Я ничего не мог сделать с головной болью. Я наблюдал за этой женщиной и мне вдруг стало не по себе. Все это неправильно. Даже то, что я привез ее к себе домой – неправильно, я неправильный. Я вспомнил, почему она здесь оказалась – отношение к ней того мужчины тоже неправильное. Темнота, свечи на столе – может из-за них я чувствовал себя так глупо. Может она что-то переставила? Я осмотрелся, нет, все на месте.
–Максим твой родственник? – она успевала есть, задавать вопросы и поглядывать на меня, а мне казалось, все слишком быстрым, громким и пестрым.
– Что он тебе уже рассказал? Ничего, что ты так задержалась у меня? – почему она спрашивает о нем? Я посмотрел на нее внимательнее: она пила чай и пыталась улыбаться. Ничего странного.
– Да…странно, но все нормально, спасибо большое. – Она сделала паузу, чтобы я оценил. – А он хорошо тебя знает и беспокоится. Если он для тебя как брат, то что-то должно предшествовать и быть основой для этого. Если бы не твои темно-русые волосы…, и он старше тебя?
– Наши семьи были знакомы, – зачем я рассказываю ей это? – А твои родители, чем занимаются?
– Я не знаю. Давно с ними не общалась. Но у меня была наставница, – она прожевала, прежде чем продолжить, – у меня наверно не было выбора. Но нас интересуют разные вещи. Она помогла мне с учебой, работой, – она посмотрела на пустую тарелку.
Я слушал, закрыв глаза и откинувшись на спинку стула. Слишком громко. Я услышал, как она достала леденцы, тогда я попросил один себе. Почему-то этого мне как раз хотелось в тот момент.
– Кажется, они успокаивают, но это не точно, – она засмеялась как-то легко, трогательно, а я вдруг все понял. Это она была чем-то странным, внезапным явлением в моем доме, которое не создавало во мне ни неловкости, ни смятения. Я просто принимал ее как факт, как привычное, теплое рядом со мной. Она вела себя так, будто мы хорошо знакомы, а я самый обычный человек на земле. Ухватиться бы за это чувство. Жаль, невозможно оставить его в ладонях, растворить в крови. Но эта нормальность постепенно превращалась в абсурдность. Мы друг друга практически не знали, но она доверилась мне. Наверняка выслушала обо мне речь Макса, познакомилась с ним как с моим другом, а не руководителем компании, хотя мне недавно казалось, что это как раз и не нравилось ей в людях, в частности во мне. Мы друг друга не знали, но она как недостающий фрагмент дополняла весь сумрак вокруг меня. Я чувствовал, как мне спокойно с ней. Это действительно необъяснимое чувство, я будто знал, чтото же испытывает и она, хотя мы не сказали об этом ни слова. Я посмотрел на нее и испугался возникающей простоты в нашем общении. Наверное, я боялся привыкнуть или попробовать немного этого, как кусочка торта, который мне не принадлежит. Она располагала к себе и в тот момент не строила никаких границ.
Когда достаточно стемнело, я поспешил отвезти ее домой.
Можно заехать в офис, чтобы поговорить с Максом, если он еще там. Но это вряд ли. Слишком поздно. Но решено было все-таки проверить хотя бы для того, чтобы потратить время, которое шло так медленно. Я позвонил, чтоб убрали освещение, припарковал авто у входа, а когда закрывал дверь, услышал сзади хлопок, затем почти над своим ухом:
– Хороший вечер. Сейчас ты медленно повернешься и пойдешь за мной.
Я обернулся. Передо мной стояла очень приятная женщина и смотрела прямо на меня. Светлые волосы красивыми локонами ложились ей на плечи. Ее голос повторял теплые и мягкие слова. И я пошел за ней, еще не зная, что буду жалеть об этом.
Мы поднимались на лифте. Она достала таблетку в блистере:
–Если ты ее примешь, то сможешь видеть, – и протянула ее мне. – И голова перестанет болеть.
–Хорошо.
Лекарство было сладким.
