На улице стоял умеренный мороз, но пока проходили все телевизионные мероприятия, она успела остыть, и не боялась простудиться. Хотя в маршрутках она боялась за своё здоровье сильнее.
На следующий день она выходила во вторую смену. Ей нужно было отоспаться от такого дня. Подбежала подруга Нина, кивнув Станиславу головой в знак приветствия.
– Ты что? Как вела себя? – набросилась она на Елену.
– А что?
– Ну, как вобла варёная, – ответила Нина на это.
– Что? Так плохо? – переспросила испугано Елена подругу.
– Девочки, пойдемте. Вот такси, – указал им Станислав.
– Ты поедешь? – спросила Елена подругу.
– А как же!
Она о чём-то переговорила со Станиславом и уселась вместе с ней на заднее сиденье старенького «Кадиллака».
– Машина нас довезёт? Не развалится? Уважаемый?! – обратилась Нина к шофёру-таксисту.
– Довезём, – ответил водитель и немного подал газу. Автомобиль легко тронулся, выезжая на улицу Терновского.
– Э,– э, – эй, – э. Тормозни, я на секундочку, – крикнула Нина «извозчику» и выскочила из салона автомобиля перед торговым центром с названием «Магнит».
– Куда она? – спросила Елена Станислава. Тот неопределённо пожал плечами.
– Вот всё, поехали, – скомандовала возвратившаяся очень быстро Нина шофёру.
Вечер начался с бутылки вина, которую Нина, оказывается, купила по дороге.
– Вот и обмоем наше первое выступление, что оно оказалось удачным, – предложила подруга.
Елена позвонила по телефону свекрови и убедилась, что дочь у них.
По телефону она стала выслушивать: – Мы не стали тебя беспокоить, ты и так устала, там у вас будет мероприятие после этого.
Елена замахала рукой на гостей, – Какое мероприятие, я вот вас ждала, искала вас, чтобы ехать домой. … Хорошо сказали, что вы домой… да, сейчас всё ещё в студии. Здесь вот разбирают эти … как их …конструкции. … Ну, хорошо … так больше не делайте.
В телефоне послышался голос дочери, – Мама, какая ты была красивая!
– Правда, дочур?
– Да, да, мама, я у бабушки с дедом останусь.
– Ты только не шали, и ничего у них не проси, – напутствовала она в телефонную трубку дочь.
В восемь часов утра раздался звонок. Елена кое-как нашла будящий её мобильный. Взглянув на свой телефон «Sony», она прочла на мониторе, это был Станислав.
– Ты проснулась? Одевайся, сегодня нужно выучить новый танец, – услышала она.
– Что-о-о-о?
– Новый танец, – сказал ей голос Станислава.
Она тут вспомнила, о чём он ей говорил перед уходом. Да, конечно, после первого конкурсного тура должна начаться подготовка к новому туру. Елена с трудом встала, поставила чайник на плиту, а пока он грелся, пошла в душ. Не успела выйти из ванной, как зазвонил домофон. Она открыла дверь и ещё с мокрыми волосами предстала перед Станиславом.
– Быстрей в кафе, позавтракаем.
Он прошёл на кухню, выключил газ и свет.
Она успела только феном высушить волосы, так он её торопил. Она побросала спортивный костюм в сумку и пошла к двери. На улице стоял умеренной морозный день, но так как это было рано утром с ещё горящими уличными фонарями, а она не проснулась. Елена поёжилась от утреннего холода. Они прошли несколько метров до машины по скользкому заснеженному тротуару.
Новый танец стали разучивать также как и первый. Им оказался фокстрот. Как сказал Станислав, – это самый медленный танец в бальных.
Вечером он позвонил и уточнил адрес, где она находится. Потом подъехал на своём «Кадиллаке» к дому, где она была. Этот адрес, как адрес пациента она знала уже несколько лет. Выйдя, он подхватил её под руку и провёл с своему чёрному, но матовому автомобилю, который как-то не особо ярко смотрелся на улице. Хотя он был вымытый, но не ласкал своим блеском её глаз. Но она понимала, это – иномарка, «Кадиллак».
