Остаться на грани

Глава 2

Сентябрь 2014

Где-то около трех месяцев назад я начал работать в кафешке Асматуллы-бея. За это время я, как мне казалось, уже почти полностью освоился в этом никогда не спящем большом городе. Каждый день я ездил из одной его части в другую, из Азии в Европу и обратно. Никогда бы раньше не подумал, что буду об этом вот так вот просто говорить, как бы промежду прочим – о путешествии между двумя материками. Это стало настолько обыденным, что практически уже и не ощущалось чего-то увлекательно в этом. Район, где мы жили с дядей, Бааларбаши, был тихим и спокойным. Тот же, где была моя работа, напротив – шумным и перегруженным. В течение дня его многолюдные улицы невозможно было наблюдать пустыми. Все время огромные потоки людей курсировали по нему в самые различные стороны. На дорогах стояли извечные пробки. Но я привык ко всему этому – пацан, который кроме двух самых что ни на есть обычных украинских городов ничего в своей жизни более не видел, теперь чувствовал себя как рыба в воде в этом чуждом и ином мире. Но я понял, что мне оставалось только ассимилироваться, мимикрировать в этом огромнейшем улье, где каждый знал свое место, каждый член этого стамбульского роя каждое утро и каждый вечер двигался только по одной единственной заданной траектории. То, что со стороны казалось хаосом, на самом деле было четко слаженной и отрегулированной системой. И теперь я стал частью ее, еще одним винтиком в ее четко работающем механизме.

Траектория Ильяса после моего спасения тоже поменялась. Он частенько захаживал вечером после работы в наш ресторанчик покушать самсы. У меня появился хороший собеседник. С моими коллегами-уйгурами особо дружеских отношений у меня не складывалось. Они просто были другие, на своей волне. Ильяс же был интересным человеком, он стал вторым после дяди, кто меня всему обучил в этом городе. Когда у меня выпадали выходные, мы частенько садились в метробус (это вид транспорта, объединяющий в себе как свойства метро, так и автобуса – внешне это был автобус, но передвигался по трассам он на своей, отдельной огражденной полосе прямо по середине дороги, что позволяло ему не стоять в пробках), затем мы выходили на первой попавшейся остановке и начинали изучать тот район. Это было интересным занятием, которое помогло мне освоиться в городе.

Как я узнал, отец Ильяса тоже был в Стамбуле и вместе с ним Ильяс и работал. Тот был челноком – имел свой тряпичный магазинчик на вещевом рынке в Симферополе, но по большей части находился во втором магазине, в Стамбуле. Так вышло, что наши с Ильясом отцы оба занимались торговлей. И в этом мы были похожи с ним – как и я когда-то, он помогал своему отцу, был его правой рукой.

Та девушка, незнакомка небесной красоты, за все эти два месяца еще пару раз захаживала к нам, но я так и не решился даже узнать ее имени. Да и она не обращала на меня большего внимания, чем просто на мальчика-официанта. Она, наверное, была студенткой, училась в каком-нибудь престижном универе, собиралась строить карьеру. Да и одевалась она вроде как небедно, я не сомневался в том, что она из семьи с достатком. Какое ей было дело до меня – пока бесперспективного юноши восемнадцати лет, понятия не имеющего о том, что будет дальше в его жизни, что будет после этой кафешки?

Но сегодня вечером я возвращался с работы таким воодушевленным как никогда. И причина крылась вовсе не в том, что на следующий день у меня должен был быть выходной. Это конечно не могло не радовать, но не так, как то, что еще ожидало меня завтра. Я не мог не поделиться этим со своим единственным близким другом здесь. Миновав несколько затемненных дворов, я остановился у подъездной двери. Лампочка не горела, но я был здесь уже не первый раз, и без труда нащупал нужную кнопку домофона. Темные подворотни Аксарая, района где находились апартаменты Ильяса, тоже более не смущали меня. Дверь разблокировалась, и через минуту я уже, проскочив несколько ступеней, оказался на пороге его квартиры.

– Селям, брат! – хозяин дома не заставил себя долго ждать и после крепкого рукопожатия и похлопывания по спине пропустил меня внутрь. – Ну рассказывай, как что, как сам?

– Ты один?

