ЖБП. Жил-был парень

– Ну, даров, – отвечаю я.

– Базар есть. Двигай жопу, – я двигаюжопу, – рядом сяду, – собирая все свои манатки, перебирается ко мне.

Чем это я так привлек еговнимание? Мы особо то и не знакомы.

– Слушай, – говорит своим заплесневевшимртом Игорь. – Мы тут с ребятами организовываем пару раз в неделю посиделки зачаем, и беседуем о жизни, – от него слегка пахнуло перегаром. – Знаешь ли,эдакая филосовская полемика. Пытаемся находить больше народу. Не всезадерживаются надолго или те, кто задерживается, не всегда могут выкроить времяна общение с нами. Ты вроде парень не глупый, мне тебя посоветовали. Приходи,пообщаемся.

– Когда, – буркнул я?

– Сегодня в 20:00. Блок 6 – 18 – 3, – сказал,как отрезал он, опять же собрал в две клешни все свои манатки и пересел на своёместо.

– Ок, – сказал я сам себе и продолжилвырисовывать на парте эти гадости, точнее теперь уже чувствуя себя философом,они уже казались такими. А раньше… Одно сплошное искусство.

19:59, я уже под дверью супаковкой печенья и своей кружкой.

На двери в их блок весела табличка: «Путешествуй так, как в последний раз!Проживай этот день, как последний день перед концом света!»

– Глубоко, – подумал я, – замечтательнопрям.

Я отчеканил кулаком «Тук.Тук-тук. Тук-тук». Спустя секунд, примерно 36 – 37, мне отворили зеркально-черныедеревянные ворота. Я вполз в прекрасные апартаменты. Стены были разукрашеныбаллончиками разных цветов, повсюду – на стенах и потолке, были расклееныплакаты на разные темы. Фотографии гор, плакаты музыкальных звёзд, таблички сразными правилами в первой медицинской помощи и техникой безопасности. Наборароматов был разнообразен. Пахло несвежестью, кальяном, едой и какими-товосточными ароматизаторами. На полу сидели не менее прекрасные люди. Они всеразом приподнялись для приветствия и знакомства. Посмотрев на них, я понял, чтоони пьяны с ног до головы. А что делают люди по пьяне? Ответ простой: всё, чтовзбредёт в голову. Так-то оно так. Но что особенно? Правильно. В одурманенныхголовах часто рождаются философские мысли, и даже самый закомплексованныйчеловек может выдать такое, от чего у тебя мурашки по коже побегут, и ты по-настоящемуего зауважаешь, и возможно чувство уважения сохранится и на трезвую кровь. Ноэто наврятли. Так вот. К ним уважения у меня не сохранилось. Шучу. Нормальныеребята. Кого-то я знал уже раньше. Неблизко, но знал. Сначала беседы затронулитемы про то, какие у кого дела, сыпались их личные шутки в адрес друг друга.

Просидев некоторое времябез слов, чувствуя себя, как не в своей тарелке, пытаясь хоть как-то начать илиподдержать разговор я задал свои первые два вопроса:

– Часто вы собираетесь? И зачем?Получилось довольно пискляво и неуверенно. Мои глаза тут же забегали отнеуверенности в своей крутизне. Ох дурак. Аж ладоши вспотели. Зачем? Мне ведьИгорь все рассказал, да и сам я понимал что, почему и для чего. Но ребятамолодцы. Поддержали меня. Тут же все замолкли и уставились на меня. Чёрт.Ситуацию спас Игорь.

– Почему бы периодически, допустим ,разв неделю или месяц, ни собирать группу людей, желательно разных и по богатству,и по возрасту, и по мудрости, и ни устраивать дискуссии на разные темы? – ораторствовалИгорь. Теперь он мне показался куда более серьёзным, чем раньше. – Отвлечься,так сказать, от обыденности и погрузиться в мир рассуждений о бытиечеловеческом, о душах, о религии, о любви, обмане и взаимовыручке, – размахивалон гривой и руками, я кажется, заметил в его глазах блеск и уверенность взавтрашнем дне, – В интересной компании ведь можно обсудить и банку консервную,обжевав эту тему со всех сторон, изучив ее вдоль и поперек. Достаточно мыслей!Ванёк, у нас несколько ребят сегодня не смогли прийти, и нас очень мало. Естьзнакомые, которых можно позвать?

