И обратил свой взор ко мне:
«Ты что наделал, хулиган?» –
И крепкий выписал щелбан.
«Как наказать тебя, чиграш?
Вхожу уже от злости в раж.
Но раз ты смог его избить,
Сумей и сдачи получить!»
Я онемел от страха в ноль.
Раскаянья тугая боль
Стыдом сжигала дух и честь.
Еще чуть-чуть, и грянет месть!
«Не смей, – вмешался Вовка-сын. –
Нет у тебя на то причин.
Он мне помог, он – верный друг!
И с ним не связан мой недуг.
Я сам нечаянно упал,
А он идти мне помогал.
От школы нес! Лишился сил,
А ты тут руки распустил».
Сказал отец: «Один щелбан
Вам никогда б не помешал.
Но что с вас взять, хулиганье,
Пойдемте, купим эскимо».
И вверх подняв легко и ловко,
В руках понес больного Вовку.
Меня он в гости пригласил,
Когда я доедал пломбир.
Но я сказал, что мне пора,
Что слишком поздняя пора,
Что путь неблизок, дома ждут
И нервно двери стерегут.
И распрощались мы на том
В надежде встретиться потом.
А дома мать в слезах встречала
И от волнения кричала.
А я опять молчал, сопел,
В глаза усталые смотрел.
«Не повторится», – обещал,
А через день опять пропал.
Ведь два дня Вовка не ходил,
А он же в гости пригласил!
Квартиры номер не назвал,
И я его ходил искал.
Но все ж язык меня довел.
Я у него полдня провел.
И снова мать в дверях, отец:
Их долгожданный сорванец.
Сто обещаний, море мук
И снова тысяча разлук.
Боязнь ошибку совершить
Опять меня учила жить.
Бывает так, что лютый враг
Тебе становится как брат.
С врагом будь аккуратней ты,
Никто не знает путь судьбы.