Явь

– Нет, – покачал отрицательно головой колдун, – но, когда вы будете спрашивать, я буду закидывать ему мыслеформы, соответствующие вашему вопросу.

– Хорошо, тогда приступим, – кивнул Светоч Гостомыслович, а именно так звали главного волхва, и обратился к псевду, – зачем вы нападаете на наши деревни?

Древослав закрыл глаза, постоял несколько секунд и вдруг хриплым голосом начал отвечать на вопросы.

– Враги, враги, нужно уничтожить… – бормотал леший.

– Но почему? Почему нас нужно уничтожать? Раньше вы не хотели этого.

– Владыка, Владыка сказал, враги, нужно уничтожить…

– Над вами есть владыка?

– Я же говорил, – еле слышным шепотом произнес Кий, обрадовавшись подтверждению своей теории.

– Владыка, Владыка сказал уничтожить врагов, тогда мы заживем, заживем хорошо…

– Над вами есть Владыка? Вами кто-то управляет? – повторил вопрос Светоч Гостомыслович.

– Роды, роды, нужно уничтожить родов, чтоб над миром правили ироды…

– Я чувствую чье-то присутствие в его голове! – уже своим голосом произнес Древослав.

– Чье? – хором удивились все.

И тут леший преобразился. Если до этого он круглил спину и держал голову склоненной набок, то теперь он распрямился, поднял голову, оглядел вокруг себя осмысленным взором и рванул цепи так, что они чуть не рассыпались.

– Кто вы? – произнес псевд на людском языке. – И ты, брысь из головы моего ирода!

Древослав ухнул и сел на пол.

– Ничего себе, силища, меня вышвырнуть, как кутенка, – причитал старый колдун, тяжело поднимаясь на ноги.

– Еще раз спрашиваю, кто вы и почему держите в цепях моего ирода?

– Мы люди, а вы и есть то самый Владыка, про которого нам ваш леший говорил?

– Леший? – удивился псевд, не понимая о чем речь. – Это вы так моего ирода называете?

– Стоп! – поднял руку Светоч. – Давайте остановимся в перекрестных вопросах и начнем разговаривать! А для этого нужно не отвечать вопросом на вопрос, а давать ответы. Раз уж ваш ирод, как вы его называете, у нас в плену, то первым придется отвечать вам, кто вы бы ни были, после вы зададите нам свои вопросы, а мы вам честно ответим.

– Интересно, – леший склонил набок голову, словно обычный дворовый пес, – мне еще не приходилось честно разговаривать с противником, но все бывает впервые. Спрашивайте, я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

– Перво-наперво нас интересует, кто вы и откуда знаете наш язык?

– Я не знаю ваш язык, точнее не знал до сего дня, его я почерпнул в голове вашего мыслителя.

– Кого? – удивился Родегаст.

– Того, кто был в голове этого ирода, пока он блуждал в потайных закромах мозга моего мыслителя, я влез в его мозги. Это элементарно.

– Вот это силища, – еще раз вздохнул Древослав.

– Зовут меня.... Зовите меня Кощей, так звали меня в свое время боги, с которыми я воевал. Вам это слово не скажет ровным счетом ничего, а мне все равно, как вы меня будете звать.

– Вы управляете ордой псевдов напавшей на наши поселения?

– Псевдов?

– Так мы называем до сего момента псевдоразумных существ, обитающих на этой планете.

– Иродов?

– Видимо, да, – кивнул Светоч Гостомыслович, если это существо является для вас иродом, то мы называем таких, как оно, псевдами.

– Да, это я управляю иродами, которые на вас напали.

– Зачем? Зачем вы натравливаете на нас этих существ? Что мы вам сделали?

– Сделали? – спросил Кощей. – Что сделала вам трава, по которой вы ходите и вытаптываете которую тем самым?

– Но мы не трава! – возразила Варвара. – Мы разумные существа! Мы такие же, как вы!

– Как я? – леший зашелся смехом наполовину с медвежьим рыком. – Вы такие же разумные, как я? Вы подобие родов, считаете себя настолько же разумными, как и один из богов? Только на этом основании мне следует вас истребить.

– Поясните, кто такие роды?