– Сейчас подумаю, – отозвался я.

Нужно думать! Нужноделать! Но прежде чем сделать, нужно опять подумать. Это ведь тема щекотливая.Кого позвать, согласятся ли они? Будет ли кому-то хорошо в компании другогочеловека, если нет, то почему? И такое мне пришло в голову на трезвую голову. Ячувствовал себя философом всех веков и народов. Отбросив страхи и сомнения, яприступил к сбору товарищей в тесный круг. Пригласил их сейчас же подойти вблок 6 – 18 – 3. Старался собрать незнакомых друг с другом людей. По телефону яизложил им вкратце, что к чему, кто-то сразу отказался, но были и такие,которым идея об обсуждении философских тем очень даже понравилась и они срадостью к нам присоединились.

Будучи иногдастеснительным вначале я вёл себя неуверенно, отводил глаза в стороны илисверлил ими пол. От того и не замечал всех сидящих вокруг. Далее я старалсяизучать их детально, начиная с одежды, заканчивая естественно умом ихарактером.

Хозяева предложили гостямчай и кальян. А сами бухие. Им ведь легче думать будет. А ведь здесь естьстеснительные личности, которые не могут высказаться уверенно, чётко иинтересно . Да, да, это я про себя. Но, думаю,  для первого раза и кальяна хватит.

– Какую тему возьмём для сегодняшнегоразговора? – окинул взглядом нас Игорь, дожёвывая мою печенку.

Все молчали и хлопалиглазами. Почему бы и нет?

– Ребят, сегодня наткнулся в метро надевушку попрошайку, – начал я, – Она ходила с листком, на котором были наклееныиконы и фотографии её сына, у которого, якобы, была опухоль головного мозга.Она просила ради господа нашего Бога подать ей. Говорила, что она работает, ноденег на операцию всё равно не хватает. От рядом сидевшей бабули услышал, чтоэто бесполезная трата времени, и вообще стоит обратиться в какие-то инстанции,где предоставят всяческую помощь. Что вы мне скажете об этой ситуации и обовсех попрошайках в общем?

Первой в разговор вступилаНаталья. Эдакая элегантная девушка в жилете из пушнины, накрашенная яркимицветами, с огромными сережками как у цыган и в розовых носочках:

– Я считаю, что если есть возможность,то нужно помогать. Если у меня есть мелочь, я всем кину, у меня неубудет.

«Конечно не убудет, причем не у тебя, а у твоего папаши, который с 90 – хнехило наворовал.» – подумал про себя, но вслух сказал:

– Молодец, Наташа – радость наша.

Она улыбнулась. Остальныенет.

Я опять раскраснелся иотвёл глаза. Окинул комнату взглядом. В ней стояли 3 стола. Первый – забитыйгрязной посудой, второй – забитый всяким хламом: учебным, бытовым и еще чем-то,третий – чистый с ноутбуками. У двери стоял холодильник, надпись на его дверцегласила: «Протухты из голодильника не трогать». Мы продолжили. Точнее продолжилАнтон, с виду умный зубрила – ботаник:

– Я бы запретил попрошайничество, что винтернете, что на улице. Почему я должен помогать? Ведь процентов 90 попрошаекна самом деле ни в чём не нуждаются, а это их обычная работа. Главное сменитьместо и сменить табличку или речь с просьбами. А деньги идут бандосам.

– Правильно, – поддержал ботаника соседИгоря – Влад, крепкий парень, в спортивном костюме, – я бы их всехотдубасил.

– Вот у меня случай был, – началразглагольствовать Ислям, недобро поглядывая на Влада, – точнее не у меня, а у знакомого.Он заболел страшно, и ему нужны были дорогущие уколы. Денег у матери на них нехватало, оставалось лишь молиться. И в мечети добрые люди помогли организоватьсбор средств. Были случаи даже, когда им на руки более ста тысяч давали, неназывая своего имени и не прося ничего взамен, – поведал с некоторым акцентомИслям.

– И как он поживает? – спросилаНаташа.

– Повесился он, не выдержал боли, – грустновыдохнул Ислям.

Все задумчиво замолчали.Оксана, кучерявая более – менее красивая девушка продолжала переписываться скем-то в интернете, улыбаясь и периодически ковыряя палец на ноге.

– А места в общественном транспортеуступаете? – опять же поинтересовался я.

