Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Между тем выглядел Волх очень даже живым – его кожа оставалась розоватой, а члены – гибкими. Всеслав потребовал привести ему дружинного волхва – тот кроме духовного окормления, исполнял в войске ещё и функции врачевателя. Но тот словно в воду канул. Ничем не смог помочь и откопанный из под снега бард. Он только открывал и закрывал рот, не понимая, что происходит вокруг.

Через несколько часов поисков были найдены все до единого вои и лесовики. Кроме жреца с его помощником.

И все постепенно пришли в себя. Кроме Волха.

Когда изнурительная работа закончилась, людей, наконец-то стало отпускать напряжение, не позволявшее им расслабиться. Некоторые в изнеможении валились в снег. И ко многим начало приходить осознание того, что их поход, похоже, провален.

Более того, возникал вопрос – возможно ли вообще благополучное возвращение войска из самого сердца враждебных земель? Учитывая, что они потеряли направление и теперь никто не представлял – куда двигаться дальше.

Люди начали собираться кучками и о чём-то перешёптываться. Впрочем, догадаться, что они обсуждали, было несложно – что делать дальше?

Князь, вздохнул и оставил бесплодные попытки обнаружить у сына признаки жизни. Надо было действовать, пока разговоры плавно не перетекли к обсуждению другого вопроса – кто виноват? Ясно было, что виноват он – Всеслав – не сумел правильно понять волю богов. За что они лишили его удачи. Вместе со всем войском. Известно же – везение предводителя – успех и его воев. А оно возможно только когда благосклонны высшие силы.

Что ж, богов ему было не обмануть. А людей попробовать стоило.

Князь подошёл к вожаку кудеверичей. Кацап сидел на своём зипуне в окружении нескольких соплеменников. Они жевали свою «серу» – её небольшой запас им удалось извлечь из под снега. И, похоже, тоже втихомолку обсуждали дальнейшие перспективы похода.

– Скажи мне, Кацап – спросил Всеслав – Есть ли среди твоих мужей такие, кому уже доводилось бывать раньше в этих землях?

Тот задумчиво дожевал и выплюнул кусок «серы».

– Как не быть, князе – наконец ответил он. – Есть. Три весны тому в Новоград скуры и меха торговать ездили.

– И кто же это?

Кацап почесал козлиную бородёнку.

– Дык Выиц, князе. Он тогда ватазником был.

Всеслав вздохнул.

– А ещё есть кто-нибудь, кто с ним был?

– Дык да. Колун был, Колупай был, да Вяз есцо.

Князь довольно осклабился.

– Покажи мне их.

Лесовик помотал головой.

– Не полуцится, кнез.

– Это почему?

– Дык под Плецков тогда возврасятся надо. Их там всех князиц упокоил.

Всеслав нахмурился.

Непохоже было, чтобы ватажник издевался над ним. Он, скорее всего, просто не понимал разницы между «было» и «есть».

А ещё это совпадение лишний раз указывало на то, что от князя отвернулась удача.

– Послушай, Кацап – не сдавался Всеслав – есть такие мужи, кто был в том походе, сейчас, в нашем войске?

Тот лишь развёл руками.

Дальнейший опрос тоже ни к чему не привёл. Во всём войске не оказалось ни одного человека, который раньше проходил бы этими болотами.

А солнце так и не хотело выглядывать из-за сплошной пелены облаков. Поэтому даже определить стороны света не представлялось возможным. Однако и оставаться на месте больше было нельзя.

Решение оставалось за князем.

И он его принял – приказал заканчивать отдых и идти вдоль гребня увала. В ту сторону, куда убежал виденный им рыжий волк. Не исключено что с его помощью боги всё-таки пытались дать ему знак.

Потратив на сборы около получаса, войско тронулось в путь. Кмети осторожно вели своих коней в поводу. Для княжича, который так и не пришёл в себя, сделали волокушу из двух сломанных жердей и куска полога. Лесовики легко скользили вдоль гребня на своих снегоступах.

