— Я был таким же молодым, как ты, когда судьба отняла ее у меня. Лира была дочерью наших соседей. Из хорошей семьи. Гораздо более знатной и богатой, чем моя. Сложно перечислить, сколько препятствий нам пришлось преодолеть, чтобы быть вместе. Мы дружили с детства и души друг в друге не чаяли. Она была самым светлым и добрым человеком во всем мире.
Кэр заметил, как отчетливо стали видны скулы на лице мистера Грина, когда ему вновь пришлось окунуться в болезненные воспоминания.
— Судьба подарила нашему счастью всего один год. В деревню, где располагались наши имения, прибыл один из епископов Ортоса. Как и все члены дворянского сообщества, мы были приглашены на бал в честь его визита.
Штурман на секунду замолчал. Следующие слова дались ему особенно тяжело. В голосе звучало презрение.
— Лира не хотела идти, но я настоял, так как боялся показаться невежливым. На балу нас представили епископу Логхарту, и по одному его взгляду я сразу понял, что он возжелал мою жену. Ублюдок дождался, когда меня не будет в поместье. В то время меня часто вызывали в столицу. Тогда он и появился на пороге нашего дома. Как ты знаешь, белым плащам не отказывают в гостеприимстве, равно как и их свите.
Кэр уже знал, чем закончится эта история, но до последнего момента надеялся, что не услышит ожидаемого.
— Логхарт пытался заполучить ее, но Лира смогла дать ему отпор. Придя в ярость, он публично объявил ее пособницей зла и еретичкой, а для таких людей существует только один путь. Родня пыталась выступить в ее защиту на скоротечном суде, но эта затея заранее была обречена на провал. Нашим семьям пришлось взяться за оружие. Епископ объявил людям, что они очарованы ее колдовством, и толпа, ослепленная речами инквизитора, растерзал всех, кого я любил.
Лейтенант и представить себе не мог, что за вечно царящей на лице мистера Грина улыбкой скрывается подобная боль.
— Этот изверг сжег мою жену заживо на глазах у всех жителей. Я вернулся в деревню к моменту, когда потухли последние угли ее костра.
— Вы убили его? — не выдержал Кэр, надеясь, что епископа постигла кара.
— Нет, он покинул деревню до моего возвращения. Я потерял драгоценное время, оплакивая своих близких. А потом мне пришлось самому уносить ноги. Ополоумевшие жители решили свершить свой справедливый суд и надо мной. Капитан Хольт приютил меня в столице.
— Вы оставили свои поиски?
— Я искал, но белые плащи слишком замкнутая каста, крайне неохотно распространяющая информацию друг о друге. Я прошел половину континента в поисках мести, но безуспешно.
В руке Дункана неожиданно появилась монета. Штурман протянул злотый с выгравированным на нем профилем мужчины лейтенанту. Мелкая надпись по нижнему краю монеты указывала на то, что портрет принадлежит епископу Логхарту.
— И при всем этом вы остаетесь смиренным последователем Создателя? — удивился Кэр тому, что никогда прежде не слышал от штурмана нареканий, высказанных в адрес церкви или Творца.
Изучив злотый и постаравшись навсегда запомнить лицо этого человека, Итан вернул монету владельцу.
— Почему нет? Убийца моей жены был простым человеком, а не богом.
— Но это Создатель наделил этого жестокого ублюдка властью, — настаивал Итан.
— Я верю в то, что у Создателя есть план на каждого из нас. Все, что со мной произошло, привело меня в этот день. Возможно даже, я появился в этом мире только для того, чтобы сегодня показать тебе, что ты не одинок в своем горе. Может, мне удастся убедить тебя, что жить дальше возможно и после подобных трагедий.
— Боль когда-нибудь уходит?
— Не знаю, прошло десять лет, но для меня ничего не изменилось. В этом плане я всегда буду в авангарде наших с тобой страданий. Сообщу, если вдруг станет легче, — улыбнулся Дункан, возвращаясь к своей привычной манере поведения.