– Я уступаю, – ответил Антон, – ведь наместе каждой женщины может оказаться моя мать, да и вообще этовоспитание…

– Давайте сменим тему? – перебил АнтонаВлад.

– У кого какие предложения? – по – царскиспросил Игорь, в народе именуемый Тигорем.

Вспомнив просмотренный недавно какой-то фильм о казни, я решил поднять этутему:

– А вы как относитесь к теме казничеловека?

– Ну, во – первых, мнения всегочеловечества разбились на два фронта: «за» и «против». И их примерно равноеколичество, – поправляя очки начал умничать Антон. – Но и в этих фронтах имеютместо быть междоусобицы. Всё зависит от тяжести преступления, от количества.Имела ли там места быть жестокость, грубость, превышение полномочий илинет?..

– Подожди, – перебил его я, – каковотвоё личное мнение?

– У меня твёрдого убеждения нет. Я,пожалуй, буду воздержавшимся в этом вопросе.

– Наташа? Что ты скажешь? – обратился кней я.

– Я тоже останусь стороннимслушателем.

И так я окидывал всех по – очереди взглядом, первым вступил Ислям:

– Я бы за измену, наверное,расстрелял.

Он тут же покосился наОксану. Она испуганно отвела взгляд. Игорь приподнялся на кровать и опрокинулсяна подушку, видимо, его опьянение было вызвано лишь «сонной дозой» алкоголя, ион не мог выслушивать нас, и не мог участвовать в нашем словесноммарафоне.

– О, я придумал новый вид наказания,который может заменить казнь, – выкрикнул взбудоражено – возбуждённый спортсмен— наркоман Влад, – например, его можно назвать «Комната смеха». Совершил тыпреступление, тебя закрывают в камере, где повсюду зеркала, даже на полу ипотолке. Все они загорожены прочными стальными решётками…(Всё предпринятопротив суицида…) Пусть преступник отвечает временем за свои

злодеяния, а не болью или смертью. Всё, что есть в комнате – это унитаз, матраси ты, – он ехидно тыкнул пальцем в своего соседа по комнате, застенчивого,неуверенного в себе, скромного и с писклявым голосом Пашу, который всё этовремя молчал.

– А я что, – испугался Павел, – Я женичего такого не делал.

– Через некоторое время у тебя начнетсянервоз, – не унимался Влад, – галлюцинации, ты уже не будешь понимать ничего,ты будешь молить о свободе. Но у кого? Еду тебе дают, когда ты спишь, и ты ужедавно не видел людей, ты разговариваешь сам с собой, с руками, с полом, сосвоим отражением, жалким отражением, которое не нужно никому, оно как кусокдерьма! Раньше ты, совершая что-то, думал, что ты Бог, что ты всё можешь. Атеперь ты стал лишь жалким и ничтожным творением самого себя, и теперь тебе невыбраться отсюда. Да, ты уже сошёл с ума… Это и есть метод наказания, и вконце этого ты умираешь.

– Пусть меня лучше казнят, чем я испытаюна себе твой «коварный план», – обозначился я.

– Я знаю, я – живодёр, – ехидно потираяруки и окидывая по кругу всех взглядом сказал Влад.

Мы ещё долго общались наразные темы, курили кальян и узнавали друг друга всё ближе, пока Игорьнедовольно, то храпел, то сопел на своей койке. Договорившись о следующейвстрече мы, как тараканы, разбрелись по своим углам. И все немного побаивалисьВлада.

У меня осталось двоякое впечатление от этой встречи. Я не знал, хочу ли япродолжать такие встречи или нет. И я продолжил. Так мы встречались с ребятамиоколо года, встречались всё реже и реже. Но один из последних разов я почему-тозапомнил.

– Добрый вечер, парни, – кланяясь,зашёл… и сразу перестал улыбаться, – а что, мы сегодня без девчонок?

Я был рад, что сегодня нанашу "философскую беседу" не пришли барышни, ведь настало времяобсудить их. Все с удовольствием согласились с моим предложением.

– Евген, расскажи ты нам про баб, тыведь давно в отношениях, да еще и на расстоянии, – задал вопрос Игорь, сегоднятрезвый.

