– Для восстановления сил нужно, чтоб ты погрузился в свой внутренний мир и пропустил через себя энергию эфира. Сделать это можно с помощью простого общего заклинания, которое звучит на всех языках одинаково. Так, значит, сперва прислони свои кулаки косточками друг к другу и соедини большие пальцы. Правильно. Теперь разведи локти. Так. Если хочешь, можешь подпереть руками голову, – я сделал всё, как он велел. -Теперь повторяй за мной:
– Ом, джаграт, сушупти, сойра, тирья-ом». Когда рассоединишь руки, восстановление закончится.
С тяжестью, ломившей все мое тело я кое-как вымолвил шесть нужных слов. Заметив, что мне было тяжело Сенсей сказал:
– Если хочешь, впоследствие можешь произносить заклинание про себя, главное – запомни всего шесть слов, первое и последнее повторяется.
Пока скорн говорил, меня понемногу настигало странное чувство. Сначала моя голова, затем шея, затем плечи, всё мое тело постепенно затекло и стало казаться необычно легким. Мои веки непроизвольно опустились, и я мгновенно окунулся в неистовый поток видений и эмоций. Мимо меня проносились разноцветные облака, красочные завихрения, мерцающие звезды, а также прямые и искривленные нити, тянущиеся в бесконечность. Это был тоннель пространства – времени. К созерцанию безмятежной идиллии, прибавился чавкающий голос скорна:
– Как ощущения?
– Это, – осекся я, обнаружив, что способен говорить, – это непередаваемо. Словно созерцание абсолютного великолепия, созданного специально для внутренней гармонии.
– Мы называем это чувство «абсолют». Считай, что ты к нему прикоснулся. Оно дорогого стоит, не правда ли?
– О да! А наш разговор не мешает процессу? – я открыл глаза, но тоннель никуда не делся. Руки же и голову я твердо держал в прежнем положении.
– Нет, если у тебя есть, что спросить, дерзай.
– Фрик, ну то есть, твой сородич, тоже в абсолюте? – спросил я, вспомнив, что фрик недавно принял ту же позу в углу пещеры.
– Да, но он погрузился в себя с другой целью. Если долго блуждать в абсолюте, можно ненадолго получить просветление, нужное для того, чтобы создавать новые заклинания.
– Другими словами, он ищет заклинания целителей?
– Можно и так сказать.
– А как я узнаю, что восстановление сил закончено?
– К тебе вернуться прежние ощущения.
Проверив свое тело на способность двигаться, я поднял голову и сказал:
– Они уже вернулись.
– Тогда продолжим тренинг, – произнес скорн и вновь сотворил для меня кирку, копию той, что исчезла после первого боя. Быстро отстреляв свое, я вновь полностью истощил свой запас энергии. Пока я мазал своими ударами по верткому оборотню, меня занимали мысли о смерти: как избавиться от ее преследования? Могу ли я с ее помощью попасть в мир Кэбэла и Лэбэка? На эти два вопроса у меня ответов не было, как вряд ли бы они нашлись и у скорнов. Но зато у меня нашлось два других интересных мне вопроса, которые я задал Сенсею во время следующего погружения в абсолют:
– А смерть использует когда-нибудь для своих целей добрые чувства из снов?
– Нет.
– А почему?
– Ее интересуют только страхи, потому как она воспринимает их гораздо ярче, чем, скажем, счастье или радость. Исключением является ландшафт, его она выбирает по одному ей известному принципу.
Это были последние вопросы о смерти, о которой я еще долгое время не вспоминал. Решив ненадолго забыться, я погрузился в обучение с головой, и впоследствии я разговаривал с Сенсеем только по делу. Третий и четвертый заходы на отработку ударов не принесли никаких результатов, зато в конце пятого я поймал кураж и четырежды заставил оборотня блокировать мои удары. Его фигура так четко запечатлелась в моей памяти, что я уже знал каждое последующее движение: удар справа – он делает шаг назад и уходит в противоположную сторону; удар слева – оборотень сгибается в коленях, откидывает голову и повторяет такой же уворот; повторный удар слева – цель оказывается за спиной; удар снизу вверх – резкий отскок в любую сторону; удар сверху вниз – снова та же картина. И в таком духе все повторялось по кругу.
