Выслушав план действий, я понял, что зря свернул к этому дому. Гвинос меня немного разочаровала, ее план был наивным и, как мне казалось, невыполнимым.

– У меня не получится корчить из себя избранного, даже и не думай. Я просто не потяну легенду, – отговаривался я, мотая головой.

– Да что в этом такого, всего-то и надо, что соврать. Как я вижу, другие этапы моего плана тебя не особо взволновали, – отвечала Гвинокс.

– Потому что я еще могу представить себе, как убить человека, пускай даже самого могущественного в Сомне. А вот как одурачить сотни, отнюдь не слепых людей, я не имею ни малейшего представления. Ну, какой из меня спаситель? И от чего мне их всех спасать?

– От смерти, чего же еще? Ты же сам хотел ее убить, разве нет? Пойми, многим из людей в Сомне стоит только дать красивый флаг да грамотно преподнести идею, и они будут биться за этот флаг, пока он не упадет. Скажем народу, к примеру, что ты Сиро и что те, кто не с тобой, те – против тебя, убьем Фростеха, и вся власть в городе будет твоей. Чего тут бояться, чтобы быть избранным не нужно рождаться под счастливой звездой, им можно стать, просто набравшись достаточной смелости.

– Просто! Как же. Нет, я не смогу, из меня слишком плохой актер, чтобы играть такие роли.

– Да нет в этой роли ничего сложного. Если дело в том, что тебе нужно будет говорить, так мы все тщательно спланируем. Если же дело в твоей внешности, так это тоже не проблема, у меня есть все, чтобы изменить твое лицо и тело, как заблагорассудится, сделаем из тебя хоть принципа Датского, хоть короля Англии, только скажи.

Понуро поджав нижнюю губу, я опустил взгляд в пол и затем немного подумав перевел его на окна. «А что я, собственно, теряю» – промелькнуло в моей голове, и я, немного поддавшись, спросил:

– Насколько это опасно?

– Темнее, чем в полночь, уже не будет, все равно начнет светать, – образно ответила Гвинокс.

– А я слышал, что темнее всего у подножья. – передразнил я ее.

– И в чем разница? От утра у подножья все равно не скроешься, какой бы высокой ни была гора. Но посмотри на всю эту затею по-другому, я хочу, чтобы ты понял, что мой план очень прост. Вот, скажем, что, если бы ты мог в чьем-то теле прожить жизнь, уверен ли ты, что смог бы прожить ее также достойно, как какой-нибудь император или король. Хватило бы тебе духу на все те поступки, которые сделал тот или иной лидер. И если ты считаешь, что да, то почему бы тебе не воспользоваться своим телом. Тот же Сиро, если он когда-нибудь будет жить на этом свете, наверняка, смог бы повернуть любой ход событий себе на пользу, в чьей бы шкуре он ни родился. Так чем ты хуже? – договорив, Гвинокс подняла брови и развела руками.

"Должен признать, эта девушка умеет убеждать, – рассуждал я, – конечно, ее слова теряют смысл, если предположить, что мне не хватит духу достойно прожить жизнь лидера, но все-таки во мне нашлось достаточно гордости, чтобы не сказать, что я, действительно, хуже какого-то там Сиро».

Добавив еще немного капель смелости на засохшую почву моей неуверенности, я продолжил рассуждать вслух:

– Значит, по-твоему мы можем вот так просто ворваться в дом Фростеха и убить его вместе со всей его охраной, или как ты себе это представляешь?

– Ну, во-первых, мы не собираемся никуда врываться. Ты вообще меня слушал? Нам нужно всего лишь привлечь внимание главы Нихилиума. Для этого и нужен весь этот маскарад. А во-вторых, чтобы подобраться к Фростеху, тебе нужно будет сыграть моего слугу, а не Сиро, так что, даже если мы не дойдем до второго этапа, то, как минимум, избавимся от преследования моего клана. Если все, конечно, пройдет гладко.

Довод Гвинокс был достаточно весомым, чтобы я поддался окончательно.

