– А вот этим мы с тобой сейчас и занимаемся, – вздохнула Воспитатель, – "выковыриваем" из тебя "смертоносные осколки". Вот зачем, скажи ты мне на милость, зачем ты этого котёнка в петлю?
– Да разве я хотел?! – плачу я в ответ, – мне до сих пор его жаль! Как вспомню, прям сердце сжимается. Это опять же, они виноваты. Он такой хороший был, котёночек этот, ласковый такой, так ко мне ласкался, руки лизал. У меня и в мыслях не было чтобы его…, а это, по ходу, опять же они, и меня, и друзей моих надоумили. Кто-то, не помню кто, петлю сделал и на ветку дерева привязал, а потом ещё кто-то, меня как в спину подтолкнул и говорит, давай мол, а я, как сам не свой, сунул голову этого бедного животного туда и руки отпустил. И так мне стало страшно! Стою оцепеневший. Мне бы дураку взять его опять в руки и из петли вытащить, а я стою как столб. А эти двое, или трое, которые со мной были, стоят и хохочут, смешно им, видите ли, смотреть как котёнок в петле кувыркается. И от этого смеха, мне совсем жутко стало, потому что, я слышу сам себя, что и я тоже…, а как только агония закончилась, мы все, как очнулись. Не знаю как они, а мне так ужасно стало, стыдно, страшно, отвратительно до тошноты. Мы все, врассыпную, оттуда разбежались. Насколько я помню, больше я с теми пацанами и не дружил, и не разговаривал.
– Раскаиваешься? – с печалью спрашивает Следователь.
– Конечно, – отвечаю я, – до сих пор и стыдно, и больно, и сознание непоправимости сделанного мучает, когда вспоминаю об этом.
Кстати, а чего это они, сзади там, примолкли?
Тишина. Не совсем мёртвая, слышно злобное сопение, хрип как от удушья, но молчат, пока молчат.
– А скажите мне, пожалуйста, – умоляющим голосом вопрошаю я, – кто из этих гадов конкретно в этом виноват? Кто из них всё это устроил?
– Маммона конечно! – уверенно восклицает в ответ Следователь, – удавленина – это жертвоприношение ему. Иуда Искариот кем был?
– Вор, сребролюбец, – отвечаю я.
– Ну вот тебе и ответ.
– Так вот откуда у нас, в народе, поговорка "за копейку удавится" появилась, – наконец-то понимающе, киваю я головой.
– Продолжим, – со вздохом говорит "снегурочка", протягивая мне, снятую с "экрана айпада", не то бумагу, не то матовый полупрозрачный пластиковый лист, – вот. Получи и распишись.
– А чего это там? – слегка оробев спрашиваю я.
– Читай и узнаешь! – слышится сердитое в ответ.
– Так…, я, такой то, такой то, личное боевое оружие получил с полным боекомплектом и в исправном состоянии. Йееес!!! – подпрыгиваю я на стуле ожидая что мне сейчас вернут наконец-то, мою "деревянную палочку", – нифига себе!!! – мои глазёнки выпучиваются, как у пойманной рыбёшки, рот раззевается, так же, – это же не "моя деревяшка", это ж настоящее БОЕВОЕ оружие!
Передо мной, на столе, материализовавшись из ниоткуда лежит…, да как я вам опишу Меч Огненный, если вы его ни разу "в глаза не видели"? Слов нет таких.
– О, Боже! – снова сокрушенно вздыхает ведущий допрос Архангел, – Матерь Божья, ну разве можно ТАКОМУ и ТАКОЕ доверять?!
– Была бы Моя Воля, – слышится откуда-то сверху строгий женский голос, – Я бы этого засранца хулиганистого и близко б таким ИГРУШКАМ не подпускала, даже к той "палке", которая у него раньше была, а не то что к ЭТОМУ!
– Да, Матушка! – согласно кивает Старший Следователь, – совершенно с Тобою соглас…, а как быть? Если это Приказ Верховного Главнокомандующего? С Ним же не поспоришь. Не хватайся за него! – это уже мне, попытавшемуся "примериться" к "новенькой бабахалке", – пусть пока у меня побудет, – убирая Моё Оружие куда-то к себе в стол, – а то я тебя знаю, ты даже и ЗДЕСЬ, запросто, можешь "мини-апокалипсис" устроить.