А ведь на этих своих снастях они легко могут бросить дружинников, и уйти куда им заблагорассудиться – подумалось князю. И если что-то и удерживало кудеверичей от такого шага, так это точно не любовь к нему. Скорее – страх заблудиться, и, конечно, алчность. Недаром Всеслав поклялся им страшной клятвой, что приведёт к большой добыче.

Хотя было не исключено, что когда ситуация станет совсем безнадёжной, союзники попытаются его бросить. И скорее всего это произойдёт под покровом ночи.

Но о таких вещах рано было думать – ведь ещё оставались шансы на благополучный исход. Однако ближайшая действительность показала, что – самое время.

Снежная пустошь и не думала заканчиваться, а поблизости не появлялось ни одного сколько-нибудь приметного ориентира. Более того, небо, и без того хмурое, начало темнеть ещё сильнее, предвещая наступление ночи. Князь отдал приказ разбить привал.

Его выполнили, хотя и не очень охотно. Ему даже показалось, что он услышал недовольный ропот.

Палаток у них уже не было, поэтому все легли спать прямо в снег, завернувшись в шкуры и плащи. Из собранных обломков жердей развели единственный костёр.

Второй день ложиться спать без ужина было чересчур, поэтому всем раздали вяленое мясо – единственную снедь, которую удалось вытащить из завалов. Зато воды было вдоволь. Вои набивали снегом кожаные бурдюки и подносили их близко к костру. Через малое время он таял, и из них можно было пить.

Князь тоже приложился к такой ёмкости, после того как прожевал несколько мясных полосок. Вода была невкусная и отдавала псиной.

Перед тем как лечь спать, он отозвал в сторону старшего сотника первой дружины и намекнул ему, что надо присматривать за кудеверичами. И как потом выяснилось, княжья недоверчивость имела под собой все основания.

Спать лесовики залегли поодаль от дружинных, зато в подозрительной близости друг от друга. И долгое время о чём-то шептались.

Потом князь уснул.

Большая часть ночи прошла спокойно. Тишину нарушали только лошадиное фырканье и лёгкое потрескивание углей в тлеющем кострище.

Громкие крики разбудили Всеслава под самое утро.

Картина, которая предстала перед его глазами, соответствовала самым худшим ожиданиям. Она во многом напоминала сцену, которая недавно разыгралась под Плесковом.

Друг напротив друга стояли два отряда. Больший состоял из лесовиков, уже одевших свои снегоступы, меньший – из кметей. Последние сжимали в руках снаряженные к бою луки. Несколько воев держали горящие факела.

Князь про себя похвалил предусмотрительность сотника.

При виде Всеслава Кацап скроил недовольную мину.

– Отпусти нас, кнез! – крикнул он, не дожидаясь очевидного вопроса. – Сам погибнес, и нас хоцес погубить!

Тот проигнорировал обвинение и какое-то время молча смотрел на лесовика.

– Скажи мне куда ты хотел бежать, Кацап? – спросил он наконец. – Ведь среди твоих никто не знает этих земель.

– Куда угодно – огрызнулся лесовик – подальсе от твоей неудаци! Твои боги отвернулись от тебя! А насых богов здесь нет!

Вот так. Словно обухом по голове. По самому больному.

– Я же дал тебе клятву, Кацап – попытался князь воззвать к его алчности. – Я обещал привести тебя к добыче. И я приведу.

Ватажник скривил такую рожу, по которой всё было понятно без слов – тут не до добычи – живыми бы уйти.

Значит, оставалось действовать силой.

– Ты не уйдёшь, лесовик! – грозно сказал князь, отбросив уже набившую ему оскомину дипломатию. – Если ты решишься на это, мои вои перебьют всех вас! Решай!

Последний бросок зерни был сделан.

Если кудеверичи сейчас решатся переступить черту – они все полягут. Но тогда и его дружине, скорее всего, суждена гибель в этих снегах.

Лесовики принялись совещаться. Похоже, умирать здесь им совсем не хотелось.

– Есть один способ – наконец сказал Кацап. – Цтобы вернуть твою удацю, надо принести зертву богам. Тогда они оцистят небо и мы пойдём с тобой дальсе.

Князь облегчённо вздохнул. Они и вправду отыскали приемлемое решение. Что такое одна жизнь против нескольких сотен?