Со временем до меня дошло, что красоваться не перед кем, и я стал повторять сотни раз один и тот же удар – удар справа сверху, пока, наконец, к шестидесятому заходу не получил результат.
Я попал по немертвому оборотню. Колющий удар пришелся моему противнику по ключице ближе к шее, чем к плечу. Осознав, что сделал, я на секунду другую застыл.
– Прогресс, – сказал учитель, – но этого мало, продолжай!
– Хорошо, Сенсей! – ответил я и принялся бить дальше.
До поры до времени я делал небольшие паузы между ударами, это было такое послабление, но и от него я вскоре отказался. Еще через пятнадцать заходов я отработал удары со всех возможных сторон и, наконец, поймал ритм тренировки. Я перешагнул за границу того периода, когда беспрерывно тренироваться влом и стал импровизировать. Помнится, мне пришлось изрядно помучиться с привыканием к тому, что на поверхности Сомны мне не нужен воздух, но все же привыкнуть к тому, что являет собой стезя некроманта, было во много раз труднее. Но встав на нее единожды, я понял, что уже не смогу с нее свернуть.
Мне просто некуда было больше сворачивать.
Я продолжал разбивать и расчленять оборотня на части, а Сенсей продолжал собирать его заново из развалившихся ошметков костлявого тела. Вновь и вновь я выдыхался и, вновь отдохнув, каждый раз возвращался на нашу с оборотнем арену. Я чувствовал себя, как зверь, загнанный в клетку ради забавы. Но если обычно всё удовольствие получают зрители, наблюдающие за тем, кто мечется в клетке, то, в моему случае, забава доставалась самому зверю. Мы с учителем являли собой отличный дуэт наподобие льва и дрессировщика, и я понимал, что сенсей воспитывает во мне не только дух война, но также дисциплину и характер. Начало обучения показало мне, что ничто великое не делается без энтузиазма, я знал, что дальше – больше, и что однажды мне придется сразиться с Сенсеем и сразить его, но мне не хотелось заглядывать вперед; я понимал, что Сенсей сделан из той же субстанции, что и я, он так же, как и я, время от времени выдыхался и отдыхал, и так же, как у всех его возможностям есть предел. Оставалось надеяться, что мой предел выше. Я чувствовал, что мое время вскоре настанет, и в кои-то веки мог жить настоящим.
Когда я стал откровенно выпендриваться, принявшись отрабатывать удар с разворотом в прыжке, сенсей решил поменять тактику.
– Теперь посмотрим, что ты можешь противопоставить моему умертвию в обороне. – С этими словами оборотень Сенсея широко раскинул свои страшные лапы с загнутыми когтями, и яростный зверь в моем лице почувствовал себя маленьким котенком. Мои глаза увеличились, скулы напряглись, и с каждым шагом оборотня в мою сторону я отступал на шаг назад. Внезапно умертвие прыгнуло на меня, резко ударив тыльной стороной ладони по лицу и быстро отскочило, так что, когда я опомнился, цель была уже вне досягаемости. После первого прыжка последовали три повторных, и я трижды попытался встретить оборотня взмахом оружия. Но трижды я не успевал попасть и получал лапой по лицу.
– И что ты пытаешься сделать? – остановился учитель – чужие удары очень сложно предупредить, пока просто учись их блокировать. Можем последовать твоему методу – сперва я буду бить только с правой стороны с равными промежутками, затем с левой, а дальше начнем импровизировать, да, и вот возьми, у меня на всякий случай, осталась одна соска – выпьешь и дело заспорится быстрее.
