– Я всего лишь с ней разговаривала! Я не поняла, почему у нее оказалась такая реакция.
– О чем ты разговаривала с Лилиан? – спросила она уже спокойнее.
– О том, что… она может чувствовать себя комфортно в компании семьи Де Коло.
Виолетта прищурилась, глядя в мои изумрудные глаза.
– Ладно, Элизабет. Домучаешь меня скоро…
И покинула комнату.
Я стала переваривать получившуюся информацию дальше. Мадам Депардье жестока, она – убийца. И как долго она сможет продержаться так гордо, управляя влиятельной семьей? И чем же закончится ее история? Не сойдет ли с ума, или она уже…?
Осмелившись, я вернулась на палубу. Уже вечерело. Небо краснело, а значит пришло время всем надеть маски. Я вернулась к себе в комнату, параллельно думая про свой наряд: «Я брала прекрасное, красное бархатное пышное платье на корабль, специально для бала… Если не надену его, Виолетта утопит меня, не разобравшись». Я открыла дверца шкафа, увидела красную ткань, достала ее, но сразу заметила, что с платьем что-то не то… разложила его на кровати. Оно было разорвано, блестящие прозрачные плащи оказались ошметками, полетевшими на пол.
– Что?!
Пышная длинная юбка висела на одном волоске, чтобы не оказаться шортами. Кто-то посмел пробраться ко мне в комнату и изуродовать бальный наряд! Больше всего злило и огорчало, что тетушка снова обвинит во всем меня! Что я нарочно испортила красное платье. Я вспомнила ее слова, как она сказала, что б я взяла с собой именно этот наряд, чтобы произвести впечатление на Кристиана.
Надо было спасать положение. Я яростно стала искать замену платью, ведь все уже скоро готовые будут ждать одну меня, я вспомнила про одно. Да! Разложила его на кровати. Оно было зеленое, с золотыми лентами и украшениями, что как раз подойдет к балу, пусть и не так произведет впечатление на гостей.
Я пришла последней. Все уже собрались в зале, ожидали меня одну. Я открыла большие двери, входя на широкую лестницу. Все взгляды устремились на меня.
Девушка, заворожившая всех.
Зеленое платье,
Блондинистая волна…
Изумрудные глаза,
Что сверкали под золотой маской.
Легкие движения, отдавались стуком каблуков.
Словно богиня этого места,
Она спустилась к нам.
Витал аромат вишни, сладкий, он манил меня…
Но уловить ее взор невозможно.
Хитрая лисица – махнет хвостом,
И испарится. Мне не поймать ее…
Я заметила, как Кристиан наблюдал за мной – отвернулась, увильнула. Виолетта кипела от злости, Барбара почти не обратила внимания, Аннет радостно глядела на меня. Я решила подойти к подруге.
– Привет, Элизабет!
– Здравствуй, Аннет.
– Выглядишь прекрасно…
– Думаю, что не все так считают.
– Почему же?
Я кивнула в сторону Виолетты.
– В таком случае, я ее не понимаю. Сегодня, ты изумительна.
– Между прочем, ты ничуть не меньше.
Я разглядывала ее утонченную и выразительную фигуру, в оранжевом платье и огненной маске, с торчащими перьями.
Виолетта вышла в центр, начала свою речь:
– Дорогие гости, и мои люди, сегодня мы все собрались, для того чтобы отметить этот знаменательный день – нашу с Патриком годовщину.
Он ей широко улыбнулся, и тоже вышел к ней, разворачиваясь к нам:
– Мы уже тридцать лет вместе. Это любовь, которую я хочу пожелать нашим потомкам, ведь она никогда не закончится!
Весь зал зааплодировал.
– Так давайте же отметим эту дату! – крикнул Патрик, и кивнул в конец бального зала.
Мы все обернулись, и увидели толстую бочку. Лир вставил краник и стал вбивать его молотком. Из бочки хлынула красная жидкость. Все взяли по бокалу.
Я же подошла к семье Депардье – к Лилиан и Моррису. Сделала реверанс.
– Мадам Депардье, я искренне прошу прощения. Мне безумно жаль, что после нашего разговора вам стало плохо.
Моррис улыбнулся мне, мысленно говоря, что я поступила правильно.
– Ты в этом не виновата, Элизабет.
