Не найдя каких-либо слов для ответа, я обменялся с Гвинокс бесчувственными взглядами. Мне очень хотелось, чтобы мое персональное заклинание могло взрывать все подряд или делать что-нибудь подобное, но, конечно, главное сейчас было не разочаровать моих друзей. Я погрузил руки в эфир, нашел нужное заклинание, произнес его название и сделал шаг назад. Когда я вынул руки из розовой полусферы, мой новый кинжал стал пульсировать синим цветом.

– Ого! Синий кинжал! – всплеснул руками Конане – и на этом зиждется наша надежда? Давайте опробуем его что ли?

– И на ком ты предлагаешь его опробовать? – возмутилась Гвинокс – может быть, на тебе?

– У нас нет на это времени – вмешалась Брита – скоро здесь будет очень жарко, вы должны скорее отправляться к вратам. Флави, оторвитесь от эфира и облачите этих людей в невидимость.

– И меня не забудьте – сказал керт Мэно.

Несколько красноволосых девушек оторвались от общения с эфиром для того, чтобы наложить на нашу группу невидимость. Неожиданно для всех одна из флави, стоявшая поодаль, достала из-за спины лук и выстрелила в меня магической стрелой. После попадания в мое плечо стрела исчезла, и в руках у флави появилась новая, но попасть вновь ей было не суждено. Молниеносным движением рук Дэвиан выхватил из сумки шип, наложил его на тетиву своего лука и выстрелил точно в открытый глазцелившейся флави. Сторонница Итры промазала второй стрелой мимо нашей компании, и через секунду ее накрыл шквал разных магических снарядов. Но, как оказалось, она была не единственной из стана моих врагов. Еще одна флави из класса мистиков с помощью магических чар завладела моим разумом. За те три секунды, пока мое тело было в ее власти, она успела развернуть кинжал, который я держал в руке и вонзить его мне в живот.

Я почувствовал резкий отлив сил, но в следующее мгновение я уже вновь владел собой, потому что вторая флави тоже была мгновенно прикончена магическим залпом, и наши целители быстро вернули мне силы. Наконец, мы получили свою невидимость и смогли отправиться к вратам в Синерджи. Чары были наложены таким образом, что мы могли видеть друг друга, но оставались невидимыми для всех флави и миносов, не облаченных в это заклинание. Брита попрощалась с нами так красиво, как только могла это сделать королева прекраснейших существ Сомны. На пути к выходу из замка нас провели в сокровищницу и позволили взять все, что мы пожелаем. Гвинокс взяла себе золотой двуручный посох, керт Мэно взял себе синие перчатки, Амрита надела на себя ожерелье, украшенное осколками яиц, похожих на драгоценные камни, Диана нашла себе магические серьги, а для меня нашлась, наконец, подходящая пара обуви – черные кожаные полуботинки. Остальные понабрали себе кучу зелий на основе мандрагоры, способных восстанавливать выносливость и смелость, а также снимающих все замедляющие эффекты. Кунген, кстати, собрал себе целую сумку разных зелий.

– Что это за куклы? – спросил я, глядя на пять полок, уставленных вязаными куклами.

– Это куклы Вуду – ответила Брита – они предназначены для защиты от гроулеров. Достаточно произнести три магических слова, и между куклой и гроулером образуется нерушимая связь, позволяющая делать с этими тварями все, что угодно.

– А кто такие эти гроулеры? – спросил я.

– Гроулеры – это такие монстрики, способные воплощаться в личный кошмар любого существа, которого они бы не увидели, – отвечала королева, – их еще называют паразитами, и они не восприимчивы к любой магии. Их можно убить либо оружием, либо с помощью таких вот кукол, которые сделали наши профеты на тот случай, если гроулеры все же проснутся.

– Пригодится, – сказал я и сунул одну куклу в карман своей робы.

Распрощавшись с Бритой теплыми словами в надежде встретиться вновь, наша компания во главе с четырьмя миносами покинула дворец. На улице города нам дважды пришлось прятаться от толпы флави и миносов, направлявшихся во дворец, но в конце концов все закончилось хорошо, мы добрались до огненных врат и встретили Радэра с ротой минотавров.