Выпив то, что скорны называли сосками, я с каждым блоком все отчетливее осознавал, в чем заключается каждая из моих ошибок. Я быстро набирал уверенность и опыт. Поначалу я, конечно, неправильно держал спину, неграмотно выставлял оружие, медленно реагировал, но уже после третьего захода я знал всю схему наизусть. В итоге весь мой опыт обороны стекся к двум простым пунктам: либо разворачиваешь корпус в сторону удара и ставишь нужный блок, либо прытко отпрыгиваешь назад. Во всяком случае, второй пункт был необходим против апперкота, а в остальном оборона была похожа на танец с тростью. Оставалось только научиться подныривать под удары и перекатываться кубарем, но, видимо, Сенсей не считал это необходимостью, поскольку обучение перешло к следующему уроку.
– Пожалуй, можно устроить легкий спарринг. До магии осталось немного. Победишь моего оборотня вчистую, и мы перейдем к следующему этапу.
– Хорошо.
Начался спарринг. Единственное, что было в нем легким – это оборона, переключаться между защитой и атакой тоже нужно было научиться. Я получал несильные удары и не всегда попадал по противнику, но в результате я все-таки побеждал. Только каждая победа отнимала у меня все силы, и каждый новый оборотень становился все быстрее и проворнее. Это Сенсей постепенно ускорял ритм боя. В итоге я, конечно же, победил оборотня, дравшегося на пределе своих возможностей, но прежде чем это произошло, я полностью потерял чувство времени. Уже давно сбившись со счета моих погружений в абсолют, мне казалось, что тренировки длятся уже месяцы, хотя, на самом деле, могла пройти всего пара недель.
Наконец, передо мной встала задача сразить оборотня без вреда для себя. Я должен был не пропустить ни одного удара и одержать окончательную победу в этой забавной, но утомительной игре. Чтоб усложнить задачу, Сенсей снарядил свое умертвие доспехами духов, светившимися тем же белым светом, что и мой декопитатор.
Встав в стойку, я сказал: «Готов!», и понеслась.
Резким движением ног оборотень оттолкнулся от каменного пола и неожиданно взмыл высоко вверх, намереваясь приземлиться прямо мне на голову. С перепугу я, сам себя удивив, сделал кувырок в сторону. Оборотень, промахнувшись мимо цели, оскалился и обрушил на меня град ударов. К лапам неожиданно добавились удары ног, и мне не оставалось ничего кроме как отпрыгивать назад. Хуки, выпады, апперкоты и кики сплелись в едином вихре, и оборотень стал напоминать юлу. Первое время я присматривался, сделав упор на оборону, но мне необходимо было действовать, ведь каждую секунду увеличивался риск пропустить удар. Наконец, решившись ответить, я атаковал оборотня, размахнувшись справа. Немертвый скелет согнулся в коленях, и в следующее мгновение кирка просвистела над его поджавшейся головой. В дополнении к уходу от моей атаки оборотень перенес вес на правую ногу, а левой сделал подсечку. Я оказался на полу.
– Повторим, – сказал учитель, – в этот раз можешь начать первым.
Вставая на ноги, я немедля набросился на противника, яростно размахивая декопитатором.
Описывая дугу за дугой, я вскоре вынудил оборотня отбиваться лапами, которые были защищены полупрозрачным доспехом. К сожалению, оружие духов причиняло мало ущерба доспехам духов и после пары десятков попаданий, я так и не нанес никакого урона умертвию. Растерявшись от своей неспособности что-либо сделать, я остановился и озадаченно поджал подбородок. Воспользовавшись заминкой, Сенсей послал своего скелета в атаку и через пару минут, я вновь оказался на полу.
– Ты нетерпелив и полон злобы, новичок, из-за чего у тебя не получается расслабиться, – сказал Сенсей, – думай, когда дерешься. Анализируй и решай битву, как задачу. Главное понимать, что происходит в голове у противника и не спешить. Покажи мне свою выдержку.
Я кивнул одновременно Сенсею и самому себе и, настроившись на долгий бой, вверил себя своим рефлексам. После дюжины длинных поединков, которые заканчивались все более неточными попаданиями, приходившимися, в основном, по моим ногам и корпусу, мы с сенсеем решили передохнуть. После абсолюта учитель сказал:
– Ладно, давай увеличим твои шансы. Вот, возьми, эликсир ловкости, но выпей его только тогда, когда будешь точно знать, что нужно делать, он у меня тоже в единственном экземпляре.
