Всего лишь любители

* * *

– Не совсем согласен с такой тактикой, – заявил Павел, когда они сидели в гостях у Горлова. – Иваныч, а если хорошая подстраховка у соперника? Диагонали не будут проходить. Вот идет передача между защитниками, да? А третий защитник страхует и все время на подборе… Это хорошо, когда в линию играют. Так сейчас никто ведь в линию и не располагается. Кто-то чуть вперед, ближе к центру, кто-то сзади.

Горлов возразил:

– Надо открываться под передачу раньше, чем соперник успеет подстраховать друг друга и с последним защитником открываться ближе к нему. Если играют в линию, тогда и вовсе проще – за спины им.

– Ну, ладно. А вот когда соперник сам сядет в своей зоне? Надо же уметь вскрывать плотную оборону и в позиционной атаке?

– Надо. Только после серьезных тренировок. С другим… составом, – Горлов сказал, словно расставил акценты, и иронично посмотрел на Павла. – А выигрывать сегодня хочется. Тогда за счет чего? Я ж предлагаю эконом- вариант. Стопроцентный. Контратака сходу – наше оружие на первые сезоны. Территорию отдаем. Пусть соперники возят поперек поля.

– И, все-таки, как лучше атаковать, если соперник «сел» у себя в зоне?

– Через фланги, только через фланги.

– Да так и делают сейчас. Никто через центр не пробивается. И не слишком-то это эффективно, между прочим.

– Потому что вас в ваших академиях как учат? Прошел по флангу, ну, там, забегание, например, делается передача, что дальше?

– Подача.

– Вот. Или простреливает низом или делает передачу в центр штрафной. И что?

– Что?

– Ничего. Ты же сам говоришь. Мячей с таких позиций забивается немного. Защитники и вратарь готовы к приему мяча, если защита не провалилась явно. Все мячи подбираются, и следует контратака, а атакующая команда в этот момент вся, как и положено, старается залезть в штрафную, вот и оказывается в полупозиции. В этом случае ей приходится перестраиваться и бежать назад. Вот где силы уходят, и голы соперником забиваются. А надо бы, может, не так красиво и академично, а просто входить в штрафную с фланга, резать угол и не подавать, не простреливать, не делать передачу, а бить прямо в упор, во вратаря, плотно, прямым подъемом, или с носка, не на исполнение бить, просто «убивая».

– С острого угла не забьешь.

– И не надо. Пусть парирует! С четырех-пяти метров в упор не поймает, отобьет. А если в дальний угол – куда будет отбивать? В центр, перед собой. К этому атакующая команда должна быть готова. У нас как бывает обычно? Пробил игрок по воротам – все ждут: что будет. И упускают решающие доли секунды. Надо идти, как в хоккее, на «пятак» в момент, когда партнер еще только задумал ударить. В сыгранной команде такое возможно. И вот когда случится отскок (а он непредсказуем!), «заковырять» мяч в ворота коллективно после одного, двух, трех, пяти рикошетов. Здесь процент везения повыше будет, чем после предсказуемых навесов. Ах, некрасиво… Ну, да. Красиво пробежать поперек поля около десяти километров за игру без единого острого момента с высокими «парашютами» в штрафную, когда все с головы твоих партнеров снимается. Так? Академия! И кому такая академия нужна? И, ведь, скажи, все с фланга только и делают, что пытаются доставить мяч в центр?

– Согласен. На автопилоте. Привыкли.

– Давай попробуем побороться со стереотипами? Подозреваю, несогласных будет много. Наш козырь – нестандартный подход. И еще хотел спросить. Вот как ты думаешь? Почему чаще у нас в нашем чемпионате и сборной стараются сделать передачу, которая не создает обострение? Неужели дело только в том, что так научили? Мне, вот, кажется, в основном, просто стараются переложить ответственность. И это тебе ничего не напоминает? Может, футбол ни при чем? А, Паш?

