– И это правильно! Народ выберет, кого попало, мздоимцев и трутней, а я специально выбираю, только надёжных людей!
– А чего они потом превращаются в этих самых мздоимцев и трутней? – прищурилась Василиса.
– А того, что люди они, – пожал плечами Кощей, – а людишки слабы, я их потом арестовываю и казню, mon cher.
– А может тогда проще пусть сами выбирают, всё равно же люди одни и те же?
– Не, – замотал головой злодей, – людям нельзя давать выбирать!
– Это ещё почему? – опешила Вася.
– Они жадны и похотливы, они будут выбирать лишь то, что нужно им, а в то же время не видят и не могут видеть всей картины мира и не знают путь и нужное направление, как и конечную точку этого пути. Вот так, mon ami.
– А кто её знает?
– Я! – уткнул палец указательный к небесам Кощей. – Я и только я! Я приведу их к их же благу! А для этого я ставлю на всех постах нужных мне людей, а не тех, кого выберет народ!
– Это ты для лучшей доли у стариков отнял всё пособия и льготы, и заставил работать до гробовой доски?
– Так они сами просили, mon cher.
– Кто? – округлила глаза царевна.
– Старики, – объяснил Кощей, – я им дал льготы на старость, пенсию выделил, а они начали кричать, что её на жизнь не хватает, и они хотят работать. Нате, извольте mon ami, хотите работать – работайте.
– Так они хотели работать и пенсию получать.
– Нет уж, – ухмыльнулся Кощей, – так слишком жирно будет. Хотели работать до самой смерти, работайте.
– Видимо из этих же соображений ты и смертную казнь отменил?
– Конечно же. В чем мне выгода от мёртвого человечишки, даже если он подлец последний? Ни в чем, mon cher. А так он до самой своей смерти, а некоторые и после, может работать на меня за дарма и приносить пользу.
– Ну а богатырей дружинных зачем в дружинников переименовал?
– Сильно много воли себе взяли! Тут моя земля, моё царство, а значит, они исполнять мою волю должны. А они, видите ли, богатыри, у них свои взгляды на жизнь, каждый из них личность. Зато теперь все они дружинники однообразные, все подстрижены, побриты и посыпаны песком, и самое ценное – легко заменяемы, исполняют, что я скажу, и ни капельки не спорят, чтоб не быть замененными.