После этих громких слов, я действительно опомнился. Не я ли совсем недавно призывал эйвианцев избавиться от гнета смерти? Что же теперь случилось? Неужели я действовал исключительно в своих интересах? Но ведь я -не эгоист.

Я стал слушать дальше.

– Ты изменил этот мир, отнюдь не в лучшую сторону, и я даже не спрашиваю, зачем тебе была нужна эта сущность смерти. Но я прошу тебя об одном, не обрекай этот мир на гибель.

Видя, что я молчу и внимательно слушаю, Найджел продолжал говорить:

– У тебя есть сила. У тебя есть время. Ты можешь спасти не какую-то девушку-ангела, а весь мир. Что тебе мешает сделать это?

– Да уж, патриотом тебя не назовешь, – подумав, ответил я и еще немного подумав, добавил, – ладно, ты убедил меня, что я должен делать?

– Вот это другое дело. Насколько могущественным делает тебя эта сущность?

– Я могу создавать все, на что способно мое воображение.

– Отлично, тогда тебе следует отправиться на Аляску..

Через пять минут мы распрощались с Найджелом, и я, оседлав дракона, уже летел на Аляску с нехитрым планом действий в голове. Мой друг дал мне смартфон со встроенным джи-пи-эс-навигатором, чтобы ориентироваться по карте и с номером его телефона, чтобы я мог связаться с ним. Первой моей задачей стал H.A.R.P., так что оставалось надеяться, что Америка использует эту систему не раньше, чем я окажусь на месте.

А на месте я оказался еще через пять дней. Пролетев в невидимом камуфляже через всю Америку, двадцать второго ноября (такое число было указано в смартфоне) я оказался на Аляске. По тучам пробегали молнии, и, казалось, они вот-вот устроят дикую метель, но этого все не происходило. И тем не менее в ноябре вся Аляска уже была усыпана толстенным слоем снега. В моей робе было ужасно холодно, но ветра не было, и я, превозмогая дрожь в теле, все-таки успел добраться до военной базы, где находился H.A.R.P., вовремя. Здание, в котором располагалось климатическое оружие, было похоже на флакон шарикового дезодоранта и охранялось по периметру возвышенности, использованной под фундамент. Я не думал о том, жалко или не жалко убивать своих соотечественников, и, чтобы не мучиться, вызвал кислотный дождь. Наблюдая из далека, я убедился в том, что здание с надпись H.A.R.P. до основания разъело кислотой, убрал руку от сферы смерти и, взобравшись на дракона, полетел дальше.

Перемахнув еще за день через Тихий океан, я оказался во Владивостоке. В навигаторе была отмечена локация русской военной базы, захваченной американцами без боя – место, куда я должен был заманить их войска, располагавшиеся в городе. То есть я должен был очистить Владивосток от солдат, чтобы русская армия могла окружить и разгромить их. Пролетев по городу, я обнаружил несколько десятков патрулей из танков и джипов с солдатами. Сперва мне пришло в голову превратить городские дороги в реки, чтобы потопить американский транспорт, но, увидев, как солдаты грузят трупы русских граждан в грузовики, я поменял свое решение. Я решил проследить за тем, куда отвозят умерших. Грузовики быстро выехали из города по пустовавшим дорогам и через полчаса привели меня к военному полигону, расположенному в двадцати километрах от военной базы, отмеченной в моем навигаторе. На полигоне была вырыта огромная яма, туда-то и сваливали всех умерших. Когда машины уехали, остался один дежурный взвод охранявший контрольно-пропускной пункт. Всего было пятнадцать солдат. Как только я снял с себя и с дракона невидимость, они скопились в одну шеренгу и окрыли огонь. Дыхание дракона мгновенно спалило дюжину солдат и обратило в бегство оставшихся троих. Чтобы войти с ними в контакт, я связал их цепями прежде, чем они успели скрыться, и из предосторожности защитил себя доспехами духов. Убедить их ответить на мой вопрос было не трудно, им хватило того, что дракон протянул к ним свою шею, приземлившись в нескольких шагах от шлагбаума. «О боже!», «Нет, нет, чтоб тебя!» воскликнули двое, а третий попросту молча обоссался. Трясясь от страха так, что позвякивали звенья цепей, они сразу выдали мне информацию о том, кто их генерал, как он выглядит и в каком здании расположен штаб. Дальше я действовал хладнокровно: усыпив трех выживших солдат, я отправился к массовому захоронению и стал по очереди воскрешать русских граждан. Я мог бы воскресить сразу всех умерших, но мне не хотелось злоупотреблять силой яйца смерти – серый слой непонятной материи, покрывавший мою руку, уже распространился на плечо, которое к тому же покрылось маленькими шишками. Некоторые (самые свежие) трупы воскресить не удавалось ни с помощью яйца, ни с помощью зомбеоза, но я не стал придавать этому значения. Я чувствовал себя полным сил, и сколько бы не воскрешал мертвецов – мои силы не кончались. И вот, через три часа армия из тридцати тысяч зомби направилась к военной базе, захваченной американцами.

