ГЛАВА 32 ЦВЕТ НАСТРОЕНИЯ СИНИЙ
Чуть ранее в этот же день…
Лилиан
– Лили, ты уверена?
Джилл, на протяжении всего дня мельтешащая перед моими глазами, задаёт этот вопрос уже двадцатый раз. Я считала.
– Уверена. Я сообщу, как устроюсь. Сниму квартиру на двоих, ты приедешь, если захочешь, и заживём, как прежде, – уверяю её, бережно укладывая вещи в спортивную сумку.
Конечно, я скрыла от подруги тот факт, что мой отец – особо опасный преступник. Я всё ещё не знаю, как принять это и понять. Буду ли навещать его в тюрьме? Звонить и писать письма? Это, вообще, нормально, что я так спокойно задаю себе подобные вопросы? Может, мне пора уже хотя бы поплакать? Поистерить? Что-нибудь разбить, как это делают все нормальные люди? Я словно со стороны наблюдаю за своим амёбным состоянием, не в силах возродить былую себя. Меня успокаивает только то, что я не одна. У меня есть замечательные подруги. У меня есть я. Осталось дело за малым: найти то занятие, которое будет приносить мне радость.
– Может, у вас ещё всё наладится? Подумаешь, поругались! – Джилл не оставляет попыток оставить меня в Майами.
– Мы разорвали отношения, а не поругались. Не могу видеть ни его, ни этот город. Он будет мне всегда напоминать о нём. Новое место – новая жизнь! – и, вскинув вверх руки со сжатыми кулаками, для убедительности добавляю погромче: – Ехуу! – Надеюсь, он сейчас слушает.
Нахмуренная Джилл скептически оценивает мой наигранный жест, но на этот раз молчит, надув губы.
Напоследок осматриваю свою комнату, и мой взгляд цепляется за синий отблеск в углу кровати. Приподнимаю одеяло и вижу сапфировую подвеску, которую мне подарила Глория. С грустью улыбаюсь, вспоминая добродушие этой девушки. И это после всего, что ей пришлось пережить! Очень жаль, что не удастся с ней поговорить, но её подарок я точно заберу с собой. Прошу Джилл застегнуть подвеску на шее и, поцеловав её, отправляюсь в путь.
До пункта назначения мне предстоит ехать почти целый день, поэтому решаю сначала заехать в Долфин-молл, чтобы прикупить вредной еды и какой-нибудь тёплой одежды. В отличие от Майами в Саванне настоящая осень. Перспектива переехать в прохладный климат, конечно, так себе, но пока я не вижу других вариантов. Спасибо Терминатору и на этом. Один звонок – и меня уже ждут в Юридической школе с возможностью подработки ассистентом у его хорошего друга – прокурора. Документы из УМ я забрала ещё вчера, поэтому осталось заскочить к Хантеру за рекомендательным письмом, и дело в шляпе. Моя фальшивая фамилия пришлась даже кстати. Начну всё с нуля.
Проезжая по Оушен-драйв, замечаю, как сильно раскачиваются на ветру пальмы. Будто машут мне на прощание. Или, напротив, зовут. В горле встаёт предательский ком и, чтобы не дать волю слезам, врубаю музыку на полную.
Не думать.
Не думать.
Я не должна ни о чём жалеть. Я всё делаю правильно. И он тоже всё делает правильно. Только вот незадача: наши «правильности» – это две непересекающиеся прямые. Я знаю, что Макс доведёт это дело до конца и не имею права его осуждать. На кону не моя прихоть, а жизни людей.
Боковым зрением вижу мигающий экран смартфона, оповещающий о входящем звонке с неизвестного номера. Брать или на брать? Экран гаснет. Только расслабляюсь, как он начинает снова раздражающе мерцать. Ну ладно. В крайнем случае просто сброшу вызов.
– Алло.
– Лилиан? Здравствуй, это Кэтрин, – слышу торопливый голос своего преподавателя.
Миссис Шанталь? Твою мать, конкурс. Наверное, Брауни сообщил ей о моём уходе, и она теперь запереживала о срыве моего участия.
– Здравствуйте, миссис Шанталь. Извините, что так вышло, но обстоятельства…
– Да, я понимаю. Крейг просил кое-что передать тебе. Ты можешь подъехать к моему дому?
Хм. Он решил передать рекомендательное письмо через неё? Очень странно.
