Смерть слаба, а мы сильны… Время слабо, но мы сильны

–Майор Мария Кригмайер, командующая 113 батальоном линейной инфантерии прибыла по вашему приказанию!

Это была среднего роста девушка, одетая в чёрный кивер с золотым номером отделения и зелёным султаном, белый мундир с синим воротом, манжетами, белоснежные штаны с высокими, сияющими в свете свеч сапогами и поясом, отделанным позолотой, на котором висела наградная сабля. Она недолго говорила с Кирикой, а позже села около Боудикки.

Тяжело вздохнув, она уставилась на адъютанта. Их лица чем-то были похожи, но это не мешало рассматривать друг друга с неподдельным интересом.

–Как тебя зовут? – Боудикка начала разговор.

Всё это слышала краем уха Кирика, и сдержанно улыбалась, ведь понимала их. Спустя пару минут они уже говорили как близкие подруги и оказалось, что Мария служит уже не первый год, имеет отличия за храбрость и дисциплину в своём батальоне. Она была в ожидании завтрашнего дня, но немного переживала за новоиспечённого адъютанта…

Но вот началось: егеря, доложившие о противнике, были правы. Стоя немного под углом по отношению к узкому проходу между скалами и границей, солдаты Эсслинга ранним утром последней недели апреля, услышали барабаны, а затем и увидели противника. Навстречу им вышли походные колонны пруссаков, похоже, ничего не ожидавшие. Они были одеты в коричневые мундиры, на которых находились петли белого цвета и такие же аксельбанты у левого плеча, на их концах были специальные металлические детали, которые обозначали звание. У офицеров были кивера, у простых солдат – меховые высокие шапки и треуголки.

Вся конница и артиллерия была позади, и на лицах у немцев появился неподдельный ужас, однако все разом ускорились и пошли в атаку. Явно это был приказ, который отдали чётко и вовремя. Солдаты Эсслинга, первая шеренга уже на колене, приготовились и произвели залп, а его уже поддержали полевые пушки. За секунду всё поле заволокло дымом. Кирика поняла, смотря в подзорную трубу, что немцы хотели колонной уронить строй, просто разломив его, но теперь надо было действовать её солдатам. Адъютанты, в их числе и Боудикка, скакали от одного командира к другому, и лишь чтобы передать пару слов или одну бумагу.

Солдаты Эсслинга перестроились и сдержали удар: пока на них шли первые линии, сзади, будто из ниоткуда, появились кирасиры и некоторые гусары. С шашками наголо, они ворвались в строй, тем самым почти половина нападавших из первой "партии" оказалась небоеспособна. Точные выстрелы элитных всадников поразили многих офицеров, чем внесли смуту в ряды врага. Раздался горн, призывавший всех выживших вернуться.

Мелисса сильно ударила по столу, из-за чего тот разломился пополам. Тяжело вздохнув, она задумалась. От потоков ветра полы её мундира зашелестели, а медали на нём стали позвякивать; оказавшийся рядом офицер получил новый приказ и передал его на передовую. Солдаты стали перестраиваться, после чего получились длинные коробки по батальону в каждом, при этом по 5 шеренг. Такое количество свободно могло пройти через преграду в виде узкого прохода, и они уже двинулись.

Солдаты Эсслинга не могли зайти за границу своей страны, поэтому они отступили и стали ждать. Некоторое время спустя, появились новые ряды. На этот раз впереди шли гренадёры, которых заметили издалека благодаря их высоким шапкам. Первая шеренга кинула в людей в белом небольшие бомбочки, которые начали с грохотом взрываться.

