Мгновенно исчезнувший

Мужчина зевнул во весь рот. Устало протерев глаза, он бросил взгляд на собственную руку, замечая заботливо приклеенную к вене ваточку, прячущуюся под рукавом толстовки. Сделав разумный вывод о том, что ничего из введенных ему Норманом препаратов уже не сможет сделать ситуацию хуже, мужчина только усмехнулся. Все эти странности, происходящие не только с окружающим миром, но и с его собственным здоровьем, утомляли Тео, заставляя его чувствовать себя главным героем второсортной компьютерной игры.

Дверь, отделяющая кухню от двора, приоткрылась. Миг – и она снова захлопнулась, запуская в гостиную поток свежего воздуха. Тео отметил, что погода в Побочном Потоке казалась куда более приемлемой в сравнении с адским пеклом, что наверняка продолжало сжигать Основной Кловелл прямо сейчас. Имело ли вообще такое место, как это, что-то вроде устоявшихся климатических норм? Повисшая в воздухе тишина, нарушаемая только странным, металлическим пересвистом птиц за окнами, вероятно, сообщала о том, что гость покинул их дом; Норман теперь едва слышно шагал по направлению к гостиной, чтобы осведомиться о состоянии своего нерадивого товарища. Где-то недалеко от дома зарычал автомобильный мотор. Мгновением после кричаще взвизгнули тормоза, и Тео кивнул самому себе, отмечая, что незнакомец уехал, выполнив все необходимые поручения.

Норман появился из кухни повеселевшим и почти что цветущим. Его руки сжимали два пластиковых стакана, на которых Тео углядел знакомый логотип их любимого с Нормой ресторанчика. Только сейчас он впервые обратил внимание на то, что название этого места читалось абсолютно одинаково в обе стороны, превращаясь в любопытнейший палиндром; логотип же в зеркальном отражении выглядел точно так же, как и раньше. Подобное открытие зародило в душе мужчины смутные подозрения, но, тем не менее, показалось ему приятным. Хоть что-то в обоих мирах оставалось неизменным.

– О, ты очнулся. Как самочувствие? Ничего не болит? – вежливо и дружелюбно поинтересовался Норман, опуская стаканы на журнальный столик. Недоеденный торт и уйма столовых приборов пропали, но злополучная коробка пиццы по-прежнему гордо лежала в самом центре столешницы. Изображение на ней, казалось, потускнело и теперь напоминало старую фотографию, подобные которым Тео время от времени находил в комнате своей матери или на пыльном чердаке.

– Мое самолюбие болит. А ты и сам подумай – в первый же день знакомства я сваливаюсь без чувств и вынуждаю хозяина дома колоть меня пугающими шприцами, – с абсолютно серьезным лицом отозвался мужчина, не без любопытства разглядывая надписи на пастельно-бежевой посудинке. От стакана приятно пахло свежим кофе. Пар, струйкой вытекающий из отверстия крышки, игриво щекотал ноздри. – Я бы не удивился, если бы после этого ты решил, что я ужасный гость. Мало того, что я ворчун и привереда, так еще и склонен к припадкам. И лунатизму.

– Лунатизму?.. – с интересом переспросил юный ученый, усаживаясь на противоположный край дивана. Его халат презабавно раздулся от резкого движения, после чего осел на подушки мелкими складками. Норман обрадовался тому, что Тео хоть и не выглядел здоровым, но уже был в состоянии шутить и валять дурака – это явно говорило об улучшении его самочувствия.

– Когда я очнулся, то стоял. Вот здесь, – мужчина кивнул, легким взмахом руки указав на ковер подле себя. – Понятия не имею, куда я мог бы уйти, если бы еще некоторое время побыл в бессознательности. Думаю, что нам же лучше, если мы этого никогда не узнаем. Никто не гарантирует, что я не мог бы взять нож и пойти резать людей на улице.