* * *

Первая товарищеская игра состоялась с интернатовскими выпускниками. Поскольку поле было узковатым, играть в большой футбол не получалось. Семь в поле и вратарь, только так. В воротах – сам Горлов (вратаря пока не нашел). Ну и огреблись по полной. Мячи летели в ворота Горлова один за другим, хотя он, конечно, старался. Возраст сказывался, не очень-то слушались суставы, особенно поясница: она неподвижна, какой-то безнадежно ржавый механизм, даже разминка не слишком оживила… Проиграли 2:9. Без вариантов.

На следующий матч через неделю пригласили поиграть Асеева, выйти на пятнадцать – двадцать минут на замену. Тот посетовал на старую травму в колене, но согласился. Андрей Афанасьевич показал неплохую форму, открывался и отдавал точные передачи. Соперники помнили его как тренера и относились уважительно, не слишком били в отборе. Правда, Асеев быстро устал. Снова потерпели поражение 4:6. В конце Андрей выпендрился: сделал Горлову скидку затылком, думая, что тот разгадает маневр и заберет мяч в руки. Горлов же продвинулся чуть вперед и легкая скидка превратилась в опасный удар в верхний угол. Сергею пришлось переложиться и в отчаянном броске вытащить мяч на угловой.

– Андрей, что творишь?

– Сам должен о-оценить ситуацию правильно.

– Отдаешь назад не думая! Я как раз к тебе пошел.

– Зачем ко мне? Интуиция должна быть когда и ку-уда делать движение. Христос говорил: «Много ходить не значит продвигаться». – Асеев засмеялся.

– Иди ты… к стоматологу! – Горлов явно разозлился (еще бы… снова проиграли и как-то безнадежно).

Асеев незамедлительно ответил шуткой, что зубную прореху сделали за вредность, заметил, что пора тренироваться по-настоящему, если задумал великое (намек в адрес Горлова). И, конечно, опять украсил ответ соответствующей поучительной цитатой. Да задолбал! Как он их запоминает?

В раздевалке Горлов задал команде только один вопрос:

– Такой футбол кому-нибудь из вас нужен?

– Нормально поиграли, – Боря Абдулатипов, технарь, любитель с мячом повозиться, пожал плечами.

– Борь, ну ты же вообще не возвращался!

– А что мы здесь, умирать собрались? Для радости, для удовольствия играем.

Карцев горько усмехнулся:

– Отымели нас как хотели. Вот как раз у них было удовольствие. У меня вообще никакого.

– Тренироваться надо, чтобы возвращаться! Я не лось, чтобы носиться туда-сюда.

– Так тебя ж, Борь, ни на одной тренировке не было!

– Работаю пока. Так смены совпадают. Как смогу – приду.

Абдулатипов и Горлов возвращались вдвоем. Борис вспоминал:

– Когда молодой был, говорили, что мой стиль наиболее подходит для московского «Спартака» того самого, романцевского периода. Мягкая техника владения мячом, мысль кое-какая была, хорошие передачи отдавал, в ножку, на ход, вразрез. Сравнивали с Ильей Цымбаларем. Второй, мол, растет. В молодежку нашу «Торпедо» из Кунцево приехали скауты. Специально на меня. А я в тот день на тренировку как раз и не пришел. Бухал… Если бы знал, что надо обязательно прийти, что жизнь моя, может быть, решается, конечно, не стал бы ерундой заниматься. Ну, что сделаешь, как вышло, так вышло. Так звезды расположились. Потом родители переехали из Москвы в Тюмень, а через пару лет здесь осели, в металлургическом краю. Иваныч, я от своего не отойду: игра должна приносить радость. Счет как раз забывается, а удовлетворение от мысли на поле остается. Что такое победа? Далеко не всегда все сходится. Ну, нет и не надо. Сегодня твой день, завтра – не твой. А так только нервную систему расстраивать. Здоровье дороже, тем более с возрастом. Ребенок вот у меня родился, работу на заводе только-только нашел. После смены даже разговаривать особенно неохота. И вот здесь, на поле, кажется, порадоваться бы, а тебе опять про цели, задачи, победы… Понимаешь?