– Хорошо, повтори-ка план еще раз.

Моя новая подруга вновь изложила свой план, и на сей раз он уже показался мне не таким сложным.

– Значит сначала мы отправимся в темные земли, чтобы собрать необходимое количество яиц? – спросил я.

– Нет, сперва я научу тебя играть в Кобру, как я уже сказала, тебе не нужно будет выигрывать турнир, только привлечь внимание. А затем – да, мы отправимся в темные земли.

– Нам, наверное, понадобится какая-нибудь повозка, чтобы перетащить эти сто яиц? Я видел на рудниках специальные летающие телеги для вывоза земли, может возьмем одну оттуда?

– Нет, нам слишком опасно сейчас светиться в землях скорнов, повсюду шестерки Фростеха.

– Ну, тогда я мог бы сделать одну такую из камня. – предложил я.

– Ты умеешь оживлять камень? – удивилась Гвинокс.

– Да, умею.

– Отлично. Это может сыграть нам на руку во второй части спектакля, – девушка одобрительно покивала головой и повторила, – отлично.

После короткой паузы, за время которой я для разнообразия почесал ухо, прозвучал вопрос:

– Ты, наверное, все еще боишься не вернуться на Землю? – и, не дожидаясь ответа, Гвинокс продолжила. – Ты, только, не подумай, что я брошу тебя, как только отомщу Нихилиуму. Я хочу сказать, что этот мир тоже по-своему прекрасен. Здесь есть чем заняться и полно интересных людей, хотя, конечно, все мы в Сомне уже не те, что прежде. Все-таки это не наш мир, а мир смерти, и мы тут всего лишь гости, в ее большом и мрачном театре.

– И где же обитают эти интересные люди? В Эйвии?

– Да, там много хороших кланов. Та же Асэншн, которая тебя подобрала, Децимэйшн, Иллюминати, Лемурия, Суприм… Иногда им приходилось соединять силы с Нихилиумом, вот я и познакомилась со многими, так сказать, персонажами.

– Кстати, давно хотел спросить, почему у вас у всех такие странные имена: Гвинокс, Фростех, Лито -не слышал на земле ничего подобного.

– Это псевдонимы или, как принято последнее время их называть, кликухи. Конечно, есть много красивых имен, но здесь не принято их использовать. А тебе, вообще, можно расслабиться, ведь теперь ты сам Сиро Дрион. Как звучит-то, а? Я повторюсь, не надо рождаться под счастливой звездой, чтобы стать избранным. Это просто маленькое перерождение или все равно, что надеть маску. Кстати, о масках, – Гвинокс встала и подошла к шкафу, – пора примерить и мне свою.

Когда моя новая подруга достала красную маску, я невольно вспомнил о хардкоровой группе Slipknot, которую я слушал в далеком детстве. И о той маске, которая досталась мне от Найджела за то, что я посетил с ним клуб, где познакомился с Эньей и Кэтрас- тоже странные имена, кстати, почему нельзя было назвать их просто Кейт и Эн или Катя и Аня.

Когда Гвинокс приложила маску к лицу, промелькнула красная вспышка и ее облик кардинально изменился.

– Ну, что думаешь? – спросила она.

– Думаю, надо будет навестить друзей, когда выберусь отсюда, – невпопад ответил я.

– Да нет же, что ты думаешь о моей внешности?

– Ну, ты стала очень красивой! – сказал я, глядя в ее желтые глаза. Теперь ее волосы, брови, щеки и губы пылали ярко красным цветом. Лицо приобрело резкие, но гармоничные черты, а кожа нежно розовый оттенок.

– Что значит стала? – возмутилась Гвинокс. – Хочешь сказать, с моей настоящей внешностью что-то не так?

– Да нет… Я? Просто…

– Неправильно выразился? Не умеешь делать комплименты? Ладно, спишем это на твою неопытность.

– На мою неопытность? – удивился я.

– Ну да, по твоим рассказам в жизни ты явно не был Казановой.

«Да, она прям дразнится» – промелькнуло у меня в голове.

