Мгновенно исчезнувший

– Я купил его вчера утром, пока ты еще не появился, – проследовав к столику, заключил юноша. Он некоторое время с любопытством глядел на коробку пиццы, исписанную странными, непривычными для этого мира надписями; даже зашевелил губами, пытаясь беззвучно прочесть их, но в конце концов у него вышло с трудом. Отчего-то так и не прикоснувшись к коробке, Норман опустил поднос на край столешницы. Снял с него увесистую кружку и подал ее Тео. Мужчина благодарно кивнул, осторожно касаясь горячих стенок посуды короткими пальцами.

– Значит, ты с самого начала был в курсе, что я появлюсь сегодня?

Тео увидел, как блеснувший в руках парня нож жадно вгрызся в глазурь торта, разрезая ее с приятным хрустом.

Норман некоторое время задумчиво молчал, не отвлекаясь от своего дела. Только через долгую пару минут он подвинул огромный кусок, украшенный взбитыми сливками, ближе к собеседнику. Тео вдруг ощутил невероятный голод. Кажется, перемещение между мирами опустошило не только его карманы, но и его желудок.

– Да, можно сказать, что это воспоминание было одним из самых отчетливых, что я вообще имел за свою жизнь, – парень потянул руку ко рту, облизывая оставшийся на кончиках пальцев крем. – Впрочем, по-другому и быть не могло. Даже если бы мы жили так, как живут люди в Основном Потоке – не представляя, что им может принести новый день, – я все равно не ошибся бы в расчетах.

Тео с трудом подавил в себе желание передразнить Нормана и вместо этого до отказа набил рот сладким, ощущая, как от него неприятно заныли зубы. Все ученые одинаковы. Вместо того, чтобы посочувствовать человеку, пережившему такое в день своего рождения, они должны сводить любой разговор к бесценным исследованиям и домыслам.

– И что это за расчеты такие? – поинтересовался мужчина, тщательно смакуя крем. На вкус он оказался неотличим от того, что они с Нормой несколько лет назад покупали в маленькой кондитерской у центральной железнодорожной станции.

– 9 июня – День, когда два Потока пересеклись! Этого не случалось прежде, и это вряд ли когда-либо еще случится в будущем, – излишне торжественно изрек Норман, взмахивая собственной ложкой, как дирижерской палочкой. – Мои исследования точно показали это! В обычное время Потоки идут бок о бок, но в разные стороны. Оба наших мира зародились в одно время и встретят свою кончину также в одно время. Меж тем в Потоках кардинально различаются эпохи. В то время, как ваш мир…

Серебристая ложечка в руке юноши указала на Тео, и тот поспешил стереть с лица и губ остатки торта.

– …Развивается логично и правильно, наш начинает свой путь с высшей точки эволюции и научного прогресса, но постепенно деградирует. За прожитые тысячелетия Побочный Поток потерял бесчисленное количество гениальных изобретений и открытий. И к чему мы пришли? К жалким плазменным телевизорам и беспроводному интернету. А еще через несколько десятков лет у нас не останется и этого… Впрочем, мне тогда будет все равно. Я и сам перестану существовать.

Тео сочувственно глянул на парня, вдруг ощутив сквозящую в его словах зависть. Сам мужчина никогда прежде не задумывался, сколь прекрасно просто жить, имея возможность взрослеть, как нормальный человек, и самостоятельно строить будущее, не зная, чем оно обернется.

– В чем же тогда смысл всего этого? – негромко бросил Тео. Он сделал большой глоток кофе и тут же выплюнул его назад в кружку. Вкус напитка оказался столь отвратительным, что мужчина едва удержался от желания убежать в ванную комнату и пару раз промыть рот с мылом.

