– Довольно! – вмешался Конане – Амрита, дай ему немного сил, чтобы он мог держаться на ногах. Пришло время раскрыть карты, демон. С какой целью ты пожаловал в этот мир?

Вновь почувствовав прилив сил после заклинания Амриты, Паймон встал на ноги и сказал:

– Я пришел по повелению Кэбэла. Он заготовил особое заклинание для хозяина этого тела, и моя задача заключается в том, чтобы доставить это заклинание в обитель смерти. В Гнездо Страха.

– Что за заклинание? – спросил Конане.

– Мне неизвестно.

– Не шути со мной, предупреждаю еще раз-.

– Но это правда! – перебил Конане демон – Все, что мне известно, что это заклинание уникальное и очень опасное, и я могу лишь догадываться о его предназначении.

– И в чем твои догадки? – продолжал допрос Конане.

– Кэбэл не взошел на трон в назначенный срок, хотя имел полное право и возможность. Мне кажется, он знает способ извлечь из этого выгоду. Возможно, он хочет вернуть себе это право попозже. Чтобы властвовать вечно.

– Что? Он хочет избавиться от Лэбэка?! И ты думал, мы тебе в этом поможем? – взревел Конане.

– Я предоставляю думать об этом самому Кэбэлу. Не думаете же вы, что он, истинный бог, забыл учесть, что вы можете разоблачить меня? Что вы можете отказаться помогать? Если так, то вы явно недооцениваете его интеллект. Я уже говорил вам: всё предрешено, и вы ничего не измените.

– Почему бы нам не пойти и не изгнать тебя прямо сейчас.

– Потому что я могу быть не прав, и потому что вы боитесь «их». Да, вы знаете, о ком я говорю. Но посмотрите на это с другой стороны. Какая вам разница, что творится на Земле? Единственное, что связывает тебя – Паймон ткнул пальцем в сторону Конане – с прошлой жизнью – это твоя секта, которая когда-то называлась Аксэншн. Должен признать, твои последователи примерно служили нам на протяжении полторы тысячи лет и заслужили за это щедрое вознаграждение. С их помощью я проник в этот мир, и поэтому логично было бы подумать, что с твоей помощью я попаду в Синерджи. Неужели тебе не интересно сыграть важную роль в высшем замысле?

– Я поклонялся иному богу. Времена Аксэншена прошли, и с тех пор многое изменилось, – говорил Конане, отведя глаза – когда появился Тидеон, у послушников моей секты сорвало башню. Все эти пророчества, ритуалы, общение с тенями – это не то, чего я хотел. А когда я поговорил с Тидеоном лично, стало ясно, что такие личности, как он, вызывают у меня только отвращение. Так что потакать Кэбэлу, у меня нет ни малейшего желания.

Упоминание об Аксэншеоне напомнило мне о том, где я раньше слышал имя Конане. О нем мне рассказывал Джим Джонс всего пару дней назад. Казалось, эти два дня пронеслись мгновенно, но наш с ним разговор помнился мне так плохо, будто прошло не меньше месяца. Конане, Тидеон, интересно, а как они попали сюда.

– Отведите его к охотникам. – после некоторой паузы приказал Конане.

Никто не двинулся с места. Казалось, никто не услышал приказания из-за того, что все глубоко задумались.

– Мы не можем просто так его отпустить, – прозвучал, наконец, мягкий мужской голос. Говорил еще один, раннее молчавший персонаж среднего роста и с пропорциональной этому росту комплекцией. Его отличительной чертой была полностью черная кожаная одежда, включая плащ-пивафви и облегчающую шлем-маску, – мы же не хотим, чтобы Сомну заполонили подражатели Тидеона. – пояснил он приятным, спокойным голосом.

– И что же нам делать, Райдэк? – С возмущенной интонацией спросил Конане. – Перебить охотников и спрятаться подальше от гроулеров? Ты же знаешь, что рано или поздно они нас найдут.

– У нас будет время, чтобы подготовиться, – сказал Райдэк.

– Да, если сплотиться с другими кланами и грамотно выбрать поле для боя, мы могли бы держаться вечность, – подхватил крепыш.