Зомби пробирались медленно, но против автоматных очередей, потихоньку косивших их ряды, выступала численность мертвецов.

Ни вертолеты, ни танки не смогли оказать достойное сопротивление против силы яйца смерти. Их было мало и самонаводящиеся магические снаряды, разъедающие броню и сталь, быстро сделали свое дело.

Зомби, добиравшиеся до солдат, вгрызались зубами в шеи и руки оных и продолжали идти дальше, когда мои соотечественники падали на землю. Я пытался «поднять» и их, но воскрешение почему-то не срабатывало. «Странно», – подумал я и сконцентрировался вновь на основной задаче,– «Потом разберусь».

Как раз к тому моменту, как я добрался до места, к штабу подъехали два джипа. Из здания вышел человек в форме с охраной и сел во второй джип. Генерал думал убежать, но он не знал, у кого он на прицеле. Спикировав вниз ко второй машине и схватив ее драконьими лапами, я улетел прочь. Найджел хотел, чтобы я очистил Владивосток, но в моей голове родилась гораздо более дерзкая идея – доставить американского генерала на базу в Приамурье, пусть русские делают с ним, что хотят. Так я и сделал. «Возможно, стоило заставить генерала отдать несколько выгодных для России приказов, прежде чем он попадет в плен», – думал я, но я и так уже спас их от H.A.R.P.'а. Война должна быть честной, а уже, если перевес склонится на сторону Америки, то тогда можно будет вмешаться. Да и сражаться в одиночку как-то скучно.

Как только я отлетел подальше, моя связь с армией зомби разорвалась и половина выживших американцев – семьсот-восемьсот человек, увидела, как два десятка тысяч ходячих мертвецов поочередно упали на землю.

Основная масса войск – десятки тысяч американских солдат и тысячи единиц военной техники, как средство для их передвижения, уже двигались на запад в сторону Приамурья. Собственно, сам я достиг русской военной части под Хабаровском через три дня, почти на день опередив американцев. Я не мог договориться о встрече в определенном месте, поэтому пришлось приземляться прямо на военной базе под ракетным и автоматным обстрелом. Только вот эффектно приземлиться на драконе мне не удалось. Кое-как держась на лету из-за подбитых крыльев, мой дракон юлой спикировал вниз, и я свалился на асфальт. Со всех сторон меня обступили русские с автоматами. Когда я встал на ноги, они в один голос закричали:

– Не двигаться! Руки за спину! Стоять!

– Я вам не враг, – крикнул я в ответ, – я привез вам американского генерала, – солдаты переглянулись, – вон в той машине.

В подтверждении моим словам из перевернутого джипа вывалился американский генерал, и тогда русские убрали меня с прицела.

– Иди за мной, – приказал один из них, и меня повели в штаб, представлявших собой огромный ангар. Я фактически впервые оказался на людях в своей робе. Естественно, на меня косились и указывали пальцем, но я оставался невозмутимым, и, уперев свой взгляд в спину русского солдата, проследовал до кабинета полковника.