В нос защитникам страны ужарил сильнейший запах пороха и горелой травы. Некоторые упали, но затем гренадёры, а также некоторые солдаты позади, оказались на мушке у артиллеристов. Те открыли огонь из больших орудий, и ядра полетели со свистом и гигантской скоростью в сторону немцев. Многие упали от ударной волны, кому-то осколки ядра попали в ногу и раздробили её, некоторые упали от оглушительных грохотов, оказавшись контуженными. Уже тогда солнце стало скрываться за дымом, а на земле были многочисленные языки пламени …

Солнце уже было в зените, а шла только третья атака; Эсслингу пришлось отступить, но зато сейчас Кирика видела поле боя великолепно. До самого вечера пара квадратных километров никак не могла перейти кому-то во владение – там постоянно шли напряжённые стычки, однако чаще всего действовали пушки и кавалерия. Эскадроны венгров не несли серьёзных потерь, а вот пехоте было тяжко. Боудикка сама видела, как людям дробило кости, как в них попадали пули, как сабли рубили белоснежную ткань, а та становилась багровой или алой. Она видела все страдания людей, но на лицах у раненых не было страха – только желание отомстить и защитить родной, такой дорогой сердцу дом.

Ещё она часто замечала схожесть в многочисленных лицах солдат, пролетая, словно ветер, мимо них. Мокрые от пота, покрытые пылью, а у артиллеристов сажей или чем-то вроде этого, но глаза у всех горели. Они с криками обнажали клинки, бросались на врага, унося их жизни. Многие после успешных выстрелов шли в штыковую, где встречались с не менее отважными врагами, тоже готовыми проткнуть солдата вражеской страны сияющим в лучах солнца штыком.

Солдаты, чьи лица выражали сосредоточенность, пытались нанести врагу наибольший урон. Постоянно раздавались залпы мушкетов, а издали иногда грохотали пушки. Небольшие орудия, которые поддерживали пехоту тоже гремели, но их заряды были поменьше, однако ядра влетали в строй и уносили жизни десятков людей.

Уже подтянулись кавалеристы и артиллерия Пруссии, и бой стал более ожесточённым; теперь с обеих сторон прилетали снаряды, некоторые разрывались на тысячи маленьких осколков, поражавших всех вокруг. Отважные кавалеристы совершали набеги на ряды солдат, и мощь лошадей сразу была видна – непарнокопытные ломали своими телами людям кости и сбивали с ног.

Мало этого, так ещё и всадники рубили своими саблями врагов, а сами были недосягаемы. Постоянно слышался лязг металла, крики и ржание лошадей, а небо продолжало затягивать дымом, который был виден даже из Асперна.

За тот день она виделась неоднократно с Марией. Её батальон стоял в резерве, но к концу дня он стал медленно приближаться к фронту. Майор стояла впереди, среди колышущейся зелёной травы с саблей наголо. Как раз пока Боудикка скакала к Марии, она поймала пулю.

Слишком сосредоточенная на своём пути, она не заметила, как в оттянутую кверху руку в момент, когда лошадь перескакивала преграду из мёртвых тел, прилетала пуля. Она почувствовала лишь острую боль, после чего поскакала дальше. На глазах у новой подруги, она вынула из тыльной стороны ладони небольшой шарик. Мария зажала рот руками в белых перчатках, а её сине-фиолетовые глаза округлились.

–Ты как?

–Нормально. Впервые подстрелили, но впредь такого не допущу!

После передачи приказа она ускакала, оставив резерв позади. Но Боудикка обернулась, и увидела Марию, сжимавшую одной ладонью другую, и только сейчас Боудикка заметила, что у той были каштановые волосы, завязанные в пучок.

Вечером, на закате, орудия смолкли. Первым делом Кирика обратилась к гусарам, передав им важное поручение. Те ускакали, и до сражения следующего дня их никто не видел. Уже когда стемнело, Боудикка сидела на лёгкой кровати и смотрела на поля, на которые спускалась мгла. На её руке был лишь бледный след, словно кто-то надавил пальцем, а на бедре лежал кусок бинта. Девушка подняла взгляд на сотни маленьких огоньков, которые растянулись по позициям солдат. К ней подошла сзади Кирика с кружкой, из которой шла тоненькая струйка пара.

–Рука уже в порядке?

–Давно.

–Странно. Впервые такое вижу – рана от пули зажила за несколько часов!

–Так было всегда… На мне всё заживает как на собаке.

–Ну в любом случае это полезная особенность.