К удивлению скорна, я тут же осушил содержимое пузырька. Сенсей, наверное, думал, что я пережду еще около дюжины заходов, но нет, я уже знал, что нужно было делать. Единственной возможностью победить у меня было точное попадание по незащищенным суставам, то есть по локтям или коленям, ну или по шее. Притом, что цель очень быстро двигалась и ставила блоки, попасть в эти точки было невероятно трудно, поэтому элексир пришелся очень кстати.
Оставался только один вопрос: рисковать или не рисковать. Меня серьезно волновало – стоит ли пробовать удар с разворота. Будет ли это единственной возможностью одержать верх или последним выпендрежом в моей жизни? Мой очередной, наверное, уже двести какой-то, бой начался, а я все думал над этим вопросом. Сомнения стоили мне еще трех поражений и, боясь, что эффект эликсира, обострявший мои чувства, скоро пропадет, я, наконец, решился.
Один блок – против левой лапы оборотня. Второй блок – против правой. Толчок ногой в костлявый живот умертвия. Подскок вверх, оттолкнувшись от правой ноги и рубящий удар с разворота в воздухе.
Проделав всё это, я ощутил прямо-таки экстатическое удовольствие. Зубастая башка оборотня грузно упала на каменный пол. «Порой все решает всего один удар», – подумал я и добавил вслух: «Надо было просто быть смелее».
– И хитрее, -подсказал учитель, – я не заметил, чтобы ты сделал хоть один обманный удар за все это время. Знай, я буду доволен тобой только тогда, когда ты начнешь учиться сам без моих подсказок, а пока закрепим твой успех.
И действительно ложные замахи приводили Сенсея в замешательство. Он ставил не те блоки, тормозил, и я легко отрубал конечности его оборотню. После пары десятков чистых побед я так обрадовался, что не выдержал и крикнул Фрику:
– Эй, Фрик, ты все проспал, Фрииик!
– Ах, это ты мне, – проснулся скорн, – было что-то, что я не видел?
– Да, я разношу этих оборотней в дребезги!
– Пууу. Ясно, разбудите, когда будет настоящий поединок некромантов, – проворчал Фрик и вновь ушел в абсолют.
После этих слов туша немертвого оборотня безжизненно свалилась на пол, и мои тренировки ближнего боя закончились.
Начались уроки магии.
Глава 8. МАГИЯ И СВОБОДА.
– Первое, чему ты должен научиться в некромантии – это преобразовывать мысли в магические потоки. Ты уже должен был почувствовать струящуюся внутри силу некромантии, когда колдовал зеленый огонек. Теперь мы вместе увеличим эту силу, – во время своего изложения Cенсей не сходил с костяной лесенки – запас магической энергии, которую мы тратим на заклинания, зависит от общей выносливости заклинателя. Сейчас твоей выносливости должно хватить на три-четыре сильных заклинания, но они будут вынуждать тебя слишком часто отдыхать и развитие твоей энергоемкости затянется. Поэтому начнем с простого заклинания, сковывающего цель цепями. Иногда это заклинание просто незаменимо, поэтому его нужно помнить назубок, – лизнув зуб произнёс учитель.
«Да уж, в его пользе я уже успел убедиться» – подумал я, вспомнив о том, как мы попали в эту пещеру, и продолжил слушать Cенсея:
– Обучиться любому заклинанию, кроме, разве что персонального, можно через самостоятельный поиск либо с помощью мыслеобмена, но и то, и другое делается через абсолют. У нас, конечно, в запасе много времени, но смысла идти окольными путями, когда открыт прямой – нет, поэтому займемся мыслеобменом.
– Сенсей, а как же получилось так, что я смог колдовать с желтыми глазами? Я не использовал абсолют, чтобы научиться диспелу.
– Простейшие заклинания можно выучить с помощью воображения, более сложные – нет. Мыслеобмен – это своего рода допуск к знаниям, с чьего-либо разрешения.