Мы поспешили покинуть город и уже через пару часов были в Эйвии.

Дорога обратно показалась гораздо более короткой. Поле из бакибол мы преодолели без малейшей для нас опасности. У Радэра был специальный жезл, излучавший легкое свечение из-за которого все бакиболы, встреченные нами на пути, прятались под землю. Дэвиан попросил немножко отклониться от маршрута для того, чтобы найти Лэйблу. Блондинка лежала на боку без каких-либо следов повреждений, как будто спала. Бельтор подошел к трупу, вынул специальным прибором фиолетовые глаза Лэйблы, а Дэвиан с помощью общего заклинания, вызывающего волшебную пыль, превратил тело девушки в яйцо того же цвета.

Одежду Лэйблы положили в ее же мешок, а волшебный арбалет на время был отдан Радэру, он тоже был рейнджером. На время, потому что как только расправились со всеми саламандрами, церберами и прочими монстрами, как только мы пробрались через лес пиявок и добрались до саркофага, который встретился нам на пути, Лэйбла была воскрешена. Целительница Амрита поместила яйцо Лэйблы в центр саркофага, вонзила в это яйцо иглу, содержащую жидкость на основе амброзии и после того, как яйцо превратилось в фиолетовый газ, закрыла стеклянную крышку. Газ растекся по стенкам саркофага и затвердел, после чего Амрита вылепила точно такую же блондинку, какой до этого была Лэйбла.

Когда блондинке вернули ее фиолетовые глаза, она начала задыхаться и дрожать, но немного погодя, заговорила прежним голосом. Лэйбла не помнила ни Сомны, ни ее клички, и Дэвиан все ей объяснил.

– Я знаю, Лэйбла на иврите означает «солнце», – сказала девушка.

– Не удивительно, что ты выбрала это имя, – сказал Дэвиан, – ведь ты действительно яркая личность.

Встав, девушка стеснительно оделась в старую одежду и, как шкодливая кошка, посмотрела на Дэвиана.

– Радэр, верни, пожалуйста, девушке арбалет, – сказал он.

Радэр протянул блондинке увесистый железный арбалет, но та была не в состоянии удержать оружие.

– Прости, я забыл, ты еще слишком слаба, – виновато произнес Дэвиан, – нам с тобой долго придется восстанавливать твою форму.

– А мы с тобой ? ну, это… мы были вместе? – застенчиво спросила Лэйбла.

Дэвиан улыбнулся, отвел на секунду взгляд, а затем вновь посмотрел в глаза блондинке:

– Нет, но надеюсь, у нас все впереди.

Закончив слушать их разговор на этой ноте, Гвинокс обратилась ко мне с предложением вернуть мне мое настоящее лицо. Мне было достаточно передать ей образ моего старого лица и лечь на пару минут в саркофаг, но я не захотел этого делать, сказав, что настоящее лицо мне никогда не нравилось. Пожав плечами, Гвинокс повернулась к Амрите и принялась помогать ей лечить Лэйблу.

Как только мы убедились в том, что Лэйбла может идти самостоятельно, наше мини войско продолжило путь.

Глядя на роту миносов, как две капли воды похожих друг на друга, я не мог не спросить, откуда они взялись и почему они все одинаково одеты и вооружены. Радэр, командир минотавров, объяснил, что их расу создали флави. Создали из красной глины с помощью магии. Миносы, верные подданные флави, имеют право становиться либо мастерами оружия, либо профетами, и поэтому они все так друг на друга похожи. В то же время сами флави предпочитают два других класса, мистиков и рейнджеров. Таким образом, сделав Радэра командиром миносов, флави сделали исключение, разрешив ему стать рейнджером. Они сделали его равным. Своим.

Кроме этих фактов, по дороге в Эйвию я больше ничего не узнал. Наконец, наша рота добралась до города. Несмотря на то, что наш поход за подмогой фактически провалился, мы все ожидали радушного приема, ну, или по крайней мере, что город будет готов к атаке на Гнездо Страха. Однако, Эйвиа была пуста так же, как до этого Синерджи.

