С того случая минуло довольно много времени, может, года полтора. К чему я вспомнил все это, вопрос, да? А вот к тому, что недавно, перебирая свои вещи, я нашел этот портфель, и вспомнил, что так и не смог найти ту девушку. На мои сообщения в специальные группы в социальных сетях никто не отреагировал. Я даже искал сообщения о поисках портфеля в группе Медицинского университета, сам обращался туда со своей находкой. И ничего, словно исчез бесследно человек.
Теперь я даже не знаю, что мне делать с этим портфелем.
«2.10»
Интересно получается. Во мне словно пробуждается что-то, что я забыл. Истории, о которых я не помнил, внезапно всплывают во всех подробностях, будто бы случились только вчера. Интересно, сколько их еще будет?
Я полагаю, что мне все же стоит попытать счастья в литературном клубе. Я как раз нашел один. Если я так подробно могу описать то, чего попросту не помнил еще буквально месяц назад, или о чем просто не задумывался, то, может быть, у меня есть определенный… талант?
Я все еще уверен, что талант никогда не решал проблемы. Все решает упорство и трудолюбие. Важно понимать, что и ради чего делаешь. А талант – это лишь приложение. Приятное дополнение.
«6.10»
Мы становимся теми, кем становимся только по своей воле. И любое изменение в нашей жизни – это результат наших собственных усилий. Люди и события извне могут нас подтолкнуть или направить, но мы не дойдем до цели, если не будем двигать собственными ногами.
Как говорил один мудрый человек: «Настоящая сила человека в способности измениться по своей воле». Поэтому когда вы утверждаете, что «этот-то» или «тот-то» виноват в ваших неудачах, посмотрите сначала на то, что сделали вы сами, чтобы обратить эту неудачу в успех. Или хотя бы в ничью.
«7.10»
Я могу много рассуждать о необходимости перемен и о том, как заставить себя двигаться вперед, но какой с этого толк, если я сам не буду пользоваться собственными советами? Поэтому я и пойду сегодня в тот самый литературный клуб, о котором немного узнал. Надо же с чего-то начитать. Почему бы и не попробовать вернуться к тому, чем я занимался в свое время довольно успешно?
Как говорится, попытка не пытка.
––
Ну что, сходил. Люди там интересные, правда, большинство гораздо старше меня. Молодежи как-то немного. Полагаю, для них я стал чем-то вроде «свежей крови».
Вообще, насколько я понял, они там занимаются обсуждением своих работ, их приведением в порядок. Говорили, что у них даже несколько сборников вышло, показали мне. Я почитал. Вроде неплохо пишут. Но чувствуется, что для практически всех там присутствующих писательство является только второстепенной деятельностью, хобби. Никто не пожелал связывать с ним свою жизнь, и никто не сделал литературную карьеру целью своей деятельности.
Наверное, это не так уж и плохо. Я не могу судить. Посмотрим, получится ли у меня стать лучше.
«10.10»
Смешная ситуация. Сегодня один из моих одногруппников в универе вдруг изъявил желание пойти в армейку. А ведь ничто не предвещало беды… Впрочем, мне-то все равно, но мне интересно, чем он руководствовался. Вроде специальность простенькая, корпеть над кучей учебных заданий не надо, да и сами они не требуют особых усилий.
Говорят, он просто перехотел учиться и пошел в армию в надежде, что за год подумает обо всем и как-то найдет себя. Ну что же, удачи, многие так делают, да не у всех получается.
Странно, но ситуация кажется до боли знакомой. Каждый раз, когда думаю об этом, в памяти возникают непонятные ассоциации… словно, я сам был в похожем положении.
Не хочу больше об этом думать.
«13.10»
Сегодня я видел странный сон. Я не привык записывать сны, но этот меня особенно впечатлил. А еще он попросту запомнился, поскольку был отчетливее подавляющего большинства других. Я бы даже сказал… реалистичнее?
Такое чувство, что все, что там происходило, происходило взаправду. Но я бы не хотел, чтобы это случилось на самом деле.
А кому еще понравится разговаривать с самим собой о вещах, о которых никто не захочет разговаривать? Смотреть историю своей жизни, покоящуюся где-то там, где теперь лишь сосущая пустота? И понимать, что все это – лишь начало чего-то большего.
Чего-то, что я бы не хотел, чтобы случалось.