Мы прошли в комнату. Здесь яркий желтый диван, два красных кресла, но черный пол, как пропасть. На комоде и столе светились настольные лампы. Очень уютно и по-домашнему. На окнах зеленые жалюзи. Я сел в кресло, как она приказала. Устроившись напротив, она продолжала смотреть на меня, как и я не мог оторваться от ее взгляда.
– Почему ты перестал работать над своим проектом?
– Не хватило главного компонента, а проводить опыт оказалось опасно, – ответил я быстро.
– Ты должен передать мне все работы по этому проекту и права на него.
–Но права не только у меня, – я вспомнил о партнере. – Мне нужно спросить…
–Ты не должен никому рассказывать. Придумай что-нибудь! – она посмотрела на часы на своей руке. – Сними очки. Ты можешь видеть.
Я колебался, никогда такое не делал! К тому же, она открыла жалюзи, и комната стала еще ярче. Увидев мою нерешительность, она подошла ко мне и сняла их. Я почему-то не среагировал и не закрыл глаза, а увидел ее спокойный взгляд и почувствовал ее запах, она была так близко и продолжала мне шептать на ухо. Мне захотелось подойти к окну. Солнце высоко на голубом небе. Казалось, мы выше, чем десять этажей. За стеклом шумный город: люди как марионетки переходили дорогу, защищаясь от машин полосами на асфальте. Серое, почти белое небо слепило как снег, зеленая трава островками попадалась на глаза. Мне хотелось плакать. Я смотрел на все это и чувствовал теплоту своей кожей, но руки мои будто связаны. А могу ли я говорить?
– Если ты передашь мне проект, я подарю тебе это. Действие таблетки скоро закончится. Не говори никому. Сейчас ты сам решаешь. Будь же уверен в себе! В следующий раз, когда я приду, ты отдашь мне то, что нужно мне. А я подарю тебе настоящую жизнь.
–Но я не могу…– я еле оторвался от окна.
– Ты понимаешь, если я пойду к твоему другу, то на него таблетка подействует иначе? Осталось десять минут, – она снова уточнила время.
–Ты не понимаешь…– Макса нельзя будет просить, но неужели у меня всего 10 минут? Зачем она дразнит меня, почему нельзя дать мне того, что я хочу? Через десять минут моя жизнь закончится. Но как же Макс? – Не трогай его! – все, что я смог сказать.
–Я открою тебе секрет – твой отец не экспериментировал с тобой.
– Что?
– У нас мало времени, помни, что я сказала, – она снова смотрела на свое запястье.
– Хорошо! Я все сделаю! Мне все равно, но ты можешь продлить это?!– она не шевельнулась, – А еще таблетку? У тебя же есть?
– Нет, Эди, больше нельзя.
– Не может быть, пожалуйста! – я встал перед ней на колени и стал умолять дать мне еще возможность видеть. Я уже не слышал ничего. – Пожалуйста, дай мне еще пять минут! Зачем ты мне это показала?!
–Через неделю! Этого времени тебе должно хватить, чтобы закончить дела!
Я видел каждый блеск на ее веках, даже свое отражение в ее глазах, каждую морщинку, так ярко видел оттенок ее помады, как переливались ее волосы, ярко-зеленый короткий пиджак на ней. Я чувствовал ее теплые руки, каждую бороздку на них, тон кожи.
– Прошу тебя! – я плакал как ребенок. Она наклонилась передо мной и вытерла слезы. – Что тебе стоит?
– Не все так легко дается, дорогой.
– Пожалуйста! – я схватил ее руку, она забирала последнее, что у меня было.
– Ты еще не готов, – она смахнула мою руку и стала закрывать жалюзи.
– Нет-нет! – я хотел помешать ей, но она взяла очки и вернула мне мою прежнюю жизнь.
– Время закончилось, не хочу, чтоб ты ослеп, ведь сегодня хороший день! – она ушла, захлопнув за собой дверь, как будто ее не было только что передо мной. А я остался в темноте. Может, я все еще сплю? Я упал на пол не в силах даже пошевелиться, вокруг было слишком тихо, чтобы поверить в это.