– Эм, о чем это я? – замялась Гвинокс.

– Да, о чем это ты? – передразнил я ее в ответ, сложив руки на груди.

– Ну, в общем, вот так выглядят флави, раса девушек из Синерджи. Тебе, кстати, тоже нужно приодеться – твой наряд ни на что не годится. Вот одень вот это.

Подруга, как я стал ее про себя называть, кинула мне в руки сложенную серую ткань после чего я встал и переоделся.

– Мне отвернуться? – спросила Гвинокс, когда я развернул одежду – или можно посмотреть? Ты не подумай ничего. Мне интересно чисто с профессиональной стороны, я ведь тоже воссоздавала тела.

– Да, смотри, я не стесняюсь. В больнице всю стеснительность отбили.

– М-да, на тебя не пожалели материала. – сказала Гвинокс, когда ее взгляд на секунду скользнул от моего торса к моему паху. – Это шутка такая, мало кому понятная, потому что в этом мире очень мало целителей, но я продолжаю ее повторять, когда вижу плохую работу. Кто говоришь тебя вылепил?

– Вроде ее звали Амрита, – ответил я, отдавая подруге смятую одежду, – по-моему она единственная целитель Асэншеона.

– Как же, помню. Та еще зануда, кроме как о зельях, вообще ни о чем не думает. Ну, ничего, мы тебя перекроим, надо только добраться до саркофага.

Посчитав не нужным интересоваться тем, что такое саркофаг, потому как скорее всего это формочка, в которой воскрешают людей в Сомне, я задал другой вопрос:

– Значит целителей мало, а почему?

– В серьезных стычках все зависит от целительной поддержки. Одна ошибка может стоить жизни твоего друга. Не каждый выдерживает такую ответственность. Большинство просто меняет цвет глаз и остаются только прирожденные целители, то есть те, у кого желтая душа.

– А исцелять могут только с желтыми глазами? Или?

– Нет, есть еще паладины и профеты. С оранжевыми и зелеными глазами, соответственно. Их тоже мало по той же причине. Но ты не бойся твое здоровье в надежных руках.

– Хочешь сказать, мне с тобой повезло? – ехидно спросил я, разглядывая свою новую робу. Просторная и чистая она очень подходила к моему образу – образу некроманта. Серая ткань подходила к цвету костей, а черные узоры на ней к моим глазам.

– А то! Я ведь одна из лучших целителей Нихилиума и уж точно буду получше той замухрышки Амриты.

– Да ладно, ты не ревнуй. Лучше скажи, у этой робы есть магические свойства? Я чувствую странное покалывание.

– Да, она прибавляет немного ловкости, но вряд ли тебе это пригодится, все-таки я шила эту робу для ученика одного ассасина.

Я натянул капюшон на голову и рассмеялся:

– Как вы в этом ходите? Неужели ты действительно собиралась выходить в этом замуж?

– Так, нам пора перестать тратить время и начать твое обучение игре в Кобру. Вообще, этот дом не для таких игр, но выбора у нас нет. Сними свой капюшон и помоги мне свернуть ковры. Да, и еще мне не нравится твой браслет, выкинь его, он будет тебе мешать.

– Не могу, это память о той пещере, где я обучался некромантии.

– Тогда надень его на левую руку. Кстати, волк – это символ одиночек, а ты теперь не один… мог бы сделать что-нибудь поприличнее.

– Что, например?

– Ну, скажем, череп дракона, там, или феникса.

– Я бы сделал, но не знаю, как выглядит ни феникс, ни дракон, разве что китайский.

– Ох, ладно, дай сюда браслет, я все сделаю, а ты пока сверни все ковры. – С этими словами Гвинокс взяла мой костяной браслет в виде черепа волка и уселась за стол. Как раз к тому моменту, как я свернул последний коврик, она закончила.

– Ну вот, готово. – сказала Гвинокс и передала мне браслет в форме головы дракона. – А теперь настало время немного поиграть. Сейчас я произнесу общее заклинание, и появится большая кобра. Ты ее не пугайся, она не опасна.