Когда Горлов расстался с Абдулатиповым, его догнал Асеев, спросил:

– Ну, как там Елизавета Е-егоровна?

– Да, ничего. Спасибо ей. Поле теперь есть, надо только до ума довести, раздевалка есть, в спортзал даже пускают, график согласовали. Списки на каждый день входящих уже не требуют. Видели, как косил, пожалели… Никто не приходит помогать. У Пашки учеба, у других – работа и семья. Еще дождь часто льет, косилка глохнет.

– Ну да, ну да… Ты застрельщик, вот с тебя и спрос. Не о-обижайся, что не помогаю, я б с радостью, но сейчас – мертвый. Мениск вылетает, и сердчишко ба-арахлит. Жена все шлет провериться. Сегодня вот поиграл и опять давит. Не выйду больше на поле. У меня просьба к тебе есть. Ты поговори с Егоровной насчет трудоустройства? Может, в-возьмет?

– Так ты ж уволился в прошлом году!

– У-ушел из-за отсутствия вакансии, а футбольным тренером неинтересно подрабатывать. Спроси, может вакансия б-будет с осени по истории?

– А самому поговорить? Так вот как-то несерьезно…

– Не знаю, захочет видеть или нет. Расстались-то нехорошо, конфликтно. А ты как бы в до-оверие вошел и футбольный твой п-проект как раз тут к-кстати…

– Андрей, мне бы очень не хотелось грузить ее проблемами, кроме футбольного проекта.

– Послушай, ну я ж тебе нужен?

– Нужен.

– Денег не прошу. Помоги словом! Замолви. Да-да, нет-нет. Уговаривать не требуется. Так, между делом забрось у-удочку. А вот, мол, был у вас такой Андрей Афанасьевич. Была и команда, и воспитательный спортивный п-процесс кое-какой. Да сам же видел моих орлов! Отгрузили нам сегодня. Это ж как моя личная печать! Даже лучше всякой печати. А я гораздо больше могу на самом деле, потенциал нереализованный в-воспитательный и образовательный у ме-еня большой. Дети любят. Идешь по территории, а тебе со всех сторон: «Андрей Афанасьевич, п-привет! Андрей Афанасьевич, как дела?» И до сих пор п-подходят, встречают на улице. Жалеют, что ушел. А Егоровна тоже хороша. Христом сказано: «В своем глазу бревна не чувствуем, а в чужом и с-сучок виден».

* * *

Игра пока не шла, зато шел процесс развития «инфраструктуры». Елизавета Егоровна выбила кое-какие небольшие деньги, Чекалин нашел тракториста и двух рабочих, которые срезали штанги, выкопали и убрали выпирающие из земли бетонные башмаки, наварили новые, из металла, снова закопали, сделали сзади проушины, почти как в английской премьер-лиге, чтоб висела сетка – и ворота выглядели как настоящие. В белый цвет покрасили – что надо! Горлов и компания, вшестером, с лопатами и носилками выровняли поле, кое-где убрав кочки, а просевшую землю, где была проклятая теплотрасса, засыпали дополнительным слоем. Газонокосилка на колесах, не триммер, работала отлично: срезала не только траву до минимального, нужного уровня, но и создала эффект полос, как будто на настоящем поле большого стадиона.

