С этими словами Сатор встал и пошел прочь из пещеры, через подземный ход, обратно в Дотан. А его отряд последовал за ним. В кой то веке тяжелые вопросы не давили на них. Лишь хитрый Скалор, на середине пути подойдя к командиру шепотком сказал.
– А Эрил хорошо повлиял на нашего шутника. Из него выйдет отличный гильдеец.
Глава 9
Звездный свет пробивался между ветвей ночных деревьев, то и дело колеблемых порывами ночного ветра. Отряд гильдейцев полным составом пробирался по уже знакомому ночному лесу. Сатор молча и уверенно шел впереди ведя за собой отряд. За ним не очень скрываясь топтал тропу Скалор, по обе руки от которого фланги отряда прикрывали Орил и Эрил. Копейщик Орил внимательно вглядывался в окрестности, а еще не успевший полностью оклематься воин Эрил слегка хромая тащил на плече свою двуручную булаву. Позади отряд прикрывал молчаливый безымянный монах заранее начавший читать боевые молитвы.
– Значит мы отказываемся от награды?
Не слишком довольно уточнил Эрил.
– Да, но мы возьмем с него плату за неудобства, которые король нам причинил.
Ответил Орил.
– И это решил Сатор?
– Да.
Эрил тихо усмехнулся.
– Вот это уже похоже на решение командира. Было бы похоже если бы не сумазбродность.
– Знаешь Эрил, я думаю лучше так чем продолжать копаться в этом или в тайне бежать с позором.
Выпалил Орил.
– Говори потише. Не стоит кричать в лесу. Как и не стоит пытаться пробраться в замок посреди ночи. За годы службы наемником я понял одну вещь. Честь честью, а из подземного мира хода назад нет. Учись молодой.
Орил пожал плечами.
– Мне плевать. Главное поскорее вернуться в гильдию. Если для этого придется вырезать замок, вырежем. Ну или по крайней мере передохнем красиво. Вон посмотри на нашего монашка, а дружище, да он уже готов резать глотки.
Сказал Орил кивнув назад. От части он был прав, Эрил заметил это. С каждым шагом в молитвах монаха все больше и больше возрастала долго накапливаемая ярость и горькое словно перекисшее вино отчаяние.
– Эй, друг, что такое?
Уже без напускной дурашливости поинтересовался Орил. Это был первый раз на его памяти когда монах прервал молитву. Хотя то ради чего он это сделал вовсе не впечатляло.
– Это мой долгий путь. Спасибо.
Ответил человек в рясе, что бы это ни значило.
Тем временем отряд уже добрался до знакомого дерева бочки, и спустился в катакомбы корней. Путь их лежал по собственным следам, к той самой комнате где было повержено чудовище, а под потолком виднелась неизвестная дверь. Ловким движением Сатор и Орил закинули к двери веревки с крюками и отряд полез вверх, к неизвестности. Стоило Орилу открыть хлипкую дверь как на отряд хлынули еще тихие, но уже отчетливо различимые звуки. Рев, треск, вой десяток пастей, клювов, и того у чего и название то нет. За таинственной подгнившей дверью оказалось подножье башни монстров. Той самой которую Сатор видел снаружи. Но внутри она была куда интереснее. Десятки клеток висели на цепях держа в своих железных чревах разнообразных мелких монстров вроде многоглавых птиц, парящих ящериц, тварей кажется целиком состоящих из зубов. Большие же решетки в стенах кажется ограждали башню от тех же тварей что были видны снаружи.
– Сейчас я поменяю ваш облик. Не говорите и не двигайтесь резко. Мое воображение может не успеть за вами, и ваши тела выйдут из иллюзий.
Предупредил Скалор и принялся сосредоточенно проговаривать заклинание. Поверх тела каждого в отряде появился образ крепкого широкоплечего стражника. Сатор осмотрел отряд и уважительно кивнул колдуну.
– Вот это я понимаю. Дружище, да с такими фокусами ты мог бы стать богатым если бы решил стать воришкой.