Я отошел от середины помещения и одел браслет, после чего Гвинокс произнесла на чистом английском: «Feather snake». Буквально из ничего на полу материализовалась длиннющая змея. Хвост, на котором она стояла, был закручен в плотную спираль, из-за воротника торчали маленькие перья, а приплюснутая морда то и дело раскачивалась влево и вправо. Гвинокс стала объяснять правила игры:

– Все просто. Мы по очереди выдергиваем одно или два перышка, которые растут на воротнике кобры, пока они не закончатся. Тот, кто вытащит последнее – выиграл. Кого укусит кобра – тот проиграл. Всего у нее сорок девять перьев, самое большое перо – десять сантиметров в длину, самое маленькое – пять, так что есть небольшой простор для тактики. На хвост наступать нельзя, и на щипок дается пять отмеренных ударов в ладоши около восьми секунд. Можно двигаться вокруг кобры, и если быть достаточно быстрым, то можно успеть забежать ей за спину. Вот, наверное, и все, запомни, мы не собираемся на турнир, поэтому сейчас твоя задача не победить меня, а понять, как двигается змея и научиться выдергивать перья. Смотри и учись!

Гвинокс встала поближе к кобре, согнувшись в коленях и спине. Ее руки были приготовлены, как если б она собиралась принять пас мячом, и когда ее кисти стали досягаемы для укуса кобры, Гвинокс резко махнула в сторону левой рукой. Кобра сделала выпад в след за обманным движением и, пока ее воротник был повернут задом, моя подруга ловко выдернула зеленое перо правой рукой.

– Повтори, – сказала она, – чтобы переключить кобру на себя и начать свой ход, просто топни перед змеей. Пока обойдемся без хлопков. Приступай.

– А она не может броситься на меня? Не то, чтобы я боялся…

– Нет, она будет стоять так, пока действие заклинания не закончится, а закончится оно только в том случае, если будут выдраны все перья, что случается не очень часто. Обычно она кусает одного из двух игроков, и тогда перья возобновляют простым словом «Feathers». Ну, или змею отзывают, заменив новой.

– Ясно, ну понеслась. – сказал я и топнул ногой по полу. Первая дюжина попыток приманить кобру обманным движением провалилась. Змея неприятно кусалась за пальцы и кисть, оставляя неглубокие порезы. Зубы змеи были специально уменьшены и не причиняли особого вреда, но Гвинокс все равно залечивала мои раны заклинанием «Healing hands». Когда она произносила эти два слова, появлялись две руки. Сотканные из света, прислоняясь ладонями к моей груди, они восстанавливали мою жизненную энергию.

Я продолжал тренироваться со змеей один на один. На двадцатой попытке у меня получилось-таки обмануть ее. Только вырвать перо пока не удавалось. Голова змеи доставала мне примерно до пояса, но если бы не магический барьер, который не давал ей вытянуться, то она с легкостью могла бы укусить меня за нос, даже если б я стоял в полный рост. После выпада эта голова быстро возвращалась на место, однако я был еще быстрее. К тридцатой попытке я вырвал свое первое перо.

– Ву-ху! – радостно произнес я. – А это действительно забавно!

– Я знаю. Давай вырви еще десяток перьев и на этом пока остановимся. – ответила Гвинокс. – Время работает против нас, скоро сюда заявятся люди Фростеха.

Допустив в спешке несколько ошибок, я, тем не менее, получил в свои руки еще десяток зеленых перьев. Вырывать по два пера я пока не пробовал, но ведь все еще впереди.

– Ну все, этого пока что хватит, сейчас давай передохнем, а после отправимся на охоту.

– А зачем тебе отдыхать? – спросил я Гвинокс – Разве ты не можешь исцелить себя и тем самым вернуть выносливость?

– Нет, не могу. Целители паладины и профеты не могут исцелять сами себя, это тоже одна из причин того, почему целителей мало. Тяжело смотреть, как другие сражаются, пока ты отдыхаешь, но ничего не поделаешь, приходится. Ладно, я ненадолго. Ты пока придумай что-нибудь поудобнее твоего динозавра, нам предстоит далекий путь, – сказала подруга.