Испещренная рисунками рука Тео дрогнула, когда он попытался поднять стакан; мужчине пришлось осторожно придержать его второй, чтобы не пролить горячий кофе. Мужчину злила слабость во всем теле. Злила немощность, с которой он ничего не мог поделать. Норман в задумчивости обвел взглядом комнату, размышляя над чем-то, пока Тео жадными глотками поглощал горький напиток, не обращая внимания на саднящие язык и горло. Кофе был щедро приправлен сливками – те белыми разводами красовались на его поверхности – и мужчина в очередной раз убедился, что Норман действительно осведомлен о его вкусовых предпочтениях.

– Ты не волнуйся, я могу пообещать, что не стану убивать тебя, даже если окончательно рехнусь, – дружелюбно сообщил он, опустошив, наконец, свой стакан. После этого татуированный с удовольствием облизнул губы. – К тому же я уверен, что у тебя есть лекарства, которые могли бы выбить из моей головы любую дурь, правда ведь? Надеюсь, что их побочный эффект не превратит меня во что-нибудь похуже.

Юный ученый хотел ответить, что ничего не может обещать, но в итоге осознал, сколь непрофессионально прозвучало бы это с его стороны. Тео еще раз поглядел на румяное лицо старичка с коробки пиццы. Ему вновь показалось, что оно стало неприятным и сморщенным – пожалуй, еще сильнее, чем прежде. Мужчина протянул руку, чтобы коснуться шероховатой поверхности картона, но Норман спешно остановил его, перехватив за запястье. Тео послал молодому человеку недоуменный взгляд.

– Ты лучше не трогай. Себе дороже будет, – парень покачал головой, делая небольшой глоток кофе и тут же морщась от его горечи. Удивление в глазах собеседника, скрытых под тонкими стеклами, стало только отчетливее. Норман поторопился объяснить, – я думаю, что мне стоило сообщить тебе об этом с самого начала. Предметы, которые по той или иной причине перемещаются из одного Потока в другой, сразу же начинают разрушаться или видоизменяться. Мы до сих пор не смогли эти изменения адекватно систематизировать. Создается впечатление, что они абсолютно случайны, и их невозможно предугадать…

Руки Нормана скользнули в карман халата, извлекая оттуда пару смятых, уже использованных ранее перчаток. Дав Тео знак отодвинуться подальше, он наклонился к коробке, после чего внимательно изучил ее поверхность взглядом вдоль и поперек.

– Давай-ка поглядим, во что превратилась наша многострадальная пицца…

Юный ученый осторожно подцепил картон краешками пальцев. Напрягся и мягко потянул его на себя. Коробка зашуршала, противно и слишком живо скрипнула, после чего начала крошиться, рассыпаясь в мелкую бесцветную пыль. Тео наклонил голову, с любопытством заглядывая внутрь, и тут же чихнул от мелких частиц, заполняющих теплый воздух. Его очки сползли на кончик носа. Норман невольно рассмеялся, меж тем не отрываясь от своего дела. Верхняя половина коробки таяла на глазах – сначала пропали яркие надписи, потом дурацкая шапочка, а следом за ней и улыбчивое, но искаженное лицо старичка, оставившее после себя поблескивающие в лучах солнца пылинки. Все это произвело на Тео такое сильное впечатление, что он замер, боясь вдохнуть еще хоть раз. Открывшееся зрелище вызвало пораженный возглас не только у мужчины, для которого подобное было впервой; даже Норман не смог удержать себя от искреннего удивления.

– Ого… – только и выдохнул он, рефлекторно сжав облаченные в латекс пальцы на краю столешницы.