— Спасибо. Что рассказали мне, — поблагодарил Кэр поднимающегося на ноги штурмана.
— Надеюсь, этот разговор останется между нами. Не хочу прослыть излишне сентиментальным, — обыденная улыбка появилась на лице мистера Грина, только теперь она больше не казалась Итану настоящей.
— Не хотите, чтобы люди знали о том, что вы человек несомненно более глубокий, чем кажетесь?
— Поверь мне, так проще, — сказав это, штурман оставил лейтенанта в таком желаемом им одиночестве.
Кэру стало немного легче от разговора с человеком, прошедшим через туже боль. Несмотря на это, его по-прежнему разрывало изнутри от мысли, что еще неделю назад он мог злиться на Ноа.
Церемония прощания прошла точно так же, как и похороны Лорта. Только в этот раз погребальный костер Итану пришлось поджигать самостоятельно. Вождь совсем потерял облик того благородного человека, что предстал перед чужестранцами в их первый день на острове. За последние месяцы старик потерял последних членов своей семьи. Руки, еще недавно выдававшие в нем воина, сейчас судорожно тряслись. Глаза аурлийца наполнились влагой, когда пламя окутало тело его любимой.
После похорон вождь и Кэр долго обсуждали будущее их племени. Кирт чувствовал приближение собственной смерти и хотел быть уверенным в том, что Кэр поведет его народ за собой. Думая совсем о другом, аурлиец соглашался со всем, о чем просил его вождь.
Следующие две недели Итана никто не трогал. Он совсем перестал следить за собой и испробовал на вкус все возможные дурманящие настои аборигенов. Лицо его заросло беспорядочной щетиной. Артур несколько раз пытался заставить лейтенанта привести себя в порядок, но был проигнорирован. Все это время Кэр вынужден был наблюдать, как команда «Отчаяния» готовится к отплытию. Накануне продолжения экспедиции экипаж торжественно покинул форт Форингтона и соединился с оставшимися силами экспедиционного корпуса на побережье. Отплытие было назначено на восьмой утренний колокол.
Главным офицером аурлийского гарнизона был назначен лейтенант «Последнего шанса» Ричард Уайтхол. Мистер Кэрил становился его заместителем и посредником между представителями цивилизованного сообщества и аборигенами. Под их руководством было оставлено два десятка солдат. Кэр проводил эту ночь в своей хижине. Как он ни старался уснуть, у него ничего не получалось. Раз за разом он прокручивал в голове воспоминания, разрывающие саму его душу на множество осколков. Итан корил себя за те глупые переживания, что раньше казались безумно важными. Аурлиец презирал любую мельчайшую деталь этого острова, ведь каждая из них напоминала ему о Ноа.
Ближе к утру он вышел на улицу, чтобы раскурить трубку. По ту сторону ритуального костра Кэр увидел вождя. Кирт не мигая наблюдал за танцующими языками пламени.
— Тебе не место здесь, — тихо проговорил он, когда к нему подошел аурлиец.
— Считаете? — спросил Итан, внешне выглядящий сейчас не лучше портового пьянчуги.
— Пламя говорит мне об этом, — казалось, что мысли Кирта блуждают где-то совсем далеко от этих мест.
— Но я должен помочь вам с племенем.
— У тебя иная судьба. Ты нужен красному богу. Я вижу это, — эти слова прозвучали особенно зловеще.
Пристально всмотревшись в старика, Кэр только сейчас заметил, что зрачки Кирта помутнели и смотрели в пустоту. Старик ослеп.
— Грядет хаос. Слепые прозреют. Реки крови прольются по земле, смывая все на своем пути. Война богов приведет их к падению и восстанут пески! — голос старика изменился до неузнаваемости и безумно напугал Кэра.
Незрячий старец обернулся на лейтенанта, и его жуткое лицо заставило аурлийца отпрянуть. Висевший на шее амулет больно обжег грудь.
