Глава 26
Брендон Джон Торрес
Прошла неделя после выписки Моники из больницы, но я до сих пор не допустил ее к работе. Попросил пройти штатного психолога и только после его оценки, если он скажет, что все в порядке, то я допущу девушку к работе. Она все еще отстраненно себя ведёт рядом со мной, но я стараюсь все исправить. Да, она находится в участке, но на улицы я не пускаю ее. Мало ли что может случиться? Не хочу рисковать ни девушкой, ни ее значком.
Часы, которые висели на стене, противно тикали каждый час, говоря о том, что это самое скучное время. Я заполнял бланки, раздавал приказы, подписывал документы и отправлял их шефу. После поимки Клайва, я думал, что все закончилось. Но нет. Все только начинается. Для Моники, для меня и моего участка. Я написал большое количество отчётов, от которых начинала кружится голова. Я знал, что скоро будет суд по делу Клайва, но переживаний от этого не меньше. Моника, как и та женщина, должны выступать свидетелями, но я не хочу вновь ее такому подвергать.
Как бы много блондинка не доказывала мне, что с ней все в порядке, Лиам каждый раз говорит мне, что каждую ночь он успокаивает ее. А утром она пытается замазать свои шрамы на рёбрах. Я знаю, что она их ненавидит, но поделать ничего нельзя с ними. Их можно ненавидеть, можно не любить, но все равно придется смириться с ними и перестать замазывать их тональным кремом.
Увидев Монику за стеклом своего кабинета, я проследил за ней, когда она повернула в сторону кухни. Я подорвался с места и направился за ней. Зачем? Не знаю. Я давал ей пространство для мыслей и не лез к ней, но что-то меня сейчас, словно, тянуло к ней. Завернув в сторону кухни, я поймал девушку в плен своих объятий. Я стал каким-то слишком эмоциональным.
Я вдохнул запах гвоздики, когда блондинка повернулась ко мне и тоже обняла. В данный момент Моника работает из участка, я поставил ее в приемной, чтобы не было большой нагрузки и два раза в неделю она посещает нашего психолога.
– Не хочешь после смены кое-куда сходить? – ухмыльнулся я ей.
– Куда? – ее огромные глаза посмотрели на меня снизу вверх. В них читалось доверие и… влюбленность? Может показалось?
– Ты же знаешь, я никогда не раскрываю своих планов, – прошептал ей , убирая пряди волос, которые выбились из пучка, за ухо.
Она пару секунд подумала и кивнула, выбираясь из объятий. Черт, мы в участке, полном людей. Нам нельзя так стоять и взаимодействовать, но сейчас мне было плевать на всех вокруг. Наверное, за эту неделю, я позволил себе непростительную ошибку в отношении самого себя: представил, какого будет капитаном в другом участке, если здесь не выйдет стать ниже по званию. Мне понравились эти мысли так же, как сопение Бейлин под моим боком. У нас двоих было прошлое, но я принимал ее полностью. Со всеми тайнами, болью и трагедиями. В ней было все, чего я хотел… Она завела сердце, которое, словно, всю жизнь не билось, приручила мою мужскую натуру и просто свела меня с ума.
Аромат гвоздики. В первый ее рабочий день он стал для меня опасен. Но если бы мне предложили отмотать время вспять, вычеркнуть тот вечер в баре, вычеркнуть Монику из моей жизни, я бы ни за что не согласился. Мне нравились изменения рядом с ней.
Оставшееся время на смене проходило достаточно однообразно. Пока Моника работает из участка, я также сижу здесь. Раньше меня это устраивало. Сидеть целыми днями в кабинете, подписывать бумаги, общаться с адвокатами и шефом. Но после первого патруля за последние пять лет, мне перестало это нравится. То ли я скучал по улицам, то ли все дело было в Монике. А теперь я не могу и часа просидеть здесь.
Сегодня был ужасно жаркий и душный день, но смена наконец-то закончилась. Я подождал девушку в своей машине и, когда она села рядом, завел двигатель и выехал в сторону пляжа. Я не любил океаны и моря, но рядом с зеленоглазой мне показалось это отличной идеей – после жаркого дня искупаться в нем. Учитывая огромные размеры нашего океана, вода в нем не прогревается до подходящей для купания температуры, даже в знойные летние дни. Но это не было проблемой.