То, что раньше было сырной пиццей, сейчас абсолютно утратило свой внешний вид. Впрочем, округлая форма изделия все еще с трудом угадывалась на дне коробки. Тут и там на ее поверхности высились крошечные растения, напоминавшие деревья с десятками изогнутых веточек. Миниатюрные листочки были так малы, что каждый из них мог больше десяти раз уместиться в игольном ушке. Кроны импровизированных деревьев украшали цветы самых невероятных форм; их цвет варьировался от иссиня-черного у сердцевины до пронзительно-голубого на краешках лепестков. Некоторые ветки при ближайшем рассмотрении оказывались отягощены плодами, отдаленно напомнившими Тео обыкновенный гранат – разве что эти были в тысячу раз меньше в размерах. От растений исходил глубокий, сладковато-горький аромат. Мужчина с удовольствием повел носом, отмечая, что никогда прежде не встречался с запахом, хоть немного похожим на этот. Несмотря на сквозняк, деревца не колыхались, а стояли абсолютно смирно, и ни один листик на их ветвях не двигался. Тео протер глаза, пытаясь убедиться в реальности увиденного, и Норман улыбнулся, тотчас же принимая самоуверенный и горделивый вид. Он явно довольствовался произведенным эффектом.

– Вот об этом я и говорил. Предметы из Основного Потока ведут себя совершенно безумно, если вдруг попадают сюда, – мягкая улыбка на губах юноши стала только шире. – Именно такое явление я наблюдаю впервые. Чаще всего вещи просто-напросто самоуничтожаются – сгорают, рассыпаются, превращаются в воду или пыль, иногда взрываются или и вовсе пропадают бесследно. Как твоя одежда, к примеру…

Тео кивнул, не отрывая глаз от крохотного леса, – тот казался ему просто невероятным. Он успел позабыть, что сегодня утром проснулся совершенно голым. Внезапно вклинившаяся в голову мысль о том, что Норман мог во всех подробностях лицезреть его обнаженное тело, пока татуированный спал, заставила болезненный румянец выступить на щеках мужчины. Юный ученый заработал невероятной мощи осуждающий взгляд, но вполне успешно его проигнорировал.

– Тем не менее, мы нередко отмечали самые непредсказуемые искажения. Космический корабль, который не так давно приземлился прямиком на Главный Торговый Центр, при непосредственном изучении оказался целиком и полностью состоящим из клубничного мороженого и замороженных крабовых палочек. Люди, отведавшие это чудесное лакомство, на несколько недель слегли с расстройствами желудочно-кишечного тракта, – Норман поморщился, и Тео сразу же сделал вывод, что ученый был одним из первых смельчаков, проявивших желание откусить кусочек от съедобного устройства. Мужчина даже не сомневался, что сочетание рыбы и сладкого могло прийтись вечно голодному Тейлору по вкусу. За всю их совместную жизнь Норма нередко удивляла Тео безумными вкусовыми предпочтениями, которые он запоминал и старался никогда не осуждать. По крайней мере вслух.

– Космический корабль? А людей внутри него не было? – тотчас же полюбопытствовал мужчина, с интересом вскидывая брови.

Юный ученый отрицательно покачал головой в ответ.

– Никогда. Ни разу за всю историю Побочного Кловелла мы не сталкивались с тем, чтобы живое существо могло перейти из одного Потока в другой. Обычно это случается только с техническими приспособлениями или случайными предметами быта, еще реже – с растениями или едой. Одна из основных наших теорий гласит о том, что путешествие между мирами физически невозможно для человека или животного, так как само Пространство разрушает клетки их тела и мозга… И даже если откинуть мысль об этом, стоит помнить, что любой объект, совершивший подобное перемещение, рано или поздно самоуничтожается. Наш прелестный пицца-лес тоже едва ли проживет дольше нескольких дней. Самый долгий срок, который был отведен инородному предмету, составил около девяти месяцев. Это до сих пор считается нонсенсом и абсолютным рекордом.

Тео ощутил, как все внутри него похолодело. По татуированной спине побежали острые мурашки.

– Из этого мы можем сделать вывод, что человек, который сумел бы нарушить ход пространства и сменить Поток без мгновенного уничтожения, все равно был бы подвержен серьезным деформациям и с наибольшей вероятностью погиб бы в срок, не превышающий полгода.