– Куда все делись? – не рассчитывая на ответ, спросил я.

– Смотрите, Дэкс идет. – заметил Бельтор.

– Кто это? – обратился я к магу огня.

– Наш старый друг из Аксэншена, думаю, он все объяснит.

По двуручному топору и мускулистому телу, я узнал в Дэксе мастера клинка, о котором мне рассказывал Конане. «Варвар» – так я про себя прозвал этого громилу, рассказал нам:

– После того, как вы убили птицу Рух и отправились в путь, эйвианцы забросили идею идти против смерти и отправились осваивать новые земли.

– Думаю, нам тоже пора забросить эту идею. Кинжал ведь все равно не сработал, – сказал Конане.

– Нам не известно, как он работает, – возразил Кунген.

– Но у нас нет уверенности, что он вообще работает, к тому же нас слишком мало, – настаивал Конане.

– Рано сдаваться! – воскликнул старый некромант. – Надо посоветоваться с Авгуром. Он ведь остался?

– Да, он в храме, – ответил Дэкс, – в городе осталось еще несколько десятков человек, они готовы к нападению на Гнездо.

– Хорошо, тогда мы разделимся, – сказал Кунген, – вы, ребята, соберите всех оставшихся, а я отправлюсь к Авгуру, попробую уговорить его помочь нам. Миносы, отправляйтесь в центр города. Дэвиан, Бельтор, проводите их к памятнику, там и встретимся.

Примерно спустя треть часа мы все собрались в центре города. На площади стоял памятник девчонке Авгура, Дитрокс, в виде раскрытой каменной руки, на ладони которой лежал кулон, подвязанный к цепочке. Гвинокс подошла к руке поближе и сказала:

– Смотри.

Подруга протянула свою руку к кулону, как вдруг каменные пальцы сжались в кулак.

– Прикольно, да? – добавила Гвинокс.

– Этот кулон – все, что осталось от Дитрокс, – раздался детский голос Авгура.

– А что здесь написано? – спросил я, кивнув головой в сторону памятника, который стоял на постаменте, украшенном надписями на незнакомом языке.

– Это стих, – сказал Авгур и начал читать по памяти.

– Когда увидел я течение той реки

Что унесла на век от нас тебя,

Прекрасное дитя, такой тоски

Еще не знала никогда моя душа.

Это печальное хайку заставило меня почувствовать, как плачущие слова повисли в воздухе, омрачив всех присутствовавших.

– Значит, вы решили нам помочь? – спросил я, переключив общее внимание на главную тему.

– Мне было нелегко его уговорить. Авгур – очень умелый профет, – вставил Кунген, похлопав керта по плечу.

– Я думаю, здесь собралось немало умелых воинов и заклинателей, но теперь нам предстоит сразиться со смертью, и в этой битве храбрость будет гораздо важнее, чем умения, – сказал Авгур.

– Вы хотите напасть на Гнездо с сотней воинов? – скептически произнес Конане, – это же абсурд, мы не победим и одного стражника, не говоря уже о том, что их там десятки.

– Нам и не нужно их убивать, – ответил Авгур, – нам лишь нужно отвлечь одного из них, чтобы Джонатан вместе с его командой пролетели мимо и добрались до Гнезда. Миносы, можем мы рассчитывать на вас?

– Да, нам нечего терять, – ответил Радэр.

– Мы отвлечем для вас стражника, – сказал другой минотавр.

– Можете положиться на нас, – сказал третий.

– Значит, нам осталось раздобыть себе по паре крыльев и уговорить моих старых друзей присоединиться к нам, – сказал Авгур.

– У всех эйвианцев, собравшихся здесь, уже есть летающие питомцы, – заговорил Дэкс, – и в добавок мы с Ву и Мэргэной собрали дюжину яиц шершней, так что мы готовы.

– А что за друзья? – поинтересовался Кунген.

– Мои братья, отказавшиеся со мной общаться, – ответил Авгур. – Давайте выдвигаться к Гнезду Страха, заглянем в их дом по дороге.