– Да я то, вообще то…, так то, – снова обиженно насупившись бубню я, – вообще никого и никогда "не трогаю"!
– Да что ты говоришь! – притворно восхищается Дознаватель, – а кто все зубы Вячеславу ***, буквально только что, ещё той, "старой деревяшкой" повыбивал?
– А чё опять я?! – возмущённо, так что вскакиваю со стула, кричу я, – он вы знаете, что тогда сделал?! Он у меня Страх Божий украл! Мне его только-только Спаситель подарил, а он взял и "скоммуниздил" его у меня! Это я не матерился, – чуть "притормаживаю" увидев нахмурившиеся брови на Прекраснейшем Лике, – это просто, разговорное слово. Он тогда, напросился в гости, хотя никакой нужды в этом не было. И зачем я согласился? А ночью, когда спали, цап!, МОЁ, в зубы и утащил! И всё, я и покой, и мир, и радость, которые у меня до этого в душе царили, полностью потерял, одно беспокойство в сердце, места себе не находил, кое-как нашёл куда он ЭТО "заныкал", четыре года искал! А как только нашёл, смотрю, опять он, лебезит передо мной, лыбится и "зубы скалит". Вот я и врезал ему по этим зубам, чтобы не человекоугодничал. А что, это как-то с тем случаем связано?
– Естественно, – кивает головой военный прокурор, – "источник" то один и тот же – Люцифер.
– Точно он? – ошеломлённо переспрашиваю я, – мне почему то думалось, что Асмодей.
– Нет, нет, – отрицает Следователь, – причём здесь блудные помыслы? Тебе ж тогда четыре-пять лет было. Нет, это гордыней тебя тогда "заражали", которая есть желание иметь больше, чем необходимо, иметь больше, чем нужно. Тем, что Адама и Еву к Первородному греху подтолкнуло. А как ты понял, что именно этот Вячеслав тогда Страх Божий у тебя?
– А мне батюшка в монастыре кое-что объяснил, а потом я сам начал думать, сопоставлять, вот и получилось, что этому, как бы "брату во Христе" ну совсем не надо было ко мне на ночёвку. Напросился он, чтобы на полчаса раньше, чем оттуда где он живёт, уехать на праздник памяти Святителя Луки Крымского. Ну, я и согласился на "доброе" дело…, дебил. Что характерно, когда вечером он ко мне припёрся, то ужинать отказался наотрез, даже от чая, и даже воды не пил. Странно мне это тогда показалось. Ну, завалились спать, он на полу, я на своём диване. Среди ночи вижу сон, как будто он бежит от меня по улице, а в руках у него, как бы маленькие рюмочки, металлические, как бы дароносицы. А в них, что-то исключительно моё, ему не принадлежащее, а я бегу за ним и никак догнать его не могу, и как закричу во сне: "украл! Это моё! Он моё украл!" И проснулся. С такой жуткой головной болью, что не передать. А он спит и храпит, как…, нет не трактор, а как кабан здоровенный хрюкает, так и он храпел. Ну, я больше так и не заснул, а он проснулся, прям такой довольный и радостный, что я только диву давался, как можно так, после сна на жёстком полу. А он и говорит, что мол привыкший, в частых в крёстных ходах закалённый. И харя у него прямо светится, как будто ему только что много, много денег отвалили…
– Это почему так? – переспрашивает что-то печатающий в "айпаде" Следователь.
– А я его раза два до этого видел, как ему деньги посредник отдавал, так это же у него такое же состояние было, что казалось он как фейерверк сейчас взорвётся от радости. И тут также. Видимо ему Господь собственной благодати не даёт, вот он и "тырит" её где получится. Ну, понятно, что это не он, по человеческому его существу, делает, а тот бес, который в нём паразитирует. Этот, его "квартирант", по видимому с моим "тараканом" сговорились, и мне это устроили. А я тогда ничего толком и не понял. Сначала думал, ну мало ли чего может присниться, и что голова разболелась просто от его храпа и недосыпа. А потом, день, два, неделя проходит, а мир душевный у меня не восстанавливается. День ото дня всё хуже и хуже. Вот и "понесло" меня тогда "вразнос", еле-еле Господь управил, вразумил. Да, ну нет, конечно же я обиды на него, как на просто человека не имею, его же тот же самый "дракон" терзает, который моего отца в конце концов "сожрал"…, изнутри.
– Давай, про тот случай, – возвращает меня к "делу" Дознаватель.