У бровки пришлось раскопать немыслимое количество каких-то металлических обрезков труб. Говорили, что это остатки от флагштоков, но точно никто не знал, что это такое, в том числе и директор. Асеев где-то у себя нашел две сетки на ворота, притащил чехол – сумку для футбольной формы. И венец всему – сама форма: Чекалин, сумев взыскать со своих партнеров старые долги, купил для команды комплект на восемнадцать человек полевых игроков и двух вратарей. Форма обошлась дорого – красная с черными вертикальными полосами (почти «Милан»), черные шорты, гетры в отличие от Милана, красные, но материал качественный, кажется, прослужит долго… У вратарей – черные трико и зеленые свитеры. Бутсы и перчатки должны пока иметь сами. Скинувшись, купили первые десять мячей. По качеству и цене далеко не самые-самые, но все-таки. Нашли в спортзале интерната старые фишки, не плоские, высоковатые, что не совсем удобно, зато пользовались ими бесплатно. Вот как-то так пока…

Разработали план тренировок на первый месяц с участием Горлова, Карцева, и с учетом советов Асеева. Главная и первейшая задача – упражнения на удержание мяча и отбор. Игроки подолгу должны взаимодействовать, чтобы удерживать мяч. Другая группа старалась идти в отбор и после отбора, сама, в свою очередь, удерживала его. Количество передач определяло успех группы. Проигравшие бегают дополнительные круги и ускоряются. Вратари работают по своему плану, который определил Горлов. Тренируют игру на выходах, защищают ворота, сконструированные в центре поля из фишек таким образом: удары игроки наносят как с одной стороны ворот, так и с другой, «насквозную», в высоком темпе. Вратарь только успевает разворачиваться, а мяч уже летит в створ. С вратарями проблема. Ребята приходят и уходят, а полноценного тренировочного процесса никак не получается. Горлов часто сам пытается играть эту роль, чтобы тренировать хотя бы удары. В среднем на тренировку стало появляться стабильно восемь человек, уже не так плохо. Асеев стоял у бровки, что-то подсказывал, однако часто внезапно уходил. Потом звонил, извинялся, не объясняя толком ничего.

Косить траву Сергею по-прежнему приходилось почти всегда в одиночку. Поле большое, трава под солнцем и дождем растет быстро: не по неделям, а по дням и часам. Запускать нельзя, иначе потом не справиться. Игроки помогают редко, почему-то считают, что это, прежде всего, обязанность создателя проекта… Но он справляется пока. Елизавета Егоровна довольна, про приказы и списки не вспоминает. Жизнь в целом налаживается.

Команду назвали «Альянс». Это предложение самого Горлова. Название наиболее точно отражает историю создания команды, мужского рода, что добавляет брутальности и духа. Еще Горлов видел в этом образе попытку единения, некого союза единомышленников… Хотя ему возражали: альянсы, мол, временное дело, создаются и распадаются. А как корабль назовешь, так он и поплывет, как известно. Ну и пусть говорят. Найти изъян можно во всем.

Так прошло первое лето. И никто из них (ни сам Горлов, ни другие) даже предположить не могли, какая история их ждет.

* * *

– Природа Центрального банка двойственна… – Горлов читает лекцию и видит в открывшейся двери лицо Асеева, который движением глаз и головы приглашает выйти. – Так, вот… С одной стороны это государственный банк, а, с другой, он не подчиняется распоряжениям исполнительной власти, которая не может заставить его, например, проводить неконтролируемую эмиссию, или поддерживать экономику прямым кредитованием, как было во времена Советского Союза. Минуточку…

Горлов выходит с легким раздражением, у него мало времени, а материал еще не вычитан.

– Ну что?

– Есть тут возможность освещение на поле сделать…

Раздражение сменяется восторгом.

Асеев самодовольно улыбается:

– Моей супруге, ну, то есть нашей управляющей компании, электрики должны, переплатили им в свое время. Оформим взаимозачетом, денег от них все равно не дождешься.

– Как отчитываться?

– Не твоя забота. Это с прибыли, тут денег жи-ильцов нет, так что разберемся. Ты с Егоровной не…?

– Не.

– И что так?

– Ей некогда. Звонил дважды, не удалось даже словом обмолвиться.

– По-оговори, я вот стараюсь же для команды…

– Андрей, понял, сделаю. А сейчас время поджимает, извини…

– «Время – деньги». Франклин Бенджамин. Не во-опрос. Поговоришь с Егоровной?

