Пиксельный паладин

После нескольких тестов системы Лиза пришла к выводу, что система просто зависла. И, Ева вдруг оказалась в другом дне Ромула, это был обычный день, обычного мальчишки. Единственное что ей запомнилось: странная знакомая Ромула – девочка примерно его возраста. Та, вроде бы говорила со своими игрушками, но обращалась явно к ней. Ладно, она запомнит, как зовут девчонку. Хотя в реальности, этого, конечно быть не могло, ведь это всего лишь проекции…

Следующий визит к Ромулу был, наверное, самым печальным. Вчера Ромул был маленьким, пухленьким мальчишкой, пускающим в лужи кораблики из скорлупок орехов и играющим в «дочьки-матери» с другими детьми со двора, а сегодня – чуть ли не узник Освенцима. Худой с впалыми глазами и пустым взглядом уходящим куда-то в темноту одиночной камеры.

– Привет, Ромул, – прошептала Ева, он даже слышать ее не должен был, но кажется, он слышал. Цепкий взгляд вырвался из оков небытия в поисках несуществующего собеседника.

– Ну, вот я и сошел с ума, – словно в ответ прошептал Ромул.

– Да, нет – ты в порядке, – заверила его Ева. – Я реально существующий человек.

– Хорошо, – Ромул отвернулся на бок, – а то я уже начал думать, что у меня совесть проснулась. Что странно – ведь я ни чего не совершил. И, что произошло я – не знаю, – добавил он после короткой паузы. – Совсем не знаю, меня там – даже не было.

– Зачем ты взял не себя вину?

– Элементарно: этого я то же не делал. В тот день я ездил в другой город, меня видела куча людей и на дачу с друзьями я даже не ездил. Когда меня начали обвинять, я думал, что это – шутка какая-то. Ведь меня там не было. Потом, вдруг начали говорить, что я якобы признался, хотя я этого не помню. Да, зачем мне это делать? Я и сам хотел бы найти убийцу.

Те люди, которые меня видели, так же вдруг начали говорить, что на самом деле все было не так. Я и понять не успел как оказался здесь. Откуда-то вдруг взялись якобы мои показания – которых я ни когда не делал. А, доказать что-либо мне так и не дали. Вот и все. И уже несколько лет сам гадаю, что же произошло на самом деле. Вот как все было.

– Расскажи, что помнишь, – предложила Ева. Не особо надеясь, что Ромул ответит. Показатель его доверия скакал туда-сюда. Он боролся сам с собой пытаясь понять стоит ли ей верить.

– Ты говоришь, что я не сбрендил, что ты – реально существующий человек, тогда объясни: каким таким образом мы сейчас разговариваем и я подумаю стоит ли мне отвечать на твои вопросы.

– Ответ тебе не особо понравится, – хмыкнув, прошептала Ева. За долю секунды она все же решила сказать ему правду, во всяком случае попробовать сказать. – Этой тюрьмы и всего, что ты сейчас видишь – не существует в реальности. Это просто компьютерная программа, которая генерирует один случайный день из твоей жизни.

– Это возможно? – удивился Ромул.

– Через несколько лет будет возможно, – нехотя ответила Ева.

– Значит через несколько лет меня оправдают? – но в его голосе звучало только сомнение.

– Нет, даже в моем, альтернативном, для тебя бушующем это еще не произошло…

– Тогда стоит ли стараться? – Ромул опять отвернулся к стенке. – Давай поговорим в другой раз, девушка из альтернативного будущего в которое я не верю.

– Слушай, я не знаю, когда в следующий раз окажусь в периоде времени, в котором ты просто знаешь о моем существовании. Вместе, мы может быть сможем понять, что произошло.

– Да, не знаю я что там произошло! – прошипел Ромул. – И не заключаю сделок с тем во что не верю. Даже если это правда, может эта программа сгенерирует нужный день только через десяток лет, толку от тебя? – выдохнул Ромул. – Или все, как в дурацких сериалах где я должен знать кто убийца? Или хотя бы знать, кто мог желать моим друзьям зла? Это я, конечно, знаю – все.

Ни какие допросы и протоколы даже отдаленно не передают реальную картину.