– Стойте, – Сказал Дэвиан, – Лэйбла не может пойти с нами, и я не хотел бы оставлять ее одну.

– Ты не пойдешь с нами? – спросил Кунген?

– Только с вашего разрешения.

– Хорошо, – ответил некромант, – кто-нибудь еще хочет остаться? У вас есть последний шанс передумать.

Кунген окинул взглядом всех стоявших вокруг, но все промолчали. Кивнув самому себе, некромант обратился к Дэксу:

– Где мы можем взять яйца шершней?

– Они лежат у меня дома, следуйте за мной.

Моя мини-армия выдвинулась в последний путь. Никто не знал, что нас ждет в ближайшем будущем, даже профеты, поэтому все были напряжены и сосредоточены на главной задаче – победить любой ценой.

Яйца шершней были отданы Кунгену, Гвинокс и восьмерым членам бывшего клана Аксеншен, после чего от дюжины осталось еще два яйца. Они как раз пригодились Хордалу и Нибуру. Уговаривать их пришлось долго. Какое-то время друзья Авгура попросту не открывали дверь дома, смахивавшего на перевернутую вверх дном лодку и не хотели выходить. Но эта проблема была быстро решена двумя мистиками, которые взломали замок на двери, требовавший ключевое слово. В дом зашли только Авгур и Кунген, поэтому, о чем они разговаривали с «друзьями» осталось в секрете. Но примерно через пятнадцать минут все четверо вышли наружу. После того, как двум кертам, Хордалу и Нибуру, передали яйца шершней. Я осмелился спросить:

– Чем же вас в итоге проняли?

На что один из них ответил:

– Иногда нужно ставить собственное спасение и безопасность на втором месте по сравнению с прекрасным и достойным.

Оценив мудрость похожего на подростка керта, мы представились друг другу. У обоих друзей Авгура глаза были синими с черными ободками вокруг зрачков, что говорило о том, что они оба призраки тени, как Райдэк. Не знаю, в каких зверей превращались они, но надо думать, что самые знаменитые керты Сомны на порядок опаснее, чем другие призраки тени. Очень скоро мои догадки оправдались. Слова Нибуру заставили меня задуматься, так что я даже и не успел опомниться, как мы вошли в ущелье. Только под самый конец дороги, я расспросил Конане о том, что я должен знать про Гнездо Страха. Вкратце Конане рассказал, что Гнездо изнутри представляет собой большую гробницу, на тридцати этажах которой рядами стоят колыбели, пустые и занятые. Люди, которые там спят, обрастают разной растительностью, которая, в свою очередь, синтезирует воздух. Чтобы этот воздух не распространялся по Сомне, вокруг Гнезда расположены бездонные вентиляционные дыры, которые всасывают его в себя. Рядом с этими дырами ходят шестирукие двадцатиметровые стражники, способные колдовать по три заклинания одновременно. А вход в Гнездо охраняется дэдкубами, охотниками и летающими скарабеями. С охотниками и дэдкубами я уже встречался, а вот о летающих по воздуху монстрах, я еще не слышал. По словам Конане, скарабеи не похожи ни на одного нормального монстра.

– Сам все скоро увидишь, – обрадовал меня Конане как раз в тот момент, когда я разглядел вдалеке первого стражника. Окинув взглядом горизонт, я увидел еще нескольких, но ни страха, ни обреченности я не почувствовал. Страх в отличии от уважения к противнику парализует, заставляя делать ошибки. Я понимал, что мой противник очень силен, и был настроен решительно, как никогда.

Перед боем мы остановились для привала, и ко мне подошла Гвинокс, ее взгляд напомнил мне взгляд Дэвиана, когда он смотрел на Лэйблу. Это был влюбленный взгляд, и мне стало стыдно за то, что я врал ей. Мне стоило рассказать ей про девушку-ангела, ведь, возможно, она уже никогда не узнает правду, но в этот раз я просто не успел подобрать правильных слов. Пока я раздумывал над тем вопросом, как могут сложиться наши отношения со второй попытки, в случае если мы проиграем и потеряем память, Авгур произнес короткую речь. Из речи я понял только то, что меня должны защищать любой ценой, и поскольку на этих словах речь закончилась, мы тут же ринулись в атаку. Гвинокс сделала то, на что я так и не решился – поцеловала меня на удачу, и мы взлетели.