— Целью будут оправданы любые средства и добро станет совсем неотличимо от зла. Монстр окажется другом, а верный союзник врагом. Хаос заберет то, что принадлежит ему по праву мироздания! — голос явно не принадлежал Кирту.
Кэр уже бежал к своей хижине, чтобы схватить оружие и навсегда покинуть этот проклятый остров. Итан бежал и молился. Часто спотыкался и боялся, что не успеет, ведь на небе уже появились первые признаки рассвета. Аурлийца ужасала мысль провести на этом острове всю оставшуюся жизнь. Лейтенант остановился, только когда перестал чувствовать под ногами мягкий лесной мох и его ботинки начали зачерпывать прибрежный песок.
Перед ним раскинулся покинутый лагерь адмирала. Кэр упал на колени и уткнулся лбом в холодный песок. Когда он поднял голову, то увидел, что вдалеке на волнах покачиваются корабли экспедиции. Удаляющейся от острова точкой между ним и кораблями, должно быть, был последний ботик. В этот момент Итан решил, что поплывет. Сил добраться до кораблей у него точно не хватит, но, возможно, его заметят с последней покидающей этот остров лодки. Через секунду он уже стоял по пояс в воде. Через две изо всех сил заработал руками, преодолевая прибрежные волны.
Промокшая в один миг одежда тянула на дно. Плащ он отцепил сразу, рубаху пришлось снять через несколько минут. Оружие тоже было тяжелым, но с ним Кэр не был готов расстаться. Впереди точно виднелся ботик, но он все еще был очень далеко. Итан закричал во весь голос в надежде, что его услышат.
Плывущие в лодке офицеры смотрели только вперед, и никто из них не услышал криков лейтенанта. А Кэр все плыл и плыл, иногда останавливаясь, чтобы окликнуть товарищей, но безрезультатно. Аурлиец отчетливо осознавал, что пересек черту невозврата. Вернуться на берег теперь было также тяжело, как добраться до корабля. Приняв решение за доли секунды, он продолжил плыть в сторону безграничного моря.
В какой-то момент у Кэра свело ногу, и он остановился. Сил больше не оставалось. Он перевернулся на спину, чтобы немного отдохнуть. В голове крутилось осознание того, что сейчас он умрет. Итан никогда не думал, что это случится вот так. Лейтенант часто рисовал в своей голове картины собственной гибели от вражеского клинка, порой думал о старости, но мысли о том, что утонет, он не допускал.
Сокурсники по академии рассказывали ему, что, если примириться с судьбой и позволить воде заполнить легкие, наступает эйфория, а смерть будет безболезненной. Кэр улыбнулся, подумав о том, что жизнь предпочла развести их с Ноа судьбы в противоположные стороны. Ее забрало пламя, Итан же преподносил себя в дар морю.
Несколько минут он смотрел на голубое небо и бегущие по нему облака, похожие на овечек, пасущихся на лугах трудолюбивых крестьян. Вода закрывала его уши, из-за чего у аурлийца возникало чувство отрешенности от собственного тела. Ему казалось, что он парит в небе вместе с облаками.
Проклиная весь мир сразу, Кэр откинул голову назад и, оказавшись под водой, сделал глубокий вдох. Легкие обожгло так, словно в них вливали расплавленный металл. Итан инстинктивно еще пытался хватать ртом несуществующий воздух, поглощая все новые и новые порции морской воды. Пытка длиною в вечность неожиданно прекратилась, и наступила обещанная эйфория. Лишенное воздуха тело лейтенанта начало погружаться на морское дно. Солнечные лучи в качестве прощального дара создали для него проекцию лица Ноа на поверхности воды. Аурлиец улыбался, погружаясь все ниже и ниже. Тьма закрыла солнце, разрушив прекрасное виденье.
