На далёких островах

1.5 Стерва

Наутро началась наша семейная жизнь. Я встал пораньше и тихо, чтобы не разбудить Валю, приготовил завтрак и заварил чай на местных душистых травах. Но все это зря. Валя спала до обеда, сказалась разница с Москвой в 9 часов, а когда проснулась, была нервной и раздражённой. Я быстро приготовил завтрак заново, но Валя есть отказалась, пригубила только чай, обозвала его «бурдой», и пить больше не стала. Недоброе начало. Чтобы как-то разрядить обстановку, я присел рядом и попытался еë обнять. Но Валя, истерично взвизгнув, отскочила от меня как ужаленная!

– Не прикасайся ко мне!

Потом упала лицом в подушку и громко зарыдала. Вот это да! Что это с ней? Конечно, характер у неё не самый простой, но истеричкой она никогда не была. Ладно, подожду. Местные предупреждали, что многие молодые жены, приехав сюда и увидев здешнюю жизнь, впадали в ступор или в истерику. А потом ничего, привыкали.

На следующее утро я пошёл на полёты и вернулся только к вечеру. Растрёпанная Валя сидела на разбросанной постели и невидящим взглядом смотрела в угол.

– Привет, любимая! – как можно веселее сказал я, – как спалось? – присел с ней рядом и обнял за плечи.

Валя даже не посмотрела на меня. Какими-то судорожными движениями она скинула мои руки и снова уставилась в угол. Так и просидела до вечера. Я приготовил ужин, но есть она снова отказалась. Я уже стал волноваться, она третий день ничего не ест!

– Валюша, милая, поешь хоть чуть-чуть. Давай я тебя с ложечки покормлю.

Я стал смеяться и изображать из себя маму, которая хочет накормить капризного ребёнка. Но мой «ребёнок» только нервно поджимал губы и отворачивал голову. Я продолжал веселиться и говорил:

– Открой, милая, ротик, ням-ням, как вкусно.

Валя никак не реагировала. Я оставил эту пустую затею, взял её за плечи, хорошенько встряхнул и серьёзно спросил:

– Что ты будешь есть?

Она перевела взгляд на меня, в глазах у неё была такая злоба, что у меня пробежали мурашки по коже.

– Я хочу какао, – раздельно произнесла она.

Ну, хоть что-то. Правда, где его в такой глуши взять? Пойду, схожу в лётную столовую, там бывают запасливые поварихи и официантки. В столовой женщины отнеслись к моей проблеме с пониманием и дали мне немного какао и кофе с цикорием. Потом наперебой стали меня успокаивать и вспоминать, как сами плакали горючими слезами, когда впервые попали сюда.

Когда я вернулся, Валя уже лежала и, похоже, спала. Я быстро привёл себя в порядок, лёг рядом и обнял её. Валя тихо заплакала. Мне снова стало её жалко, я прижался поближе, стал гладить и ласкать. Обычно это ей нравилось, а сейчас она не обращала на это внимание. Так и заснул. Наутро мне нужно было вставать рано – заступал в наряд на сутки.

Наряд был спокойный и в обед я отпросился сходить домой, проведать жену. Вовремя пришёл! Валя сидела на своём чемодане прямо перед входом в барак! Всегда уделявшая своей внешности повышенное внимание, сейчас она выглядела ужасно: нечёсаные волосы кое-как собраны в пучок, под глазами синяки, щеки впали, на губах нервная дрожь. Сама бледная как полотно. И квадратные, полные ужаса глаза. Увидев меня, она истерично закричала:

– Ты не представляешь, что здесь было! – и, не дожидаясь моего ответа, как завопит, – Землетрясение! Немедленно отвези меня домой! Я всего здесь боюсь и все ненавижу! Ты обманул меня! Притащил в эту дыру, где только ссыльным каторжанам место! Будьте прокляты эти Курилы!

Да, днём слегка тряхануло, балла два-три, здесь это за землетрясение не считается, тут такое каждый день бывает. Если до этого я Валю жалел, то сейчас она вывела меня из себя! Я грубо схватил её за руку и силой затащил в комнату. Там бросил на кровать, кинул вдогонку чемодан и ушёл, закрыв дверь на ключ. Пусть одна посидит, может поумнеет. Как она собралась отсюда уехать? Или она думает, что папа пришлёт за ней персональный самолёт? Это сюда он её самолётом отправил, а обратно он её совсем не ждёт! А по-другому уехать отсюда на материк крайне сложно. Самолёты сюда летают редко, пароходы ходят ещё реже. Да она на чемодане может тут две недели просидеть!