Они прошли всё в то же помещение, в котором и первый танец разучивали.
– Если первый танец у нас был на расстояние друг от друга, то здесь будут более близкие позиции, – сказал он ей, когда они вышли в центр зала. – Мы стоим, слегка сместившись влево, относительно друг друга, руки здесь по швам опущены.
– По швам, как в армии? – уточнила она.
– Ну, не так строго, как в армейской дисциплине, но свободно висят. Партнёр подходит к партнёрше. Встаём друг напротив друга так, чтобы я или партнёр смог обхватить даму, партнёршу, то есть в данной ситуации Вас, правой рукой ниже лопатки. То есть нижнюю часть грудной клетки. Не поясницу, а именно грудную клетку. Пальцы мужчины должны касаться вашего позвоночного столба.
– Как и в предыдущем танце «Ча-ча-ча»?
– Ну, да. И те же движения: партнёр делает шаг правой ногой вперёд, дама левой ногой назад. Так как мы близко друг к другу, то ноги ставим между ног партнёра. Потом мужчина делает ещё один шаг левой ногой вперёд, партнерша правой – назад. То есть она отступает перед напором мужчины. Следующий шаг тоже вперёд правой ногой, но только сторону. А дама, Вы, строго назад левой.
Я делаю шаг вперёд левой ногой, поворачиваясь влево. А Вы – шаг назад правой ногой, поворачиваясь налево.
– Это напоминает прошлый танец, – указательно спросила его Елена.
– Да!
– Следующий тур у нас будет посвящен коллективному танцу, – уточнил он. – Вы должны пройтись с партнерами по кругу и сделать несколько па. Первые два тура были для Вас разогревочными.
– Не поняла? – удивленно спросила Елена своего партнёра.
– Вы видели когда-нибудь советские фильмы про дворян, чтобы там бал был? Ну, вспомните… – он стоял с выжидающим выражением лица.
– Ой, … так быстро ничего не приходит на память из старых советских фильмов…? – ответила она, углубившись в воспоминания. – «Война и мир» по Толстому первый бал Наташи, вот и всё, что в голове осталось от былого.
– Ну, наконец-то. «Звезда пленительного счастья», «Лермонтов», – он стал перечислять. – Так вот там есть польки, мазурки.
– И что? Вы хотите сказать, мы будем это танцевать?
– И не просто танцевать, а танцевать с разными партерами, – успокоил он её.
– Первый танец будет «бранль».
– Что, что? – переспросила она.
– Бранль.
– Брань, – повторила Елена
– Не брань, а «бранль», обычно этим танцем открывали в старину балы. Это простой коллективный танец. Мужчины приглашали дам на танец. Дамы в знак согласия слегка приподнимали полы платья, голова и торс прямо, а вот глаза стыдливо опускали вниз.
– Почему стыдливо?
– Ну, так было принято. Что вы хотите, не современные времена? – объяснил он ей. – Дамы делали легкий наклон-реверанс. А мужчины – более глубокий поклон. Мужчина встаёт с левой стороны от женщины, так как оружие мешало ему с его левой стороны взять даму. И подаёт ей свою правую руку. После этого пары двигались простыми и двойными шагами танца. Легко, как бы совершая прогулку по зале. При этом они исполняли покачивания, реверансы и поклоны. У кавалеров левая рука лежит на своей талии, ранее это были эфес холодного оружия. Теперь просто в бок. А его свободная правая рука ложится на левую дамскую руку.
– Мне смешно от этого танца, – сказала Елена, не имея сил сдержать эмоции.
– В заключение, после поклонов, дамы обходили мужчин вокруг, – продолжал он. При этом кисти рук подняты на уровне надплечья, а локтевые суставы опущены вниз.
– Ой, как это всё сложно.
– Это не сложно, это просто, – возразил он ей. – Мы с тобой должны отработать покачивания, проход и подтягивание ног. Ты должна элегантно приподнять край платья. Именно эти элементы будут оценивать профи. Всё это должно быть естественно, грациозно и красиво, – указывал он ей.