– Сейчас вы чувствуете себя лучше?
– Да, спасибо, что поинтересовалась.
«Вот бы это слышала Виолетта! Где ее сейчас носит?» – гневно размышляла я.
Лилиан подала голос:
– Когда вернемся Париж, Моррис, у нас есть там незаконченные дела с двумя семействами.
– Помню, помню. Сделаем так, как ты скажешь.
«Она им просто управляет… удачно бросила мужа, разбогатела и обрела влияние, только из-за какого-то мужчины… и как ей только сошло это с рук?» – ухмыльнулась я, и покинула их, сделав еще раз реверанс.
И тут меня поймал именно тот, в чьи сети я залазить не собираюсь.
– Месье Мейсон!
– Напугал вас?
– Совсем нет, вы что-то хотели?
Он оказался за моей спиной, скрепил наши руки. Я смотрела вперед, и наблюдала, как Патрик и Виолетта кружатся в танце.
– Соизволите ли вы, потанцевать со мной?
– Ни за ч…
Но на меня грозно взглянула Виолетта. «Лишний раз дразнить ее лучше не надо, хотя бы в этот день», – подумала я.
– Ладно… Ладно!
Я вышла вперед, оказалась среди кружащихся фигур, вместе с Кристианом… Мое сердце билось, будто пойманный голубь, в испуге бессмысленно трепыхающейся в руках, но он выберется из клетки и взлетит!
Лир играл на струнных инструментах, ему во многом помогала Аннет.
Мы стали кружиться в танце. Он вел мастерски, что у меня даже не было возможности сделать неверный шаг. Каждый поворот, каждый взмах руки, каждое движение казалось предопределенным заранее. Я чувствовала мох и лаванду, от которой кружилась голова. Над нами весела огромная изящная люстра. Ее золото освещало весь пол, а свечи горели как никогда, на изгибах многоветвистого шедевра. Но я не собиралась подчиняться Кристиану. В моменте он развернул меня, и я чуть ли не упала мужчине на руки. Детектив придержал меня, а я скривила лицо:
– Не сегодня!
Я стала руководить танцем, направлять его, но делать вид, будто контроль у Кристиана.
– Чего вы так боитесь? Дать слабину передо мной?
Перед нами расступались все, но наш дуэт не обращал на это внимание, мы шли, и никого не замечали. Это было состязание, в котором каждый из нас хотел что-то доказать.
– Последнее, чего я боюсь – это вас.
– Прям так? Почему же сбегаете при виде меня?
– По-моему, все предельно логично – не хочу вас видеть.
– Поэтому вы сейчас танцуете со мной и смотрите прямо в глаза?
Наши лица были слишком близки, кончики носов почти касались друг друга. Я отвернулась, и теперь он почти уткнулся в мою шею.
– Так сложились обстоятельства!
– И складывались они так все время на корабле, разжигая, между нами огонь.
Я удивленно развернулась к нему. Его серебряная маска, подчеркивала глаза, элегантный костюм, одни наши руки сплелись, а вторая его легла мне на обнаженную спину, пробежались мурашки, от его теплых касаний. Но у меня осталась свободная рука, я попыталась ею толкнуть его в плечо, но тем самым попала в ловушку, полностью отдавшись.
– Говорили, что не попадете в мой капкан?
Я разозлилась еще сильнее, пришлось дожидаться, когда музыка утихнет, чтобы поскорее сбежать. И этот момент настал, я отпустила его, но он не отпустил мою руку, вновь задержав за пальцы.
– Разве это так страшно?
Но я не ответила ему, убегая, скрываясь в толпе, оставляя его в замешательстве. Многие уже ходили одурманенные, пошатывались. Патрик, изрядно напившись от легкой качки корабля, чуть ли не упал, но ухватился за стол.
Я подошла к Барбаре. Вот он подходящий момент, когда Жан-Батист общается где-то с родителями.
– Барбара…
– Элизабет…
Она испуганно развернулась ко мне, потянулась, почти сделала шаг вперед, но опомнилась и отшатнулась.
– Я знаю, что Жан-Батист соврал мне, ты не могла, так сказать.
– Как?
– Что не хочешь меня видеть.
– Лучше, что бы ты думала по-другому…
– Барбара, поведай мне все… пока есть время! Я спасу тебя, если это будет необходимо…
Из-за алкоголя, она лишь страшно улыбнулась. Ее не пришлось долго уговаривать, а глаза налились слезами.