– Не знаю, что и рассказать, много чегопроисходило. Она боится, что я ей изменю. Она всё время просит, чтобы я еёбросил. Она всё время говорит: "Ищи другую". Постоянно талдычит своюахинею. Что мне с этим делать? Я не знаю. Вроде бы все девушки такие. Как живутв счастливых браках? Как его создать? Как найти ту, в которую с первого взглядаи навсегда? Я не знаю. Я запутался. Не должно быть слишком много «Я» вотношениях. Но так случается. Разное воспитание, разная жизнь, привычки.Убивает не только быт. Можно потонуть еще до бытовой жизни. Легко ли живётсятем парням, которые ищут девушку только на одну ночь? – он окинул взглядом насвсех.

– Не знаю, не пробовал. Может быть, мечтал,но не действовал, – вдался в философскую полемику снова я, – Зачем?Насмотришься этих фильмов, начитаешься книжек, везде эти казановы такиенесчастные, все им дают, а они такие бедненькие. А потом встречают девушку, вкоторую случайно влюбляются и становятся настоящими пиздастрадальцами.

– А может быть наоборот"Казановами" становятся из-за девушки, которая изменила, – мучительновыдохнул Ислям.

– Хрен пойми этих баб.

– Они хотят внимания. Она пойдётизменять, если ты с ней мало времени проводишь, мало слов говоришь. А только

работаешь и пытаешься принести любые копейки в дом, – разводя руками,процитировал свои мысли Игорь.

– А может, ты её не удовлетворяешь впостели? – спросил я Евгена. Он обидчиво пожал плечами, мол, что это вы,мудозвоны, такое про него подумали.

– Может быть, ей не нравятся носки поддиваном или твой пивной живот, – хлопая его по животу и разбрызгивая слюнисказал Влад, – ну или твой пердёж, который то и дело достаёт нас всех.

– А может быть они просто ахуели в край?– не выдержал Евген, – Пусть знают своё место. С древних времён бабам веленобыло готовить, стирать, убираться ухаживать за детьми и стариками. Так почемуона выёбывается? Мы их разбаловали. Смотришь на этих сильных и независимыхженщин, то за рулём, то бизнесменка, то парни к её ногам приклоняются иоблизывают их. Такие госпожи. Хозяйки судеб. Не нужно им этого позволять. Онадолжна тебя с работы встречать, слово против не вставлять, ухаживать, ноги твоимыть. Ты ради семьи потеешь, работаешь.

– Да, ты еще тот работяга, – продолжалподкалывать Евгена Влад.

– А что если ты после работы в тот деньпотел в сауне с проститутками, а потом такой домой уставший пришёл и не можешьжену удовлетворить? – спросил Игорь у всех.

– Это уже всё зависит от мужика, – продолжилизлагать я, – от воспитания, примера родителей, и вообще от состояниядушевного.

– Лучше всего искать причину ссоры всебе, чем в любимых, это так же, как и греть руки в трусах или подмышках, чем вперчатках, – поведал своё мнение Игорь.

– Ладно, школьники, сложная тема. Вынихрена всё равно не поймёте. Я пока кальян сделаю, – ринулся в сторонутумбочки Евген. Он, по правде говоря, делал неплохой кальян. Красавчик.

Дальше речь пошла о женитьбе, детях и абортах. Посетив WC, я присоединился кним:

– Изначально мы не понимаем, какой грузответственности ложится на наши плечи. Кто-то сразу боится ответственности иидёт на крайние меры, типа абортов. Кто-то в меру недоразвитости (не в обидубудет сказано), радуется, мол, круто, у меня будет бэйбик. А кто-товоспринимает это событие как должное. Я мечтал – я получил, я воспитаю и смогусодержать. Во время пережёвывания этих тем в комнату раздался сильный стук.

И вот выдался момент, когда Влад и доказал, что он живодёр какой-то. Владотворил ворота.

– Слышь, олени, вы задолбали топать иорать. Здесь люди спать хотят, – ввалился в комнату бык кавказской внешности,большой, бородатый и страшного вида. Тут же ему сзади слабо в затылок с правойприлетело кулаком, а с левой оплеуха в щёку от Влада:

– Слышь, сам олень. Я тебе разрешал вкомнату входить, дибилоид?

Влад явно выглядел уязвимей, чем этот бык. Мы слегка насторожились. Да, блин.Чего уж там? Мы все насрали в штаны. Бык медленно повернулся к Владу. Началсязамес. Мы все сидели с открытыми ртами. Спустя секунд 13 – 14 Влад егоотмудохал и с пинками выгнал из комнаты.