Два дня они отрабатывали эти элементы, потом они пошли на коллективный тренинг, – как для себя сказала Елена.
Их встретила всё та же дама, которая учила их на первых занятиях. Она была также грандиозна, подтянута, и ловко двигала своими конечностями. Рабочие передвигали декорации, а она всё время вызывала по телефону какого-то человека и вопросительно объясняла ему, почему им мешают
– Итак, девочки, для Вас, этот танец два дня будет оттачиваться в коллективе, как Вы его должны представить. Я надеюсь, Вам сказали, что это за танец. Поэтому останавливаться на его истории не буду. После того, как Ваш партнёр, они знают, как это делать, для них я ничего не показываю. Покажет Вам приглашение. Вы с партнёром должны пройтись по кругу вот этого зала, – она обвела рукой зал. – Как Вы будет обходить, это не важно, справа налево или слева направо. Первой должна быть пара, которая по балам имеет превосходство. Легкими шажками Вы должны пройти круг, показаться зрителям, бросить им улыбку. И встать посередине в колонну. После этого повернуться лицом друг к другу. Только дамы не забудьте слегка элегантно приподнять край платья. Надеюсь(!) партнёры Вам на это указали, – она повернулась к ребятам с каким-то вопросительным выражением лица. Те молча опустили глаза вниз, это больше было похоже на кивок головы в знак согласия. – Надеюсь, показали? – она была настойчива.
– Вера Ильинична, показали, – в разнобой сказали партнёры. После чего на её лице стала заметна лёгкая мимолетная улыбка.
– Посмотрим, – также укоризненно она ответила им. – Итак, девочки, – она всех дам называла девочками, хотя конкурсантки уже давно не были девочками, – пройдемся без партнёра. Повторяю, без партнёра. Так, как Вы должны это сделать. …. Ну, девочки. Ну(!) кто так проходит? Вы должны себя показать. Помните, здесь камеры и там камеры, они Вас снимают. Преподнесите себя. Вы должны быть красивы в кадре, – настаивала дама, показывая всю свою требовательность. – Еще раз без партнёра, давайте девочки вот вы три, а теперь вы четверо. И вы дальше … руки, руку держим наверху. Так как будто её держит кавалер. В центр, в колонну, – разносился её голос по залу. – Так, хорошо. А теперь с партнёром. Кто у нас лидер? Какая пара лидирует?
– Хорошо. Ушли по периферии зала, – был слышен её требовательный голос. – А теперь готовимся к танцу, кавалеры приглашают дам. Ребята, не спите, приглашайте, – указывал её голос. Дамы-дамы, не забывайте, вы должны приподнять край платья. Ну, покажите это, вообразите себе, что вы в длинном платье. В колонну … а теперь то, что вы разучили. В конце не забудьте про поклоны, – наставляла она.
– Ещё раз повторим. Так про поклоны. Завтра встречаемся и всё это отрабатываем.
Хотя репетиция была не похожа не те, на которых они индивидуально разучивали танцы, но устали они изрядно. В конце коллективного танца они должны танцевать вновь предыдущий танец, фокстрот.
За день до тура они пошли примерять платья. Все они были новыми, пошитыми специально для них. … На последней репетиции они вспоминали танец фокстрот.
– А зачем это? – спрашивали все участницы.
– Это изюминка, нашего проекта. Вы ведь протанцевали коллективный танец, а потом на классических балах нужно было танец дать партёру, вот это здесь и придумали, – объясняла им Вера Ильинична, – всё это для хронометража проекта. Вы ведь на телевидении. И мы подстраиваемся под них, а не они под нас. Платья для коллективного танца подходят под фокстрот.
В день съёмок, стоял солнечный прогревающий воздух вечер, на улице подтаивал снег. Поэтому шли по слегка влажной снежной воде. Но того весеннего аромата воздуха никто не ощущал. Они пришли с дочкой и отцом, которую тот взял в зрительный зал. Мама осталась дома готовить по такому случаю праздничный обед. Запись была назначена на десять часов. Она, надев платье, ощущала себя в нём неуютно. Оно было по ней, но всё равно этот не современный супермодный фасон сказывался. Она заметила и у своих коллег ту же нервозность. Подёргивания плечами, лопатками спины, неестественные движения руками.