– Роды – это такие же двуногие существа, которых когда-то давно тут сделали боги и наградили, кроме куцых мозгов, огромным самомнением. Вы ничем не отличаетесь от них, и потому достойны уничтожения.

– Но зачем? Разве мы не можем мирно существовать? Даже если вы гораздо умнее нас, мы все равно сможем договориться и жить в мире. Договариваться – это одна из главных черт разумных существ.

– Договариваться? С вами? – леший опять засмеялся. – Мне, Богу, когда-то повелевающему народами и континентами? Вы вторглись на мою планету. Мою! И смеете предлагать мне договор? Кто вас звал в этот мир? Мой мир? Вы пришли сами и уничтожали моих слуг, пока меня не было. Теперь я буду уничтожать вас.

– Но....

– Разговор окончен, – резко рыкнула медвежья морда, – вы предупреждены и можете сопротивляться, – это несколько отдалит мои планы, но развеет меня после вековой скуки. Постарайтесь исчезнуть не так быстро с этой земли, как мне бы этого хотелось. Хотя лучшие из вас могут присоединиться ко мне, признав мою власть над собой, склонив голову, и тогда они станут такими же верными слугами мне, как и ироды. И останутся живы.

Медвежья голова снова поникла, спина скруглилась, и из уст лешего раздался опять привычный бубнёж на непонятном людям языке.

– Бог, – сплюнул на пол Светоч Гостомыслович, – не много ли он о себе возомнил! От залпа ракет еще никто не уходил.

– Он очень силен, – тихо процедил Древослав, – я не последний среди людских чародеев и колдунов, но тот, кто вещал устами лешего, сильнее меня раз в сто, если не больше.

– Откуда у него такая сила? – спросил Кий.

– Я не знаю, – пожал плечами Древослав, – может он действительно Бог.

– Скажешь такое, – махнул рукой Родегаст, – ну сильный колдун, ну очень сильный колдун – это еще куда ни шло, но Бог – это слишком.

– Какая разница, как называть его, – спокойно молвил колдун, – хоть супербогом, но в том, что силища у него неимоверная, я вам могу поклясться.

– Значит я был прав, – заметил Кий, видя, что все уже забыли о причине захвата языка, – армией псевдов управляет кто-то, и этот кто-то обладает огромной психофизической силой.

– Хорошо, завтра я назначу совет старейшин и вождей, там вы все выскажете свое мнение по этому поводу, и вот тогда мы решим, как нам дальше быть и что мы будем предпринимать, – хмуро, задумавшись, произнес главный волхв Китежа.

На том и порешили. Но назавтра всех в городе Китеже и его окрестностях ждал сюрприз. Половина колдунов ушла из города. Видимо, прельстившись посулами Кощея. Неизвестно, передал ли послание Древослав или сам Кощей со всеми пообщался на психофизическом уровне, оставшиеся колдуны не распространялись на эту тему, но половина ночью собрала вещи и ушла.

– Тебя-то звали? – спросил Кий у Ждана.

– Звали, – кивнул тот.

– Древослав или Кощей?

– Не знаю, во сне это было, словно сон смотришь, а там тебе силу и свободу предлагают.

– И?

– Я отказался.

– Оно и видно, а то бы ты уже давно тикал по Лесу в сторону его войска, – хохотнул облегченно Кий.

– Вот-вот, сила и свобода – все фигня, – улыбнулся Ждан, – тикать не хотелось – вот что самое главное.

Глава 6. Спина к спине

Кий вышел из землянки, кивнул ждавшим его подчиненным, и повел своих людей в Китеж. Их с утра пораньше вызывал лично сам главный волхв. Видимо, чтобы дать очередное задание. После взятия лешего в качестве языка группа Кия была на хорошем счету у Светоча Гостомысловича и состояла по его приказу не в воинском расчете своей деревни, но была зачислена в Китежский гарнизон. Ребятам было наплевать, в принципе, из какой кормушки им жалованье платят, дело-то они все то же, что и раньше делали, вот только пришлось сменить наплечники с красными рысями на такие же, но с Китежским солнцем. Им предлагали перебраться в сам Китеж, за ворота, но, посовещавшись, команда приняла решение остаться у себя в новой деревне возле стен. Так привычней. Группа была на хорошем счету, и никто не удивился, что их вызывает сам главный волхв. Видимо, задание будет не из простых.

