8.
Сейчас я стараюсь не вспоминать о том годе, проведенном в Замке Роз, ибо я провел там чуть больше года. Год невыносимых душевных мучений, год, проведенный в полутемной зловонной камере, длился вечность, и вечность эта складывалась в чистую длительность, стирая временные границы, сужая пространство до объема точки, которой и был я.
Но вы не поймете, вы не сидели в камере почти без света, воздуха и надежды на спасение, вы жили там, за стенами тюрьмы и вселяли в меня только зависть и ненависть. Вы считаете, что я сильный, и сохранил человеческий облик, а разве описанное мною выше не убедило вас в обратном, разве вы еще не разочаровались в таком герое; если вы читаете эти строки, значит, еще не разочаровались.
Но вернемся в прошлое, я спешу, нужно успеть, а у меня осталось мало времени, я слишком много его потратил на описание моей прошлой жизни и жизни до Замка Роз. Не вините меня, если дальнейшие записи покажутся вам сумбурными и непоследовательными, я буду много чего пропускать, чтобы удержать, на мой взгляд, главное. Но вернемся, вернемся.
Я не стану подробно описывать год, проведенный в Замке Роз, не стану говорить, что из человека я превратился в демона, не буду описывать все муки, если у вас есть хоть капля фантазии, вы додумаете сами.
Тэннел так и не умер, хотя и собирался отчалить раз пять, больше он не жаловался на свою горькую судьбу, на божью несправедливость, но присутствием своим неимоверно поддерживал меня.
Однажды случилось нечто, что дало толчок всем последующим событиям.
Вместо тазика с баландой в окошко просунулось узкое усатое лицо и начало глазами водить в темноте, стараясь разглядеть хоть что-нибудь.
– Где он сидит, здесь? Демон! – ласково спросила морда и, не дождавшись ответа, вполголоса обратилась к кому-то в коридоре. – Ты говорил, что он здесь, почему никто не откликается? Или он спит? Демон! – крикнула морда, потом, захихикав, добавила. – Наверное, ты разочарован, что ваших побили, обиделся, да? Жаль не поймали и не поджарили эту сволочь Шанкор, как ее милого приспешника Шалмантора! Демон! мне надо точно знать, ты ли здесь, чтоб получить свой империал.
Я ничего не ответил, если бы здесь был таз с баландой, я с удовольствием расплющил бы его об эту мерзкую тварь.
Морда опять поводила глазами и, наконец, сорвалась: на мою голову посыпались проклятия, от которых даже бедняга Тэннел проснулся и недовольно замычал.
– А, возмущаешься еще, сволочь, вот я тебя сейчас. Дай ключи, – приказала морда кому-то в коридоре. Кто-то в коридоре забормотал и оттащил его от окошка, решетка на нем захлопнулась и мы остались без обеда.
Тэннел подполз ко мне и сказал:
– Демон, это плохой знак, очень плохой. Тебя скоро казнят.
– Меня никогда не казнят, старик, – горько ответил я. – Набожник приказал держать меня здесь на протяжении веков, и ни при каких обстоятельствах не лишать жизни…
Через пару дней Морда пришел еще раз. Он опять начал подзывать меня, пересыпая свою речь издевками. Я подошел к нему так близко, что глаза бедняги испуганно различили мое и в самом деле демоническое обличье. Я схватил его за нос, он отвратительно завизжал и начал вырываться, сил во мне было мало, поэтому удержать я его не сумел. Морда отскочил, и окошко захлопнулось. Больше он не появлялся.
Тэннел зашевелился в углу и, откашлявшись, сказал:
– Теперь я, кажется, понимаю, за что тебя посадили, и правильно сделали – ты опасен.
– Я стану опасен для тебя, если ты немедленно не заткнешь свою вонючую пасть, Тэннел!
Старик послушался.
У посещения Морды оказалось продолжение. Однажды окошечко открылось, и вместо таза с едой я услышал до боли знакомый голос:
– Андрэ!