Глава 9. Новый путь
Следующим, что увидел Итан, оказалась палуба ботика. Содержимое желудка судорожно покидало свое прибежище. Вокруг лейтенанта сгрудились его товарищи офицеры. С одежд Огла и мистера Норрингтона стекала вода. Доктор Рокуэл что-то говорил, но Кэр не мог ничего разобрать из-за постоянных приступов рвоты. Почувствовав, что он полностью опустошен, лейтенант невероятным усилием воли поднял голову. Его покрасневшие глаза смотрели на капитана. Он хотел сказать тому, что готов принять смерть за нарушение приказа. Все лучше, чем провести остаток жизни на том острове. Но сказать это ему не удалось. Горло раздирала сумасшедшая боль, и вместо слов из гортани вылетел лишь приглушенный хрип.
— Как доберемся до корабля, поблагодарите мистера Нортхэма. Если бы он не заметил вас с «Отчаяния», вы бы отправились на корм рыбам, — сказал капитан, глядя сверху вниз на жалкое подобие человека перед ним.
Кэру оставалось лишь смотреть на капитана налитыми кровью глазами. Грудная клетка проделывала гигантскую амплитуду между вдохом и выдохом. Аурлийцу приходилось учиться дышать заново.
— Мы вернем вас обратно на остров, — утешительно произнес Рэджинальд Хольт.
— Прошу, — просипел Кэр всего лишь одно слово, но в его взгляде читалась такая мольба, что дрогнул даже опытный капитан.
— Я понимаю ваш поступок, и по моему приказу вы наказаны не будете. Однако адмирал Харис может быть другого мнения, и тут даже я буду не в силах вас защитить.
— Прошу, — Кэр смог повторить лишь это слово, как будто в первый раз ему удалось проложить для него колею.
— Плывем на «Отчаяние», — взяв на размышление невыносимую для лейтенанта минуту, наконец, рассудил капитан.
Кэр почувствовал, как по сторонам заулыбались его друзья, а мистер Форингтон звонко выдохнул, словно все это время стоял, задержав дыхание.
— Должно быть, корабль с таким названием будет для вас лучшим прибежищем, — позволил себе слегка улыбнуться капитан.
Кэр ощутил, как на его спину лег плащ доктора. Пит приказал матросам разворачивать ботик.
— Все же хорошо, что тебе удалось выжить. Господин инквизитор уже собирался отпевать твою душу, а мне от его проповедей становится не по себе, — съязвил мистер Грин.
Человек в сером плаще оставил очередную колкость штурмана без внимания. Когда ботик ударился о борт корабля, Кэр понял, что самостоятельно подняться на палубу у него не получится. Под удивленные взгляды моряков Пит и Огл помогли ему добраться до каюты, постаравшись при этом нанести как можно меньший урон достоинству товарища. Оказавшись на своей койке, лейтенант, во всех смыслах похожий сейчас на падшего на самое дно человека, отвернулся к стенке.
Оставшись в одиночестве, Итан постарался успокоиться. Возможность справедливого гнева адмирала его нисколько не пугала. Смерти он теперь тоже не боялся, а возможно, в глубине души даже искал ее, надеясь обрести в ней спасение от своих мук. Ближе к обеду лейтенант услышал равномерный стук дерева по дереву. Не было необходимости иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что к нему приближается мистер Грей. В каюту постучали. Не дождавшись ответа, дверь распахнулась и на пороге показался Родрик. Лейтенант рефлекторно попытался подняться с кровати, но интендант остановил его жестом руки.
— Я принес суп и специальный отвар, способный снять отек в горле. С другой пищей, я думаю, пока стоит повременить.
Кэр кивнул в знак благодарности, ожидая, что после этого мистер Грей оставит его в покое.
— Капитан взял с меня обещание, что я прослежу за тем, как ты с этим справишься, — пояснил интендант причину своей задержки.
Лейтенант предложил товарищу присесть в единственное кресло, имеющееся в их с Питом каюте. Он с большим аппетитом накинулся на принесенную ему пищу.
— Честно признаюсь, не ожидал, что пройдет меньше двух месяцев, прежде чем мы с тобой поменяемся местами. Еще недавно ты пытался убедить меня в том, что существует немало причин, чтобы жить, а я пытался уверить тебя в обратном, — Родрик улыбнулся, довольный тем, как оживленно Кэр поглощает суп.