Китеж встретил ребят утренним гамом и суетой. Гам и суета царствовали тут круглосуточно, но менялись со временем суток, и в каждый отрезок времени имели свои индивидуальные особенности. Утром это были гам и суета просыпающегося селения. Люди выскакивали из кроватей, готовили завтрак, еще недавно спящие улицы прорезали мужские, женские и детские голоса. Люди суетились, спеша позавтракать и не опоздать на службу. Кто-то прямо из дома выбегал на тренировку, кто-то в это время возвращался домой с ночной смены, кто-то степенно шел на службу. И все они встречались на улицах, желали друг другу здравия, спрашивали про жизнь. Один разговор, второй разговор, и вот вам гам и на улицах, а если еще крики проснувшихся, а иногда вставших, но не проснувшихся детей сюда присовокупить, то гам прирастал в разы вместе с суетой. Днем гам и суета были уже осмысленные, рабочие. Никто не стоял на месте, работа текла своим чередом и сопровождалась гамом и суетой. А вот под вечер, когда большинство приходило к себе домой, другие заступали на ночные дежурства, дети возвращались из садиков и школ, начинались степенные гам и суета отдыхающих после трудового дня людей. И даже ночью в Китеже сохранялись гам и суета, но только негромкие и в некоторых местах. Когда многие жители уже видели сны, на стенах и в казармах бодрствовало немало воинов, несущих караульную службу. Им тоже хотелось поговорить, пообсуждать насущные проблемы, они также носились по службе, но только в специально отведенных для них местах, не мешая спать остальному ни в чем не повинному люду.

Принял их Светоч Гостомыслович в храме, в солнечной палате, где проводились требы и поклонению Солнцу, великому божеству, дающему жизнь всему живому на этой планете. В зале было просторно и красиво. Обилие золота, желтого металла. Судя по архивам, и на прародине золото считалось солнечным металлом. Не было пафосно и не резало глаз, оно вписывалось в символику зала, рассказывающего о великом подвиге сего божества. Самый главный подвиг Солнца был в поддержании жизни на планете. Горожане боготворили свою Дисциплину, ведь благодаря только ей люди выжили, блуждая через глубины космоса на своем космическом корабле, и это было понятно. Но только Солнце дает их потомкам жизнь на этой планете. Если вы уберете Дисциплину из своей жизни, то жизнь продолжится дальше, живут же как-то лесовики. Если вы уберете из жизни Волю и Свободу, двух сестер, воспеваемых лесовиками, то снова мало что изменится в этом мире, живут же как-то горожане. Но если убрать Солнце, мир прекратит существовать, а значит некому будет молиться что Дисциплине, что Свободе и Воле. Вот поэтому Солнце – главный бог в пантеоне лесовиков. Не единственный, но главный. Горожане же его не считают богом вообще, ибо полагают, вычитав умные фразы из древних книг, что солнце – всего лишь светило, одно из множества в космосе.

– Здравствуйте, охотники, – приветствовал пришедших Светоч Гостомыслович, – я рад видеть вас этим утром.

Главный волхв был как обычно одет в беленую тунику почти до пят и подпоясан вервием. Все это было сшито из натуральных материалов и сделано руками мастеров. Такая одежда стоила немало, но, в отличие от пафосно расшитых рубах вождей, она не раздражала глаз обычного человека.

– Как вы, наверное, догадались, у меня для вас есть работа, – продолжил Светоч, – но это после, сначала я бы хотел поздравить вашего командира и каждого из вас лично.

Охотники зашушукались между собой, перебирая, с чем их может поздравлять главный волхв Китежа. В ближайшей перспективе праздников народных не предвиделось, да и личных тоже. Ни у кого на носу дня рождения не значилось.

– Что за праздник сегодня случился для нас пятерых? – выразил в вопросе общее мнение команды их командир.

– Внеочередное присвоение званий, – не моргнув глазом ответил Светоч.

– Поздравляем, – начали все хлопать по плечу Кия.

– А почему вы его только хлопаете? – спросил волхв.

– А кого еще? – опешили охотники.