– Да, конечно. Диктуйте адрес, – тут же соглашаюсь я, решив не тратить время, которого у меня нет. Скоро уже начнёт смеркаться, а я ещё даже за черту города не выехала.
К счастью, Кэтрин живёт в частном секторе на севере Майами, и мне не приходится делать лишний крюк. Довольно приятный район. В стиле сериала «Отчаянные домохозяйки». Никогда не задумывалась, как и с кем живёт эта женщина. По-видимому, у неё обеспеченный муж, или она – богатая наследница. Не думаю, что простые преподаватели могут позволить себе подобные особняки с большим гаражом и огромной прилегающей территорией.
Подъезжаю к двухэтажному дому с белым фасадом. Перед крыльцом замечаю красивую ухоженную клумбу в виде альпийского луга и идеально подстриженный газон. Выхожу из машины, вдыхая запах свежескошенной травы. Вокруг такая тишина, что создаётся впечатление, будто здесь застыло время. Нет шума машин, фоновой музыки, бесконечных вспышек с рекламных баннеров, разноголосья прохожих. В общем, абсолютно очевидно: ни за что не буду жить в частном доме.
Трижды стучу в дверь металлическим кольцом дверного молотка, и мне почти сразу открывает Кэтрин. У неё такой вид, словно она плакала всю ночь: полопавшиеся сосуды в глазах, бледное лицо, опущенные уголки губ. Я теряюсь, не зная, что сказать.
– Добрый вечер, Лилиан. Проходи, – она первая вступает в диалог.
– Нет, спасибо, – неловко переминаюсь с ноги на ногу, отводя взгляд от её изучающих глаз. – Я просто тороплюсь. Может быть, вы мне сразу отдадите то, что просил передать мистер Хантер? – Намеренно не упоминаю о рекомендательном письме, посчитав, что могу ненароком подставить Хантера. Наверняка он запечатал его в конверт. Не будет же он трубить на каждом углу о подобных вещах?
На лице Кэтрин мелькает тень недовольства, но она не спорит.
– Хотя бы зайди в дом. На пороге стоять некрасиво. – Она распахивает дверь шире, приглашая зайти внутрь.
Сердце начинает подавать признаки жизни, учащённо ударяясь об мои рёбра, но я глушу в себе это непонятно откуда взявшееся беспокойство. Коротко кивнув, прохожу мимо неё. Пока Кэтрин закрывает дверь позади меня, спешу восхититься внутренним убранством, чтобы не казаться невоспитанной гостьей:
– Как у вас тут хорошо!
– А будет ещё лучше.
Я даже не успеваю обернуться на озадачивший меня озлобленный тон Кэтрин, потому что к моему лицу в ту же секунду с силой прижимают что-то мокрое и вонючее, заставляющее меня делать короткие рваные вдохи, только усугубляющие положение. Перед глазами в тот же миг начинают мелькать разноцветные мушки, руки против воли слабеют, разжимая сухие запястья, сомкнутые вокруг моей шеи, и я проваливаюсь в кромешную тьму.
***
Макс
После допроса Хантера…
Я перестал верить в Бога в тот день, когда впервые побывал в горячей точке. Тогда я убедился, что не Бог творит зло или добро, а мы сами. Это не Бог вкладывает в наши руки оружие и не Бог отнимает жизни, нажимая на курок, а люди, возомнившие себя вершителями судеб. Но сейчас я почему-то молюсь. Прошу только о двух вещах: пусть она будет жива, и пусть это дурное предчувствие, которое занозой засело в моём подреберье, окажется какой-нибудь желудочной коликой. Меня уже не волнует Демон, Батлер и все те, кто встанет на моём пути в будущем. В данный момент для меня имеет значение только настоящее. Я боюсь не успеть и боюсь, что Лили догадалась про отслеживающее устройство в телефоне, и на самом деле она сейчас не у себя. Плохи мои дела. Раньше в моём лексиконе не было трусливого слова «боюсь».
Резко торможу возле дома Лили, сбивая урну, судя по грохоту металла. Но сейчас мне настолько плевать, что вылетая из машины, я даже не закрываю за собой дверь.
У меня дежавю: я снова колочу по этой двери, только на этот раз она открывается. На меня в упор смотрит ошеломлённая Джилл. Не дождавшись приглашения, молча и бесцеремонно вхожу в квартиру, держа курс на комнату Лили.
– Макс, она уехала, – останавливает меня безжизненный голос девушки.