Вечером я не пошёл Валю проверять. Пусть сама перебесится. Пришёл только утром, как сменился с наряда. Она уже не спала и, похоже, ждала меня. Странно, что она задумала.

– Уже не спишь? – вместо приветствия сказал я.

– Уже нет, мой милый, – неожиданно улыбнувшись, спокойно ответила Валя.

Я удивился. Ещё вчера она проклинала всех и вся, а теперь вдруг одумалась? С чего бы это? Может это последствия землетрясения? Что-то у неё в голове встало на нужное место? Ладно, нужно искать компромисс. Наша совместная жизнь только начинается, нужно обвыкнуться, притереться друг к другу.

– Завтракать будешь? – улыбнувшись ей в ответ, спросил я.

Она хитро улыбнулась:

– Если угостишь, то с удовольствием!

– А ты хорошо себя будешь вести?

Валя наигранно надула губки и немного обиженно:

– Конечно буду, я же у тебя самая лучшая!

Я рассмеялся, а Валя быстро встала с кровати, обняла меня за шею и крепко поцеловала. Потом стала целовать лицо, шею и снимать с меня шинель, китель, рубашку… Милая моя, что же ты делаешь… Валя скинула с себя халатик, прижалась ко мне полностью обнажённым телом – хочешь, я всегда буду голой ходить? – потянула за шею и повалила меня на кровать. Да пора бы уже и кровать обновить! Мы очень старались и доставили друг другу большое удовольствие. Валя заливисто смеялась и стонала на весь барак. Пришла соседка и, извиняясь, сказала, что она нас очень понимает, но ребёнок спрашивает: что там дядя с новой тётей делает! Валя прыснула в подушку, давясь смехом, поднесла пальчик к губам и нетерпеливыми жестами: давай, давай скорее, я уже не могу! Вот оно счастье, о котором я мечтал. Через час мы лежали совершенно уставшие.

Вдруг Валя резко села на кровати:

– Ты же голодный! Как я могла забыть! – она быстро встала, с разворотом накинула халатик, показав всю красоту своей обнажённой фигуры, хитро подмигнула и выбежала из комнаты.

Никак сама завтрак приготовила? Я первый раз в жизни буду есть её стряпню. Интересно, что она приготовит? Через десять минут вернулась вся гордая из себя Валя: в одной руке она держала тарелку, а в другой дымящуюся кружку.

– Закрой глаза. Это сюрприз.

Я засмеялся:

– Как в детстве: закрой глаза, открой рот?

Валя шутливо нахмурилась брови, и я закрыл руками глаза.

– Не подсматривать!

Она аккуратно села на постель:

– Я очень постаралась, приготовила для тебя, мой любимый, деликатесы.

Я открыл глаза. На тарелке, очень живописно лежали бутерброды с красной икрой, красной рыбой и крабовым мясом.

– Ну как, ты доволен?

Я молча кивнул.

– Давай я тебя сама покормлю, с ручек, как маленького.

Снова кивнул. Эх, Валя, Валя! Не буду тебя расстраивать. Здесь, на Курилах, кроме икры, рыбы и крабов другой еды просто нет! И я всем этим уже сыт по горло. Но глядя на счастливую Валю, у меня язык не повернулся ей отказать. Она подносила мне бутерброд и приговаривала как маленькому: это за папу, это за маму…

Я был счастлив, дело же не в красной рыбе, тут главное – внимание, а теперь я им окружён со всех сторон.

1.6 Будни

Начались наши семейные будни. Но тут меня ждали сплошные разочарования. Валя оказалась никудышной хозяйкой. Просто никакой! Если бутерброды она ещё кое-как научилась делать, то сварить суп или пожарить картошки совсем не умела. И как быстро выяснилось, ещё и не хотела! Прибираться в комнате она тоже принципиально не желала. Она даже постель за собой не заправляла! «Я тебе не домработница!» – вот ответ на все мои просьбы и замечания.

Да… Я семейную жизнь себе по-другому представлял. Я вырос в большой семье: женщины шуршали на кухне и по хозяйству, а если нужно, то мы, мужики, подключались. Все происходило само собой, никто никого не гонял, не заставлял. Один только дед почти ничего не делал, но ему по сроку службы не положено что-то делать. Он только бурчал на нас недовольно:

– Мы вас спиногрызов (оглоедов, лоботрясов и захребетников) не для этого с бабкой рожали, чтобы самим что-то делать.

Бывало, сядет на кухне и развлекает нас рассказом, как они с бабушкой в Гражданскую войну собирали картофельные очистки и делали из них вкуснейшие драники – «тошнотики» назывались!