– А они могут появляться вечность. И я лично не готов отдать эту вечность за какого-то неизвестного старика, – отрезал Конане, – А вы? Вы готовы? Молчите? Тогда, думаю, всё ясно. Хватит разыгрывать драму. Джонатан, нам, конечно, безмерно жаль тебя, но придется с тобой распрощаться. Бельтор, Райдэк, Дэвиан, примитесь за дело.

Таким образом, от меня решили отделаться и отдать каким-то охотникам. Всем скопом мы спустились с массивного пригорка, на котором мне было даровано второе рождение, миновали десять статуй, по всей видимости, изображавших местных героев и разделились на две группы, выбрав два разных пути.

Я и три моих спутника долгое время шли дорогой, которая вела нас по пересеченной местности. Под ноги то и дело попадались небольшие камни, а над головой застыла картина невиданной красоты. Облака на закате дня приобрели ванильно-кремовые, бело-коричневые оттенки, закрутившись в спиралях, будто кто-то взболтал их разнокалиберными блендерами. По середине самой большой спирали висело солнце, светившее тускло, словно маленькая лампочка в просторном помещении. Сколько бы мы ни шли, солнце, к моему удивлению, не сдвинулось ни на сантиметр.

– В этом нет ничего удивительного, – раздался голос Паймона в моей голове, – здесь в Сомне солнце находится постоянно на закате и никогда не садится.

– Что это вообще за место такое, Сомна? – спросил я у демона.

– Это царство смерти.

– Смерти? Той самой, с косой?

– Именно. Сейчас она, правда, пребывает в человеческом образе, но это не мешает ей править в этом измерении так, как ей заблагорассудится, и выполнять свои функции на Земле.

– Какие такие функции?

– Она отправляет людей на тот свет согласно составленному плану и, что интересно, ни Кэбэл, ни Лэбэк, не могут этот план изменить. Смерть – это инструмент регулирования божьей власти над человеческой свободой, и этот инструмент работает сам по себе. Смерть посылает людям свои тени, чтобы помешать их планам, ну, или иногда для того, чтобы помочь им. Можно как раз сказать, что с их помощью мы с тобой и попали сюда.

Неожиданно из недр моей памяти вырвалось воспоминание.

– Если смерть забирает жизни по определенному плану, то почему то предсказание, что я видел в детстве на зеркале, не сбылось? Почему я не умер в двадцать лет?

– Ну, тут, как вы люди говорите «Бог его знает» и, между прочим, ты уже спрашивал меня об этом.

– Да, и я помню, ты обещал продолжить беседу.

– И мы бы продолжили, но пора сменить тему. Неужели тебе интересно жить прошлым? Неужели тебя больше ничего не интересует? Ты считаешь, что твой разум свободен, но без прогресса нет никакого будущего. Без прогресса твоя свобода бесполезна. Мне кажется, эти слова подошли бы для твоей личной мантры.

– Ты считаешь себя мудрым и сильным, Паймон? Считаешь себя полезным, но именно эти качества мешают тебе понять, что я испытал. Всю свою сознательную жизнь я мучился и, в конце концов, узнал, из-за кого. Прежде мне была неизвестна ненависть, но с новыми знаниями я могу посмотреть на все с другой стороны. Я должен, я просто обязан найти способ расквитаться со своим мучителем, но вместо того, чтобы заниматься этими поисками, я или точнее мы тратим время на выполнение воли Кэбэла. Да и если уж на то пошло, мне больше по нраву вот такая мантра: «Лэбэк падет и я буду тому причиной». А твои советы мне ни к чему.

– Ты действительно думаешь, что справишься с такой задачей самостоятельно? Мне уже более десяти тысяч лет, и за всю мою загробную жизнь не было ни единого случая, чтобы живой человек и, тем более, враг пробрался в залы богов. Все закономерно: слабые отправляются к слабым, то есть к ангелам, а сильные – к сильным, то есть к демонам, и происходит это только после того, как человек выполнит свое предназначение и умрет. Хотя, возвращаясь к теме, можно предположить, что Кэбэл проникся к тебе состраданием и хочет помочь тебе разобраться с Лэбэком. Ты не думай, что нам, демонам, чужда жажда мести, мы совсем не против того, чтобы ты ее осуществил, но еще раз повторюсь, нельзя жить прошлым. Доверься мне и своей судьбе, и вскоре все само встанет на свои места. А пока мы находимся в пути, учись задавать правильные вопросы и, как результат, ты сможешь получить важные ответы. Не страшно изуродовать душу, если есть реальная возможность отомстить, страшно ослепнуть, если ее нет.

