– Как всё прошло?
– Ты чего подкрадываешься, в прятки со мной играешь?
– Не льсти себе, даже в такой глупой игре как прятки я бы не оставил тебе ни малейшей надежды на победу.
– Как всё прошло? Даже и не знаю, что тебе сказать. Честно говоря, без особого негатива, но и хорошего было мало. Точнее, вообще его не было. Бунта совета пока не ожидается, но Дон, черт возьми, раскачивает лодку. Мне кажется, ему просто страшно.
– Как справилась Хеён?
– Даже и не знаю, что тебе сказать.
Зэт обновил бурбон в своём стакане.
– Скажи, как есть.
– Она будто летает в иных мирах. Я вообще не до конца уверен, что она слушает то, что я ей говорю. Будто бы у неё и вовсе нет эмоций. Мне тяжело понять, что у неё в голове.
– А почему бы тебе не спросить у неё прямо?
– Спросить, что у неё в голове?
– Да.
– Разве этот вопрос звучит не странно?
– А может, она ждёт, пока ты захочешь узнать её мысли.
– Мне так не кажется, я знаю, что у неё есть психологические травмы, но время ведь лечит любую боль.
– Не любую.
– Значит, нужно больше времени.
– Это так не работает.
– Послушай, любая боль рано или поздно проходит.
– Кто отравил Кима?
– Что?
– Разве ты плохо меня слышишь?
– Откуда ты знаешь что его отравили?
– Ты меня совсем за дебила держишь?
– Если честно, то в моём списке интеллектуальных способностей ты находишься даже ниже.
– Весь клан шепчется об отравлении.
– Я узнал это от врача пару часов назад.
– Видимо, ты не единственный, кто знает этого врача.
– Какого черта, Бернард, кто конкретно об этом говорил?
– Я призрак, а не стукач.
– Если ты мне сейчас не скажешь, я оторву твои призрачные яйца.
– Ты можешь попробовать.
Зэт упал на кровать.
– Я просто пытаюсь поддерживать здесь порядок, ты думаешь, мне это нравится?
– Если тебе это не нравится, то почему не уйдёшь?
– Куда?
– Туда, где ты сможешь обрести свободу.
– Свободу? Не смеши меня.
– Разве это сложно?
– Бернард, вот ты призрак, ты обрёл свободу?
Бернард сморщился, задумавшись.
– Ну, наверное, это зависит от того, какой смысл ты вкладываешь в это слово. Возможно, полную свободу человек может обрести только после смерти.
– И даже после смерти полной свободы невозможно обрести. Потому что ты зависим от этого явления, она диктует тебе свои правила.
– Тогда, может быть, свобода есть ничем иным как право выбора?
– Выбирать между иллюзиями, которые будут помогать скоротать время до неизбежного конца. Как же мы все жалки.
– А что плохого в том, чтобы быть жалким? Некоторым женщинам это даже нравится, они начинают чувствовать себя живыми, когда кто-то зависит от них и они кому-то нужны.
– Дело не в женщинах, мне кажется, что они и вовсе перестают интересовать тех, кто начал понимать бессмысленность всего происходящего. Мне кажется, таких перестаёт интересовать вообще что-либо.
– Что-то ты сегодня вовсе раскис, Зэт.
– Если ты хочешь поднять мне настроение, то можешь рассказать, кто те вампиры, которые знают об отравлении Кима.
– И что будет дальше? Ты пойдёшь им мстить? Устроишь репрессии, чтобы закрыть им рты? Какой в этом смысл, если рано или поздно все и так узнают?
– Эта информация может сыграть против нас.
– Когда ты говоришь «мы», то кого конкретно ты имеешь в виду?
– Когда я говорю «мы», я имею в виду весь клан в целом.
– Они просто хотят докопаться до правды, их не в чем винить.
– Сплетни. Все эти сплетни.
Зэт перевернулся на кровати и уставился в стену.
– И какой у тебя план?
– С чего ты вообще взял, что он у меня есть?
– Ну как же? Ты же Зэт, у тебя всегда есть план.
– Мой приоритет попытаться сохранить то, что мы имеем на данный момент. Сейчас мы явно не в выигрышном положении, нас атакуют, а мы обороняемся.
– Как на это отреагирует Хеён?