Я вихрем подлетел к решетке и в полутьме впитывал каждую черточку на лице хотера Деклеса.
– Ты нашел его, нашел?! – заикаясь от волнения, прошептал я.
– Нет, – шепотом ответил он. – Я объехал всю страну, чуть не лишился службы и жизни, но не отыскал его. Я больше не могу так жить, Андрэ, и уверен, не можешь жить и ты. Сделай правильный выбор. Коснись меня.
Дрожащими пальцами я коснулся родного лица своего двойника, и вновь живительная сила, как тогда, во дворце набожника, наполнила мое существо.
Но вдруг он исчез, и на месте его остался все тот же таз с едой. Я нечеловечески взвыл и со всего размаху ударил по тазику, который с грохотом упал на пол, баланда разлилась.
– Что ты натворил?! – вскричал Тэннел и кинулся на меня с кулаками, я оттолкнул его, старик ударился о стенку и примолк, я же, не отрываясь, смотрел на то, что лежало на дне тазика, тускло поблескивая в полутьме.
Дрожащими руками я достал, освободив от какой-то травы, своего хозяина зверя и радостно рассмеялся.
– Боже милостивый, – донеслось из угла Тэннела, – да ты и впрямь демон (тут он вставил несколько гадких слов). Ты колдун, я боюсь!
– Если закричишь, убью, – предупредил я, не в силах наглядеться на свой кинжал. – Ах, что это за вещь, Тэннел, что за вещь! – воскликнул я. – Ему я могу отдать свою жизнь, Тобакку ее не получит.
Я взмахнул кинжалом, собираясь вонзить его себе в горло, но Тэннел подпрыгнул, как лягушка, подбежал с невесть откуда взявшейся прытью и выбил у меня из рук смертоносный кинжал.
– Ради всего святого, господин, – Тэннел рухнул предо мной на колени, – ради бога, не убивайте себя!
– Может быть, ты сам хочешь это сделать, а? – саркастически спросил я.
– Нет, нет! – вскричал он. – Я не убийца и не собираюсь быть вашим пособником, но я умоляю, не умирайте. Если вы так хотите покинуть наш мир, тогда убейте сначала меня, а потом порешите с собой, я не хочу вновь оставаться в одиночестве, вдруг я умру, кто тогда скажет об этом страже?
Этот довод показался мне очень смешным.
– Ты дурак, Тэннел, – ответил я, – дураком и помрешь. Посмотри, теперь я не смогу сделать то, что задумал.
И я показал ему свои трясущиеся руки.
– И слава богу! – немного успокоившись, сказал он. – Когда придет время, небеса сами призовут вас к себе.
– Но что делать, Тэннел, если земля прогоняет меня?
– Нужно умилостивить ее, сделать жертву! – обрадовался он. – И знаете, на земле всегда найдется местечко даже самому отъявленному негодяю.
– Вроде Замка Роз! – усмехнулся я. – А что, Тэннел, может быть нам сбежать отсюда, а?
– Как?! – поразился он.
– Если ты еще не разучился сражаться, как мужчина, уж лучше погибнуть в бою, чем сгнить здесь! Небеса всегда были милостивы ко мне, как знать, быть может, и на этот раз удача улыбнется!
– Господин! – поразился он. – Еще ни один человек не совершал побега из этого вместилища страданий!
– Но ведь я не человек, Тэннел, я демон! А это значит, что для меня нет ничего невозможного, разве не так?
– Нет, это невероятно! Как вы выйдете отсюда? – спросил он.
– Помнишь, я тебе говорил, что читал книгу, где написано, как человек, прикинувшись мертвым, выбрался из тюрьмы.
– Вы собираетесь прикинуться мертвым? – удивился он. – Стражи все равно на всякий случай проткнут вас мечом. Они не дураки.
– Но и я не дурак, – усмехнулся я. – Мертвым будешь ты.
– Я?! – ужаснулся он.