– В том-то и дело, что для нас смысла, выходит, нет, – усмехнулся Норман, проигнорировав малоприятную реакцию собеседника на его успехи в кофеварении. – Мы – дополнение, созданное самим Мирозданием для того, чтобы уравновешивать Основной Поток. Так работает механизм времени – если есть мир, движущийся в одном направлении, около него всегда должен находиться другой, движущийся в прямо противоположном. Да, действительно обидно думать, что ты был рожден только для того, чтобы где-то далеко кто-то с удовольствием прожил свою жизнь, использовав тебя, как опору. Впрочем, все в порядке, мы уже давно смирились с этой мыслью. Да и преобладающее число жителей Побочного не подозревает о том, что их существование могло быть иным.

Несколько мгновений Норман жевал свой кусок торта в тишине. Тео вдруг ощутил странный укол стыда за то, что был рожден с неоспоримыми привилегиями.

– Тебе, наверное, будет сложно это понять. Уверен, что для тебя на первом месте всегда стоит именно Норма Тейлор. Нет смысла беспокоиться о Нормане, который едва ли может называться ее бесполезным двойником, – продолжал юноша, с абсолютным спокойствием отпивая кофе из кружки. Тео непроизвольно поморщился, не в силах отвязаться от прогорклого привкуса на языке. – У нее впереди еще десятки лет насыщенной жизни, увлекательных исследований, в ходе которых она сможет многого добиться. И я все это доказывал, и я все это открывал! Но я глупею с возрастом… Я рожден был гением и умру ребенком, не способным даже произнести вслух собственное имя. Я не могу вспомнить, чем занимался десять, двадцать лет назад… Но у меня сохранились фотографии, на которых меня награждают… А, да наплевать!

Рука парня, сжатая в кулак, со злостью стукнула по столу, заставив приборы жалобно звякнуть; ученый мотнул головой и глубоко вздохнул:

– Ты извини, это не должно тебя касаться. Просто ты понимаешь, наверное, как тяжело осознавать подобные вещи. Или хотя бы можешь представить. Я не прошу тебя относиться ко мне так же хорошо и тепло, как ты относился к Норме. Она, несомненно, этого заслужила больше. Просто не держи меня за ненормального, ладно?

Тео мысленно допустил вероятность того, что сам является ничуть не менее сумасшедшим, чем отчаявшийся юный ученый. Раньше, чем мужчина успел понять, что он делает, его руки потянулись к Норману, мягко обнимая того за плечи. Парень удивленно вздрогнул. Расширил глаза и вдруг рассмеялся, ощутив облегчение от столь внезапной поддержки.

– Если Побочный Поток почти идентичен Основному, только идет в обратную сторону, значит, все люди, живущие здесь и там, схожи? Каждый имеет своего двойника на той стороне? – ненавязчиво перевел тему Тео, сочувственно поглаживая собеседника по спине. Еще мгновение, и он отстранился. Близкие телесные контакты всегда давались татуированному плохо, поэтому теперь он чувствовал себя сбитым с толку.

– По моей теории это должно быть так. К сожалению, пока еще никому из наших не удавалось целенаправленно нарушить пространственно-временной континуум и проникнуть в Основной, чтобы опровергнуть или подтвердить некоторые аспекты теории, – Норман легонько пожал плечами, и мужчина обрадовался, что тот уже не выглядит абсолютно разбитым. – Но, судя по всему, бывают различные виды двойников. Многие люди в противоположном Потоке имеют различный пол, как, например, мы с Нормой… Некоторые же, считается, абсолютно идентичны во всем, как настоящие клоны, но при этом могут иметь ощутимые различия в характере и мировоззрении…

– Откуда же тогда ты знаешь о существовании Нормы, если не имеешь возможности увидеть ее своими глазами?

Тео с любопытством наклонил голову, после чего подвинул к себе еще один кусок торта.

– Как ты вообще исследуешь место, куда не способен попасть?

– Ты мне в этом помогаешь, – рассмеялся Норман. Он протянул над столиком руку и нагло украл вишенку с чужого десерта. – Именно ты рассказал мне о Норме. То есть, еще должен будешь рассказать. Не бери в голову, это невероятно запутанно.

Мужчина с показным возмущением проследил, как ягодка исчезла в болтливом рту. Некоторые вещи, произносимые Норманом, действительно казались ему странными и бессмысленными, но, проведя столько лет бок о бок с юной ученой, Тео невольно привык к тому, что многие темы, любимые девушкой, были выше его понимания.