Я по дому и на кухне умел делать все. Мама с бабушкой специально учили. А папа вообще отлично готовил! Правда редко. Но когда готовил, всегда приговаривал:

– Запомни, сынок, лучшие повара – это мужчины!

*****

Особенность большинства удалённых военных гарнизонов в том, что женщинам там нет никакой работы. Совсем! Считается большим везением, если женщина устроилась работать учителем, библиотекарем или медсестрой. Но при таком большом количестве желающих это совершенно нереально! Мужья ходят на службу, а жены сидят дома и изнывают от полного безделья. Сколько семейных трагедий из-за этого случилось. Не перечесть.

Моя Валя ни вышивать, не вязать не умела. Готовить и убирать не хотела. Выйти здесь некуда. Осталось только два достойных женских дела: сплетничать на кухне и «заниматься собой». Но сплетничать у неё не получилось – она очень быстро переругалась со всеми женщинами и стала целыми днями сидеть в комнате одна. Просто тупо сидела перед зеркалом и рисовала себе брови, губы и прочий макияж, потом все художества смывала и рисовала снова. Или спала. Всë! Я приходил со службы, и начиналась у меня «вторая смена»: воды натаскать, угля или дров принести, еду на завтра приготовить, в комнате прибрать, постирать, погладить. Валька ничего по дому не делала. Ни-че-го! Я, может быть, ещё потерпел её безделье, но Валька придумала себе новое развлечение: стала надо мной издеваться и обзывать неудачником! Теперь скандалы она стала устраивать по несколько раз в день!

– Я тебе не домработница – я создана для любви! – кричала она, – если хочешь, то убирай и готовь сам! А от меня отстань!

Так ты создана для любви, говоришь? Сейчас это быстро проверим! Но в постели было ещё хуже: у неё то голова болит, то устала, то спать хочет. Где ты, черт побери, могла устать? Что ты весь день делала? Рожу себе малевала? С соседями ругалась? А когда она вдруг разрешала притронуться к её телу, то лежала как бревно. Никакой любви, никакой страсти, ни каких эмоций! Для любви она создана! Фригидная кукла! К чёрту её!

*****

Многие женщины допускают стратегическую ошибку, когда начинают шантажировать мужчин сексом. «Ты от меня ничего не получишь, пока ты не купишь мне вот эту симпатичную шубку, колечко или цепочку!». Это самое худшее, что может придумать женщина. Поверьте, не такие уж вы незаменимые. Услышав отказ, мужики ещё немного потерпят, и начнут искать себе другую женщину, которая не будет обставлять отношения всякими условиями. И, поверьте, довольно быстро такую найдут! И не будет у тебя ни шубки, ни секса, не, в конце концов, мужчины!

Если женщина хочет чего-нибудь добиться от мужчины, то она должна всегда показывать ему свою готовность к близости. Всегда и везде. В любой момент и в любом месте. При этом она должна быть рада, страстна и пищать от безумной любви и желания. Скорей всего, такая всеобщая готовность вообще ни разу не пригодится, все будет более-менее традиционно и в рамках приличия. Но сознание такой теоретической возможности, будет здорово греть мужское эго! Реально – как печка!

Мужики же любят огромные машины с гигантскими движками от танка? Они, что возят в них роту солдат по глухой тайге? Нет! Они ездят в них по одному и строго по асфальту. Но потенциальная возможность с пьяной толпой друзей залезть в болото по самые уши у них же существует! А это серьёзный аргумент поднять свой статус в своих же глазах! Так и здесь! Главное почаще напоминать о своей готовности и его возможности! А если делать это регулярно, то со временем из любого мужика можно вить любые верёвки.

Когда мужчина «созрел», то доносить свои просьбы и желания до мужского сознания нужно тонко и изящно, но только не намёками! Мужики вообще никаких намёков не понимают. Тут надо «в лоб», но аккуратно. Примерно так: «Милый, я всегда так рада тебе! Мне всегда очень приятно быть с тобой. Потому что я тебя просто люблю! Я так счастлива, что могу быть твоей. Ты можешь подарить мне, или лучше – мне, твоей девочке, вот эту миленькую шубку?». Здесь желательно сделать акцент на «твоей» – все мужики собственники. И ещё, нельзя намекать мол «мне холодно стало» – тут есть большой риск вместо норковой шубки получить драповое пальтишко, в нем же тоже тепло! Во время просьбы крайне необходимо источать обворожительные улыбки, говорить томным, сексуальным голосом и всем видом показывать свою готовность и желание. После этого у мужиков отказывает мозг, но просыпается совесть, резко обостряется чувство справедливости и непреодолимое желание сделать свою девочку ещё лучше. К примеру, одев в шубку. Собственный статус мужчины после этого начнёт зашкаливать, а шубка греть тебе плечи. И всего-то делов.