Я вышел из дома, подошел к останкам развалившегося велоцираптора и, сев на корточки, стал придумывать нового монстра. Идей в голову приходило не много, и самым оптимальным вариантом мне показалось был носорог. Я сделал у него на спине два удобных сидения и, как только Гвинокс закончила свой отдых, мы сели в них и поехали по дороге, ведущей в Нексион.

– А кто придумал эту игру? – спросил я в пути у Гвинокс.

– Ее придумал Синеп, один из лучших друзей Фростеха. Хороший профет и добрый по натуре человек. Сначала он создал кобру для личного развлечения и даже не подозревал, что это развлечение может кому-то навредить. Позднее в этой игре заинтересовался Фростех, и Синеп был только рад составить компанию, не подозревая о коварном плане своего лидера. Когда же Фростех ввел эту игру в массы и назначил приз в виде куска нексиса тому, кто победит в турнире, Синеп ушел из клана и разорвал дружеские отношения с Фростехом. Теперь он живет и трудится в Эйвии и избегает встреч с бывшим другом. Вот так то, у всех злодеяний есть своя цена.

– Да уж, Синеп-молодец. Я бы ни за что не додумался создать такую игру.

– «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», – с выражением процитировала Гвинокс.

– Ты читала Шекспира?

– А как же, он – мой самый любимый писатель. – Гвинокс на несколько секунд замолчала. – А у тебя есть любимый писатель?

– Тяжело сказать, у меня их несколько. Вообще, я прочитал за свою жизнь очень много книг. Я считал, что они сыграют в моей жизни какую-то важную роль. Пытался понять через них любовь, восхищался героями и их авторами, короче говоря, жил вымыслом.

– Да, тебя не книги нужны были, а пройти через то, что в них описывается. Я, конечно, тоже любила почитать, но я никогда не зависела от книг. Что тебя держало в этом вымышленном мире?

– Меня держали или, лучше сказать, пленили чувства, которые никогда не ощутить в реальной жизни.

– Да брось, в реальности любви навалом, просто не все в нее верят и зачастую вместо того, чтобы принять ее, начинают искать скрытые смыслы и причины, вместо того чтобы открыть свое сердце. – сказала подруга и приложила щеку к моей спине.

– Ну, слава уродцам – скорнам, я больше этим не страдаю. Этот мир и мои новые способности дарят мне массу ощущений, которых мне так не хватало в жизни.

– Да уж, когда становишься бессмертным начинаешь смотреть на вещи по-другому. Ни печали, ни забот, ни погони за улетающим временем, живи себе в удовольствие, помогай жить другим. Лафа! Только вот одна проблема: со временем у всех в этом мире кругозор сужается, оставляя всего четыре интереса. – Гвинокс стала загибать пальцы. – Игры, профессия, убийства и секс. Однажды и тебе все это наскучит.

– Тебе уже наскучило?

– Определенно. Хотя от хорошего секса я никогда не отказываюсь. В мой век чисто физические отношения были чем-то постыдным, низменным, далеко не таким привычным явлением, как сейчас. Это, наверное, и подкупает.

– В молодости мое поколение называло секс основным инстинктом. Хотя для меня основным инстинктом всегда был страх. Вообще, наша жизнь – это любовь, разбавленная смертью, и оба эти компонента сопровождаются страхом.

– Я мало знаю о страхе. Зато в постели со мной мало кто сравнится, как и в целительстве – это мое призвание.

На этих словах мы умолкли. Гвинокс показалась мне слишком развязной, и у меня не нашлось, что сказать. Возможно, она заигрывала со мной. Возможно, но сейчас меня занимали два других вопроса. Что я сам знаю о страхе? И в чем заключается мое призвание? Первый ответ дал мне понять, что, как и догадалась Гвинокс, я боюсь застрять в этом мире. А вот на второй вопрос у меня ответа не было, и я стал размышлять.