– Постой-ка… Если у всех имеется свой двойник в противоположном Потоке, значит, где-то здесь есть и другой Тео? Или, может быть, прекрасная близорукая Дороти, все тело которой тоже покрыто татуировками? Ох, нет! А что, если местный Тео ненавидит самовыражение и ходит на работу в офис, каждый день удушая себя галстуком?! Я не переживу такого позора! Стыд и унижение! – мужчина схватился за сердце в акте невыносимого страдания. Он повалился на диван и трагично закатил глаза. Норман на миг замер, пытаясь понять, что произошло, а потом зашелся громким хохотом, чуть не опрокинув кружку с кофе.

– Нет, уважаемый мой тунеядец, бояться тебе нечего, – сипло выдохнул он, утирая выступившие на глазах слезы, когда смех наконец стих. Пружинки волос хаотично разметались по смуглому лбу и вискам, прикрывая уши. – В Побочном Потоке нет своего Тео. То есть, на самом деле он есть… Теперь есть. И он прямо сейчас умирает от возмущения на моем диване.

Тео открыл глаза. Он так и не поднялся из лежачего положения, вместо этого несколько раз неторопливо моргнув – привычный потолок над головой ничем не отличался от того, что был оставлен им по другую сторону пространственно-временных рамок. Татуированному снова стало не по себе.

– Почему же нет?.. Почему у всех есть двойники, а у меня нет?

Норман рефлекторно пожал плечами, хоть и знал, что его собеседник этого не увидит.

– Такова была воля Мироздания. 9 июня – это не только день, в который два Потока пересеклись. Это день, когда исчез Тео.

Мужчина заметно вздрогнул, смяв в пальцах уголок колючего пледа.

– В каком смысле исчез?..

– Ты пропал из Основного Потока ровно в полночь, в тот миг, когда два мира проходили друг через друга. В нем тебя больше нет. Все помнят факт твоего существования, но отныне ты считаешься пропавшим без вести. В Побочном Потоке ты появился опять же ровно в полночь, но только по той причине, что время у нас идет задом наперед. Если бы наше время шло правильно, как идет оно в Основном, сегодня ночью ты бы тоже исчез. В обоих мирах тебя не стало 9 июня, в 00.00.

В теплом воздухе гостиной повисла тишина, и только через минуту мужчина обнаружил, что больно кусает нижнюю губу, пытаясь больше ничем не выдать свой стресс.

– Звучит жутко.

Норман мог бы сообщать подобные вещи и более мягко – не так, словно он травит страшную байку, сидя ночью у костра в окружении пугливых ребятишек. Впрочем, в частичной прямолинейности и состояла львиная доля очарования обоих Тейлоров. Тео терпеть не мог, когда ему врали или чего-то не договаривали. Недоговаривала Норма, впрочем, о многом.

– Ты можешь сказать, почему это произошло именно со мной?

На правильном лице юноши появилась тень сомнения; он тут же поспешил отогнать ее прочь, чтобы не обеспокоить собеседника.

– Я не знаю. В моих исследованиях есть много вещей, которые я и сам не в силах понять или осмыслить. Более того, чем младше я становлюсь, тем меньше я начинаю понимать. Я просто знал, что ты придешь сегодня. Не мог не отдавать себе отчета в том, что это произойдет в день пересечения Потоков, потому как иной способ прорыва пространственно-временного континуума мне неизвестен. При этом ни я, ни кто-либо другой не мог воспользоваться этой пространственной дырой… Никто, кроме тебя. Она образовалась только затем, чтобы пропустить тебя.

Тео задумчиво кивнул самому себе, отметив, что Норман врет. По его изменившемуся тону голоса и тревожным ноткам, выдающим волнение, было более, чем очевидно, что он располагал информацией, которую не мог сообщить мужчине напрямую. Скорее всего, эти сведения касались именно «избранности» Тео; тот был даже рад, что ничего не услышит об этом. Хоть мужчина и являлся страстным фанатом фантастических фильмов и игр, в реальной жизни он никогда не мечтал стать особым. Любое событие, мешающее ему мирно проводить вечера в компании подруги, вкусной еды и приставки, расценивалось как крайне негативное.