Но он не дослушал.

– Твоего сына Волха – закончил лесовик. – Он всё равно не зылец. А богам понравится кровь соколовиця.

Князь обомлел.

Предложение было наглым – хотя чего ещё можно было ожидать от древопоклонников? – но не лишённым рационального зерна. В старых преданиях сохранились упоминания о том, что иногда, в критические моменты, княжьих сыновей приносили в жертву богам – и те всегда помогали. Похоже, кудеверичи помнили этот обычай.

Но терять верного помощника…

Между отрядами повисла напряжённая пауза.

– Стойте! – нежданно раздался знакомый голос – Есть другой способ!

Все обернулись.

Перед ними стоял Волх.

Живой и здоровый.

Князь облегчённо вздохнул. Боги всё же не оставили его.

– Есть другой способ – повторил Волх. – Дайте мне час, и я узнаю дорогу!

Кацап недоумённо воззрился на князя.

– Два рта «серы» разжевать – пояснил тот.

Лесовик согласно кинул.

Княжич двинулся обратно по следу войска. Небо начало понемногу светлеть, и его тёмная фигура была хорошо видна на светлом фоне огромного белоснежного покрывала. За ней внимательно следили сотни глаз.

Волх остановился, какое-то время просто молча стоял, а потом принялся творить какие-то непонятные действия. Возле него зажёгся один яркий огонёк, потом второй, третий…

Горели они каким-то тусклым мертвенным светом.

– Колдовство-о-о… – пронеслось по рядам лесовиков.

Кмети оставались безмолвными.

С каждой минутой напряжение нарастало.

Закончилось всё неожиданно и гораздо быстрее, чем обещал княжич.

– Ф-ф-фух-х!

В том месте, где он стоял, вдруг полыхнула яркая вспышка, на несколько мгновений ослепившая всех наблюдателей.

Князь хватился за оберег… и вдруг почувствовал странное облегчение. Словно малое чадо, которое сначала потеряло родителей, а потом снова их обрёло.

Пока все протирали глаза и усиленно моргали, прогоняя огненные искры, Волх уже вернулся. Да ещё и в придачу он каким-то образом успел оседлать своего жеребца.

– Вот и былине конец! – весело гаркнул он. – А ну собирайтесь и все за мной! Дорога там!

Он махнул рукой, указывая направление.

Князь хорошо разглядел лицо сына в свете нескольких факелов. Сейчас он был похож на покойника куда больше, чем в тот миг, когда его извлекли из палатки. Кожа княжича посерела, а глаза глубоко запали. Однако горели они прямо каким-то колдовским огнём.

Не оставляя никому времени для раздумья, Волх направил коня в верную сторону.

Проехав несколько саженей, остановился и нетерпеливо обернулся.

– Мне долго вас ждать?!

Войско немедленно пришло в движение. Кудеверичи были уже готовы. Им оставалось только закинуть свои котомки на спины. Кметей тоже долго ждать не пришлось. Они оседлали отдохнувших лошадей и готовы были тронуться в путь. Дольше всех пришлось ждать барда, который благополучно продрых всё это время, уютно завернувшись в шкуру.

Наконец отряд двинулся в путь.

Небо постепенно светлело.

Князь по привычке вскинул голову вверх и разглядел в облаках хорошо знакомую тёмную точку.

Берег Ольховой реки

Большой аспидно-чёрный ворон парил в предрассветном небе. Впервые за несколько дней сплошная пелена туч рассеялась, и разглядеть птицу в вышине не составляло большого труда.

Внизу расстилалась гряда невысоких лесистых холмов. Их пологие – обращённые на закат, склоны покрывали заросли зелёных елей и опавших берёз, клёнов и осин. С восхода холмы обрывались крутыми ярами, за которые смог зацепиться только ерник. Их подножие омывали воды довольно широкого ручья, сейчас, правда, пребывавшие подо льдом.

А за ним лежало… Ворон не знал, как это называется… То место где жили люди. Много людей.