Она ненадолго замолчала, а потом снова заговорила:

–Завтра всё закончится, нет смысла тянуть сражение дальше.

–Я столько уже передала сегодня твоих приказов, но ещё не знаю куда ты послала гусар? Мы остались почти без конницы, да ещё и на этой равнинной местности.

–У меня есть план: они поскакали к ближайшему перевалу, где можно перейти границу, по самому низкому горному гребню, где есть что-то вроде дорожки. Там они с утра, после команды, нападут с тыла на прусских солдат. Это и есть ключевой момент в этой битве, и главное – его не упустить.

–А можно ли зайти за границу? Нам же сказала Изольда, что в таком случае крупные военные державы могут даже поддержать Пруссию.

–Да, они закрыли глаза на присоединение частей Польши и Чехии и в этот раз не обращают внимания, но я уверена, что фон Шторм не слушала кайзера, и не разбирается в политике, а поэтому первый раз, думаю, прокатит.

–Посмотрим… А кто она такая? Я знаю, что эта девушка – очень сильный генерал, но не более… За что она сражается и зачем?

–Она – дочь известного генерала Эсслинга, который служил при отце Изольды, но он в один момент объявил, что покидает нас, чтобы служить в Пруссии. Его не держали, там перебежчик сделался очень важным военным, который повысил уровень их армии. Его дочка росла среди солдат и офицеров, и вскоре сама захотела воевать. За счёт природного ума, характера и мужества, девочка очень быстро стала уважаемой среди прусских воинов, а затем сам кайзер сделал её генералом.

Всё это время на лице Кирики что-то было… Едва уловимое выражение проскакивало, как казалось Боудикке. Она, сверкнув глазами, прямо спросила:

–Тебя что-то с ней связывает…

Тут она получила удар ребром ладони по голове. Девушка сидела и потирала ушибленное место и искоса смотрела на неё.

–Нет! Ну есть что-то схожее… Ладно скажу тебе. – она села рядом и недобро глянула на офицеров позади, а после продолжила: мой отец тоже так сделал – покинул нас, чтобы там служить, однако я уже родилась, а мама не хотела ехать в Пруссию, поэтому я росла тут, он навещал нас… Пару раз, хоть косвенно, но наши военные сходились в сражениях; где-то в колониях, что далеко отсюда, шли в атаку местные под командованием наших генералов. Мой отец нанёс несколько серьёзных поражений союзным Эсслингу странам, и я чувствую стыд… Он предал нас, предал страну, которая растила его и кормила… Я обязана вернуть честь нашей семье.

Снова молчание. Боудикка слышала похрапывание позади, редкие крики и даже песни далеко внизу. Приглядевшись, она заметила в темноте Марию, которая стояла около костра и рассказывала анекдот своим солдатам. На лице было радостное выражение, а в глазах отражалось рыжее пламя.

–Мелисса в похожей ситуации, но она не испытывает тягот- этот человек рождён лишь для боя, только сражаясь, фон Шторм чувствует, что живёт…

–Поэтому ей всё равно за кого, лишь бы сражаться.

–Именно. Думаю, пора пойти всем спать. Завтра нужно выложиться на полную!

С этими словами Кирика ушла куда-то, а вскоре погасли последние свечи. Над безмолвной землей повисла тьма и тишина, словно в склепе. Лишь луна освещала всё вокруг сквозь редкие облака, а её голубоватый бледный свет гулял по горам со снежными шапками, по полю и холмам, а также по шатрам офицеров…

Примерно в 8 часов утра грянул первый выстрел. Из гигантского отверстия в стволе недавно прибывшей семифунтовой мортиры со стороны Эсслинга вылетело, окружённое дымом и огнём, смертоносное ядро, которое полетело прямо в коробки пруссаков. Солдаты поймали ритм барабанов, и несколько шеренг пошли в атаку.

Мелисса в этот раз была на линии фронта, стояла и наблюдала за пехотой

Эсслинга, а ласковый ветер развевал её мундир. Алые глаза смотрели прямо в лица её врагов. В тот момент она и не обратила внимание на того, кто заинтересует её даже больше, чем простая война.