– У меня всего один вопрос: «Что будет, когда мы выполним предназначение?».

– Тогда, наверное, я оставлю тебя наедине со своей жаждой мести.

– Поскорей бы настал этот момент.

Разговор прервался, потому как первый отрезок нашего пути был проделан, и теперь мне и моим спутникам предстояло разделиться. Мы преодолели около двадцати километров за каких-то три-четыре часа, точно сказать нельзя, никто из спутников не имел часов. Я очутился перед большим оврагом, в подлеске, где, сколько хватало глаз, росли причудливые деревья с извивавшимися в случайных направлениях длинными ветками, на которых красовались желтые бутоны. Между этими деревьями, там, внизу, быстро шагали какие-то громадные четырехлапые существа. То были охотники, насколько я смог понять по словам Райдэка – того парня, что был одет в черную кожу.

– Ну вот, Джонатан, здесь мы тебя нашли, здесь мы с тобой и расстанемся, – сказал он своим мягким голосом. – Спускайся к ним, и да поможет тебе Бог. Мы проследим за тобой до «голодной пустоши», а дальше ты уж как-нибудь сам.

– Прощай, – сказал тот, что с луком.

Крепыш же лишь поджал подбородок и поднял кулак, как бы говоря: «Держись».

Паймон смело спустился в овраг и побежал в сторону охотников. Вскоре я уже стоял перед одним из них. Перед огромным серым ящером размером с двухэтажный автобус. Ящер развернул свое тело, похрустывая торчащими костями и, шипя, произнес:

– Ко мне. Иди ко мне, ччеловеччишшко.

– Я не совсем человек, я – демон.

– Паймон? Не так ли?

– Верно, – ответил демон.

Ящер высунул свой огромный серый язык, обвил его вокруг моего туловища и положил меня в мешок, находившийся у него во рту.

– Возвращщщаемся, – прошипел ящер двум другим гигантским рептилиям, и мое путешествие к Гнезду страха продолжилось. Забавно, я точно знал, куда ведет этот путь, хотя и не знал вовсе.

Во рту у ящера было темно и тесно, поэтому я попросил своего извозчика приоткрыть пасть, что тот и сделал. Внутрь сквозь щели между острыми зубами пролился свет. Паймон опустил голову, и мы увидели множество шаров идеально круглой формы разных цветов и размеров.

– Это яйца, – пояснил мне в уме демон, – их так называют, потому что в них заключены и жизнь, и смерть в зависимости от того, как их собираются использовать. И еще потому, что охотники собирают их для доставки в Гнездо. Каждое яйцо – это материализованная душа какого-то убитого существа: будь то кошка, собака, тигр или слон – все они попадают в лучший мир или сюда, в Сомну. Однако, в отличие от Земли, где у них есть собственные тела, здесь все звери служат «наполнителем» для монстров, сотни которых рождаются в Сомне каждую минуту. Ты тоже был в яйце какое-то время, Джонатан, точнее мы были. Но будем надеяться, с нами обойдутся не как с обычными узниками.

– А что с ними случается?

– Яйца животных – это отличное сырье для практически любого ремесла. Из них делают одежду, оружие, магические украшения, эликсиры, почти все, что угодно.

– А с людьми? Что ждет нас?

– Из людей выкачивают страхи.

