Глава 6: Допрос
Сколько могло это продолжаться? Счастливого конца у всех не будет… Без шанса вынырнуть.
Заметка:
В данном романе два главных героя: Кристиан и Элизабет, между которыми может часто меняться лицо описания.
Я терла глаза, не осознавая до конца… сплю ли я? Провела пальцем по лбу, проверяя, есть ли кровь. Или это происходит со мной наяву? Поднялась с кровати, побрела по коридору, к двери, ведущей на палубу. Все это время истерики и крики били по перепонкам, будто стены этого коридора сужались, и вот мне уже пришлось нагибаться, а теперь совсем ползти. Я выбралась на палубу. Корабль качало сильнее, чем в прошлые дни. Круиз «Маска» – несчастный корабль, который заставил страдать меня еще больше. Я посмотрела на небо, и оно горевало вместе со мной. Солнце не было таким же ярким. И как будто это кричала я, кричала в небеса, истошно, страшно, расправив руки, словно крылья, хотелось полететь туда – наверх и обрести покой. Но крик все же не мой. А вопли раздавались из комнаты Виолетты. Мои ноги словно были связаны, а между дверью в ее коридор был барьер. Было страшно зайти, страшно узнать, что меня там ждет. Дул сильный и холодный ветер, бив мое белое платье. Возле меня пробегали фигуры, которые будто испугались того, что уже увидели там, я не обращала на них внимания, в голову словно вонзились тысячи иголок, криком моей тетушки.
– Помогите!!! ПО-МО-ГИ-ТЕ! Кто-нибудь…
И наконец я оказалась перед ее комнатой. Увидела ужасную картину из приоткрывшейся двери.
В голове мгновенно вспыхнули страшные детские воспоминания, мучащие меня многими ночами:
Быстро выглянула за дверь. По полу расстилались отпечатки сапог. Следы грязи прокладывались до самой лестницы и вверх по ней. Маленькая я остолбенела, не решалась что-либо предпринять. Послышался звон разбитого стекла. Тогда я уже не могла оставаться на месте, распахнула дверь, вбегая в зал, к лестнице. В центре оказалась служанка, уронившая тарелки. Фарфоровые осколки разлетелись по всей комнате. Я смотрела на нее недоуменно, в поиске ответов. Сверху грохот. Крик из комнаты родителей. Все происходило слишком быстро. Я поспешила к ним, перепрыгивая через ступеньки.
– Элизабет! – в след крикнула мне пожилая работница.
Дверь была распахнута. Я увидела высокого мужчину, одетого в лохмотья. Капюшон, скрывающий его лицо. Эта сцена была не для моих детских глаз. Чтобы отец не остановил его, загадочная фигура вонзила свой кинжал в него. Белые простыни окрасились в страшный убийственный цвет.
Только теперь немного было иначе. Белые простыни были выстираны в этом триггерном цвете, будто вместо воды с мылом, они упали в тазик с кровью. Белье тетушки было также испачкано, на ткани виднелись бордовые следы, наверное, Виолетта вытирала об нее свои руки, а может она это делала пока, спала, не осознавая. Ее лицо выражало нескончаемую боль, руки дрожали.
Но вот я перевела с нее взгляд, с ужасно напуганной женщины, которая испытывала всевозможную боль за своего любимого, так и не потеряв надежду, что вот он сейчас встанет и успокоит ее. Я увидела Патрика. Его рука беспомощна свисала с кровати. Может и хотелось увидеть, как его грудь тяжело вздымалась, но этого не произошло.
В комнату, слегка задев меня, ворвался Лир, а за ним и Кристиан. У меня забрали дядю, такого веселого мужчину, который вместе с Виолеттой, приютили меня, подарив хоть какую-то, но заботу. К стенам комнаты за ночь уже успела прилипнуть эта атмосфера, этот запах смерти. Такой грубый и резкий, сразу ударялся в нос.
Лир подошел к своему другу, уже покинувшему этот мир. Он опустился к нему на колени, перед кроватью. Виолетта кричала что-то, махала руками, рыдала заикаясь. Это была истерика, от того, что ничего нельзя поделать, от того, что никто ничего не делал. Она смотрела на Кристиана, переводила взгляд на мужа, но нет… Придется смириться.