Мужчина сжал короткие пальцы в кулаки, и его лицо постепенно потеряло краску, приобретая сероватый землистый оттенок.

– Значит, и я тоже?.. – только и смог выдохнуть он внезапно осипшим голосом. Перспектива превратиться в мороженое и крабовые палочки отчего-то показалась ему отнюдь не забавной, а до невообразимости реалистичной и пугающей. Тео крупно дрогнул, все больше убеждая себя в том, что он скорее всего уже начал рассыпаться в пыль, и теперь доживает свои последние минуты в этом абсурдном мире. Норман же отнюдь не выглядел напряженным или расстроенным. Казалось, он искренне удивился тому, как быстро его собеседник потерял самообладание.

– Ей Богу, Тео, что за глупости! Ты у нас не подчиняешься абсолютно никаким правилам!

Юноша всплеснул руками в возмущенном жесте, что так или иначе успокоило мужчину. Тем не менее, ни один из них на самом деле не был уверен в том, что подобная участь не постигнет Тео. Его недавний приступ, к слову, только подтверждал смутные подозрения Нормана, заставляя молодого человека изрядно нервничать. Подобного исхода никак нельзя было допустить.

– К тому же, у тебя есть я и наши люди. Мы все-таки серьезная организация, а не какой-нибудь юношеский клуб натуралистов и биологов. Даже если с тобой что-нибудь случится, я лично прослежу, чтобы были приложены все усилия для исправления и стабилизации твоего состояния. Тебе нечего бояться. Если я обещал, что мы вернем тебя домой, значит, мы это сделаем.

Тео вздохнул, размял плечи, с хрустом выпрямляя спину. Он едва ли верил многообещающим словам своего нового друга, но, если помыслить логично, раскисать да паниковать в такой ситуации было бы уж совсем неразумно. Крошечные листики на одном из извилистых деревьев покачнулись; мужчина отвлекся на него, стараясь замять в своем сознании неприятные мысли. Норман прокашлялся. Он вдруг вспомнил о давно остывшем кофе, рефлекторно делая еще один глоток из отверстия в пластиковом стакане.

– Знаешь, говорят, что ровно год назад имел место случай, в ходе которого человек сумел покинуть Побочный Поток.

Немного помолчав, Норман вновь заговорил, упираясь взглядом в собственные колени.

– Эта история по сей день является местной городской легендой, однако встречаются люди, утверждающие, будто они были знакомы с путешественником лично или даже оказались случайными свидетелями процесса перемещения. Это не только зеваки и бездарные выдумщики с улицы, но и весьма уважаемые в ученых кругах личности, во мнении которых раньше нам не приходилось сомневаться. Конечно, я не могу утверждать, что подобное действительно произошло, и уж тем более не имею представления о том, что случилось с телом и рассудком человека, совершившего такое… Но, тем не менее, массовая вера в перемещение дает нам ощутимую надежду. Надежду на то, что это возможно. Взять хотя бы то, что ты сейчас здесь…

Голос Нормана, постепенно становившийся все менее уверенным, к концу его монолога и вовсе затих, превратившись в шепот. Тео только плечами пожал. Наклонив голову ближе к деформированной коробке, он внимательно вгляделся в маленькие плоды, которые, казалось, набухли и приобрели более насыщенный оттенок.

– О, кстати! – юный ученый вновь оживился, решая как можно скорее сменить тему. – У меня кое-что для тебя есть. Дай-ка мне свою руку.

Тео помедлил. Вздохнул, но потом все-таки вытянул вперед ту, рукав на которой до сих пор был засучен после укола. Норман поспешил выбросить ватку, подивившись, что мужчина не сделал этого раньше. С минуту покопавшись в глубоком кармане, он извлек наружу нежно-голубой браслет, напомнивший Тео те, что нередко продавались в ресторанчиках быстрого питания благотворительности ради. Браслет сел на запястье мужчины плотно и крепко, как будто специально был создан по его размеру, на ощупь оказавшись холодным и жестким – совсем не похожим на привычную резину или силикон.