– Не трусь, они не успеют тебя убить, а если и убьют, то лучше уж так, чем это отвратительное существование.
– Нет! Нет! Нет! – закричал он, отбегая.
Не буду я описывать, как мне удалось уговорить Тэннела на эту авантюру, главное, что удалось. Раз за разом мы обговаривали все подробности побега, причем Тэннел выказывал отчаянное малодушие. Он еще мог представить, что мы покинем камеру, но чтобы нам удалось выйти из Замка, казалось ему невозможным, да и мне тоже. Я действовал будто в бреду, хотер дал мне право выбирать и повелевать его и своей жизнью, если час мой наступил, то погибнем мы оба, если нет – будем вместе жить.
В тот день, а это было примерно через год после моего заключения в Замок Роз, подсчитав, что вот-вот должны принести обед, мы с Тэннелом были уже почти готовы. Бедняга Тэннел лежал, раскинувшись, посреди камеры, я же притаился у двери, зажав в дрожащей от волнения руке хозяина зверя.
– Обидно умирать, не поев, – заметил Тэннел.
Я улыбнулся, не знаю, себя или меня он хотел успокоить, но расслабиться было просто необходимо. Я отошел от двери и, присев возле Тэннела, взял его за руку.
– Что бы ни случилось, – сказал я, – знай, если бы не ты, я не выжил бы здесь, я сошел бы с ума, дурно закончил жизнь, прости меня, Тэннел, как знать, может быть, нам не придется больше разговаривать.
– Мы встретимся на небесах, – заверил он меня.
– Нет, Тэннел, ты уйдешь в зеленые луга, а я… да какая к черту разница! Прости.
Я поднялся и вновь занял свое место у двери.
Наконец, в коридоре раздались шаги, окошко открылось, и таз с баландой просунулся в камеру.
– Постойте! – воскликнул я. – Старик Тэннел помер, заберите хотя бы тело!
Окошко помедлило, что-то пробормотало и закрылось.
– Сейчас он приведет людей в белых одеждах – палачей, – прошептал Тэннел, – пока он ходит, дай поесть.
– Черт побери, Тэннел, я накормлю тебя так, что ты забудешь, как маму зовут, но потом! – вспылил я.
– Где, в аду? – усмехнулся он.
Я не ответил ничего, и мы замолчали, напряженно прислушиваясь, Тэннел зашептал молитву, прося небеса послать ему легкую смерть. Я подумал, что мне тоже не повредит молитва, но не успел, – в коридоре раздались шаги.
Тэннел резко замолчал и затаил дыхание.
– Отойди от двери! – раздался голос.
– Я отошел, – как можно тише ответил я и отступил на шаг.
Замок заскрипел, дверь отворилась, и в камеру вошел стражник, за ним двое в белых балахонах, замыкала шествие пара стражников, они и встали у дверей, оттолкнув меня.
– Этот умер? – удивился страж. – Да он здесь уже сто лет сидит!
– Пришло и его время, – ответил человек в белом, вынимая из ножен меч.
Пришло и мое время действовать. Я сорвался с места, одним прыжком пересек камеру и всадил хозяина зверя в спину палачу. Он упал, и тут на меня кинулась вся свора, я с трудом отбивался кинжалом от больших мечей стражников. Тэннел, к моему удивлению, не терял времени даром, подхватив выроненный убитым палачом меч, он прикончил второго в белом. Теперь нас было двое доходяг с не ахти каким оружием против троих здоровых стражников, до зубов вооруженных, которые уже готовы были позвать на помощь своих коллег. Медлить было нельзя, представив, что они убьют меня, я, как лев, кинулся на них, нанося меткие удары кинжалом, к счастью, мне удалось завладеть мечом одного из стражей, который я просто-напросто нагло отобрал, изранив руки. Теперь, вооруженный мечом, я стал страшен и опасен. Несмотря на упадок сил, я разделался и с остальными двумя, уже совершенно теснившими Тэннела.