– Ты что, Елен, – спросил её Станислав.
– Да знаешь, как-то не привычно. Как бы не упасть в нём. Или не наступить на него, или чей-нибудь.
По мере приближения времени «Х», у неё возрастала дрожь в ногах и руках. Несколько раз она глубоко вздыхала. И только в кресле перед зеркалом гримёр, надев на неё «маску» участника, успокоил её. Приподняли её светлые волосы, закрепив лаком. Она сама подвела тени под глазами, уточнила линию губ помадой. «Теперь меня не узнают», – сказала про себя Елена и успокоилась немного.
– Что, волнуетесь девочки? – спросила появившаяся откуда-то Вера Ильинична.
– Ой, конечно, – признались её коллеги,
– А Вы представьте себя сейчас Наташей Ростовой, – она хотела вызвать улыбку у них. Но они были напряжены как на госэкзамене в анатомичке.
– Девочки, выходите, выходите. – К ним в раздевалку забежала ассистент режиссёра практически в таком же, как у них платье. Гримёры перед выходом лёгкими движениями припудривали участницам лица и шеи.
– Идите-идите, – Елена слышала наставляющий шёпот. Она вышла. Свет софитов бил ей в глаза. Она хотела прикрыть глаза рукой, но тут же сообразила, что это будет не эстетично. Она устремила взгляд в пол и так медленно тихо стала входить в зал, в котором были уже слышны аплодисменты при их появлении. В зале были слышны детские голоса: «Мама-мама». Кто-то из детей махал рукой. Немного привыкнув к освещению, она стала осматриваться, куда же идти. И тут она услышала голос коллеги:
– Елена, куда идти?
Елена, наклонившись к ней, ответила:
– Не знаю, всё из головы вылетело.
Она и на самом деле не могла сообразить, что делать. Прошлый раз её хоть партнёр вёл. Он был в этих делах докой. А теперь они были одни. Присмотревшись, они заметили, что в центре зала крутились элегантные пары, но не конкурсанты. После того, как их танец завершился, через зал стали проходить парни. «Ой, да это же наши ребята!» – отметила она про себя знакомых по конкурсу мужчин. Наконец и её партнер остановился перед ней и так галантно присев, показал цель своего появления протянутой рукой. Ей ничего не оставалось, как приподнять край платья и, потупив взор в пол, протянуть ему свою руку. Он сверху взял её левую руку и приподнял. – Небольшие шажки, – подсказал он её сквозь улыбку. Она слегка кивнула головой, что, мол, поняла. Они проходили по студии. Он вёл её по кругу и тут она увидела отца, он всматривался в зал, а дочка указывала деду на неё. Наконец он заметил по её подсказке и помахал им рукой. Она не знала как ответить и только слегка наклонила голову. Тут он сильно напряг руку. «Ой, да это в колонну, в колонну», – пронеслось у неё в мозгу. А тут другая мысль: «А я подол платья подняла при приглашении или нет? Подняла или нет?» Сейчас она не помнила, сделала она это или не сделала.
«Только теперь не сбиться бы в танце. Вот он стал медленно поворачиваться влево, а сейчас на меня. Теперь подтянуть правую ногу к левой». Она в такт считала и вот они уже в круге хоровод, хлопают в ладоши. «Ой, какой забавный танец!» – подумала она, – «детский». … Она обходит его вокруг него поклон и они расходятся. «Всё!» – выдохнула она за себя и направилась в гримёрку.
После того как они переоделись, она встретила его.
– Ну что? Как? – был первый его вопрос.
– Ой, лучше не спрашивай. Я не помню, подняла ли я край платья при твоём приглашении или нет.
– Подняла-подняла.
– Точно? – тут она увидела отца с дочкой, – знакомься, это мой папа. А это – дочка.
– Ну что, пошлите к нам, мать там наготовила праздничный обед по такому случаю, – сказал отец. – Пошлите.