– Это какое-нибудь тайное оружие для того, чтобы контролировать каждый мой шаг? – безобидно осведомился Тео, разглядывая украшение. – В него наверняка встроены датчики пульса, температуры и настроения. А еще крохотная видеокамера и микрофон, чтобы подглядывать за мной в душе и в те моменты, когда я сплю.

Норман смешливо фыркнул. После этого он потянул вниз свободный рукав медицинского халата, демонстрируя собеседнику точно такой же браслет на собственном запястье. Мужчина несколько раз внимательно осмотрел их оба, после чего пришел к выводу, что они абсолютно идентичны.

– Из чего они сделаны?

Гладкая поверхность украшения при прикосновении напоминала металлическую, однако сам браслет был довольно гибким и легким. На одной его стороне Тео смог различить четыре тонкие буквы, выгравированные в материале. Написание символов показалось мужчине странным; он не смог понять, как именно стоило их прочесть.

– Это ужасно секретная информация!

Юный ученый рассмеялся, после чего вдруг резко поднялся с места, выпрямляясь в полный рост. Полы его белоснежного халата взмыли в воздух, придавая бестолковому действию дополнительной эффектности.

– Отныне ты, Тео, находишься под защитой нашей организации! Каждый из нас обязуется из последних сил защищать тебя и твою жизнь, поэтому можешь быть спокоен! С этим браслетом никто не посмеет тебя обидеть! Или сразу же будет иметь дело со мной!

Мужчина несколько мгновений удивленно смотрел на юношу, глупо хлопая глазами, после чего заливисто захохотал, проявляя редкую для самого себя несдержанность. Норман хотел было обиженно сжать губы, как бы подразумевая, что его искренний монолог должен был быть встречен совсем другой реакцией, но в итоге только шаловливо показал Тео язык. В это мгновение ему отчего-то показалось, что на мужчину абсолютно невозможно обижаться.

– Шутки шутками, и все же я серьезен, – произнес он, терпеливо выждав, пока собеседник успокоится. – Нравится тебе это или нет, но ты оказался втянут в очень непростые дела. Я не уверен, что имею право напрямую посвящать тебя во все подробности, да в этом пока и нет надобности. Между тем, есть несколько основных правил, которые я в любом случае должен до тебя донести.

Тео кивнул. Утирая выступившие на глазах слезы, он замер, всем своим видом выражая готовность слушать. Ему нравилось, как спокойно и прямо Норман говорил с ним об организации, в которой состоял. Норма всю жизнь старалась по возможности избегать подобных тем, подбираясь к ним только тогда, когда других вариантов совсем не оставалось. Видимо, Норман с самого начала находился в критической ситуации.

– Первое и самое главное правило, которое ты должен запомнить – это правило браслетов. До тех пор, пока он надет на тебя, ты имеешь определенный ряд привилегий, коими обладают все участники нашей организации. Ты не должен снимать его ни при каких обстоятельствах, ладушки? Он водонепроницаем и позволяет твоей коже дышать, поэтому проблем возникнуть не должно, – юный ученый вдруг стал выглядеть совершенно серьезно, и Тео отметил, что теперь он кажется восхитительно прекрасным, будто его точеное лицо высечено из мрамора мягчайшего оливкового оттенка. – И вот еще что. У друзей всегда голубые браслеты, у врагов – алые. Если видишь алый браслет – беги. Беги и ни в коем случае не останавливайся. Даже если я буду рядом, даже если наши люди будут с тобой, беги. Сделай все, чтобы как можно скорее добраться сюда. Внутри этого дома ты всегда будешь в безопасности. Понял?

Тео зачарованно поддакнул. Только сейчас он в полной мере ощутил серьезность событий, разворачивающихся вокруг него. Татуированный всю жизнь подозревал, что деятельность Нормы связана с правительством, инопланетянами или, быть может, правительственными инопланетянами, однако мысль о том, что подобные люди всегда имеют серьезных врагов, как-то вылетела из его головы. Это было фантастически волнующе.