У меня закружилась голова, за одну ночь… за одну ночь произошло два убийства. Мне казалось, что я рухну прямо здесь, во мне совсем не было сил. А вот Кристиан, держался стойко, даже сейчас, он четко изучал все детали. И даже, что-то подобрал с пола, но этот момент заметила только я.
Лир поднялся:
– Виолетта, нам нужно покинуть комнату.
– Я… я не могу! Там мой Патрик.
Я собрала свою волю в кулак. Подошла к Лиру, и любезно помогла, взяв Виолетту за руки.
– Тетушка, пойдем за мной. Тебе нужно успокоиться.
– Почему?!
Этот вопрос она задавала не мне, в ее голосе была неопределенность, как будто потеря смысла. Виолетта уткнулась мне в плечо, крепко обняла, продолжая рыдать. Я увела ее из этого места на кухню, усадила на стул.
– Что же творится, Элизабет…? Что же творится…
Она качалась вперед, назад.
– Мы разберемся с этим. Обязательно.
Я заваривала чай, в то время, она продолжала без остановки говорить:
– У нас должен был быть прекрасный юбилей… Но кто-то… посмел все испортить…
– Тетушка, я не думаю, что сейчас стоит это обсуждать. Это может привезти… м-м-м…
– Ты права, дорогая.
Я поднесла к ней фарфоровую чашечку, села напротив. Положила свою ладонь, на ее дрожащую кисть.
– Лучше расскажи мне о Кристиане…
– Кристиане? Ты наконец заинтересовалась в нем?
– Я имела в виду, как вы познакомились.
– Ох, встретились на одном мероприятии. Он заинтересовал меня, как только я услыхала, что оказывается он детектив.
– Почему же?
– Я сразу подумала о тебе. Может именно месье Мейсон сможет заставить биться твое сердце? Ведь детективы смышленые и хитрые, под стать тебе. У нас с Патриком…
Она прервалась, но потом превозмогла себя:
– У нас с Патриком сразу зародилось идея. Мы придумали игру, что когда приплывем в Ирландию, то в общем доме соберемся за столом и будем расследовать вымышленное убийство, в попытке сблизить тебя и Кристиана…
Я отшатнулась от мысли, что эта игра оказалась наяву. И Виолетта прочитала мои мысли:
– О… о нет!
– Спокойно, тетушка. Месье Мейсон узнает кто убийца, и он поплатится
Я наблюдала за ее реакцией, за каждым нервом, который дергался без остановки. Чашка с горячим напитком дрожала в ее руках, чай то и дело проливался на белую скатерть. А затем она и вовсе уронила ее. Фарфор покатился по столу. Я подскочила, ведь кипяток стал стекать на пол. Виолетта прижала ладони ко рту.
– Что такое?
– Я… я…
Я испуганно наблюдала за тем, как она чуть ли не задыхалась от своих мыслей, настигших ее голову.
– Я спала ночью с трупом своего мужа. О, Боже!
– И ничего не слышала?
– Совсем ничего…
На кухню ворвалась Барбара. Она потеряла отца. И я оставила их наедине. На выходе встретила Жан-Батиста:
– Очень неожиданная встреча, месье.
– И очень приятная, мадемуазель.
– Вы во всем замешаны, да? Кто-то из вашей семьи.
– Прежде чем делать такие грозные заявления, стоит трижды подумать, перед тем как позорить семью Де Коло и осквернять мертвого дядюшку.
«Смешно слышать это из уст сына мадам Депардье, которая убила своего первого сына. Из уст Жан-Батиста, который избивает мою кузину», – ухмыльнулась я.
Хотелось раскрыть все карты, но я не позволила себе этого. Иначе они убьют всех нас. Всю семью Де Коло.
В центр палубы вышел Кристиан, с объявлением:
– Прямо сейчас будет проведен допрос. Я жду каждого по очереди в своей каюте. Просьба не разбегаться, оставаясь в одном помещении, например кухня. Для начала мне бы хотелось поговорить с Виолеттой.
Виолетта благосклонно пошла за месье Мейсоном. Они скрылись в коридоре. А Лир направил нас на кухню. Я обогнала Морриса и села рядом с Лилиан.
– Здравствуйте, мадам Депардье.