– Слышь, будем шуметь, сколько влезет.Еще раз зайдёшь – не выйдешь отсюда, понял? – не унимался Влад.

Тогда то я и заметил, чтоВлад безжалостный, сильный, ловкий и злой,и это записал себе на подкорку.Адреналин помаленьку стихал. Мы продолжали повествование, диалогию и кутёж.Снова раздался громкий стук.

Все насторожились. Нобояться было нечего. Это пришли друзья хозяев комнаты. Они притаранили с собоймного алкогольных напитков, и мы ни капельки не колебаясь, приступили куничтожению злой жидкости. Вообще последнее время начал замечать, что в нашемвозрасте пьяными темами становятся политика и вообще какие-то серьёзные вещи.Но суть не в этом. Мы уже и Ленина обсуждали, и Сталина, и царей многих, ивласть в стране, и Путина. И мне пришла в голову мысль вкрикивать в наши дебатыразные фамилии и псевдонимы разных личностей и послушать, что же получится. Вход пошли Медведев, Жириновский, Тимати, ректор нашего университета и даженекоторые общие знакомые. Все яростно начинали перемывать косточки этим людям,забыв о ранее обсуждаемом. И даже после того, как я им рассказал про свой план,они так же взахлёб продолжали обсуждать людей, которых я им предлагал на выбор.Что они о них говорили, я оставлю в тайне. Но было и не только плохое. Веселопровели время, в общем…

Сложно вспоминать, о чём шли дискуссии далее. Я помнил лишь отрывками…

Туман, молчание, нужда,вертолёты, голод – вот что мы ощущаем на утро. Но я привык бодро вставать. Нежалуясь на мир. Подумал о том, в то утро, «что ненавижу людей, которые ноют,что не выспались, еле – еле встают по утрам, плетутся, сверкают своими недовольнымирожами. Их душа и тело находятся в полной дисгармонии. Они толи смысл жизни непоняли, толи… Ну, хотя наверное не поняли. А нужно вставать с мыслью о том,что ты рад, что наступил наконец-таки новый день и открывает он перед тобойвсевозможные жизненные двери. И еще есть 2 типа ноющих людей. Первые ноют, чтоне выспались, но при этом вчера легли рано, и спали много времени, а вторыезнают, что им рано вставать, но все равно сидят до утра в интернете или пьют сдрузьями, а некоторые еще и слово не сдерживают и просыпают все то, что обещалисделать. Да, еще бывают такие ситуации, когда будят рано другие люди, которымот тебя что-то нужно. Радуйся, что ты кому-то нужен. И не ной, если тебяиспользуют, например, что-то взять хотят или ты обещал помочь. Да, даже если ине обещал.

Значит, ты сам себя такпоставил и человек, который обращается к тебе, знает, что ты ему поможешь илидашь то, что он от тебя хочет. Если тебе это не нравится, значит, прямо так емуи скажи и обрывай нахрен все связи». И вдруг я осознал, что сам всем недоволен,отогнал эти мысли прочь, встал и поплёлся пить воду и чистить зубы.

Лишь спустя года я понял,что была это никакая не философия, а так…Детский лепет. Но, чёрт возьми,какая эта жизнь интересная штука, но об этом позже.

2.3

Поиски смысла и истинны от рассвета до сна. Продолжениерыбалки.

– Интересный у тебя шрам, Иван. Откуда он утебя? – тыкал пальцем Сан Саныч мне в щёку.

– Это Я Вам не могу рассказать. Секретнаяистория из детства, о которой я не распространяюсь.

– Ну – ну. А видишь мой? – разводя волосы, СанСаныч указал мне на большую полосу на голове.

– Угу, от чего это? – заинтересовался я.