Паймон вылез из мешка на язык рептилии и уставился на пейзаж, проносившийся мимо со скоростью стремительного бега охотников. Выбежав из подлеска, мы понеслись по лысой равнине, земля которой была изрисована тонкими венами, соединяющимися или разбегающимися в случайных направлениях. То и дело, через каждые десять – двадцать шагов одна из венок перегораживала дорогу, и охотникам приходилось делать высокие прыжки, чтобы продолжить путь. Очень скоро лысая равнина закончилась, и охотники продолжили прокладывать дорогу, войдя в ущелье. Тропа, шедшая через разлом в горном хребте, была не очень широкой, одновременно на ней помещалось только два охотника, поэтому третий бежал сзади. Спустя примерно полкилометра ущелье заканчивалось, и уже можно было увидеть вдалеке высоченную башню, в которую мы, видимо, и направлялись. Но что-то произошло, и ящеры остановились. Те охотники, что были спереди, повернули головы и обнаружили, что их ноги пойманы в петли толстой веревкой. Они было потянули свои зубастые пасти, чтобы перегрызть эти веревки, но в это же мгновенье откуда-то сбоку в них полетели магические снаряды. Охотники вновь повернули головы, и мы увидели, как примерно с два десятка низкорослых уродцев посылают из своих маленьких рук большие черные когти, стараясь попасть в беспомощных ящериц. Все те когти, что летели в двух пойманных охотников, попадали без исключения, впиваясь в плоть, словно ножи, а те, что были нацелены в третьего охотника, по большей части мазали и испарялись, оставляя в воздухе борозды черного, как смоль, дыма. После второго залпа когтей два пойманных охотника свалились замертво, и уродцы-коротышки переключились на третьего. Третий успел было добраться до одного из противников, прятавшегося за валуном, но тут внезапно появился костяной заслон, укрывший коротышку от опасности, поставив охотника в ступор. Две секунды промедления стали для него роковыми. Два десятка острых когтей уложили его на землю. Вся битва была выиграна меньше, чем за минуту, но я не пострадал, и теперь мне предстояло узнать, куда меня заведет такой неожиданный поворот событий.

Паймон вылез из полураскрытой пасти мертвого ящера и, повернувшись вокруг своей оси с поднятыми руками, крикнул:

– Я не враг вам, скорны. Придержите магию.

Коротышки собрались со всех сторон и образовали небольшое кольцо вокруг меня.

– Кто ты такой? – спросил один из них.

– Я? – заговорил было Паймон, но осекся, и за него договорил Райдэк, появившийся из неоткуда на могучем вороном коне:

– Он с нами, – сказал черный всадник, и рядом с ним, так же из неоткуда , верхом на статных лошадях появились двое его друзей – крепыш и лучник. По всей видимости, кто-то из этой троицы умел накладывать невидимость, но вот откуда они взяли животных, я даже и не догадывался.

– Теперь он с нами. – сказал тот же коротышка, издавая чавкающие звуки между слогами. Интересно, что это за существа такие. Страшнолицые чернокожие недомерки, одетые в плащи с капюшонами. У каждого в руке посох и у каждого из щек торчат рога, прикрывающие глаза.

– Скорны, называй их скорнами, – подсказал мне мысленно демон, – это старейшая раса в Сомне, чуть позже я расскажу тебе о ней.

– Зачем он вам, он всего лишь новичок с миссией от Кэбэла, – продолжал Райдэк.

– Мы найдем ему применение, – ответил Скорн.

– В нем демон, и он опасен, – подхватил крепыш.

– Я сказал, он наш,– прикрикнул скорн, стукнув посохом о землю.

Райдэк обвел глазами толпу коротышек и спокойно произнес:

– Ладно, забирайте его. Только нам его потом не возвращайте, нам ни к чему проблемы со смертью. Бельтор, Дэвиан, поворачиваем назад.

– Кто помог вам организовать засаду? – заговорил лучник, и его друзья, уже было собравшиеся уезжать, встали на место.

– Что? – чавкнул скорн.

– Кто помог вам расставить ловушки?

– Не нужно быть рейнджером, чтобы научиться ставить силки, – возразил скорн Дэвиану.

– Да? Возможно. Но откуда тогда вы взяли такую веревку?

– Обменяли.

– Ха! У кого же? Не один известный мне рейнджер не станет связываться с падальщиками, и уж тем более вязать для вас канаты.

– Это ты так думаешь.

– Кто вам помог?

– Это не твое дело, и я не обязан отчитываться перед вами.

– Кто вам помог? – С расстановкой повторил лучник.

– Ты испытываешь мое терпение, – гневно произнес скорн – вам лучше ехать своей дорогой.