– Мои соболезнования, Элизабет. Вся эта ситуация безумна трагична, и я бы не хотела ее обсуждать, ведь мне тоже больно, и неприятно.
Перед глазами вспыхнул образ Патрика. Он так надеялся показать нам Ирландию. Свел две семьи на одном корабле. Безумно любил свою жену. Еще сегодня ночью он танцевал с ней, в элегантном костюме и маске. Еще сегодня ночью их танец был, как будто пылающий ураган, разжигающий их сердца, которые никогда не смогли бы потухнуть. Но неожиданно пришел конец. И Патрик потух, увял этой же ночью, от руки некого.
– Я не совсем за этим…
– А зачем же тогда?
– Почему вы интересовались моим платьем на бал?
– Элизабет, ты сейчас серьезно? Будешь расспрашивать меня о каком-то платье, в такой момент?!
– Не каком-то. Вы его разорвали перед балом, но не ясно когда именно.
Я наблюдала за ее реакцией, то, как она моргнет, вскинет бровь, все могло дать намек на ее причастность.
– Вот только, для чего вам это?
Лилиан не понимала, что делать. Продолжать врать или признаться.
– Давайте не будем ходить вокруг до около. Вы это сделали, и это ясно. Я требую объяснений.
– Ты, наверное, забыла с кем разговариваешь. – шепотом проговорила она.
– С женщиной, которая испортила мое платье?
– Да даже если так. Тебе никто не поверит, Элизабет. У тебя настолько низкий авторитет, что твое влияние оказалось под самим кораблем, пока мое на мачте.
– Вы…
– Я – мадам Депардье. А ты – никто, Элизабет. И перестань наконец подрывать уважение своей семьи, бесконечными опросами, и своим непозволительным поведением!
Последние слова уже перешли на крик. Лилиан специально, сказала это так, чтобы услышали все. Моррис тут же подскочил к ней, прогоняя меня. На это смотрели все присутствующие, а Жан-Батист особенно ухмылялся. Хотелось стереть его напыщенную улыбку. Они все причастны к чему-то, но прикрываются влиянием. Но вот на Лилиан у меня есть особенное досье.
Я привел мадам Де Коло в свою каюту. На табуретке, стоящей возле моей кровати, я оставил осколки бокала Аннет. Я провел по ним пальцами, по изогнуто скользящей стороне.
– Не нервничайте так сильно. Я задам несколько вопросов, а вы постарайтесь на них ответить.
– Хорошо, месье Мейсон.
– Первая интересующая меня деталь: вы что-нибудь слышали ночью?
– Вышла небольшая проблема…
– Полагаю, не слышали?
– После события с Аннет, я уже чуть ли не падала. Не могу стойко держаться ночью, понимаете? А тут еще и похмелье. В общем мы с Патриком знатно отпраздновали и оба удалились очень быстро в нашу спальню. Я проснулась уже только под утро, и обнаружила…
Она разрыдалась сидя за столом. Я же делал пометки в своем блокноте.
– Сколько бокалов вина вы выпили?
– Много, не считала… Понимаете, праздник. Ах!
– Что-то случилось?
– А если отравить хотели меня? Но перепутали бокал с Аннет…
– Не стоит делать поспешные выводы.
– Вы замечали что-то странное на самом балу?
– Видела только какое-то странноватое поведение Беатрис. Кажется, она залезла под стол… Но я не обратила внимания, ну решил побаловаться ребенок.
– Спасибо, мадам Де Коло. Больше мне нечего у вас спросить на данный момент. Позовите, пожалуйста, свою дочь.
– Хорошо. И вам спасибо.
Через минуту дверь отворилась и зашла Барбара. Для меня она не менее интересная личность, хотя так будет почти со всеми, ведь каждый тут имеет свой секрет.
– Я задам вам пару вопросов, надеюсь, вы сможете на них ответить.
– Я постараюсь.
– Заметили ли вы что-нибудь странное на балу?
– Я находилась все время со своим мужем. Не отходила от него и почти не пила. Слушала только бесконечные разговоры семьи.
– Почему вы все время носите перчатки, Барбара?
Этот вопрос застал ее врасплох.
– Почему вы заинтересовались этой деталью?
– Потому что любая зацепка может привести к ответу.