Полет был высоким и неспешным. Мой воздушный флот, состоявший примерно из полсотни шершней пропускал минотавров вперед. Миносы должны были отвлечь одного из стражников на себя, чтобы мы могли пролететь с меньшим шансом на потери. Но кроме стражника нас еще ждали стаи летающих скарабеев, а треть мини-войска принадлежала к классам ближнего боя, так что в этой битве мы могли надеяться лишь на слепую удачу.

Минотавры приблизились к стражу, сразу принялись атаковать этого шестирукого великана в расписной робе взрывными волнами. Стражник тут же сфокусировал свое внимание на дерзких малявках, коими казались мы все по сравнению с ним, и начал колдовать убийственные заклинания стихии воды. Над одними минотаврами повисла белая туча, сыпавшая им на головы ледяные сосульки, в других миносов летели ледяные шары, моментально превращавшие в льдышку любого, в кого бы они не попали, а третья пара рук стражника занималась замедлением незваных гостей с помощью морозящего магического бурана. Минотавры храбро принесли себя в жертву, и мы не имели право потратить ее напрасно. Ускорив шершней до предела, мы быстро миновали стражника и оказались внутри кольца из вентиляционных дыр, стенки которых внутри светились розовым цветом. Навстречу ринулись скарабеи. Все уже были готовы к воздушной битве, как вдруг шершни и моя птица Рух «отрубились». Видимо, кристаллы не работали на воздухе, поэтому моя стая шершней осыпалась на землю, как осенние листья с дерева при порыве ветра. Скарабеи принялись кружить в высоте над нашими головами и плеваться вниз сгустками кислотной желчи. При попадании тело человека покрывалось зелеными венами и парализовывалось. Заклинатели и рейнджеры атаковали скарабеев с земли, целители и паладины снимали паралич и, таким образом, мы потихоньку продвигались вперед. До Гнезда страха, стометровый вазоподобной башни с козырьком на крыше, оставалось всего ничего -пара сотен шагов. Но под конец слетелось особенно много скарабеев, и вдобавок появились пятеро дэдкубов на охотниках. Конане и члены его старого клана держались вместе, интуитивно они нашли друг друга в толпе и решили первыми выступить против дэдкубов. Сначала, как обычно, ворвалась троица: Райдэк, Конане и Креато, к ним тут же присоединился варвар Дэкс, бежавший с двуручным топором наперевес. А за ними подтянулись и остальные друзья и я в том числе.

Дэдкубы начали битву, создав сразу пять временных парадоксов на пути у воинов, но вовремя подоспевшие паладины наложили на них оберегающие заклинания, позволявшие воинам двигаться вопреки любым помехам. Первоочередной задачей для нас было навалиться всем скопом на дэдкубов, чтобы обезоружить, а затем и обездвижить их. Дэдкубы были бессмертны, но, как сказал Авгур, нам и не надо никого убивать, мне нужно было лишь выкроить немного времени на встречу со смертью, только вот для меня баталия продлилась не долго. За дэдкубами вступили последние силы смерти, из Гнезда вывалились толпы охотников. Керты Хордал и Нибуру тут же присоединились к битве, сделав эффектные сальто назад головой. Превратившись в воздухе в свои теневые призраки, смахивавшие на черных лисиц с большими медвежьими лапами, они принялись лихо раскидывать наших противников. И пока я смотрел на мрущих, как мухи, охотников, в мою голову пришла мысль. Как в итоге выяснилось, – глупая. Мне показалось, что я в одиночку могу переломить ход битвы, возможно спасти чьи-то жизни. Для этого нужно было незаметно прокрасться в логово смерти и сразиться с ней один на один. Я нашел рейнджера, отстреливавшегося в стороне вместе с заклинателями, и попросил его сделать меня невидимым. Но как только заклинание было сотворено, произошла неожиданность. Вся стая скарабеев резко переключилась на меня. Сперва не заметив этого, я пробежал прочь от поля боя. В результате я остался один, и тогда-то скарабеи дружно заплевали меня парализующей кислотой.