––
Есть в жизни вещи, о которых говорить не хочется. Не потому, что они какие-то там секретные или затрагивают тонкие струны нежной человеческой души, о, нет! О таких вещах не хочется говорить потому, что это будет выглядеть глупым нытьем. А глупо ныть не есть хорошо. Тем более, что нытья в жизни и так хватает. Так зачем лишний раз насиловать себе мозг?
«17.10»
Мне нужна уверенность. Пока это единственное, острый недостаток чего я ощущаю. Люди говорят, что остальное, вроде как, у меня есть. Значит, не хватает только уверенности. Только не надо слишком много. Излишняя самоуверенность не есть хорошо. Но не надо даром – это неправильно. Просто так бывает только сыр в мышеловке. Дайте мне окружение, которое поможет мне стать увереннее. Возможно, так будет правильно.
Мне нужны желания. Когда есть то, чего человек желает, он движется вперед. Ведь ему есть ради чего жить. А смысл двигаться, если ты не знаешь, куда держишь путь? Но не надо указывать чью-то дорогу, по которой ходил кто-то другой. Вы утверждаете, что у каждого свой путь. Так помогите же найти мой. Знаю, звучит, как слова идиота. Так что сам справлюсь. Наверное.
И, наконец, мне нужно время. Чем больше времени у меня будет, тем больше возможности осуществить все планы и цели. Но слишком много не надо – тогда оно утратит свою ценность. И обесценится.
«18.10»
Я много изучал свою страницу в соцсети, и свои старые записи и наработки. Искал что-то, что поможет мне понять, что же я утратил. Не знаю, чего хотел добиться, потому как ничего и не вышло в итоге. Единственное, что хорошо – нашел свои старые заметки, касающиеся литературного творчества. Думаю, они мне помогут в литературном клубе.
––
Я вообще практически не смотрю телевизор. Зачем он нужен, если есть Интернет? Но вот почему-то именно сегодня я посмотрел какие-то новости. Чай пил, и надо было включить что-нибудь на фоне, просто чтобы было.
Зря я это сделал, ведь на экране мне довелось увидеть то, чего я видеть не хотел бы как можно дольше. Это лицо… знакомое, виденное мной на протяжении нескольких лет. И я почему-то знал, где с ним виделся, и сколько раз.
Ведь мы вместе учились. В одном классе. Даже сидели за соседними партами. Не то чтобы мы хорошо общались, или как-то дружили, но все же… Я узнал то, о чем хотел забыть. От чего так старался отгородиться. И… я не понимаю, что сейчас со мной происходит.
Это странное чувство, как будто бы ты вспомнил то, что всегда знал. И подавленность… страшная подавленность. Ведь я снова грешу тем, чем грешить не хотел бы. Ведь это… неправильно? Мне положено бы радоваться за человека, что он ведет новости на городском телеканале, но… я не могу. Я… устал?
Не понимаю, что происходит, и откуда взялось все, что я ощущаю сейчас. Но понимаю одно: я завидую. Не хочу, но не могу ничего поделать.
И меня пугает то, что, возможно, будет дальше.
«24.10»
Сегодня… я все же видел.
Странное… Пустое место. Ничто. Островок спокойствия в бушующем океане непонятно чего. И в центре него шар. Мерцающий белым светом, почти прозрачный, размером не больше моей ладони. Пульсирует, словно бьющееся сердце, распространяя вокруг едва видимые глазом волны, укрепляющие «островок». Мне показалось, что эти же волны как-то воздействуют на марево за пределами невидимого барьера, направляя его куда-то. Что же это?
Я не понимал, где оказался, и что происходит. Но скоро мне это удалось.
За пульсирующим шаром что-то было. Я обошел его и увидел силуэт. Белый, выделенный только черным маревом, он сидел в позе лотоса, положив руки на колени. Его голова «смотрела» на шар. Если вообще можно применять понятие «смотрит» к пустому лицу, на котором виден только нос, да и тот нечеткий.
Я не сразу понял, что это такое было. Но, словно почувствовал мое приближение, фигура зарябила, словно водная поверхность. Спустя несколько мгновений передо мной предстал… я.
И сказал: «Ну, товарищ, давай-ка посмотрим на нас!»
Он сделал приглашающий жест рукой в сторону шара.