– Ну-с, кто к нам пожаловал? – спросил полковник.

– Меня зовут Джонатан – сказал я и, подумав, добавил, – сэр.

– Американец что ли, зачем вы его ко мне привели? – спросил у солдата полковник.

– Он, это…

– Ну, говори, – поторапливал полковник.

– Я захватил генерала американской армии и доставил его на вашу базу, сэр, – молвил я.

– Так-так, вот-те на. Подожди за дверью, солдат, – солдат удалился, закрыв за собой дверь, – а ты, как тебя?

– Джонатан Мур, сэр.

– Ты, Джонатан, вот это свое американское «сэр» оставь.

– Хорошо, сэ… Полковник. Я передал в ваши руки американского генерала и хотел бы, чтобы вы использовали его в войне против Америки. Я хочу, чтоб вы выиграли эту войну.

– Пленный генерал? Это хорошо, но проблема в том, что американская демократия в такой глубокой заднице, что никто не будет выполнять наши условия, даже будь в наших руках весь сенат с президентом. Но ты лучше скажи, как тебе это удалось, почему ты против своих? И что это за наряд на тебе?

– Я не хотел бы вдаваться в подробности, но намекну, что я связан с новым материком.

– С материком? Ах да, с материком. Понятно, – полковник задумался, достал бутылку с прозрачной жидкостью из-под стола, налил в стакан, поднес ко рту и договорил, – чем я могу отблагодарить тебя за помощь?

– Выиграйте войну, полковник, большего я не потребую. Мне больше нечего добавить, разрешите идти.

– За победу не волнуйся. Стоит нам только перерезать вашим солдатам доступ к кока-коле, как они сразу потеряют свою боеспособность. – Полковник улыбнулся во весь рот, довольствуясь своей шуткой, – но ты подожди, я хотел бы побольше узнать об этой вашей магии.

– Не испытывайте мое терпение. Полковник. – сказал я, одарив его ледяным взглядом.

– Ладно, – пораскинув мозгами, сказал полковник и поднял стакан над головой, – до встречи, Джон.

Я вышел из полупустого кабинета и в сопровождении все того же солдата направился к выходу. Мои мысли уже были заняты следующей целью моего путешествия – поисками вулкана в Китае. Я думал о том, как добраться до него, и когда это сделать, сейчас или подождать исхода битвы двух держав. В том или ином случае я был настроен избавиться от яйца смерти. Обещание, которое я дал Кунгену перевешивало предупреждение теней, которое, как мне казалось, могло быть блефом. Я думал обсудить этот вопрос с Найджелом по телефону, как только выйду на улицу, но вдруг, проходя мимо одного из ряда кабинетов, я услышал незнакомый напев:

– Now, John, do you hear, because you angel is here.

– Давно я не слышал музыки, – сказал я, остановившись, а девушка продолжала петь:

– Reach out and touch me I’m near and leave behind your fear.

– Можно послушать? – спросил я, прислонив руку к двери.

– Да, заходи, – сказал солдат и толкнул дверь с надписью «Начальник ЗАЗ» вперед меня. По ту сторону двери находилась комната, похожая на комнату отдыха, – спереди у окна, закрытого жалюзи, стояло кресло и компьютерный стол. У левой стены стоял плазменный телевизор, перед телевизором – диван, на диване джойстики от последней приставки ОЧА. У левой стены стоял гарнитур, уставленный безделушками и в том числе небольшим музыкальным центром, из которого лилась музыка:

– And now that you don’t have to be perfect. You can be good? Is that it? – звучал дивный голос певицы.

– Здорова, Казбек, к тебе тут гость из Америки, хочет немного музыку послушать, не против? – спросил солдат у сидящего за компьютером майора, повернутого к нам боком.

– Здорово, Санек, не против, – майор кинул взгляд в мою сторону и добавил вполголоса, – понаехало всяких иностранцев.

Казбек, говоривший со свойственным владельцу такого имени акцентом, сперва не понравился мне, и я бросил ответную колкость:

– Да ты тоже вроде не русский.

– Что ты сказал? – насупился майор Казбек.