– Ладно, будем считать, что я понял. Меня не волнует, почему именно я стал тем, кто вдруг решил попутешествовать между мирами на досуге. Это не имеет никакого значения, раз я уже здесь, – Тео поднялся в сидячее положение, упираясь локтями в колени. – Есть вопрос и поважнее. Что мы собираемся со всем этим делать?

Норман занес полную ложку крема в приоткрытые губы, едва слышно облизнув ее. Мимика юного ученого отражала все мыслительные процессы, протекающие внутри головы, и Тео наблюдал за ними с неприкрытым любопытством.

– Я пока еще не уверен. Последнее время был настолько увлечен мыслями о твоем прибытии, что совсем отошел от дел. Наши люди даже ругались на меня, но я добился официального отпуска, чтобы никто мне не мешал.

Мужчина сделал вывод, что «наши люди» Нормы едва ли сильно отличались от «наших людей» Нормана. Может быть, только полом.

– Исследования говорят о том, что Потоки больше никогда не пересекутся. Такой возможности, как сегодня, уже не будет, – парень задумчиво постучал ложечкой по краю тарелки. – Впрочем, нет гарантии, что все потеряно. Ближайшие несколько лет два наших мира будут располагаться на достаточно малом расстоянии друг от друга… Так что повторный разрыв может произойти. В теории. Проблема состоит в том, что мы должны будем вызвать его своими силами, иначе ничего не выйдет. До сегодняшнего дня у нас не было надежды на реализацию задуманного эксперимента… Пока не явился ты.

Тео нахмурил брови, всем своим видом выражая недовольство. Ему вовсе не пришлась по душе перспектива быть катализатором серьезных нарушений Мирового Течения. Впрочем, будь все так уж катастрофично, Мироздание вряд ли допустило бы его появление здесь. Тем не менее, желанием принимать участие в экспериментах в качестве инструмента или подопытного кролика мужчина не горел.

– Это докучает. Слишком много разговоров о том, как я важен. Тебе осталось лишь вручить мне какой-нибудь меч, посох или иной магический предмет, поведав о том, что только я умею с ним обращаться, – негромко буркнул Тео, подгибая под себя ноги. – Скажи еще, что я должен спасти мир, иначе оба Потока будут уничтожены, и все погибнут.

– Тео, послушай, это не шутки!

Голос Нормана внезапно сорвался на повышенные тона, и мужчина зябко закутался в откинутый было плед, вновь повторяя попытку спрятаться от потока информации за куском ткани.

– Я понимаю, что тебе сложно осознать всю серьезность происходящего! Но учти, мы не в игре! Здесь никто не получит шанса на вторую попытку, и никто не сможет помочь тебе, если что-то пойдет не так!

С трудом уняв истерическую дрожь в руках, юноша сжал длинные пальцы в кулаки, заставляя оливковую кожу на костяшках побелеть от напряжения.

– Многое зависит от того, захочет ли пространство снова помочь тебе и отправить тебя обратно. Если Основной Поток отторгнет тебя, все будет напрасно. В первую очередь от этого зависит твоя жизнь и твое благополучие! Просто подумай… Ты можешь застрять здесь насовсем, если не захочешь с нами… со мной сотрудничать! Ты ведь даже не представляешь, насколько Побочный Поток отличается от Основного! Ты попросту не выживешь здесь! Но если ты дашь разрешение на то, чтобы я тебя исследовал, все будет в порядке. Мы найдем способ вернуть тебя домой. И постараемся сделать это как можно скорее.