– Правило второе. Никогда и ни о чем не спрашивай мирных жителей города. Они тебя неправильно поймут, – Норман загнул длинный палец, отсчитывая произнесенные вслух законы, чтобы ничего не забыть. От ответственности, проявленной юным ученым в ходе этого несложного процесса, в будущем могло зависеть слишком многое. – Любого рода вопросы задавай мне. Стесняться нет необходимости. По возможности я буду сопровождать тебя везде, но не могу обещать, что неожиданные обстоятельства не выбьют меня из колеи. Если со мной что-то случится, ты обязательно узнаешь об этом от наших людей. Их ты тоже можешь спрашивать о чем угодно, но я не гарантирую, что они дадут ответ, который тебя устроит.

Парень размеренно и глубоко вдохнул. Нервно одернул свободный халат.

– Если незнакомец вдруг представится членом нашей организации, не верь ему до тех пор, пока он не покажет свой браслет. Если браслет на его руке окажется точной копией твоего, тогда бояться нечего.

Тео вновь кивнул, подтверждая, что прекрасно слышит и запоминает все. Его взгляд невзначай скользнул на тугое украшение на запястье, и мужчина поразился тому, какое большое значение могла иметь столь маленькая, неприметная безделушка.

– Правило третье! По возможности ты должен избегать контакта любого рода с местными Представителями Власти! – Норман непроизвольно повысил голос, не в силах сдерживать собственную горячность. – Ты всегда сможешь узнать их по идеально гладким белоснежным маскам. Обычно Представители носят строгую форму черно-белой расцветки, но, тем не менее, в разных частях города их внешний вид может варьироваться. Просто запомни – если видишь человека или иное существо в белоснежной маске, полностью скрывающей лицо, ни о чем с ним не заговаривай, не произноси ничего вслух, не беги, не смейся, по возможности опускай глаза в землю! Ни за что не встречайся с Представителем взглядом, иначе не оберешься проблем! Не подходи к нему близко, и ни в коем случае не рассматривай его! Это понятно?!

– Понятно! – рефлекторно выпалил Тео, от напряжения выпрямляясь, как струна. Глаза Нормана азартно сверкнули, после чего он продолжил:

– Единственное условие, при котором ты можешь обратиться к Представителю Власти – это наличие прямого нарушения! Если ты видишь, что на твоих глазах было нарушено то или иное правило Побочного Кловелла, ты имеешь право доложить об этом! Но мы сами отчасти находимся вне закона, так что я не советовал бы заниматься доносами. Прибегай к помощи Представителей только в том случае, если у тебя нет другого варианта! При разговоре с Представителем произноси слова четко и негромко, не поднимай на него глаз, докладывай исключительно по делу! Помни, что в повседневной жизни они – наши враги, но при контакте с более серьезными противниками Власть может стать твоим другом! Главное уметь правильно оценить ситуацию!

Мужчина протянул руку, как бы между делом отпивая глоток остывшего кофе из чужого стакана. Юный ученый был слишком возбужден, чтобы обратить внимание на дерзкое преступление.

– Правило четвертое! Любому человеческому существу строжайше запрещено убивать или совершать насильственные действия над кем бы то ни было в черте города до тех пор, пока светит солнце! Если вдруг возникнет ситуация, в ходе которой появится срочная надобность убить врага, сделай все, чтобы пересечь границу города! Сразу же за пределами Кловелла начинается свободная зона, на которой ни один проступок не влечет за собой наказания. Если же возможности выбраться из города у тебя не будет – жди захода солнца. Как только последние лучи скрываются за горизонтом, закон об убийстве сразу же перестает действовать. Ты можешь устроить кровавую бойню хоть в Центральном Парке, и ни один Представитель Власти не шелохнется, чтобы это предотвратить.

Голос Нормана предательски дрогнул. Тео сочувственно поглядел на него, понимая, что тот старается изо всех сил.