– Я говорю, с каких пор кавказцы решают проблемы русских?

– А с каких пор американцы приходят в мой кабинет послушать музыку?

– Но это же американская музыка или я не прав?

– Ну да, это американская певица, но какое это имеет значение? – Казбек убрал руки от клавиатуры.

– Ну как же, ты с Кавказа, воюешь за Россию и слушаешь музыку на английском языке, может ты заблудился?

– Э-э! Американец, ты полегче. – Сказал солдат. – Этот разговор никуда не ведет, ты хотел послушать музыку- слушай, а конфликты нам ни к чему.

– Все нормально, Сань, я отвечу. Россия сражается не против Америки, а против американского обмана, и эта война – вынужденные меры против оккупации человеческого разума, а значит и моего в том числе, поэтому я сражаюсь за русских. Сейчас канун решающей битвы и по непонятным причинам я с недавних пор стал понимать все языки, как я понимаю собственный, поэтому мне захотелось немного разобраться в западной культуре и понять, о чем поет самая популярная в мире певица. Да и я – чеченец, и не я решаю проблемы русских, а они – мою. Я ответил на твой вопрос?

Я одобрительно покивал головой и уточнил:

– Самая популярная певица в мире, говоришь, а как ее зовут?

– Хэйли… Как же… Не помню, посмотри на коробочке.

Из двух больших колонок продолжали доноситься слова все той же исполнительницы:

– I still remember how you said that you too weak to love me?

Я подошел к гарнитуру и снял с крышки музыкального центра пустую раскрытую коробочку из-под диска. Когда я закрыл ее, чтобы посмотреть имя певицы, у меня отвисла челюсть. Я был ошарашен. Я остолбенел. Прищурившись и убедившись, что мои глаза не обманывают меня, я пробормотал:

– Хэйли Уильямс.

С обложки на меня смотрела девушка-ангел. Несколько мгновений я стоял как вкопанный, не способный наладить свой мыслительный процесс: «А? Что? Но?». В моей голове пронесся вихрь и перевернул все мысли вверх дном. Наконец, тяжело выдохнув, до меня дошло – девушка-ангел здесь, в этом мире. И она ищет меня. Вряд ли кто-то может представить себе, какого это слышать со здоровой головой после всего, через что я прошел. Это как будто вся ложь в мире, которой ты не верил, оказалась правдой.

Помнится, мне когда-то казалось, что весь мир создан специально для меня – это было в психушке, и тогда я сомневался. Но в этот раз мне не нужно было мучить себя вопросом «Кому посвящены эти песни?». Я знал, что они поются для меня, а точнее для того, кем я когда-то был. Голос солдата привел меня в чувство:

– А я вот тут подумал, интересно, а как воспринимают свою популярность знаменитости, встречающиеся с другими знаменитостями? Как они видят друг друга?

– Не знаю, – задумчиво ответил Казбек, – но знаю, что за этой девкой мужики стадом бегают.

– Эй, американец, что ты так на нее смотришь? Никак влюбился?

– Да, я это…

– Ладно, не стесняйся. Скажи, хорошенькая? – подзуживал Саша, – сейчас уже никого не удивишь тем, что ты влюбился в звезду.

– У меня и клипы ее есть, хочешь поставлю? – спросил Казбек, взяв в руки пульт в ожидании очевидного ответа.

– Да, конечно. Если можно.

С помощью нескольких несложных манипуляций, Казбек через компьютер вывел изображение на экран телевизора. На фоне движущейся картинки появилась табличка с надписью «Hayley Williams: you were looking for me». Клип, который я увидел на экране, был таким:

Парень попадает в больницу с болью в груди и спрашивает у врача:

– Что со мной, доктор?

– У вас Hayley Williams. – отвечает доктор.

– А что это такое?

– Это очень серьезная болезнь, вот, смотрите, – доктор показывает рентгеновский снимок, на котором видно сердце парня с отпечатком в виде букв Hayley Williams.

– Что же делать? – спрашивает парень.

– Мы не знаем.