Зачем она так со мной? Перед глазами только небо крутилось как в калейдоскопе. Почему чтобы получить свое, нужно надавить на больное место? Лучше бы я не видел ничего, лучше бы она не приходила и не дала мне таблетку! Разве такое возможно? Несколько лет в лаборатории, и мы закрыли работу, не сделав ничего, а у нее в руках была таблетка! Пусть даже двадцать минут, но это была моя целая жизнь! Я не понимал, зачем ей проект. На столе бутылка воды, мне очень хотелось пить. Голова и правда не болела, но стало тяжелее дышать, и я не смог встать. Как объяснить Максу? Без его подписи я мог продать проект, но мне не хотелось врать ему. Может рассказать все? Но я не знаю, что он сделает. Что она мне дала, что я так легко смог посмотреть без этих очков и почему так ограничено во времени? Как она этого добилась? А главное где? Точно заграницей, иначе я бы знал, а Макс тем более. Мне очень хотелось посмотреть в окно. Но в темноте можно было разглядеть только потолок, а он почему-то двигался и давил на меня. Я закрыл глаза.
Мое лицо стало мокрым от дождя, я понял, что мне опять снится девушка со шрамом. Но теперь я лежал у дерева, а она держала меня за руку и смотрела, шевеля губами. Я попытался прочесть по губам: «Проснись!». Почувствовал, что в руке у меня очки, я надел их и открыл глаза. Странно, что я находился в комнате для отдыха. Никаких ярких кресел и дивана здесь, конечно, не было, как и жалюзи. Только тонкая светлая полоска по периметру комнаты напоминали о моей несостоятельности. Почему телефон ключи и пропускная карточка лежали на столике? Я поднялся с пола. Непонятно который час и который день.
Постучав по двери, вошел Макс. Я был удивлен его спокойствию.
–Ты начал думать о себе или обо мне? – в комнате была лишь кровать, диван стол и два кресла. Все как обычно. Он присел.
–О тебе, конечно, – я не понял, что он имел виду.
–Я узнал, что ты здесь, – он был без пиджака, в жилетке на светлой рубашке. Пока он выкладывал телефон на стол, я заметил сейчас, что уже разгар дня и что с ним нет его наручных часов. – Девушка на тебя так влияет?
– Да, – снова честно ответил я, опускаясь на диван.
–Но я тебе еще хотел тогда сказать, – мгновение и он опять стал серьезным, насколько я мог разобрать в сумерках, – я за тебя рад, но будь с ней аккуратен.
Я знал, что он хорошо разбирается в людях, но нежели я совсем ничего не заметил.
–Что ты увидел?
–Не могу сказать точно, но будь внимательнее.
Я не стал рассказывать ему о блондинке, потому что сам еще не понял, было это или мне приснилось. Надо посмотреть камеры за вчерашний вечер. Вспомнив, о чем мы хотели поговорить, я спросил:
– Ты что-нибудь новое узнал?
– Да. Трое из наших новеньких до этого работали в одной компании. Точнее, в филиале в нашей стране. Чья эта организация мне стало непонятно, точно связана с двумя-тремя странами. Возможно, дочерняя компания.
–Те другие?
–Остальные часто меняли работу. Максимум полгода.
–Да, и правда странно. Ты пообедаешь со мной?
–Да, конечно. Только не китайскую кухню или что-то в этом роде. Закажи нормальное. Насчет твоего отца – с ним ничего не ясно. Но я все равно узнаю, где он.
–Слушай, расскажи мне, что случилось два года назад, – я вспомнил слова той милой и приятной женщины. Если она сказала, что он не проводил опыты надо мной, значит, имела в виду, что это был не он или это были не опыты. А если он, наоборот, пытался все исправить?
–Эд, зачем тебе это?
–Потому что я готов выслушать.
Мой друг посмотрел на меня внимательно:
– Я тогда тебе рассказал все, а ты многого не знал и психанул.
– Я готов.
– Ты услышал наш разговор с твоим отцом. Когда проект застопорился, пришлось найти конечный объект. Я видел эти отчеты – объектом был ты! В 8 лет ты заболел. Почему-то точного диагноза не было: менингитом или вирусным заболевание. Лечением он описал как действие вещества на пораженные участки мозга. Он вылечил тебя, но не остановился на этом. Ты помнишь, твои родители много работали, ты был постоянно в больнице, где твой отец работал уже с моим. Я навещал тебя каждый день. Потом на несколько лет ты уехал с мамой. Помнишь?