Коротышка прикоснулся правой ладонью к головке посоха и отвел руку в сторону. Ладонь загорелась черным пламенем, по всей видимости, готовым сорваться к цели по команде заклинателя. Одновременно с этим лучник мгновенным движением руки снял с плеча оружие и поставил его на изготовку. Другим отточенным движением он положил стрелку на тетиву , и, казалось, взрывоопасная ситуация вот-вот сдетонирует, но вовремя вмешался Райдэк:

– Дэвиан! – окликнул он лучника сильным командным голосом, – Оставь их. Старик того не стоит. Убери оружие.

Дэвиан покорно склонил голову, повесил через плечо лук, выкинул стрелу и, развернувшись, ускакал прочь. Райдэк с Бельтором многозначительно посмотрели в мою сторону и, не сказав ни слова, помчались вслед за Дэвианом. Им и не надо было ничего говорить, они уже успели попрощаться со мной.

Глава 6. LEVEL UP.

Честно говоря, мне надоело ходить по рукам. Но ничего не поделаешь, теперь моими хозяевами были скорны. После сражения и последовавшей за ним словесной перепалки уродцы-коротышки взялись за трупы охотников. Сперва с помощью специальных инструментов они извлекли глаза. Затем с помощью заклинания, которое мне легко запомнилось, они рассыпали на ящериц волшебную пыль.

– Аос теанамор! – трижды поочередно прозвучало заклинание, и громадные туши стали постепенно таять, превращаясь в большие темно-серые шары. Самостоятельно унести другие яйца, которые вывалились изо ртов этих ящериц, не представлялось возможным, но, оказалось, это и не нужно. Все двадцать скорнов вразнобой произнесли еще одно заклинание, и вопрос с переносом добычи был решен.

– Хо тури ит их маури та! – многократно прозвучали магические слова заклинания, и перед моими ногами зашевелилась земля. Оставляя маленькие ямки, из нее вылезали камни разных размеров. Притягиваясь друг к другу, они образовали летающие в воздухе комки, которые, в свою очередь, тоже постепенно срастались воедино. Как результат, за буквально каких-то десять секунд передо мной материализовались две дюжины громадных черных пауков. То были многократно увеличенные тарантулы, волосатые и глазастые, опасные и привлекательные. На четверых из них навьючили завоеванную добычу, а на оставшихся двадцати разместились скорны и я. Мы двинулись в путь.

Наша дорога пролегала прямо через горы, хотя на самом деле дороги, как таковой, не было. Пауки целенаправленно ползли вперед, преодолевая всевозможные неровности, обрывы и склоны. Порой встречались чуть ли не перпендикулярные отвесы, но паукам они были нипочем, наездники же комфортно и уверенно держались на их спинах, их руки и ноги были надежно вплетены в паучью шерсть. Тарантулы-гиганты двигались бесшумно и грациозно. И не скажешь, что они были сделаны из земли и камней. Да как вообще можно оживить груду булыжников? Мне это казалось непостижимым. Мне было трудно принять этот волшебный, замороченный мир, открывшийся для меня после очередного вмешательства высших сил в мою однообразную жизнь. Раньше, в неволе, я не нуждался в том, чтобы люди знали всю правду обо мне, о моих галлюцинациях, о влиянии этих сил на мою судьбу. Я считал, что боги благоволят не только мне, и что моей историей никого не удивишь, но как же я ошибался! Мне нужно было делиться своим чистым и сильным чувством, которое я хранил в себе, для моей девушк-ангела с каждым увиденным мною встречным. Нужно было добиваться, чтобы все вокруг знали мою историю и улыбались мне в знак уважения, или даже насмехаясь, решив, что у меня шизофрения.

Пускай даже так, но мне надо было быть более открытым и общаться, общаться, общаться. Кто-то скажет: «Молчание – золото». Ха! Скажите это немому и последите за его реакцией. Не мне ли знать, я отдал бы сейчас руку на отсечение, чтобы пообщаться с родственной душой. Без секретов. Без табу. Похоже, мне осталось общаться только с Паймоном, но и с ним, как оказалось, меня решили разлучить.