– Что для него нужно? – cпросил я скорна, пока тот слезал и переставлял лесенку ступенями вперед.
Взобравшись на вторую ступеньку, он сел и продолжил:
– Всё просто. Сядь в ту же позу, в которой ты обычно погружаешься в абсолют, как можно ближе ко мне, и вытяни руки.
Я сел по-турецки и вытянул руки перед собой.
– Так, дальше я должен приложить свои руки к твоим, прислоняя костяшки и большие пальцы также, как ты прикладывал свои руки друг к другу. Вот, правильно, осталось только одно – произнести нужное слово. Когда я это сделаю, ты почувствуешь быструю пульсацию в висках. Ты должен будешь передать мне какой-то образ взамен того, что я передам тебе. Особо не думай, у тебя вряд ли найдется что-то важное для меня, поэтому это может быть что угодно. Итак, повтори это слово – «Изоилонум».
– Изоилонум, – повторил я за Сенсеем и мгновенно погрузился в абсолют, только на этот раз в нем было темно и пусто. Единственное, что я в тот момент видел, было слабое зеленое свечение, быстро появлявшееся и быстро исчезавшее, словно свет от фар проносящихся мимо машин. Немного погодя зеленый свет исчез окончательно, и я передал Сенсею первое, что пришло в голову. Это был пугающий образ дэдкуба, запечатленный в тот момент, когда стены рудника начали рушиться, погребая его под собой. Я вспомнил его грустную четырехглазую морду, его тощущую фигуру на куриных ступнях и сулящую беды руку, которую он вытянул перед тем, как оказаться похороненным заживо. Получив образ, Сенсей разъединил руки, и я опять оказался в пещере.
– Дэдкуб? Ну что ж, хорошо. Я передал тебе образ магического заклинания, теперь твоя задача обличить его в слова. Первое правило магии звучит так: боевые заклинания должны быть изящными, то есть короткими и простыми настолько, насколько это возможно, но не короче. Сделать заклинание максимально сжатым получится у тебя не сразу. Более короткие заклинания, они же более затратные в энергетическом значении, но формируются они только с опытом, поэтому не переживай, если заклинание цепей будет казаться слишком длинным, это только сперва. Просто думай о том, какой эффект вызывает заклинание, а не о том, как оно выглядит и произноси слова, которые ложатся на язык. Важна задумка, а не картинка. Попытайся сформулировать образ словами, и тогда все получится.
После этих слов Сенсей развернулся в сторону кучи волчьих трупов и вновь встав на лесенке из костей стал оживлять новое умертвие, приговаривая при этом – «лос, лос, лос». Завершив заклинание, скорн вновь заговорил:
– Наверное, оборотни тебе надоели, поэтому я создал нечто абстрактное.
Комментировать «абстракцию» Сенсея я посчитал излишним. Это изваяние было похоже не иначе, как на каракатицу в форме колеса, у которого в роли спиц были костяные лапы, и все, что мне оставалось, это удивленно повести бровью.
– Итак, я уже говорил тебе, что многим заклинаниям нужна цель, теперь ты должен научиться ее определять. Это не трудно, просто направь руку на цель и сожми кулак, когда сфокусируешь на ней свой взгляд. Во время произнесения заклинания ты должен оставлять кулак закрытым, и тогда твоя рука будет автоматически следовать за траекторией движения объекта. Кстати, для удобства вместо кулака можно сжимать жезл или посох и у фрика, как ты его называешь, как раз есть ненужный ему сейчас волшебный обруч.
– А могу я использовать вот это? – спросил я, достав из своих широких шорт компактный жезл дэдкуба.
– Это же жезл рыцаря смерти! – с нескрываемым интересом прочавкал скорн. – Откуда он у тебя?
– Хм, если вкратце, я отобрал его у того самого дэдкуба, чей образ я тебе передал.
– Поразительно! И ты прятал его от меня всё это время?! Отдай жезл мне, и тогда я буду гораздо быстрее оживлять кости, это немного ускорит процесс твоего обучения! – проговорив это, сенсей протянул свою коротенькую руку, сверля во мне дырку жадными глазами.