Тео с сомнением прищурился, наблюдая плохо скрываемые терзания своего собеседника. Если подобные эмоции Тейлоров переливались через край, значит, дело действительно было серьезным. Мужчина вдохнул полной грудью. Осторожно поправил сползшие на кончик носа очки. Вряд ли целью Нормана и его людей могло быть возвращение Тео обратно в Основной Поток – это не укладывалось ни в какие логические рамки. Даже если юный ученый, так или иначе привязавшийся к мужчине за все те годы, что Тео не подозревал о его существовании, мог действительно гореть желанием помочь нерадивому путешественнику по мирам, то уж остальные члены его организации едва ли были озабочены морально-этической стороной вопроса. Мужчина даже разомкнул губы, чтобы напрямую спросить Нормана, в чем заключалась суть их эксперимента на самом деле, но так и не смог, едва слышно выдохнув в теплый воздух гостиной. Не было смысла. Норман ни за что не рассказал бы ему.

– Хорошо. Я согласен. Ты можешь делать со мной все, что тебе заблагорассудится, дорогой доктор Тейлор. Только постарайся быть осторожнее, чтобы к концу твоих экспериментов у меня все конечности остались на месте. Впрочем, если ты случайно перепутаешь мои руки, я вряд ли замечу.

Юноша, видимо удивленный тем, что его собеседник так легко сдался, на мгновение расширил глаза. Еще миг, и он просиял, едва удержавшись от того, чтобы не захлопать в ладоши. Тео в свою очередь усмехнулся, снова различив в сидящем рядом парне и его своеобразных повадках свою драгоценную Норму. Было ли в Основном Потоке хоть что-то, кроме мисс Тейлор, что могло бы вынудить мужчину непременно туда вернуться? Едва ли. Если, конечно, в Побочном делали такие же вкусные чизбургеры и сэндвичи с курицей – в этом Тео засомневался сразу же после слов Нормана о том, что здесь по-настоящему сложно выживать.

– Постой-ка. Если ты говоришь, что помнишь все события, которые должны случиться в вашем будущем, что по сути является прошлым, которое еще должно наступить… А, да ну его! Если ты заранее знаешь, что произойдет через неделю или через месяц, тогда почему ты сомневаешься, сможем ли мы открыть дыру в пространстве и вернуть меня в Основной Поток? Думаю, что подобное воспоминание должно быть одним из самых ярких для тебя. По крайней мере, как для ученого.

Норман потупился. Как-то смущенно и забавно потер лоб, отчего пружинки его волос неравномерно вздрогнули.

– Да, это действительно кажется мне немного странным всякий раз, когда я думаю об этом. Я с уверенностью могу сказать, что у меня нет воспоминаний о том, что наш эксперимент удался. Но, с другой стороны, у меня нет и обратных воспоминаний, которые могли бы доказать мне, что все провалилось. Когда я пытаюсь вспомнить, что именно произошло, то чувствую только смутную радость, в которой нет места отчаянию… Однако радость эта не похожа на чувство выполненного долга… Это странно, правда. С определенного момента обрывки моей памяти погружаются в густой туман. В лучшем случае я могу расслышать и припомнить частицы фраз или очертания двигающихся вокруг меня фигур. Тем не менее, это не позволяет мне сделать какие-либо логичные выводы.

Тео с интересом подвинулся ближе к юному ученому. Он оказался на краешке дивана, рефлекторно покусывая ноготь большого пальца левой руки.

– Ты спрашивал у других людей об этом, ведь так?

Норман согласно кивнул, сразу же понимая, к чему клонит собеседник.

– У очень и очень многих. Я не только опрашивал всех прямых или косвенных участников эксперимента на предмет ясности их воспоминаний, но и совершенно незнакомых людей, которых нам в тех или иных условиях удавалось встретить на улице, – воодушевленный парень тоже двинулся навстречу мужчине, и тому пришлось отстраниться, чтобы не столкнуться с собеседником нос к носу. – Никто, ни один человек во всем Кловелле не смог сказать наверняка, что произойдет в жизни города в ближайшие несколько лет. Старожилы, взрослые, совсем юные ребята – все они отлично помнят свою жизнь до определенной переломной черты, после которой происходящее погружается в туман. Это несомненно мешает многим нашим расчетам, что нередко опираются на чьи-либо воспоминания, как на аксиомы…

Тео откинулся на шероховатую спинку дивана. Он пару раз рефлекторно постучал пальцами по собственному колену.