– Всех вас, каждого. Ваши звания соответствуют штату вашей деревни, но не соответствуют нашему Китежскому распорядку. Совет старейшин и вождей решил привести ваши звания в соответствии с занимаемыми должностями в армии Китежа, так как вы к ней теперь приписаны. Все рядовые вашего подразделения получают звание десятников, а ваш десятник Кий теперь будет сотником. Четверкой десятников может командовать только сотник. Вот когда заслужите быть сотниками, мы вашего командира до тысячника повысим.

– Ура! – взорвался зал криком пятерых глоток.

– Но все соответствующие регалии придется надеть уже после рейда.

– Не вопрос, – кивнул сотник Кий, – куда идем?

– К Городу.

– А чего там делать? – удивился парень.

– Нужно посмотреть, как они живут, что у них с псевдами. И вообще обстановку, как в самом Городе, так и в его окрестностях. И сделать это следует осторожно, не выдавая себя.

– А в чем заключается такая секретность?

– Отвечу тебе, Кий, честно, ибо ты уже в наших секретах и так по уши зарылся, – задумчиво проговорил Светоч Гостомыслович, – мы хотим предложить горожанам объединиться, для борьбы с псевдами, но не хотим первыми идти к ним на поклон. Это политика: кто первый сдастся, тот, считай, над собой первенство другого подтвердит, а мы не хотим опять под длань жрецов Дисциплины. Поэтому сначала нужно все выведать про их житье-бытье, а уже потом, когда встанет невмоготу им, предложить свою руку помощи. Тогда они будут вынуждены признать нас над собой.

– Никогда не любил политику, – в ответ буркнул Кий.

– Увы, – пожал плечами Светоч Гостомыслович, – если ты не любишь политику и не интересуешься ей, это не значит, что она не влияет на твою жизнь. Но это дело частное. Вы воины, у вас есть начальство. Сейчас – в моем лице. И оно вам дает такой приказ, после исполнения вам будут вручены ваши новые звания. Понятно?

– Так точно, – хором ответили разведчики.

– Тогда вперед, выход назначен на завтрашнее утро, нюансы вам разъяснит Варвара.

– Она пойдет с нами? – спросил Кий.

– Нет, у сударыни тысячницы свои задания, – ответил Светоч Гостомыслович, – но она разрабатывала этот рейд и может вам рассказать некоторые подробности и нюансы. Как минимум, у неё были где-то карты с последними данными о дислокации основных орд псевдов.

Варвару они нашли в здании совета. Тысячница сидела в отдельном кабинете и на огромном куске ватмана что-то увлеченно рисовала.

– Привет начальству, – заглянул в кабинет Кий, – чем занимаешься? Нас тут к тебе Светоч Гостомыслович направил за подробностями рейда к городу.

– Заходите, – устало махнуло рукой девушка, – вы как раз вовремя, я перерыв собралась сделать.

– Чего рисуешь?

Вся пятерка разведчиков ввалилась в кабинет не стесняясь. Ну и что, что тысячница? Пережитые вместе трудности и опасности сближают людей. А субординацию оставьте для построений и прочего официоза.

– Размещаю на будущей стене новые точки караулов и постов.

– На какой такой новой стене? – спросил Яр, опередив остальные четыре рта.

– Вы когда прибыли в Китеж, какой по счету лагерь за воротами обосновали?

– Мы, кажись, третьими были, – ответила Рада, – кажется, третьими.

– Третьими, – подтвердил слова девушки Кий.

– А сейчас сколько уже таких лагерей вокруг Китежа?

– Штук десять уже, – пожал плечами Кнут.

– Да, не, – помотал головой Яр, – штук семь, не больше.

– Восемь, – уточнила Варя, – но скоро может стать и десять, и одиннадцать, и больше. Псевды выгоняют все больше и больше людей с насиженных мест. Совет подумал, покумекал и решил возвести вторую стену вокруг нынешних и возможных будущих поселений, объединив их и организовав первую линию обороны тем самым, тогда как современные ворота будут уже внутренней, второй и последней линией.

– Так пойдет – Китеж станет вторым Городом, – заметил Кий, – будем, как они, сидеть за высокими заборами и бояться носа в Лес казать.

– Угу, – кивнула Рада, – от чего ушли наши предки, к тому и придем.