Обнаруженный противником и не способный двигаться, я замер в надежде на помощь своих друзей, но скарабеи оказались быстрее. Один из них, словно орел, спикировал на добычу и схватил меня хвостами за плечи и туловище. В последний миг я сумел разглядеть монстра более детально. Скарабей представлял собой типичного мутанта. Вместо головы, как мне уже рассказывали, у него была морда жука, из плеч у него росли длинные ноги, соединенные со спиной крыльями, как у летучей мыши, а вместо ног у него – три торчащих змеиных хвоста. В добавок все тело скарабеев покрыто чешуей серого цвета.

Меня быстро доставили в Гнездо Страха и передали в руки других странных монстров. У каждого из них был всего один черный глаз, без век и бровей, странные серпы вместо ушей и остроугольный подбородок без рта. Один из них взвалил меня себе на плечо и понес вверх по лестнице. Я же, по-прежнему оставаясь парализованным, сопротивляться не мог. Вскоре мы оказались на двадцать третьем этаже. Меня положили в одну из сотен колыбелей, надели на голову железную маску наподобие той, что была надета на спящем Кунгене, и все, конец. Я погрузился во мрак.

«Помнится, я нужен был смерти из-за своего персонального заклинания, так почему же она не приказала отвезти меня к себе? Испугалась? Как бы там ни было, в темноте, которую я вижу, пока что ничего страшного нет. Может, я просто погружусь в вечный сон? Или я уже сплю? Но тогда, почему мне ничего не снится? Мне казалось, в Гнезде страха всем снятся кошмары… Ну да ладно, раз такое дело, надо продержаться, пока мои друзья ни выиграют битву, а я верю они смогут, и освободят меня. Кунген, наверняка, что-нибудь придумает».

Только я вспомнил о Кунгене, как он тут же появился. Некромант предстал передо мной в том образе, каком я видел его в последний раз, он сражался с дэдкубами на поле перед Гнездом. Неожиданно я обнаружил себя на том самом поле вместе с рыцарями смерти. Следующей мыслью было: «Куда девались все остальные?». И сразу же, как я вспомнил о них, появились все пятьдесят моих союзников. Для разнообразия я посмотрел назад, но не увидел ни одного стражника. Стоило мне вспомнить, как они сражались с миносами, как недалеко от меня появились и те, и другие. Тут-то до меня и дошло, что происходит. Я понял, как устроены сны в Гнезде страха, чтобы я себе не представил, все тут же материализуется. Для проверки я решил представить себе средневековую верфь, во время работы над строительством корабля. После того, как я оказался у берега моря и увидел представленный мной образ корабля, обнесенного лесами, я окончательно убедился, здесь нет границы между реальностью и вымыслом. И реальность эта по всем ощущениям походила на земную. Я чувствовал запах древесины, ощущал привычную для старости тяжесть в ногах, мои глаза болезненно воспринимали прямой свет солнца и машинально прищуривались. В конце концов, я чувствовал, когда прикасался к чему-либо пальцами, и это немного пугало.

Гуляя вокруг корабля, я не задумывался ни над чем конкретным, но как результат, нашел себе занятие, чтобы убить время. Я решил построить свой корабль с нуля. Установив стапеля и леса, я принялся за работу. Сперва нужно было зафиксировать киль. Для этого я представил себе огромную сосну и обработал ее за пару минут гигантским рубанком. На киль я установил эндшпиль и шпангоуты, обработав дерево, из которого они были сделаны таким же образом. Шпангоуты играли роль каркаса для обшивки, а каждую доску, нашитую на этот каркас я предварительно смазал смолой. Пока что мой корабль был похож на гигантскую лодку, и чтобы сделать его кораблем, мне было еще необходимо установить рулевое колесо, настелить две палубы, поставить мачты, натянуть тросы с парусами и закрепить форштевень.