Пока я размышлял лес закончился, и началась пустошь, на горизонте которой возвышались семь пирамид. Я остановил своего носорога, представил, как в городишке кипит жизнь, полюбовался видом и, по указанию, Гвинокс, направил свое умертвие вправо от города. Еще какое-то врем мы ехали молча. Но когда мы миновали пирамиды, которые росли в размерах по мере приближения и которые теперь постепенно уменьшались, я нарушил молчание вопросом:

– Разве нам не опасно появляться в близи Нексиона? Нас ведь может засечь городская охрана, или нет?

– Нет, не может. – отвечала подруга. – Ни в городе, ни на границах людских владений никакой охраны просто нет. Нам не от кого защищаться, потому как у жалкого подобия власти в городах нет оппозиции, а монстры никогда не нападают сами. Мы вычищаем от них, от монстров, определенный участок земли, даем ему название и переключаемся на следующий. Таким образом, расширяя владения, на которые никто не претендует.

– Но разве вместимость двух городов безгранична? Вам же однажды придется строить третье поселение, или нет?

– Сейчас в Сомне проживает около четырех с половиной тысяч человек. Примерно по человеку на каждый год со времен Кунгена с вычетом умерших. Города могут вместить в себя около шести-семи тысяч человек и, конечно же, со временем переполнятся. Но к тому времени, надо думать, мы прорвемся-таки в новые земли и найдем там новый город.

– Просто так вот найдете пустой и готовый город?

– Почему бы и нет, вот Эйвиа с Нексионом нашлись же.

– А что вам мешает попасть в новые земли?

– Во-первых, страж, охраняющий перевал, а во-вторых Фростех, который мешает сплотиться двум городам против этого стража. Вот тебе, кстати, еще одна причина, по которой нужно разделаться с лидером Нихилиума, – сказала Гвинокс, положив руку мне на плечо.

Мне было жутко интересно, что за страж такой, с которым не может разобраться отдельный город, заполненный воинами и магами, но я решил увести разговор в другую сторону.

– Вот что мне непонятно, так это почему ты не ушла из клана?

– А мне все равно, на кого работать – спокойно ответила подруга – я же по сути простая служанка. Мое дело за малым – выполнять указания. А чьи и какие – меня особо не волнует, лишь бы была выгода.

– Так что же ты натворила? За что тебя так наказали?

– В смысле, привязали к дереву? – Гвинокс отвела напряженный взгляд, – я просто сунула нос не в свое дело.

– А точнее?

– А точнее – подруга замялась – я узнала секрет Фростеха. С определенного момента он стал устраивать тайные свидания неизвестно с кем. Оказалось, он ходил на переговоры с дэдкубом, то есть фактически – со смертью. Зачем ему это надо было, я узнать не смогла, зато Фростех смог узнать, что за ним велась слежка. Откуда? Не имею представления, но, как ты понял, я попалась, и перед убийством со мной решили поиграться. Не стоило им этого делать – Гвинокс сделала паузу – теперь я поиграюсь с ними.

– Ясно, слушай, мой носорог сейчас развалится. Нам нужно слезть, чтобы я его пересобрал.

– Ладно, – сказала как-то безрадостно подруга. В интонации, с которой она это произнесла, был какой-то подтекст.

«Возможно, она хочет меня использовать», – подумал я, – слишком уж она откровенна со мной, хотя и не все договаривает. Вот так доверишься женщине, а она тебя возьмет и кинет? Надо будет как-нибудь проверить ее на вшивость.

– А что это за железные изваяния? – спросил я, когда закончил собирать костяного носорога. Метрах в пятидесяти от нас на земле стоял ряд странных фигур. Фигуры эти были похожи на слегка раскрытые и покрытые шипами ножницы, посаженные в горшок.

– Это работа одного сумасшедшего по имени Одрис. Он называет эти статуи алтарями и возводит их везде, где только может. Одрис давно ушел из городов и вряд ли собирается возвращаться. Зачем он возводит эти алтари, он никому не объясняет, потому как не любит разговаривать с кем-либо. Если повезет, мы встретим его на пути к темным землям. Гвинокс оттолкнулась от ребра носорога и ловко запрыгнула в седло. Я последовал ее примеру, и мы вновь отправились в путь.