– Я не думаю, что ближайшие недели она вообще будет на что-либо реагировать, мне кажется, у неё шок.
– И это всё?
– А что ты хочешь от меня услышать? План по устранению верхушки мультикорпорации и узурпации власти в городе?
– Было бы неплохо.
– Ты переоцениваешь возможности клана. Все тут говорят, что вампиры – это хищники, вот только они забыли, что такое быть хищником. Наши воины сидят в теплых кабинетах, и все их сражения происходят максимум в онлайн играх. Мы будто домашние собаки, которые разучились даже кусать, не то что бы охотиться.
– Себя таковым ты тоже считаешь?
– Я пью кровь в барах, смешивая её с алкоголем, а когда последний раз стрелял в человека, я уж и совсем забыл.
– Разве ты не помнишь своё последнее убийство?
– Это формальность, Бернард. Научись искать смысл между строк, я говорю о том, что это было очень давно.
– Расскажи мне об этом.
– Какая-то сумасшедшая бросилась на Кима с ножом после того как мы вышли на улицу после деловой встречи. Девушка лет двадцати пяти, тогда в городе процветали антивампирские настроения.
– И сейчас они процветают, только в подполье.
– Я выстрелил её в ключицу, от вида крови и болевого шока она тут же потеряла сознание. Мы вызвали ей скорую помощь и её забрали в больницу, даже не знаю, выжила она или нет.
– Да, я помню эту историю.
– Вот и я о том же, большинство людей сейчас в городе Псайко кровожаднее, чем вампиры.
– Они становятся кровожадными из-за того, что это единственная возможная модель выживания для них. У этих людей нет выбора, они находятся в реальности, где-либо их, либо они. А ты давно боролся за жизнь, Зэт? Бутылка бурбона возле твоей кровати стоит как месячная зарплата работяги с трущоб. Если бы у тебя был выбор, разве ты выбрал бы ненависть?
– Ненависть и месть для меня разные вещи.
– Значит, месть тебе всё-таки не чужда?
– Разве чуждо птице, которую заперли в клетке и у которой есть всё, всю жизнь пытаться выбраться из неё? Я просто пытаюсь быть справедливым.
– Некоторые птицы смиряются и отвыкают от воли.
– Кстати, о бедных людях. Сегодня мы заезжали в трущобы.
Смартфон Зэта завибрировал, он с недовольным лицом потянулся к нему. Выражение его лица говорило без слов «Кто это там ещё, черт возьми?»
– Ну и как тебе трущобы?
Зэт увидел на экране сообщение от Хеён.
– Подожди, Бернард, мне нужно срочно ответить.
– Кто это там тебе пишет?
Зэт поднялся с кровати и сел на стул, взяв телефон в руки он открыл чат с Хеён и стал печатать:
Хеён: Ты занят?
Зэт: Что-то случилось?
Хеён: Мне нужно с тобой поговорить.
Зэт: Без проблем, Хеён, я весь во внимании.
Хеён: Какие у тебя планы на сегодняшнюю ночь?
Зэт: Что это значит?
Хеён: Этой ночью мне нужно, что бы ты кое-куда съездил со мной.
Зэт: Куда?
Хеён: Этой ночью я хочу отомстить за Кима.
Зэт: Это шутка?
Хеён: Нет.
Зэт: И как ты себе это представляешь?
Хеён: Я собрала некоторую информацию. Сегодня ночью верхушка мультикорпорации собирается на вечеринку в честь нового генерального секретаря. Там будут все. Но нас по каким-то причинам не пригласили. Мы прейдём без приглашения.
Зэт: откуда у тебя эта информация?
Хеён: Ты задаешь мне не те вопросы.
Зэт: Уж извини, ты не держишь меня в курсе своих планов, для меня это неожиданность.
Хеён: … (Грустный эмодзи)
Зэт: Каков план?
Хеён: Мы войдём в их логово и устроим зачистку.
Зэт: Звучит поверхностно.
Хеён: Воины клана уже готовы, они войдут через нижние этажи для отвлечения внимания охраны на себя, для таких дел их система охраны скинет все свои силы, чтобы устранить опасность. В это время мы войдём через крышу и попадём в логово.
Зэт: ты же понимаешь, что охрана – это не вся система их безопасности? Там повсюду камеры.