–Нет, этого я не помню. Хорошо только примерно первые восемь лет.
–Я это помню! – мой друг вздохнул, а мне снова казалось, что он рассказывает о ком то, но не обо мне. – Когда ты вернулся, я не сразу понял, что-то не так. Иногда ты был самим собой. Ты часто уезжал куда-то с родителями, чаще с мамой, как мне объяснял твой отец, когда я спрашивал о тебе. Он рассказал мне, что вылечил тебя, и теперь тебе всего лишь надо носить затемненные очки. Однажды я увидел выписку из медкарты, там впервые упоминалось о резистентности к анестетикам. У тебя часто болела голова, твой отец применил седацию. Ты проспал полгода.
– Разве это было полгода?
– Зачем ты меня заставляешь опять говорить об этом! – он возмущенно потер руки.
– Пожалуйста, продолжай.
– Он начал применять медикаментозный сон. Не понимаю, как до него не доходило, что это опасно. Но когда же ты написал программу для лаборатории по очистке веществ, твой отец предложил мне работать с тобой. Я думаю, это чтобы занять меня, потому что мой не давал мне такой свободы, пока был жив. Я действительно так занялся работой и учебой, а твой отец помогал мне, что я перестал лезть в его дела с тобой. Пока я не нашел те документы десять лет назад…Я спросил его, а он все подтвердил.
Это я помнил прекрасно.
–Но странно, что я просил его бросить тебя и это дело и уехать отсюда куда подальше, а он не был против. После этого он пропал, пока не объявился два года назад, когда ты услышал наш разговор.
В моей голове все перемешалось и встало на свои места. Сейчас я был совсем спокоен, в отличие от меня два года назад, когда отец снова появился, обратившись к Максу с якобы помощью для меня, а я впервые услышал, что являюсь частью эксперимента, опытов. И то, что я многое из этого не помню – побочный эффект.
Тогда я бросил все, взял машину, чтобы уехать как можно дальше, но увидел ту девушку…
–Как ты думаешь, что сейчас ему нужно?
Мой друг отвлекся на сообщение в телефоне, но все же ответил:
–У меня были мысли: возможно, он продолжает где-то работать и опять хочет испробовать на тебе что-то новенькое.
Я закашлял. Насколько Макс понимает и знает людей. Скорее всего, мне не утаить от него ничего. Значит, то, что было вчера вечером – дело рук моего отца. Но язык у меня не поворачивался рассказать сейчас об этом моему другу. Надо просто дышать, но даже слова Макса мне не помогали.
– Не беспокойся, я узнаю, где его носит. Если он больше не показался, значит, он тоже еще не готов. И у нас хорошая служба безопасности.
А я думаю, уже поздно. Мои мысли в основном о тех двадцати минутах. Значит, в проекте есть то, что он или забыл или не помнит в точности, поэтому он ему нужен сейчас. А как же таблетка? Это все для чего-то другого? Для чего? И как мне объяснить все партнеру?
–Где сейчас наш проект? – Мне нужно посмотреть своими глазами и тогда возможно, все станет яснее.
–После того как мы пытались поработать над ним, но закрыли, он хранится у меня и только в бумажном виде. Я тебе его принесу, но зачем ты хочешь посмотреть его? Ты ничего не поймешь.
–Хочу взглянуть. Мой отец не доверял компьютеру? Почему только бумажный вид?
– Нет, это уже моя идея. А потом…Ты поймешь, когда увидишь.
После того как мы пообедали, Макс действительно принес мне коробку с папками. Некоторые были аккуратные, напечатаны и подшиты. Но несколько были заполнены отдельными листами с формулами от руки. Некоторые надписи были слишком неразборчивы, особенно на латинице. В папке были и стикеры и оторванные страницы тетради, тоже от руки. Это действительно невозможно было внести в программу, да и некому. Может уже и незачем. Хотя…
Оставшись наедине, я пытался прочесть. Но все, что я мог разобрать, ничего не давало и мне становилось не по себе. Я оставил эти папки и, заметив, что уже конец рабочего дня, решил узнать телефон Софии и позвонить ей. Она ответила не сразу, но как обычно для нее – много говорила:
–Да, слушаю, лаборатория. Кто это?– я слышал, как она дышит в трубку.