На ватмане перед тысячницей была нарисована карта Китежа со всеми зданиями и стенами, и вокруг всего этого тонким карандашом были намечены еще одни стены, пока тонкие и еле заметные. С ними площадь поселения удваивалась, а то и утраивалась. Не Город, конечно, но к этому все близилось. Если изначально лесовики уходили из стесненных стенами объятий Города на волю, в Лес, то сейчас получалось, что они из вольного, но ставшего опасным Леса возвращаются в город, пока еще не столь большой, как Город, но уже не маленький, как нынешний Китеж.

– Если так пойдет, – вздохнула Варвара, – долго мы за стенами не отсидимся, нас псевды измором возьмут. Сейчас за стенами даже с пищевыми фабриками не отсидишься.

– Почему? – удивился Яр. – Горожане уже какое столетие так сидят.

– Сидели.

– То есть?

– Раньше сидели, – пояснила Варя, – а сейчас не смогут.

– Объясни, – попросил Кий.

– Раньше не было умных псевдов, не было Кащея, который планирует теперь их атаки, не было змеев с их напалмом как объединенной авиации, раньше у них не было наших лучших колдунов. Раньше можно было сидеть за стенами и периодически по надобности гулять в Лес, а теперь нет. Теперь если псевды захотят, они обложат что Город, что любой поселок непроницаемой осадой, а это неминуемая смерть.

– Да с чего? – удивился Яр. – Нашим продовольственным фабрикам, по сути, нужна только вода для производства сублимированного питания, а на нем мы может десятилетия в застенках прожить.

– Если ты догадался о воде, не факт, что про нее не догадается тот же Кощей.

– А с чего бы ему догадаться, он же не знает устройства наших поселений?

– А Древослав и еще полтора десятка лучших колдунов знают, как ты думаешь?

Яр и остальные разведчики призадумались.

Кабинет у тысячницы Варвары был обычный. Четыре стены и стол со стулом посреди. Никаких излишеств, никакой роскоши и технических средств. Ватман и карандаш – вот и все, что дано для достижения поставленной цели.

– Так что же теперь, накрыться полотном и медленно ползти на кладбище закапываться? – спросил Кий.

– А почему медленно? – улыбнувшись, спросила Варвара.

– Чтоб панику не создавать, – последовал лаконичный ответ.

Этот ответ заставил всех, включая Варвару, прыснуть со смеху и немного расслабиться. Так сказать, разрядил напряженность.

– Закапываться не стоит, – отсмеявшись, ответила тысячница, – нужно бороться за свою свободу, но для этого нужно объединиться с горожанами в единую силу.

– И в чем же проблема?

– В амбициях Кий, в амбициях. Пока их жареный петух в одно место не клюнет, они об объединении и не задумаются.

– Почему?

– Потому, что их еще не поливали с неба напалмом несколько змеев разом, не атаковало полчище волколаков, поддерживаемых психофизической атакой леших. Они еще живут в старом мире, не зная о Кощее, им в нем тепло и сытно, от этого они не захотят объединяться. Поэтому ваша главная задача в этом рейде понять, что происходит в Городе и рядом с ним, где и какими силами стоят псевды и собираются ли они атаковать Город.

– Понятно, – кивнул Кий, – тогда приступим к нюансам и подробностям операции, Светоч Гостомыслович молвил, ты этим занималась.

– Угу, но могу вам мало чем помочь в этом, у меня есть только план городской внешней стены, временные отрезки и маршруты известных нам караулов и карта расположения больших стай псевдов пятидневной давности. Больше, увы, помочь нечем.

– Что ж, на безрыбье и рак осетром кажется, – улыбнулся Кий, копируя выданные файлы в свою систему.

– Вы там сильно не геройствуйте, – глядя на Кия, произнесла Варвара, – возвращайтесь домой живыми.

Кий посмотрел на девушку и хотел что-то сказать, но не успел: его обогнал быстрый на язык Яр.

– С чего бы это такое доброе напутствие?

– Оттого, – Варя искала нужные слова и нашла их, но уже с другим тоном, – оттого, что люди у нас на вес золота, и если вы там ляжете, то и информации из рейда не принесете, и Китеж лишите группы хороших разведчиков. Это понятно? Если да, то желаю удачного рейда, и прошу меня извинить, мне нужно работать.