Честно сказать это – было паршивое место для учебы. Я даже всерьез думал перевестись куда-нибудь. Почему я этого не сделал? Да, денег не было. Папаша не хотел, что бы я там учился и был прав, черт бы его подрал. Я устроился на работу, стал хуже учиться и едва сводил концы с концами.

А, потом я как-то подружился с ними, их, как и меня ни где ни жаловали. Игнат был сыном богатого брокера, ну, тут все просто: из него под любым видом стремились вытрясти побольше денег. Лишь бы пожрать, выпить, погулять за его счет. Учителя стремились завалить его на экзаменах, а потом выбить взятку, думаешь я это придумал. А, вот и нет. Так и было.

Всем нужны были лишь его деньги и ни кто не торопился отдавать долги. Игнат дает деньги – он хороший, если нет, то плохой. Ходили даже слухи, что его папаша связан с мафией, а на той даче прятал их деньги. Я не удивлюсь, если окажется, что эти глупые слухи то же имеют какое-то отношение к делу. Но, наверняка – не знаю.

Игната ненавидели, презирали, перед ним лебезили, от него требовали какую-то нереальную ахинею, только потому, что он был богат. Почему он не учился в месте получше? Учился, к тому времени он от туда уже успел вылететь за неуспеваемость. И либо он учился там, либо шел работать. Игнат предпочитал учиться…

Потом, Камилла – Кэм, на самом деле она добрая и отзывчивая, но абсолютно невыносимая. И, честная, вот прямо с перебором прямолинейная. Если кто-то думает, что общаться со столь прямолинейными людьми: легко, просто и приятно – то этот кто-то ошибается.

Да, и общаться – то она, по моему, не умела, в любой момент могла сказать все, что думает, злилась на комплименты – думала, что ей врут, – хмыкнул Ромул. – Очень плохо или в общем не понимала намеков, в упор не понимала когда с ней флиртуют и поэтому всегда думала, что она – ни кому не нужна. Что на нее ни кто не обращает внимания. Еще и обидеться могла. Если в разговоре с кем-то она вдруг переставала понимать, что конкретно от нее хотят и как на это реагировать, что происходило довольно часто, на самом деле. Начинала словно "отзеркаливать" манеры собеседника, получался абсурд…

С ней и правда было не просто, Кэм нужно было сказать прямо, что она нравится, но и в этом случае Кэм впадала в ступор и потом начинала избегать собеседника просто не понимая как с ним себя вести.

Да, и общаться, в общем, с кем бы то ни было, она не особо любила, и, кажется, сама за собой этих странностей поведения даже не замечала. То, что в Кэм было что-то аутичное было понятно даже пеньку. Пеньку, может и было понятно, но, некоторым, почему-то нет…

Кажется, иногда, она сама ведет себя так же… Он сейчас ее аутистом назвал? Да, сам – аутист! Тьфу ты, блин…

– Умозаключения Кэм проходили через какие-то нереальные дебри. Она единственный человек, которого я знаю, который умудрялся решать задачи, довольно сложные, кстати, задом – наперед, если по – нормальному не выходило. Решала несколько вариантов за одну пару, но – слоило отобрать у нее калькулятор и Кэм пол часа чуть ли не на пальцах будет считать сколько будет семь на восемь.

Еще она ни когда не улыбалась, помню, что про нее постоянно ходили странные слухи: что Кэм постоянно шатается по барам, что у нее было много ребят и так далее. Я всегда думал, что это просто ложь: она просто не пошла бы в бар или куда-то на шумную вечеринку, исключение вечер с друзьями. Как я уже говорил она не понимала намеков, намекать ей на что-то можно хоть до бесконечности Кэм этого просто не поняла бы, а если бы поняла – то обиделась. Она умудрялась обижаться, даже когда просто думала, что ей кто-то на что-то намекает… нда. А потом обижалась на то, что ею ни кто не интересуется, женщины…

С женщинами, ну, с большинством, наверно, все нормально. Это – мужчины к…

– Я все слышу, – прокомментировал Ромул.