«Я не открою тебе огромных знаний о сути мироздания, да и по вселенской мудрости тоже не специализируюсь. Но я – это ты. Твое прошлое и твое настоящее. Давай вместе посмотрим на то, что ты так старательно пытаешься не вспоминать».
Я оторопело смотрел на него, не будучи в силах понять, что же происходит. Это было вылитое мое отражение, как из зеркала. Абсолютно реальное, насколько здесь вообще возможно судить о реальности.
Он смеялся: «Ну же, не сопротивляйся! Кто ты есть без самого себя? Жалкая оболочка без памяти! Ребенок в теле взрослого! Тело растет, годы идут, а мозги остаются на месте. Ох-ох, как же мне с тобой тяжело»…
Отражение нетерпеливо схватило меня за руку, вынуждая коснуться пульсирующего сгустка неизвестно чего ладонью. И дальше, честно, я не совсем понял, что начало происходить. Это было нечто… невероятное.
Из шара вырвались потоки света, несущие в себе картины воспоминаний, смытых одним чудесным дождливым днем. Теперь, видимо, мне их уже не сдержать. Внутри меня словно рухнула невидимая стена, ограждавшая от чего-то… важного. Стена, которую я сам поставил, и которую неосознанно поддерживал.
Стена, создававшая сосущую пустоту внутри моей памяти.
А он все смеялся: «Ай, молодец! Понял, что сопротивление бесполезно! Мо-ло-дец! А теперь смотри. Смотри, кто ты есть».
Неожиданно я очутился на балконе, подвешенном в бескрайней пустоте. Только пульсирующий шар остался за спиной в облаке белесого тумана. Рядом с перилами, весело сверкая глазами, стояло отражение и что-то высматривало в мерцающем сером мареве, окружающем нас.
Перед глазами возникло что-то вроде экрана, на котором замелькали подвижные изображения. Мои собственные воспоминания от первого лица с полным погружением в эмоции, испытываемые в показываемый момент.
Отражение же уселось на перила и переключало воспоминания при помощи пульта, как каналы в телевизоре. Попутно комментировало каждую картинку, каждый отрывок и даже каждый отдельный период моей жизни. Или, уместнее говорить, нашей жизни.
Он изредка комментировал происходящее чем-то подобным: «Смотри, вот тут ты налажал, да так сильно, что потом еще много времени вспоминал об этой ситуации. Не самые приятные воспоминания, не правда ли?»
Далеко не самые приятные.
И снова: «А вот тут, товарищ, ты подвел не только себя, но и целый коллектив. Тебе, само собой, неизвестно, как сильно каждый из них тебя поносил глубоко внутри себя, но ты ведь догадывался, правда? Сложно не догадываться о подобном, особенно после такого крупного провала»…
Картинки мелькают.
И снова: «Ну а здесь, ты, что ни странно, в чем-то даже превзошел самого себя. Поздравляю! Островок радости в море косяков и ошибочек. Хорошо, что мы помним такое, верно? Такие моменты не дают тебе сгинуть в бездне уныния!»
Он был такой радостный, что я не мог сдержать гнева. Я, конечно, понимаю, что говорить о чужих косяках всегда приятнее, но… чего оно добивается?
И тут его лицо приобрело иное выражение, похожее на недовольство: «У-у-у, мальчик начал задавать вопросы. Слишком много вопросов, мой дорогой! Спрашивать полезно, не спорю, но нужно выбирать для этого время и место! Слишком много вопросов порождают ненужные сомнения!»
Я молчал, ожидая. Я не понимал его, и, наверное, не желал понимать. Мне не было любопытно находиться здесь. Моя голова разрывалась от переполняющих эмоций и воспоминаний, которые, промелькнув один раз четкими картинками, снова превращались в непонятное серое марево.
Я все еще боялся того, что скрывала моя собственная память. Того, от чего решил сам отказаться.
Он сказал: «Сомнения, мальчик, порождают страх. Ты сомневаешься, потому что таков твой опыт. Все ориентируются на приобретенный опыт, и это правильно, но когда опыт становится не опорой, а грузом, начинаются проблемы».
Я все еще молчал.
Он говорил: «Мы с тобой – это одно целое. Я – это то, что делает тебя тобой. И именно ты решаешь, как использовать то, что я тебе даю. Груз это, или опора».
Я ответил, что опыт и знания рождают страх. Страх действовать, если ты однажды проиграл. И правда, зачем пробовать снова, если знаешь, что не получится? Поэтому я решил отказаться. Вот только отражение говорит, что такой образ мыслей ведет лишь в тупик.