Когда мы приехали, Моника сразу же выбежала из машины, даже не успев дать мне припарковаться. Она сняла с себя кроссовки и подбежала к океану. Я только и успел заглушить машину и пойти за ней. Ее ноги омывал океан, от чего девушка блаженно мычала. Мне показалось это забавным.
– Ну же, иди сюда, – позвала меня блондинка.
– Как-то мне уже перехотелось, – проговорил я, подходя к ней ближе.
– Капитан Крюк боится океана? – подначивала меня девушка.
В моих глазах загорелся огонь. Я быстро снял с себя одежду и смотря на неё, пошел в океан. Теперь она смущалась. Теперь уже зову ее я, смеясь с того, как неуклюже она пытается стянуть с себя джинсы. Когда все таки у нее это получилось она неуверенно зашла в воду, привыкая к прохладной воде.
Черт, на улице еще даже не слишком темно, а мы купаемся в огромном океане в одном лишь белье. Не хочу, чтобы на нее кто-то смотрел. Ее красивое тело принадлежит только мне. Я незаметно подплыл к Монике и схватил ее, словно хищник добычу, обнимая. Девушка от неожиданности взвизгнула, но моментально прикрыла рот, чтобы внимание не привлекать.
Ей было неловко. Я не понимал почему, пока не обратил внимание на ее шрамы. Черт. Даже с ними она была великолепна. Взяв ее за подбородок, я заставил ее посмотреть на себя.
– Котенок, они тебе не нравятся? – она грустно покивала.
Я спустился к ее животу и начал целовать каждый ее шрам, которые оставил ей этот ублюдок.
– Не надо стесняться их, не надо замазывать их каждое утро, – еще один поцелуй, – Они доказательство того, что ты сильная и со всем справишься! Они не портят твое прекрасное тело. Даже с ними ты красивая и чудесная.
Ее грудь начала часто вздыматься, говоря о том, что блондинка начала возбуждаться. Мне не были противны ее шрамы. Они правда показывают, насколько она сильная. Моника пережила ад, это да. Но она жива, она сейчас находится рядом со мной. Я понимаю, что на ее восстановление потребуется много времени, но каждый день я буду рядом с ней.
– Что еще тебе не нравится? – я посмотрел на девушку. Она задумалась и через пару секунд ответила.
– Синяки, которые до сих пор остались.
Я спустился к ее ключицам, целуя каждый уголок ее ссадин и синяков, а затем все ниже и ниже.
– Ты прекрасна, – еще один поцелуй, – Сногсшибательная, очаровательная, – каждое слово сопровождалось моими поцелуями.
Я видел, что Монике это приятно и хотел бы спуститься ниже, но вода мешает. Вернувшись обратно к девушке, я повторил свой вопрос.
– Мои губы, – ехидно улыбнулась она.
– А они чем? Они же идеальные! – воскликнул ей, прижимая к себе.
Член давно был каменным, но мне было плевать. Я не хочу торопить девушку, пока она сама не попросит. Мои губы жадно впились в ее. Открыв ротик, девушка впустила меня, простонав. Я обласкал ее небо, кончик языка и после прикусил ее нижнюю губу, от чего блондинка хмыкнула, царапая мою шею.
Из-за холодного вечернего ветра нам пришлось отстраниться друг от друга и выходить из воды. Я не хотел, чтобы Моника заболела или подхватила что-нибудь.
Уже когда мы были на берегу, одетые, я заметил, как что-то выплыло из океана. Подсветив фонариком на телефоне, понял, что это труп мужчины. Вот поэтому я и не люблю океан. В него скидывают разные химикаты, орудия и тела. Что ни день, то новый труп. Это и есть Лос Анджелес.
– Новенькая, посмотри сюда, – я обратил внимание девушки на тело, – Что ты видишь?
Блондинка несколько минут осматривала тело и после начала говорить.
– Тело сильно раздуло, значит он был в воде не меньше двух часов, на теле видно трупные пятна, но это не значит, что он просто утонул, – пояснила девушка.