Удивился Орил осматривая свой новый образ.
– Еще чего не хватало, навешивать на себя оковы богатства.
Ответил Скалор. И отряд стал подниматься вверх по винтовой лестнице не обращая внимания на то и дело попадающихся слуг, ухаживающих за чудовищами. И чем выше они поднимались, тем сильнее свистел ветер между решетками клеток. Пока отряд наконец не добрался до двери в самом верху башни. Именно за этой дверью должен быть тот зал, от которого широкий каменный мост ведет к основной части замка, к покоям короля. Сатор положил ладони на ручки тяжелых дверей. До последней встречи с правителем Дотана оставалось сделать всего с десяток шагов. Эта встреча уже не страшила охотника. Тот покой, что он мельком почувствовал в Хермитии, за мгновение перенесясь на другой конец мира, почему то с концами стерли его тревоги, будто добавив в его душу новое понимание, которое он еще не осознал полностью и не мог выразить словом. Место беспокойства и страха за будущее заняло ожидание перемены, неотвратимой и может быть тяжелой, но не пугающей. Навалившись на дверь Сатор распахнул скрипящие ставни, оказался в стрелковой башенной галерее, опоясывающей единственный внутренний покой, запертый на восемь замков. Король, встречи с которым так ждал Сатор, оказался даже ближе чем казалось охотнику. Он был тут, прямо перед глазами, сидя на деревянном кресле с колесами, толкаемом его названным сыном, отдавал приказ рыцарям у врат верхних покоев башни.
– Скалор, развей иллюзию. Мы пришли.
Сказал Сатор.
Рыцари схватились за мечи, стоило им увидать превращение. Королевский наследник бросил на отряд грозный взгляд.
– Я не приказывал останавливаться, откройте эту дверь.
Прохрипел король. Даже в этом тихом хрипе еще чувствовалась та мощь и властность, которой старик обладал когда то. Потому один из слуг тревожно покашиваясь на внезапных вторженцев продолжил прокручивать ключ в очередном замке.
– Сатор, мой молодой друг, зачем ты пришел сюда. Я дал тебе и твоим людям жилище, время, все что нужно для работы. Обещал награду. И отдам ее. А ты без спросу вторгся в мой замок?
Прошептал король.
– Ты дал мне не все. Ты скрыл от нас важные знания. А мы не можем работать в потемках. Мне надоели загадки ваше величество.
Король легонько улыбнулся. На его лице Сатор заметил тень ностальгии. Воспоминания о тех временах когда владыка Дотана сам был столь же наивен и прост.
– Простые наемники требуют ответов на вопросы вместо повышения платы?
– А мы и не простые наемники. Мы гильдия Нотена. И теперь у нас есть свое политика. Мы не беремся за темные дела.
После этих слов взгляд короля стал еще теплее. Король смотрел на охотника будто на родного сына, с гордостью и спокойствием. И этот взгляд подметил на один лишь Сатор. Нависающий над названным отцом мрачной тенью принц сжал губы. Но высказаться не посмел.
– Очень жаль, что та чистота и наивность, которая все еще не полностью умерла в твоей душе, не может пройти с человеком все его года. Иногда я думаю, что мне лучше было умереть в одной из многочисленных битв, но не дожить до седых волос.
Обратился правитель. Но Сатору уже было все равно, и на короля, и на его королевство. Теперь это были лишь бесконечно малые песчинки в огромном мире. Но вот принц после слов короля почти закричал.
– Не говорите так ваше величество! Сколько раз я говорил вам, наше дело правое. Если вы не заслуживаете вечной молодости, то кто из людей вообще ее достоин?
Владыка не оборачиваясь к принцу кивнул.
– Да. Я знаю. Так по крайней мере мы не дадим уже принесенным жертвам пропасть впустую. Ты хочешь узнать все о деле? Пусть. И твои люди пусть посмотрят. Я понимаю, что ты уже не будешь скрывать детали от них, как я тебя просил.