– Вполне очевидно, что подобное явление может свидетельствовать о самого разного рода происшествиях. Но раз уж это так массово, можно ли сделать вывод, что в ближайшие годы в Побочном Кловелле случится нечто, чего никто не в силах предвидеть? Может ли это быть…

На замершем лице мужчины отразилось удивление: его рот медленно приоткрылся, после чего татуированный несколько раз молча провел языком по пересохшим губам.

– Из-за меня?.. Из-за того, что я не принадлежу вашему миру, мои действия невозможно увидеть заранее? Нет, постой, тогда ты не мог бы знать, что я появлюсь сегодня…

Норман, снова каким-то чудом оказавшийся на диване в опасной близости от Тео, сверкнул глазами. Всем своим видом он выказывал небывалую уверенность и спокойствие. Если бы не многочисленные сцены перемен настроения, продемонстрированные парнем за этот день, – или за окном уже царило летнее утро? – мужчина охотно поверил бы, что юный ученый никогда не сомневается в своих принципах.

– В тебе кроется невероятная сила, Тео.

Цепкие пальцы Нормана ухватили мужчину за плечи – не больно, а скорее мягко, будто бы парень пытался укрыть своего собеседника от чего-то.

– Я подозреваю, что ты можешь своими руками изменять реальность. Любую из реальностей! Нет доказательств тому, что в Побочный Поток ты перешел по своему желанию, но это и не важно. Если благодаря тебе наше будущее может быть изменено, больше ничего не имеет значения. У тебя есть власть! Море власти, даже если ты пока не умеешь ею управлять!

Мужчина вдруг ощутил невероятную досаду, ножом полоснувшую ему по сердцу. Ах вот к чему были все эти сладкие речи, все эти торты, приветствия и ужимки! Неужели Тейлор побочной реальности всего-навсего жаждал заполучить в свои руки страшное оружие, с помощью которого можно было бы изменять пространственно-временной континуум по своему желанию? Тео несколько мгновений пристально и совершенно серьезно смотрел в сияющие глаза напротив. В них не читалось ни лжи, ни алчности – только радость, возбуждение и азарт, граничащий с абсолютно детским восхищением. Была ли Норма такой же?.. Тео с внутренним трепетом обнаружил, что его воспоминания даже о вчерашнем дне кажутся теперь далекими и чуждыми. Это испугало его. К горлу стремительно стал подниматься тошнотворный комок, в то время как Норман по-прежнему улыбался приоткрытыми губами, вероятно, ожидая от своего собеседника положительной реакции. Тео постарался оттолкнуть его как можно мягче. Откинул плед и поднялся на ноги.

– Тео?.. – юноша удивленно повернул голову, наблюдая, как вскочивший мужчина быстрым шагом направился к кухне. Его босые стопы с шумом опускались на ковер.

– Я просто хочу сварить себе нормального кофе. Мне ужасно хочется пить.

Тео старался как можно быстрее скрыться за шторкой, разделяющей два помещения; он даже успел приподнять ее легким движением, но его ноги подкосились. Равновесие мужчине удалось удержать с большим трудом. Одной рукой ему пришлось уцепиться за слишком уж скользкий косяк – тот остался в узком проеме от никогда не существовавшей в этом измерении двери. Вторая ладонь сама собой взметнулась вверх и прижалась ко лбу. Тео показалось, будто он горит. Показалось, будто его кожа обжигает не хуже пламени. Зажмурив глаза, татуированный попытался глубоко вдохнуть, однако воздух больно застрял в его легких, после чего отдался колющей пульсацией в области живота.

– Господи, Тео… Это нехорошо!

Возникший из-за спины мужчины Норман участливо наклонился к нему, поддерживая за талию и помогая выпрямиться. Глаза парня озабоченно метались, наполнившись тревогой и сомнением.