Работа приучила ее всегда носить с собой перчатки, поэтому достав из сумки, она надела их и подошла к телу. Перчатки нужны для того, чтобы не заразиться, не испачкать улики, даже на таком теле. Я следил за действиями девушки, оценивая ее. Волны то и дело подкатывали к ним, укрывая собой ноги мужчины.
– У него нет ногтей на руках и на шее видно следы удушения, – проговорила девушка, – Значит, его пытали и после убили.
Хмыкнув, я вновь достал свой телефон, набирая номер девять один один. Позвонив в участок потребовал детективов и отдел убийств. Сбросив звонок, я подошёл к трупу, осматривая его, и заметил кое-что.
– Офицер Бейлин, какая именно причина смерти? – поинтересовался я, а девушка слегка замялась. Она не полностью осмотрела тело.
– С учетом найденных увечий, могу сказать, что удушение, – она не готова к работе, ведь она пропустила его голову.
– Нет. Ты не готова еще к работе, – повторил я свои мысли, – Ты зациклена на своей проблеме и не можешь четко и спокойно работать, – процитировал я.
– Что? Почему?! – воскликнула девушка, вставая.
– Ты осмотрела тело, но пропустила его голову, – я повернул голову мужчины в бок, указывая на отверстие от пули.
Девушка поникла, ведь поняла, что действительно не может отпустить ситуацию с Клайвом. В нашей работе нет места эмоциям. Нам нужен чистый разум. Я не хочу давить на Монику, но сейчас она могла совершить огромную ошибку, ведь она осмотрела тело не полностью.
Наш прекрасный вечер закончился, заставляя вновь возвращаться к работе. Вот и как офицерам объяснить, что мы тут делали вдвоем с новобранцем. Черт!
Все прибыли через пятнадцать минут, подходя к нам. Не может быть! Я заулыбался во все зубы, когда увидел свою подругу детективом. Значит она сдала экзамен и прошла! Меня переполняла гордость за нее.
– Первое дело? – ухмыльнулся я Марри.
– Ага, и все из-за вас двоих, – она обвела пальцами меня и Монику и ухмыльнулась, – Неужели вы вместе? – женщина обняла Монику, п после меня.
– Нет, – ответила ей девушка, на что Купер зло посмотрела на меня.
Оставляя детективов и всех остальных позади, мы направились к машине. Монике еще Лайона выгуливать, поэтому пора отвезти ее домой.
Выехав с парковки, я развернулся в сторону квартиры Моники. Пока мы ехали, девушка на удивление была молчалива и только у своего дома попрощалась со мной, выходя из моего авто. Проследив за тем, как она заходит в подъезд, я посигналил и резко вывернул руль, выезжая на дорогу. Ехать мне недолго, но погода ухудшалась, поэтому я выжал педаль газа, из-за чего мотор моего автомобиля зарычал, пугая проходивших за окном людей.
Через пятнадцать минут я уже подъехал к своему дому, заезжая на подземную парковку. Встав на своё место, я заглушил двигатель и вышел из машины. Зайдя в лифт, нажал нужный этаж и облокотился на стену, слушая эту противную музыку, которая обычно здесь играет.
Кинув ключи на тумбочку, я прошел в спальню, чтобы переодеться. Когда я надел спортивные штаны, услышал за окном раскат грома и через секунду полил дождь. Как вовремя мы ушли с пляжа. И вот я снова возвращаюсь мыслями к зеленоглазой. Блондинка. Сейчас это казалось самой правильной вещью. Если бы мне год назад сказали, что мне будет нравится блондинка, я бы рассмеялся им в лицо, говоря, что это полный бред.
Я знал, что изменился. Больше не было того холодного и грубого Брендона, потому что он не любил никого и никогда так, как это делаю сейчас я.
Я любил Монику… И мне это до ужаса нравилось.
Только по этой причине я был готов перевестись в другой участок или стать снова офицером или детективом. И я был готов к этому, только чтобы быть с блондинкой. Удивительно, как меняется жизнь человека за год.
Поначалу мы оба ненавидели друг друга, но вот в какой момент все изменилось, я не знаю. И не очень-то и хотел знать.