Горлову врать стыдно, ведь Сташинской он, на самом деле, даже не позвонил. Думал, может как-то само рассосется… Не тут-то было. Избежать разговора не удастся. Как же не вовремя! Сейчас любой контакт с директором – качающийся понтонный мост. Однако, свет на поле – великая вещь, можно тренироваться поздно вечером… И это аргумент в пользу Андрея.

Сташинская на просьбу о трудоустройстве Асеева поджала губы:

– Мы люди взрослые, каждый решение принимает сам. Оно принято в свое время Андреем Афанасьевичем, и вопрос закрыт. В одну реку два раза не входят.

– Ну, может быть, считает, что его потенциал не полностью раскрыт, и он способен дать детям больше. Один шанс…

– Нет вакансии.

– Вообще никак?

– Никак. Возможно, в следующем году. Вы же знаете, нам урезают, с деньгами становится труднее год от года. Хотя… должна еще сказать, вы с ним вообще зря связываетесь. Не для передачи, конечно. Вы получите с ним массу проблем.

– Любой может создать проблемы…

– Наверно. Только надо находить компромиссы, без них в нашей педагогической системе, вы же знаете, никуда. Да и не только в нашей. Если ставишь себя выше других, всех пытаешься поучать, высмеивать, упрекать, рано или поздно окажешься в изоляции. Человек этот может запросто и подставить. Обидчив, неуживчив. Я со своей стороны готова входить в положение, могу выслушать, помочь по возможности. Только если в отношениях есть доверие.

Она смотрела на Горлова не мигая, и былое радушие куда-то стремительно улетучивалось. Сергею стало не по себе.

– Как насчет электричества?

– А вот за это спасибо ему и вам, – Елизавета Егоровна вновь явила улыбку. – Поддерживаю, конечно. На днях определим, на какие столбы установить прожектора, а щиток внутрь проведем, чтобы посторонние не забрались.

Асеев на следующий день мрачно выслушал переданный Горловым вердикт директора за изъятием, естественно, характеристики его личности.

– Ну, особенно и не о-ожидал услышать другое. Козьма Прутков говорил: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». Еще скажется мое отсутствие… Видел тех па-ацанов, как они играли? А больше таких не будет никогда, вот увидишь. Потому что я-то с душой подходил… Общество разделяют на элиту, которой можно все, и меньших людишек, права которых ничего не стоят, и которыми можно помыкать, как хочешь. По Христу: «О-опустеет царство, которое разделено, не устоит дом, который р-разделен сам в себе». Завтра съездим к электрикам. До-оговоримся.

Асеев чуть опустил голову и пошел прочь по коридору, Горлову стало жаль его, и с этого момента вот это самое чувство преследовало Сергея постоянно, а, кроме того, ощутил он в асеевской печали и некую высшую справедливость. Вот просто гоголевский персонаж Андрей Афанасьевич, да и все тут…

БАНДЕХА

Секретарь в деканате горловского учебного заведения, милая девушка Катерина однажды, случайно увидела, проходя мимо, Сергея на футбольном поле стоящим в воротах, подошла и сочувственно заметила:

– Сергей Иваныч, мы вас так и потерять можем… Осторожнее, в вашем-то возрасте. У меня двоюродный брат – вратарь, он играет за любительскую команду, поговорите с ним?

Горлов согласился, и его встреча с кандидатом во вратари состоялась. Парня звали Максим, да уж какой там парень: был на тот момент тридцатилетним мужиком. Показался он Горлову, однако, интересным за сумасшедшую энергию, живость, которой нет у многих молодых. Максим Журавлев заполнял пространство вокруг себя, извергая поток слов:

– Играем своей группой, постоянной, называется «Легион». Выросли в одном дворе, кое-кто еще там и сейчас живет. Катаем так, для себя, нам просто хочется играть, много чего уже выиграли на местном уровне. Я как бы у них на постоянку, но могу помочь, если надо. Вы там напишите СМС, когда, че, я подтянусь.