– Да, баба́шка¹⁸ сегодня на складе всю ночь будет занят, пересчитывают новую партию. А что?

Разувшись, я проследовал в гостиную и уселся на ковер, облокотившись на диван. Ильяс пошел наливать чай.

– У меня офигенные новости! – начал я, когда он вернулся с двумя стаканчиками, из которых валил пар.

– Что случилось, братан? Рассказывай давай! – расположившись напротив меня, скрестив ноги, он внимательно принялся слушать то, чем мне не терпелось поделиться.

– В общем, – я отхлебнул чая и тут же сморщился, обжегшись кипятком, – сегодня она опять приходила!

– Ха-ха, ты все не моешь выкинуть ее из головы, брат?

– Каждый раз, как она появляется, я только и мечтаю о том, чтобы приобнять ее, прижать к себе, уложить ее головку себе на грудь, – мечтательно пролепетал я.

– По-моему, она не твоя, не та, которая была бы тебе идеальной парой, – заключил Ильяс.

– Почему ты так думаешь?

– Видел я ее пару раз в кафешке, не знаю, не понравилась она мне. Пока ты с заказами бегал, я слышал, о чем она с подругами разговаривала – пустые бабские сплетни. И понты, много понтов…

Но я Ильяса не слушал, мое сердце выпрыгивало из груди, трепетало при одной лишь мысли о ней. Мне не казалось, что она была пустышкой. Просто, видимо, не нашелся еще тот, кому она смогла бы открыть свой внутренний мир. Я перебил друга, так как уже желал перейти к самой главной новости:

– Я сегодня заговорил с ней. И она обратила на меня внимание!

– О-о-о! Красавчик, братан! – ободрительно протянул Ильяс.

– Короче, ее зовут Сусанна. Она – крымская татарка тоже! Представляешь?! Работает манекенщицей, тут неподалеку, в районе Лалели, в бутике.

– Ну, с ее внешностью я предполагал, что она занята в чем-то околомодельном.

– Я пригласил ее завтра погулять вместе, – выстрелил я последнюю свою новость и запил чаем.

– Так ты вообще делаешь успехи, Карим!

– Вот только идти-то мне не в чем. Я подумал, может сможешь одолжить мне на день свое то пальто? – я и сам давно мечта обновить сой гардероб, прикупить красивых вещей, а то последние месяца три ходил практически не вылезая из футболки, джинс, кроссовок и легкой куртки по вечерам. Но денег хватало пока только на поесть и на проезд.

– Да без проблем, братан! – Ильяс пулей устремился в свою комнату и через пару минут вернулся с несколькими вешалками в руках. – Ну, что, примеряй! – бросил он на диван пару цветных рубашек, черные вельветовые джинсы, тройку модных галстуков и собственно само пальто. Благодаря тому, что его отец занимался как раз одеждой, у Ильяса всегда были хорошие и недорогие вещи. Я выбрал темно-синюю рубашку и узкий гармонирующий галстук. Спустя пять минут я уже стоял посреди комнаты носками на ковре, натягивая последнюю деталь наряда – серое, элегантное пальто до колен.

– Ах-ха-ха! Ты прям вылитый жених! Она вся растает от тебя, братан!

– Ну что, норм? – неуверенно осмотрел я себя.

– Вообще класс! Просто непривычно тебя видеть в таком прикиде.

– Спасибо тебе больше, сагъ ол¹⁹, – я принялся переодеваться обратно в свою одежду. – Ну я наверное должен уже идти, – взглянул я на часы, натянув футболку.

– Бир шей дегиль²⁰, брат! Слушай, можешь остаться на ночь, если хочешь. Вы где договорились встретиться и когда?

– Здесь у метро Йеникапы в десять утра.

– Ну все тогда, оставайся, завтра сразу сутра пойдешь туда.

– Правда? – Ильяс кивнул.

Я был очень рад такому предложению, так как не хотелось уходить. Я итак мало с кем общался, а тут представилась возможность за весь вечер наговориться с другом или заказать пиццу и залипнуть вместе в какой-нибудь фильмец. На следующее утро я нарядился, брызнулся духами, которые мне тоже подогнал Ильяс и, заняв у него лир двести, я отправился на свое первое свидание в Стамбуле. Как назло я был на нуле в конце месяца, а Сусанну надо было куда-то сводить, посидеть в каком-нибудь милом месте. Но Ильяс еще раз показал, что был настоящим другом с большой буквы и выручил меня и в этом.