Хеён: Хакеры клана об этом позаботятся. Они отключат в здании электричество, там есть генераторы, которые сработают моментально, но на перезагрузку системы безопасности уйдёт пятнадцать минут, так как это форс-мажорное обстоятельство.
Зэт: Какого хрена, Хеён?
Хеён: (Улыбающийся эмодзи)
Зэт: Почему я узнаю об этом плане в последний момент?
Хеён: Нам понадобится оружие. Встретимся в тире.
Зэт: Подожди. Ты же понимаешь, что наши лица могут опознать?
Хеён: Не опознают, я уже всё продумала (Хеён прикрепила фотографии масок демонов, которыми пользовались секты из трущоб)
Зэт: Где ты взяла эти маски?
Хеён: Какая разница? Важно, что они у меня есть. Репутация клана будет чиста, мы сымитируем ограбление. Подобные инциденты очень часто всплывают от бандитов, которые закрывают своё лицо, не такого уровня конечно, но нам важно не это. Никто и ничего не сможет доказать.
Зэт: Ты уверена в том, что это сработает? Ты уверена в том, что ты всё продумала и всё пойдет по плану?
Хеён: Нет. Я не уверена в этом. Жду тебя в тире.
Зэт отложил смартфон и на пару секунд завис. Он думал о том, что может произойти этой ночью. Он думал о самых худших последствиях. Призрак Бернард повторил свой вопрос, так и не дождавшись ответа:
– Кто пишет?
Зэт стал бегать по комнате и суетливо одеваться.
– У мне нет времени на болтовню с тобой, Бернард.
– Что-то случилось?
– Пока ещё нет.
Зэт накинул на себя пальто и допив остатки бурбона быстрым шагом пошел к двери выхода.
– Ты меня удивляешь.
– Сиди тихо, Бернард, и поменьше треплись своим языком, договорились? Я скоро вернусь.
Зэт открыл входные двери и выбежал в коридор, по дороге к тиру с ним здоровался обслуживающий персонал, но он, погрузившись в свои мысли, быстро проходил возле них, ничего не говоря в ответ.
Зэт запрыгнул в лифт и поднялся в тир.
Там его уже ждали воины клана, Хеён и мастер. На столе было выложено оружие.
Когда он вошёл, все притихли. Зэт понял, что все здесь дожидались именно его, он с изумлением на лице, не зная, что сказать, неуверенно произнёс:
– Здравствуйте.
Мастер указал Зэту на оружие.
– Мир всегда бережет ярость для ночей, подобной этой.
На столе лежали два пистолет-пулемёта, к которым полагались две кобуры и несколько магазинов с патронами, которые в свою очередь были заряжены экспансивными пулями. Экспансивные пули вырывали при попадании в человеческую плоть мясо кусками. Зэт снял с себя верхнюю одежду и стал надевать две кобуры.
– Как ваше здоровье, Мастер?
– За меня не беспокойся, я ещё не сойду с колеи долгое время.
– Вот и отлично, а почему тут все с такими кислыми лицами? Надо быть повеселее, народ. Где ваш боевой дух?
– Зэт, вы ведь не на утренник едете.
– Это не повод расстраиваться. Я привезу вам трофей с поля боя, давно вам привозили трофеи?
– Главное, сам вернись невредимым.
– Не стоит в нас сомневаться.
Воины клана примеряли маски демонов, Хеён осматривала тяжелый крупногабаритный пистолет, за её спиной висела жаждущая крови острая, как лезвие бритвы, катана. Зэт оглянулся:
– А где моя маска? Я ведь не поеду вот так, как-то уже неэтично получается с моей стороны на эту вечеринку явиться без маски.
Хеён передала ему маску, которая изображала лицо демона Кумихо, способного превращаться в девятихвостую лису. Зэт вздохнул с облегчением.
– Ну, так уже лучше. Ну что, вы готовы?
Толпа что-то промямлила, Зэта это поведение даже обрадовало, потому что это ещё раз подтверждало то, о чем он говорил буквально пару минут назад с Бернардом. Воины хищники превратились в домашних псов, которые привыкли добывать пищу из рук хозяина. От обличия истинного вампира в современном городе, который дарил им необъятную зону комфорта, остался лишь образ кровожадных хищников и рассуждения о величии предков.