Жан-Батист изначально был очень скупой. Виолетта с Патриком сделали это только ради своей выгоды, чтобы связать узами две влиятельные семьи – Де Коло и Депардье, тогда их авторитет, слава, влияние и богатство взлетят до небес. Но как мы все знаем среди всего этого лицемерия – счастья не найти. А я стала билетом, который привезет их к вечным деньгам. И пусть мои родители любят друг друга, и даже сейчас говорят про не заканчиваемую любовь, то при этом не дали мне на нее права. Мой муж – тот еще пьяница. Ты, Элизабет, действительно знала мой характер, мою волю. Но Жан-Батист раздавил это во мне. Он контролировал меня во всем. И когда возвращался домой чем-то недовольный – угодить ему было нельзя. Он срывался на мне.
Она оглядела свои руки, которые были спрятаны под перчатками. Я наблюдала, как ей было неловко говорить об этом. Ее руки постоянно метались, пытались ухватиться друг за друга. Она была одета в прикрытом платье, как будто оно даже была велико для нее. Похоже исхудала, а муж не удосужился даже купить новый наряд. Синяя темная ткань будто полнила ее. Непослушные локоны выпрыгивали из прически.
Он бил меня по рукам, а затем пришло известие, что семью Депардье пригласили на круиз «Маска». Он велел купить мне много пар перчаток до локтей, чтобы я скрывала свои синяки. Он не разрешал мне ни с кем общаться, даже со слугами, прогонял их, словно бросая кость, и они уходили. Для всех я стала серой мышью. Мне было очень одиноко, и известие о корабле вовсе не обрадовало меня, ведь он не даст мне с кем-то заговорить. А когда ты попыталась узнать больше, чем требуется и сдернула с меня перчатку, мой муж заметил это. Жан-Батист разозлился, отыгрался на мне, схватил меня за шею, швырнул в стену… я повалилась на пол, и никто не мог мне помочь.
В зал вернулся Жан-Батист. Я отскочила от Барбары, из-за возможных последствий, но теперь ее мужа отвлек Лир. Она воспользовалась этим шансом – сказала мне:
– Элизабет, то, что я тебе рассказала – опасно. Ты пообещала мне… я буду ждать.
Я смотрела ей в глаза. Хотелось действовать прямо сейчас, но нельзя, не время. Лишь кивнула и скрылась, чтобы не быть пойманной.
Веселье. Терпкие, горькие ароматы сплетались с догорающими свечами. Уже была поздняя ночь. Допивались третьи, а у кого-то и пятые бокалы. Ко мне подошла Виолетта:
– Элизабет…
– Тетушка, с праздником.
– Вот именно, с праздником! Почему ты такая непослушная?
Она изрядно опьянела.
– Я же просила надеть красное платье!
– Тетушка… оно…
– Почему ты поступаешь все время по-своему?!
– Послушай!
– Кричать еще вздумала?!
– Платье кто-то разорвал, я хотела его надеть, но кто-то решил насолить мне.
– Не ты ли сама его и порвала…?
Эти обвинения были обоснованными, но очень меня задели. Мне не верят, и я уже ничего не могу с этим поделать, даже когда пытаюсь донести правду. Я не захотела продолжать разговор, развернулась, ушла, не попрощавшись.
Встретила Лира.
– Ох, Элизабет.
– Здравствуй, Лир.
– Выглядишь расстроенной… от чего же? Праздник, стоит веселиться.
– Все против меня. Иногда мне перестает хотеться столько держать на себе.
Он положил свою ладонь мне на плечо. Жест поддержки, от которого мне стало теплее и легче.
– Ты очень сильная девушка, Элизабет. Не из тех, кто сдается. И таких встретить очень и очень сложно… Но одной действительно будет сложно. Для этого ищут своих единомышленников, возможно спутников по жизни.
После его слов я оглянула зал. Лир словно открыл мне глаза. Я смотрела на Кристиана, но затем перевела взгляд на Аннет.
– Спасибо, Лир, вы очень помогли мне.