Через несколько минут из живых в камере остались только я и Тэннел, не веривший своим глазам.
– Не может быть, – промычал он, тыкая мечом мертвого стража. – Ты и вправду демон, господин, раз смог одним мечом и двумя ударами перебить их всех!
– Меня научил этому один хороший человек, бывший когда-то моим лучшим другом, но ставший врагом. Не будем терять времени, снимай с палачей одежду.
– С палачей? – удивился он.
Получив подтверждение тому, что не ослышался, он рьяно взялся за работу. Я тем временем, разоружил их всех, и все оружие постарался нацепить на себя, но передумав, оставил только два меча, веревку и хозяина зверя. Затем облачился в одежду палача и велел Тэннелу сделать то же самое.
Через минуту в камере осталось только пять трупов, запертых в гнездилище ужасов, а двое палачей, натянув капюшоны, спешили по коридорам.
– Ты знаешь куда идти, Тэннел? – спросил я, придерживая под одеждой меч.
– Нет, господин, но если вы один справились с четырьмя, то я не сомневаюсь, что вы перебьете весь Замок, полный воинами…
– Не будь идиотом, Тэннел, – оборвал я его, не поняв шутки. – Не можешь помочь – помолчи.
Навстречу нам попался небольшой отряд стражи, я напрягся, но больше ничем не выдал своего беспокойства. Начальник стражи чуть поклонился нам, ничего не ответив, мы проскользнули мимо. Только когда последний стражник скрылся за поворотом, мы перевели дыхание.
Впереди была лестница.
– Как ты думаешь, Тэннел, нам вверх или вниз? – спросил я.
– Только вверх, только к свободе! – улыбнулся он.
Мы поднялись на пару этажей и переглянулись: лестница вела все вверх и вверх, так мы чего доброго попадем на крышу.
– Предлагаю посмотреть, что здесь, – сказал я, открывая дверь.
Взору моему открылась большая пыточная камера, слышались стоны, отвратительно пахло.
– Ну вот и вы, господа, сколько можно ждать? – послышалось из глубины комнаты. – Проходите скорее!
Я закрыл дверь и ринулся вниз по лестнице, Тэннел за мной, но никто и не думал гнаться за нами. Мы вышли на этаж и двинулись по длинному темному коридору, навстречу то и дело попадались стражники, приветствовавшие нас знаками почтения.
– Сдается мне, нас скоро поймают, если мы не выберемся отсюда, – прошептал Тэннел.
– Не дрейфь.
Коридор закончился узким окном, забранным решеткой.
– Черт! – выругался я.
– А вы что думали, это же тюрьма, – усмехнулся Тэннел.
Я выглянул в окно: там довольно далеко, виднелись длинные низкие постройки – конюшни.
– Отлично, – сказал я и подергал решетку, она оказалась намертво прикреплена к камню.
Я достал меч, просунул его между прутьями и попытался разжать их, очень медленно поддавалась решетка, за время заключения я ослаб, да еще и потратил много сил, сражаясь в камере.
– Помогай! – шепнул я Тэннелу, и мы вместе взялись за меч.
Увлеченные работой, которая двойными усилиями шла хорошо, мы не заметили, как к нам подошли трое стражей.
– Чем это вы занимаетесь? – спросил один недоуменным голосом.
– А вот чем, – ответил я, вытаскивая меч и всаживая его в сердце бедняги. Двое других не растерялись.
– На помощь! – крикнул один из них и замолк, пронзенный мечом Тэннела, третий успел вытащить меч, но к своему несчастью, не успел им воспользоваться.
В коридоре послышался топот.
– Тэннел! – сказал я, подавая ему меч, – ломай решетки, и да поможет тебе Господь.
Я сложил убитых штабелем и приготовился к обороне, которая была совершенно бессмысленна, я один никогда бы не справился с отрядом стражи численностью в двадцать человек.