– А как Вас звать? – спросило милое существо, беря за руку дядю.
– Дядя Станислав, – ответил он.
– А можно я с Вами за ручку пойду? – спросила девочка. В это время все взрослые молча переглядывались.
– Можно, – сказал Станислав и протянул ей руку.
Следующий неделю они разучивали вальс, венский вальс. Как объяснил Станислав это самый древний танец из бальных.
– В нём меньше всего сложных движений. Именно этот танец впервые представлен элементом, когда кавалер обхватывал даму за талию. В восемнадцатом веке это вызывало бурю негодования. Вообще практически все бальные танцы в аристократическом мире воспринимались как неприличные. Уж что прошлый двадцатый век! Но и он не сразу принял танго! С его движениями и поддержками.
– Восемнадцатый век? – удивленно спросила Елена Станислава.
– Да, тысяча семьсот – в середине века уже танцевали его, в 1782 году была издана даже брошюра по этому танцу. Особенность танца, что танцующие кружатся по кругу. Вальсы писали Гайдн, Вебер, Шопен, наш Глинка и Чайковский. …При этом повороты можно совершать как направо, так и налево. Ну, давайте перейдем к практической части.
Мы стоим лицом друг к другу, слегка закрываем половину тела друг друга. Так что бы наши ноги, были между ног друг друга. Тогда носки ног мы не отдавим друг другу в танце. Ноги в третьей позиции, помните это? … Это когда обе стопы развернуты по линии надплечий, а вот пятка либо правой, либо левой пристраивается в районе середины стопы или, правильней, подъема. Третья позиция существует правая или третья, сейчас поймете в чём смысл.
Я делаю шаг вперед между ваших ног и слегка разворачиваюсь вправо. Вы же шаг левой ногой назад и тоже разворачиваетесь вправо. Так на четвертинку поворота, – пояснял он ей. – После этого я делаю шаг влево, и Вы то же самое правой ногой, и вновь слегка разворачиваемся,
– На четвертинку? – уточнила Елена.
– На неё. После этого я левую ногу приставляю к правой, а Вы правую к левой. После чего я делаю шаг назад левой ногой, а Вы правой ногой шаг вперед между моих ног и мы опять на четвертинку разворачиваемся вправо.
– Понятно, – сказала она ему.
– Теперь мы делаем шаг в сторону и еще поворот.
– На ту же четвертинку? – переспросила она. На что он сделал утвердительный кивок.
– Теперь вновь приставляем ноги, я левую, Вы правую, – после этого он стал показывать. – Вот это вращение основной и есть. Мы вращаемся вдоль собственной оси. Мы – это мы единое целое. А также мы, как пара, вращаемся по кругу в зале. Я его иногда сравниваю с вращением дервишей.
– Дервиши – это монахи в исламе?
– Ну, кто утверждает так, а другие говорят, что дервиши – это доисламские и дохристианские чудотворцы. Типа ходячих святых экстрасенсов, – объяснил он ей.
– И откуда ты все такие подробности знаешь? – спросила она его.
– Ну, это же философия, – пояснил он, – а это, знаешь как интересно!
– Философия!? Интересно. Никогда не понимала её.
– Значит, тебе преподавали не философы.
– Ну, почему не философы? Вот нам преподавал доктор философских наук. Так он занимался семьей, семейными ценностями, структурой семьи… и он нам говорил, не создавайте врачебные семьи. Они все распадаются в девяносто пяти процентах. Сможете ли вы в эти пять процентов влезть? Не знаю. Я вот не поверила. Вышла замуж за врача. И этот философ был прав! Не влезли мы с ним в эти пять процентов.
– Разошлись?
Она показала глазами и кивком головы, что да, он прав.
– А ты говоришь, не понимаешь философию. Вы просто к ней не прислушивались. Мы тоже анатомию боялись, когда сдавали. По несколько раз её ходили пересдавать. У нас, наверное, с медиками анатомия считается одним из труднейших курсов в ВУЗе.
– У Вас анатомия?