После душа, я забрал заказ у курьера и сел за бумаги, чтобы написать то, что я должен буду сказать на суде. Нужны правильные слова, правильная речь, чтобы его точно посадили. Нет, его в любом случае посадят на пожизненное, точнее на несколько пожизненных, но все же. У адвокатов и стороны защиты есть все записи с камер Клайва, даже те, где Моника сидит в бочке. Я их еще не смотрел. Не могу. Я боюсь того, что могу там увидеть, но мне нужно посмотреть эти записи. У Клайва также изъяли все тетради, оружие, образцы крови и все, что было в той комнате.
Взяв в руки ручку, я начал писать: «Я Капитан, Брендон Торрес, номер значка два пять два пять четыре, департамента полиции в городе Лос Анджелес, район Даунтаун…». Твою мать! Я скомкал лист и выкинул его в мусорку. Все не то. Это уже третий лист, который я исписал и выкинул. К черту! Что-нибудь придумаю в суде.
Доев и выкинув остатки еды, я прошел в спальню и лег в холодную постель. С Моникой спать приятнее и теплее. Та сторона, на которой обычно спала Моника пропиталась ее запахом. Гвоздика, ваниль и вишня. Это была достаточно странная композиция: или удачное сочетание нот ее духов, или особенный запах кожи девушки. Мне нравилось засыпать с блондинкой, которую я обнимал во сне, чувствовать грудью стук ее сердца и тихое сопение под боком.
Кажется, я заснул за пять минут, с мыслями о Монике. Противная трель будильника вновь повторила свой звон, когда я отключил его. Нащупав телефон, я снова отключил звук, потирая глаза. Черт, сегодня надо идти к прокурору.
Встав с кровати, я поплелся в ванную. Почистив зубы, я быстро сходил в душ и начал собираться, ведь опаздывать не стоит. Ненавижу этих наглых и лицемерных людей. Они вешают на мелкие преступления, за которые можно дать просто штраф или предупреждение, те статьи, за которые могут посадить. Поэтому я и ненавижу прокуроров. Лишь бы денег побольше получить, остальное не волнует. Надев брюки и белую рубашку с галстуком, а затем и ботинки, я вышел из квартиры.
Услышав звук открытия автомобиля, я сел в него и завел. Выехав с парковки, я начал набирать скорость. Стрелка спидометра показывала уже за пятьдесят миль. Я не собирался нарушать правила, но и опаздывать не хотелось, только поэтому и ехал быстро. Все время мой взгляд падал на часы и на спящий телефон. Не знаю, чего я ждал. Плохих новостей из участка? Сообщения от Моники? Без понятия.
Приехав раньше на полчаса, я сидел в своей машине, ожидая прокурора. Дым клубился перед моим носом. Я стряхнул пепел за окно и снова втянул в себя никотин. Я начал курить после смерти отца. Поначалу это было как утешение и на пару минут заглушение боли от потери. А после это перешло в привычку, которая немного помогала расслабиться. Сейчас же я курю просто, когда я жду чего-то или кого-то, когда хочется убрать любые мысли из головы. Есть ли у меня зависимость? Все возможно. Если и так, то мне плевать на нее.
Увидев, как в здание зашёл прокурор, я выкинул сигарету и вышел из машины, направляясь за мужчиной. Все здесь говорило о том, что каждого в здании можно подкупить, главное назови цену. Ненавижу, но приходится сотрудничать. Я постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл в кабинет. Сев в кресло, я поздоровался с прокурором.
– И так, Капитан?…, – удивительно, что он ещё не знаком со мной. Может новенький здесь?
– Торрес, – ухмыльнулся я. Он кивнули и продолжил.
– Я, Дерек, перевёлся сюда неделю назад, – проговорил мужчина.
Он был младше меня, может, на год или два. Но чем-то он отличался от всех остальных в этом здании. Но меня это не интересует, я пришел по делу, а не поболтать.
– Для чего вы назначили встречу? – поинтересовался прокурор.
– Мои офицеры поймали Клайва Хибберта – серийного маньяка, – начал я, – Но все из-за того, что он похитил моего новобранца. Я не хочу этого делать, но я должен посмотреть записи с камер видеонаблюдения, которые стояли в той бочке, – словно на одном дыхании выпалил я.