На одной из седловин собралась большая группа двуногих и четвероногих. Та самая, за которой небесный вестник следил последние несколько дней, недавно потерял, а потом волей хозяина снова нашёл.

Несколько из них сейчас поднимались на вершину ближайшей к людскому обиталищу возвышенности. Среди них был и человек ворона.

– Новоград… – выдохнул лесовик за плечом князя.

Да, это был он – крупнейший город, а также торговая и культурная столица Славии – некогда могучей страны, сейчас оставшейся разве что на картах, входящей в состав правдивых земель. Нет – не только Славии. Пожалуй – всей Полуночи.

Вот он – стоит, вольготно раскинувшись по обеим берегам реки. На левом возвышалась могучая крепость-детинец, опоясанная стеной с двумя дюжинами высоких башен. Её окружали три больших городца, обнесённых земляными валами и частоколом – знаменитые новоградские концы – один на дальнем берегу, два на ближнем. Последние начинались сразу за ручьём. Между собой их разделял глубокий овраг, до половины засыпанный разным мусором.

 
– Великий город Новоград!
Купцу иль гостю очень рад.
Здесь принимают корабли
Со всех концов честной земли!
 

Это Баян, вдохновлённый открывшимся перед ним видом, не упустил возможности процитировать одну из самых известных песней, посвящённых этому городу.

Удивительное дело, сейчас вирши в исполнении этого барда у Всеслава ни малейшего раздражения не вызвали. Возможно потому что те ему не принадлежали.

– Ну что, Кацап – спросил он у вожака кудеверичей – выполнил я свою клятву? Хватит вам тут добычи?

Тот поперхнулся. Что было заметно даже по его берестяной личиной. И усиленно закивал головой.

– Конецно кнез… Тут добыци на всех хватит!

Всеслав усмехнулся.

– Не жалеешь, что со мной пошёл?

Теперь лесовик замотал своей бородёнкой в разные стороны.

– Только давай условимся. Это два городских конца – Неревский и Людин. А там за ними детинец. – Князь указывал рукой в соответствующих направлениях. – Чтобы моим воям с твоими не толкаться, и добычу друг у друга не оспаривать, надо нам разделится. Согласен?

Кацап алчно облизнул губы и кивнул. Но всё же выказал опасение – мол, если они будут наступать по отдельности – горожане смогут дать им отпор.

– Не бойся. Почти все их вои под Плесков ушли – нас воевать. А мы тут как тут.

Князь засмеялся. Кацап угодливо захихикал.

– Давай я возьму Неревский конец, а ты Людин. А потом вместе нападём на детинец. Я – с полуночи, ты – с полудня.

Ватажник заёрзал на месте, словно внезапно обнаружил в своём гузне острое шило. И осторожно возразил.

– Кнез, а зацем нам на Людин? Давай мы пойдём на Неревский!

Всеслав про себя усмехнулся. Нехитрая уловка сработала. Даже отсюда было видно что Неревский конец буквально сплошь отсверкивает яркими пятнами покрывавшего крыши домов кровельного железа. Да и многочисленные капища там смотрелись куда богаче, чем в Людином – судя по его виду – явно обиталищу простонародья. Соответственно и награбить там можно было куда больше. Ну, так, собственно, заставить лесовиков увлечься грабежами и входило в его планы.

– Хорошо, Кацап. Пусть будет по-твоему. Только учти – пусть твои мужи ни в коем случае не трогают капища! Не то быть беде!

Тот поспешно кивнул. Понял, мол.

– В детинец с Неревского конца можно попасть по Великой улице. Найти её очень просто – она самая большая. Понятно?

Новый кивок был ещё более поспешным.

– Тогда разделяемся и встречаемся уже в детинце. Главное – помни, что я тебе сказал!

Последний кивок, которым ватажник наградил князя, прежде чем последовать к своим людям, был совсем уж небрежный. По всему было видно – лесовик уже всеми мыслями находится в городе и увлечённо потрошит купеческие дворы. Что-то подсказывало князю – тот не слишком усердно будет выполнять своё обещание. В святилищах ведь всегда полно разного добра. Ну как тут устоять? Ведь древопоклоннику, как известно, и своих богов полон лес – какое ему дело до чужих? Во всяком случае – пока это невыгодно.