– Ну да! На физвосе, у нас мышцам, сосудам и нервам много отводится времени. У нас также как и у Вас имеется анатомичка и влажные препараты. Так у нас ещё её преподавал врач, хирург, профессор, доктор наук. Его никаким методом не объедешь, только знания. Он ткнёт пальцем: «Что это?» И не просто нужно сказать кишка, а какой отдел кишки. Или какой отдел мышцы, или какой отдел головного мозга.
Так они за разговором оттачивали движения повороты.
– Ещё в венском вальсе имеется променад, это дорожка шагов без поворота.
– А это зачем, если танец крутящийся? – спросила она его.
– Я так думаю, его специально придумали. Вот мы сейчас в зале одни, а когда много танцуют, чтобы друг на друга не наткнутся и не сбиться с ритма, с музыки. Вот и придумали променад. Для чего? Для того, чтобы выйти на свободное пространство. Люди разные по росту, по скорости. По поворотам и иногда в венском танце скапливаются на пятачке много пар. И как-то нужно выходить. Вот для этого и придумали променад. Дорожка как вперёд имеется, так и назад, где есть это пространство и не всегда оно имеется по прямой линии. Этот приём нам нужно отточить.
Променад назад. Опять ноги в третьей позиции нужно поставить после разворота. Левой ногой шаг назад, перенося всю тяжесть на эту левую ногу, а потом правую ногу через первую позицию в четвёртую позицию. Помните четвёртую позицию? Носки разведены в стороны, стопа одной ноги стоит впереди другой стопы. Но расстояние между стопами равно расстоянию Вашей стопы. Из этих позиций при танце легко вывести ноги в другие позиции с сохранением равновесия. Приподнимаются на переднем отделе стопы, как бы выискивая свободное пространство, куда шагнуть. Опускаемся на всю стопу и левую ногу приставляем к правой, слегка приседаем. Можно конечно левую стопу не приставлять, а сделать ещё один шаг назад, на свободное пространство. Так как партнёр ведёт даму, и она идёт за ним.
Сам по себе танец не сложный, но вот скорость. И особенно когда достаточно танцующих, это сложно не сбиться с ритма музыки.
– А мне нравится этот танец, – сказала ему Елена.
– Конечно, красивый парный танец, – сказал он ей в ответ. И они продолжили кружиться.
– Может, пройдёмся по городу, – предложил он ей после очередного репетиционного дня.
– Давай, – странно согласилась она. Хоть она всегда и спешила к дочке, сегодня решила просто пройтись. Стоял теплый уже по-весеннему день, в воздухе висел аромат весны – запах родниковой воды, хвои и чистоты. Ей некогда было заметить этот весенний аромат на работе. И только вот сейчас она уловила и захотела пройтись по улице.
– О, Саш! Ты куда? – спросил он своего знакомого, когда они вышли с телеканала.
– Привет. Да вот нужно забрать съёмочную группу из областной больницы.
– Слушай, подкинь нас хоть до больницы, мы вот с участницей решили пройтись и отдохнуть от репетиции.
– А! Пожалуйста, садитесь, я уже отъезжаю.
Он открыл дверь и пригласил Елену в салон.
Они вышли у проходной больницы, перешли улицу и оказались на территории пединститута.
– Когда-то я закончил этот alma mater.
– Ты (!) его закончил? – она удивленно взглянула на него.
– Да сразу два факультета: физвоспитания и иняз. Поступил на иняз, а потом хорошо было по спорту, и я стал учиться на физвосе заочно. Практически одновременно закончил и тот, и другой. Педагогические предметы пересекались: философия, история, общая педагогика, психология, дидактика, методики преподавания…
Они не заметили, как вошли в зону городского парка имени Белинского. Почему-то за ним ещё закрепилось название «Верхнее гуляние».
– Так вот почему у нас хорошо идут тренировки, ты меня, оказывается, учишь по науке. По методике, – с легкой улыбкой спросила Елена.
– Ну, а как же? И у каждой деятельности при обучении есть несколько методик освоения: можно по порядку – от простого к сложному, можно всё разбить на этапы, можно всё охватить зараз, а можно учить по методике «задом наперёд».