– У нас…

– Хорошо, что у вас есть такое желание. Много талантливых пацанов, а нет организатора, чтобы объединить, объяснить, как, зачем и почему, и…

– Точно…

– Объяснить и зажечь, вот так вот по-настоящему зажечь, повести за собой, чтоб интересно было и на пользу пошло. Такой проект был бы стоящим делом. Я могу еще других подтянуть, если у нас с вами получится. Вы же у интерната собираетесь? Время согласуем и – вперед.

– По времени…

– Да я у Паши узнаю, мы с ним знакомы вообще-то. Сам еще свой график посмотрю. Сейчас период такой сложный – на двух работах. Не знаю, как у меня пойдет, но постараюсь. Играть, конечно, хочется и в серьезных турнирах, пора уже выходить на какой-то другой уровень, почувствовать, что ты можешь, чтоб там без соплей, по-настоящему. Все играем мини да мини, а вот полный бы формат… На город не собрались – не хватает народу. На игры вы же понимаете, надо, чтоб народу с запасом было, а то как игра, один работает или болеет, другой с похмелья, третий – травма. Надо, чтоб минимум человек тридцать в заявке было.

– Тренировки…

– Тренировки необходимы. Нашим все время говорю: без постоянных тренировок ничего не получится. Игра игрой, а навык только через тренировку, тут и спорить не о чем. Если говорят, что и так нормально, это просто ни о чем. Если вратарь не в тонусе, там бесполезно, там ловить ему нечего, как говорится. Наколотят, сколько захотят. А зачем выходить на поле, если не готов, правильно? Не для того же мы хотим играть, чтоб только «получать». Надо выигрывать.

Он говорил и говорил, затягивая собеседника в разговор, как в водоворот. Он совершенно не умел и не хотел слушать, и это не самая лучшая черта характера, которая может помешать во время игры. Зато, какие перли из него эмоции! Сразу видно: футбол едва ли не на первом месте в жизни. Без таких людей проект не вытянуть. Тем более, на самом трудном, начальном этапе.

– Перчатки не забудь.

Максим сразу прервал тираду.

– А у вас нет разве?

– Будут, но пока нет.

– У меня есть перчатки, но они такие рваные… А когда будут?

– Скоро. Занимаемся этим.

– И денег нет?

– Пока нет.

– Понимаю. Только без денег не получится. Спонсоров не искали, разве?

– Ищем. Форму вот купили, мячи.

– Хорошо, только надо серьезно подходить, людей с деньгами подтягивать.

Журавлев расстроен, но пыл еще не угас окончательно, долго рассказывает о своих предпочтениях в футболе… Горлов с трудом прощается с ним.

Через пару недель Макс приводит в команду группу упертых парней, так что впервые складывается цельный коллектив, и с этого момента, пожалуй, все и началось по-настоящему. Кроме Журавлева, это: Каморин Сергей, харизматичный, настырный, дриблер, правда, часто передерживает мяч; Постеев Леша, пластичный, как африканец, хорошо видит поле; Замотин Влад – это скорость: прокинул, убежал, и мощно пробил; Батеев Антон – техничен, умеет вовремя развернуть атаку, отдать пас в ногу мягко и точно, может и пробить с дальней дистанции; Зибарев Сергей, невысокую скорость и неюный возраст компенсирует умением организовать и повести за собой, прирожденный лидер, играет отлично в отборе; Стоколов Андрей – мобильность, выносливость; Лепицкий Евгений, жесткий, с сумасшедшим ударом; Стаценко Юрий, высокий, нескладный, но с понятием, в общем, играющий…

Еще пришли в команду: Шапоренко Игорь, несколько самоуверенный, однако, опытный защитник, «читающий» соперника, хорошо играющий головой; Метельников Костя, вратарь, невысокий, зато резкий, с отличной реакцией.