— Рад, что ты смог их увидеть, — про себя лейтенант отметил, что капитан принял наилучшее решение, выбирая кандидата на роль парламентера.
— Спрошу прямо. Ты справишься с этим?
— Не думаю, что мне здесь место. Приключений мне хватило на несколько жизней вперед, — целебный отвар позволил Кэру вновь обрести способность вести разговор.
— Как и я, но мы с тобой уже стали заложниками ситуации. Мы отличаемся от всех остальных офицеров. Стоит это признать.
Кэр немного удивленно посмотрел на своего собеседника, не ожидая, что разговор уйдет в подобное русло.
— Поправь меня, если я не прав, но ведь это так. Каждый из них давным-давно перестал воспринимать обстоятельства с точки зрения обычного человека. Мы же единственные, кто может смотреть на события не через призму их опыта, и оттого реагируем на них в разы сильнее.
Кэр медленно и молчаливо кивнул головой в знак согласия. Родрик выглядел совсем иначе, чем прежде. Потеря ноги не сломала его, а наоборот, закалила. Интендант теперь совсем не смущался говорить напрямую о том, что его беспокоит.
— Я просто хотел сказать, что, возможно, это не так плохо. Подольше сохранять в себе человечность. Пускай даже и по отношению к самому себе. Сейчас тебе кажется, что жизнь окончена, но я уверен, что в ней будет еще много ярких событий, — продолжил Родрик, ободренный готовностью лейтенанта слушать.
Кэр был тронут заботой товарища. Он был согласен с мистером Греем. Остальные моряки, закаленные жизненным опытом, действительно утратили способность испытывать простые человеческие эмоции.
— Если понадобится, я буду лично ходатайствовать перед адмиралом о снисхождении. Даже если взамен он потребует от меня оставшуюся ногу. Приведи себя в порядок и приступай к своим обязанностям. Труд поможет отвлечься от дурных мыслей. Поверь мне, — заканчивал свою речь интендант, уже стоя в дверном проеме.
— А поднос? — спохватился Кэр, собираясь передать посуду.
— Поднос занесешь на камбуз. Будет повод покинуть свое убежище, — улыбнулся Родрик и исчез.
В коридоре еще долго раздавались его шаги. Дождавшись, когда стук деревянной ноги удалится на достаточное расстояние, Кэр рассмеялся. На удивление, неказистая речь Родрика его немного взбодрила. Остров Хольта навсегда изменил молодого лейтенанта, превратив строптивого юношу во взрослого мужчину. Итан понимал, что боль от потери любимой будет преследовать его до конца дней, но сейчас он впервые осознал, что сможет жить с этим дальше.
Проведя еще немного времени в чувстве жалости к самому себе, аурлиец уверенно встал на ноги. Секундный порыв готовности к действию был прерван жесточайшей болью в легких. Оглядев свою каюту, Кэр, к ужасу, осознал, что большинство его вещей остались на острове. Он выдохнул, найдя на дне своего сундука последний костюм. Отдельной радостью оказалось найти среди вещей скромные запасы выкупленного у мистера Кэмбела табака. О потерянном плаще Итан не переживал. На такой случай в трюме имелись приличные запасы обязательного атрибута аурлийца. Переодевшись в свежую одежду, приведя себя в относительный порядок и схватив поднос, Итан покинул свое логово. На камбузе его встретила широкая улыбка мистера Грея. Помощники кока замерли, словно увидев мертвеца.
— Мистер Кэрил, рад, что вы пришли. Нам тут не помешает помощь, — протянул Родрик лейтенанту руку помощи.
Кэр принял этот жест поддержки и присоединился к помощникам повара. До самого вечера они восстанавливали дорожную кухню, простоявшую без дела все то время, что экипаж был на острове. Дело действительно помогло Кэру отвлечься от дурных мыслей.