– То есть как «задом наперёд»? – усмехнулась она, глядя на него.
– Ну, понимаете, можно сначала учить завершающую стадию, затем – среднюю часть, а потом начало действия и соединить всё в прямом порядке. Это дидактика.
– И так учат? – удивленно спросила она его.
– Учат. Есть такая наука – дидактика. Это наука о методах обучения, об образовании. Считается, что это теоретическая дисциплина, хотя как выпускник физвоса, скажу, это самая практическая наука в педагогике. Именно она дает практические ответы, как учить тому или иному. Есть специалисты технологи в промышленности, они разрабатывают последовательность технологических операций при изготовлении детали, товара и следят за её последовательностью. Так и дидактика в педагогике разрабатывает последовательность обучающего процесса, что за чем, и как учить…
Среди свежих ярко зелёных липких листочков деревьев играло ласковое солнце. В воздухе витал весенний аромат влажной свежести. По дорожке бегали дети, на них покрикивали бабушки и мамы, чтобы те не пачкали руки. Так медленно они вышли за пределы парка.
– А я вот здесь училась.
– Где?
– Вот, в медколледже, перед которым стоим. Правда, здесь ничего не было: ни этого забора, ни этих нагромождений… Это потом я окончила университет.
– Ну что, спустимся вниз? – предложил он ей. Дорога круто шла вниз города. Она кивком головы дала согласие, и они направились к улице Московской вниз. Тихо шагая, стараясь под гору не бежать, они вели беседу, спускаясь по самой древней улице города. Каждый рассказывал о себе только то, что хотел рассказать. В сквере недалеко от здания ФСБ и отделения полиции проводилось какое-то мероприятие. Площадка, как и весь московский тракт, была очищена. Оказывается, это театр «Голос поэта» давал представление. Они остановились, не сговариваясь, и стали активными слушателями. Театру помогал своей музыкой «Ретрооркестр». Из уст актёров звучали прекрасные строки стихов Пушкина, Лермонтова, Фета, Цветаевой, Гумилева…, а музыка разносила их по всей центральной площади.
– Прекрасно, – прошептала она, уцепившись за его рукав. Заиграла музыка
– Давай станцуем, – предложил он.
– Здесь?! – удивленно оглянулась она.
– А что? – и он увлек её перед актёрами в тур вальса. Они закружились.
Заметив вальсирующих возле музыкантов, у всех даже как-то приподнялось настроение, да и актёры стали выразительнее читать лирику. Он вёл её крепко в круге. Глядя на них, начала танцевать ещё одна пожилая пара. И молодёжь пристроилась на площадке. Руководитель театра подошла к дирижёру и что-то шепнула ему. Ретрооркестр, не прерываясь, продолжал играть вальсовую тему. Она слегка откинула голову назад, отдавшись от головокружения в его крепкие руки.
– Я устала, – прошептала она ему.
– Сейчас закончится мелодия. И мы где-нибудь присядем, – утешил он её.
Тут навстречу им направился Юрий Петрович.
– Здравствуйте Еленочка, видел Вас в телепроекте. Вы хорошо смотрелись. Удачи Вам.
– Спасибо, Юрий Петрович, – ответила она.
– Это кто? – спросил Станислав, когда Юрий Петрович отошёл.
– Это – мой друг. Он мне помогал по некоторым делам. А Вас, как партнёра, он и не узнал. Как Вас изменяет проект.
– Ну, так мы же – безымянные партнёры. Нас и не надо видеть. В проекте ведь главные это – приглашённые звёзды народного хозяйства. А мы, так… – сказал Станислав.
Станислав показал на театр «Голос поэта»: – Вы знаете их?