Жестом король приказал распахнуть двери башенных покоев. И повинуясь указу слуга развел толстые ставни увешанные грубой железной оковкой.
– Но. Во имя своего королевства и рода, я предупреждаю тебя, что увидев этот секрет ты обречешь себя. Моя стража не даст вам выйти из замка. Такие секреты не должны входить за стены. Это вредит репутации королевства. Я поверю, что ты удержишь язык за зубами. Но твои люди просто наемники. В их слово я не поверю. Решай юноша, будишь ли ты обрекать себя и своих людей ради раскрытия тайны которая ничего тебе не даст.
Сатор развернулся к отряду. В глазах каждого читалась уверенная решительность. Желание разобраться уже давно стало переросло из просто работы в дело принципа. Разве что Скалор без особого интереса прихлебывал из небольшой бутылочки какую то местную бурду.
– Мы пришли взять с вас плату за обман. Секреты можете оставить себе.
Сказал охотник.
– Значит так? Что же, я итак был слишком добр к вам. Нет. Никакой платы вы не получите. Вы убили моего подданного, радуйтесь что не висите в петле.
Прохрипел король разочаровано махнув рукой. Но в тот же момент грубый оклик из за спины Сатора заставил короля вновь обрести интерес к нежданным гостям.
– Ну уж нет. Они может и не хотят, но я посмотрю, не будь я Орил сын Линга из рода Орлингов.
Выпалил копейщик.
– Улететь не узнав мрачной тайны? Да вы что? Это же самое интересное.
Присоединился к нему волшебник, и добавил.
– Неужели тебе не интересно, а командир? Я же вижу что интересно.
Двери внутренних покоев наконец раскрылись, показав лишь таящуюся внутри темноту, и еле различимые движущиеся фигуры. Не дожидаясь героев слуги короля вошли в эту зловещую тьму, закатывая с собой и господина. Взяв в руки двуручную булаву Эрил первым сделал шаг вслед за стражниками. За ним вошли и все остальные.
Темнота. Тошнотворный сладковатый запах. Узкий луч беспомощного света из дверей помогала глазам выхватывать лишь побуревшие камни мощеного пола, отблески наконечников копий стражников, и очертания остроконечных колпаков. Слышится удар об огниво, и искра на короткое мгновение освещает внутренние покои. Глаз что то успевает выхватить. Но возникшая в груди скованность подсказывает, что лучше бы оно оставалось в темноте. Снова удар. На этот раз глаз замечает тонкие девичьи руки в цепях. Белые. С правильными нежными пальчиками. Щелк. И очертания пыточной машины из дерева и стали перестали быть лишь болезненной догадкой разыгравшийся фантазии. Слуга ругнулся.
– Да чтоб его. Никак не зажигается.
Щелк. И отсеченная голова в бинтах на мясницком столе встретилась с тобой взглядом. Факел наконец зажжен. Побелевшие лицами гильдейцы видят то, что заставило бы любого застыть будто истукан. Замковая пыточная. Изломанные трупы прокаженных внутри дыб и шипованных бочек. И куда более изуверских механизмов. А среди всего этого царства изуверства за руки подвешана к потолку девица нечеловеческой красоты. Миловидная фигурка будто молодая березка, тонкие нежные пальцы, скромное миниатюрное лицо с морщинами под большими глубокими глазами. И аккуратные, слегка заостренные уши.
Сатор не знал, что сказать.
– Ну, может наконец сегодня ты откроешь мне ваш секрет?
Прохрипел король обращаясь к девице. Та отвела глаза пытаясь спрятать ужас.
– Если ты не раскроешь секрет вечной молодости вашего народа сегодня из за тебя снова будут страдать невинные…
Повисла тишина.
– Будет по твоему. Введите больных.
– Ублюдок!
Закричал во всю глотку Орил. Король удостоил его взгляда полного снисхождения.
– Я служил этой стране всю свою жизнь мальчик. Я отдал все. Свои молодые годы. Своего родного сына. Свое здоровье. Все свое время. Кровь моей династии больше никогда не будет течь в королях Дотана. Люди считают меня лучшим правителем за последние пять сотен лет. И взамен прошу у страны лишь десяток жизней тех, кто и так долго не проживет. Так кто из нас ублюдок?