Зэт засмотрелся на мастера, чьё настроение было явно подавленым.
– Не печалься, старик, ведь всё так, как должно быть. Ты говорил мне, что лучшая битва – это та, которая не произошла из-за гениальности стратега, но я так не считаю. Времена меняются, Мастер, и прежнего мира уже не будет. Лучшая битва – это та, которая оголяет истинную сущность того, кто посмел взять в свои руки оружие.
Развернувшись, вооруженная толпа вампиров стала двигаться в сторону выхода из тира.
Зэт услышал, как мастер прошептал им в спину:
– Да пребудет с вами Слава и Мудрость.
Они спустились на подземную парковку, где их ждал вампир по имени Джейк. Джейк был начальником службы безопасности клана, и в прошлом они с Зэтом были тесными друзьями, но спустя время, по непонятным друг для друга причинам, они отдалились. Видимо, всё так, как должно быть. Джейк сказал:
– Итак, братья. Я думаю, что план вам всем известный и повторять по сто раз я его не собираюсь. Как вы видите, нас ждёт три автомобиля, два наземных и один воздушный. Тот, что способен летать, предназначен для Зэта и Хеён, они войдут через крышу, пока воины клана на нижних этажах отвлекут на себя внимания охраны мультикорпорации, создав провокацию. У каждого из вас есть связь для корректировки действий задачи, на этой связи так же присутствуют хакеры клана. После того как они отключат в здании свет, подключатся генераторы, и на полную перезагрузку и подключение к резервным источникам питания их системе безопасности понадобится примерно пятнадцать минут. У кого-то есть вопросы?
Зэт поднял руку, Джейк кивнул ему:
– Да, Зэт, я тебя слушаю.
– Где ты взял свой пиджак? Такое чувство, что ты не директор безопасности, а чертов граф Дракула.
Вампиры, стоявшие рядом, засмеялись.
– Очень смешно, Зэт, я ценю твоё чувство юмора, но сейчас оно неуместно.
– Нет, серьёзно, мы едем убивать врагов клана или на чертов вампирский бал? Все засмеялись ещё сильнее.
– Поехали!
Народ стал распределяться по транспорту, Зэт, Хеён и водитель сели в летающий автомобиль. Наступила тишина, Хеён держала катану перед собой в руках, Зэт спросил у неё:
– Ты готова?
Она уверенно кивнула. Никто из них в этот момент даже и не подозревал, какая кровавая бойня их ждёт впереди.
Ярость 8. Тихон
Тихон очнулся у себя в комнате и от испытанных галлюцинаций пришёл в ужас. Он пополз к входной двери, чтобы убедиться, что она закрыта на замок изнутри, и никто из людей не видел его в таком состоянии. Дверь была заперта и, похоже, к ней явно никто не приближался. Он подошёл к зеркалу чтобы взглянуть на себя. Глубокие синяки под глазами и расширенные испуганные зрачки явно выдавали в нем человека, который носит в себе тайну. Молодой священнослужитель приблизился к изображению в зеркале, заглянул в глаза самому себе и тихо прошептал дрожащим голосом: «Что это было?». В его мозг стало возвращаться восприятие времени. Он схватил смартфон, посмотрел время и дату, и обнаружив, что сейчас ранее утро, с облегчением вздохнул. «Казалось, что я находился там несколько дней… Это… Просто…". Он не смог подобрать слов и, бросив смартфон на мягкую кровать, ушёл в ванную комнату привести себя в порядок.
«Тут ведь повсюду камеры, а что если за мной всё это время следили? Что если мне принесли это вещество не просто так, вдруг это была проверка, и я эту проверку провалил? Как я вообще могу доверять всем этим людям? Это точно была подстава, меня, кажется, отравили. Если кто-то меня об этом спросит, то я скажу, что не знал что я делал.
Господи, если меня пронесёт, и я выйду сухим из воды, если о том, что я сделал, никто не узнает и мне удастся избежать наказания, то я клянусь, что это был мой последний раз. Больше я к кету не притронусь, клянусь».
Его речь была неубедительной и казалось, что в глубине души он сам не верил в то, что сейчас сказал, но изнасилованный веществом мозг заставлял его оправдываться. Оправдываться, в первую очередь, перед самим собой.