За ужином никто больше не затрагивал в разговоре случившееся. Все обсуждения витали вокруг загадочного бога дикарей и предстоящих открытий. Только капитан шепотом успокоил Кэра, сказав, что замолвит словечко за лейтенанта перед адмиралом.
— Господа, не знаю, как вы, но я рад снова оказаться на борту, — обратился Хольт уже ко всем, когда с едой было покончено и на столе остались лишь кубки с вином.
Большинство офицеров его радостно поддержали. Только мистер Форингтон казался не слишком разговорчивым. Лекарство, помогающее ему переносить тяготы болезни на острове, было бессильно без твердой почвы под ногами. Морской воздух и качка заставляли его приступы возвратиться с новой силой. На платке, который он повсюду носил с собой, теперь виднелись засохшие капли крови.
— Я понимаю, что возможности повернуть ни у кого из вас нет. Возможно, нашу экспедицию ждет успех, и тогда то, с чем мы столкнемся, может перевернуть мир каждого из нас. Надеюсь, что каждый понимал, на что идет, покидая Корквил, — сказал капитан уже серьезно.
Кэр бросил быстрый взгляд на мистера Грея. Тому удалось сохранить лицо невозмутимым, однако в глазах читалась усмешка, полная самоиронии. Они оба в самых страшных кошмарах не представляли себе то, что будет ждать их в реальности.
— Нет смысла отрицать, что мы встретили новый вид разумных существ. Если верить племени, цивилизация Аскха на несколько тысячелетий опережает нашу в развитии, — продолжал Хольт.
— При условии, что жители острова ничего не напутали с летоисчислением, — мрачно заметил мистер Нортхэм.
— Доктор Рокуэл тщательно изучил скелет, найденный в пещере. Он подтверждает, что при жизни это существо физически было сильнее любого из представителей нашего народа.
Зеленоглазый склонил голову, подтверждая, что капитан правильно понял предоставленный им отчет.
— Ближайшие месяцы каждому из вас в голову закрадется одна мысль. Вы подумаете, а не стоит ли нам остановиться и повернуть домой до того момента, как мы встретимся с тем, что может навлечь угрозу на наш мир и подставить под удар наши дома.
Обегая глазами всех собравшихся за столом, Итан понял, что подобная мысль в разных своих формулировках уже успела посетить каждого из присутствующих. Более того, офицеры уже приняли для себя решение. За столом не хватало лишь инквизитора, но о его позиции Кэр догадывался.
— Так вот. Я хочу, чтобы вы гнали эту мысль прочь как можно дальше, пока она не успела посеять зерно сомнений в ваших головах. Мы моряки герцогства Корд и свою судьбу выбрали уже давно. Распространять сомнения среди команды я не позволю. Замеченные в этом попадут под мой суд и на мою снисходительность пусть не надеются, — закончил Рэджинальд Хольт свою речь.
— Почему мы не рассматриваем версию, что они уже вымерли? Если их корабли бороздят просторы морей уже так давно, как они еще могли не добраться до Аурлии? — спросил штурман, пытаясь разрядить молчание, возникшее после слов капитана.
— Вполне вероятно. Аскх был болен, когда оказался на острове. Возможно, эта болезнь была общим бичом его народа, — поддержал Дункана доктор.
Произнося эти слова, мистер Рокуэл настороженно изучал лицо Ионы Форингтона, встревоженный участившимися приступами кашля профессора. На платке появились свежие пятна крови.
— Для нас лучше, чтобы они оказались мертвы, — тихо прошептал Огл, сжимая в своей огромной руке кулон с изображением символа Создателя.
— Брось, старина, хватит уже дрожать при виде любой тени. Пора признать, что твой Создатель как минимум не единственная сила в этом мире. Разумеется, если он вообще существует, — Иона вернулся к их постоянному спору, достаточно часто возникающему за столом семейства Кэрилов.
— Смелость и острота ваших высказываний прямо пропорциональна расстоянию до Ортоса? — рассмеялся Дункан, разряжая возникшую в комнате напряженность.