Кряхтя прояснил король.
– С отцом у власти народу будет лучше! Так пусть он правит вечно! Ради этого исхода вы отправитесь в могилу!
Добавил принц. В этот миг охотничьи чувства Сатора подсказали ему. «Беги!». И командир резко рванул вправо. Клинок высек искры из камня пола, и рухнувший с потолка ворон поднялся с того самого места где только что стоял командир. Руки сковали рукояти. Кровь забурлила под барабаны сердец. Зубы стиснулись. Сатор кинул последний, полный жестокого холода, взгляд на короля. И началась сеча.
Первый удар нанес ворон. Его меч звонко высек искры из короткого клинка Сатора, который тот успел достать точь в точь перед ударом. В ответ охотник ловко отпрыгнул и послал во врага пятерку свистящих лонгитов. Криво усмехнувшись ворон резко развернулся, заставив плащ расправится в воздухе, и ядовитые иглы застряли между черных перьев. «Один на один он будет куда опаснее» подумал Сатор, и собрал свое внимание на враге.
Тем временем пятеро стражников сгрудились вокруг своего короля. Выставив вперед копья и прикрывшись щитами, они не подпускали Орила и монаха к пленнице. Гильдейцы же всеми силами старались пробить стену щитов. Ловко метнув сеть Орил попытался запутать копья ополченцев, но топор палача с глухим звуком обрубил веревку в руках копейщика. И мучитель был не один. Вместе с рослым здоровяком в черном колпаке против Орила встали оскалившиеся недобрыми улыбками карлики. Впрочем рот одного из них тут же испустил последний вопль агонии, когда булава Эрила переломала его размашистым ударом. Палач взревел, его топор очертил лихую дугу, и вонзился в бок кирасы наемника. Эрил отшатнулся. Карлики брызгая слюнями тут же залезли на него и принялись тыкать ножичками в сочленения брони. Но хорошие латы одним ударом не пробьешь, даже таким могучим. Потому изо всех немалых сил Эрил бросился на стену, распластав одного карлика между своим плечом и кладкой. А затем ударом локтя скинул на пол и второго, где его пронзило копье Орила. Глаза палача покраснели, полезли из орбит от ярости. Не в силах произнести ни слова он исступленно зарычал метнувшись к Эрилу с топором на перевес. Но лицо бывалого воина за забралом все еще было невозмутимо. И когда палач взмахнул, Эрил упал на колено, пропуская свистящее топорище над головой, и коротко ткнул врага булавой в колено. Палач согнулся в три погибели. Из все еще полных ненависти глаз полились слезы боли. И в этот момент Эрил хорошенько размахнувшись нанес последнюю атаку. Удар снизу пришелся прямо в лоб палачу, расплескав алые брызги по потолку пыточной. Лишенный черепа выше глаз здоровяк рухнул на пол. Эрил же лишь окинул его презрительным взглядом, взглядом предназначенным для убийцы, но не воина, и присоединялся к сражающимуся со стражниками Орилу.
Тем временем монах самоотверженно бился со строем стражи. Пробить стену щитов и копий было не так просто. Каждый стражник своим щитом прикрывал и соседа укрепляя его защиту. Само по себе это уже создавало проблемы, так еще и копья не давали подойти близко. Слова молитвы слетали с его губ все быстрее, громче, и грубее. А аккуратные выверенные удары постепенно сменялись хаотичными взмахами.
– Князь гроз прибудь со мной в битве, отплачу я тебе кровью врагов. Пусть рука станет подобна ветру. Пусть клинок станет молнией. А крик станет громом. Признай меня своим. Я буря. Я шторм. Я ураган. Князь гроз прибудь со мной в битве, отплачу я тебе кровью врагов! Пусть рука станет подобна ветру! Пусть клинок станет молнией! А крик станет громом! Признай меня своим! Я буря! Я шторм! Я ураган!