Боудикка скакала во весь опор, постоянно уворачиваясь то от ядер, то от пуль, а изредка даже от сабли врага, хотя девушка имела при себе холодное оружие, но не использовала его.

К полудню почти все шеренги перемешались, и Пруссия стала наступать – весь резерв был переведён на линию огня. Эсслинг же начал отходить вглубь – позиции артиллеристов были объяты огнём сражения. Солдаты обороняли свои орудия, пытаясь прогнать пруссаков банниками, саблями и даже тряпками. Кирика отодвинула штаб, и все офицеры уже были на лошадях; во второй половине дня новых приказов не было, и Боудикка бок о бок с фельдмаршалом отбивалась от солдат неприятеля.

Ещё час назад был произведён выстрел почти вертикально вверх, на который Мелисса не обратила внимания, но внезапно она почувствовала приближение врага. Она обернулась и увидела, что в тылу уже многие убиты, а в километре-двух от них скачут в направлении фронта гусары.

–9 рота! Развернуться и атаковать походной колонной! – прокричала она, и несколько шеренг развернулись и стали перестраиваться.

За это время гусары уже настигли солдат, и начали резать личный состав. Мелисса приказала отступать, так как её дали указание сохранить людей, но желание остаться было сильно. Скрепя сердце она встала во главе колонны выживших, и под обстрелом повела их с поля боя, отбиваясь от преследующих их егерей.

Эти меткие стрелки, одетые в серую форму с зелёными манжетами и воротниками, а также тирольскими шляпами не целились в спину, но те, кто ещё не развернулся, были сражены шальными пулями. На пути Мелиссы всё ещё были венгры, и она приказала идти как можно быстрее. Генерал стала сама расчищать путь – две лошади были убиты, а их всадники, потерявшие сознание, клялись, что девушка убивала животное с одного удара. Как только основные силы вышли на прежние позиции, они увидели, что немцы скрылись далеко за лесом. Это была победа… Тяжёлая, но долгожданная и заслуженная.

Боудикка стояла подле Кирики и глубоко дышала. Её грудь поднималась и опускалась в такт барабану, а лучистые глаза смотрели в высокое весеннее небо без единого облачка. Это была её первая битва…

В мае её и Кирику наградили. Однако генерал не пришла на награждение. Изольда, только что закрепившая медаль на левой стороне груди Боудикки, вздохнула и пошла в свой кабинет. Боудикке стало интересно, и она направилась к Кирике. Та сидела за столом и что-то писала, изредка производила вычисления, а потом снова писала.

–Кирика, ты не хочешь пойти к эрцгерцогине?

–Не вижу надобности. Я сейчас занята.

–Но ведь нас решили наградить, а ты этого определённо заслужила.

–Я терпеть не могу такие сборища – вот когда война закончится, тогда и посмотрим.

Тут она замолчала, отложила перо, а затем задумалась. Чуткая Боудикка сразу уловила момент и, не осознавая всё до конца, спросила:

–У тебя есть дом?

Странный вопрос, но странные люди имеют обыкновение такое спрашивать. Генерал же немного посмеялась, затем серьёзно заговорила:

–Когда отец решил предать Эсслинг, он продал наш гигантский дом, но после заявлении мамы о том, что мы остаёмся, он метнулся выкупить хотя бы кусок. В итоге нам досталось восточное крыло, где просто необходим был ремонт. Так оказалось холодно, ветер проникал внутрь, а летом нас донимали жуки в стенах. Как-то туда заглянул сам император, который был с дочерью. Мне было тогда около 7, а она – совсем кроха. Отец Изольды был знаком с матерью, но о том, что мы живём тут, даже не догадывался… Он сразу распорядился улучшить наши условия, но это оказалось бесполезным, поэтому мы переехали в район неподалёку от дворца. Я много времени проводила с Изольдой…

Она закрыла лицо рукой, но была видна радость и сдерживаемая улыбка

–Я была совсем маленького роста, а она казалась мне великаном – была на полголовы выше. После смерти матери и я уже пошла на службу. Благодаря другим высшим офицерам я почти сразу стала командовать войсками.