***

На улице было свежо. День выдался пасмурным, но это не могло омрачить моего ликующего настроения. По пути я прикупил скромный, красивый букетик и уже стоял у спуска в метро, ожидая ту самую девушку моей мечты, которую два с лишним месяца боялся пригласить на свидание. Боялся услышать отказ из ее уст, но сейчас, спустя несколько минут, я должен был стать самым счастливым человеком на всем белом свете – я шел на свидание с тем самым ангелом, в которого влюбился с первого взгляда. Какой же я был глупый до этого – ведь мог же уже давно пригласить ее! А она, наверное, ходила в наше кафе и все думала: «Когда же он наконец решится? Что за тормоз такой?». А я и впрямь тормозил, однако теперь этот барьер был сломлен. Переступив через свое стеснение, преодолев неловкость, я таки заговорил с ней. Сусанна, какое красивое имя. Именно таким и должно было быть оно у столь прекрасной девушки. И вот она появилась на горизонте. Я тут же двинулся ей навстречу.

– Ты просто великолепно выглядишь сегодня! – подбежав к ней, выпалил я комплимент и всучил цветы. Щеки горели. Она взглянула на меня и так мило улыбнулась, отчего все внутри словно оборвалось.

– Привет! Спасибо! Ты тоже, – оценивающе она просканировала меня своими зелеными глазами, – непривычно так тебе видеть таким! – Сусанна потянулась ко мне, и я приобнял ее. Впервые я ощутил тепло ее тела, ее короткое дыхание на своей шее.

– Предлагаю проехаться в Бебек – там есть одна кафешка с восхитительным видом на море, – это местечко я приглядел уже давно, мечтая сидеть в обнимку со своей любимой девушкой на плетеном диванчике на террасе и любоваться спокойной гладью Босфора.

– Я не против, веди! – она была весела и задорна. И я был рад видеть ее такой, я был на седьмом небе от счастья, что она пребывала в таком хорошем расположении духа при встрече со мной. И мы направились к метро.

– Так значит ты работаешь моделью? – мне было интересно узнать как можно больше о ней, хотел знать абсолютно все: чем дышит, чем живет, что ей нравится.

– Ну, да, только по подиуму в нарядах я не хожу – мы стоим в магазине как живые витрины что ли, демонстрируем покупателям платья и другие вещи, – я обожал слушать ее голос, самый нежный во вселенной.

– Если честно, я думал, что ты студентка.

– Нет, у меня, к сожалению, не получилось.

– А твои родители с тобой?

– Они остались в Крыму…

– Как и мои, – подметил я, начиная входить в ее положение и понимать, каково было ей одной в этом городе. Наверняка первое время друзей у нее тоже было немного.

– Да, я приехала сюда одна. Мои родители работают в Симферопольском универе: баба́шка²¹ – профессор, ана́шка²² – бухгалтер.

– А ты чего же не поступила туда?

– Я подавала документы в стамбульский ВУЗ, и поступила, мне даже бурс²³ дали. Но через год отчислили…

– За что, что произошло?

– Да так, не хочу вспоминать об этом, – отвела взгляд Сусанна, – но родителям я не смогла рассказать правду. Мне было стыдно, что дочь профессора вылетела из универа. Тогда я и нашла эту работу здесь. Родителям говорю, что все хорошо, что учусь, подрабатываю.

Как же сильно ошибался в ней Ильяс. Он мог судить только по внешности, но теперь я понял, что на самом деле она переживала, что, как и у меня, не было у нее той беззаботной, безбедной жизни, как можно было бы представить со стороны.

– И давно ты тут, в Стамбуле?

– Ты же уже спрашивал вчера? – внезапно игриво уставилась она на меня.

– Э-м, ну да… – мне вдруг стало так стыдно, что я оказался таким невнимательным. На мгновение захотелось даже под землю провалиться.

– Это уже мой второй год.