И приподняв подолы платья, я побежала к Аннет навстречу. Она тоже увидела меня, широко улыбнулась, подняла ладонь, чтобы помахать. Движения оказались неловкими, слабыми. А затем и локоть опустился. Я замедлила шаг, не понимая такой реакции. Ее глаза прикрылись, лицо перестало быть радостным. Я остановилась.
– Аннет?
И она обмякла. Ноги подкосились, а руки не отреагировали, чтобы не разбиться. Ее тело с грохотом упало. Лир побежал к девушке. По залу прошелся шепот, но никто не придал большого значения – опьянела и заснула, прямо на ногах. Но Лир отшатнулся.
– Лир? – я подбежала к нему, протянув руку. – Что с ней?
– Она мертва.
Глава 5: Предзнаменуемый крик
Я хотела, что-то высказать, выкрикнуть, но легкие лишь только вытолкнули воздух. Пузыри направились кверху, а мое тело пропадало все дальше и глубже во тьме. Никто… никто не услышит меня.
Заметка:
К женщине обращаются «Мадам», если она замужем. Соответственно, если «Мадемуазель» – к не замужней.
Загадочные, одурманенные фигуры
Окружили тело.
Их лица прятала маска –
– она прятала у всех испуг и сострадание.
Но у одного она держала безразличие.
Этот кто-то здесь!
Он совсем рядом,
возможно, ты видишь его глаза.
Но понятно лишь одно –
Аннет больше нет.
И девушка в зеленом платье,
Посчитает что вина ее.
Что она промахнулась,
не узнала об этом…
– Она мертва.
Я отшатнулась, словно вместо слов у Лира изо рта вылетели пули. Я попыталась прикрыться руками, но они пронзили меня насквозь. Я не понимала… не понимала как так.
Все красивые и элегантные фигуры окружили тело, смотрели вниз, прямо на нее, словно на музейный экспонат. А я не могла, не осмелилась подойти. И пусть я раньше видела смерть своих родителей, мне только больнее, только больнее, что допустила еще одну смерть, смерть дорогого мне человека. Я не простила себе этого. Она распласталась по полу, в ее руке находились осколки бокала, алая жидкость разлилась возле ее лица.
Кристиан вырвался из толпы, присел к моей подруге. К нему тоже вышел Лир, прикрыл ей глаза. Хрустальные глаза больше не откроются.
Моя грудь тяжело вздымалась. Перед глазами вспыхнула картина моего сна:
Я бежала по палубе. Корабль раскачивался из стороны в сторону. Я споткнулась о свое платье, разбила себе лоб. Позади раздавался визг девушки и я повернула голову, вглядываясь в образ. Это была Аннет. Об плот ударилась такая большая волна, что брызги полетели на несколько метров ввысь. А сама мощная волна забрала мою подругу. Крика больше не было, а над кораблем возникла туча.
Из глаз пошли слезы. Они скатывались по моим щекам, спускались по шее, проскальзывали по груди. Было ужасно больно внутри. Я продолжала пятиться, не в силах выдержать это давление, давление стен корабля, огромной нависающей над нами люстры, двух семейств. Я уже бежала по лестнице чуть ли не оступаясь, двери за мной захлопнулись. Я бежала по коридору, наконец найдя свою дверь, забежала в свою комнату, упала на кровать.
Аннет отравили. И здесь только семья Де Коло, и семья Депардье, наши слуги, Кристиан и Аннет. Я не понимала почему… почему она? Кому она могла насолить? Самая чистая и искренняя молодая девушка. Она ведь ничего не натворила, не могла ничего сделать такого, чтобы потерять жизнь…
Раздался стук в дверь. Я ответила лишь рыданьями. Попыталась успокоить себя.
– Кто там?
– Это… Кристиан.
Я на мгновение задумалась, а затем твердо ответила:
– Войди.
И никому я бы так больше не ответила. Что это могло значить? Я боялась ответить…
– Элизабет…
Он подошел к моей кровати.
Раннее я видел сильную духом девушку. Она бы ни за что не посмела показать мне свою слабость, а тем более слезы. Сейчас же я видел сломленную Элизабет. Она впустила меня, впервые открыла для меня двери. Наверняка чего-то ожидает. Но я не знал, что делать в этом случае. Элизабет наконец-то не отторгла, не оттолкнула меня, а приблизила. Мне казалось, что она видит во мне угрозу, опасность. Она все время отгоняла меня, но во мне из-за этого разгорались чувства. Я играл в эту игру, но затем стал терять надежду, ведь она не хотела… А в тот миг, я в ее комнате, и совсем растерян.