Он сказал: «Все, что нужно – это немного уверенности в себе. У нас получится все, чего мы желаем, ведь это не так уж и невозможно! Многие, кто гораздо хуже нас, достигают результата, так чем же хуже мы?»
Меняй мышление, говорит отражение. Человека делает собой его образ мыслей. Не стой на месте. Развивайся. Будь сегодня лучше, чем был вчера. Вот и все, что нужно знать.
Он сказал: «Но вот в чем проблема, друг мой. Ты ведь и сам все это прекрасно знаешь. Мне нет нужды повторять в очередной раз эти простые истины. Так почему же ты не желаешь двигаться вперед? Мы стоим на месте уже довольно давно, тебя это не смущает?»
Я… не знал, что ему ответить. Он говорил чистую правду. Зрит в корень всех проблем. Вот только оно говорит, а мне приходится делать. Делать тяжелее, чем говорить.
Поэтому я не хотел больше с ним разговаривать. Просто ушел. Ведь в нашем разговоре нет смысла. Мы говорили много раз, и это не дало результата. С чего он взял, что что-то изменится сейчас?
Он вернул мне что-то важное, и, вместе с этим важным, чувствую, вернулся и страх. Зачем он это сделал, ведь мне было так хорошо! Гадкое, противное отражение, которое я не смог загнать глубоко-глубоко, чтобы не вылезало.
Я хотел стать свободным, но не смог. Знание снова будет давить на меня тяжелым грузом.
––
Я не понимаю, что произошло сегодня. Я… видел сон? Уж больно странный сон, слишком реальный, слишком… правдивый? Не могу подобрать слов, чтобы описать.
Я чувствую, что внутри меня что-то ломается. Что-то, что, как я думал, никогда не должно было сломаться. Ведь мне казалось, что все закончено, и я смогу начать все заново. Видимо, это было ошибкой.
Я записал все, что запомнил в надежде, что это мне поможет. Голова все еще болит, но я не чувствую ничего, от чего бы это происходило. Словно то, что произошло в этом сне там и осталось.
Пока что. Оно дремало, но уже готово пробудиться.
Я хочу разобраться, к чему все это ведет. Да, я должен разобраться, что же такое скрылось под каплями августовского дождя.
«30.10»
В одном из микрорайонов нашего города есть старая заброшенная школа. Мама рассказывала, что когда-то она училась там, но где-то в девяностые новые ученики перестали приходить, и «храм знаний» закрылся. Несколько лет за ней еще пытались следить, несколько раз даже проводились встречи выпускников, но к 2012-2013 году здание совсем забросили.
Судя по тому состоянию, в котором я ее видел в последний раз, как раз в вышеописанные годы, в ней произошел пожар или что-то вроде того, поскольку часть конструкций выгорела, перекрытия обуглились, как и стены и остатки пола. Не знаю, что там происходило, но местные пацанята, вдоль и поперек облазившие здание, не нашли ничего интересного, и школу, в конце концов, оставили в покое догнивать свой век.
Пока я не пересекся в этом районе со своей двоюродной сестрой, и мы не решили устроить масштабную вылазку в это здание. Мы люди городские, а в гостях у родственников из этого микрорайона бывали нечасто, а чтобы удавалось пересекаться там, хорошо, если раз в год, а то и меньше. Однако в этот раз все сложилось настолько удачно, что грех не использовать эти дни для чего-нибудь интересного.
И мы решили устроить розыгрыш.
Объектом его должен был стать мой двоюродный брат, проживавший в этих местах, и бывший одним из тех, кто исследовал эту школу после ее запустения. Так что нам пришлось придумывать, как заставить его поверить, что в этой заброшке есть то, что они упустили. Что-то серьезное, таинственное, загадочное и, несомненно, опасное.
Для простоты обоих своих компаньонов я буду называть просто Брат и Сестра. Все равно их имена и лица я помню довольно смутно, так что не хочу лишний раз врать. В отличие от всего этого, история с их участием помнится мне довольно отчетливо.
Итак, я и Сестра начали претворять в жизнь коварный план розыгрыша.