Тихон ходил по комнате и всех проклинал, но волна паранойи утихла совсем быстро. Он вернулся в ванную и стал набирать себе горячую воду. После того, что с ним произошло, он чувствовал, что что-то не так. Это чувство было глубоким и необъяснимым для него. Будто бы всё стало по-другому, будто смерть матери и рождение сына в один и тот же день.
Он скинул с себя одежду и залез в тёплую ванную, повысив температуру насколько, что от воды пошел пар. Наконец он успокоился и решил, что все его сиюминутные выводы это всего лишь последствия употребление вещества, что-то похожее на похмелье. Он откинул голову назад и посмотрел на потолок. Он думал о Якове. Невозможно было об этом не думать. Люди друг без друга никто, все мы связаны невидимыми нитями ненависти, которые переплелись в племена, общины, города, страны и целые цивилизации. Испытывает ли волк, убивший волка, чувство вины за свой поступок? Тихон так не считал. И кто из них больше не прав? Тот, кто напал, или тот, кто не стал защищаться? «Чертов Яков, как же мне его найти? И стоит ли мне вообще его искать? И будут ли правда на моей стороне, если я не стану защищаться? Ведь подобная безнаказанность лишь порождает власть таких мошенников как Яков. Хрен с ним, с этим придурком. У меня тут и своих проблем хватает, всё это уже пройдённый этап».
Он вышел из ванной, надел на себя черную рясу, причесал волосы, а затем снова посмотрел на себя в зеркало, чтобы убедиться, что в этот раз он будет выглядеть не так уж и плохо, и его вид в глазах других священников станет менее подозрительным. Тихон подумал: «Что ж, уже лучше, вот только чего-то мне не хватает». Он подошел к своей кровати, стал перед ней на колени и стал читать молитву:
Владыка мой!
Я имею смелость признаться в том, что редко читаю Слово Твоё, в своем унынии я охладел к чтению и размышлению над Твоим Словом, Всевышний,
Помоги мне, Господи!
Всели в мое сердце жажду по Слову Твоему. Зажги во мне жажду изучения Писания.
Я так нуждаюсь в этом! Помоги мне, Владыка царства земного!
Я очень нуждаюсь в Твоей помощи, как никогда прежде.
Я осознаю, что Слово Божье – это бытиё наше.
Оно дает жизнь и преуспевание смертным, оно дает защиту и мир, радость и любовь, мудрость и силу.
Твоё Слово дает сотни из миллионов, в которых я и все мы нуждаемся.
Забери моё сердце к Твоему Смыслу, дай жадность и жажду к изучению Писаний Святых.
Открой каждому смертному глубины и смысл Писания, помоги познать и применять Его в жизни.
Я так хочу познать Тебя через Твоё Слово.
Учи меня, учи, очищай и меняй.
Дай страх кары ужасной и покорность Твоему Слову.
Я клянусь знать Его и исполнять Его всегда.
Помоги мне, Господь!
Будь моим Учителем на веки вечные.
Аминь.
Молитву Тихона прервал зазвонивший смартфон, который лежал недалеко на кровати. Он дотронулся до сенсорного экрана, чтобы увидеть сообщение, и перед тем, как оно открылось, по его телу пробежали мурашки. Он увидел, что на экране появился график его сегодняшнего дня. Первым пунктом был завтрак. Дотронувшись до этого сообщения, он автоматически выстроил маршрут из комнаты в столовую. Он прошептал сам себе: «Ну, вот и всё, новый день начался». Поднявшись с колен и тяжело вздохнув, будто ожидая от этого дня чего-то неописуемо ужасного, он покинул свою комнату. Тихон прошел в столовую и увидел столы, которые были заставлены разнообразной едой. Так как от мяса и морепродуктов Тихона почему-то тошнило, он решил начать свой день с апельсинового сока и нежного, как весенняя тучка, десерта. В зале стали собираться священнослужители. Тихон пытался держаться в стороне и не привлекать к себе внимания. Попробовав десерт, он почувствовал, что его вкусовые рецепторы словно сошли с ума. Это было настолько нежно и утонченно сладко, что невозможно было не
влюбиться в него с первого раза. Доев первый кусок, он пошёл за следующим. Тихон наклонился, чтобы положить себе его в тарелку, но тут почувствовал, что сзади кто-то положил ему руку на плечо. По его спине пробежал холод, он обернулся и увидел двоих парней, которые передали ему кет. Один из парней спросил:
– Ну как?