–Здравствуй.
– Кто это?
–Опять задержишься на работе? Как дела?
– Здравствуй, Э… Нет, я уже собралась домой, уходила, пришлось даже вернуться. Не ожидала тебя услышать.
– Давай поужинаем вместе? – мне показалось, это хорошая идея.
–Сейчас? Ты где? Ты сегодня здесь?
Опять много вопросов.
– Поднимайся туда, где мы впервые увиделись.
Я слышал, что она улыбнулась, и положил трубку.
Я попросил включить свет на последнем этаже, кроме комнаты 1010. Подумал, так ей будет комфортнее. Звук ее каблучков я услышал только минут через двадцать и начал волноваться.
Она сначала заглянула в комнату, затем вошла, увидев меня.
–А с тобой всегда романтично, – она встала со мной у окна. – Ты здесь целый день?
–Да. Я заказал нам поесть. Подождем немного.
–Хорошо.
– Ты собиралась домой. Я тебя не очень задерживаю?
– Теперь я тебе составлю компанию? – она повернула ко мне голову, но я не разобрал ее лицо. – Я никуда не тороплюсь, что будем есть?
–Внизу есть ресторан.
–О, Боже! Ты имеешь в виду тот ресторан? Но там нет доставки, а столик вообще не заказать?!– она вскрикнула. Почему-то мне приятно, что я смог ее удивить. – А-а-а-а, я поняла: ты их постоянный клиент!
–Надеюсь это не в копилку моих минусов? – мне так легко с ней и хотелось улыбаться в ответ и очень нравилось все, что она говорила.
–Это будет зависеть от того, понравится ли мне, что ты заказал.
– Тогда я спокоен, иначе расторгну договор аренды…
–Нет, вот так лучше не говори, – кажется, она пригрозила пальцем и присела на стул. Я последовал за ней и сел напротив. Смешно видеть ее такой.
– Я умею шутить.
Тут она заметила коробку с папками.
–А ты и, правда, иногда работаешь. Что это? – она взяла одну папку.
–Старое дело. Положи, пожалуйста, – но она уже открыла и очень внимательно вглядывалась в содержимое, подсвечивая телефоном. Тогда я наклонил документ к себе: на полях аккуратно напечатанных страниц были какие-то пометки, которые я еще не просматривал. Они были оставлены зеленой ручкой и не совсем понятны. София задумчиво смотрела на них.
–Какой знакомый подчерк.
–Тебе знаком этот почерк?! Ты знаешь, чей он?!
–Нет, не знаю, – теперь она говорила тихо и спокойно. – Но очень знаком. Я его где-то видела. Не могу вспомнить. Как будто вот так же где-то небрежно оставлен. Есть еще?
– Да, – не знаю, почему я решил показать ей рукописные страницы. Но это еще больше удивило меня.
–Нет, это не то, – Она быстро пролистала. А я ничего не понял.
– Что это значит?
– Это другой почерк, разве не видишь? – Она сняла один стикер и поднесла к папке для сравнения. – Ты не знал?
Действительно они отличаются. Все записи были аккуратнее, чем небрежные пометки на полях. Взволнованный я собрал все бумаги и кинул в коробку.
–Забудь про это! – я сел, стараясь не выдавать возбуждение в голосе.
– Это совсем другая информация и она отличается от того, чем мы занимаемся в лаборатории. Здесь речь о… – она продолжала. Почему она меня не слышит? -…речь о расшифровке ДНК. Я это уже видела.
–Где? Как ты можешь не помнить?
– Извини, я не знаю. Я не знала даже, что помню это, пока не увидела! Ты сам не в курсе, почему ты спрашиваешь у меня…
–Давай не будем об этом. Садись, надо поесть. Давай забудем. – Я услышал, что подъехал лифт и жестом попросил ее присесть. Эти бумаги лучше пока хранить дома.
Как только перед нами оказалась еда, по ней можно было понять, что достаточно аромата, и она уже успокоится.