Боудикка всё также стояла, её левая рука была сжата в кулак. Тут она хлопнула в ладоши, радостно заявив:

–Ой, ещё Изольда сказала, что вскоре устроят бал по случаю нашей победы.

Глаза ядовито-зелёного цвета были подняты на девушку.

–Но генерал, это необходимо для демонстрации нашего духа, ну и для развития культурной жизни страны…

Она прервала речь, чтобы увернуться от пера, которое острым металлическим наконечником вонзилось в ковёр. Кирика вытащила ещё несколько, и те полетели в девушку, которая начала отступать с немного серьёзным выражением лица.

–Это тебе за то, что развела на разговор!

Со смехом Боудикка вылетела за дверь, плотно прикрыв её за собой. Было слышно, как два или три снаряда вошли в прочное дерево. Всё ещё смеясь, сбивая пальцем слезу, она пошла в сторону своей комнатушки.

Уже вскоре по всей столице ходили слухи о бале и прибытии многих иностранных гостей. Самые известные люди Эсслинга были приглашены на это событие, и примерно через неделю после сражения, он состоялся.

В другой резиденции императоров, которая уже использовалась только для торжественных случаев, в громадном зале находились тысячи человек. Все женщины – в пышных платьях разных цветов, кавалеры – либо в военных мундирах, либо в аккуратных костюмах. Почти у всех на шеях или на груди висели награды. В зале с богато украшенными позолотой белоснежными стенами прошла церемония открытия, в которой участвовали все прибывшие, а затем многие расходились в прилегающие комнаты, где играли в карты, или ещё как-то проводили время.

Открывал бал полонез, и Боудикка приняла участие. Кавалером в тот момент был молодой венгерский офицер, который прибыл вместе с эскадроном гусар. После этого она заметила прибывшую Кирику и встала рядом с ней. Всё время играла красивая музыка, которую создавали сотни мастеров своего дела, люди постоянно двигались в разнообразных танцах. Это было непередаваемое красочное зрелище, от которого у неё перехватывало дыхание, сильнее билось сердце, и она никак не могла поверить, что принимает участие в таком мероприятии.

Высокая и красивая девушка была в парадной форме, которая не особо отличалась от обычной: те же красные панталоны, алые манжеты и ворот с золотыми искусно вышитыми витыми узорами, золотой пояс с саблей и белый мундир, на котором с левой стороны теснились медали, также через плечо была лента, как у Изольды.

–А ты, я погляжу, вырядилась?

Боудикка же была, по традиции, в белоснежном пышном платье, подчёркивающем все достоинства её фигуры. Волосы, к слову, она оставила распущенными. Длинные и шелковистые, они аккуратно ниспадали, не топорщились, будто так их уложили, хотя к ним никто не прикасался до бала. Лишь длинная прядь торчала прямо из макушки, изредка покачиваясь.

–Меня утащила Изольда, сказав, что так надо…

–Поэтому я не люблю ходить на эти мероприятия…

Она обвела взглядом разных людей, среди которых была и их правительница, беседующая с каким-то крупным мужчиной с бакенами и в очках. После к ней подошёл сам венгерский монарх, и они повернулись к вытянутым окнам, откуда был виден вечерний Асперн.

–Тут мало военных…

–Ага, им такое не интересно. А те, кто явился либо ублажают дам, либо уже в карты играют. Думаю, вскоре я тоже к ним пойду…

Её остановил какой-то мужчина её возраста. Он был довольно привлекательным, на лице с резкими чертами были очки, прикрывавшие янтарные глаза, а тёмно-серые средней длины волосы был немного растрёпаны. Он был ниже Кирики, одет в костюм с крестом красно-белого цвета на шее. Он сразу подошёл к ним и вполне вежливо поздоровался с девушками. Указывая большим пальцем, Кирика его представила:

–Это Рудольф Клаус. Один из самых богатых людей Эсслинга, а по совместительству наш главный учёный.