У доктора сигналит пейджер, и он удаляется. Тогда парень срывается с места и бежит искать девушку с именем, которое отпечатано на его сердце. В городе немноголюдно, но все, кто встречаются парню на пути держат в руках снимки с их сердцами. Встречаются влюбленные пары, встречаются одинокие сердца… В отчаянии парень даже сверяет свой снимок со снимком какого-то сомнительного персонажа, который оказывается трансвеститом. Но потом перебарывает свое отчаяние, собирается с силами и продолжает бежать. Наступает вечер. Наступает закат. В конец выдохшись, парень садится на скамейку у берега моря. Вместе с ним садится девушка, тоже пытающаяся отдышаться после бега. Встретившись взглядами, они здороваются и заводят разговор:

– Куда бежишь?

– Да, вот ищу парня по имени John Mur.

– Да ладно?! А ты случаем не Hayley Williams?

– Да, а откуда ты?…

Они показывают друг другу снимки, улыбаются, комкают их и бросаются в объятия.

Все это действо происходит под рок-н-рольную мелодию с вокалом девушки-ангела и с небольшими вставками съемок певицы у микрофона. На протяжении всего клипа я поймал только одну мысль, а именно: цитату из Декамерона: «Сам того не подозревая, он, глядя на нее, впивал очами любовный яд», и мне не нужно было никакое объяснение, никакое божественное откровение. Хэйли овладела моим сердцем полновластно.

«Но нужна ли она мне теперь после того, как у меня отбили желание мечтать о ней?» – Заколебался я на мгновение. – «Черт возьми, да! Я ни разу не встречал ее вживую, но по ее взгляду и голосу сразу становится ясно, она любит так, как никто на свете. И если я завоюю ее любовь, то стану самым счастливым человеком за все времена. И чтобы я там ни чувствовал раньше, сейчас я понимаю, что мне нужно это счастье. Ведь смысл жизни в том-то и заключается, чтобы понять, хотя бы на мгновение, что ты по-настоящему, действительно и в правду счастлив. А поскольку жить надо так, чтоб захотелось прожит эту жизнь еще раз, я должен найти девушку-ангела. Я должен найти Хэйли.

Когда клип закончился и начался новый, я повернулся лицом к Казбеку и спросил его:

– А что ты знаешь о ней, кроме того, что она – американка?

– Ну, во-первых, никто не знает ее прошлого. Говорят, она была беспризорницей, которая жила на стройке на заработок официантки. По слухам, она напевала какую-то песню в ресторане, где работала, и ее заметил один продюсер. Ну а дальше головокружительный взлет, успех, слава, деньги, большинство из которых пошло на благотворительность. И сотни миллионов поклонников, надеющихся, я бы сказал даже тщетно надеющихся, покорить ее одинокое сердце. Обидно, конечно, что она пропала.

– В каком смысле пропала? – встревожился я.

– В прямом, в каком еще? – Казбек ухмыльнулся. – Месяц назад она перестала отвечать на звонки, и с тех пор ее никто не видел. Говорят, ее похитила какая-то секта. В интернете даже вроде есть сообщение от некоего Джима Джонса, который заверяет, что с певицей все в порядке, и что она какое-то время будет отсутствовать. Он не выдал никаких требований, ничем не угрожал, поэтому смысл похищения, если все это правда, непонятен.

– Зато мне все понятно, – сказал я, – ладно, солдат, мне пора идти, – и направился на выход.

– Удачи, Американец, – сказал Казбек мне в спину. И на том мы и распрощались.

Теперь мне было не до войны. Теперь моей задачей было спасти девушку. И первое, что я сделал, когда вышел из ангара, – позвонил своему другу Найджелу. Он был немного удивлен, судя по молчанию, предметом вопроса, но все же ответил:

– Я не знаю адреса, где собирается секта, этого никто не знает. Но я думаю, что смогу откопать адрес их лидера.

– Я подожду.

– Так что, искать?

– Естественно. Я же говорю, я подожду.

– Ладно, не злись, я мигом.