Первым делом нам необходимо было самим посетить эту заброшку и подготовить все к представлению: наметить маршрут следования, расставить условные знаки, прикинуть, как и где разместить таинственные послания и т.д. Осмотрев всю школу по периметру, мы нашли единственный проход внутрь – выломанное окно в задней части здания, прилегавшей к разросшемуся лесочку внутри района. Все остальные окна были либо заложены, либо заколочены, а двери и подавно заблокированы. Но наличие всего одного входа-выхода играло нам на руку.
Ох, как же жутко было внутри! Полумрак, в некоторых помещениях света не было вообще, особенно в левом крыле здания, куда мы так и не решились пойти – оттуда тянуло… нехорошим. Зато в нашем распоряжении оказались вестибюль, несколько коридоров, столовая, с проломленным полом и спортивный зал с какими-то прилегающими помещениями.
Исследовав все доступные нам помещения, мы оставили несколько надписей, играющих роль подсказок и «контрольных точек», проверили и продумали все пути прохода и отступления, и к вечеру, когда уже начало темнеть, выбрались из школы.
Итак, площадка была подготовлена. Единственное, что вызывало опасения – надежность лестницы, при помощи которой преодолевалась огромная дыра в полу поперек столовой. Эта дыра пересекала помещения на всю ширину и была необычайно глубокой. Внизу располагались несколько куч обломков кирпичей и перекрытий и проход в подвал. Изначально лестница была приставлена к одному краю дыры, и по ней мы спускались вниз, после чего я переносил ее к другому краю, и мы поднимались вверх.
Само собой, пространства там, в дыре, было гораздо больше. Даже при помощи фонарика мы не смогли осмотреть все, что скрывалось под полом столовой, а лезть туда внутрь, особенно в подвал, охоты не было – слишком страшно. А ни я, ни Сестра героями не являлись.
Следующий этап подготовки включал в себя создание Тетради – рабочих записей некоего ученого, «работавшего в лаборатории глубоко под школой». По легенде, школу прикрыли из-за того, что под ней создали секретное учреждение, проводившее эксперименты по модификации человеческих генов. Ну, а когда начали пропадать ученики – появился официальный повод остановить ее работу. А пожар был призван уничтожить следы деятельности и саму лабораторию с «неудавшимися» образцами.
Несколько часов я возился с Тетрадью, заполняя ее исследовательскими записями и набросками всяких футуристических агрегатов. Для верности вырвал несколько страниц, помял половину тетради, после чего обильно залил все чаем, чтобы состарить.
Еще одна часть розыгрыша была готова. Осталось только подбросить Тетрадь в ворох других тетрадей в одном из кабинетов рядом со столовой. Так как в «дыре» был проход в подвал, а оттуда, по легенде, можно было попасть в лабораторию, рабочие дневники ученых потерялись в расположенных рядом кабинетах. Для верности мы забрались в школу рано утром и, подбросив Тетрадь в нужное место, обильно полили стены и пол заранее подготовленной густой красной жидкостью. Не знаю до сих пор, что там Сестра намешала, но кровь она имитировала весьма правдоподобно.
Итак, согласно плану, нам предстояло обнаружить следы одного из «экспериментов», вырвавшегося на свободу, порвавшего на части группу ученых, оставившего нам на память несколько записок и надписей и… дальше история обрывалась. Больше о «странной девочке» никто не слышал.
Выбираться обратно через мрачные помещения было страшно, особенно через «дыру» и еле-еле освещенный вестибюль. У нас едва-едва хватило смелости справиться с накатывающими волнами необычайной жути и выбраться из заброшки не бегом, а обычным осторожным шагом.
Наверное, не будь в нас твердого намерения устроить розыгрыш, в третий раз мы бы туда не полезли. Однако, осознав объем проделанной работы, мы, набравшись смелости, направились на место встречи с Братом. Если что, так именно ему предстояло стать жертвой жутким подвальным монстрам, распространяющим жуть по всему зданию.
Забираясь в окно в третий раз, я в голове проигрывал план действий. Вот только после утренней вылазки он мне не казался таким простым.
Страх. Мы добрались до дыры, откуда внезапно потянуло такой жутью, что у меня появилось желание все бросить. Однако лицо Брата, настроенного скептически по-отношению к нашей истории, заставило меня, скрипя зубами, спуститься туда. Мы собирались показать ему, что не все так просто, что в школе было что-то действительно жуткое, из-за чего она в свое время и закрылась. А еще я захотел стереть эту ухмылку с его лица.