Молитва становилась все отчаянней и отчаянней. Ее слова теперь были слышны даже через лязг битвы. Забыв об обороне монах бросался на копья, проделывающие в его рясе и коже рваные дыры. Но вшитые под кожу стальные пластины отражали удары. Гнулись. Были готовы сломаться. Но пока держали. Раз за разом пронзая неистового монаха, видя его кровь на наконечниках копий, истекающие потом стражники стали понемногу пятится.
– Он не умирает! Проклятие! Не умирает!
Вдруг закричал один из стражей, смотря на монаха как мышь на змею. Опустив копье он сделал неловкий шаг назад. Но уперся в латы рыцаря, тут же толкнувшего его обратно в строй. В объятия к топорам монаха. Раз за разом нанося бесполезные удары, служитель бога войны разбивал не только свои клинки, но и само свое естество о непробиваемую стену щитов. Ведь похоже, что слова его не имеют силы, а молитва так и не останется неуслышанной. Пятеро вчерашних крестьян подобрав нужную тактику стали непроходимой преградой для воина веры. В тот момент в сражение вмешался Скалор. Указав в сторону стражников маг создал иллюзию. Стремительный как ветер рой черных мух появился из его рукавов и устремился в глаза ополченцам. Застанные врасплох стражники разом зажмурились. Всего на мгновение. Но этого мгновение хватило монаху для рывка. Ловким прыжком, оттолкнувшись от щита он перемахнул через строй. Звяк. И три головы слетели с плеч от удара ножного клинка. Теперь монах оказался перед двумя рыцарями, недвижимой стеной стоящих между ним и королем. Двое оставшихся стражников попытались пронзить монаха в спину, но булава Эрила, и копье Орила настигли их раньше. Зубы безымянного монаха сковались от горечи. Колдовство оказалось крепче его веры. Но обдумывать это сейчас не было времени. Меч королевского латника уже был поднят над его головой. Монах скрестил клинки с рыцарем.
В то же время второй воин короля аккуратно и умело сдерживал атаку сразу и Орила, и Эрила. Выверенными движениями он подставлял под удары булавы крепкий треугольный щит окованный железом. А уколы копья отводил а свою кирасу. За Т образным вырезом шлема Эрил различал высокомерную уверенную улыбку.
– Здесь вам самое место, а грязные наемники!
Издевательски звонко выкрикнул рыцарь окидывая взглядом обстановку пыточной. «Не говори во время боя» в мыслях упрекнул своего противника Эрил, уворачиваясь от очередного удара клевцом. Орил же отступив на два шага безцеремонно выпалил.
– Лучше тут чем в канаве где ты родился. Ослиный сын.
Копейщик на этот раз не разглядел взгляда из рыцарского шлема, но по тону брани которая обрушилась на него среди боя было очевидно, что латник был недоволен.
– Ослиный сын! Чернокровый выродок! Чернь! Я выпотрашу тебя на глазах твоих детей и…
В этот момент, от мощного удара булавы о щит, рыцарь сбился с дыхания. Этого Орил и ждал. Метнув сеть он запутал рыцаря. Руки, оружие, и длинные кольчужные полы его доспеха охватила сеть. Высокомерный воин хотел еще что то выпалить, но удар кованым сапогом Эрила обрушил его на землю. За затем фигура железного здоровяка зависла над латником. Тот бросив клевец лихорадочно принялся тянуться к ножу, лишь сильнее запутывая себя. Двуручная булава поднялась над головой Эрила. Бам! Бам! Бам! Третьего удара кираса не выдержала. Проломив сталь булава ушла глубоко в грудь, прикончив рыцаря.