– У меня смуглая и старая кожа, я прячу ее за перчатками, ведь она меня не красит.
– Извиняюсь за бестактность, но могу попросить вас снять перчатки?
Ее глаза забегали по комнате. Она почти не смотрела на меня.
– Ну же, Барбара.
Она покорилась. Ткань слетела с ее рук, раскрываю прекрасную, чистую кожу, но покрытую синяками. Она вспылила:
– Только не смейте рассказывать об этом Жан-Батисту!
– Вас избивает собственный муж. Вы не боитесь находиться с ним в одной комнате?
– Сегодня ночью, это был не он…
– Вы уверены?
– Нет… но я заснула ближе к утру…
– Почему же так?
– Я сильно переживала насчет этой ситуации. Ведь кто-то отравил друга нашей семьи. Она когда-то вылечила мою маму. Никто бы не посмел сделать это из семьи Де Коло…
– Пока вы не спали, может быть слышали что-то?
– Да… я слышала быстрые шаги каблуков.
Бумага царапалась об острие моего карандаша, быстро летящего от хода мыслей.
– Вам больше нечего мне рассказать?
– Нечего.
– Тогда позовите, пожалуйста, своего мужа.
Она осторожно глянула на меня, начала переживать.
– Не беспокойтесь, Барбара.
Она вышла за дверь, и немного задержавшись, ее наконец раскрыл Жан-Батист.
– Присаживайтесь. Я задам вам несколько вопросов и надеюсь, что вы сможете дать мне на них ответ.
– Все подозрения сейчас на семью Депардье?!
– Я бы хотел выслушать каждого человека, а уже после делать какие-то выводы. Позвольте?
– Позволяю.
– Замечали ли вы что-то подозрительное на балу?
– Нет. Мне нечего вам рассказать.
Я разочарованно вздохнул.
– Что же вы делали после бала?
– Я вместе с Барбарой поспешил в нашу спальню. Она долго не могла заснуть, ворочалась постоянно.
– Может ей некомфортно с вами?
– ЧТО?!
– Почему вы так удивились. Я задал обычный вопрос, ваша реакция… интересная.
– Барбара любит меня, а я ее. Что вы еще хотите знать?
– Когда вы заснули.
– Сначала я пытался успокоить свою жену.
– Каким образом?
Жан-Батист косо глянул на меня:
– Обычной романтикой.
– Хорошо. Не слышали ли вы что-нибудь странное этой ночью?
– Нет, я заснул раньше, чем Барбара.
– Полагаю, больше вам нечего мне рассказать?
– Совершенно, верно.
– В таком случае, позовите, пожалуйста, Лира.
Приятный мужчина в общении быстро пришел по зову.
– Пришло теперь и ваше время, дорогой Лир.
– Я на все отвечу, Кристиан.
– Из разговоров на балу, может быть вы слышали что-нибудь странное? Возможно, только сейчас вы поймете скрытый смысл.
– Совсем нет. В основном я болтал с Патриком, и только в конце ко мне подошла Элизабет.
– Что хотела от вас Элизабет?
– Совета. Виолетта слишком строго к ней относится. А после Аннет упала без сознания.
– Куда вы направились дальше?
– Пока все убегали по комнатам, я проводил пьяного Патрика в комнату, вместе с Виолеттой соответственно. Затем задержался с вами, мы поговорили. Потом также увидел Гвеневер, которая несла что-то для Элизабет. И я отправился на палубу. Долго там находился, дышал воздухом, которого сильно не хватало. Даже сейчас очень душно в особенности.
– Когда вы находились на палубе, я уже закончил обыск комнат?
– Да, вы справились с этим довольно быстро.
– Может тогда, находясь на палубе, вы слышали кого-то, кому тоже не сиделось в каюте?
– Да, такое было, я случайно повстречал девочку. Это была Беатрис. Я понял это по ее росту. Она торопилась куда-то довольно быстро, не оборачиваясь, стараясь тихо.
– Хорошо, а дальше вы последовали в свою спальню?
– Верно, и достаточно быстро заснул.
– Тогда на этом все. Будьте добры, позовите служанку.
Через некоторые мгновенья в каюту прошла дрожащая Гвеневер.
– Мне нечего скрывать, месье Мейсон! Вы же… вы же понимаете, что я не могла! Не могла бы так поступить со своим господином.