– Ну, Кристиан, зачем ты пришел?
Я остановила этот поток слез, хотя бы потому что здесь он.
– Поддержать вас, прекрасная Элизабет.
Я поднялась с кровати. Взглянула в окно. Черное небо. Это нескончаемая ночь.
– Я не понимаю, что ощущаю…
– Обиду? Злость…?
– Нет, когда вы рядом, я чувствую… не понимаю.
– Возможно вы ощущаете то же самое, что и я…?
– А что вы чувствуете?
Он обхватил мои руки. Наши ладони скрепились. Я закрыла глаза, погружаясь полностью в его прикосновения. Взбудораженность, словно в озеро кто-то кинул камень, и от удара по воде прошлись круги.
– Трепет… – хрипловато произнес Кристиан.
Я испуганно открыла глаза, ведь он четко попал.
Мужчина расцепил наши ладони. Он легко дотронулся до моего лица, обхватив его, повернул к себе, несильно давя, но я не могла отвернуться и смотрела только ему в глаза. Своими большими пальцами Кристиан прикрыл оба моих глаза.
Мне не нравилось, что я не могу ничего сделать, что у руля корабля не я. Что не могу пошевелить головой, что сейчас главнее он. Тогда он снова злорадно произнес:
– Влияние, силу. Общую силу нас обоих.
Я почувствовала его ухмылку, он добавил:
– Только не открывай глаза.
Я поморщилась, ведь меня это не совсем устраивала. И я попросила:
– Проясни про эти ощущения.
– Что мы с тобой оба сильны, не дадим друг другу сделать шаг вперед, если не будем первыми. Но если объединиться… нас ждет влияние.
– Допустим.
– И последнее… что ты чувствуешь?
Прошло пару секунд.
– Но ничего не поменялось.
Он будто наконец решился:
– А сейчас?
Моя нижняя приоткрытая губа оказалась захвачена им. Это резкое непредсказуемое движение, я не смогла что-либо предпринять. Одна его рука аккуратно взяла мой подбородок, а вторая осталась лежать на щеке. Я почти не двигалась, не открываясь, ни уходя от него. Он провел линию своим носом, зацепляя кончиком мой, и идя дальше дорогой по шее и ниже. А затем отстранился.
– Желание, влечение?
Я только сейчас осознала, что он говорит про последнее чувство, про чувство, которое он ощущает рядом со мной. Я либо отвергну его, либо приму. Но разве смогу ли я сказать свой вердикт? Он долго ждал моего ответа.
– Кристиан… я не могу сейчас… не при таких обстоятельствах.
Он кивнул, понимая мою ситуацию.
– Я, надеюсь, тебе стало легче.
Я задумалась об этом. Я словно не узнавала сама себя. Как я могла себя так повести? Нет, я не хочу выходить замуж, тогда я буду в неволе. Или с Кристианом все будет по-другому?
– Убирайтесь.
Он вскинул брови.
– Уходите, Кристиан. Быстрей.
Теперь я говорила это равнодушно. И он ушел, раскрыв дверь, убежал, даже не захлопнув ее. Я сама подошла к ней, повисла на ручке, усаживаясь на пол. Облокотившись спиной о дверь, я закрыла ее.
Ночь тянулась бесконечно, не заканчиваясь. Казалось, что вот-вот за окном окажутся первые лучи, но проплывала очередная туча. Море было спокойное, пока. Минуты стали часами. И я не знала, чего ожидать. Ведь ничего уже не исправить. У меня столько связей на корабле, но я не узнала, что Аннет собираются убить. Отравили последний лучик света на этом корабле, без шансов на воскрешение. Поэтому солнце больше не взойдет. Может и хотелось провалиться в сон, но я так и сидела у двери, глядя в стену, размышляя.
Я вспомнила про Гвеневер, которая почему-то общалась с Лилиан: «Зачем? Мне придется с ней поговорить. И между прочим, она передо мной в долгу…».
Вдруг рядом с моей дверью раздались легкие шажки. Ручка дернулась и я отскочила, поднялась. В комнату зашла Беатрис.
– Что ты здесь забыла?