– Да, что ты там слышишь? – обиделась Ева. – Я тебе то же могу кое что

рассказать: не знаю, что меня привлекло в моем бывшем, он и не особо – то в моем вкусе был. Может просто то, что я считала его обычным парнем, он не «кидался понтами», не говорил о «внеземной любви» и особо ни о чем не заморачивался. Как-то быстро мы начали жить вместе, я не успела его узнать, как человека и это было большой ошибкой. Он ни когда меня ни в чем не поддерживал, совсем. Вот ты знаешь какого, когда тебя не поддерживают?

– Знаю, – ответил Ромул.

– Ну, может и знаешь, – подумав, ответила Ева, хотя изначально намеревалась сказать совсем ни это. – Каждый раз, когда мне нужна была поддержка или помощь, он бежал к другой, и ее, наверно, поддерживал, в отличие от меня. Я сломала ногу и с трудом ползала по дому на костылях, он – бегал к другой, умер близкий мне человек, он бегал к другой, когда я сама едва не сдохла, знаешь что он делал? Правильно – бегал к другой. Не помогал, сам ни чего не делал по дому, только копил хлам, который нельзя выкидывать, не поддерживал, не делал комплиментов, да, ни чего не делал, только на диване сидел. И, периодически внушал мне, что я плохая: плохая хозяйка, плохой человек, плохая жена и готовить не умею, ну, на счет последнего – он был прав. Готовить я не умею…

Наконец я перестала понимать, зачем все это? Да, какого фига я его, в общем, терплю? И, ушла. Последние года, четыре, наверно, между нами даже ни чего не было. Он просто сидел на диване, пропадая временами – на пару, тройку дней, наверное, к другой бегал. Я все так же фигово готовила, убиралась, иногда, занималась своими делами, даже не изменяла ему, потому, не было ни какого желания возиться с очередным…

Я просто перестала верить мужикам, если он, в общем, когда – нибудь заметит, что я все – таки ушла, наверное, то же побежит к своей другой. Надеюсь они будут жить достаточно долго, для того, что бы она успела понять, что он – просто к… и вполне несчастливо, ибо нефиг. А, то на женщин он мне тут жалуется…

– Ты меня сама просила о них рассказать…

– Да? – Ева на мгновение задумалась. – А, ну, да…

– В будущем все такие же аутисты неадекватные?

– Нет, только я, – успокоила его Ева. – Так что считай – тебе повезло. Ну, что молчишь, рассказывай дальше.

– И, ты больше ни чего не хочешь рассказать про своих бывших?

– Нет. Хотя знаешь… когда мне была нужна операция, он перевел мне денег, немного, так что бы ни на что не хватило. Ни на операцию, ни на реабилитацию, ни еду потом и мне пришлось оплачивать счета за квартиру с этих же денег… а, сам долго возмущался, что это я операцию не пошла делать.

Я пошла работать, он уговаривал меня уволиться, говорил, что исправится и поехал отдыхать с друзьями, я перестала с ним разговаривать и потом ушла. Даже то, что мне и уходить – то было некуда меня уже не особо смущало. – Видимо, Ромулу было так скучно, что даже это он слушал с интересом.

– Я не мог придумать себе просто девушку, – прошептал он, глядя в стену. – Мне надо было придумать себе это…

– Я – существую! – обиделась Ева.

– А, я и эта тюрьма нет?

– Да.

– Так если все это не настоящее – выпусти меня отсюда.

– Я не могу.

– Почему?

– Мне надо знать как прошел твой день.

– Говоришь в будущем не все идиоты? – фыркнул Ромул. – Фигово прошел мой, день. Мне было и так плохо, а потом еще ты пришла. Попросила рассказать про друзей, затем зачем-то нажаловалась мне на своего бывшего…

– Просто накипело, – выдохнула Ева, – Мне уже не двадцать лет, я бы хотела, что бы все было просто, как у всех: семья, дети, работа. Но, у меня лишь неудачный опыт и я потихонечку превращаюсь в какую-то циничную тварь…

– Ты мне сейчас предложение сделала? – хмыкнул Ромул.

– Я тебя слишком плохо для этого знаю…

– В следующий раз придумаю себе собеседника без всего этого… может, я придумал тебя, что бы самому выговориться, а не про твои проблемы слушать.