Будто не услышав, распахиваю дверь спальни и понимаю, что Джилл не врёт. Комната пуста. Разве что на тумбочке лежит её телефон. Нажимаю кнопку питания. Так и есть: включён. Что же ты наделала, Лили…
– Куда? – наконец, отмираю я.
– Она просила не говорить, – Джилл начинает шмыгать носом, будто догадываясь, что без причины я не стал бы вламываться к ним вот так. – В Саванну, – тут же не выдерживает моего испепеляющего взгляда.
– Давно?
– Часа два назад, а ч-что?
– Лили сменила номер? Я звонил ей. Она недоступна.
– Нет. Просто купила новый телефон. Макс, ты меня пугаешь. В чём дело?
Снова вхожу в спальню Лилиан и начинаю обыскивать тумбочку, судорожно цепляясь за последнюю надежду. Её нигде нет. Нет, не надежды, а синей безделушки.
– Что ты ищешь? – Джилл кружит вокруг меня, ещё больше нервируя.
– Сапфир. Он у неё?
– Д-да.
– Хоть что-то, – сдержанно отвечаю несмотря на пламя внутри и спешу на выход, набирая Брайана.
Неугомонная Джилл шагает вслед за мной:
– Макс, что случилось? Скажи, что мне делать?
Оборачиваюсь, пока идут длинные гудки:
– Молись, – и захлопываю дверь.
***
Брат отвечает с третьего дозвона, громко зевая:
– Здравия желаю, полковник. – Знаю, что он не спал почти сутки, но что поделать.
– У нас проблемы, – лихорадочно расстёгиваю верхние пуговицы рубашки, удушающие меня, и завожу двигатель. – Сколько тебе нужно времени, чтобы определить местоположение Лилиан? На ней камень.
– Так и знал, что ты помешался на этой девчонке, – зло усмехается, явно взбодрившись, и добавляет: – Она того стоит?
– Она стоит гораздо больше! – практически рычу на него. – Будем и дальше вести задушевные беседы, или ты всё-таки мне поможешь?
– Не нуди. Уже ищу, – на фоне слышу звук клавиш. – Нашёл. Майами-Лейкс. Радиус поиска метров пятьдесят. Почему-то сигнал плоховат, но точка не двигается.
– Скинь мне координаты.
– Слушаюсь!
– Не дерзи. И спасибо, – скидываю Брайана и сразу набираю Кейт.
– Макс, наконец-то! До тебя не дозвониться! – взволнованная тирада Лоуренс заставляет меня напрячься.
– Ну? – подгоняю её.
– Мы вскрыли дом Шанталь. Слушай, это пи**ц. – Если она нецензурно выражается, дело – дрянь. – Тут целый алтарь, посвящённый Хантеру. Сотни его фотографий. Она точно душевнобольная. И ещё… В гараже стоит машина Лилиан, но её самой здесь нет. Экспертов уже вызвала.
– Кейт, ты серьёзно? Может, надо было начать с этого? – скрежещу зубами, вцепляясь в руль мёртвой хваткой.
– Я звоню Батлеру? Он должен знать, – спрашивает уже более поникшим голосом.
– Я сам ему позвоню, – отклоняю вызов.
Чёрт, чёрт… В очередной раз вымещаю свой гнев на несчастном руле, ставшем мне боксёрской грушей. В последнее время я стал так часто обращаться к чёрту, что он наверняка ждёт меня в аду с распростёртыми объятиями. Если я сейчас сообщу координаты местонахождения Лилиан, ко мне будут вопросы. Я подставлю всех, кто участвует в спецоперации по Батлеру. Придётся действовать в одиночку. Тяну руку под соседнее сиденье и, достав оттуда свой Кольт, засовываю его за пояс. Если понадобится, убью эту с*ку, не дрогнув. Спасибо тому гневу, который сейчас бурлит во мне, как вскипающая лава.
Казалось, этот день уже не может быть хуже, но нет. На дисплее смартфона высвечивается имя контакта, который звонит только в экстренных случаях.
– Слушаю, – прочищаю горло, чтобы вернуть себе самообладание.
– Макс, думаю, ты должен знать. Через час состоится передача партии.
– Я отказался от этого дела, Майкл, – ещё крепче стискиваю руль, готовясь услышать то, что мне точно не понравится.
– Знаю. Но решил предоставить тебе выбор. У них приказ открывать огонь на поражение.