Пауки остановились перед небольшой ровной и пустой площадкой с выступом. Этот выступ нависал над бассейном, образованным водопадом. Посреди выступа находилась огромная печать – круг с начерченными в нем рунами. Вода пенилась и шумела так сильно, что Паймон еле услышал два приказа, последовавших друг за другом:

– Слезай, – сказал скорн, ехавший со мной на одном пауке, – Иди в круг.

– Зачем вам изгонять меня, если я и так подчиняюсь? – воспротивился Паймон.

– Думаешь, мы откажемся от лишнего яйца демона?

– Я важен для смерти, она вам этого не простит.

– Думаешь, она что-то узнает? Ты уже не первый миссионер, которого мы перехватываем, так что не придавай себе слишком большой значимости, вставай в круг.

Паймон сделал четыре шага и, встав перед кругом, прошептал: «Вы об этом пожалеете». Последнее, что он видел, подняв голову, как необычная красноперая птица подлетела с левой стороны и уселась на камень, выпиравший из скалы. Пока она летела, мы успели поговорить.

– Джон, – мысленно обратился ко мне демон, – если только тебе не охота вечно прозябать на службе у этих чертей и если ты хочешь постигнуть смысл своего существования, то ты поможешь мне бежать.

– Что нужно сделать?

– После очищения ты почувствуешь себя, как бы сказать, опустошенным, но мне нужно, чтобы ты собрался с силами и помешал скорнам превратить меня в яйцо.

– Мне не привыкать, – ответил я, – чувство опустошенности мне знакомо, но как я могу помешать им?

– Просто не давай им колдовать, мне нужно десять секунд. До встречи.

Демон перевел взгляд с птицы на ноги и вступил в круг. Круг с рунами немного опустился под моим весом, активировав заклинание очищения.

Струя воды вырвалась из водопада и превратилась в две громадные руки, схватившие меня за туловище. Я почувствовал приятный, легкий холод, когда через большие пальцы водяных рук в мою грудь начала вливаться очищающая энергия. Плеск воды затих, и эта энергия, заполнявшая мое тело, сковывала меня и делала тяжелее. Заполнившись ею от пят до макушки, я почувствовал себя твердым как каменная статуя. Но вот, спустя полминуты водяные руки испарились в воздухе, скованность и тяжесть исчезли, а шум водопада стал громче и отчетливее. Наконец, я стал способен управлять своим телом, но в то же время я чувствовал опустошенность, как и обещал демон. Моих сил еле хватало, чтоб пошевелить рукой. Нечто подобное я уже ощущал, когда меня воскресила Амрита, но, несмотря на это обстоятельство, я должен был как-то помешать скорнам.

– Вот теперь ты родился по-настоящему, – сказал один из скорнов.

– Отойди от облака, – сказал другой.

Ритуал завершился тем, что от меня отделилось красное облако – душа демона. Мое зрение стало прежним – клубки дыма, вспыхивавшие перед глазами, исчезли. Слабость была мягкой и приятной, в двух метрах у меня под ногами плескалась вода. Бассейн, слегла тревожимый мелкими волнами, притягивал меня к себе словно долгожданная кровать на исходе дня. Я даже подумал, что смогу отвлечь скорнов попыткой самоубийства – им потребовалось бы время, чтобы выловить меня из воды, но вдруг в голову пришла мысль получше.

– У меня нет сил. Подставьте мне кто-нибудь свое плечо,– c напрягом произнес я.

Один из коротышек, стоявший поблизости многозначительно посмотрел на других скорнов, затем подошел и неуверенно протянул мне руку. Плечи у скорнов широкие и круглые, словно маленькие мячики, на них можно удобно облокотиться. Но моя задача заключалась в другом: как только скорн стал досягаем для моей руки, я вышел из круга, схватил коротышку за грудки и, подставив подножку, бросил его на платформу с рунами, где я только что стоял сам. Круглая платформа была вновь готова к употреблению и коротышка, упав на нее спиной, вновь активировал ритуал очищения. Из водопада снова вытянулись две водяные руки, но на этот раз они схватили коротышку, а не меня. Скорны пришли в замешательство, и Паймон не преминул этим воспользоваться. Его газообразная сущность медленно поплыла по воздуху прочь от водопада. Увидев, что Паймон улетает от них, несколько скорнов взобрались на своих пауков, собравшись в погоню. Необходимые Паймону десять секунд уже вроде бы прошли, но все же ему по-прежнему угрожала опасность. К счастью, я вовремя сообразил, что делать, вспомнив несложное заклинание, услышанное от скорнов.