Я и впрямь в упор не помнил, чтобы вчера она мне рассказывала об этом, когда я заговорил с ней в ресторанчике. Выходило, что Сусанна могла быть года на два старше меня, раз поступала в университет еще два года назад. Я не был против большой разницы в возрасте между парнем и девушкой или мужем с женой (между моими дедушкой и бабушкой, например, была разница в десять лет, и для меня это было нормально), но я никогда не представлял себе, что моя жена была бы старше меня. Хотя два года это ведь и не такая большая разница. Именно так я себя успокаивал.

Во время поездки в метро мы еще беседовали о всяком разном. Время летело быстро, и я даже не успел заметить, как мы, сделав после метро пересадку на автобус, плавно добрались до нужной автобусной остановки на набережной в Бебеке, от которой оставалось самую малость дойти до той кофейни у воды с романтической обстановкой. Тут мобильный телефон Сусанны зазвонил, она закопошилась в сумочке. Она довольно долго рылась среди всевозможных других вещей, пока наконец торжественно не вытащила его с самого дна. Звонивший же человек не сдавался. Беззаботная улыбка с ее лица отчего-то спала, и Сусанна сделалась какой-то взволнованной. Она быстро ответила. Ее разговор на турецком был недолгим. Я пытался понять через ее эмоции, что ей говорили, но так и не сумел заключить – было ли это неприятным известием или просто неожиданным звонком. Закончив, она наконец подняла свой взгляд на меня и все стало на свои места:

– Моя подруга попала в больницу, ей стало плохо и ее увезли на скорой. Я у нее одна знакомая в этом городе, поэтому мне и позвонили, – выпалила она скороговоркой. – Прости, Карим, так неловко получилось – мне нужно поехать к ней. Я не могу ее бросить.

– Да, конечно, – попытался я войти в положение, тем более что личико Сусанны выглядело так умоляюще, что я не мог ничего возразить.

– Я была рада с тобой прогуляться, Карим, было правда очень весело, но такая ситуация… – заспешила она.

– Быть может, мне с тобой сходить? – вдруг осенила меня замечательная мысль, как можно было бы продолжить наше общение. Но моя спутница отчего-то не разделила моего энтузиазма.

– Не стоит, – мягко ответила она, – спасибо тебе огромное за проведенное время. Мы как-нибудь обязательно еще погуляем, – приобняв меня и не дожидаясь моего ответа, она поспешно запрыгнула в как раз в эту минуту подошедший к пустой остановке автобус.

Меня переполняли смятенные чувства: я был растерян из-за такого внезапного прерывания нашего первого свидания, но в тоже время и воодушевлен – она сказала, что ей было весело и интересно со мной! А это значило лишь одно – у меня были все шансы, и я не собирался их упускать.

Октябрь 2014

– Алло! Ана́м²⁴, селям алейкум! – с экрана ноутбука на меня смотрел мама. Картинка в Скайпе немного зависала, потому я видел ее с застывшей радостной улыбкой на лице.

– Алейкум селям, бала́м!²⁵ Как дела у тебя? – кричала мне в наушники мама, вероятно полагая, что от этого связь станет лучше.

– У меня все хорошо. Продолжаю работать, коплю деньги, – с мамой я в последнее время связывался довольно редко – где-то раз в месяц. Каждый раз поздно возвращаясь с работы в кафешке, у меня не хватало сил больше ни на что, как завалиться спать. Я даже не ужинал, так как кушал перед выходом там же, вместе с уйгурами.

– Если у тебя нету денег, ты не молчи, все говори мне. Я тебе вышлю если что!

– Не надо, ана́м, сагъ олунъыз!²⁶ Вы себе оставьте лучше, у меня всего хватает, я справляюсь. Спасибо, правда, не надо, – она продолжала работать в магазине и получала все те же копейки, а в последние месяца и того меньше, но всегда норовила отправить мне хоть что-то, переживая, чтобы я тут не сидел босой и голодный. Однако зарплату мне немного подняли, и теперь я мог даже откладывать понемногу. Раз в месяц я ходил в магазин, прикупал одежду к зиме.

– Ана́м… я еще кое-что хотел рассказать вам… – я должен был поделиться своими чувствами с самым близким мне человеком. – Мне нравится одна девушка, она крымская татарка. Мы гуляли с ней, общались, и мне кажется, что я люблю ее…

– Это хорошо, бала́м, – улыбнулась мама, – только будь осторожен, не принимай поспешных решений, будь рассудительным. Я знаю, что ты выберешь достойную, – мне стало легче, когда я открылся ей и получил слова поддержки. Но мне вдруг почему-то захотелось быстро перевести разговор на другую тему.