— Скорее, стремительно приближающейся смерти, — ничуть не смутившись, парировал мистер Форингтон.
— Вас не пугают костры инквизиции? — спокойно спросил мистер Нортхэм.
— Не думаю, что они меня дождутся. Дрова для моего кострища еще не успеют обсохнуть, а я уже окажусь перед Создателем.
Огл так и не ответил на выпад товарища. Лицо его покраснело от ярости, но он сдержался.
— Не богохульствуй, Иона, своими высказываниями ты лишь порочишь собственную честь. Сколько раз тебе надо это повторять, — короткий ответ был единственным, что выдавил из себя добродушный боцман.
— Давайте, врите самим себе. Неужели никто, кроме меня, об этом больше не думал? Мистер Кормак, что насчет вас? Может, вы наконец признаетесь, что вас достало всю жизнь вырезать из дерева один-единственный сюжет? — только сейчас стало заметно, что мистер Форингтон немного пьян.
Не дождавшись ответа, он в нескольких вариациях комически изобразил жителей герцогства, пытающихся объяснить Кларку, какой именно из канонично установленных форм символа Создателя им необходим. Итан заметил, как мистер Грин и доктор Рокуэл улыбнулись. Огл покраснел еще сильнее, а остальные офицеры напряглись в ожидании бури.
— Скажи, Кларк, ты ведь был бы рад, поступи в твой магазин заказ, способный в полной мере раскрыть талант резчика по дереву? Только уж уважь нас, избавив от лицемерия, — разбушевался Иона.
Мистеру Кормаку не дали ответить, так как всем пришлось успокаивать Огла, резко поднявшегося со своего места. Потребовались усилия четырех офицеров, чтобы усадить великана обратно.
— Я дам вам всем слово, чтобы потом не было сюрпризов. С чем бы мы ни столкнулись впереди, по возвращении домой я лично расскажу всю правду нашим соотечественникам. Даже если вы вдруг решите, что ложь во спасение — это правильный выбор. Любого, кто захочет убедить меня в обратном, будет ждать мой меч.
— Мне жаль тебя, Иона. Я бы подумал, что ты глуп, если бы не знал тебя так давно. Своими словами ты навлечешь на себя кару, о которой впоследствии будешь горько сожалеть, — пробубнил себе под нос Огл.
— Сэр, кажется, вам стоит прилечь, — неуверенно вставил Пит.
— Юноша, в моей жизни было больше сражений, чем зубов в той самой пасти, которую ты только что посмел раскрыть в мой адрес.
Униженный лейтенант моментально смолк и вжался в кресло, пожалев о своей дерзости и неумении стоять на своем до конца.
— Где был твой Создатель, когда дикари подняли мятеж на острове Кроат? Почему он решил сохранить жизнь лишь мне и лишил ее десятка более достойных людей? Чем он был занят, когда мятежники перерезали горло моего брата у меня на глазах? О чем думал, когда они сжигали его символ? Я не увидел его гнева тогда, не думаю, что увижу и сейчас, — громко и агрессивно выкрикнул Иона, снова повернувшись к боцману.
Бросив взгляд на мистера Норрингтона, Кэр понял, что капитана гвардейцев крайне забавляет все происходящее. Должно быть, его взгляды не сильно отличались от взглядов профессора, но он был достаточно аккуратен и умен, чтобы не высказывать их самому.
Столь длительная и эмоциональная речь заставила мистера Форингтона согнуться в очередном приступе кашля.
— Думаю, вам действительно стоит отдохнуть. Сегодня был непростой день, — воспользовался паузой капитан, указывая старому воину на дверь.
Заглянув в спокойные глаза Хольта, профессор хотел еще что-то сказать, но под их холодным непоколебимым напором вынужден был подчиниться. Субординацию и порядок на корабле мистер Форингтон уважал больше всего на свете.
— Прошу меня простить, капитан, — Иона склонил голову и, попрощавшись со всеми, покинул стол.