Это, кстати, можно использовать как тест на глубину отношений. Если он, после всех твоих стараний, купит тебе шубку, то на самом деле любит и ценит. Если нет – то зачем такой мужик?

*****

Но Валька считала это лишним. Да и её скандалы мне надоели! Так я скоро сам психом стану! И ещё это – «я тебе не домработница!». Это стало меня бесить. Сейчас я тебе дам «домработницу», чтобы ты до самых гланд прочувствовала! Я выбрал подходящий момент и так спокойно ей говорю:

– А что Валь, правда, давай ты с домработницей Галей местами поменяешься. Галя дивчина красивая, фигуристая, грудь у неё что надо, ноги длинные, стройные. По дому все делать умеет. Лишнего не болтает. А в постели, точно говорю, любой фору даст! У неё прямо на лбу написана нерастраченная любовная страсть. Вот тут-то она и оторвётся за все годы, пока у вас в домработницах ходила. Детей мне нарожает, она над своей фигурой дрожать точно не станет. И будет у меня всегда горячий обед на столе, горячая женщина в постели и полный дом ребятишек! А? Давай!

Тут Валька как вспыхнет! Кулачки сжались, лицо побагровело. Но вдруг она резко успокоилась и снова стала холодной стервой.

– Ладно, если ты хочешь променять меня на неграмотную кухарку, пусть так и будет. Завтра я уезжаю. Совсем.

– Ой! Испугала, да скатертью дорога! Как раз завтра самолёт на материк. Собирай свои шмотки и вперёд! Попутного ветра тебе в спину!

Черт! Похоже я поддался на Валькину провокацию! Она именно этого и хотела, только не знала, как сделать. Теперь получается, что не она сама от меня сбежала, а я её выгнал! И не просто выгнал, а променял на другую! Вот она приедет домой и начнёт там рыдать, какая она хорошая жена, и какой я плохой муж! Да… я сам вляпался в Валькины интриги. Ну и черт с ней! Пусть катится на все четыре стороны!

Наступила ночь. Кровать у нас одна, уходить из своей комнаты я не собирался, а Вальке идти не к кому, так что спать придётся вместе. Перед сном Валька повела себя очень странно. Я ожидал чего-нибудь истеричного, вроде: «я с тобой не лягу! Иди спать на полу!». Но Валька поступила совсем не так! Она полностью разделась и стала собирать свои вещи! В процессе сборов она принимала разные, очень соблазнительные и откровенные позы! Я уже давно не видел её голой и таращился во все глаза, надо сказать, там есть на что посмотреть. Правда вида я не подавал и изображал из себя само равнодушие. Валька не выдержала:

– Ну как я тебе? Смотри, смотри, вот Галя приедет, вспомнишь ещё меня!

Я старался избегать прямых сравнений, с Валей мне все-таки ещё жить. А Галя ни фигурой, ни лицом от Вальки не сильно отличалась, родственницы всë же, и, думаю, что, если ей дать волю, она быстро станет такой же стервой.

– Вспомню! И не раз! Не сомневайся! Только вот какими словами?

Вместо ответа Валька легла на кровать, залезла под одеяло и впилась мне в губы поцелуем! Руками она гладила моё тело и, со стонами, изображала неземную страсть. Я не стал сопротивляться Валькиным желаниям, почему бы напоследок ей не воспользоваться? Поразвлекался я с ней по полной, потом быстро отстрелялся и сразу заснул. Ясно, почему она такая страстная – обиделась, что я сравнил её с домработницей Галей. Хочет доказать, что она лучше. Раньше, Валя, нужно было об этом думать, раньше!

1.7 Без неё

Рано утром я пошёл на полёты, а когда вернулся ни Вальки, не её вещей уже не было. Я посмотрел на полупустую комнату и чувствую – надо выпить. Я, вообще, к алкоголю равнодушен, но сейчас захотелось выпить. Даже не просто выпить, а нажраться! Я достал заныканную уже как полгода назад бутылку «Московской» и пошёл к своему другу Серёге. Он закончил моё училище на два года раньше и уже был опытным лётчиком, а я летал с ним в паре ведомым. Серëга жил от меня через три комнаты и должен прекрасно разбираться в моих отношениях с Валькой. Да в них все разбирались! Валька кричала так, что даже медведи в тайге были в курсе наших дел!