– Как там баба́?²⁷ Есть какие-то новости о нем? – в последний раз, когда я говорил с мамой по Скайпу, то узнал от нее, что дело отца вроде бы как собирались пересматривать. Об этом ей рассказал Амет, старый знакомый нашей семьи, который работал в полиции.

– Его оправдали, – лицо мамы вдруг погрустнело, – но только частично. Полковник Захаркин не смог найти доказательств и подтвердить, что баба́ это контрабандист Хызыр. Но он все равно оставил его в тюрьме. Теперь Исмета считают подельником Хызыра, его посредником в Крыму, – когда картинка на мониторе прояснилась, я увидел слезы на лице у мамы. Мне и самому от всего этого становилось так плохо… Я искренне надеялся, что в нашей стране еще осталось правосудие, но по факту местные чиновники вершили беспредел. Им нужно было закрыть преступника, отчитаться, что они провели опасную и важную операцию, и они всеми честными и нечестными путями это выполнили бы. Полковник не был исключением. Наверняка и он перед своим руководством отчитывался об успешно проведенном задержании крупного контрабандиста. А улики в сфабрикованном деле все не вязались у него, но папу он все равно решил посадить: «ничего страшного, что он не сам Хызыр – пускай будет его посредником»

– А неделю назад… – мама неожиданно запнулась, – я не хотела тебе говорить… волновать тебя…

– Что такое, ана́м? – сердце вдруг отчего-то заколотилось в груди, словно предчувствуя нехорошее.

– Исмет… баба́… он…

– Говорите, ана́м, не томите!

– У него случился инфаркт в КПЗ… его не успели спасти…

Все внутри меня в одно мгновение оборвалось, я даже подскочил с дивана, едва не уронив ноутбук на пол, но поймал его в последний момент. Какой-то ком подобрался к горлу, а глаза сдавило. Мне захотелось уйти далеко-далеко, в лес, в глухой лес, чтобы никого не видеть и не слышать. Это не могло быть правдой! Разве могло быть так: был человек, и тут раз – его больше нету? Это не должно было быть так! Это все этот чертов полковник Захаркин был виноват! Эта мразь оклеветала отца и нашу семью! Эта гнида отправила папу в тюрьму!

– Я должен приехать на похороны, ана́м, – голос мой однако, несмотря на бушующие внутри эмоции, звучал спокойно и монотонно.

– Нет, ни в коем случае Карим! – я был немного введен в ступор таким резким ответом мамы. – Полковник, ему недостаточно было уже причиненного горя нашей семье. Теперь… как Исмета не стало… ты – главный подозреваемый в деле. Тебя объявили в розыск, Карим. Тебе нельзя приезжать… Прочти сегодня намаз, бала́м, за его душу, – смягчился мамин голос, – попроси, как и я прошу у него каждый день, чтобы Аллах принял его душу к себе…

Выходило, что, как бы я не хотел оказать последние почести папе, проститься с ним, но меня лишили и этой возможности. Виной всему был пресловутый полковник, которого я с каждым мгновением начинал все больше и больше ненавидеть… В тот же вечер, после разговора с мамой я отправился в местную мечеть на вечерний намаз. Мне стало стыдно, что за все время в Стамбуле я был в мечети всего несколько раз и то, как турист.

Ноябрь 2014

– Ну, что, ты долго там еще? – постучал костяшками пальцев по деревянной двери примерочной кабинки Ильяс. Те дни, когда мы с ним вместе бороздили весь город, изучая новые места, уже давно прошли. Наступили холода, близилась зима и нам уже было не до этого, поэтому теперь уже редко когда мне удавалось вытащить Ильяса из его европейской части города в свою, азиатскую. Но сегодняшний вечер был исключением – я наконец скопил достаточно денег, чтобы купить классическое пальто, которое уже пару месяцев назад присмотрел в магазине. Оно мне казалось даже куда более классным, чем то, что я брал в долг у своего друга. Я застегнул верхнюю пуговицу, бросил на себя последний взгляд в зеркало и вышел.