– Ты весь горишь! Дурное явление…

С губ Тео сорвался нечленораздельный стон. Не прошло и пары секунд, как этот звук перерос в ужасающий хрип; в уголках рта запенилась слюна, после чего мужчина закашлялся. Норман поспешил взвалить конвульсирующее тело на руки, не без труда доставив его на диван.

– Ну-ну, подожди, это сейчас пройдет… – парень присел у изголовья на колени, согнувшись вдвое, чтобы вытащить из-под низкого днища дивана продолговатый ящик. Тонкие, длинные пальцы справились с застежкой на кейсе за несколько мгновений. Откинули крышку чемодана. С профессиональной быстротой Норман натянул перчатки, едва пахнущие тальком и латексом, после чего извлек из ящика крохотную емкость – в той затейливо переливалась жидкость нежно-голубого оттенка. – Только никаких жалоб потом. Ты сам разрешил мне любые эксперименты.

Этих слов Тео, очевидно, не слышал; ученый произнес их скорее для того, чтобы успокоить самого себя, чем с какой-либо другой целью. Шприц сверкнул в пальцах Нормана серебристой иглой. Она гладко вошла в вену мужчины, пронзая татуированную кожу, словно топленое масло. Юноша с трудом заставлял свои руки не дрожать от напряжения, пока положенная доза лекарства исчезала внутри чужого организма. Использованный инструмент отправился в мусорное ведро, пока сам ученый не отрывал внимательного взгляда от Тео.

Конвульсии проходили постепенно – сперва тело пациента перестало крупно дрожать, и теперь его только мелко колотило, после и дыхание неспешно, но уверенно выровнялось; грудь мужчины стала подниматься плавно. Норман протянул руку к столику. Извлек оттуда пачку влажных салфеток с едва ощутимым ароматом чего-то сладкого и усердно протер лицо Тео, убирая остатки пенной слюны в уголках его рта. Юный ученый чувствовал, как собственное сердце глухо и быстро стучало в груди – он знал, что подобное обязательно будет происходить, однако совсем не ожидал, что это случится так скоро. Неужели все было настолько серьезно?

Убедившись, что с мужчиной все в относительном порядке, Норман наконец выдохнул с облечением. Он отчего-то ощущал себя до невозможности растерянным. Часы игриво тикали над выключенным телевизором, каждым своим ударом отсчитывая срок, отведенный жителям Побочного Потока. Солнце вовсю сияло снаружи. Оно косыми лучами закрадывалось за вычищенные до блеска оконные рамы, и возникший из ниоткуда сквозняк колыхал распахнутые занавески, щекоча упругие волосы ученого, так и не двинувшегося с места. Тот сидел, вытянув перед собой согнутые в коленях ноги, и по-прежнему сжимал в руке пачку салфеток; он глядел на неподвижного гостя, невольно вслушиваясь в его дыхание. Можно было подумать, что Тео просто спал. Было бы прекрасно, если бы Тео просто спал.

Из задумчивости Нормана вывел звонок телефона. Резкий звук пошатнул и без того хрупкое равновесие летнего утра; юноша подскочил на месте, после чего спешно поднялся, искренне надеясь, что навязчивая мелодия не потревожит лежащего. Быстрыми шагами парень скрылся в кухне, на ходу рыская по карманам брюк и свободного халата.

– Тейлор слушает, – наконец недовольно изрек он, опираясь на край тяжелого обеденного стола. Норман был прекрасно осведомлен о том, что должен находиться на постоянной связи со своими людьми, но теперь, почти впервые в жизни, это обязательство показалось ему тягостным. Он скучающе и все же очень внимательно слушал дребезжащий женский голосок на том конце провода, отвечая сухо и по делу. И только к самому концу разговора юноша вдруг оживился, крепче сжимая компактное телефонное устройство тонкими пальцами. – Я все понял! Вот что. Если уж Джеф все равно собирается ко мне заехать, пусть он купит в кафе у станции два больших кофе. Скажи, чтобы брал без сахара и со сливками. Да, я теперь тоже пью без сахара! Все, больше никаких вопросов! Только не забудь. До связи.