– Ох, и давно же это было, – начал свой онрассказ. – В деревне, где я гостил летом у своих стариков, кстати, они жили наморе, с ребятами мы ходили купаться и прыгать в воду с волнорезов. Высотанебольшая, но нам весело. Прыгаем мы, значит, прыгаем. Ребетня. Весело. Солнце.Лето. Отдых. Никаких тетрадей и учебников, никаких забот… Хотя, какие в те годызаботы? Ешь мамкину еду, ходи в школу, да поджигай пух. Ну, в общем,допрыгались мы. Придумали гурьбой друг за другом нырять. А нас человек семь – восемь.Первый пошёл. Полёт нормальный. Второй секунду спустя, целясь в первого. И такодин за одним. Пацаны все ушлые, успевали отплывать. А один, на которого япрыгал, пухляк, еле подвижный, всплыл по велению жировых отложений. Я на него,только выныриваю из воды, чтобы глотнуть воздуха, на меня летит последняядевчонка и единственная в нашей компании. И попадает точно зубами мне поголове. Искры. Кровь, суматоха. Все ржали, пока кровь не увидели. Меня в больничкушвы накладывать, а девчонку спустя пару дней в морг.

– Да уж, – с удивлением и противным страхом,морщась под спальником ,процедил я, вспоминая одну историю из своего далёкогодетства.

– К чему я, Иван, всё это клоню?

– Ну – с…

– А к тому, – отвечая на свой риторическийвопрос, Сан Саныч перебил меня, – Что, если бы Серёга и Лёха тебя бы вовремя невытащили, то всё…

– Что всё? – с ужасом воскликнул я.

– Кирдык. Пиши пропало.

Я неуверенно зевнул, протираязёмки и потягиваясь.

– Э…Не,не… Даже не думай. У нас еще 2 бутылки.Пока не допьём, спать не пойдём.

Я послушно опрокинул стопку.Ветер уже утих. На улице совсем уж расцвело. Сан Саным подбросил пару полешек вкостёр и продолжил:

– Знаешь, чем отличаются совы и жаворонки? – синтересом и мудросью спросил Саныч.

– Одни рано встают, а другие не спят по ночам,– почесав затылок промямлил я.

– Правильно. А орёл и воробей?

– Орёл могуч. Хищник. Воплощение гордости исилы. А воробей никчемен, слаб и т.д.

– А лев и олень? – продолжал спрашивать сулыбкой мой собеседник.

– Хищник и травоядное. Царь зверей и его еда.

Сан Саныч улыбнулся.

– А в чём схожесть тараканов и крыс?

Немного подумав, я пожал плечами.А он всё продолжал. А я слушал. Впитывая и радуясь тому, что могу выслушать этимысли.

– Нас же можно сравнивать с животными. Дапусть, например, с птицами. Я люблю во всём искать двойной смысл. Зайдуиздалека. Мы обвиняем людей, которые врут, но на самом деле мы завидуем им,потому что они оказались умнее. Они смогли, пусть и обманом, добиться чего-то,а ты – самый честный человек так и живёшь в своей съёмной однушке на гроши иникому ты нахрен не нужен. Тебе решать. Тебе решать врать или нет. Воровать илинет. Убивать или нет. Но сколько ты знаешь про орлов, а сколько про воробьёв?Явно про орлов больше, и понятно, что выбираешь орла, а не решку. Так что самрешай: орёл или воробей. Я бы выбрал орла, а точнее сказать, я давно этосделал. Почему выигрывает крыса? Или таракан? На самом деле они победители. Онисыты, хоть и питаются помоями, но для них это лакомство, их легко загнать вугол, но попробуй их убить. Они были всегда, задолго до нас, и всегда будут.Даже среди людей…Я рассуждаю не с точки зрения науки. И не собираюсь никомуничего доказывать. Просто это мои предположения. Человек – высшая ступеньразума. А животные – это характеры человеку данные. Ну что ты приуныл? Одевайсяи пойдём ,кровь разгоним, а то засидел я свои дряхлые суставы. Я встал, наделна себя просохшую одежду, и мы побрели в глубину леса.

– Мне интересно знать твоё мнение еще по этомуповоду. Есть поговорка: «С кем поведёшься, от того и наберёшься». Что ты поэтому поводу думаешь? – спросил Сан Саныч.

Я долго думал что ответить.Пережевав всё в своём мозгу, я сказал:

– Допустим, я общаюсь с компанией, котораястарше меня, неважно друзья это или коллеги по работе. Соответственно я узнаючто-то новое, взрослею, набираюсь опыта. И обратная ситуация: я, например, водворе вожусь с малолетками, которые лет на пять меня младше. Мы набираемся иотрицательного и положительного опыта и со старшими и с младшими. Например,старшие не совсем разбираются в каких-то новых штучках и тоже набираются опытаот молодняка.