После долгого молчания Найджел вернулся к трубке и продиктовал мне подмосковный адрес какого-то дома, где жил Джим Джонс.

– Я твой должник, – сказал я в трубку.

– Постой, а зачем тебе? – И Найджел не успел договорить, потому что я прервал связь.

Положив смартфон в карман робы, я обратился к солдату Саше:

– Сколько осталось времени до битвы?

– Предположительно авиация пойдет в ход через пару часов и в зависимости от того, как справится наше ПВО, зависит продолжение боя на земле.

– Почему вы сами не нападете первыми?

– Не знаю, – пожал плечами Саша, – наверное, так исторически сложилось, что Россия всегда обороняется.

– Хорошо, тогда сколько осталось времени до конца сражения?

– В воздухе?

– Нет, вообще.

– Не могу знать.

– Ну примерно.

– Не знаю! – Саша вздохнул, – три, четыре дня, не меньше, может неделя.

– Хорошо. Есть способ подбросить меня до Москвы и обратно за четыре дня?

– Вряд ли, все самолеты и истребители будут задействованы в сражении, – он покосил взгляд куда-то в сторону бараков, – разве что, можно воспользоваться джетпаком.

– Это еще что такое?

– Реактивный ранец. Мчит под четыреста километров в час. Успеешь туда, обратно, да еще и в запасе время останется.

– А его можно синхронизировать с навигатором?

– Дык он на автопилоте. Куда скажешь, туда и доставит. Но зачем тебе возвращаться? Один человек все равно погоды не сделает.

– Это ты так думаешь.

– А что мне думать, дракона-то у тебя больше нет.

– Это ты так думаешь, – повторил я с долей ехидства, – впрочем просто покажи мне, где этот джетпак.

Мысль о том, что я скоро увижу девушку-ангела, мысль, которая когда-то пустила мою жизнь под откос, снесла мне крышу, и я помчался спасать ее.

Реактивные ранцы стояли на специальной взлетной площадке и представляли собой металлические дельтапланы с крепежами и с «литровыми», как сказал Саша, двигателями. Мне объяснили, что, если я не хочу получить обморожение, то я должен надеть специальный костюм. Мне эта идея не очень понравилась, и вместо нее я просто превратил свою робу в собственную версию термокостюма, сделав ее облегающей и сохранив серый цвет с черным узором. Мне дали шлем, прицепили ремнями к корпусу джетпака, ввели координаты, и я прям, как какой-то супергерой, полетел в сторону Москвы.

В Подмосковье я оказался двадцать девятого ноября пятьдесят седьмого года. Там неподалеку от места дислокации я приметил небольшое кладбище, которое и поспешил посетить. Перед входом на кладбище стояли две каменные горгульи. По левую руку от них стояла сторожка, в дверях которой стоял старик и нервно курил.

– Вы что здесь делаете? – спросил он, когда я вышел на свет фонаря над сторожкой. – Кладбище закрыто.

– Да, я вот себе пару горгулий присматриваю, – ответил я.

– Как понять, присматриваю? – усмехнулся старичок, оставленный мною без ответа.

Дотронувшись до сферы и направив руку вперед, я оживил горгулий и в сопровождении нескольких непечатных выражений прошел на территорию кладбища. Я определенно произвел впечатление на сторожа, но мне по-прежнему надо было, по возможности, избегать применения сферы смерти, поэтому вместо того, чтобы использовать ее силу по полной, я просто слегка удлинил действие зомбеоза. Держа одну руку на сфере, я другой рукой воскрешал мертвых, чьи кости покоились в земле. Но оживлял я лишь тех, над кем не было надгробных плит, потому что на их передвижение опять же нужны были силы яйца. В кромешной тьме, освещаемой лишь редкими фонарями и вспышками зеленых молний, костлявые, бесплотные зомби вылезали из земли и следовали за мной вместе с двумя горгульями. Когда армия из двух сотен зомби собралась за моей спиной, я повел ее к особняку, в котором жил Джим Джонс.

А если быть более точным, то «должен был жить», потому как в самом особняке его не нашлось, дом казался пустым: не было ни охраны, ни электричества, ни еды в холодильниках, в общем, никаких признаков жизни.