Тихон растерялся.
– Что ну как?
– Пробовал?
– Да, вчера я съел всё, что вы мне дали.
Они засмеялись, один из парней взял десерт, который стоял возле Тихона.
– Нет, мы серьёзно, как тебе?
– Я тоже серьёзно.
Они притихли и круглыми глазами смотрели на Тихона. Тот, что стоял сзади него, подавился тортом. Некоторое время они просто смотрели на него, ожидая, пока он улыбнётся и скажет, что разыгрывает их, но этого так и не произошло. Священнослужитель с десертом сказал:
– Погоди, похоже, этот псих нас не разыгрывает.
Они продолжали, открыв рты, смотреть Тихону прямо в глаза.
– Этого не может быть, там было минимум на неделю, от такой дозы ты отправился бы к праотцам. Как ты вообще на ногах стоишь?
Тихон растеряно раскинул руки в стороны.
– Я не знаю, утром я чувствовал себя неважно, но всё как-то очень быстро обошлось. Сердце билось сильно… И такое чувство… Не знаю, как объяснить. Как вас зовут?
Молодые священнослужители переглянулись друг с другом.
– Меня зовут Павел.
Он крепко пожал Тихону руку.
– А я Яков.
По спине Тихона снова побежал холод, он переспросил:
– Яков?
– Да, Яков, а что? Что-то не так?
Да нет, просто у меня в духовной семинарии был друг по имени Яков.
– И что? Мы с ним похожи?
Он обвёл его взглядом с пяток до головы.
– Если честно, то нет. Не хочу тебя обидеть, но ты немного толще, чем он.
Павел от это фразы громко рассмеялся, так сильно, что некоторые священники от неожиданности аж подскочили, а после сказал:
– А я недавно говорил ему, что он жирный, как сволочь.
Якова эта фраза задела, и он вернул кусок сладкого, как поцелуй любимой, торта обратно на стол.
– И что же сейчас с твоим другом?
– Не знаю, мы, честно говоря, не общаемся сейчас.
– Почему?
– Понятия не имею, как-то всё само собой произошло. Меня, кстати, Тихон зовут.
– А мы, кстати, уже в курсе.
– Неужели?
– А чему ты удивляешься? Тут все друг про друга все знают, а если о ком-то чего-то не знают, то он с разу же становится подозрительным. Запомни, чем больше компромата ты о других насобираешь, тем больше будет возможность перекрыть компромат, который у него будет на тебя.
Яков потянулся обратно за тортом.
– У кого «Него»?
– У твоего врага, придурок. Мы тут в каком-то смысле все связаны, а если кто-то из служащих храма не хочет быть с нами связан, то он паршивая овца, так сказать.
Павел по-дружески ударил Якова локтем.
– Да заткнись ты уже, терпила, он со временем и без тебя всё отлично поймёт. Ты лучше расскажи нам о другом, о том что сейчас более важно.
Павел почему-то перешёл на шёпот.
Тихон, вслушиваясь, наклонил к нему голову и тоже ответил шёпотом:
– О чем же это?
– Что с тобой было после того как ты всё это сожрал?
У Тихона забегали глаза.
– Я, честно говоря, никогда с таким не сталкивался, поэтому мне будет трудно это описать. Моё сознание словно завязалось в узел, я словно побывал внутри самого себя. Это был будто глубокий сон, вот только ярче, чем сон, глубже и реалистичнее.
– Что конкретно ты там видел?
– Не знаю, это будто бы другой мир.
Они затихли, Яков, побледнев, сказал.
– «Мир К».
Павла его заявление взбесило.
– Какой, нахер, «Мир К»? Это просто наркоманский миф для недалёких людей, которые прикрываются тем, что ищут в веществах не кайф, а смысл. Это даёт им возможность чувствовать себя не такими как все. Чувствовать себя особенными. Чувствовать себя не наркоманами, а мудрецами.
Павел подошёл к столу и взял себе яблочный сок, Тихон посмотрел на Якова и сказал:
– Расскажи мне об этом.