Почти вся работа была сделана, однако с парусами я решил повозиться подольше. Специально для них я создал фабрику и принялся вручную обрабатывать парусину. Пока я этим занимался в мою голову пришла интересная мысль: я ведь мог иметь все, чтобы ни захотел. Стоило мне только что-то представить, и мелькнувший образ оживал. Я даже мог бы (меня пробрала дрожь) создать копию девушки-ангела. Правда от этой мысли мне сразу же стало неуютно. Мне была противна сама мысль воспользоваться моим идеалом женщины. Ведь как бы странно это не звучало, но в воображении любая женщина может принадлежать нам, а в реальности это не так. Признание какой-либо женщины своим идеалом еще не делает ее моей, даже если у меня есть на это сила. Даже если я живу в воображении. Так зачем разрушать тот идеал, который был мне дороже всего на свете на протяжении всей жизни? Даже несмотря на то, что, похоже, я ей не пара. Не знаю, в какой момент это произошло, но понял я это, глядя на Лэйблу и Дэвиана: по глазам высокого юноши я понял, он задается лишь одним вопросом «Что я могу ей дать?». А я задаю себе целую тонну разных вопросов касательно девушки-ангела, но ни разу я не задавал себе вопрос Дэвиана. Похоже, что моя любовь уже давно превратилась в манию.

Внезапно мой сон был прерван. Картинка исчезла, и я смог открыть глаза.

– Welcome back! – сказала Гвинокс.

Оглядевшись по сторонам, я вновь обнаружил себя лежащим в колыбели в Гнезде страха. Вокруг меня стояли Кунген, Конане, Креато, Авгур и Гвинокс, и я, как бы жалея о том, что меня разбудили, произнес:

– Я видел прекрасный сон. И он мне не показался страшным.

– Это только по началу, – ответил Кунген, – в параснах ты обречен на вечное одиночество, а одиночество таит в себе самые извращенные страхи.

– Так вы победили? – спросил я, выбравшись из колыбели.

– Еще нет, в Гнезде осталось еще пара десятков слуг смерти, – сказал Конане.

– А как вы справились с дэдкубами?

– Одному охотнику пришло в голову наложить на них невидимость, и эта хитрость сработала, – Отвечал Конане, – тупые скарабеи заплевали дэдкубов своей кислотой, после чего мы смогли разоружить их, связать и бросить в вентиляционные дыры.

– Хитро! А потери?

– Треть мертвы, треть спят и треть прочищает этажи в поисках недавно уснувших. Но наша лестница уже свободна. – Конане провернул мечи в руках. – Ну что, вы готовы встретиться со смертью?

– У меня есть пара вопросов, – сказал я.

– Валяй, – бросил Конане.

– Авгур, ты ведь знал, что я приду, ты ждал меня в Эйвии? – обратился я к керту.

– Да, и долгое время думал, как поступить с тобой – ответил Авгур.

– А смерть знает, что мы придём? Ты ведь с ней разговаривал.

– Да, она ждет нас, – нерешительно ответил Авгур.

– Значит, она подготовилась? А мы?.....

Прервавшись на полуфразе, я с ожиданием посмотрел на Авгура.

– Выживут только двое, – ответил он, догадавшись, – и если мы пойдем вшестером, то эти потери будут минимальны.

– Тогда пойдемте, – сказал я и двинулся вдоль рядов из колыбелей, от которых по стенам тянулись шланги. Весь этаж и винтовая лестница у стены поросли вьюнком, цветами и папоротником, где-то я даже видел ростки деревьев, но никак не мог разобрать, каких.

– Что это за деревья? – спросил я у Гвинокс.

– Это деревья сна. Чем дольше спишь, тем длинней они вырастают. У тебя оно еще не проросло, поэтому мы быстро нашли тебя. И надеюсь, не потеряем.

– Жребий брошен, – ответил я, немного подумав, и шагнул на лестницу. Двадцатью этажами выше находилась плоская крыша Гнезда страха, нависавшая над основной частью здания, как шляпка гриба. На ней вместо смерти, мы обнаружили пятерых человек.

– Фростех? – взвизгнула Гвинокс.

– Глава Нихилиума? – удивился я.