Сразу за пустошью начиналось огромное мелководное озеро, усеянное сотнями разноцветных фонтанчиков. Передвижение моего носорога замедлилось, но не сильно, вода доставала ему лишь по щиколотку, а фонтаны били слишком слабо, чтобы остановить такую здоровенную махину.

– Здесь мы сражались против элементалей воды. Зону назвали Мелководье, – пояснила Гвинокс – правда, красивое место?

– Да, правда. А эти фонтаны не опасны для глаз?

– Нет, здесь нет источников магии, это нейтральная вода.

– Тогда, если ты не против, я попью.

– Пожалуйста, только ты все равно не сможешь утолить жажду.

– Мне просто интересно, – сказал я и протянул голову к струе одного из фонтанов. Бледно розовая вода приятно холодила рот, и мне хотелось выпить не меньше литра, однако я не смог сделать больше шести глотков. Седьмой попросту не проваливался мне в горло. Как объяснила Гвинокс, человек, находясь в Сомне, может пить жидкость только в определенных пределах и только через определенные промежутки времени. Я усвоил урок, и мы поехали дальше.

За Мелководьем начались кислотные болота, которые когда-то были заполнены гигантскими ядовитыми клещами и болотными чертями. Эти болота мы пересекали по широким тропам, покрытым бархатистым мхом и разбегавшимся во все стороны. После болот мы ступили на землю, обтянутую странной живой биомассой, где когда-то обитали желчные тролли. И, наконец, мы добрались до последней зоны перед пунктом назначения, до прозрачного поля. Это поле представляло собой огромное стекло, которое было достаточно прочным, чтобы выдержать, по словам Гвинокс, хоть армию титанов. Носорог бежал по этому полю, минуя алтари, которые продолжали нам встречаться по пути, и за каждым его шагом следовала стая нетопырей, прилипавших к обратной стороне стекла.

– Когда-то эти летучие мыши летали здесь стаями, но после смерти все они воскресли под стеклом. Теперь они живут по ту сторону и вместе со всеми этими алтарями наводят жуть на путников.

– А вон там – не Одрис, случайно? – сказал я, показав на чью-то фигуру вдалеке.

Гвинокс присмотрелась и сказала:

– Да, точно, он самый, трудится над очередным шедевром. Подъедем к нему?

На вопрос подруги я ответил молча, просто направив Носорога в сторону Одриса. Чудак был одет в такую же робу, что и я, только синего цвета и узоры на его одежде были фиолетовыми, а не черными в виде спиралей разных размеров. На голове у него была синяя паранджа. В руках Одрис держал оранжевое яйцо, сферу и странный прибор, похожий на фен. Этим прибором-то он и возводил свои алтари.

– Эй, Одрис, что это за фигуры?

Мужчина в синей робе молчал, стоя к нам спиной, продолжая заниматься свои делом.

– Я с тобой разговариваю, нек!

– Представься Сиро, – мысленно подсказала мне Гвинокс.

– Одрис, с тобой говорит Сиро Дрион, объясни, зачем нужны эти алтари?

– Дрион, значит? – заговорил он. – если ты и вправду избранный, то ты должен уметь что-то особенное.

– Я умею многое, но чего ради я должен тебе что-то доказывать?

– А чего ради я должен с тобой разговаривать?

– Ладно – решил я уступить – я могу оживлять камень, но здесь нет нужного материала.

– Оживлять камень мог и Кунген. А раз ты не способен на большее, значит ты и не Дрион, нам не о чем говорить.

– И что я по-твоему должен уметь? Эй! Одрис!

– Оставь его, Джонатан, это бесполезно. – сказала Гвинокс, и я, послушав ее совета, направил носорога к большим вратам, уже видневшимся вдалеке. По пути к ним я задумался над словами Одриса. Для того, чтобы заставить четыре с половиной тысячи людей поверить в то, что я – Сиро, я должен буду чем-то доказать это. Я должен быть способен делать что-то, действительно уникальное. Возможно, нужно будет вновь на какое-то время погрузиться в абсолют, чтобы изобрести какое-нибудь необычное заклинание, но вот что оно будет из себя представлять, я понятия не имел.