Кий вышел из кабинета тысячницы, опустив голову.

– Эх ты, – посмотрев на Яр заметил командир, – язык твой – враг твой.

– А что я-то? – непонимающе развел руками Яр.

– Ничего, – буркнула Рада, – ничего и мыла кусок – вот и весь ты.

Благодаря картам Вари отряд Кия до Городских земель добрался почти без помех. Они обошли все скопления псевдов, наткнувшись пару раз в дороге на группы в пару-тройку особей и раз потревожили саблезубов, и один раз потревожили при выборе места для ночлега пещерного медведя.

Город их встретил молчанием и усиленными караулами. Невдалеке у его стен стояло большое скопление псевдов. Намечался, по-видимому, штурм. Никто не знал, чего именно ждали псевды, но люди готовились к обороне.

– А нам точно нужно в этот самый Город? – спросил Яр.

Они сидели в кустах, скрытые мимикрией, и сверяли движение караулов в реальности с графиком, выданным им Варварой. Все совпадало, но кроме были еще караулы, пущенные вне графика, видимо, это было записано в уставе обороны Города не по штатному, а уже по боевому расписанию.

– Сказано же было: разузнать, что там творится, – ответил Кий.

– И как мы туда попадем?

– У меня есть план стены с канализационными и вентиляционными выходами, мы можем пройти по ним.

– По вентиляции? – уточнил Яр.

– Можешь по канализации, – хохотнула Рада, – если тебе так больше нравится.

– Молчи, не тебя спрашивал, – окрысился в ответ парень.

– По вентиляции, – согласился Кий, – но если понадобится, то можно будет и по канализации. Испачкаться никто не боится?

– Да при чем тут испачкаться? – выдохнул Яр. – Не в этом дело, фильтры никто еще не отменял. Дело в другом. Ты точно уверен, что горожане по боевому расписанию не расставили посты внутри стены у каждой дырки, ведущей в их город?

– Вряд ли, – ответил Кий, – горожане еще не несли сильных потерь от псевдов и не сталкивались с ними в больших боях, они, скорее всего, считают эти тварей еще за зверей, а от зверей не ждут чего-то большего, чем тупого стука в закрытые ворота.

– Шавка, прокравшаяся в город, да не откроет двери всей стае, – выдал в эфир фразу Ждан.

– Угу, – кивнул новоиспеченный сотник, – только вот зря они это, эти псевды сейчас на многое способны, тем более при поддержке их главного, Кощея этого. Так что, думаю, проскочим легко.

– А в городе-то как? Мы же совсем в других бронекостюмах, нас по ним вычислят только в путь, – не унимался Яр.

– А мимикрия зачем тебе? Войдем – выйдем, комар носу не подточит.

– А если подточит?

– То ляжем там.

– И дорогая не узнает, какой у парня… – пропел Кнут.

– Как я люблю свою работу, – буркнул Яр, – раньше на охоту ходили на мамонтов, на оленей, а теперь в канализационную дырку горожан лезем, чтоб они нас в ней и порешили.

– Если не нравится, могу с Варварой поговорить по возвращении, и тебя переведут в караульные, будешь стоять на стене строго по графику и поплевывать оттуда на всех.

– И потерять голову от когтей пролетающего мимо змея Горыныча? Нет уж, увольте.

– Ну тогда отставить нытье и вперед за мной! – скомандовал Кий.

Группа двинулась медленно вперед. Не торопясь, пригибаясь, высчитывая каждый шаг и осматривая место, куда ступает нога. Между Городом и Лесом были пятьсот метров вырубленной территории. Горожане боялись Леса и сделали эти пятьсот метров, чтоб заблаговременно видеть подходящих к стенам неприятелей. Ходили слухи, что эта территория напичкана всякими приблудами для слежения и выявления, но это были только слухи. Поле отряд пересек без особых проблем, вот только под конец, когда ребята уже почти подошли к вентиляционному отверстию, которое находилось в искусственно вырытом овраге, в прямой видимости появился караул горожан. Отряд разведчиков был в режиме мимикрии, и их было не видно невооруженным глазом. Но всегда оставался шанс, что городские караулы идут с включенными поисковыми приборами в разных режимах наблюдения. И если даже при ночном зрении видно разведчиков не будет, ибо бронекостюмы покрывались специальной краской, то в ультрафиолете они будут видны как на ладони.