– Так зачем же я буду отдавать тебе жезл, который, что называется, позволяет колдовать со скоростью мысли, если, владея им, я могу вообще не учиться сокращать заклинание и просто использовать образы, которые ты мне даешь.
– Ты еще не сотворил ни одного заклинания, а уже начинаешь со мной спорить! – прикрикнул учитель. – Если тебе посчастливилось прибрать к рукам жезл рыцаря смерти, не значит, что никто не сможет отобрать его у тебя и, когда это произойдет, ты будешь абсолютно беспомощен.
Застряв на мысли о том, что сенсей просто хочет отнять у меня мою игрушку, я вспылил:
– Тогда попробуй отнять его у меня!
В следующее мгновение скорн поднял руку, а я, чтобы опередить его, поднял жезл и произнес про себя «цепи», в следствии чего, сенсей оказался закованным в прочную железную цепь.
– Ну вот, и что ты теперь можешь мне …? – не успел я договорить слово «сделать», как вокруг скорна сверкнул белый свет, после которого учитель освободился, а сам я стал мгновенно закован в цепи.
– Это был контрспэл. Ты еще многого не знаешь и тебе надо учиться дальше. Я обещаю, что отдам тебе жезл, как только ты закончишь обучение.
– Простите, учитель, я думал, что вы хотели отобрать его у меня из жадности.
– Ха, скажешь тоже, кто я по-твоему, человек, что ли? Ты, часом, не бредишь? Может тебе отдохнуть надо?
Виновато поджав губы, я передал скорну жезл, как только с меня спали цепи и ответил:
– Нет, физически я абсолютно бодр.
– А морально?
– Морально я готов не останавливаться до самого конца.
– Вот и славно. Продолжим. И так, как ты видишь, у моего монстрика всего восемь лап, поэтому для полного эффекта тебе нужно сковать их попарно четырьмя цепями. Да, и пойди возьми у Фрика его обруч.
Как только я подошел к Фрику и попросил отдать мне для обучения его обруч, предназначенный для колдовства, он резко вышел из абсолюта и, неожиданно схватив меня за руку, потянул к себе.
– Ну что, уже ссоритесь? – тихо сказал Фрик мне на ухо. – Странно, что вы не поладили уже сейчас, я давал вашему терпению более долгий срок, – далее он заговорил со мной закрытым ртом. – Да и вообще, твой учитель ведет себя как-то странно. Наша раса никогда и ни при каких обстоятельства не использует клички для других скорнов и не пользуется чужим оружием. Не то, чтобы меня это задело, но все-таки у такого поведения должны быть причины. Будь начеку.
– Хорошо, буду, – ответил я про себя.
– Вот, держи. – сказал Фрик вслух и, сняв обруч с крепежа на поясе, протянул его мне.
Забрав магический предмет, я вернулся к Сенсею.
– Ну что ж, пробуй, – сказал он, и я, направив руку с обручем в сторону каракатицы, стал колдовать:
– Ц-цепи, – неуверенно произнес я и почувствовал, как еще какие-то слова рвутся наружу: «захват», «цели», «четырьмя», «магическими», «стальными», «цепями».
В результате шесть произнесенных мною слов стали причиной того, что обруч, который я держал, едва ощутимо дернуло. Лапы каракатицы попарно связались цепями, а костяная цель плашмя упала на пол.
После того, как цепь испарилась, сенсей вновь поставил каракатицу на ноги, и я повторил заклинание. И так, повторив это заклинание около трех десятков раз с короткими передышками, мне, наконец, удалось сократить его длину на одно слово так, что получилось:
– Захват; цели; четырьмя; стальными; цепями.
Со временем удалось сократить до четырех слов:
– Захват; цели; четырьмя; цепями.
Затем до трех:
– Захват; четырьмя; цепями.
До двух:
– Захват; цепями.
И, наконец, мне удалось сотворить заклинание одним словом: «цепи». Его у меня получалось повторять уже шесть раз за одну зарядку, и я про себя порадовался своему первому достижению в некромантии. Следующий урок был не труднее предыдущего.