Подойдя к Серëгиной двери, я тихонечко постучал. За дверью сразу послышались причитания его жены – Веры.

– Ой, бегу, бегу! Ой, сейчас, одну секундочку! Уже открываю!

В этом вся Вера. Она была полной противоположностью Вальке – небольшого роста и пухленькая, с симпатичным, смешливым лицом, и очень хозяйственная, и запасливая.

– Ой, Коленька, как же я рада тебя видеть! – она всему радовалась и всегда искренне, – ты как раз вовремя, присаживайся к Серёженке, я тебя горячими пельмешками угощу, прямо с пылу с жару! Я их только что сварила. Серëженка подвинься, милёнок мой, дай Коленьке сесть.

Как не зайдёшь к Серёге, у Веры всегда что-то только что сварилось!

Серёга сидел за микроскопическим, размером с носовой платок, столом, и с аппетитом ел пельмени. Я сел рядом и молча поставил бутылку на стол. Серёга, не переставая жевать, одобрительно закивал. Тут же подскочила Вера:

– Ой, мальчики, вы что, выпить хотите? – засуетилась она, – Я вам сейчас рюмочки принесу и закусочку сделаю! – и с небольшим укором мне, – что ж, ты Коленька, меня не предупредил? Я бы вам что-нибудь необычное приготовила! А так одно сало осталось, икру я вам предлагать не буду, вы её, поди, уже объелись.

У Веры всегда было сало. Такое, самое настоящее, хохляцкое сало, в меру просоленное, с тонкими прожилками мяса, обсыпанное перцем и нашпигованное чесноком. Отрежешь тонкий ломтик, и он тает во рту. Объеденье! Вера была родом из Чугуева и замужем за Серёгой ещё с училища. Украинские родственники постоянно присылали ей то сало, то домашнюю тушёнку в трёхлитровых банках, и она с удовольствием всех угощала. Вера, на мой взгляд, была идеальной женой. Я никогда не слышал, чтобы они с Серёгой ругались, они даже голос друг на друга не повышали. Вера была всегда рада и счастлива, на Серёгу смотрела сияющими влюблёнными глазами, и окружала его лаской и заботой. Вера искренне считала, что самое главное событие в её жизни – это свадьба с Серёгой. И Серёга отвечал ей полной взаимностью.

Ещё у Веры было самое главное женское качество: она любила детей. Она просто обожала их! Все полковые и батальонные дети ходили за ней хвостиком, куда Вера – туда и дети. Каждому ребёнку она находила такие добрые слова, после которых даже самая зарёванная девочка весело смеялась, а малолетний озорник становился примерным мальчиком. У неё с Серёгой уже был один ребёнок, второго она ждала, а в планах был третий. Забегая вперёд скажу, эти планы остались далеко позади, Вера родила счастливому Серёге пятерых детей! И всех девочек!

Через пару минут Вера принесла мне огромную миску (не тарелку!) с пельменями и тарелочки с закуской. Положила в пельмени огромную ложку сметаны, присела рядом и с улыбкой уставилась на меня. Серёга разлил водку по стопарикам:

– Ну, что, за свободу?

Я невольно засмеялся:

– От бабского рабства?

Серёга бросил быстрый взгляд на Веру:

– Не-не. За свободу угнетённых народов! – нашёлся он.

Мы молча и с аппетитом ели, а Вера все спрашивала у нас:

– Все хорошо, мальчики? Может, что ещё принести? Вам вкусно? – потом затронула главную тему.

Отъезд Вальки был самым обсуждаемым событием в гарнизоне, да, пожалуй, и на всем острове! Валька – женщина видная, мимо такой не пройдёшь не оглянувшись, её знали все. Она была из другого мира. Вся из себя модная, стильная и утончённая. Женщины сначала стали тянуться к Вальке, но быстро в ней разочаровались. Стерва – она и есть стерва, во что её не одевай! По Вериным словам проводить Вальку в «последний путь» вышло все женское население гарнизона. Потом они ещё не раз перезванивали на аэродром, чтобы окончательно убедиться, что Валька на самом деле улетела. Что женщины говорили ей на прощание, Вера повторять не стала, но судя по тому, как она густо покраснела – ничего хорошего. Потом она почему-то стала жалеть Вальку. Все охала, как же ей бедняжке трудно здесь было. Потом стала жалеть меня, как мне плохо будет одному, Валька какая-никакая, но все-таки жена! Ну Вера всех жалеет. Даже Вальку. Я слушал Верины охи да ахи, и только сейчас прочувствовал: а без Вальки-то хорошо! И от этой мысли мне так приятно и спокойно на душе стало…