И все было бы хорошо, успели бы все шмыгнуть в вентиляцию, если бы Яр торопясь спуститься в овраг, не наступил на сухую палку, которая треснула под тяжестью бронированного сапога. Звук был несильным, но и его хватило, чтоб через секунду в это самое место прилетела ракета и Яра, успевшего уже отойти, подбросило взрывной волной в воздух. На доли секунды мимикрия снялась, отдавая всю энергию костюма на ускорители, кои сейчас работали как замедлители падения. Но и этих долей секунд хватило, чтоб горожане начали обстрел оврага из приводов.

– Вот теперь нас точно на той стороне будут ждать! – сказал Кий и скомандовал. – Не снимая мимикрии к Лесу бегом марш!

А сам снял режим невидимости.

– Зачем? – удивилась Рада.

– Они видели одного и охотится будут на одного, если не дать им этого одного, то они будут проверять местность в разных режимах и засекут всех, – быстро, на одном дыхании, скороговоркой выпалил Кий, – все в лес, дальше ждите или моей команды, или по обстановке действуйте! Вперед!

Кий выпрыгнул из оврага последним и очень вовремя, потому что туда залетела ракета. Парень побежал к лесу зигзагами, сбивая прицел стреляющим. Но как их собьешь, если на противнике «Витязи», бронекостюмы со средней величиной защиты, способные своими сервоприводами нести среднее вооружение, посильнее обычных приводов, и оборудованные креплениями для подвески еще более тяжелого вооружения. А еще в такие костюмы обычно вшивают комплексы наведения, которые помогают попадать по движущимся целям, какой сейчас Кий и был. Для сбивания с толку таких комплексов сотник разведчиков включил мимикрию в мерцательный режим, словно она сломана. Автоматика то видела противника, то нет, и не могла стопроцентно прицелится, что давало тому хоть какой-то шанс на выживание. До Леса оставалось несколько десятков метров. Там уже можно уйти в мимикрию и встретится со своими бойцами. Во-первых, горожане вряд ли пойдут за ним в Лес. Во-вторых, если даже и пойдут, то вряд ли будут просвечивать его ультрафиолетом и вряд ли поймут, что их пятеро. Но даже если и поймут, что тут был не один разведчик, а целая группа, в Лесу отряд Кия горожан сделает, ибо это их вотчина.

Но боец предполагает, а ракета располагает. Она не ударила в спину, как, видимо, должна была прийтись по задумке, но рванула прямо под ногой так, что Кия подбросило в воздух метра на три и шмякнуло на землю аккурат в пяти метрах от леса. Сильно так шмякнуло, да еще и оглушило мальца, несмотря на хорошую подвеску и фильтры внутри шлема. Когда сотник пришел в себя, в забрало его шлема уже были направлены три привода и одна маленькая переносная ракетница.

– Не рыпайся, парень! – проговорил видимо командир караульных, наклоняясь над поверженным, через громкоговоритель. – Одно лишнее движение, и ты труп!

– А что, есть еще шанс выжить? – юмор был истерический

Если ты не можешь противостоять судьбе, посмейся над этим. Смерти все равно, умираешь ты с улыбкой на устах или скуля и плача о своей доле, но улыбка хотя бы нервирует твоих противников.

– Есть, – кивнул горожанин, – мы же не псевды какие, отведем в Город, предстанешь перед судом, расскажешь, зачем вел подрывную деятельность, и потом суд решит, какое будет тебе наказание.

– Гуманно, – согласился Кий, – замените быструю смерть на долгую и нудную в каких-нибудь каменоломнях?

– Это суд решит.

– Не, парни, не пойду я с вами, – сказал Кий, – мне кайлом всю оставшуюся жизнь махать не охота.

– И не ходи, – легко согласился горожанин, – мы тебя сейчас спеленаем сеткой армированной и сами до Города дотащим.

– Слушай, братка, а на скольких метрах обычный привод твоего «Витязя» пробивает?

– На двадцати, – не думая выдал заученные технико-тактические характеристики командир горожан.

– А тут всего пять, – спокойно молвил командир лесовиков.