В опустившийся тишине еще долго был слышен его удаляющийся кашель. Настроение за столом было подавлено, и никто не решался первым продолжить разговор.
— Я бы на вашем месте опасался человека, дожившего до седых волос в профессии, где умирают молодыми, — предостерег Пита мистер Нортхэм.
— Ставлю злотый на то, что мистер Форингтон первый из нас стоит в очереди к Создателю, — расхохотался Дункан.
— Прошу вас простить поведение Ионы, — неожиданно для всех заступился за профессора доктор.
Чарли полностью завладел вниманием офицеров. Каждый ждал от него ответа, но вопроса вслух не задавал.
— Пока мы были на острове, мне удалось изготовить снадобье, способное облегчить его страдания. Настолько, что он сам уверовал в возможность собственного исцеления. Я пытался донести до него, что настой лишь убирает симптомы, не трогая корень заболевания. Сегодня приступы вернулись, и он вновь испытал позабытый страх смерти. Вино оказалось не лучшим помощником для приглушения паники. Иона признался мне, что не позволит себе умереть на больничной койке. Он воин до мозга костей и свою смерть жаждет обрести в сражении, — пояснил мистер Рокуэл.
— С учетом особенностей нашей профессии и ставки нашего дорогого штурмана у него еще есть все шансы на смерть в бою, — грустно улыбнулся мистер Нортхэм.
Дункану стало неловко за ту иронию и сарказм, с которыми он подошел к печальной судьбе мистера Форингтона.
— Если ему так не терпится, я могу легко окончить его страдания. Пусть только попросит, — Кэр подумал, что мистер Норрингтон шутит, но, обернувшись, с ужасом понял, что ошибся.
— Огл, не серчай на бедолагу. Ему и так непросто, — постарался успокоить боцмана мистер Грей, но Огл уже выглядел абсолютно спокойным.
Подозрительно тихо себя за столом вел мистер Кэмбел, обычно являющийся сердцем и душой компании. Лишь в начале вечера он проявил понимание к положению Итана и предложил ему беспроцентный кредит на свой табак до конца путешествия.
— Мы так увлеклись, что слишком далеко ушли от главного вопроса, — напомнил мистер Нортхэм, будучи одним из немногих за столом, кто сохранил трезвость рассудка.
Один за другим офицеры выразили свою готовность продолжить плавание на запад, дав обещание капитану не сеять смуту среди команды. Кэр и Родрик переглянулись между собой, прежде чем ответить.
— Вот и чудно! Давно не сидел за столом в столь дружной компании, — улыбнулся мистер Грин.
После этого беседа приняла непринужденный характер. Возвращаясь ночью в свою каюту, Итан благодарил судьбу за то, что в последний момент все же решил покинуть остров Хольта.
Больше конфликтов между офицерами не было. Мистер Форингтон на следующее же утро принес извинения за свое поведение, не соответствующее статусу дворянина. Первую неделю нового плавания аурлийцам везло. Практически все время их паруса раздувал легкий попутный ветер. Скорость кораблей была небольшой, но матросы были освобождены от работы за веслами, чтобы подкопить сил к ожидающим впереди испытаниям.
Кэр полностью отдался работе, чтобы заблокировать попытки своей памяти вернуть его к картинам событий, произошедших на острове. Тем не менее каждый вечер на него все же накатывало непреодолимое чувство тоски. Раньше Итану нравилось, когда мистер Кэмбел играл на лютне. Теперь же каждая взятая им лирическая нота окунала лейтенанта в печальные воспоминания.
К своему удивлению, Кэр стал замечать, что Пит не раздражает его так, как прежде. Первый лейтенант старался поддержать товарища, чем заслужил его доверие. Зазнайка Колгрейн уже не казался ему таким заносчивым. Итану все еще было ужасно стыдно за те слова, что он произнес в адрес безродного сокурсника в тот день, когда узнал о своем назначении. Ему удалось найти в себе силы, чтобы в один из вечеров удивить Пита своим извинением.