– Аос теаномор, аос теаномор, аос теаномор. – повторил я его трижды, по очереди направляя правую руку на навьюченных пауков. Из моей руки посыпалась волшебная пыль, которая при соприкосновении с кожей пауков растворяла ее. Повезло – я не прогадал. Через пару секунд пауки исчезли, однако яйца, которые они несли, остались, и теперь много разноцветных сфер покатились в разные стороны. Коротышки засуетились, принялись ловить яйца и совсем забыли про Паймона. А демон тем временем вселился в птичку, сидевшую на камне, и, обретя над ней силу, улетел.

– Глупец, ты понимаешь, что ты натворил?! – скривившись в уродливой гримасе, завопил один из коротышек. Все скорны общались противными чавкающими звуками, но этот был в особенности мне противен, он прямо-таки исходил слюной. – Ты только что подписался на вечные муки! Лезь в воду и вылавливай яйца! Давай, не тормози, ныряй.

Уродливый скорн подтолкнул меня своим жезлом, и я уже собрался было прыгать в бассейн, как вдруг обнаружилось, что я не могу вдохнуть воздух.

– Я, я не могу дышать, – произнес я, глотая ртом пустоту. «Интересно, как у меня получается говорить без воздуха» – подумал я и быстро получил ответ:

– Здесь никто не может дышать, – сказал тот скорн, которого я кинул на круг с рунами, – ты задыхаешься только потому, что к этому привык твой разум. В этом мире нет воздуха, как и необходимости его употреблять, пустое пространство вокруг нас – это эфир, а разговор между нами – иллюзия.

– Как? Как понять – иллюзия? – немного успокоившись от замешательства, спросил я.

– Звуки, которые производят все существа из этого мира – это всего лишь колебания души. Мы могли бы разговаривать и так, – сказал скорн с закрытым ртом. – Но так было бы не всегда понятно, кто с тобой говорит.

– То есть ты меня сейчас слышишь? – произнес я про себя и услышал ответ в голове, как если б я говорил с Паймоном.

– Да.

– Пусть лезет в воду, у нас нет времени на разговоры, – вмешался тот уродец, что пообещал мне вечные муки.

– Для беседы с новичком всегда найдется время,– возразил второй – Тем более он только родился, отправишь его плавать – он тут же потонет.

Уродливый скорн замялся и неохотно прыгнул в воду сам.

– Как тебя звать, человек? – спросил тот второй.

– Джонатан Мур – произнес я по-английски с акцентом, и в мою голову пришел еще один вопрос:

– А как вышло, что вы все разговариваете на русском языке?

– А мы и не разговариваем на нем, это еще одна иллюзия, Джон. Здесь вообще все одна большая иллюзия. Как бы банально это не звучало, но это так. Скоро ты сам все поймешь.

– Так почему я слышу русский?

– Потому, что ты привык его слышать. На самом деле, если ты проследишь за движением моих губ, ты поймешь, что я разговариваю совсем на другом языке. Однако, если слово тебе не известно, как, например, «хигватл», то ты услышишь его таким, как оно звучит по-настоящему. На родном языке.

– А могу я обучиться этому языку?

– Мы, что, по-твоему похожи на учителей? Мы – первые существа, рожденные в Сомне и язык, на котором мы разговариваем, это язык самой смерти. Думаешь, ты – слабый и глупый человек, яркий пример беспомощности своей расы, расы из-за которой пострадали все скорны… Тебе кажется, ты достоин познать древнейший из всех языков?

– Наверное, нет, – понурив голову, согласился я. Мой собеседник удовлетворенно закивал головой и перевел взгляд на бассейн. Там плескались его собратья, поочередно выныривавшие на поверхность с небольшими сферами в маленьких руках. Эти, как их тут называют, яйца , испускали слабое свечение, соответствующего раскраске цвета, которое можно было легко увидеть через прозрачную воду. От моей выходки они ничего не потеряли, кроме разве что времени и демона.

Повисла недолгая пауза.