В то же время Сатор и ворон продолжали свою стремительную дуэль. Раз за разом уворачиваясь от свистящих ударов и скрещивая мечи бойцы все больше уверялись, что равны друг другу. Вот молниеносный взмах Сатора устремился в макушку врага. Успев в последний момент, ворон остановил короткий меч собственным клинком. Но этого Сатор и добивался. Его нож во второй руке незаметным выпадом выпорхнул из под плаща. Резкий удар коленом ворона. И нож почти вылетел из хватки Сатора. Времени перевести дух не было. Меч ворона вновь рассек воздух. Еле успев уйти охотник пропустил удар так близко, что увидел капилляры своих глазных яблок о отражении вороньего клинка. Отпрыгнув он метнул лонгиты. Тогда ворон подцепив табурет у пыточной машины метнул его так, что иглы вонзились в дерево. Еле успевая за темпом боя Сатор увернулся от табурета одновременно бросив еще пять игл веером. Тем самым заставив уже рванувшего к нему противника присесть. В покрасневшем от жара лице ворона читалось невозмутимое желание умереть за своего короля, но не дать гильдейцам тронуть его. Сатор метнулся вперед. Его меч устремился к черепу ворона подобно бросившийся гадюке. Но почти свершившийся триумф был раздавлен хваткой ворона, что остановил острие уже коснувшееся кожи. Резкий переворот на полу. И вот уже кожаный сапог мчался в под дых Сатору. Не успев сообразить охотник подставил нож. И нос сапога напоролся на него. Ворон сжал зубы до треска от боли. Эта ошибка стала для него последней. Воспользовавшись замешательством Сатор свистящим ударом отсек руку ворона в локте, и та пала в стороне вместе с мечом. Ворон издал крик агонии. «Может быть, ты пойдешь с нами?» подумалось Сатору когда жаркий темп боя стих, и мыслям снова нашлось место в голове. Он не чувствовал ненависти к поверженному врагу. Нет. Он хотел чтобы этот человек вернулся с ними в гильдию. Но то что заставило Сатора желать быть товарищем этому человеку ставило крест на этой затее. Охотник не решился даже предложить пощаду. Ведь огонь преданности в глазах ворона все еще пылал. До чутких охотничьих ушей донесся топот. Пока еще далекий топот стражи, что услышав лязг мечей поднималась по лестнице башни. Оставшаяся левая рука превозмогающего боль ворона потянулась к мечу. Сатор и не думал скрывать, что он видел это. Исход кажется не был тайной для обоих. Последний удар ворона, медленный, но все еще умелый, не имел ни шанса. Парой молниеносных движений Сатор отсек вторую руку, так же как первую, и наискось рассек грудь верного слуги короля. Последний ворон погиб. А на душу Сатора будто пронзило сотней иголок. Нет, не только из за смерти ворона. Его смерть лишь неизбежная часть всего, что происходит в королевстве уже давно. Сатор поднялся.
– Король…
Сказал он сквозь звуки битвы.
– Прекрати все это хотя бы сейчас. Пусть те кто пал умрут напрасно, но только ты сейчас можешь прекратить кровопролитие. Прикажи остановить охоту на прокаженных. Отпусти свою пленницу. Посади нас на корабль и мы уйдем не взяв с тебя платы.
На мгновение бой остановился. Последний рыцарь, в помятых множеством ударов латах, замер в ожидании решения короля. Трое гильдейцев чей напор он в одиночку сдерживал тоже.
– Мой юный недруг Сатор. Я всей душой хотел бы пойти на это безумство. Но нет. Я не дам уже потраченным жизням пропасть в никуда. Мой удел, обрести бессмертие.
После этих слов рыцарь без тени сомнения снова поднял меч на Орила. И град ударов обрушился в ответ. Умело закрываясь щитом, и надеясь на крепость еще держащего удары доспеха, он то и дело рубил в ответ. Но один против троих умелых воинов он продержаться не мог. В конце концов гильдейцы оттеснили его за двери, к стрелковой галерее. Взмах булавы разбил его щит и повалил латника на стену между зубцами башни. Рыцарь попытался подняться, чтобы сразить хоть кого то, но Орил схватив его за ноги резким движением спихнул последнего защитника короля в промежуток между зубцами. И тот полетел с высокой обдуваемой ветрами башню навстречу земле.