– Ну что, Баян – спросил Всеслав молодого барда – готова твоя песнь?

Тот вздрогнул от неожиданности – князь обратился к нему с вопросом об искусстве словоплетения едва ли не впервые с момента их знакомства, однако быстро оправился и гордо откинул назад золотистые волосы.

– Почти, князь. Сейчас я плету вирши о походе через Мшагу!

– Можешь рассказать?

Бард замялся.

– Ещё не совсем готово, князь. Я не могу подыскать пару для одной строки.

– Какой же?

Баян откашлялся и запрокинул голову.

 
– Был враг силён, был враг хитёр
А князь же был – умом востёр.
Врага решил он обмануть
В его тылы избрал он путь.
Промчался волком через снег…
 

– И дальше я пока не знаю, что поставить в пару. То ли бег, то ли набег.

Князь задумался.

– А ты поменяй строку про снег. Тогда и пару подобрать будет проще. Например:

– Промчался волком чрез снега

И в спину поразил врага.

Бард удивлённо на него воззрился – обнаружить такие способности у Всеслава он ожидал в последнюю очередь.

– Князь, да у тебя дар к словоплетению! Я думаю, ты даже мог бы стать бардом…

Всеслав хмыкнул. Надо же – услышал бы Военег – с коня бы упал. А уж наставник…

– Скажи, Боян – поспешил он перевести тему – ты же хочешь наблюдать бой, чтобы потом описать его в песне?

Тот замялся. Всё было понятно без слов. Бой он увидеть хотел бы. Но, само собой – не подвергая опасности свою драгоценную жизнь.

– Я бы посоветовал бы тебе наблюдать отсюда. С холма всё хорошо видно. А когда сеча закончится, ты спустишься к устью реки и будешь ждать нас там. Барду оставалось только согласиться.

Всеслав вернулся к войску.

Кудеверичи уже выдвигались для атаки на город. С ними всё было предельно ясно – они достигли цели, ради которой претерпели столько лишений, и готовились вознаградить себя за труды. И вряд ли что-то могло их остановить.

Князь подозвал к себе Волха.

– Возьмёшь с собой полсотни воев и всех лошадей – сказал он. – С ними через пару часов скрытно выдвинешься к устью Ольховой. А оттуда к детинцу. Пусть за это время твои вои сделают побольше волокуш. Если не найдём сани – повезём на них добычу.

Тот отправился выполнять задание. Быстро отобрал несколько десятков кметей, и они погнали на полудень две сотни лошадей.

К бою князь облачаться не стал – им предстояло быстро перемещаться, а доспех в такой ситуации только стесняет движения. Да и серьёзного сопротивления не предвиделось. А чтобы отразить случайную стрелу возле него всегда были два телохранителя.

На ударную позицию отряд выдвинулся, съехав на задах по крутому склону холма.

Перед ними лежал лёд Гзени – широкого ручья, служившего закатной границей Новограда. И первым рубежом обороны. По которому отряд скрытно продвинулся до второго – земляного вала с частоколом, ограждающего Людин конец. Оттуда раздавались вялые петушиные крики.

Появления врага здесь явно не ждали – вал давно оплыл и его никто даже не думал подсыпать, брёвна иструхлявились а в некоторых местах даже попадали на землю. В общем, никакого неодолимого препятствия это сооружение собой не представляло.

Да и не мудрено – последний раз этим стенам угрожали почти полвека назад – в самом начале правления Ярослава Хромого. И вызов ему дерзнул бросить не кто-нибудь, а князь Брячко – отец Всеслава.

Кстати, Новоград он тогда взял. Город, но не детинец. Когда же он пошёл с добычей обратно в свои земли, на него обрушился Ярослав с большой ратью. Битва была жестокой, но отец победил. И был близок к тому, чтобы подчинить себе всю Славию.

Чтобы не допустить этого, хромец позвал на помощь варягов. Они привели большое войско. Чаша весов качнулась в другую сторону – отец был вынужден отступить на свои старые рубежи. В оплату за помощь Ярослав отдал тогда варягам во владение город Ладыжин с прилегающими землями. С тех пор на полуночи правдивых земель воцарился долгий мир.