Дерек кивнул, что-то записал и сказал, что все сделает. Оставшись в его кабинете, один на один с собой, я встал с кресла, чтобы осмотреться. Кабинет, как и у всех здесь, выполнен в каком-то классическом стиле. Все столы из березы, как и шкафы. Несколько больших окон в пол и темными шторами. Какая-то доска и тумбы. М-да, не нравятся такие кабинеты.
Мужчина вернулся через пять минут с ноутбуком и записями. Поставив из на стол, он включил его, все настроил и открыл нужные файлы. Будто я не умею этого делать.
– Мне здесь быть или вы…, – он не успел договорить, ведь я перебил его.
– Выйди, – грубо выплюнул я.
Он зло вдохнул носом и вышел, хлопая дверью. Наши чувства взаимны. Оба ненавидим друг друга.
Это же всего лишь записи, так? Ничего сложного. Просто включи их и просмотри. Но я не могу. Меня что-то останавливало. Я не знаю, чего ждать. Не хочу видеть, как ей больно и страшно.
Собравшись с силами, я вздохнул и нажал на кнопку. Запись с камеры начала идти и через секунду показалась картинка…
Глава 27
Моника Ванесса Бейлин
Проснувшись в холодном поту, тело дрожало, а горло сковывало до такой степени, что я не могла выдохнуть. И снова воспоминания из прошлого меня преследовали. Только конец был всегда разный, потому что тогда я была в темной бочке и под землёй, где почти умерла. Но сознание способно играться с нами. Я бы никогда не пожелала туда вернуться и испытать подобного ещё раз. Но мне становилось лучше, я перестала просыпаться с криком, которые пугали Лайона.
После того, как я вылезла из постели, пошла на кухню, чтобы выпить воды. За окном уже пробивались солнечные лучи, а значит сейчас около пяти утра. Взяв из холодильника в руки бутылку, я отпила чуть меньше половины, наслаждаясь ее прохладой.
Пес жалобно заскулил рядом, смотря на входную дверь. Все равно больше не усну. Переодевшись в лосины и топ, я накинула сверху кофту и нацепила на Лайона поводок. Тихо открыв дверь, мы вышли в подъезд, а дальше на улицу. В лицо ударил резкий холодный ветер, из-за которого я поежилась. Когда мой маленький друг сделал все свои дела, я немного размялась и мы начали пробежку.
Запыхавшись, я остановилась у какой-то лавочки и села на нее, приводя дыхание в порядок. В девять у меня должен быть прием у психолога, на который я так не хотела идти. Но я понимала, что если она не скажет, что я в порядке, то к работе меня не допустят. Посмотрев на экран телефона, я поняла, что нахожусь на улице уже больше часа. Почти семь утра.
Подозвав к себе лежащего в траве Лайона, снова надела на него поводок и уже пешком направились к дому.
Когда я почти подошла к дому, около дороги, через которую мне предстояло пройти, я заметила какое-то знакомое лицо. Точно! Это тот парень, в которого я врезалась несколько недель назад. Он преследует меня? От этих мыслей мне стало не по себе. Если это так, то я могу спокойно его арестовать. Сделав вид, что я не замечаю его, перешла дорогу и, когда я хотела открыть дверь, услышала сзади шаги. Тело будто парализовало от страха. Когда чья-то рука коснулась моего плеча, я не заметила, что делаю. Это было инстинктивно. Я уронила этого человека на асфальт и заломала ему руку.
– Больно же, котенок! – крикнул мужчина, которого уже обнюхивал Лайон.
– О черт! Прости, – я помогла встать Брендону и уставилась на него, скрещивая руки на груди.
– Что? Это ты меня кинула на прогиб! – забавно возмущался мужчина, – Подумать только! Сколько в тебе силы? А вдруг у меня сотрясение?! – и тут я в голос рассмеялась.
– Вряд-ли у тебя сотрясение, Капитан Крюк, – смеясь произнесла я, – Ты заслужил вообще-то! Напугал меня, ничего не сказал!
– Да-да, сваливай всю вину на одного меня, – продолжал возмущаться мужчина, – А вдруг у меня был бы сердечный приступ? В моем возрасте нельзя уже таких нагрузок и падений!