– Я же тебя для этого пригласил.
– Вот именно. Подожди, пожалуйста, – ей позвонили. Она тут же приложила телефон к уху. – Подруга попросила заехать сегодня, – объяснила она мне.
– Тебя подвезти?
Меня порадовало, что я снова могу помочь. Но вдруг вспомнил о 20 минутах, которые провёл действительно как человек. Возможно ли снова это пережить через неделю?
Я с радостью ждал этого и со страхом понимал, что вряд ли это возможно. Скорее всего, за это нужно будет дорого заплатить. Может дело совсем не в проекте и это так, для отвода глаз? Тогда что? А что может знать эта девушка? Сталкивалась по работе? Нет. Может Макс показывал. Она бы не забыла. Она же не сталкивалась с моим отцом.
–Нужно будет как-нибудь вас познакомить друг с другом, – София вдруг рассмеялась.
–Зачем? – я хотел спросить, зачем мне это надо.
–Вы чем-то похожи. А ты мне очень напоминаешь ее, – продолжала она серьёзнее. – Я впервые увидела твое лицо, когда ты спал. Помнишь, у тебя? Тогда я обратила на это внимание, – она наклонилась ко мне. – Закрой глаза. – Я не успел представить, что она сейчас сделает, но, закрыв глаза, почувствовал, как ее маленькие руки обнажили мое лицо. Я знал, что она очень близко и смотрит на меня, но я думал о той, что шептала мне на ухо и позволила увидеть ее не сквозь темное стекло, а также, как и все. Я чувствовал ее дыхание на своем лице так же, как в тот самый вечер, и на секунду почти поверил в себя, но вовремя опомнился. – Вот так очень похож. – София вернула меня и мои очки обратно. – В остальном вы очень разные.
– Не стоит так делать.
– Извини, – она виновато сложила руки у лица.
– Значит, ты смотрела, как я сплю? – я поправил очки.
– Извини! – она вдруг начала возмущенно и громко. – У тебя была гостья, а ты спал!
– Тебя же предупредили, что я в это время отдыхаю.
– Это не отговорка! – она вдруг смягчилась и улыбнулась, – Ладно. Я смотрела, я же не видела тебя без вот этого твоего грима, – она обвела рукой у меня перед лицом. – Все же у меня это не укладывается в голове, и к твоей темноте сложно привыкнуть.
Она не моя, эта темнота.
Когда мы поели и собрались выходить, я позвонил вниз, чтобы отключили освещение, мою спутницу это привело в восторг:
– Так вот из-за кого постоянно выключается свет! Его нет во всем здании?
– Тебе нужно перестать задерживаться на работе. Обычно мне хватает первого и последнего этажа.
– Если лифт кто-то вызовет?
– Подождет, – сейчас она была точно, как ребенок. Задавала много вопросов с детским удивлением, а из-за темноты почти прижалась ко мне, хотя полоса на полу давала понять, где периметр. Она была так близко, я слышал, как она вздыхает, и не мог успокоить свои мысли, наверно я был далеко. И с каждым этажом все дальше…
– Извини, что полезла сегодня не в свое дело, – машина несла нас по самым шумным улицам к дому ее подруги. София тоже следила за дорогой.
На это я ничего не ответил.
– Ты останешься у нее до завтра? – я мельком посмотрел на нее, а она продолжала вглядываться в дорогу.
–Так будет удобнее всем.
Между нами появилось какое-то напряжение. Я почувствовал, что устал и не хотел ни о чем говорить, но и не хотел обидеть ее. Когда мы остановились, я обратился к ней. Я смотрел, а она позволила и просто ждала. Если она сейчас уйдет, мы встретимся снова?
– Спасибо, что была сегодня со мной. Если ты что-то увидела, значит, я позволил. Как я уже сказал, не обращай внимание. Это старое дело, – мне стало легче. – Ты завтра задержишься на работе?
– Если нужно, я задержусь.
Я проследил, как она зашла в дом.
Глава 4
Несколько дней я не видел Макса, пока он не пришел ко мне. Он объяснил, что плохо себя чувствовал. Меня удивило, с какой легкостью он все это мне рассказывал. Если бы мне стало плохо, он заставил бы меня пройти обследование.