Что ж, кое-кому пришло время понести наказание за беспечность.

– В городце никого не трогать и не грабить! – приказал Всеслав воям. – И не задерживаться! Быстро проходим на Пробойную улицу и по ней – до полуденных ворот детинца. Берём их с ходу и врываемся внутрь. Нас не ждут, поэтому большого боя не будет. Там – в детинце – наша главная добыча! Всем понятно?

Ответом было дружное молчание.

– Ясно княже! – отозвался за всех старший сотник. – Мы-то всё быстро сделаем. А как с лесовиками быть? Они-то наверняка грабить начнут!

– Это их беда! Ты о себе думай.

Больше вопросов не последовало.

Князь подал сигнал.

– А ну все разом – скомандовал сотник.

Полторы сотни кметей дружным рывком преодолели земляной вал с частоколом и ворвались на ещё тихие с утра улочки Новограда. Для скорости передвижения сразу разделившись на несколько колонн.

Воев встретил дружный собачий брех. С этим ничего нельзя было поделать – не станешь же врываться в каждый двор, чтобы заткнуть пасть всякому кобелю! А вот одиноких горожан, с утра пораньше спешивших по своим делам, безжалостно убивали на месте – те могли поднять шум, а это сейчас было совсем ни к чему.

Колонна с которой шёл князь неожиданно упёрлась в тупик.

Тут уже оставалось только шуметь – времени возвращаться и искать другой проход не было. Двое молодых кметей сиганули прямо через забор ближайшего дома, и, быстро перебив собак, отворили ворота изнутри. Вои растеклись по двору. Из дверей избы выскочил хозяин – кряжистый бородатый муж, которому не хватило ума попросту переждать визит нежданных гостей. Он громко кричал и размахивал топором, видимо, собираясь всех перебить.

Его успокоили ударом сулицы в подреберье. Изрыгнув проклятье, хозяин растянулся на собственном крыльце, обильно заливая его кровью.

В глубине двора князь разглядел маленькое семейное капище – полукруг из резных чуров, со ртами, вымазанными жиром и засохшей кровью. Голову самого высокого из них венчала серебряная шапка. Похоже, это был не кто-нибудь, а сам небесный Отец.

Судя по всему – это был далеко не бедный дом.

– Прости, владыка – шепнул князь. – Неволей так получилось.

Кмети нашли калитку, выходящую на смежную улицу. Некоторые самые нетерпеливые, не дожидаясь пока проход освободится, взбегали на поленницу и с неё сигали через забор.

Двор опустел. На нём остались только окровавленные тела хозяина и его верных псов. Как будто Морена-смерть пролетала мимо, дохнула на его обитателей и унеслась дальше по своим делам.

Дощатый настил сменился дубовыми плахами – кривая улочка вывела отряд к одной из городских площадей. Посреди которой, как и полагается, стояло капище – уже явно общего пользования. Все идолы были богато отделаны серебром и даже золотом. Выше всех опять стоял небесный Отец.

Здесь их уже ждали кмети из второй колонны. Здесь они, по всей видимости, столкнулись с воями городской стражи – на мостовой лежало несколько бездыханных тел в одинаковых коротких плащах и островерхих шапках.

– Князь, мы нашли Пробойную улицу! – радостно отрапортовал сотник. – Она в той стороне – он махнул рукой, указывая направление.

Тот рассеяно кивнул.

Вид мёртвых стражников натолкнул Всеслава на дерзкую мысль. Он стащил с одного из трупов плащ и накинул его себе на плечи. А на голову нахлобучил высокую шапку покойника. И то и другое оказалась впору.

Его примеру тут же последовали Полесич с Нащокой.

– К воротам мы подойдём первыми – заявил князь сотнику. – Выдадим себя за стражников. Вы покуда держитесь поодаль. Мы захватим ворота и дадим вам сигнал.

Возражений не последовало.