– О-о! Оно прямо пошито на тебя! – оценивающе просканировал меня Ильяс. – Ты прям как большая шишка или мафиозник какой! – хохотнул он.

– Ну, все, беру тогда, – покрасовавшись еще немного со всех сторон перед большим зеркалом в зале магазина и окончательно убедившись в том, что я выглядел в нем очень даже презентабельно, я вернулся в кабинку. Кроме пальто я решил еще прикупить парочку классических рубах и новые темные джинсы, потеплее.

Через пятнадцать минут мы покинули магазин, так как нам повезло с небольшой очередью.

– С обновкой тебя, братан! – похлопал меня по плечу Ильяс. – Завтра будешь вообще красавчиком, на стиле! И она будет твоя, – подмигнул он мне, – я уверен, что она не сможет устоять, никак! – после того неудавшегося свидания я с Сусанной больше не встречался, в кафе она тоже долго не приходила. Я не звонил ей, я лишь ждал пока она придет в ресторанчик и вновь осчастливит меня своей улыбкой. И вот вчера я вновь увидел ее, опять вместе с обеими хохочущими подругами. Я вновь подошел к ней и пригласил ее сходить со мной еще раз. Она согласилась, хотя, как мне показалось, и поколебалась немного. Но теперь я решил прийти на встречу уже не в одолженной одежде, а в своей. Мне хотелось, чтобы она увидела, что я менялся, что я развивался, что постепенно превращался из мальчика-школьника, влюбившегося в нее четыре месяца назад, в мужчину, который уже начал зарабатывать, которому уже не нужно было брать двести лир в долг у друга, который мог выделить эти деньги на свидание из своего собственного кармана. Мне и впрямь тогда казалось, что за четыре месяца я сильно изменился.

Дядя Энвер уже вырос у нас на пути, подскочив с мягкого, насиженного кресла, находившегося напротив входа в магазин.

– Ну вы и отовариваться, балла́р!²⁸ – это был упрек, хотя мне и не показалось, что мы были долго. Дядя не захотел с нами возиться среди вешалок все это время и потому остался сидеть снаружи. К его счастью на этом этаже торгового центра как раз находились удобные диванчики и кресла.

– Могли же не ходить с нами, Энвер-а́би, – заметил Ильяс.

– А все пакеты с едой мне самому прикажешь тащить? Кушать-то все будут! Тоже нашли мне верблюда! – возмущался дядя Энвер. Мы с приятелем лишь переглянулись, давно уже наученные отличать и прекрасно понимать, когда дядя был по-настоящему злой и чем-то недоволен, а когда просто шутил, как сейчас. Этой ночью Ильяс оставался ночевать у меня, что случалось еще намного реже наших вылазок в город. Чаще я после работы мог забуриться к нему домой. Тем более что он всегда жил практически один – его отец частенько ездил в Крым и обратно, а даже когда и находился в Стамбуле, то был погружен в свои челночные дела и допоздна засиживался на своем складе. На этот же раз уже Ильясу было нерезонно возвращаться домой. Раз он уже выбрался ко мне в Азию, то я его гостеприимно с согласия дяди принял в своем доме.

Спустившись на пару этажей ниже, мы по-быстрому купили все необходимое в продуктовом магазине и покинули Капитоль, который являлся самым ближайшим торговым центром к нашему дому и одним из самых старых в Стамбуле. Через четверть часа мы уже все втроем завалились в квартиру. Сегодня за кухню отвечал дядя Энвер (впрочем, как и обычно), но этим вечером он решил приготовить что-нибудь необычное, раз уж у нас были гости, и замахнулся на чибереки²⁹. После ужина я покинул Ильяса с дядей и пошел в мечеть. После того разговора с мамой мне стало стыдно, что я не молился даже дома уже несколько месяцев, и теперь я старался хотя бы раз в день бывать в мечети. Чаще всего мне удавалось попасть лишь на вечерний намаз, так как утром и в течение дня все время отнимала работа и путь к ней. У Аллаха я просил лишь две вещи: чтобы Он позаботился о душе моего отца, чтобы она обрела свой покой, и второе – чтобы Он позволил мне быть с девушкой моей мечты вместе всю жизнь.