– Эгоист, – фыркнула Ева, – все мужики такие!

– Я хочу в другое альтернативное будущее, – пожаловался Ромул.

– Расскажи про своих друзей.

Какое время Ромул смотрел в сторону очень странным взглядом: – Да, я теперь ненавижу твоего бывшего!

– Я то же, что-то общее у нас все-таки есть…

– Того, про кого я хочу рассказать дальше я то же ненавижу: Миша. В каком-то европейском языке есть такое слово «Мишу» – с ударением на другой слог, вроде, ну, или как-то так звучит. Означает что-то вроде: «гнездо демонов», «обитель зла», – хмыкнул Ромул. – И, так оно и есть.

Не знаю, зачем Игнат с ни таскался. «Мишу» – просто двуличный обормот. Добывал себе пропитание тем, что разводил богатеньких и средне богатых, наивных дурочек в интернете. Ему многие зла желали, в том числе и я. Однажды он встретил девушку, которой действительно угрожала опасность, возможно, он мог помочь, если хоть что-то сделал. Но, он поступил как всегда: вытряс из нее все что мог и начал себя вести, как твой бывший, что бы она с ним общаться перестала. Та девушка действительно умерла, когда он нам рассказывал это, мне кажется он просто боялся за себя и свою поганку Ангелину и все.

Фактически он рассказал, что бросил другого человека в реальной опасности, еще и поживился на этом. И ни чего, день проходил за днем, час за часом, а с ним так ни чего и не произошло. Ему ни кто не отомстил, им не заинтересовалась полиция, не разверзлись небеса, он просто жил, как жил до этого, сомневаюсь, что его что-то там мучило.

Поганка – Ангелина, знаешь, я, в общем – то, ни кого и ни когда просто так не осуждал, не слушал и плодил сплетни, почти не врал, и просто стремился называть все своими именами. И, Ангелина действительно была той еще поганкой. Не особо понимаю, какие именно отношения были между ней и Мишу, считаю, что их отношения – это ни мое дело.

Но, Ангелина была в курсе, чем промышляло «гнездо демонов», и покуда Мишу отдавал ей часть прибыли ее это устраивало. Не знаю, где, как и когда она этому научилась, но Ангелина неплохо владела гипнозом. Если думаешь, что человека можно погрузить в транс только исключительно с его согласия, то ты ошибаешься. Ангелина ни у кого ни какого согласия не спрашивала. Она погружала людей в транс и просила рассказать о себе что-нибудь плохое, если человек ни чего плохо о себе сказать не мог, то требовала повторить за ней, что-то вроде: «я хожу в женских трусах» или «смотрю одну порнуху» и так далее. Естественно, это она записывала, а потом рассказывала об этом своим подружкам. Распускала слухи про неугодных ей и так вполне могла начаться травля, человека, который, возможно, ни кому ни чего плохого даже не сделал.

Еще был Саша, поговаривали, что у него были богатые родственники, ну, лично мне было все равно. Раньше ему вроде как и на еду не хватало, а потом вдруг начинал буквально сорить деньгами, тратить их на всякую ерунду и явно не на самых лучших женщин в мире. Он говорил, что просто делает ставки. Однако поговаривали, что он получает деньги своей племянницы, которая досталась ему с кучей денег на содержание. Говорили, что племянницу он засунул в какую-то дыру несусветную, где та, едва ли с голоду не дохнет, а деньги тратил на поганок, вроде Ангелины…

Да, знаю, я говорил, что сплетен не собираю, но… мне близка эта тема. Я то же жил в адских условиях из-за чьей-то жадности. И, правда это или нет – я не знаю. Сам Саша говорил, что у него и вовсе ни какой племянницы нет.