Пробойная оказалась набережной. Между улицей и берегом Ольховой раскинулись многочисленные пристани, склады и харчевни. В доках зиму пережидали корабли местных купцов. К длинным причальным пирсам, некоторые из которых тянулись едва ли не до самого речного стрежня, вместо ладей были привязаны широкие обозные сани.

Волокуши, похоже, могли не понадобится.

Из-за раннего часа Пробойная была ещё малолюдной. На группу из трёх лжестражников спешащих по своим делам никто не обращал внимания. Гораздо больший интерес вызывал большой отряд неизвестных воев, двигавшийся в отдалении. Правда, кмети не давали его утолить, безжалостно рубя всех встречных.

До детинца Всеслав со спутниками добрались меньше чем за четверть часа.

Впереди замаячили открытые створки ворот. Они располагались в нижнем ярусе высокой четырёхугольной башни. Из угловой бойницы в одном из поверхов торчало длинное древко, на котором был закреплён большой треххвостый красно-зелёный стяг с гербом в виде широкого ветвистого дуба. Проход через широкий ров открывал опущенный подъёмный мост. Видимо для облегчения задачи противнику, стражи детинца ещё и подняли воротную решётку. Оставалось только войти внутрь и завладеть всем этим.

Князь запрокинул голову вверх. Ворон парил на привычном месте – в зените над головой.

В караульне за воротами расположились несколько скучающих воев. Всеслав поднял руку в воинском приветствии и уверенно двинулся дальше. Прежде чем обезвредить стражу, нужно было найти и вывести из строя подъёмный механизм.

– Стой, вам тут цего?! – раздался окрик.

Оказывается, местные говорили на том же наречии, что и кудеверичи.

Само собой, князь не собирался останавливаться. Но дорогу ему неожиданно преградили несколько воев, вооружённых короткими копьями.

Одёжей они явно отличались от убитых стражников – вместо коротких плащей и островерхих шапок на них были войлочные стёганки. За спиной Всеслава и его спутников выросли вои из караульни. Вместе их было больше дюжины. Похоже, он недооценил их бдительность.

Пришлось остановиться.

– Зацем присли? – спросил десятник. От прочих он отличался наличием лёгкого варяжским шлема на голове. – На своём конце ходите!

В голову князя впервые закрались сомнения в разумности его плана. Оказывается, в Новограде у каждого из городских концов был свой отряд стражи. И, судя по всему, между собой они не очень-то ладили.

Надо было срочно что-то предпринять.

– Веди нас к старшему! – гаркнул князь. – В городе вои Всеслава! Они скоро будут здесь!

Стражники остолбенели. Ещё бы – такая новость.

Первым в себя пришёл десятник. Он тут же, как и рассчитывал князь, отправил часть людей на ворота, а часть наверх – к подъёмному механизму. Сам же с оставшимися воями повёл троих лжестражников к командиру. Тот, к счастью, был совсем недалеко – здесь же, на втором поверхе башни, куда они поднялись по винтовой лестнице.

Если этот муж когда-то и был умелым воем, то с тех пор изрядно заплыл жиром. Кроме немалого брюха к его особым приметам можно было отнести большую нечёсаную бороду. Кроме старшого в комнате находился какой-то отрок с заплаканными глазами, помогавший тому надеть стёганку.

– Кто таков? – спросил стражник хриплым басом, натягивая на голову вязаный подшлемник.

– Страз Людова конца – ответил за князя десятник.

– Это я сам визу. Подай сэлом, Коцет – приказал он отроку. – Цто за сум подняли? – снова обратился он к князю.

Тот прикинул расклад. Теперь он выходил неплохим. Этот увалень, десятник и пятеро стражей – отрок не в счёт – против троих опытных воев.

– Цего молцис? – снова спросил новоградец, протягивая руки к шлему.

Последние его слова захлебнулись в бульканье. Вместо ответа князь выхватил своего бастарда и вонзил того ему точно в рот. Уже мёртвое тело мешком рухнуло на пол.

Из протянутых рук отрока с грохотом упал шлем.

За мгновение до этого Всеслав швырнул в стоящих сзади плащ стражника, завязки которого перед этим незаметно распустил. Он накрыл лицо десятника. Тот на мгновение стушевался, чем тут же воспользовался Нащока, разрубив ему затылок.