– Какого дьявола? Ты дал слово! – глаза мгновенно наливаются кровью от неконтролируемой злости.
– Стивен перехватил один файл. Сегодня на встрече мы ждём чика́но28, который ускользает от нас уже больше десяти лет! Извини, но под раздачу попадут все. Сам знаешь, эти сволочи плодятся, как насекомые. О ней я позабочусь, не переживай.
О ней…
Только вот, если протянуть время, заботиться, возможно, уже будет не о ком.
– Где встреча?
– В порту, – быстро отвечает мой босс, будто только и ждал этого вопроса.
Сукин сын. О каком выборе он говорит? Надеюсь, моя семья простит мне этот поступок. Резко сворачиваю на обочину и снова звоню единственному человеку, на которого я могу рассчитывать, как на самого себя.
ГЛАВА 33 СПАСИТЕЛЬ
Лилиан
Господи, что за вонь? Джилл наверняка включила какую-нибудь «Битву шеф-поваров» и пытается повторить их шедевры. Знает же мою «любовь» к рыбе, а всё туда же. И почему так холодно? Она поставила кондиционер на минусовую температуру? Как же хочется спать… Но нужно встать и позвать её, иначе я здесь окочурюсь. Пытаюсь пошевелить конечностями, но тело меня не слушается. Ощущение, будто я отлежала не только руки, но и ноги.
Внезапно в ноздри ударяет резкий аммиачный запах, который заставляет меня выйти из небытия. Распахиваю глаза и рефлекторно тяну руку к ним, чтобы прикрыться от ослепляющего света.
– Проснулась? – этот голос служит триггером для моего сознания, в котором тотчас начинают мелькать кадры: вот я стучу в дверь, она открывается, и меня встречает заплаканная миссис Шанталь. Вот я вхожу в её дом и… И всё. Темнота.
– Что случилось? – не узнаю свой охрипший голос. Пытаюсь привстать, и тут до меня доходит, что я лежу на ледяном полу. Приподнимаюсь, опираясь на руку, и осматриваюсь. Вокруг меня металлические стеллажи с ящиками, а сверху подвешен светодиодный фонарь, служащий здесь единственным источником света.
– Ты случилась, Лилиан. Давай соображай быстрее, а то ты меня разочаровываешь. – Кэтрин, одетая в рабочий комбинезон и берцы, отходит от меня на пару метров.
Это какой-то абсурд. Что ей от меня нужно? Сажусь прямо, даже не пытаясь встать. Не знаю, чего ждать от этой женщины с безумным взглядом. Подтянув ноги к себе, натягиваю прямо на колени свою трикотажную футболку, потому что я одета, так скажем, «не по погоде». Растирая побледневшие предплечья, пытаюсь сопоставить факты, но ничего не выходит.
– Так, ладно. У меня нет времени с тобой возиться, – раздражается Кэтрин, постукивая по ладони каким-то металлическим прутком. – Так и быть. Из уважения к твоим стараниям в учёбе дам тебе умереть без особых мучений.
– Умереть? – возмущаюсь я, но при виде злобно выпяченной челюсти Кэтрин мигом решаю изменить тон на покорный: – Миссис Шанталь, что происходит? Я вас чем-то обидела?
Женщина направляет на меня свои вытаращенные глаза, как будто я задала наиглупейший вопрос.
– Обидела? Ты легла под моего мужа, тварь! – делает два быстрых шага в моём направлении и со всего размаха влепляет мне обжигающую пощёчину. В щёку будто вонзаются тысячи игл. На мгновение я даже о холоде забываю.
Кэтрин тут же отходит назад, словно догадывается, что у меня уже промелькнула мысль накинуться на неё. Так, для начала надо попробовать встать.
– Я… я не понимаю, о чём вы. Я не знаю вашего мужа, – кое-как встаю на слабых ногах и прислоняюсь к стеллажу позади меня. – Это какая-то ошибка, миссис Шанталь.
– Прекрати называть меня «миссис Шанталь»! Моя фамилия – Хантер! – и тычет в меня своей палкой, заставляя отклонить голову в сторону, чтобы уберечь глаза. Сразу отбрасываю своё удивление по поводу того, что она жена Терминатора, концентрируясь только на том, что лежит в ящике за мной.