– Я пока ничего не могу знать. Для того чтобы доказать свою невинность, вам необходимо ответить на мои вопросы.
– З-задавайте. – с заиканием ответила она.
Я кивнул ей на стул, стоящий позади нее.
– Вы не появлялись на балу, верно?
– Большую часть времени я пробыла на кухне…
– А малую?
– Выполняла свои обязанности.
– Что в них входило?
– Мадам Де Коло просит меня постоянно приводить ваши кровати в порядок. А также я занималась стиркой собиравшегося белья.
– То есть участвовать в отравлении вы никак не могли?
– Никак нет.
– Это очень хорошо. В таком случае… Что вы делали после драматичного финала бала?
– Я всегда приносила чай Виолетте, и эта ночь была не исключением. Я принесла ей чашку, но она уже спала и без него. Потом меня позвала Элизабет, попросила у меня мазь от ожогов. До сих пор мучает это раздражение… А после пошла в свою комнату.
– Вы не видели никого, может на палубе?
– Видела только, как Лир туда шел.
– Замечательно. Вопросов нет. Не могли бы пригласить сюда мадам Депардье?
– Хорошо, месье.
Я сидела за столом одна. И некому было со мной поговорить. Этим человеком могла быть Аннет, но ее забрали у меня… Лилиан что-то шепотом обсуждала с Моррисом.
Благородно в мою комнату явилась Лилиан. Разговор с ней обещал быть интересным. И я с интригой его ждал.
– Присаживайтесь, мадам Депардье.
– Благодарю.
– Вам необходимо ответить на несколько моих вопросов.
– Без проблем.
Она отвечала твердо, без размышлений. С виду мудрая женщина, взяв под власть своего мужа. И только один раз она вышла из себя, и это было при разговоре с Элизабет.
– Замечали ли вы что-то необычное на балу?
– Нет, я бы рассказала об этом.
«Сомневаюсь, если бы это сделал, к примеру Жан-Батист, то вряд ли бы вы сдали своего сына», – зарисовывал заметки я.
– Что вы делали после бала?
– Поспешила оттуда как можно дальше, в свою комнату. Я не люблю смерть. Это приводит меня в неприятное состояние. Мой муж тоже сразу пошел со мной в комнату.
– Вы сразу же заснули?
– Да, сразу же.
– Понятно…
Я посмотрел на Лилиан, выискивая хоть что-то, на что мадам Депардье могла дать ответ, а не оборвать разговор на этом.
– Но есть кое-что интересное…
Я оторвался от записей, взглянув на нее:
– Что же?
Она достала из кармана платья серую ткань.
– Зайдя в нашу с Моррисом спальню, на палу я обнаружила это.
На столе передо мной оказался платок.
– Я такие мрачные, как вы понимаете, не ношу. И думаю, почти никто не носит. Поэтому забирайте, не сложно будет найти хозяйку.
Она довольно прямо намекала мне. Но я тут же обломал ее напыщенность.
– А таким пользуетесь, полагаю, только вы?
Я положил перед ней золотой гребень. На нем явно было вырезано мастером «Депардье».
– От куда у вас мой гребень?
– Нашел его в комнате убитого.
– Не может быть! У меня выкрали его.
– К сожалению, пока я не смогу вам его отдать. Если больше вы не можете меня ничем удивить, то позовите своего мужа.
Она демонстративно закатила глаза, и выбежала из комнаты.
Чуть задержавшись, пришел Моррис.
– Здравствуйте, месье Депардье.
– Приветствую, месье Мейсон.
Я не удивился, так как он говорил одно и тоже, повторяя за своей женой.
– Мы сразу же ушли к себе в спальню. Я ни с кем не разговаривал, лег и заснул.
– Информативно. На этом все?
– Ничего больше.
– Тогда пригласите, пожалуйста, Беатрис.
Довольно быстро в комнату прибежала девочка.
– Привет, расскажешь мне, что ты делала на балу?
– Ничего особенно мне было просто скучно и не с кем поговорить.
– И что ты тогда сделала?
– М-м-м… ничего.
– Прям таки ничего?
– А на что вы намекаете?
– Беатрис, пригласив тебя сюда, я ожидаю услышать абсолютно каждое твое действие.