–Приятно познакомиться! – довольно радостно сказала Боудикка.

–Взаимно. Кирика, как тебя угораздило? С твоими прагматичными взглядами тебе тут не место.

–Эрцгерцогиня сказала, что я как главнокомандующий должна тут быть.

–Остальных генералов не видно… Всё осталось на тебе…

–Как всегда- это они уже сказали оба.

Никто не заметил, как рядом появилась Изольда. В платье и с красивой причёской, она увлекла за собой Боудикку, параллельно не забыв поприветствовать обоих гостей, столь скептично настроенных. Они стояли в стороне от основных событий и молчали.

–Может, согласишься на танец… – с трудом, глядя в землю сказал Рудольф.

–Эх… Всё равно нечего делать, но потом либо отстанешь от меня, либо пойдёшь со мной в карты.

–Ты же знаешь, я не люблю азартные игры… – не успел он это сказать, как его уже увлекла за собой Кирика.

Они уже кружились в центре зала, а учёный никак не мог прийти в себя. Кирика смотрела на него сверху, и загадочно улыбнулась. За весь вечер они были самой странной и красивой парой.

Аккурат в момент их танца заиграла громко музыка, призывавшая исполнить вальс, и эти двое закружились, причём ведущей была девушка. Она влекла его, а тот лишь старался в ритме двигаться. Его движения были не самыми изящными и аккуратными, хотя он и старался, а Кирика была великолепна – словно воздушная поступь, лёгкие движения и полный контроль рук, будто это была её стихия. Вокруг были тысячи лиц, и казалось, что они сияли, ровно как и бесчисленные свечи в люстрах на стенах. Даже Кирика и Рудольф, оба логичные и нелюдимые, сумели насладиться тем вечером. Стоит сказать, что всё это специально подстроила Изольда, которой помогла Боудикка.

Ранним утром по мощёной дороге, шедшей в долине между красивыми горами, чьи склоны были изредка покрыты хвойными лесами, мчалась закрытая карета тёмно-синего цвета, запряжённая десятью лучшими лошадями. За нею скакали несколько офицеров, один из которых был на грациозном коне генерал-фельдмаршала. Сама же молодая девушка была внутри кареты, где напротив неё сидела с дууголкой на коленях Кирика. Изредка она почти ударялась головой о потолок, но на полпути спросила своего адъютанта:

–Боудикка, ответь на вопрос: какая твоя цель в жизни? Изольда всегда говорила о твоих намерениях как-то туманно, однако восторженно.

–Когда я родилась, моя мама умерла от сердечного приступа. Роды не были сложными, но, увидев меня, она сразу испустила дух. Как сказали потом, её единственной целью было дать мне жизнь. Я росла в доме с братом и сестрой, всегда люди отмечали, что я умна и развита физически не по годам, хотя я не была единственным уникальным ребёнком…

Кирика облокотила голову на руку и продолжала пристально смотреть ядовито-зелёными глазами на своего подчинённого.

–Мой брат – гений анализа, никто не владеет дедукцией лучше него, а сестра…Она-то и была самой нормальной, что удручало её

–Я знаю про твоего брата, но вот сестра… Что же с ней?

–Она, думаю именно из-за смерти мамы, стала ещё более отчуждённой. О нас с братом всегда восторженно говорили, а о ней – нет. Это всё наложилось, и она стала избегать всех и вся – сидела в комнате и занималась, а в итоге… Начитавшись книг о философах, поверила, что успех достигается только истинным страданием…

Пауза. Скрип подвески, ржание и свист ветра за окном.

–Она огласила эти идеи перед нами, и я видела, тогда будучи маленькой и довольно меланхоличной, как брат пытался её переубедить, но всё было тщетно… Она пропала на следующий день, оставив записку, что достигнет и счастья, и успеха только лишениями и страданиями.

На мгновение повисла идеальная тишина.