Едва заметно перетаптываюсь на месте, чтобы хотя бы немного разогнать кровь по своим сосудам. Здесь жутко холодно, а на мне шорты, футболка и кеды. Я уже поняла, что это помещение – что-то вроде рефрижератора, судя по размеру и автомобильным дверям за спиной этой психопатки.
– Хорошо, миссис Хантер. Давайте поговорим, – выставляю руку вперёд в примирительном жесте. – У меня ничего нет с вашим мужем.
Моя некогда милая преподавательница закатывается мерзким громким смехом, и я, пользуясь тем, что она отвлеклась, ныряю рукой в контейнер. Схватив своё мёрзлое «орудие», прячу его в задний карман шорт. Что бы сказал Макс, узнав, чем я собралась обороняться? Он уже надорвал бы живот от смеха. Но я должна хотя бы попытаться. Мне ни в коем случае нельзя дать Кэтрин уйти отсюда, иначе она меня здесь закроет, и уже через час я покину эту бренную землю. Как-то не планировала умирать в скрюченной позе. Я же ещё и фиолетовыми трупными пятнами покроюсь. Господи, у меня уже начал отмерзать мозг? Какого чёрта в такой ситуации я думаю о подобной ерунде?
– Лилиан, хотя бы ты не отнекивайся, – её мнимое веселье сходит на нет, и она снова вперивает в меня свой злорадный взгляд. – Вы даже в университете особо не скрывались. Я прекрасно видела, как вы тёрлись друг об друга! – её крик в таком небольшом помещении звучит особенно зычно. – Да ты даже свою помаду не потрудилась стереть с его рубашки!
Она про тот случай, когда мы столкнулись с Хантером? Она точно больная. Что же предпринять? Думай, думай… Делаю крошечный шаг в её направлении и пытаюсь заболтать её:
– Миссис Ш… Хантер, – делаю жалобное лицо. – Вы всё поняли неверно. Моя помада осталась на рубашке профессора совершенно случайно, – делаю ещё один микроскопический шажок. – Я налетела на него в коридоре. Это было недоразумение.
– Недоразумение – это ты, и все те шлюхи, которые влезли в мою семью! Вчера ты тоже заходила к нему случайно? Адресом ошиблась? Наши отношения благословлены Богом, а вы все – исчадия ада, от которых нужно избавляться, не жалея. Ну ничего. Их проучил сам Демон! Ты – следующая.
Что за ахинея? Исчадия ада?
Внезапная догадка заставляет меня застыть на месте. Холодильник, «те шлюхи», Демон…
– Вы – и есть Демон? – все волоски на теле мгновенно встают дыбом, хотя, казалось бы, куда уж больше. Я и так вся в мурашках от собачьего холода.
Кэтрин ядовито ухмыляется, но на вопрос не отвечает.
– Я думала он поймёт, догадается, что мы предначертаны друг другу. Что каждого, кто посмеет нам помешать, настигнет кара. Но он продолжал снова и снова наказывать меня. Специально вызывал мою ревность, чтобы я вернулась к нему. Думаешь, случайно он выбирал брюнеток? – и многозначительно показывает на свой цвет волос. – Только последняя выбилась из общей картины, – она задумчиво всматривается в мои волосы, снова принимая злобное выражение лица, и продолжает: – Но я вернулась бы только в одном случае: если бы стала для него единственной.
Пока она несёт всю эту чушь, успеваю ещё немного приблизиться к ней несмотря на жуткую слабость во всём теле. Кажется, у меня начинает развиваться гипотермия, а значит у меня не так много времени до потери сознания. Мой взгляд падает на кочергу в её руке. Она собиралась её накалить и тоже пометить меня пятиконечной звездой? Женщина, будто прочитав в моём взгляде немой вопрос, поясняет:
– Остальным повезло меньше, чем тебе. Они умирали в полном неведении, за что, – на её лице появляется злобный оскал, такой непохожий на милые улыбки, которыми она одаривала своих студентов всего несколько дней назад. – Как тебе идея с меткой? Если честно, сама не ожидала, что нашу вездесущую полицию удастся водить за нос таким способом.
Боже, бедные девушки. Выходит, Хантер имел связь со студентками? Вот говнюк.
– Так что можешь сказать спасибо, что ты сейчас не кричишь, умоляя о помощи, которой не будет, но зато успеешь помолиться и покаяться перед Всевышним.