– Все-все, – я подняла руки вверх, в знак поражения, – Что ты хотел а такую рань? – поинтересовалась я.
Мужчина как-то по мальчишески почесал затылок и ухмыльнулся. В нем что-то изменилось. Но я не понимала, что именно.
– Скоро суд по делу Клайва…, – начал он и у меня участилось дыхание из-за страха, – Если ты не готова, то не надо…
– Я справлюсь, – перебила я мужчину, – А теперь заткнись и поцелуй меня.
Брендон ухмыльнулся и прижал к себе, сминая мои губы. Этот поцелуй не был похож на остальные. Он был нежным, трепетным и… любимым.
Это было так странно и необычно – любить кого-то. Мне постоянно хочется прикоснуться к мужчине, обнять или поцеловать. Мне нравится секс с ним. Нравится его внимание и забота. Я словно умирала, постоянно возрождаясь. Тупой пример, но именно так я и могла описать свое состояние.
Отстранившись от мужчины, я ехидно улыбнулась и убежала в подъезд, видя его непонимающий взгляд. Так-то. Будет знать, как пугать меня.
Зайдя в квартиру, я попросила, уже проснувшегося Лиама, чтобы он помыл лапы Лайону, а сама пошла в душ и после переодеться.
Выйдя из душа, я почувствовала запах пиццы с кухни. Серьезно, прямо с утра? Посмеявшись мысленно с Лиама, я надела джинсы, черную футболку и вышла из своей комнаты к другу.
– Пицца с утра? – поинтересовалась я.
– Ну да, а ты против? – заулыбался мой друг.
Я лукаво улыбнулась и покивала, забрав из коробки один кусочек. Черт, еще и моя любимая! Я промычала от наслаждения и поставила нагреться чайник. Посмотрев на часы, я удивилась. Мне через двадцать минут нужно быть в участке, у психолога! Подскочив с дивана, я попрощалась с другом и выбежала из квартиры.
Написав психологу, что я опоздаю, направилась в переулок, чтобы сократить дорогу.
Когда я почти вышла в нужную мне сторону, услышала сзади себя шорох. Почему все сегодня подходят ко мне со спины? Повернувшись, я увидела мужчину с пистолетом. Издеваетесь?
Он направил на меня пушку и начал вымогать деньги и ценности. Сделав вид, что я послушно все делаю, начала отдавать ему телефон. Когда он схватил телефон, я перехватила его руку и ударила под дых. Из-за неожиданности, мужчина пошатнулся и я успешно повалила его на асфальт и заломала руки. Черт! У меня же нет наручников или каких-то веревок. Ладно, так поведу, тут минута до участка. Вот идиот же!
Прислонив мужчину торсом к столу в приемной, я сказала что-то в духе: «Офицер Бейлин прибыла на службу». Когда его забрали на оформление, я направилась к лифтам, потому что опаздывала уже намного. А может вообще не идти? Но когда передо мной открылись двери лифта, я поняла, что уже некуда деваться и зашла в него, нажимая на нужный этаж.
Я постучала в кабинет и после крика «Входите», открыла дверь и прошла. Ненавижу психологов. Они будто видят тебя насквозь, но заставляют проговаривать все вслух. Сев на белый диванчик, я устремила свой взгляд куда угодно, лишь бы не на девушку напротив.
Все в комнате выглядело достаточно гармонично. Светлые стены, на которых явно не было обоев, а лишь краска, темный деревянный пол. Жёлтое кресло, на котором сидела темноволосая девушка – мой психолог. Рядом с ней стояла тумба с каким-то растением. Не разбираюсь в них. Окно выходит на соседнее здание и оно постоянно открыто. А посередине комнаты стоял журнальный столик, на котором лежала упаковка салфеток и какие-то сладости.
– Мисс Бейлин, – обратилась она ко мне и, когда поймала мой взгляд, продолжила, – Сегодня снова не будем разговаривать?
Я замялась под ее пристальным взглядом. Она была ненамного старше меня, может на год, может на два. Я отметила ее фигуру, ведь она была шикарной.