–Я тогда поняла, видя мучения брата и понимая, как ему больно, что её путь-путь неправильный. И тогда я решила, что не допущу такого. Я не позволю ни брату, ни сестре, ни мирным людям страдать, особенно во имя иллюзорного счастья – так я решила, и эта вера двигает меня вперёд и по сей день!

Кирика молча качнула головой. Они проехали ещё немного, но вскоре карета стала притормаживать; Кирика запахнула пальто и заговорила вновь.

–Так, слушай мой указ. Я останавливаюсь тут, а ты направляешься к генералу Конраду на запад Тироля.

Тут за окном стали виднеться шале пригорода, а затем и крупные красивые здания с пышными украшениями. Город Штанлер, который проплывал за окном, являлся крупным промышленным центром, а также столицей одноимённой федеральной земли. Кирика вышла, махнула Боудикке, и оседлала коня, после поскакала в сторону возвышенности, где стоял древний замок, сохранившийся со времен Средних веков.

Она подняла глаза на величественные серые стены, ощетинившиеся пушками, с зубцами. Там располагался комплекс зданий, фактически административный центр. В просторных залах ходили офицеры и редкие чиновники, и вскоре Кирика была уже в кабинете главной в этом городе. Перед ней за столом сидела генерал Мэй Тилль.

Девушка совсем небольшого роста, но казавшаяся вытянутой, была довольно худой, её тонкие белые пальцы лежали на бумаге, а округлое лицо с большими янтарными глазами, которые при плохом освещении казались даже красноватыми, было таким умилительным, что её хотелось обнять. Свои светло-рыжие волосы она стригла покороче, и лишь две пряди, обрамлявшие лицо, доставали ей до колен. Девушка сразу встала, и стал виден её белый мундир с крестами на левой стороне груди. После воинского приветствия она села напротив Кирики.

–Приятно тебе встретить, но посещать меня просто так ты не будешь…

–Ты абсолютно права. Есть вопросы по поводу состояния линии обороны.

–Всё, что можно описать, я тебе присылала в докладах.

–Однако есть и то, что нельзя просто так описать – Штанлер очень важный город для Эсслинга, так как тут сосредоточен один из центров культурной жизни, а также массовое производство.

Мэй встала и пошла к вешалке, где была её шинель и двууголка, после чего махнула тонкой рукой со словами:

–Ты едешь или нет?

Она понимала чаще всех Кирику, и сейчас ей было ясно, что девушка хочет осмотреть позиции на севере. Они спустились, оседлали лошадей и с парой офицеров отправились в путь. Пока они скакали, мимо пролетали великолепнейшие музеи, расположенные в красивых зданиях, прелестные парки и изредка виднелись промышленные районы. С самого основания город специализировался на обработке соли, но позже стали развиваться металлургия, пивоварение и горное дело. Много специалистов жили тут со любящими семьями в своих уютных домах, расположенных на аккуратных городских улицах.

Город располагался почти на границе с Пруссией, их разделял лишь гигантский хребет, но одно ущелье шло прямо поперёк, и там лежала дорога. Она шла от крупного города, и как раз её и надо было оборонять – в горах работали егеря, а тут вполне могли пройти и солдаты линейной инфантерии. Генералы видели позиции солдат, которые растянулись вдоль мощёной полосы. На возвышенностях, которые шли на склонах, расположились укрепления и пушки. Они прикрывались мешками с песком и землёй, а внизу находились пехотные казармы, если это так можно было назвать.

Кирика очень быстро всё осмотрела и вскоре уже стояла на самой высокой точке, внимательно смотря в трубу. Мэй же сидела рядом на стуле с чашкой горячего чая – у генерала было очень слабое здоровье, и болеть раз в месяц для неё было нормой, однако чтобы быть наиболее полезной она регулярно следила за собой, в частности старалась не простыть. Девушка ненавидела эту особенность, а поэтому всегда старалась не мёрзнуть и одеваться по погоде.

–Они не пройдут. Я сделаю всё для этого.

–Не сомневаюсь. Ты как себя чувствуешь?