Еще был Сережа, ему, наверно, доставляло удовольствие постоянно допекать Кэм. На одну из таких вечеринок он заявился с какой-то девицей, я не помню, как ее на самом деле звали, помню, что она очень наглая была. Она представилась, как: Камилла, это не шутка. Что она учится – там, где учится Камилла, работает, там где работает Камилла. И, это она – Камилла, а наша Кэм – наглая тварь. И, она требует, что бы настоящая Кэм – ушла. Не один я в осадок выпал…

А, потом, потом поползли слухи, что Кэм его любовница, распространению которых Сережа ни как не мешал. И, как долго вот она, портила жизнь Кэм? Она один раз так сказала? Сережа ее попросил? Или же эта девушка так и представлялась Камиллой? Хотя сама Кэм сказала, что она действительно работала, там же где она, но очень не долго и там то же говорила, что ее зовут Камилла. Но, отвлекалась, на Катю, кажется. На самом деле не помню, как ее звали.

Остальные, такие – самые обычные, например, с нами все время тусил парень, которого я даже не знаю, как зовут, мы просто пили с ним пиво за разговорами ни о чем.

Кто им желал зла? Да, все. Я, например, думал, что ни кому не желаю зла – я желаю справедливости, уж не знаю, на сколько то, что произошло можно было назвать справедливым…

Глава 6. Пир на костях

Странное дело, подружиться с Ромулом, намного легче в то время, когда он уже знал Камиллу. Тогда он слышал Еву, даже когда не должен был. Но, в то время, когда они еще не были знакомы он и на Еву внимания почти не обращал. Да и в ее существование не верил.

Детство Ромула было воистину ужасным, его бабку являлась прямо – таки эталоном жадности. Продукты были только что не под замком, а заранее порезанные и посчитанные кусочки колбасы хранились в морозилке. Даже за съеденным втихаря кусочком – следовал скандал. Бабака без конца орала на Ромула какой он плохой и мерзкий, как похож на отца. В чем похож – то? Тот то же колбасу без разрешения ел? Ева потратила не мало сил и времени, что бы попытаться объяснить Ромулу, что он – вовсе не плохой. Ромул – не плохо учился в школе, не гулял допоздна, потому что если он приходил домой хоть на минуту позже за этим следовал скандал. Почти ни куда не ходил, ведь бабка ему не выделяла карманных денег, от слова совсем, в выходные батрачил в саду и мечтал, кажется, только о том, что бы сожрать кусок колбасы без скандала.

Одежду бабка ему покупала только после очередного скандала в людном месте, какие бы то ни было пожелания или предпочтения Ромула напрочь игнорировались. Бабака просто покупала ему самое дешевое, а зачем ему дорогое? По мнению бабки Ромула – дети едва ли чем отличались от свиней. Они просто выходили из дома – падали в грязь и так там и валялись, пока, вечером, не приходила пора идти домой. Видимо, именно поэтому одежда так быстро изнашивалась и приходила в негодность, а вовсе не потому, что Ромул месяцами ходил в одной и той же футболке. Обиднее всего ему было, что из всех внуков, так она относилась только к нему. Что бы он не сделал, для нее он всегда был плохим.

Если кто-то приезжал в гости, то все в одночасье менялось, у Ромула, откуда-то появлялась более менее нормальная одежда, а не самое дешевое тряпье. На столе появлялись котлеты и разносолы, дорогая колбаса и нормальные продукты. Не удивительно, что мать Ромула, не реагировала на жалобы сына, она – то видела совсем другое.

– Бабушка пережила: войну, голод, да, она немного прижимиста, она – всегда такой была. Но, то, что ты говоришь Ромул – это уже ни в какие ворота. Вечно ты пытаешься перетянуть одеяло на себя. Нам и так тяжело, еще ты всем вечно не доволен.

Ева начала пытаться повлиять на отца Ромула и, кажется, случилось что – то из ряда выходящее, тот все – таки забрал Ромула домой. И, даже внимание ему начал уделять. В реальной истории все было не так, но, судя по всему реальная история то же изменилась. Она что одна помнит, что раньше все ни так было? Это же проекции, они не могут повлиять на ход истории. Или могут? Или это – не проекции?

Подозрения Евы усилились после того, после того, как откуда – то из пустоты, по другому и не скажешь, вдруг появился какой-то Роберт. Сначала появился еще один «Феникс», он был все время кем – то занят, там всегда кто-то работал. При чем этого «кого – то» Ева ни когда не видела.