– Нет, простите, – начала я крутить низ своей футболки, – Что вы хотите услышать?
– Правду. Мне важно, чтобы вы мне доверяли, – она что-то записала в свой блокнот. Мне вдруг стало душно.
– Расскажите, что вас тревожит, – немного надавила девушка.
Разве так можно? Мне было некомфортно здесь. Все давило, отчего голова кружилась. А может рассказать? Но тогда она может подумать, что со мной не все в порядке. Но я так устала все это в себе держать. И я хочу наконец-то приступить к работе.
– Моника? – начала переживать девушка.
Сделав несколько глубоких вдохов, я вернула взгляд к психологу и начал говорить.
– Мы…, – я прочистила горло, – Мы с Клайвом были знакомы с детства. И…
– Клайв – это тот, кто похитил вас? – перебила меня девушка.
– Да, – я сглотнула и продолжила, – Когда в четырнадцать лет он переехал, мы потеряли связь. Пару месяцев назад мы случайно столкнулись в баре и вновь начали общаться…
Психолог снова что-то начала записывать, но я продолжила говорить.
– У меня случились проблемы с подругой и я предложила ему выпить. Мы веселились в баре и я не заметила, как он что-то подсыпал мне в последнюю бутылку, – по моей щеке скатилась слеза, – Он вывел меня из бара и что-то вколол мне в шею, от чего ч отключилась. Очнулась я, когда он выжигал на мне это, – я задрала футболку до лифчика, показывая шрамы, – Но потом снова отключилась.
Я перевела взгляд на окно, чтобы скрыть слезы. Я будто задыхалась. Мне было больно, стыдно и некомфортно.
– Вам больно или вы злитесь на него? – поинтересовалась девушка.
Я задумалась. Мне больно или я злюсь? Скорее, и то, и то. Больно от того, что я считала его другом. Злюсь из-за того, что я не додумалась, что именно он серийный убийца.
Она понимающе кивнула и записала свои мысли. Сколько можно писать?
– Что вы ощущали, находясь там? – черт. Не ожидала и не хотела слышать этого вопроса.
– Страх. Панику. Я чувствовала себя беспомощной и слабой. Я могла лишь плакать и…, – я замялась, не зная, что сказать.
Это было нашей последней терапией. Да, на прошлых я молчала в основном и мало говорила, но она что-то всегда писала и кивала в знак понимания. В принципе, как и сейчас.
– Я бы посоветовала продлить наши сеансы, но это решать лишь вам, – проговорила она.
– Вы скажете мне результат? – нетерпеливо поерзала я на диване.
– Вам все расскажет ваш сержант. На сегодня прием закончен, – девушка улыбнулась мне.
Я грустно кивнула и вышла из кабинета вместе с ней. Только в разные стороны. Она к Хейзу, а я в приемную.
Сюда каждый приходит, абсолютно по любой причине или проблеме. Кошка обоссала статуэтку? Пойду напишу на нее заявление. Ребенок повредил машину? Снова к нам. И мало нормальных заявлений. Ко мне подошла женщина и попросила помощи. Дав ей бумаги, я переключилась на другого человека, вновь выслушивая, что у них не так. Сегодня как-то слишком много людей здесь.
День пролетел достаточно быстро. Практически целые сутки на ногах дают о себе знать. Я слишком давно не была на улицах. Надо бы в зал сходить на тренировку, а то всю форму растеряю.
Когда я со всеми закончила, хотела пойти в раздевалку, но заметила сидящую женщину. Это же та, которая подходила ко мне около часа назад. Подойдя к ней, я позвала ее, но она не реагировала. Что за черт?
Она сидела, опустив голову, поэтому я подняла ее, но голова откинулась назад. Что? Прощупав шею, я не нашла пульса. Каким образом? Каким образом она умерла?! Я подошла обратно к стойке и взяла телефон, который передает информацию по колонкам, в руки. Позвав капитана и Купер, я осмотрела женщину на внешние признаки смерти. Изо рта стекала какая-то пена, ногти синии. Черт!
Брендон и Мари пришли достаточно быстро и спросили, что случилось. Указав на женщину, которая все также сидела на стуле, я объяснила всю ситуацию и то, что я увидела на ней.