Яков только открыл рот, как Павел уже вернулся со стаканом сока и перебил его.
– А что тут рассказывать? Бредни всё это. Людям нравится верить во всякую чушь, романтизировать всё, что угодно, лишь бы чувствовать себя особенным и принадлежать к какой-то социальной группе таких же идиотов. «Мир К» – это легенда. Легенда о том, что от жёсткой дозы кета можно попасть в нематериальный мир, в котором живут боги и духи. В основном с людьми это происходит после серьёзных дозировок или инъекций в вену. Но это просто глюки, всё это не по-настоящему, это просто действие препарата.
Яков злым голосом сказал:
– А как ты тогда можешь объяснить, что все эти люди рассказывают одно и то же?
– Если бы у тебя был мозг, то и объяснять тебе ничего не пришлось бы. А как объяснить то, что людям снятся сны? Я уверен на сто процентов, что каждому в этой комнате хоть раз снился эротический сон, по-твоему, в этом есть какая-нибудь мистика? Это просто эффект от дури, и я думаю, не нужно особого интеллекта, чтобы предположить, что люди испытывают от неё одинаковый эффект.
Якова его фраза разозлила ещё сильнее.
– Ты говоришь то, чего не знаешь. Всё, что ты делаешь в этой жизни, это строишь предположения с умным видом, но смысл в том, что это просто предположение, ты не можешь ничего ни доказать, ни опровергнуть.
– А ты не можешь остановиться жрать сладости, но я ведь тебя за это не осуждаю.
– Вообще-то ты делаешь это каждый день.
– Ой, посмотрите на него, какой обидчивый.
Тихон остановил их:
– Парни, постойте, где мне можно об этом хоть что-то узнать?
– О «Мире К»?
– Да.
– Да фиг его знает, это же просто легенда. Не воспринимай это всё так близко к сердцу. Поищи в интернете, сейчас там есть всё, но большинство статей об этом просто наркоманские бредни.
Тихон с сожалением вздохнул и в надежде хоть что-то узнать, понимая, что его вопросы звучат навязчиво, всё же обратился к Павлу.
– Ты читал их?
– Нет, но я общался с людьми, которые могут найти любую информацию. Если ты не в теме, то я объясню тебе. Каждый твой запрос в поисковую систему формирует твой цифровой портрет, который с течением времени будет проверяться церковью. Они пытаются контролировать твои мысли, чтобы понять, какую должность ты будешь тут через время занимать. Поэтому я могу тебе рекомендовать пользоваться своим рабочим смартфоном только в служебных целях, не болтать и не искать в нём что-то лишнее.
– Насчёт того, что церковь следит за служебными смартфонами, это такая же теория, как и про «Мир К». Никто это не может толком доказать или опровергнуть, но в неё служители храма предпочитают верить больше. Они парятся лишь о том, что может коснуться лично их.
Павел зевнул, возразив Якову:
– Как и ты сам. Мы ведь ничем не лучше.
– Просто вдумайся в этот абсурд. Ты веришь в то, что церковь создаёт цифровые портреты, чтобы ставить священников на удобные верхушке должности, но не веришь в «Мир К». В чем логика?
– Логика в том, что у меня есть логическое мышление, и оно подсказывает мне следующую вещь. Наркоманы любят всё романтизировать, чтобы оправдывать свой кайф, а церкви оправдывать себя не нужно. И даже если это
окажется правдой, то никто даже не удивится, вот в чем причина, понимаешь?
Тихон пытался остановить их поток мыслей и узнать хоть что-то для себя продуктивное, но в итоге просто махнул рукой, осознав, что если хочешь сделать что-то действительно хорошо, то лучше сделать это самому.
– Ладно, парни, мне пора, был рад с вами поболтать.
– Подожди.
Павел поймал его за правую руку. Тихону подобный тон не понравился.
– Что ещё?
– Ты вроде нормальный парень, мы с Яковом хотим сегодня вечером выпить после службы, не хочешь к нам присоединиться?
– Выпить?
– Да, а что тут такого? Только не говори, что ты не пьёшь.
– Да нет, я буду рад составить вам компанию. Во сколько и где?
– У меня есть твой контакт, я напишу тебе, не переживай.
– Ну хорошо, до встречи тогда.
– До встречи.