– Да, и его четыре верных пса: Бьорн, Суппа, Домино и Джира.

Мы встали в стенку напротив их стенки.

– Теперь ясно, что вы хотели от смерти. – добавила она.

– Рады тебя видеть, Гвинокс, – сказал самый правый из них.

– Мы здесь не для разговоров, – отрезал Конане и рванул с места в сторону одного из телохранителей.

Кунген положил сумку на пол, достал оттуда зелье, выпил и, выбрав себе другого противника, вступил в бой. Четверо из нас разобрали телохранителей, а мне с Гвинокс достался сам Фростех. Глава Нихилиума был по пояс обвит трубками, что были подключены к колыбелям, я остановился и тут до меня вслед за Гвинокс дошло – Фростех стал последним, в кого воплотилась смерть. Маг стоял неподвижно с запрокинутой головой и, казалось, не замечал того, что творилось вокруг. Конане и Креато скрестили свои клинки с врагами в ближнем бою. Авгур создал трех земляных големов и натравил их на третьего противника. А Кунген, тем временем, успел разобраться с четвертыми. Сняв с пояса жезл дэдкуба, я пытался нанести хоть какой-то вред Фростеху, но ни одно мое заклинание не действовало на него. Тогда старый некромант напомнил мне про кинжал. Я снял с пояса подаренный даггер с вложенным в него заклинанием перенормировки и занес руку для удара в грудь, но тут рука мага перехватила мою, его голова опустилась, и он произнес:

– Не так быстро.

Драка на мгновение прервалась, мы все услышали гремящий голос смерти. А в следующую секунду костлявая старушка в обличии человека выпустила из свободной руки черные ленты. Пронзив моих друзей, эти ленты оказали губительное воздействие. Конане, Креато, Гвинокс и Авгур мгновенно умерли. Я думал, что был готов к этому, но я не был. Последнее время, проведенное в Сомне, моя жизнь была похожа на комикс. Но до этого момента у меня не было реального антигероя, который бы мог сыграть роль моего противовеса, а тут я встретил настоящего злодея, который был значительно сильнее меня. Потеряв своих друзей: Авгура, который предвидя будущее, пошел на смерть; отважного Конане, который, не смотря на сомнения, присоединился ко мне; Креато, который был для меня эталоном мастерства; и Гвинокс, любящую, хотя и не любимую мной милашку… Потеряв их и еще многих союзников, павших до этого, я пришел в бешенство. Я начал колотить смерть свободной рукой и ногами. Я вызвал дэкопитатор в левую руку и попытался ударить, но мою кисть снова перехватили. Я ударил два раза головой, но Фростех был спокоен. У него были маленькие полностью черные глаза, длинный острый нос и большой рот и его рожа меня ужасно раздражала.

– Нам надо поговорить с глазу на глаз, – вновь загремел голос смерти.

В следующее мгновение Фростех выбил у меня из рук кинжал и отправил Кунгена за край крыши мощным воздушным порывом. Через мгновение я оказался связанным по рукам цепями, а телохранители, убедившись, что я не опасен, отошли в сторону. Смерть подошла к валявшемуся кинжалу, поднял его и, вертя его в руках, продолжила говорить:

– Вот ты, наконец, и добрался, – услышал я тихий человеческий голос, – ну что, стоило скрываться от меня полгода, если мы оба хотим одного и того же?

–Что? Что она имеет в виду? – спросил я себя в тот момент.

– Ты спрятался от меня в той пещере с двумя скорнами, но как ты видишь, я от тебя прятаться не стала.

– Что это значит?

– Да, я знала, куда ты пропал, я же как-никак хозяйка Сомны, но даже я точно не знаю будущего, поэтому я дала тебе шанс проявить себя и время подрасти.

Я молчал.

– Знаешь, у этих профетов есть поразительная способность, – продолжила говорить смерть, склонившись над телом Авгура, – они предвидят грядущее. Этот керт показал мне простейший способ для того, чтобы я смогла добиться желаемого. Мне лишь надо было свести тебя с Гвинокс. Неужели тебе не показалось странным, что провинившуюся девчонку охраняли десять пустоглазых неков?