За тем кабинет в котором располагался другой «Феникс» вдруг оказался свободным, а в компании вдруг появился какой-то Роберт. Нет, его не просто взяли на работу. Другие вели себя так, как – будто этот Роберт всегда здесь работал. Они давно его знали, у них были воспоминания связанные с ним, фотографии с корпоративов. Так же он был ее личным инструктором, по работе с «Фениксом», а вот – не был. Ни какого Роберта, в общем, не было. Он просто, вдруг, откуда – то появился. Но, при этом все словно сговорились, отвечать, что он всегда здесь и работал, и еще до того, как сюда перевелась Ева.

Если это чей – то розыгрыш, то он затянулся, если шутка – то не смешная. Ведь где – то внутри сознания Евы, появилась и начинала крепнуть надежда действительно изменить историю Ромула. Еще, она, наверное, отлично понимала, что это, кажется, тот самый момент, когда ей пора уволиться и сбежать отсюда, подальше. Как – то здесь все слишком не понятно и странно. Она, в принципе, почти ни чего ни о чем не знает, и просто сбежать, наверное, не худший вариант. Ей просто не хотелось бросать Ромула.

Ладно, она знала имена друзей детства Ромула и истории их жизней, до того, как она сама, буквально, из ни откуда, появилась в этой истории. Если в жизни Ромула что – то действительно изменилось, то могло измениться и в их жизнях. Долго искать не пришлось: в прошлом многодетная домохозяйка, прожившая безвылазную и, видимо, безрадостную жизнь в небольшом городке, вдруг превратилась в известного медиума – экстрасенса, незамужнюю и бездетную. На своем сайте она писала, что впервые увидела «призрака» рядом с мальчиком, другом детства. А, ну, отлично, да, Ева этого «призрака» лично знает…

Это был призрак: невысокой, пухленькой, светловолосой девушки. Кажется, ей пора начинать худеть… честно сказать она не знает, как выглядит ее бестелесный аватар, может быть, так же, как и она сама. Она действительно ее видела? Каким, блин, образом? Или там, тогда, был какой – то «призрак»?

Она видела этого «призрака», как минимум еще несколько раз, но не знала, как с ней заговорить, или «войти в контакт». Знала, только, что другие ее не видят, а потом, она начала видеть и других призраков, в том числе и лысого мужчину. Она то же как-то видела лысого мужчину – и с тех пор сама стала «призракам», ну, если она его когда – нибудь еще раз увидит.

Еще на сайте была интересная теория, которая прямо так и называлась: «теория Кротуша». Претензия на новый вид демонологии. Хотя, возможно, Кротушь здесь совершенно не при чем. Конверт обнаружил у себя под дверью студент, который в силу обстоятельств тогда только начал увлекаться мистикой и оккультизмом. Просто было это в день убийства Сомовых в том же самом городе. Вот и вся история. Она как – нибудь об этом обязательно почитает, только не сейчас, на ночь глядя, а то опять какой – нибудь «странный» сон приснится…

Был и у нас краткий период, когда по предложению Даниила мы пытались наладить отношения с «ворами в законе», хотя, я изначально не верил, что из этого что-то выйдет. Единственный вор в законе, которого я до этого встречал, помнится, заявил, что меня не существует, а там, в «казематах» страдал он. Страдалец, бедненький…очень удобно, так страдать, наверно. Исключительно на словах. Еще добавил, что «страдать так же» он будет в другой жизни, до сих пор думаю, как его туда поскорее отправить…

Вот так я и оказался в небольшом, уездном городе К, Т – области. Почему меня понесло именно сюда? Где-то здесь обитает моя «не дочь», точнее я не знаю. Разве этого нельзя выяснить с помощью «Феникса»? Можно, но отношения у нас как – то не заладились… поэтому для меня «Феникс» – это зловредный гад, который меня на дух не переваривает. Я и так уже давно считал, что это не просто искусственный интеллект. Это – чья-то проекция, наделенная личностными чертами, какого-то человека, и я этому кому – то, видимо, сильно не нравлюсь, вот уж не знаю почему. Конечно, это – всего лишь мои подозрения.