Он вышел из столовой и заглянул в смартфон, чтобы подробнее узнать свой график на сегодня.
Следующим пунктом графика Тихона была указана «Репетиция». Он включил на своём смартфоне навигацию и пошел к пункту назначения.
Тихон зашел в огромный и величественный храм. В храме пахло ладаном, а потолки были его столь высоки, что казалось доставали до самого неба. Потолок был разрисован гигантскими образами святых. Подобное искусство не могло не захватывать дух, от роскоши этого места кружилась голова.
Он прошел к месту церемонии через десятки, а может, и сотни рядов лавочек, и достигнув места назначения, увидел, что его смартфон завибрировал показав время которое ещё осталось у Тихона до репетиции.
На передних лавочках сидел хор из молодых священников, которые весело поприветствовали Тихона. Он уважительно поклонился им в ответ.
Молодой священнослужитель хотел присесть на лавочку подальше от всех, чтобы обдумать сегодняшнюю встречу с Павлом и толстым Яковом, как вдруг он увидел отца Дмитрия.
– Тихон, ты уже здесь? Ты очень пунктуален.
– В моём графике указано, что я буду участвовать в репетиции ко дню памяти погребения святых.
– Я знаю об этом, отлично, правда?
Глаза Тихона забегали, не зная, что сказать, он замямлил:
– Да, наверное.
– Ну тогда не будем терять времени. Пойдём, я выдам тебе церемониальную одежду.
Они двинулись к гардеробной, каждый их шаг издавал звонкое эхо, которое разносилось по храму. Были слышны звонкие голоса священнослужителей из хора.
– А в чем именно будет моя обязанность?
– Разве у вас в духовно семинарии подобных обрядов не проводили?
– Проводили, вот только обычно я был наблюдателем, а не участником.
– Да не волнуйся ты так, тут нет ничего сложного, с подобной задачей справится каждый, а в тебе я даже и не сомневаюсь. Церемонию буду проводить я, всё, что от тебя требуется, это выглядеть красиво и выносить мне некоторые вещи на сцену, когда они понадобятся.
– Не то чтобы я волнуюсь, просто в моей инструкции ничего не сказано. Чем больше у меня будет информации, тем лучше я справлюсь с поставленной задачей.
– Сегодня у тебя, считай, выходной, мы пару раз прогоним репетицию, ты будешь знать, что и когда тебе выносить, и на этом всё. А после мы будем ждать мероприятия. Обычно в этот день в храм приходит много людей.
– Насколько много?
Отец Дмитрий остановился и осмотрел бескрайние ряды лавочек храма.
– Вероятно, мест даже всем не хватит, некоторые из людей будут стоять.
Они зашли в гардеробную, которой заведовал маленький невзрачный священник. У него был женский голос и смешное детское лицо. Увидев Тихона, он сказал:
– Ты новенький? Кажется, раньше я тебя здесь не видел.
Отец Дмитрий ответил:
– Не делай вид, что ты об этом ничего не знаешь. Парню нужно выдать церемониальную одежду.
– Одежду? Хм. Какое милое у тебя лицо. Мы раньше нигде не встречались?
Его голос звучал женственно, а интонация была тонкой и мерзкой, казалось, будто он с ним флиртует. Тихон попытался быть максимально вежливым.
– Нет, не думаю, что это возможно.
– Не думаешь? А если подумать получше?
Он приблизился к Тихону вплотную, насколько близко, что он учуял запах его духов. Отец Дмитрий оттолкнул его и неловко заулыбался.
– Просто выдай ему одежду, хорошо? Не стоит приставать к нему со своими вопросами, ведь так?
– Одежду так одежду, какой у тебя размер? Тихон пожал плечами.
– Я, честно говоря, уже и забыл.
– Забыл?
Священник с детским лицом сканировал его взглядом.
– Ну я могу посмотреть, если нужно.
– Не нужно. Я и без этого могу тебе подобрать то, что тебе нужно.
Он ушел, и они остались с отцом Дмитрием. Тихон опять задумался о Якове, он задумался о том, что когда снова услышал это имя, он почувствовал свою беззащитность. Он подумал о том, что в этом мире у него нет никого. В этом мире он сам, а остальные лишь пешки, ферзи или ладьи, сопровождающее его партию в этой бессмысленной игре.