– Теперь поймай движущуюся цель, – сказал Сенсей, и каракатица начала кататься вокруг нас с ним.
Сделав все, как говорил учитель: захватив цель в фокус и проследив за тем, как моя рука сама следует за ее движением, я с первой же попытки выполнил задачу. Дальше мне нужно было научиться колдовать с пустыми руками, и это тоже не составило проблем выполнить. Можно сказать, что обучение стало идти, как по маслу, но единственное, что меня стало смущать, это взаправду изменившееся поведение Сенсея.
После того, как я разобрался со своим первым некромантским заклинанием, Сенсей выдал колкую издевку над своим сородичем.
Для Фрика это не было неожиданностью, поэтому он не отреагировал:
– Ха, да этот парень не хуже тебя колдует, слышишь, Фрик?
Фрик неодобрительно помотал головой, и я, немного пораскинув мозгами, решил попробовать вывести Сенсея на чистую воду:
– А как вы говорите друг о друге между собой, между скорнами? – спросил я Сенсея на ближайшем отдыхе.
– Мы говорим свой или тот, или наши, ну, а если надо выделить кого-то из толпы, мы мысленно обращаемся прямо к адресату.
– Значит, ты обозвал своего сородича?
– Сам виноват, – спокойно ответил сенсей, пожав шарообразными плечами, – или ты теперь против?
– Да нет, просто… Ладно, не важно.
Не решившись заговорить о его подозрительном поведении, я замялся и передумал: «Сперва нужно окончить обучение и уже только потом разбираться». В общем, понять, что движет коротышкой не вышло. Как и не вышло закончить обучение под руководством Сенсея.
Научив меня заклинанию цепей, сенсей продолжил передавать мне образы через мыслеобмен, и вскоре я научился еще четырем основным заклинаниям некромантии. Сначала, как и с цепями, новые заклинания были длинными, но со временем я смог сократить и их. Сенсей научил меня создавать доспехи и оружие духов, после чего я смог сам для себя создавать дэкопитатор. Научил ловить летающие объекты липкой паутиной, с помощью которой Фрик одолел гарпий. И научил двум самым популярным у скорнов заклинаниям, а именно: костяному заслону и смертоносным черным когтям.
Обучаясь этим четырем заклинаниям, я несколько раз слышал, как Сенсей что-то бубнит себе под нос, но тогда я не придал этому особого значения.
Дальше я попросил обучить меня проклятию безумия – это заклинание я тоже уже видел раньше, но ему оказалось не так просто обучиться. Проблема заключалась в прицеливании. Проклятия применялись на зону, а не на определенную цель, но все цели, попадавшие в указанную зону, подвергались эффекту такого типа заклинаний. Вся загвоздка заключалась в том, что я слишком медленно накладывал это самое проклятие, а летающая цель, похожая на большую летучую мышь с длинным носом, двигалась слишком быстро. Мне стало казаться, что Сенсей просто издевается надо мной, понимая, что мне не поспеть за ним, и через пару погружений в абсолют я в этом убедился. Учитель начал выходить из себя:
– Ну что тут сложного?! – восклицал он, – Какой из тебя Кунген? Ты даже до уровня его ученика не дотягиваешь!
Несколько раз он терял терпение и сам поражал своего костяного летуна, приговаривая при этом: «Смотри и учись».
Расстроившись из-за своих неудач, я попытался списать все на плохой глазомер. Который у меня якобы так и не получилось натренировать. Но сенсей не хотел ничего слушать:
– И-ди-от! – По слогам сказал он. – Ну какой же я идиот, что доверился тебе! Ну какой из тебя некромант? Ты никогда не сможешь оживить камень!
– Заткнись и учи его дальше,– грубо вмешался Фрик.
– Или что? – провокационно процедил Сенсей.
– Или ты лишишь нас единственной надежды, – ответил Фрик и ехидно добавил. – Сенсей.