– Кстати, я встретился с представителем японской организации. Нужно многое учесть, пересмотреть. Вот их план, – он дал мне толстую папку. – И знаешь, что еще: они выпускают лекарства. Сейчас они проводят над одним опыты уже на людях и пишут, что побочные эффекты минимальны. Это обезболивающее новое поколения, без наркотических веществ!
– Ты веришь в это? – на него это не похоже.
– Не совсем, но! Мы сможем это проверить.
– Конечно, проверим. Надо подумать, как организовать встречу. Я хочу посмотреть на этого представителя. Как ты себя чувствуешь?
– Уже хорошо, съел наверно что-то не то.
– А когда это произошло?
– Пару дней назад.
– Давай не будем торопиться, и решать холодной головой. Холодная голова у нас это ты, а как я вижу, сейчас ты перегрелся, – я поставил перед ним стакан воды. – Скажи, когда назначат встречу.
–Конечно, – Макс был возбужден и не обратил внимания на воду. – Странно то, что мы так много работали над этим, но даже на шаг не были близки! Ты прав, надо их проверить, но, если все в порядке, я очень хочу с ними работать.
–Честно, у меня есть сомнения, – теперь мы поменялись местами. Моего друга одолели эмоции, а я чувствовал себя виноватым. Даже не глубоко, а как на поверхности я видел, что здесь что-то не так. – Слишком все хорошо, – я посмотрел на папку у меня в руках.
До поздней ночи мы просматривали бумаги о потенциальных партнерах, их проектах, разработках, их коллегах. Изучили их историю и с кем они работали, но ничего не нашли, даже в финансовых отчетах. Единственное, их личное производство почему-то было в Индии, в других странах она арендовали заводы, а лекарства, которые выпускали, распространяли только в трех странах: в самой Индии, в Германии и Америке. Названия веществ мне было незнакомо. Подробнее об этом информации не было.
Я знал, что мой друг чаще всего приезжает с водителем, поэтому теперь мог отвезти Макса домой, к тому же мне хотелось прогуляться.
Была прекрасная ночь, а почти бесшумный город как будто разрешал посмотреть на него. Несмотря на время, многие прохожие бродили по улицам, встречались на пешеходных переходах или у маленьких магазинчиков у дороги. Мне захотелось с кем-то поделиться этим. У меня был номер Софии. Хоть я и не пользовался им до сих пор, он у меня хранился, возможно, на такой случай. Но я вспомнил, где она живет и решил заехать, узнать, спит она уже или нет. Наверняка отдыхает, но я надеялся, что София из тех, кто иногда засиживается допоздна. Тут же последовал ответ, когда я набрал номер ее квартиры на домофоне. Я представил, как она удивилась, увидев меня на экране. Видимо задуманное мне удалось, она быстро спустилась.
–Давай, погуляем? – я смотрел, как она своими маленькими ручками поправляет волосы, как тоненькие серьги путаются в них и длинной струйкой достают до шеи, особенно когда она поворачивает голову ко мне.
–Как подростки? – я застал ее в хорошем настроении. – Куда поедем?
–Я знаю одно место.
Мы приехали на темную улицу на конце города. Длинные фонарные столбы через раз пользовались своим правом освещать место вокруг себя. Я предложил пройтись. Когда мы вышли из машины, то всем телом встретили теплый ветерок, напоминающий одеяло. Ночь стала намного приятнее, хотя по-осеннему голые деревья навевали здесь отчужденность.
–Мне здесь нравится, – начала она и шла рядом. – давно ты так живешь?
–Нет, – я спрятал руки в карманы и продолжал идти рядом с ней. Снова с ней мне было легко обо всем говорить.
–То есть ты знаешь, а точнее помнишь, как это смотреть без вот этого всего? – она забежала вперед и провела руками перед моим лицом, что заставило меня остановиться. Она снова так сделала.
–К сожалению, да,– но вспомнил я не о своем детстве, а о нескольких минутах на это неделе.
– Разве легче тем, кто, например, рожден незрячим? Вот живет и не знает, как выглядят его дети, родные, любимый человек?