Но то ли Тэннел рассвирепел, то ли страх придал ему сил, но он с таким остервенением взялся за окошко, что бедные прутья буквально трещали под его напором.
Я же тем временем отражал первые атаки стражи. Коридор был узок, и два человека не могли сражаться рядом, не рискуя поубивать друг друга, это было мне на руку, но я был лишь человеком, просидевшим целый год в полутемной камере, с ослабленным зрением и реакцией, с надломленными силами, а их было двадцать, сильных и здоровых.
– Умоляю, Тэннел, скорее! – крикнул я, чувствуя, что сдаю.
– Уже все готово! – крикнул он, вынимая меч.
– Прыгай!
– Боже, здесь так высоко! – пролепетал он, только что заметив это.
– Прыгай! – закричал я, толкая его.
Бедняга Тэннел с диким воплем вывалился из окна, а за ним последовал и я.
Шлепок о землю был очень чувствителен, я ощутил, как все внутренности перевернулись от боли.
Я открыл глаза и увидел обеспокоенное лицо Тэннела, с высоты раздавались проклятия и ругань.
– Сможешь ли ты подняться и идти? – спросил Тэннел, ощупывая меня.
– Чего бы мне это не стоило, – прошептал я, стараясь не обращать внимания, как все болит.
Опираясь на Тэннела, я поднялся и застонал.
– Что болит, господин? – тревожно осведомился он. – Умоляю, пойдем, иначе нас поймают, я уже слышу голоса стражи.
– Тэннел, скорее к конюшням, – прошептал я, садясь на землю, – приведи лошадей, давай же!
Тэннел сорвался и побежал, я даже не ожидал от него такой прыти. Из Замка послышались возбужденные голоса, и я увидел приближающихся воинов. Сжав в руке меч, я приготовился умирать, но когда озлобленные псы готовы были уже впиться в мою глотку, вдруг, рассекая сумерки, послышался оглушительный клич и конский топот: как призрачный всадник, верхом на коне, в белом балахоне из полумрака показалась фигура Тэннела, который бестолково вращал над собой мечом, изображая благородного мстителя. Картина эта даже на меня оказала должное впечатление, стражники отступили и разинули от удивления рты.
Тэннел подвел ко мне вторую лошадь, она была не оседлана, и я с трудом, издавая жалобные стоны, вскарабкался на нее. Тэннел еще раз возопил, поднял вверх меч и крикнул:
– Тридцать лет из-за одной мухи, будьте вы прокляты!
Он хлестнул мою лошадь, и мы на всем скаку влетели на площадь, рядом плескалась темная вода Митты, впереди был Город Семи Сосен, который мы миновали, вызывая ужас у случайных прохожих.
На северных воротах нас попытались задержать стражники, но передумали, увидев меня, скачущего во весь опор на белом коне, в белом балахоне палача, забрызганном кровью, с длинными белыми развевающимися волосами, это был самый призрачный ужас, виденный ими в жизни.
Во весь опор мчались мы с Тэннелом по залитой лунным светом холофольной дороге, два призрака в ночи, двое восставших из ада.
Это был гениальный побег. Никогда в жизни я не проделывал более отчаянных вещей. В Городе заговорили об ужасных предзнаменованиях: два белых призрака-мстителя проскакали от Замка Роз через весь город и покинули его, вызвав смуту. Народ взволновался, тот народ, который разгромил войска Шанкор под стенами Города Семи Сосен и воздвиг править собой Тобакку; и тут вдруг, как предзнаменование того ужасного, что ждет их в наказание за нарушение традиций, появились эти белые люди. Шушукались стражники на карауле, бормотали священнослужители, гудели улицы, храмы курили благовония, люди молились, и не утихал этот шум, и не успокаивался народ, даже официальные слова, что призраки – лишь двое заключенных, бежавших из Замка Роз, не повлияли, ведь никто не может бежать из неприступной тюрьмы – так верил народ.