– Ты водишь вилами по воде, рассказываешь мнеочевидные вещи. Но очень интересно их слушать. Очень приятно, что тыглубокомыслящий человек и любишь вникнуть в какие-нибудь тонкости того илииного устройства мироздания. И главное, что ты говоришь правду, разбирая любуюситуацию по частям, пусть не всегда твои мыли структурированы и они большепохожи на осколки вазы, но ты каким-то образом можешь склеить всё, непонятнооткуда-то взявшимся клеем.

Мы шли по лесу. Ветер зябкопронизывал мои кости сквозь пуховик. Слегка туманило. Воздух был приятнопропитан свежестью и далёким костром. Листва прозаично скрежетала под берцами,а птички пели нам песни, и не строгую армейскую, а с красивой музыкой длямедитации. Релакс. Расслабление. Ты вроде бы идёшь, но твоё тело в полномрасслабление. И хочется жить. Слышать, ощущать, осязать. Вот она свобода. Вотоно ремесло, которое я бы выбрал. Спасибо лес за гостеприимство, спасибо зазвуки и запахи. Поклон тебе до земли. Спасибо, что делишься своей безграничнойлёгкой энергией.

А мы шли всё дальше. Вышли излеса к какой-то реке. Нам открылся потрясающий вид. Местность была холмистой,дали скрывались в тумане. От такого вида у меня забегали мурашки по коже.

– Сногсшибательно, – изумился я.

– Сногсшибательноможно понять по – разному. Например, сногсшибательный ветер так называется,далеко не потому, что мы от него в восторге.

Мы дружески улыбнулись другдругу. Я присел на обрыве и свесил ноги вниз. Он подошёл, опустился рядом.Похлопал по плечу, затем достал из внутреннего кармана свёрток бумаги, забилкосяк, протянул его мне и предложил взорвать. Мы сидели, молча, раскуривая егопо очереди. Зрение становилось чётче, мысли яснее. Время тянулось долго вмолчании…

Яспросил:

– Какпонять что нужно от жизни? Как найти себя?

– Всё просто.Занимайся всем, чем только возможно, и дело само найдёт тебя и затянет в свойводоворот. Хватайся за всё, не упускай ни минуты. И не бойся начинатьразбираться в чем-то новом. Это обязательно хоть один раз, да пригодится вжизни. Точно тебе говорю, – Саныч закурил сигарету и угостил меня, немногопомолчав, продолжил. – Играй на музыкальных инструментах, пиши стихи, читайкниги, изучай иностранные языки, заводи новые знакомства, учись работатьразными инструментами, занимайся экстремальным спортом, катайся на лошадях,ходи в походы, плавай по морям, коллекционируй что-то, играй в шахматы, тратьденьги на развлечения, но при этом нужно успевать все. Быть как белка в колесе.Тихий и размеренный стиль жизни тоже хорош, но как по мне, так это скучно.Слишком мало лет нам отведено, чтобы быть размеренным, а так много нужно всегопопробовать и найти себя. Медицина продвигается, я не спорю, и я, как и все,наверное, желаю, чтобы нашли лекарство от всех болезней. Но пока этого непроизошло, цени момент. Живи сегодняшним днём, ведь мы не знаем, куда насзавтра затянет центрифуга событий. И после смерти нам точно не понадобятсяденьги, которые мы не знаем, на что откладывать. Действуй по ситуации. Будьситуацией и все встанет на свои места.

В этот раз из того же кармана ондостал плитку шоколадки и мы немного подкрепились. Спустя пару минут он сновапродолжил излагать мне свои убеждения и мысли:

– Я очень часто хочу оставаться один. Мне так легче. Не хочу, чтобылюди смотрели, как я занимаюсь своими делами. Но когда дела кончаются, мнестановится очень грустно и одиноко, а в душе пустота. Бескрайняя. Съедающая.Береги и не отпускай людей, которые рядом. Не отрекайся и не отталкивай их, невыбрасывай их из своей жизни даже на миг, не забывай ничего, ни секунды своейжизни и вот может тогда, ты найдёшь счастье и сможешь согреться холоднымвечером. Мне не хватает публики. А когда она есть, не хватает одиночества. Воттакой вот парадокс, Иван. Ну – с, пойдём ещё бахнем по писюрику.

И мы пошли допивать, оставшиеся полторыбутылки. Спать уже не хотелось совсем. Голова просветлела. Хотелось лишьфилософии. Он мне рассказывал такие вещи… Я чувствовал себя им через 20 лет. Мыпохожи с ним. У нас явно была связь.