К – город, с виду, это – милый, ухоженный городок, сильно подпортила ощущения мира и напускного благополучия, непонятная, взъерошенная девица, зашедшая в продуктовый магазин, видимо только за тем, что бы объявить, что она тут «королева, а все вокруг – ничтожетсво», не, я это не придумал, на самом деле так было. Ты ж подумай, у нас в стране, даже в обычном продуктовом – королеву можно встретить. Далее девица пошла по своим, королевским делам, гордо возведя к потолку магазина свой абсолютно пустой череп, во всяком случае в плане понимания чего-либо. Нет, я ни в коем разе не намекаю, на скудность умственных процессов «ее величества»…

Еще одна не менее неприятная встреча, так же не заставила себя ждать. В том же магазине соизволила появиться родственница вора в законе. Как я об этом узнал? Я бы и не узнал, если бы она сама об этом на весь магазин кричать не начала.

– Да, как ты смеешь? – крикнула она на кассира. – Я родственница вора в законе! Если он выбрал нас родственниками, значит, мы – достойны! – и, тут же открыла, свой достойный рот, что бы соврать.

Проведя пол жизни в казематах, я был очень замкнут, мне тяжело заводить новые знакомства, на самом деле я могу сказать, что знаком – с весьма небольшим количеством людей, еще меньше среди них, тех, кого я мог бы назвать достойными, и ни один из них, себя точно так вести не станет.

– Гордишься поди, таким достойным родством? – местный вор в законе был: лыс и не красив, – насмотрелся на твоих идюлей.

– Горжусь, да ни этим…

– Эк тебя расперло, прям заметно. Знаешь, сегодня я понял, что больше не хочу искать кого-то из своей семьи. Не смотря на предостережения Даниила, я мечтал найти свою семью. Но, больше не хочу, боюсь, что если найду таких же родственников – то я их попереубиваю. Пусть, сяду в тюрьму, глядишь вором в законе стану. Ну, что стоишь? Давай, скажи мне, что меня не существует, да я пойду уже. Я и так понял, что вам ни до чего, кроме, как до своих «идюлей» и дела нет.

– Ты существуешь, – протянул он.

– Я бы сам не догадался…

– Но, не в себе.

– Да, сам ты не в себе!

– Конечно, я не в себе, – тут же согласился он. – Я страдаю вместо тебя.

– Еще один страдалец, – выдохнул я. – Это ты там сидел, да? Это над тобой каждый день приходили издеваться какие-то уроды? Это тебе буквально сели на голову соседи, без конца распускающие о тебе ложные слухи? Это ты чуть ли не пол жизни даже не говорил ни с кем, потому что говорить было не с кем? Может, это у тебя нет семьи?

–По знаком – это я.

– Да, пошел ты, вместе со своими лживыми знаками! – не выдержал я. – Которые, ни кто кроме тебя, видимо, и не понимает.

– Знаки не бывают лживыми.

– Да, ну? – обиделся я. – Значит я миллиардер, больной всеми венерическими заболеваниями и у меня куча детей, фиг знает от кого?

– Это слухи…

– Они то же лживые! А, и еще у меня есть дочь, которая старше меня.

– Это – знак.

– Это – дебильный знак.

– Знаки не бывают дебильными.

– А, ну, да: она же считается дочерью Ромула – убийцы. Только вот Ромул, кажется, ни кого не убивал и детей у него не было.

– Я давно хотел спросить, почему кучка богом забытых сидельцев каких-то казематов, не отягощенных какими-либо амбициями, как считается. Вдруг решила назваться: «Первыми»? Создали: свой кодекс, «Феникса» – самое зловредное существо на свете, воюют с «идюлями», и, кажется, поддерживают войну против итальянской мафии?

– «Первые» – в значении «одни», – он еще и издевается. – Мы провели большую часть жизни в одиночестве, наедине с собой. Нам ни кто не помогал и сейчас не помогает. Ведь вы поддерживаете только «идюль». Возможно, и итальянских.

Мне то же давно интересно: почему кучка лживых, забытых богом сидельцев, вдруг решила назваться «Королями»? Что в вас королевского-то? Вы же просто – «идюли».