Схватка закончилась в считанные мгновения. Обленившимся стражам оказалось нечего противопоставить выучке гридней. К своим командирам подчинённые присоединились так быстро, что даже не успели позвать на помощь остальных товарищей.

Расчёт князя оправдался – отряд воротной стражи оказался обезглавлен, да ещё и разделён на несколько частей. И общую тревогу они не пробили.

И не пробьют. Правда, только если и дальше действовать также быстро и напористо.

– Где подъёмный механизм? – спросил князь у отрока, испуганно забившегося в угол, и, кажется, успевшего со страху наделать в штаны.

– Т-т-та-ам – тот указал рукой наверх.

– Покажешь – Всеслав схватил его за шкирку и осторожно, чтобы не запачкаться, потащил за собой.

Они поднялись ещё на один виток лестницы.

На третьем поверхе и вправду располагались подъёмные механизмы. А ещё там было не меньше десятка воев. Трое из них усердно крутили ворот, пытаясь опустить надвратную решётку, а остальные таскали к бойницам дротики и тулы со стрелами.

Князь отшвырнул в сторону отрока и, не говоря худого слова, атаковал стражей возившихся с механизмом. Телохранители сковали боем остальных. Одного из воев Всеслав отправил к пращурам первым же ударом. Двое оставшихся оказались расторопнее – успели бросить ворот и схватить оружие. У одного была секира, у другого – короткое копьё.

Несколько раз увернувшись от первой и отразив мечом второе, Всеслав на какой-то миг даже пожалел, что не надел доспехов.

Чтобы отразить очередной удар секиры он подхватил со штабеля полный тул со стрелами. Лезвие боевого топора завязло в тонких древках, а его хозяин лишился сперва пальцев, а потом и жизни.

Тут же князю пришлось уворачиваться от копейного жала, летящего в неприкрытую грудь. К счастью он успел перехватить ратовище рукой. Развернувшись на пятках, Всеслав вонзил клинок в бок противника. Тот согнулся пополам и рухнул на пол.

Древком трофейного копья князь заклинил поворотный механизм подъёмника.

Схватка подходила к концу. Когда все десять стражников сменили вертикальное положение на горизонтальное, Всеслав вложил меч в ножны и подошёл к бойнице.

Перед ним лежала Пробойная улица. На которой, присмотревшись, князь разглядел несколько десятков собственных кметей, притаившихся под прикрытием стен, навесов, заборов и плетней.

Им необходимо было подать знак.

Идея пришла тут же. Из ближайшей бойницы торчал закреплённый у пола длинный шест, на конце которого трепыхался стяг новоградского наместника – широкий дуб на красно-зелёном поле.

Князь подхватил с пола секиру и обрушил на толстую жердь, в том месте, где она опиралась о бревно, несколько мощных ударов. Сосновая полтуха не выдержала, хрустнула и переломилась. Широченное полотнище вместе с изрядным куском древка дохлой чайкой рухнуло в подмёрзшую грязь – перед самым входом в крепость. Такого знака не заметил бы, пожалуй, только слепой.

Теперь требовалось поддержать атаку на ворота с тыла.

Вернуться на первый поверх было делом нескольких мгновений.

Всеслав понял, что вовремя остановил подъёмный механизм – надвратная решётка оказалась опущена больше чем наполовину и застыла на уровне груди.

Полдюжины стражей толкали тяжёлые окованные железом створки, пытаясь закрыть ворота. Двое уже держали наготове засов – здоровенный дубовый брус.

Со стороны улицы нарастал топот сотен ног – кмети увидели поданный князем сигнал и ринулись в атаку.

Стражники поднажали. И, похоже, они успевали захлопнуть створки перед самым носом дружинников. Если бы только кто-нибудь не успел вмешаться.

И «кто-нибудь» конечно вмешался.

В начале в стражей полетели прихваченные наверху сулицы. Потом обрушились три клинка.

Воротные створки остановились, не успев сомкнутся буквально на аршин. Первым между ними проскочил сотник. В руке у него блестел меч, на шейном монисте – наградная рыжуха.