– Как она умерла при стольких офицерах, так ещё и в участке?! – как-то недобро злился Торрес.
– Может…, – я прочистила горло и подошла ближе к мужчине, – Может, ее заразили чем-то и после этого она пришла сюда?
– Скорее всего, пусть заберут в морг и осмотрят ее, – скомандовал Брендон и направился обратно к себе в кабинет.
Что-то с ним не так. Я пошла следом за мужчиной и, уже в его кабинете, закрыла дверь за нами. Он сел в своё кресло, не обращая внимания на меня. Сердце забилось быстрее. Он проигнорировал мой вопрос и тогда я подошла ближе к мужчине и, взяв его за подбородок, заставила на себя посмотреть.
– Что происходит? – в моем голосе прозвучало волнение.
– Ничего, все в порядке, – как-то достаточно грубо произнёс Брендон.
– Эй, Капитан Крюк, – он устремил свой уставший взгляд на меня, – Что случилось?
Мужчина вздохнул и проговорил то, что заставило сесть на кресло от шока и удивления.
– У моей матери нашли рак, – он сжал от усталости переносицу, но его голос надрывался.
Его мама прекрасная женщина. За что ей это?
– Какая стадия? – единственное, что я могла сказать.
– Третья и нет лечения, слишком поздно, – на моих глазах застыли слезы.
Нет! Я предложила Брендону взять несколько выходных и съездить к матери, но он отнекивался. Предложив, что я могу с ним съездить, он вздохнул, но согласился. Я тоже хочу с ней встретиться. Она не заслуживает этого, почему именно так?
Мужчина вел машину до моего дома в полной тишине, от которой мне было не по себе, но которую я не нарушала. Я чувствовала, как ему больно. Он не мог этого показывать, но он любил свою семью и даже за младшего брата, которого Брендон постоянно вытаскивал из участков и который принес ему немало проблем, он всегда заступался. И всегда защищал. Черт, я все сильнее и сильнее начинала влюбляться в него. Он был слишком заботлив, слишком внимателен. Он сам по себе – слишком.
Лишь только тогда, когда он вышел из нее, чтобы просто постоять и покурить, я вышла за ним. Боже, как он смотрел на меня. По щекам покатились слезы. Я больше не могла молчать и скрывать этого. Пусть будет не взаимно, пусть будет больно, но я хотела это сказать. Но мужчина перебил меня и проговорил то, что придало мне уверенности и принесло немыслимую радость.
– Психолог оценила тебя и разрешила работать.
– Ты шутишь? – заулыбалась я во все зубы.
Он покивал в знак отрицания и тогда я накинулась на него с объятиями. Боже, это самая лучшая новость за последние недели! Наконец-то! Меня переполняли эмоции.
И вновь тишина. Вновь молчание, которое давило на виски. Через пару минут мужчина снова достал сигарету и подкурил ее. Он переживает. Боится. Как и я. Мне нравилась его мама. Я облизала пересохшие губы и прервала новую волну тишины своим тихим шепотом.
– Брендон…, – я впервые по-моему назвала его по имени.
Мужчина обернулся ко мне с удивлением. Черт, не смотри на меня так, прошу. Это заставляет мое сердце биться в тахикардии.
– Что, котенок? – его бархатный голос коснулся моих ушей, заставляя мои ноги подкоситься. Сейчас или никогда.
– Мне плевать, что ты скажешь, – начала я неуверенно. К черту страх!
– Я… Я люблю тебя, Капитан Крюк, – прошептала я.
Он замер. Будто даже не моргал. По лицу начала скатываться предательская слеза, которую я незаметно смахнула. Секунды перетекали а минуты, а те в вечность, заставляя мое сердце замереть.
– Повтори, – хрипло произнес мужчина и повторил, – Повтори это еще раз, котенок, – умолял он.
– Люблю тебя… Я люблю тебя, гребанный ты Торрес! – прокричала я последнюю фразу.
На его лице не было абсолютно никаких эмоций. Все понятно. Я хотела развернуться и уйти в подъезд, но мужчина схватил меня за руку и притянул к себе, жадно целуя. Взаимно или нет? Ответь. Ну же.