– Мы короли.

– Что сам себе не польстишь, ни кто не польстит?

Последнюю фразу, сказал, как-будто бы и не он, перестал не к месту растягивать слова и даже тон поменялся: – Если «Феникс» вернет Ромула, то ты потеряешь ту, которую зовешь «не дочь». Они взаимоисключающие, и не могут существовать в одно время.

Послать бы его а Таранду, но он ведь скажет, что и так только что от туда. А, то я не знаю, что эти гады в курсе всей ситуации с моей не дочерью. Только делать ни черта не станет, как ни когда, видимо, и не делал, это ведь придется против «идюлей» пойти.

– Как по мне так, лживые сидельцы, почему-то именующие себя «королями», нужны для того, что бы «идюлей» не было или не нужны вовсе.

– Мы воюем с ними.

– Да, врешь ты все.

– Ну, вот примерно, так и я съездил, на счет концовки разговора я не совсем уверен, мы еще спорили, как дети в песочнице, ей богу. На тему: зачем, в общем, нужны воры в законе, если они ни фига не делают?

Он говорил, что – они нужны. Я: что – не нужны. Знаки их лживые и их ни кто не понимает, во всяком случае я. Сами они проидюльные, во всяком случае – он. И, вот эта «правильность» их, которой они гордятся – все это ложь. Они все переворачивают, все значения и тут же бегут к своим «идюлям». Ну, и зачем нужны воры в законе?

– И ты даже не спросил про «не дочь»? – удивилась Лиза.

– Да, толку? – отмахнулся я. – Или соврет перевернув все, или какую-нибудь галиматью в своем духе скажет. Я и без них ее найду.

– А, странное предупреждение на счет Ромула?

– Очередная ложь, наверно. Хотя я думаю, может все дело в тени? Если я не сбрендил и ко мне пришла тень Ромула? Как узнать какая тень у нее? Или «квантовое состояние»? С кем Ромул не может существовать? Что за загадка дурацкая? Может, ответ и вовсе не здесь? Лиза, ты что-нидудь знаешь про него?

– А, ты мог бы сначала спросить? А то полетел: «я увижу свою не дочь»!

– Так знаешь или нет?

– Кое что знаю, – ответила Лиза. – Тот, про кого ты говоришь действительно проидюльный. Знаю, что корону он получил обманом, отобрав у ребенка, который и знаков не понимал, поступал так дважды, может и больше. У воров в законе, обман, очевидно, считается честным способом приобретения какого-либо ранга. Прикрывает, наверное, всех «идюлей» в К – городе, ну, это ты и без меня понял. Та, женщина, что про тебя врала, помнишь? Ее ворье в законе то же покрывает.

– Ненавижу тварей! – не сдержался я.

– Та же фигня, – кивнула Лиза. – Говорит, что он родственник той женщины, которую ты зачем-то держал в плену, в своем богатом, загородном доме.

– Да, опять этот бред! Я ни кого не держал ни в каком плену и загородного дома у меня нет! Вот этот «король» действительно родственник той лгуньи?

– Между ними та же степень родства, что и между тобой и твоей не дочерью.

– Какая?

– Ни какая, – пояснила Лиза. – Просто он – проидюльный. Однако это означает, что где-то какая-то родственница или родственник у него все-таки есть, теоретически. Кто-то, кто из себя что-то все-таки представляет, за кем он так идюльно прячется. Иначе б он давно отгреб от других воров в законе, ну, теоретически.

Его дочь считается какой-то там их королевой.

– То есть сам он получил корону обманом, но его дочь считается какой-то там королевой?

– Ага, – кивнула Лиза.

– Какой, блин, королевой? Если он сам не король?

– Не знаю, – шикнула Лиза, – я в их проидюльной иерархии не разбираюсь. И, эту корону, наверно, обманом получил. Все просто: он врет тем, кто считается, королем, или как там у них, по праву рожденья, но еще не понимает знаков. И, вуаля корона в кармане – можно раздавать идюлям. Не свое же – не жалко. То же говорит, что он вместо нас страдал, да? Страдалец чертов. Все страдает, до сих пор свою жизнь наладить не может, бедный…