– Никогда не задумывался, – я продолжил идти. – Я не знаю, как это тем, кто не может видеть, но могу сказать про себя, что именно от того, что знаешь каково это смотреть как все, этого хочется еще больше. Если бы мне не дали возможность, я бы не думал об этом, я бы не хотел этого. Я даже привык, но это как внезапно появившаяся аллергия на любимый фрукт, понимаешь? Иногда его пихают в каждую рекламу на дороге.
–Не совсем. Ты сказал, что тебе дали возможность?
–Да, – я понял свою ошибку, – мне было около десяти, когда я не смог открывать глаза просто так и мне пришлось осваивать новую жизнь. Эти свои восемь-десять лет я хорошо помню. И это ужасно. Пойдем сюда, – я показал ей на дорогу между домами, которая спускалась к мосту через небольшой пруд.
–А что случилось в десять лет с тобой?
Я промолчал. Все ее вопросы до сих пор были как острый нож, который затупился только сейчас и внезапно, а она продолжала давить, не зная об этом. Но не было больно. Боль не нарастала, а уходила.
Свежего воздуха. Перед нами была спокойная вода в искусственном водоеме, которая и не думала затрагивать темный песок на берегу. В некоторых местах на пляже островками росла трава.
– А ты уверен, что ничего с этим нельзя сделать? Найти или создать лекарство. Вылечить как-то, если ты не родился с этим? – София теперь руками разрывала мои раны.
–Уверен, – сейчас мне казались реальными только она и ее слова, даже если в моей жизни были те двадцать минут, это всего лишь двадцать минут.
– Все же я не понимаю, ты постоянно в этой темноте. Твой друг тебе отлично помогает.
– Да.
–А ты совсем не можешь смотреть без темных очков? Что тогда будет, если всего одним глазком? Ты ослепнешь?!
– Вероятно.
– Эд.
– Да? – я повернулся к ней, а она опустилась на холодную траву и показала рукой на место рядом с ней. Мы сидели и некоторое время молча смотрели на отражение далеких фонарей на поверхности воды. Отсюда был виден противоположный берег, он был выше и весь в зарослях травы. Сам пруд уходил чуть левее от нас, а по правую сторону впереди был железный мостик. Он решеткой стоял вначале пруда и пропускал по-детски небольшие водопады из него.
– Закрой глаза, – она потянулась ко мне и сняла очки. Я опять еле успел сделать то, о чем она попросила. – Я тоже закрою, – она взяла меня за руку и крепко держала ее.
Я видел, как где-то текла вода, похожая на ручей, как иногда теплый ветер гладил нас по голове, иногда было видно, как дышала София. В эту минуту я благодарил ее. Мне казалось, я стал ближе к ней и ко всему живому. И я почувствовал себя таким. Сердце стучало сильнее, а дышать стало тяжелее. Это трепетное ощущение захватывало, окунало вглубь. На некоторое время показалось, что перед нами океан или море и надвигается огромная волна. Только в голове моей не было никаких мыслей и мне стало спокойно. Можно было раствориться в этой тишине и звуках природы. Даже с закрытыми глазами ночью я мог видеть, как она прекрасна.
Даже если мне придется пережить нечто подобное, это не будет так волнующе как в этот момент. Только сейчас и только с Софией, я почувствовал себя человеком, и мне не хотелось отпускать ее руку. Не так давно я думал, что не готов даже к этому, но она единственная кто действительно смог мне помочь. И никаких лекарств. А я будто знал, что мне нужно будет сделать дальше.
–Спасибо тебе, – я надел очки и посмотрел на Софию. Она улыбалась.
–Тебе понравилось?
–Ты мне очень помогла, – я произнес одними губами. Она посмотрела на меня, снова улыбнулась и стала рисовать солнышко на песке. Иногда она вела себя как ребенок.
–Теперь нам пора, – она встала. —Отвези меня домой. Мне завтра на работу. И здесь холодно.
Я пытался согреть ее холодные руки. В машине я настроил кондиционер.
– Спасибо за прогулку.
– Я думаю, ты очень хочешь быть как все. Не только видеть.
– Не хочу жаловаться, – я занялся дорогой.