И уже в куда более приподнятом настроении Норман улыбнулся сам себе, закидывая гаджет в карман медицинского халата.

Тео не хватало воздуха. Ему казалось, что его горло и желудок заполнены расплавленным свинцом, который причинял мужчине страдания при каждой попытке вдохнуть или выдохнуть. Тео бредил. Перед его глазами мелькали давно забытые сцены из детства, высохшее и некрасивое лицо матери, которая что-то говорила, образ Нормы, теряющийся в стремительном потоке изображений, сменяющих одно другое. Мужчина пытался двинуться с места. Пытался шевельнуть ногами или руками, но странная тяжесть, навалившаяся на конечности, не позволяла ему. В одно мгновение Тео показалось, будто он сумел прикоснуться к собственному запястью, однако вместо гладкой кожи под его пальцами очутилось что-то склизкое и извивающееся. Словно… осьминожье щупальце? Мужчина чуть не вскрикнул от удивления. Звук, конечно же, не сумел выйти из его горла и лишь отдался болью в ноющих легких, пуская по телу новую волну дрожи. Тео не мог понять, сколько времени он метался и тонул в этих видениях, непривычных, непонятных ощущениях, пока в одно мгновение ему вдруг не стало легче. Мучительное жжение в центре груди отступило. Теперь только уколы бегали по поверхности кожи острыми иголочками, досаждая и щекоча, но при этом давая телу странное ощущение спокойствия. Волны облегчения будто бы разливались из области правого предплечья; Тео даже почудилось, что он ощущает ветер, скользнувший по его лбу и волосам. Теперь он хотя бы мог нормально дышать.

Сознание возвращалось к мужчине медленно, по капле пробуждая в нем чувства и ощущения. Сначала Тео осознал, что находится в не слишком-то удобной позе, потом и то, что с невероятной силой хочет пить, а его язык намертво прилип к пересохшему небу. Еще через несколько мгновений – те показались мужчине целой вечностью – он расслышал глухие, размытые голоса. Звуки эти сперва доносились отовсюду, растекаясь в голове бессмысленными шумами, и только потом стали четче, позволяя различать отдельные слова и фразы.

– Да… Все относительно… Выйдет…

Тео узнал живой, возбужденный тон Нормана, который не то о чем-то спорил, не то делился радостными новостями. Второй голос, куда более низкий и спокойный, показался мужчине смутно знакомым, словно он и раньше слышал его дома у Нормы. Эта мысль больно уколола Тео в сердце. Она же, впрочем, позволила ему совершить окончательный рывок, чтобы полностью вырваться из плена бессознательности. Стоило мужчине открыть глаза, как он с искренним удивлением обнаружил себя стоящим неподалеку от дивана в таком положении, будто он куда-то шел и просто на мгновение задумался. Подобные выходки опасно напоминали лунатизм. Тео поспешил двинуться назад и принять сидячее положение – от пережитого напряжения все тело страшно ломило.

Он внимательно оглядел гостиную вокруг себя. Убедился, что ничего не изменилось, и буквы на корешках книг все еще написаны в обратную сторону, после чего разочаровано вздохнул. Татуированный едва ли надеялся, что вся эта история с Побочным Потоком и в самом деле окажется плодом его воображения, однако после событий последних дней ни одна мысль уже не казалась ему стопроцентно абсурдной. Норман, находящийся сейчас где-то в районе кухни, негромко рассмеялся. Его собеседник проговорил что-то абсолютно неразборчивое, и Тео заглянул в помещение через полупрозрачную шторку, но никого там не обнаружил. Скорее всего, собеседники вышли из дома через заднюю дверь, и теперь общались на улице, не позволяя мужчине увидеть незнакомца даже краем глаза. Тео припомнил, что Норма тоже уводила своих людей подальше от него, не то затем, чтобы не досаждать ему, не то затем, чтобы он не мог подслушать их переговоры невообразимой важности и секретности. Второе было вероятнее.