– Что вы хотите услышать от меня?
– Например, ситуацию про стол.
Она глянула на меня с презрением.
– На самом деле Лилиан велела уйти с бала мне раньше, потому что мне необходимо было ложиться раньше. Но я решила остаться, и чтобы Лилиан не заметила, я старалась прятаться.
– Но это ведь одна из причин, верно?
Она закатила глаза:
– Я залезла под стол, чтоб подслушать разговор Лира и Элизабет. Я же уже сказала, мне нечем было развлечься.
– И что ты услышала?
– Лир говорил ей про друзей, как они важны.
– Ясно. Больше не было подобных случаев?
– Эм… не было.
Я смотрел ей в глаза, пытаясь найти, то, что она скрывала, но похоже пока не смогу раскрыть это.
– После трагичного случая, что ты делала?
– Вы про Аннет?
– Да.
– Я выпила воды, потому что вино мне не разрешали. И пошла спать. Сразу же уснула.
– И больше не вставала?
– Нет, я как уснула, так больше и не проснулась.
– Подскажи, ты сразу после бала направилась на кухню за водой?
– Ну да.
– А после поспешила в кровать?
– Верно.
«Странно… из разговора с Лиром, можно было понять, что Беатрис точно выходила потом из своей комнаты…»
– Тебе больше нечего мне рассказать?
– Я все рассказала.
«Жаль, что мы оба знаем, что не все», – дописал я еще одну заметку. Но вдруг обратил внимание на свои подушечки пальцев. Отбросил карандаш. Пальцы покраснели, словно на них образовалась какая-то сыпь.
– Тогда пригласи, пожалуйста, последнего человека. Элизабет.
– Хорошо.
На кухню вернулась Беатрис. Все это время в помещении была ужасающая атмосфера. Каждый четко понимал, что с ними где-то рядом находится убийца. Возможно, именно он сейчас пытается успокоить тебя…
– Следующая очередь Элизабет.
Я покорно встала, как по рефлексу, механически. Огляделась. Поймала взгляд Виолетты, с ней заботливо сидела Барбара, а до этого рядом крутилась Гвеневер, но тетушка прогнала служанку от себя. А затем я вышла. Следовала по палубе, прямо в каюту к Кристиану. Возле двери помедлила, но все же решилась. Дернула ручку. Увидела Кристиана, сидящего на кровати, держащего блокнот. Рядом стоял стол, на котором лежали осколки, похоже от бокала Аннет. А рядом с ними расположился серый небольшой платочек.
– Присаживайтесь, Элизабет.
– Боюсь, что это ненадолго…
– Расскажите, пожалуйста, может вы видели что-нибудь на балу.
– Абсолютно ничего…
– Ладно, а после?
– Я была поглощена горем. Убежала к себе в комнату, и больше не выходила из нее.
– О чем вы разговаривали с Гвеневер, когда я пришел к вам?
– Не думаю, что это очень важно, но я пыталась узнать, кто порвал мое платье. Мне не давало покоя, что кто-то точит на меня зуб. Особенно при этих обстоятельствах, когда отравили мою подругу…
– Ну так узнали?
– Подозрения на мадам Депардье. Она расспрашивала про него.
– Хм… и больше ничего, что могло бы помочь следствию?
– Боюсь, что нет…
– Вы так быстро заснули?
– Я почти не спала, только под утро.
– И ничего не слышали?
– А должна была?
– Возможно шаги?
– Нет, такого не было. Наверное, потому что они не проходили через мою комнату, а может, в другом коридоре.
– В любом случае, спасибо. Передайте всем, что можно расходиться.
– Хорошо.
Я вернулась на кухню, принося весть. Все устало вздохнули. Стали выходить. Жан-Батист поторопился, скрылся с родителями. А меня остановила за руку Барбара. Я оглянулась.
– Элизабет!
– Что такое?
– Прошу, быстрее.
Она притянула меня к себе так, чтобы мое ухо оказалась напротив ее губ.
– Кристиан… он знает.
– Про Жан-Батиста?
– Да…
– Но это же хорошо…?
– Я… я не знаю.
Мы поспешили за всеми и разошлись, так чтобы никто не понял, что мы вообще контактировали друг с другом.