В моменте я поняла, что редко замечала ее на балу. А это значит, что она где-то скрывалась, а я даже не обратила на это внимание.
– Я думала мы подруги…
– Беатрис, о чем ты?
– В тот момент, пока ты разговаривала с Лиром, я сидела под столом неподалеку.
– Подслушивала?!
– Он говорил с тобой о друзьях… и после этого ты побежала к Аннет! А не стала искать меня…
– Аннет тоже моя подруга… была.
В груди кольнуло, когда я добавила последнее слово.
– Кажется, я никогда не смогу обрести настоящую подругу. Ты просто использовала меня, Элизабет.
– Как ты могла подумать обо мне такое? Ответ же ясен – с Аннет я знакома больше. Но теперь ее нет, а тебе кажется совсем все равно!
– Не хочу с тобой больше ни о чем говорить…
– Так проваливай, глупая девчонка!
И она быстро убралась из моей комнаты. «Необходимо пообщаться с Гвеневер, и что-то от нее узнать».
Я долго общался с Лиром после встречи с Элизабет. Наше общение с ней каждый раз оставляет множество вопросов после себя. На корабле свершилось преступление. А значит пришло время моей роли. Я встретил Лира – человека, с которым приятно поговорить, он сможет поддержать любую тему разговора, подсказать где-то.
– Здравствуйте, Лир.
– Недавно виделись, Кристиан.
Мы прошлись с ним по палубе. Через мою рубашку продувал ветер, ткань переворачивалась обнажая. Мои локоны теребились из стороны в сторону, преображая прическу. Я крутил на рукаве пуговку.
– Маскарад, танцы – идеальное место для отравления. – проговорил я, понимая, что могу обсудить это только с Лиром.
– Пока лица прячутся под масками, когда кружится голова, кто-то из нас умудрился подсыпать что-то в бокал Аннет.
– Совершенно, верно. Но что ему это дало? Неужели Аннет знала какую-то информацию, которая могла кому-то очень что-то испортить…? Вы общались с ней на балу, может она что-то рассказывала вам?
– Совсем нет, она была такой же жизнерадостной, как и всегда…
– Вот именно, то же самое я видел, когда разговаривал с ней вот… здесь. – указал на место рядом с нами возле бортика корабля.
– Тогда, что это может значить?
– Очень много всего, и непонятно закончится ли это на этом.
– А вы как считаете, Кристиан?
– Будет что-то еще.
– Хм… – задумался мой собеседник.
– Лир, передай всем, чтобы старались не выходить из комнат. Я проведу проверку.
– Без проблем Кристиан.
– Спасибо.
«Интересная получилась родня. Две влиятельные семьи Депардье и Де Коло. И ведь кто-то из них решил избавиться от девушки, которая когда-то спасла Виолетту. А может вся проблема в деньгах?».
Я заходил из комнаты в комнату, напоследок оставляя покои Элизабет. Но ничего, абсолютно ничего не получалось найти. У меня зоркий глаз, но от яда скорее всего уже давно избавились. Открылась заветная дверь. Оттуда вышла Элизабет:
– Гвеневер!
Из дальней комнаты выбежала служанка.
– Что угодно, мадемуазель Де Коло?
– Нужна мазь от ожога, раздобудь.
Я зашел в комнату к Аннет. Еще сегодня на этой кровати лежала она, но не вернется. Каюта останется безжизненной. Пытался отыскать какие-то письма. Но она ничего ни с кем не имела. Ни единого конфликта. Но жизнь у нее отобрали.
Мадам Депардье совсем не понравилась идея.
– Я не хочу, чтобы кто-то рылся у меня в вещах!
Моррис лишь поддакивал ей.
– Это необходимо для расследования. Иначе к вам могут появиться лишние подозрения.
– Что вы собираетесь найти? Яд?! Убийца уже давно выкинул его в море. Тогда зачем этот сумбур?
– У вас может быть другая информация.
– Мы не можем вам ее предоставить. – произнес Моррис.
– Почему же? Она связана с Аннет?
– Какой же вы назойливый! Ладно! Проходите, но мы предоставим не все.
Я все проверил, добравшись до неких бумаг. Но Депардье лишь показали, что там нет ничего связанного с Аннет и вновь спрятали документы. «Если мне и понадобятся бумаги, а они понадобятся, я в любом случае достану их, возможно, и без разрешения, для составления полной картины».