Наконец, мы добрались до врат в темные земли. Около двадцати футов в вышину и двенадцати в ширину, эти врата из чистого золота были единственным проходом на территорию, окруженную горами со всех сторон. Две двери были украшены красивыми фресками замысловатыми узорами и рунами, похожими на те, что были нарисованы на двери в дом Гвинокс. Эти врата были словно высечены в сплошной многометровой каменной стене, державшейся на их раме, поэтому они источали не только магическую ауру, но еще и грубую мощь, присущую особо крепким сооружениям.

– Ну и как их открыть? – спросил я у подруги.

– Не волнуйся, я знаю пароль. – ответила Гвинокс и спрыгнула с носорога.

Вместо замка на дверях были два отпечатка от правой и левой рук. Гвинокс подошла поближе, прислонила к ним свои ладони и громко произнесла: «Like a whisper in the dark Silence opens with a spark».

Словно проснувшись от сна, руны на дверях засветились, образовав своим свечением крохотную щель. Гвинокс толкнула двери и они, словно не веся ничего, с легкостью открылись, выпустив наружу непроглядную тьму.

– И мы пойдем туда? – удивленно спросил я, глядя на то, как клубки темного дыма вытекают из врат. – Я тут подумал, – продолжил я, не дожидаясь ответа, – почему бы нам не наведаться в Меллатум и собрать там нужные нам яйца?

– Не получится, город скорнов давно разворован, так что это единственный путь к осуществлению нашего плана. Ты не бойся, мы пойдем не в полной темноте, специально для этого места я изобрела элементаля света. Он легко рассеивает эту тьму, да и к тому же наделен целительной силой, так что у нас есть еще и неплохая поддержка в бою – подруга повернулась спиной к воротам.

– А с кем мы будем сражаться?

– С амфиподами. Это такие креветки бирюзового цвета, обитающие в зоне молний, более сильных монстров мы просто не потянем. Но до амфипод еще нужно добраться.

Гвинокс развернулась вновь и произнесла: «Be born light servant». Тьма расступилась перед лучами яркого света, и перед моей подругой появился желтый человечек без половых признаков. Элементаль света светился, как большая и очень мощная лампочка -он не слепил глаза, но и не излучал тепла. Подруга пригласила меня пройти первым, но прежде чем это сделать, я разобрал носорога и собрал из него что-то наподобие медведя гризли. Я решил, что это будет оптимальным вариантом для боя и для передвижения. Одновременно со своим новым питомцем, мы ступили на территорию темных земель, следом за нами вошел элементаль. Ну, а Гвинокс замыкала группу. Я шел в полной боевой готовности, держа в руках декопитатор, но подруга попросила меня не трогать первых монстров, которые встретятся нам по дороге.

– Черные гоблины не причинят нам вреда, если мы сами не нападем на них, – сказала она.

Пройдя коридор, тянувшийся от ворот добрую сотню метров, мы вышли на мощеную камнем площадь, плотно заполненную маленькими мерзкими монстриками. Мы стали пробираться сквозь огромную толпу. Черные гоблины расступались перед нами, как лед перед ледоколом с той лишь разницей, что зубастые монстрики вновь собирались в кучу за нашими спинами, и брешь в их толпе зарастала.

– Они, что, боятся света? – спросил я у Гвинокс.

–Нет, они боятся нас, как в принципе и всех, кто сильнее их, – ответила девушка – Мы не вычистили эту зону только потому, что этих чертей здесь слишком много.

– Так почему бы нам не нажиться на них?

– Из них получаются слишком маленькие яйца. Эти яйца не представляют особой ценности. Хотя в принципе, Одрису их достаточно, чтобы возводить свои алтари.

– Кстати, а кто он и откуда, этот Одрис?