Зато нашелся другой персонаж, которому, впрочем, я не очень обрадовался.

В одной из комнат в глубине дома непонятным образом играла музыка. Прислушавшись повнимательнее, я услышал гитару и мужское пение. Положив руку на сферу, я пустил трех мертвецов вперед и освещая коридор с импровизированным с помощью магии факелом двинулся к источнику звука. Туда, где, казалось, не проникал даже мрак, настолько было темно.

– That's when she said I don't hate you, boy, I just want to save your world if there something left to save – Доносилось из третьей комнаты, справа по одному из коридоров, – that's when I told her I love you, girl, but…

Вдруг голос оборвался, гитара стала играть тише, а в следующее мгновение я вместе с зомби ворвался внутрь. В тесной комнате не больше пятнадцати квадратных метров площади, у правой стены стоял стол. За столом сидел парень с гитарой, который не просто не испугался, он невозмутимо продолжал играть на гитаре и даже сменил мелодию.

– Now, John, do you hear? Because your angel is here. Reach out and touch me im near and leave behind you fear.

Услышав ту же песню, что звучала на русской военной базе, я протиснулся между двумя зомби и увидел знакомое лицо.

– Лиист? – спросил я, сверяясь со своими воспоминаниями. Что-то было не так. Сложившаяся ситуация как-то не клеилась с тем человеком, с которым я когда-то познакомился в рудниках Сомны.

– Нет, Джон, не Лиист. Это Паймон. Как тебе моя игра на гитаре? – спросил демон, – я знаю миллионы песен, какую тебе сыграть?

Желтые глаза Лииста светились в темноте, напоминая об испытаниях, которые он прошел, и мне тут же захотелось убить демона, но, поняв, что таким образом я убью и друга, я остановил руку.

– Хочешь убить своего друга из чувства долга? Валяй, – он отложил гитару, – но долг в любом случае плохое оправдание убийству.

– Как ты тут оказался? – спросил я.

– Гораздо важнее – зачем? Но я отвечу на твой вопрос, – Паймон жестом продолжил мне сесть напротив, и я сел на деревянный стул с другой стороны стола, – ты забыл про меня и не подумал, что смерть не станет поручать хранение своего яйца кому попало. Я вселился в телохранителя Фростеха и пробыл в нем, пока Кунген не убил его. Затем я незаметно вселился в этого целителя, и когда все разошлись, телепортировался в цитадель секты Джима Джонса. Джим был в курсе последних событий, произошедших в Сомне, и даже более того, он получил новое задание от нашего бога, но загвоздка в том, что он не может выполнить его при нынешних условиях.

– Я должен спросить – каких?

– Угу, а условия таковы, что сейчас все человечество бессмертно. Ты должен быть удивлен.

– Я удивлен. Ну, конечно, я ведь лично прикончил несколько сотен американских солдат.

– Так вот – нет, они живы, просто обессилены, как и миллионы стариков, которые должны были умереть в последние две недели, достаточно дать им пару зелий здоровья, и они будут как новенькие. Если б ты остался на погребение своих друзей после сопряжения, ты бы узнал, что они не мертвы. Магический огонь, вызванный Бельтором, не причинил им вреда, потому что они находились в миллиметре от смерти. А смерти не было в живых. Только это больше не должно продолжаться, потому что, как ты мог догадаться, Джонсу нужно оживить смерть. Взамен на это он готов пощадить твою подружку Хейлей. Он ждал, пока ты узнаешь о ней, поскольку боится тебя и послал меня сюда, потому что не знал, когда это произойдет. Так что теперь твой ход. Скоро мы все узнаем: спасет ли любовь мир или погубит его. Все зависит от тебя.

«Теперь ясно, почему мне не удавалось воскресить тех, кто был «недоубит» после сопряжения», – подумал я.

– Зачем Джиму Джонсу воскрешать смерть?