Следующей комнатой была Виолетты и Патрика. Месье Де Коло попросил меня не шуметь, ведь после случившегося Виолетта сразу заснула.
Дальше я отправился к Элизабет.
Гвеневер принесла мне мазь, но я затянула ее к себе в комнату.
– Ты же помнишь, о нашем договоре? – я присела на кровать, обмазав свои пальцы средством, начала разговор.
– Вы придумали, то, что хотите?
– Да, Гвеневер, ты должна будешь все мне рассказать, и рассказывать после, все, о чем с кем-то болтала.
– Но что я могу вам рассказать сейчас?
– Например о вашем диалоге с мадам Депардье?
Ее глаза забегали по комнате.
– Она…
Но Гвеневер не стала продолжать, будто придумывая ложь.
– Если соврешь мне… ты знаешь, чем это обернется… И ведь я узнаю.
– Не надо! Прошу, я обо всем расскажу. Она расспрашивала меня о вашем наряде на бал.
– Зачем ей нужна была эта информация?
– Я не знаю… поэтому любезно рассказала про ваше дорогое красное платье.
– Все?
– Да.
И в этот же момент в комнату зашел Кристиан. Гвеневер поспешно убралась. Я отошла от него, ноги коснулись кровати. И я аккуратно присела на нее. Держала ровной осанку, положив руки на белоснежное платье. Кристиан рассматривал меня, проводя взглядом снизу к вверху – моему лицу. Маска валялась на полу. Месье Мейсон сложил ладони в кулак.
– Мне надо обыскать вашу комнату.
Я кивнула, наблюдая за его ловкими движениями. Он изредка бросал на меня взгляд, но, когда наши глаза встречались, он спешил отвести, разорвать это мгновенье.
– Теперь вы боитесь меня?
Кристиан хмыкнул:
– Сначала прогоняете меня, теперь пытаетесь завязать диалог?
– Аннет мертва. То, что она будет со мной на корабле – это была единственная положительная новость. Но теперь и этого нет. Как мне быть?
Он задумался.
– Когда-то у меня тоже был близкий друг. И мы были неразлучны. Его звали Маркеллин. Он пытался от меня что-то скрыть, но с рождения я замечаю такие детали. Искал, копал глубже. И однажды нашел его мертвым. Его беспощадно ударили ножом в живот пять раз. Я начал свое расследование. Оказалось, что Маркеллин был очень азартным, залез в крупные долги, но при этом пытался держать лицо при мне. С ним расправились киллеры, которых и наняли эти владельцы казино. Это поспособствовало моему направлению. Я нашел свое призвание, и теперь детектив, готовый помочь вам найти убийцу на этом корабле.
– Мне очень жаль…
– Не стоит. Это делает нас похожими, тем более это привело меня сюда.
– Мне так неспокойно, Кристиан… я не знаю, смогу ли заснуть. Беспощадный убийца бродит где-то за дверью.
Он присел ко мне на кровать. Я же откинулась на подушки, чувствовала его метавшийся взгляд по моему телу. Хотелось заглянуть к нему в голову, узнать, о чем он сейчас размышляет. Но я не понимала себя, свои действия. Чего мне хотелось? Тогда вновь действовать начал он. Его легкие касания, когда он едва касался своими пальцами моей кисти, проводил по ней, снова отстраняясь. Я поднялась, положила ладонь ему на ключицы, скрывающиеся за ночной рубашкой. Коснулась губами его скулы. Продержав, казалось, долго. А затем прошептала на ухо:
– Я верю в вас, Кристиан.
– Мне приятно это знать, Элизабет.
– Идите и сделайте свое дело.
Кристиан послушно поднялся. Я провела его взглядом. У двери он остановился, развернулся:
– Спокойной ночи, Элизабет.
По моему лбу скатывалась струя крови. Я попыталась подняться, но корабль вновь качнуло, я повалилась, перевернувшись за бортик. Держалась за него руками, крепко, ведь если отпущу – меня захватит беспощадное море. Страшно. Ведь одна большая волна, то меня ждет учесть Аннет. Истошный крик.
Кто-то кричал сверху. За окном я увидела долгожданное солнце. Но оно не обрадовала меня из-за чьих-то мучений. Крик был больной, истошный и… женский.