– Чего пять?

– Пять метров и четыре привода смотрят на вас, – спокойно сказал Кий, – просто ребята в маскировке, и вы их не видите.

– Да, не бреши, лесовик, стали бы они смотреть, как мы тебя по полю гоняем?

– Так вы до сих пор думаете, что я один? Парни, – крикнул Кий в громкоговоритель, – пара человек, откройтесь, покажите этим солдафонам, что вы их на мушке держите!

Кнут и Яр вышли из мимикрии, и сразу, вернувшись, сменили диспозицию.

– Всех не убьют, – заверил Кий горожанина, – но ополовинят ваш отряд точно. Разменяем пешку на ферзя?

– Поверь мне, – таким же тоном ответил командир горожан, – вашим тоже не поздоровится, ты умрешь на месте, а потом ракеты выжгут еще кусок Леса, но уже вместе с твоими бойцами. Это пат, парень.

– Слушай, а чего мне твой голос знаком? Тебя не Алексеем звать?

– Богатырь седьмого класса Алексей Попович, – представился горожанин, – командир отряда караульной службы Города.

– А не с тобой мы, дядька, от змея Горыныча недавно отбивались? – прищурил глаз Кий, хотя за опущенным забралом шлема этого никто не увидел. – Ты еще был с чародейкой вашей, злющей такой, а мы с нашим колдуном.

– Было такое, – кивнул Алексей, – благодаря вам мы целыми и невредимыми ушли.

– Так может, по старой памяти отпустишь меня к моим ребятам, а мы быстро сделаем так, что нас тут вообще не запомнят?

– Предлагаешь мне пойти на должностное преступление? – Алексей тоже прищурил глаза, но и у него было почти непроницаемое забрало, чтоб хоть кто-то это заметил. – Парни, отпустите его.

Горожане встали как по команде, отведя стволы орудий от пленника.

– Отбой, – крикнул Кий по громкой связи в лес, – можно снять мимикрию и выйти сюда. Это те парни, с которыми мы от змея отбивались.

– Тут не только парни, – произнесла Алена.

– Так у меня тоже не одни парни в команде.

Когда отряд лесных разведчиков вышел на открытое пространство, сняв предварительно мимикрию, городские караульные поняли, что Кий не шутил, их было поровну. Пять на пять. Поровну.

– Зря мы тут все же торчим в открытом поле, – подумав, молвил Алексей, – караулы ходят, конечно, не часто, но мы пошумели, и на взрывы могут помощь послать.

– Предлагаешь в Лес уйти? – спросил Кий.

– Не, у нас включена геолокация и наши сигналы видят диспетчера, – помотал головой командир горожан, – если мы отойдем далеко от заданного маршрута, по нашу душу вышлют спасательную команду.

– А на кромке Леса постоять можете? – уточнил командир лесовиков. – Если что, мы сразу включим мимикрию и сгинем с глаз в чащобе.

– Только если на самой кромке.

Кромка леса отличалась здесь от всех других кромок, виденных досель Кием. Везде, где ему приходилось заходить или выходить из Леса, кромка была чуть светлее чащоб. Деревья стоят уже не так плотно, не прижимаясь друг к другу, словно стадо овец в холодную ночь. Они вольготно разбредаются по кромке, подставляя солнцу бока и давая возможность молодняку пробиться между ними. Обычно кромка Леса светлее чащобы, но является ее подобием. Тут же все было иначе. Горожане периодически выжигали лес по периметру, но он пытался обратно взять свое. Тут кромку Леса составляли только молодые деревья. Лес забрасывал на выжженные территории семена, те постепенно всходили, делались сначала неотличимыми от травы порослью, потом росли и матерели, а когда становились похожи на деревья и мешали горожанам, те опять их выжигали, а Лес вновь забрасывал свои семена. Горожане искренне не понимали, как могут расти молодые побеги на выжженной земле, но они просто не спрашивали об этом у лесовиков, живущих в Лесу за счет Леса и в зависимости от Леса. Любой лесовик сказал бы горожанину, что Лес – это живой организм, и, как любое живое существо, он воспринимает повреждения как раны, которые следует затянуть в ближайшее время. Вокруг Города же рана была постоянная, кровоточащая и никогда не затягивающаяся.