– Знаю, Юлиана Пална, знакомая нашей семьи, – ответила она Станиславу. – Замечательный логопед. В какой степени даже коллега. Недавно, в прошлое лето мне приходилось выводить её из глубокого стресса. Представляешь, там, где она живет, перед её окнами вырубили вишни. Она их посадила двадцать с лишним лет назад совместно с соседками. И вот, представь себе, она приходит домой, открывает окно, а там перед окнами пеньки от вишен. Оказывается, соседки видели, кто это делал – подростки, ученики из соседней школы. Увидели вишни с ягодами, пришли с топором и порубили. Соседки, они, правда, старенькие, стали защищать, кричать из окон. А те говорят, а мы не достаем до ягод. Хрясть и срубили фруктовые деревья. Вот после этого мне пришлось с ней повозиться. Представь, какое это событие в её жизни. Она растила, сама привезла саженцы. … Какое время настало! Срубить фруктовое дерево. … «А мы не достаем». Это их мотивация… Дикость. Дикость. Сволочи. Это наше демократическое свободное время.
– Да! Время дикое. А говорят, при коммунистах было плохо. А при демократах лучше стало.
– Дико стало! Они ведь все не против были: нагни, набери ягод, поешь. Но зачем рубить? – возмущалась Елена, – и как после этого не поднимется давление у человека в возрасте.
– Да наши дикие демократические времена настали. Кого растим, кого вырастило современное общество?
– Безнравственное молодое общество вырастило современная демократия. Свобода. Вот вам и свобода. Я свободен срубить дерево, принадлежащие не мне. У нас свобода, – размышляла Елена.
– Ну уж, Вы так не говорите.
– А что? Это не правда … все кричали о свободе слова, о свободе действий, вот вам и свобода. Свобода от морали, свобода от нравственности.
– Елен, Вы говорите как отъявленная коммунистка? – упрекнул он её.
– А врачи они всегда такие, либо интроверты, либо экстраверты. Экстраверты, они и есть самые хорошие лекари. А интроверты-медики, это карьеристы, им бы занять должность начальника и командовать, командовать, командовать. А сами, как лекари, ноль без палочки.
– Да что Вы так разошлись?
– Да как не разойтись, сегодня вот в очередной раз вызвала одна психическая. Ей, видите ли, надо узнать какие ей таблетки можно пить, вместо выписанных. И она вызвала врача на дом, узнать, можно ли заменять какие ей назначили таблетки другими. Какие дали в аптеке! И так практически всегда, сколько я к ней хожу. Ни когда к ней по существу не идешь. Я ей говорю, вот вы вызвали, а кому ведь по настоящему нужно помощь. А она каждый раз говорит, сколько вызову, столько и придёшь. На самом деле мы как обслуга перед ней. Только обслуге за каждый подход платят.
– И что нельзя повлиять?
– Нельзя. Я уже написала и приклеила этот чёрный адрес на телефон, чтобы не записывали. Так как постоянно ложные вызовы с этого номера и адреса идут.
Станислав качал головой, не понимая этого её возмущения. И они пошли дальше.
В кулуарах менеджеры программы « В полёте танца» были измотаны медиками как никогда. Ещё никогда так не был издёрган руководитель проекта как в этот сезон. Все медики работали на две ставки и вытащить их на репетиции и тренировки было крайне трудно. На середине проекта организаторы среднего уровня хотели забросить всё по техническим причинам. Но руководство и хозяева телеканала на это не согласились. Они предложили телевизионщикам самим уволиться, чем не довести до конца проект.
В жюри был один известный танцор, хореограф, владелец собственный студии индийского танца, а заодно и повар в одной из больниц, вторым членом жюри был сын Юлия Стопака. Третьим членом жюри была заслуженная педагог, в паре с которой Стопак состязался в культурных программах, такая бойкая старушенция. Ещё были непостоянные члены жюри, это постоянные конкуренты Стопака, их ученики конкурировали с его учениками. Но теперь, когда его не стало областная общественность любителей балльников сильно осиротела. Он вёл много детей, занимался в военном училище, подготавливая около двух десятков балльников ежегодно до высокого уровня. Соответственно городские, районные областные конкурсы и фестивали были представлены разными педагогами.
И теперь вот из-за этих медиков проект должен полететь в тартарары. Руководства канала постоянно предъявляло претензии членам жюри, что они сильно придираются, что это не профессионалы, … а члены жюри возмущались и заявляли, что больше не придут на проект. Ещё ни разу не было такого, чтобы конкурсанты плохо готовились.