Одежду дергал, обзывал,
Как мог презрение вызывал.
Из-за него все началось
И до того все разрослось:
Во всех винят меня грехах.
Я прихожу домой в слезах.
Кто-то журнал взял и стащил,
Учителю стул побелил,
В школу с угрозами звонил –
Во всем меня класс обвинил.
Так дальше не хотелось жить,
Решил его я проучить.
Где дом его, сумел, узнал
И рядом в парке подождал.
За все поплатится бандит,
Красивый сделает кульбит.
Где раки прячутся от нас
Зимой, узнает он сейчас.
Я начал диалог без фраз –
Ударил левой в правый глаз.
«За что?!» – он басом закричал,
Как будто сам не понимал.
«За все!» – сказал и с правой дал.
Он испугался и удрал.
А я за ним что было сил,
Разрыв почти что сократил.
Вдруг он бордюр задел ногой,
Сустав сместился голевой. (слово «голевой» некорректно – таких суставов нет)
Он навзничь на асфальт упал,
От боли адской застонал.
Приблизился и говорю:
«Вставай, лежачих я не бью!»
Он попытался, но не смог.
Ему подняться я помог.
Хотел узнать он лишь одно:
«За что, прошу, скажи, за что?
За то, что парта на двоих,
За то, что я сильней других?
За свой природный шумный нрав,
За то, что я сегодня прав?
За то, что невоспитан, груб,
За то, что от природы глуп?
Сам правильно не можешь жить –
Уже спешишь других судить.
Кто правом наделил тебя,
Чтобы воспитывать меня?
Твой статус был весьма задет,
Решил ты: я вина всех бед.
Коль так, наказывай – суди!
А если нет, то уходи!»
Съедала совесть дух бесплодный
И разум ни на что не годный!
Моя фитина, злой проступок, (фитина – неологизм? Не нашла такое слово)
Мучительный, дурной поступок.
Не позабыть, не оправдать,
Но и вину нет сил признать.
Не мог отвергнуть обвинение;
Все искупить – одно спасение.
За руку я его схватил,
На спину плавно водрузил
И молча потащил домой,
А в горле ком стоял сухой.
Через кусты густых чащоб,
Парко-хозяйственных трущоб,
По переулкам и баракам.
Мы долго шли по буеракам.
Валил холодным градом пот,
Мы как смогли прошли пятьсот.
Ломило все от напряжения,
Вот-вот свалюсь в изнеможении.
Но гнев к себе давал мне силы
И впереди фонтаны били.
И я ступал за шагом шаг
Сквозь ругань, боль и лай собак.
И вот она, вода святая,
Непревзойденная, родная.
Бесценен ты – глоток воды!
Ты есть предел моей мечты.
Мы стали брызгаться, плескаться
И заразительно смеяться.
Друг друга осаждать, молить,
За все прощения просить.
Вдруг разорвав наше единство,
Ворвался голос исполинский:
«Владимир, как себя ведешь?
Домой когда уже пойдешь?
Эффектный выхватил синяк!
Хоть месяц можешь ты без драк?
А это еще кто с тобой,
Такой же грязный и худой?
Ты всю одежду намочил
И где вообще так долго был?
Дождешься у меня, наглец…» –
То был товарища отец.
Схватил за шиворот, повел,
И мы упали все втроем.
Мужчина встал, очистил грязь,
Одним рывком поставил нас.
Увидел вывих на ноге