– Выходит, находиться на улице ночью довольно-таки опасно, да? – с сомнением осведомился мужчина, наклоняя голову набок. Перспектива превратиться в месиво только потому, что его занесло не в то место и не в то время, казалась Тео абсолютно не радужной.

– Совершенно верно, – уверенно подхватил юноша, принимаясь шагать по гостиной взад и вперед. Его руки тут же сложились за спиной, и мелко подрагивающие пальцы ученого выдавали не отступающее нервное напряжение. – Никто в здравом уме не станет лишний раз выходить из дома после заката и до восхода. Но бывает такое понятие, как нужда.

Еще несколько широких шагов к дивану и обратно.

– Тебе не стоит покидать наш дом без сопровождения даже днем, ночью же ты и вовсе должен забыть о существовании мира вне этих четырех стен. Даже если я буду тебя умолять, даже если за окном начнется чертов Апокалипсис, пообещай мне, что не переступишь порога до тех пор, пока не взойдет солнце. Хорошо?

– Я постараюсь, – только и смог ответить мужчина, не отрывая взгляда от мечущегося собеседника. Из всего услышанного за последние минуты Тео удалось сделать неутешительный, но, тем не менее, весьма разумный вывод о том, что в подобном мире ему будет сложно не натворить бед. Отнюдь не потому, что татуированный, к примеру, был склонен к риску или авантюрам, а скорее по причине того, что все эти законы казались ему странными и даже отчасти абсурдными. Тяжеловато было удержать в голове сразу все свои обязательства, ничего не позабыв. Впрочем, наказ непременно сидеть в уютном доме всю ночь напролет казался Тео наименее трудновыполнимым.

– Есть еще одно правило, пятое, – Норман вдруг замялся. Обжигающий огонь в его глазах медленно угасал, и казалось, что даже черты лица менялись по мере того, как ученый успокаивался. Шаги юноши замедлились. После этого он и вовсе остановился, неподвижно замирая у противоположного края дивана. – Знаю, что это может прозвучать глупо… Но оно ничуть не менее важное, чем все остальные, правда.

Тео подумалось, что его собеседник слишком уж смутился; мужчина взмахом руки попросил того продолжать. Хуже стать уже вряд ли могло.

– В черте города нельзя продавать или покупать любые творожные изделия и йогурты, если в их составе нет хрустящих сладких шариков, – наконец сдался Норман, шумно присаживаясь по левую сторону от мужчины. – Подобные действия караются мгновенной смертной казнью, которая будет осуществлена прямиком на месте преступления.

Брови Тео удивленно поползли вверх, придавая его лицу выражение крайней недоуменности. Покрытая узорами рука так и замерла, сжимая чужой стакан, опустевший более, чем наполовину.

– Эти ваши… Представители Власти… Наверное, просто обожают сладкие шарики, – негромко, но вполне отчетливо произнес мужчина себе под нос. Норман хмыкнул в ответ и даже на мгновение рассмеялся, но получилось как-то вымученно.

– Йогуртовый закон существовал в Кловелле столько, сколько я себя помню. Мы пытались интересоваться, почему Власть так настаивает на шариках, но в конце концов добились только показательной казни некоторых из нас прямо на Центральной Площади. Этот урок мы запомнили хорошо. Запомнили, что нельзя задавать Власти вопросов, какими бы глупыми нам не казались их действия. Власть определенно не имеет отношения ни к чему человеческому, и нам никогда не сравниться с ней ни в количестве знаний, ни в силе. Лучше даже не думать, на что она может быть способна, если мы открыто выступим против нее.

Тео ободряюще похлопал парня по плечу, легко и ненавязчиво касаясь ткани халата.

– И за многое тут казнят?