Мы с Тэннелом в ту ночь недалеко уехали от Города Семи Сосен, мне совсем сплохело, так что старику пришлось снять меня с коня и уложить у ручья в небольшой сосновой рощице. Он омыл мое лицо и спросил, что болит.
– Ах, Тэннел, – ответил я, все болит, а особенно спина.
Тэннел перевернул меня и начал осматривать, но не найдя никаких повреждений, пришел к выводу, что я здоров.
– Кажется, сломаны все ребра, а может и позвоночник, – усомнился я, – у меня очень болят плечи.
Тэннел пожал плечами и предложил мне поспать, может быть, полегчает, а он не лекарь, и помочь мне не может.
Поняв, что это, в самом деле, так, я закрыл глаза и уснул.
Проснувшись, я пошевелился и почувствовал сильную боль в руках и в действительно сломанных ребрах, но ничего больше не болело. Я поднялся и огляделся: вокруг высились сосны, земля была покрыта мягкой травкой, рядом среди деревьев, бежал чистый ручеек, и я, напившись и умывшись, почувствовал себя совсем хорошо.
– Тэннел! – крикнул я, не увидев нигде своего товарища.
Кусты зашевелились, и из них вылез мой сосед по камере; теперь при ярком дневном свете я мог хорошенько его рассмотреть: невероятно худой, бледный, заросший кудрявыми волосами с проседью, с глубоко запавшими глазами и заостренным аскетическим лицом, он был под стать своему траурному одеянию, забрызганному чужой кровью.
– О, господин! – воскликнул. – Я же говорил, что вы быстро поправитесь, ведь вы демон.
– Меня зовут Андрэ, – тихо сказал я, поморщившись от боли в сломанном ребре.
– Все равно, вы мой господин, – улыбнулся Тэннел, – вы вытащили старика на свет божий, я сегодня рыдал, глядя на зеленую травку и ручеек, тридцать лет не видел я ничего, кроме маленького зарешеченного окошечка, мой господин.
– Это не имеет значения, Тэннел. Главное, как нам теперь быть, что делать, ведь нас будут искать и искать очень хорошо, а спрятаться нам негде.
– Разве у вас нет нигде друзей? – спросил он, умываясь.
– Ни одного друга, Тэннел, кроме тебя, а те, что были, или сами нуждаются в защите, или не станут мне помогать, даже если им пообещать бессмертие. Мы должны бежать туда, где никому в голову не придет нас искать. Но прежде я хочу рассчитаться по долгам.
– Что вы говорите, господин?! – испугался Тэннел. – Да появись вы в Городе Семи Сосен, вас тут же вновь посадят в Замок Роз!
– О нет, туда я больше не вернусь. Говоря по чести, Тэннел, мне очень нужно найти хота Пике, но прежде, – я на минуту замялся, – но прежде отыскать одну женщину, которая точно знает, где старик. Я пойду искать Шанкор.
– Шанкор?! – Тэннел ужаснулся. – Вы точно спятили! Где вы ее найдете?
– Найду, хоть из-под земли достану, – усмехнулся я. – Но бросим это. Я не держу тебя, ты свободен, иди, куда хочешь. А сейчас предлагаю поохотиться и привести себя в порядок.
Предложение было принято с большим удовольствием. С горем пополам мы изловили зверушку и поджарили ее на углях, затем вымылись в ручье, постирали свои хламиды, я с удовольствием побрился и обрезал длинные космы.
Тэннел отказался покинуть меня и заверил, что пойдет туда же, куда пойду я, не отстанет ни на шаг, родных у него нет, а люди когда-нибудь узнают, что он беглец, и тогда его обязательно вернут в Замок Роз или просто прибьют.
С наступлением ночи мы покинули наше гостеприимное убежище и двинулись по южной дороге, белые плащи палачей наверняка вызовут сомнение, нам нужна была другая одежда, и лучше всего неприметная одежда скотоводов, нам нужны были новые имена, лучше всего простые, но это будет уже другая история.