–Не очень хорошо, если честно. Хотя сегодня повышенное давление…

Они взглянули в небо, чей маленький кусок не закрывали горы. Высокое, голубое и бездонное, как им показалось.

–Май на дворе, а ещё так холодно…

–Погоди, Мэй. Пора объявлять тревогу…

Ей не дал договорить свист. Один из солдат, который стоял вдали в засаде, подал сигнал. Тилль сразу встала и достала трубу: вдали шли плотные ряды людей в коричневых мундирах. Они уже приготовили винтовки, и рядом с первой шеренгой шёл отряд гренадёр. Их отличали серые штаны, синие кителя и белые ленты.

Под генералами уже стали строиться их подчинённые в серо-зелёных и белых мундирах. Позади Мэй уже появились выделенные ей эрцгерцогиней солдаты полка, названного в честь её деда Карла.

Они носили коричневые кителя с красными манжетами и подкладкой, синие штаны и белую ленту через плечо. Они хоть и были линейной пехотой, но специальные тренировки и новые стандарты позволяли им действовать обособленно. Именно из-за этих качеств их приставляли к генералам.

Пруссаки перешли на бег, и по ним открыли огонь артиллеристы. Аккурат в момент пересечения границы прозвучал первый выстрел, громом раздавшийся в узком ущелье. Дым на мгновение скрыл обе армии из виду. Но скоро стало видно, что первые шеренги частично упали, а вокруг разлетелись осколки. Гренадёры, которые были ближе всех, уже замахнулись, но при этом почти всех из них сразили точные выстрелы вооружённых винтовками ополченцев, которые выделялись в отдельный класс. Они были подготовлены лучше, их форма была современней и удобней, а также им не было равных в маскировке.

Уже успели выстроиться полки в линии, и теперь уже простые солдаты открыли огонь по шеренгам немцев. Завязался бой, и к Кирике подошла Мэй.

–Мы можем покинуть поле боя…

–Ты шутишь? Тут начинается самое весёлое…

–Другого ответа я и не ожидала от тебя…– ответила Тилль и позвала одного из адъютантов.

Она увидела брешь в строю, поэтому её солдаты двинулись туда. Вклинившись в ряды немцев, они уронили строй и вскоре те уже отступали. Солдаты гнали их до границы, а там уже их никто не трогал. Вот только гренадёры никак не сдавались, а продолжали отстреливаться и закидывать артиллерию гранатами. Их по очереди устраняли егеря, но вскоре те встали кругом, и их пришлось усмирять строем. После смерти последнего из них Кирика не очень-то добро взглянула на всё вокруг и обернулась к Мэй.

–Я же знала, что битва может идти и дольше, а ты…

–Ну уж извини: у меня не так много людей, да и не люблю я тянуть…

–Ты просто увидела, что их немного и ещё там была брешь…

–Ладно, а теперь поскачем отсюда?

–Сначала узнаю какие потери!

Выяснилось, что погибло совсем немного, раненых почти не было, а вот три пушки были серьёзно повреждены. Плюс надо было восстанавливать укрепления… Работы было много, но целеустремлённая Мэй готова была сделать всё ради удержания врага подальше от своей страны и своего города.

Боудикка же прибыла в штаб на западе страны. Почти день езды на предельной скорости, и вот она уже стоит перед генералом Конрадом.

Он был ниже её ростом, носил ту же форму генерала, что и у Кирики; его лицо было овальным, с крупными и хитрыми глазами серого цвета. Выделялись его усы и бакенбарды, которые уже совсем поседели, переходившие в редкие волосы на голове. Лоб, макушка и затылок у него были лысыми. Этот человек воевал дольше всех генералов, видел многое, но всегда оставался приверженцем старых порядков.

После короткой беседы он показал Боудикке карту, попутно объяснив свою идею.

–Перевал Кройцен, на который ведёт серпантин, является очень удобной точкой для преодоления границы. Мы же, по сводкам егерей, осведомлены о будущей попытке перехода. Для этого генерал Йорк получил прямой приказ кайзера. Мы остановим его…