– О, почти за любое нарушение, – тотчас же отозвался Норман, который теперь сидел, ссутулившись – так, что его лицо находилось почти на одном уровне с лицом собеседника. – Не только за официальные преступления, полный список которых можно найти в Здании Власти. Если ты не придешься Власти по нраву, ей будет достаточно одного сказанного тобой слова или излишне любопытного взгляда, чтобы окрестить тебя нарушителем и казнить у всех на глазах. Наступишь ненароком Представителю на хвост и бац!

Юный ученый резко взмахнул рукой, заставляя мужчину не на шутку перепугаться.

– Твоя голова уже весело катится по цветочным клумбам. Именно поэтому я настоятельно прошу тебя быть осторожнее.

Тео живо вообразил, как это произошло с ним; поспешил ощупать шею и затылок, чтобы убедиться, что его голова все еще находится на своем законном месте. Норман мягко улыбнулся. Откинувшись на бархатистую спинку дивана, он закинул ногу на ногу, уже заметно более расслабленно поглядывая на улицу сквозь тонкое стекло. Солнечные лучи все еще сияли, однако по светлеющему небу можно было сделать вывод, что утро становится все более ранним и собирается плавно перетечь в ночь в течение пары-тройки ближайших часов. Парень лениво потянулся. Зевнул и поправил разметавшиеся по всему лбу пружинки непослушных волос.

– Ты особо не волнуйся из-за того, что я рассказал. Пока мы дома, можешь расслабиться и ни о чем не беспокоиться. Да и на деле все не так страшно, как кажется с первого взгляда. Тысячи людей спокойно выживают в этом городе изо дня в день, несмотря на все правила, сложности и обязанности. Тебе только поначалу будет трудно, а потом ты привыкнешь и сумеешь справляться без моей поддержки. А до тех пор можешь на меня рассчитывать.

Мужчина хотел было отпустить колкий комментарий к столь любезному предложению друга, но его перебил резкий, стремительно нарастающий звонок телефона. Норман недовольно закатил глаза. Возмутившись тем, что ему не дают передохнуть от работы ни секунды, ученый снял трубку, не поднимаясь с места. Тео изрядно удивился такому повороту событий, так как Норма старалась не вести важных разговоров в его присутствии.

– Мэр Кловелла слушает, – важно и гордо произнес юный ученый в трубку, что заставило мужчину прыснуть от смеха. Само собой, неудачная шутка молодого человека не была оценена по достоинству; неизвестный собеседник на том конце провода прозвучал возмущенно, хоть Тео и не смог расслышать отдельных слов. Его низкий, рокочущий голос напомнил татуированному интонации утреннего гостя, и теперь мужчина невольно заинтересовался разговором, прильнув ближе к источнику звука.

– Да, я все рассказал. Нет, организационные вопросы пока не трогал.

Норман ловко перекинул телефонную трубку к другому уху, не позволяя Тео узнать, о чем именно спрашивал его звонивший. Мужчина нахмурился, надувая губы. Юноша поспешил бегло показать тому язык, как бы намекая, что секретность подобных разговоров все еще слишком велика для него.

– Угу, спасибо. Только не говори, что тебе было сложно, я никогда не поверю. Что? Когда? Ты уверен, что в этом есть необходимость?

Брови Нормана двинулись к переносице, тут же придав его лицу суровости, и Тео оставил попытки подобраться ближе к переговорному устройству, мирно скрещивая руки на груди. Татуированный был готов поклясться, что в следующую секунду юноша начнет возмущаться и кричать, иначе его нельзя будет считать чистокровным представителем рода Тейлоров.

– Ты совсем сдурел, что ли?! Ты бы нас еще посреди ночи из дома выдернул! – глаза ученого сверкнули, распахиваясь шире, пальцы до скрипа сжали коммуникатор. Тео молча похвалил себя за догадливость, пообещав прикупить пару коробок десертов со сладкими шариками в качестве вознаграждения. А потом съесть их все в одиночку. – Я знаю, что это от тебя не зависит! Но ты бы мог поговорить с ней и все объяснить! Неужели она не понимает?! Да я знаю, что ей наплевать, это не новость!