– Начнем с элементарного…
Данный монолог длился никак не менее часа, на протяжении которого Алексей Викторович увлеченно смотрел на Ивана, внимательно ловил каждое сказанное слово и что-то постоянно записывал. (Если у уважаемого читателя есть желание прочитать весь монолог целиком, он может прошерстить все сайты и все методички на данную тему, объединить всю найденную информацию и тогда получить примерную картину всего сказанного в тот июньский вечер. А здесь, к сожалению, я был вынужден опустить сию интересную и важную информацию по независящим от меня причинам).
– И все?! – удивленно воскликнул Алексей Викторович, немного даже обидевшись скудности полученных сведений.
– Пожалуй, и все, – смущенно ответил Иван. – Хотя, если Вам интересно, давайте расскажу Вам несколько забавных историй, случившихся с нами в прошлые годы?
– Думаю, не стоит, – холодно ответил Петров.
Оживление его стало спадать, он посмотрел на часы и начал нервно ерзать на стуле, затем, для приличия, все же согласился послушать пару историй, а после наскоро попрощался и направился к выходу. Надевая ботинки и открывая входную дверь, он услышал шум падающих вещей, а затем и торопливые шаги Ивана.
– Как жалко, что Вы так скоро уходите, – сказал и вправду огорченный Иван, вытягивая из-за спины какую-то книжку. – Я вот тут нашел кое-что, возьмите. Вам пригодится, а мне все равно пока не нужно. Довольно занимательная книжка, не смотрите, что детская, тут перечислены почти что все обитатели нашей области от рыжиков до лисиц.
– Спасибо, обязательно почитаю. Ну, я пошел, – только и нашелся ответить Петров.
– Счастливо Вам. Ах да, телефон зарядите обязательно.
– Конечно-конечно, до свидания.
* * *
Погрузившись в свои мысли, Алексей Викторович не заметил, как низкая трава с редкими, невысокими деревьями сменились зарослями лесной чащи, и был мгновенно наказан за свою невнимательность: сухая ветка кустарника, предательски расположившаяся на уровне лица, оцарапала ему щеку. Немного опешив, но не лишившись хорошего настроя, он вспомнил наставления Ивана и впредь решил быть аккуратнее, затем огляделся вокруг, заметил нужную протоптанную тропинку и двинулся по ней.
День был жаркий и солнечный; окунувшись в лес после городской духоты, Петров почувствовал на себе освежающую прохладу. Густые деревья надежно защищали от прямых солнечных лучей, а частички света, все-таки доходившие до лесной части, сплетались вместе с тенью и образовывали головокружительный калейдоскоп, потрясающий своими цветами. Лето было в самом разгаре и уверенно утверждало свои права, жизнь била ключом, и каждый лесной житель радовался теплу, свету, началу новой, неповторимой и разнообразной жизни. Зима же и скорый конец такого короткого северного лета казались немыслимыми и ужасно далекими.
Чем дальше Алексей Викторович углублялся в лес, там сильнее ему начинало казаться, что он может понять смысл в этом, выглядевшем раньше бесполезным, занятии: отрываясь от своих дел, ехать к черту на кулички и, вместо полезного времяпрепровождения, заключающегося, скажем, в изучении нового постановления, вполне могущего пригодиться на работе, просто ходить, смотреть, сидеть и лежать, в общем заниматься не особо осмысленной деятельностью. Но все-таки чары спокойного, тихого и умиротворяюще приятного глазу лесного пейзажа постепенно брали верх над ним. Мягкое дуновение ветра, нежное пение птиц, шорох лесного ковра под ногами ласкали зачерствевшую душу.
Некогда ровные ряды деревьев лесополосы, выстроенные словно по шеренге, теперь имели неоднородный, но более естественный вид. Вокруг, то тут, то там, выбиваясь из общей системы, виднелся молодняк.
Поравнявшись с лесополосой и сделав несколько сот метров по ней, Алексей Викторович почувствовал первую усталость, поэтому остановился, глубоко вздохнул, присел в теньке у ближайшей березы и стал разглядывать открывшийся пейзаж. Жизнь предстала перед ним в тысячах своих воплощений, и Петров даже немного смутился, что-то было не так во всем этом природном разнообразии, что-то такое, что не укладывалось в его картину мира. Что же могло быть не так в этом, казалось бы, типичном природном пейзаже, в колыхающейся траве, постоянно изменчивой, но всегда постоянной, в этих деревьях, неподвижно стоящих здесь десятками лет, в этом безоблачном высоком небе, одинаковом для тысячи поколений. Что же так взбаламутило его душу? Он, Петров, человек с высшим образованием, честно работающий на важной и полезной работе уже тридцать лет, посвящающий всего себя любимому делу, уважаемый коллегами и друзьями, имеющий признание весьма значимых людей. Что же могло его, ЕГО, самого Петрова, человека с безупречной репутацией, так выбить из колеи в этом заурядном пейзаже? Непостижимо. Вот летают дрозды и ласточки , они живут, живут сами по себе, знать не зная о…