– О, об этом ты узнаешь чуть позже, сперва выполни задание. Мы отправимся с тобой на последний неосвоенный современным человеком остров, который называется «северный сентинел», и там из костей местных аборигенов ты соорудишь Некрополис для того, чтобы смерти было, где спокойно спать. После этого я воскрешу смерть и отпущу тебя. Мы с Джонсом получим свое, и тогда он освободит Хэйли.

– Да? А как вы поняли, что она это девушка-ангел?

– Это элементарно, – Паймон бросил на стол мою старую закладку с нарисованным ангелом и флешку на цепочке, – ты сам ее выдал. Так что скажешь?

Во мне возник конфликт между добродетелью и эгоизмом, который уже неоднократно напоминал о себе последнее время. Я должен был выбрать, что для меня важнее: личное счастье или спасение мира? Обычно в фильмах и книгах, которые мне встречались, герой успевает везде: и девушку спасти и предотвратить беду, но в моем случае один вариант исключал другой. И хотя по всем законам жанра должна была найтись хитрость, чтобы спасти всех, пока что я ее не видел.

– Я отдам яйцо только когда вы отпустите Хэйли, – решительно ответил я.

– Мы произведем обмен сразу после того, как Некрополис будет готов, – демон встал и протянул правую руку, – согласен?

– Согласен, – протянул я руку в ответ, и в это же мгновение Паймон дернул меня к себе, отскочив назад. Таким способом, демон проскочил во внезапно открывшийся портал и прихватил с собой меня.

По ту сторону портала находился остров. Конкретнее, мы вышли в небольшое поселение, принадлежавшее аборигенам. Они сидели у костра и совершали какой-то ритуал. Наше появление их сильно удивило. Чернокожие люди, застрявшие в первобытной эре, стали скапливаться вокруг нас и вскоре мы оказались окружены плотным кольцом молчаливых аборигенов.

– Они все твои, – сказал Паймон.

– Я должен убить их? – удрученно спросил я.

– Ага, и можешь не ходить далеко, строй Некрополис прямо здесь, мы в самом центре острова.

– Почему мне просто не выдумать этот Некрополис и создать его с помощью магии яйца? Я ведь могу создать все, что угодно.

– Не вся магия, доступная смерти, сохранит свою силу после того, как смерть будет воскрешена.

Аборигены стали проявлять к нам агрессию. Они подняли копья и начали что-то бубнить, обращаясь к нам.

– Откуда ты знаешь?

– Сила и страх, Джон, – они правят этим миром, и с их помощью можно узнать все. Ну, развлекайся, я вернусь, когда все будет закончено.

Договорив, Паймон исчез, а в меня тут же полетело первое копье. Увернувшись от него, я кинул взгляд на дерево, в которое оно вонзилось. За копьем последовали крики, и я решил действовать, пока эффект неожиданности еще мог сработать. Полетело еще два копья. Я кувыркнулся в сторону и застыл на корточках, копья пролетели мимо. Толпа вокруг пришла в движение, и я понял, что у меня оставались считанные секунды, чтобы определиться с тем, как я их убью, а загвоздка заключалась в том, чтобы не распугать их своим могуществом. Не бегать же мне в конце концов по всему острову за аборигенами, как кот за мышками. Единственным логичным выходом из этой ситуации было загипнотизировать их всех, чтобы они сами стали сбегаться ко мне. И тут мне в голову пришло создать большой светящийся глаз, описанный в каком-то фантастическом произведении, которое я читал в далеком прошлом. Я хорошо представлял себе действие этого глаза, и этого было достаточно, чтобы он сработал. Тьма, нависшая над островом, разорвалась лучами зеленого света, и в пол сотне метров над землей зажегся зеленый глаз. Естественно, все аборигены тут же подняли свои головы и, естественно, все они пошли на свет. Во мне не было энтузиазма убивать этих богом забытых людей, но вопрос о том, что мне дороже, даже и не стоял. Понятное дело целесообразность выживания девушки-ангела стояла за гранью добра и зла. И хотя, как заметил лукавый демон, долг, это – " плохое оправдание убийству", я все же принялся уничтожать это ни в чем неповинное племя.