Разговор был закончен и напряжение немного спало. В конечном счете я все же сократил проклятье до одного слова «безумие», но прежде чем это произошло я еще ни раз слышал ворчание учителя. А после того, как я окончательно освоил это непростое заклинание, оставлявшее в воздухе красивые руны, покрывающие форму невидимого шара в тех местах, где я его колдовал… После этого мой учитель создал для себя отдельную цель для того, чтобы запускать в нее черные когти, пока я мучаюсь с новыми заклинаниями. Я утешал себя мыслью, что, возможно, учитель, хочет, чтобы я проявил волю и характер, чтобы я начал возражать ему и еще усерднее трудиться над учебой. Но у меня так никогда и не хватило духу попробовать хотя бы на словах доказать, что я его не боюсь, что я заслуживаю уважения к себе. Причина моего молчания была всё той же: мне казалось, что стоит мне только обучиться оживлять кости, так уже и не будет особых трудностей с оживлением камней. Мне хотелось потерпеть «еще немножко», "и тогда, – думал я – свобода будет у меня в кармане.
Прежде чем научить меня оживлять кости, Сенсей хотел передать мне образы еще двух заклинаний. Он назвал их «лик ужаса» и «крик банши». Но перед тем, как я их получил, Сенсей дал мне последнее наставление, он так и сказал:
– Ты уже знаешь достаточно, чтобы развиваться самостоятельно, поэтому это наставление будет последним, – отведя взгляд он продолжил, – при физическом уроне можно воздействовать только на выносливость, контроль и уверенность противника, а при помощи магии можно воздействовать на все шесть боевых чувств. Три неизвестных тебе чувства называются: сила, смелость и слух.
– Честно говоря, мне известно ощущение всего одного – выносливости, – прервал я сенсея.
– Скажу по-другому, ты имел дело с тремя боевыми чувствами и теперь добавятся еще три. Итак, два новых заклинания.
– Учитель, вы уж простите, – вновь оборвал я скорна на полуслове, – но мне было бы неплохо узнать о боевых чувствах поподробнее. Расскажите, за что отвечает каждое из них?
– Какой ты настырный. – раздраженно сказал Сенсей. – Все это пустое, ну да ладно, слушай. Первоосновным, как ты уже знаешь, является выносливость, она же – твоя жизненная энергия и она – твоя магическая энергия. Израсходуешь эту энергию, значит фактически окажешься беззащитным. Далее идет контроль, как самое важное чувство для ближнего боя. Оно отвечает за способность бойца ставить блоки и уворачиваться от ударов, а также количество времени, отводимое на контрспел, но эта способность не должна тебя интересовать.
– Почему?
– Я не хочу тебя ей учить. Ну что ты вылупился? Раз уж на то пошло, я вообще не хочу тебя больше учить, следующие два заклинания будут последними.
– Но какой же из меня некромант, если я не умею воскрешать мертвых?
– Из тебя вообще никакой некромант, и мы попусту тратим тут время. Лучше я сам займусь поиском заклинания, оживляющего камень, а ты можешь вернуть глаза Фрику, чтобы он мне в этом помог.
Сенсей говорил тихо, но со злостью. Фрик нас не слышал и не мог поддержать меня в этот момент. Поэтому я, какой был, подавленный и потерявший надежду, лихорадочно искал в своей голове весомый довод в свою защиту.
«Ты не можешь со мной так поступить», «но я же делаю хорошие успехи», «вам не обойтись без моей помощи». В голову приходила одна чепуха, поэтому я молчал. Но к моему удивлению Сенсей сам предложил выход из ситуации:
– Впрочем я могу обучить тебя оживлению прямо сейчас, – сказал учитель в полный голос и затем вновь его понизил, – если, конечно, ты готов отдать взамен жезл рыцаря смерти.
Естественно, мне очень не хотелось расставаться с волшебным трофеем, но все же желание научиться оживлять кости было сильнее. Кивнув себе три раза, я согласился на эту сделку.
– Хорошо, тогда давай приступим, – сказал я, – но сперва закончи свой рассказ про боевые чувства, если можно.