Мы дошли до лагеря, вмазали и онспросил:

– Ну а тебя, Иван, что мучает? В какихвопросах ты бессилен?

Я долго думал, а что и вправдуменя мучает? В этот момент из палатки вышел Сергей Владимирович – отец Димаса.Взглянув нам в глаза, он спросил:

– Еще осталось?

Сан Саныч недолго думая досталвсё из того же бескрайнего кармана, всё тот же свёрток и всучил его, какподарок на день рождения прямо в вытянутую ладошку Сергею Владимировичу. Прошлодолгих 10 минут.

– Сломалась у меня как-то машина, – началнеуверенно Сергей Владимирович, – и пришлось ехать на общественном транспорте,так как быстрее, чем на такси. Ну и задумался о том, как молодёжь себя ведёттам. Остались мужики или нет? И понял, что в нас, я имею ввиду абсолютно во всех людях,живёт ещё и другой "внутриутробной" сука человек. Он не прост. И не простот того, что его никто не видит кроме нас. Поясню. Вот сидишь ты в общественномтранспорте. Все места заняты. Ты мужик, а вокруг женщины и старики. Ну, илинаоборот все парни и молодые девахи. И заходит на остановке эдакий божий одуван— милая старушка, ну или наоборот – баба Яга. Смотрит на всех, окидываетвзглядам? Нееет. Она чувствует, что ты только один должен уступить ей место. Аты притворяешься, что спишь. Или сразу вскакиваешь или уступаешь место. Илиждешь своей остановки, а потом только уступаешь место. Или вообще не уступишь,ища в своё оправдание тысячи причин, типа: я устал на работе, тренировке илипросто плохой день, или ты уже сегодня уступал или помогал бабушке поднять поступенькам её сумку на колёсах, и лимит добрых дел для тебя на сегодня ужеисчерпан. Ну, или ты уступишь место спустя время. Сидишь, а тебя предаетизнутри что-то, грызёт совесть. И ты хочешь сказать, что с этим может справитьсяодно существо внутри тебя? Нет? И я так считаю. Уступил – один человек, неуступил другой. И неважно, как ты пришёл к выводу и действию, главное, что тысделал.

Сан Саныч похлопал Сергея поплечу и сказал:

– А ты дружок давно не курил и немногоперебрал. Иди – ка ты поспи еще.

И он послушно ушёл, переступаятяжело, как медведь, только проснувшийся после изнурительной длинной спячки.

– Ну, так что, Иван, поведаешь мне? – продолжалнастаивать на своём Саныч. – А то я всё говорю и говорю, тебе слова вставить недаю.

– Не знаю, – отвечал, как на автомате я, – нувот бюрократия меня, например, бесит.

– Поясни, – подал свою открытую ладонь в моюсторону Сан Саныч.

– Я хочу добиться крупного изменения в нашейстране, а может быть и во всём мире. Ну, или не я, может кто другой, умнее меняи со связями. Есть два варианта. Либо чип, вшитый, например, в руку, что по – моемуудобней следующего варианта, либо карточка одна единственная. Она будетзаменять всё: все документы.

– Ха – ха. Интересно. И что тебе мешаетвлиться в этот поток, и захреначить эту бюрократию?

– Нужны крупные вливания средств и кучавремени. Но это гораздо упростит нашу жизнь. Сан Саныч, вот только представьсебе. Никаких бумажек, ни паспортов, ни медицинских карт, ни свидетельств о рождении.Не нужно стоять в многочасовых очередях, бегать по государственным клеркам,выпрашивать подписи и печати. Идеально.

Он снова посмеялся.

– Даааа, глубоко мыслишь, Иван. Но заглянемглубже. Миллион людей лишаться работы. Хотя бы это тебя не останавливает?Бюрократия – это ведь государственная неповоротливая махина. И чтобы изменитьвсё в твою сторону, нужно нехило так постараться и на это уйдёт десятки, а то исотни лет.

Я молчал и думал. Я знал, что онправ. Но всё равно бесит.

– Ладно, Иван, хорошо посидели. Я устал. Нужноотдохнуть, – процедил Сан Саныч, оттолкнулся от бревна, на котором сидел итяжело шагая, ушёл в свою палатку.