– Может я и действительно глуп, – вновь заговорил я – но вот что я все же не понимаю: если вы не слуги смерти, то чьи?

– Мы ничьи слуги. Больше ничьи. Раньше мы действительно служили смерти, мы были первыми ее творениями и долгое время оставались ее любимцами, но потом был создан человек, и смерть решила, что мы слишком безобразны, чтобы воплощать в нас свою сущность. Она выгнала нас из Гнезда Cтраха и создала для нас отдельный город, куда нам, кстати, пора возвращаться.

– А как называется этот город?

– Люди называют его Меллатум. Мы же не называем его никак. Мы, скорны, народ молчаливый и очень древний, поэтому мы вообще не используем ни имен, ни названий. Ты не думай, что я такой любезный с тобой из-за симпатии, нет. Просто я давно не общался и мне приятно размять язык.

– Сколько же вам лет?

– История скорнов вдвое старше истории человечества. За это время мы успели наговориться. Ты тоже успеешь. Вы, люди, смиряетесь с действительностью особенно быстро. А время в Сомне летит незаметно.

– Ха, я бы сказал, как во сне! – перехватил мысль тот уродливый скорн, который хотел меня искупать, – Это яйцо последнее, пора домой.

– Пора, – подтвердил второй приветливый коротышка, забравшись по волосатой ноге на спину пауку, а следом за ним последовал и я.

– Экономь вопросы, – посоветовал он, – а то на вечность может и не хватить.

Я и толпа скорнов на пауках возобновили путь. К тому моменту я полностью оправился от удушья, и мои мысли вернулись к оцениванию положения, в которое я попал. Первая мысль была радостной, мое тело вновь принадлежит мне. Пошевелив пальцами рук, чтобы лишний раз в этом убедиться, я тихо и довольно рассмеялся. «Вечность? Ха, да не пройдет и недели, как Паймон придет за мной и поможет сбежать»,– думал я, – «я выполню свое чертово предназначение, чем бы оно ни было и стану свободным. А став свободным, я, наконец, смогу отомстить. Мои кулаки инстинктивно сжались – я, наконец, обрету спокойствие. Я прямо-таки вижу, как большой острый палаш срубает голову с плеч Лэбэка. Я почти чувствую долгожданное облегчение. Паймон говорил, что нельзя жить прошлым, обретя новую жизнь. Но что делать, если между прошлым и настоящим поставлена запятая, а не точка. Что если двигаясь вперед, ты ощущаешь себя так, будто тебя запрягли в плуг, и куда бы ты ни шел, за тобой тянется след вспаханного прошлого? Что если настоящее возвращает тебя обратно на тот же круг, который так тебе знаком. Кстати, о пути». Вдруг я вспомнил, что меня вновь ожидает заключение, а также о нескольких словах Паймона, которые навели меня на вопрос. То был единственный вопрос, который я задал за весь четырехчасовой путь, что вел нас в Меллатум:

– Демон сказал мне, что из пленников смерти выкачивают страхи. Что это значит?

– Только то и значит. Смерть питается страхами живых существ, которые спят с ней одним сном в Гнезде Страха. Эти сны проецируются на Сомну, и таким образом это измерение расширяется и заполняется разными мерзкими монстрами. Это измерение – измерение снов, вымысел, поэтому я и сказал, что все вокруг одна большая иллюзия. Или лучше сказать иллюзия, сотканная из отборных плодов воображения спящих. Тех, кто уже не может проснуться. Хотя есть у вашего народа одно старое поверье, будто однажды в этот мир придет человек, который разбудит всех спящих, а вместе с ними и гроулеров – отвратительных на вид и очень опасных тварей, на которых не действует магия. Это поверье отрастило себе такую длинную бороду, что в него не то, что не верят, про него попросту почти никто не помнит. Ты мог бы наивно подумать, что это возможно ты станешь этим героем, но мне придется тебя расстроить. Того, чей приход ждут вот уже три тысячелетия, будут звать Сиро Дрион. Он будет последним и самым могущественным некромантом в Сомне. Тебе же, скорее всего, придется заниматься какой-нибудь паршивой работой ближайшую вечность. Но зато можешь не бояться, что кто-либо залезет тебе в голову, нам твои страхи не нужны.