Кэтрин начинает отступать к двери, не спуская с меня глаз, а я прикидываю, с какого угла на неё наброситься. Только дёргаюсь, чтобы совершить рывок, как она замирает и со смехом хлопает себя ладонью по лбу:
– Чуть не забыла! Ты мне нравишься Лилиан, честно. Поэтому дам тебе возможность самой выбрать, где на тебе поставить клеймо после того, как ты подохнешь. – Может, здесь? – и резким движением втыкает прут в мой живот.
Сгибаюсь пополам от внезапной боли и невольно начинаю хватать ртом воздух. Ну, коза, ты меня разозлила! Притворно закашливаюсь, чтобы рассеять её внимание, а сама пользуюсь тем, что эта ненормальная упёрла кочергу в пол. Рывком кидаюсь в её сторону и, схватившись за прут, с силой дёргаю его на себя вместе с Кэтрин, вцепившейся в него мёртвой хваткой. От неожиданности она оступается и по инерции летит прямо в стеллажи, которые были за моей спиной.
– Не подходи! Убью! Клянусь, убью! – ору, размахивая перед ней палкой, выдернутой из её рук.
Теперь мы с ней поменялись местами: я – у двери, а она – на моём прежнем месте. Женщина явно не ожидала такого поворота. Её растерянное выражение лица и бегающие глазёнки только подтверждают это. Свободной рукой пытаюсь нащупать замок на двери, но у меня ничего не выходит. Либо мне придётся развернуться и подставить спину своей убийце, либо так и будем тут стоять, пока обе не околеем. Но Кэтрин решает за меня.
С безумным воплем она бросается ко мне, хватая за волосы. Я успеваю лишь перехватить кочергу в обе руки, чтобы приставить к её шее. Шанталь закашливается и я усиливаю нажим, отталкивая её к боковой стене. Она рефлекторно хватается за прут, пытаясь оттянуть его от своего горла и давая, тем самым, мне преимущество. Начинаю душить её по-настоящему так, как нас учили в академии, но, когда я вижу, как она багровеет и обмякает, закатывая глаза, мне становится страшно. Действительно страшно от того, что я вот-вот лишу человека жизни и стану убийцей. Такой же, как она. Я не могу. Не могу!
Откинув кочергу ногой под нижние полки, отстраняюсь от Кэтрин и сразу кидаюсь к двери, пока она ловит ртом желанный кислород. Долбаный замок! Дёргаю его что есть силы, но он не поддаётся.
– Помогите! Кто-нибудь! – кричу во всё горло, колотя по двери.
Оборачиваюсь как раз в тот момент, когда разъярённая стерва заносит над моей головой замороженный брикет. Не успеваю даже ахнуть от нестерпимой боли, на доли секунды отключающей картинку перед глазами. Она валит меня на пол и, усевшись верхом, снова ударяет по голове. Не могу сфокусировать зрение. Я практически ничего не вижу и ничего не чувствую. Ощущаю только что-то влажное, стекающее по моим вискам.
– Надо было сразу оставить тебя подыхать, как тех идиоток! – перекрутив гайтан с сапфировой подвеской, она начинает с силой затягивать его, перекрывая мне доступ воздуха. – Но нет же! Захотела посмотреть в твои лживые глаза. Чтоб тебя… – и ещё сильнее стягивает мою шею.
Кэтрин зажала мои руки своими бёдрами, полностью обездвижив и лишив меня любой возможности хоть как-то защититься. Мои голосовые связки способны только на свистящие звуки. Не могу никого позвать на помощь. Да и кто услышит меня в этом грёбаном бункере? От удушья глаза заполняют слёзы. Понимаю, что это конец. Так глупо и нелепо. Не эти глаза я хотела бы видеть напоследок. Совсем не эти.
Внезапный грохот, вскрик Шанталь и освобождение моей шеи от удавки возвращают меня из преисподней. Её стаскивают с меня, и я, наконец, могу вдохнуть. Надсадный кашель вкупе с хрипами заставляет меня скорчиться, отодвинув на задний план мысль о том, чтобы рассмотреть своего спасителя. Краем глаза только замечаю, как голову Кэтрин прижимают к полу, и раздаётся знакомый щелчок наручников. Она не кричит, не стонет, и, кажется, будто не дышит. Её остекленевший взгляд застывает на одной точке.
– Ты как? Встать можешь? – Перед моим лицом появляется рука, протянутая ладонью вверх.
Поднимаю взгляд, услышав смутно знакомый голос, и не могу скрыть своего изумления:
– Хоук?