– Лили, одна и на всю жизнь у меня уже была, а об одноразовых приключениях тебе знать совсем не обязательно, – хмыкает, видимо, удивившись своему откровенному признанию.
– Нет, ну правда. Неужели тебе нравится приезжать в пустую квартиру?
– Не нравится. Поэтому я постоянно в командировках, – смотрит время на своём смартфоне. Снова куда-то спешит? – Кстати, вчера делал запрос в банк. Почему ты не пользуешься деньгами, которые я перечисляю на твой счёт?
Под его хмурым взглядом выпрямляюсь, как гитарная струна. Его подавляющая энергетика всегда на меня так странно действовала.
– Я же говорила, что мне не нужны деньги, пап. Я давно выросла, если ты не заметил, – произношу как можно убедительнее. Ему совсем необязательно знать, что машину я решила продать не только из-за её поломок.
Услышав мой ответ, отец начинает раздражённо тереть переносицу.
– Лили, всё, что я делаю – ради тебя. Я не просто так забросил в топку жизнь обычного гражданина. Я хотел, чтобы у тебя было всё, а ты ещё и нос воротишь!
– Я ни о чём не просила, – вмиг ощетиниваюсь, услышав очередной упрёк в свою сторону.
Отец вздыхает, проводя ладонью по своим волосам. Да, пап, спорить со мной бесполезно.
– Что у тебя с Кроу?
Своим вопросом он на меня будто ведро ледяной воды выливает. Каменею от неожиданности.
– А что у меня с ним? – мямлю, как будто рот полон вязкой каши. Отвечать вопросом на вопрос не очень умно, но что-то же надо было ему сказать, чтобы он не смотрел на меня с таким подозрительным прищуром.
– Вот и мне интересно. Пару недель назад он звонил мне с просьбой оставить тебя в университете. Ручался за тебя. Лил мне в уши про то, какая ты надёжная, ответственная…
– Что значит «лил в уши»? – перебиваю его. – Я на самом деле ответственная! Почему ты во мне сомневаешься?
Встаю с покрывала и начинаю отряхиваться от прилипшего песка. Крики чаек теперь кажутся раздражающими воплями, а приятный бриз – противным ветром, спутывающим волосы. А ведь так хорошо всё начиналось. Господи, ну что за полоса в моей жизни? С появлением в ней Макса Кроу я только и делаю, что ссорюсь со всеми! Я практически потеряла подруг. Я почти потеряла себя.
– Извини, Лили. Я неправильно выразился, – отец встаёт следом и пытается реабилитироваться, натягивая извиняющуюся улыбку.
– Пап, я тебя люблю, но, по-моему, настала пора общаться со мной на равных, – испытующе смотрю в его голубые глаза, ожидая услышать согласие с моей просьбой.
Он молчит, но поражённо кивает. Уже неплохо. Пользуясь случаем, иду дальше:
– Значит, мы сейчас едем в Департамент, и ты показываешь мне все секретные материалы по делу Демона.
– Лилиан, ты в своём уме? Они на то и секретные, что доступны только узкому кругу лиц! Не забывай, что ты всего лишь стажёр!
Да, пап, спасибо, что не даёшь забывать об этом. Зато теперь я точно знаю, что мне показывали лишь верхушку айсберга, а ты так и не понял, что я только что тебя развела.
ГЛАВА 21 ЖЕНЩИНА-КОШКА
– Вот это арсенал! – я даже присвистываю, увидев косметику, разложенную Глорией прямо на кровати. Она смела целую витрину в Sephora? Здесь с десяток палеток теней, всякие консилеры, помады разнообразных оттенков, всевозможные блёстки и карандаши всех цветов радуги.
С флоридской жарой я даже не пыталась прятать лицо за косметическим камуфляжем, поэтому мой повседневный макияж обычно ограничивался парой мазков туши и блеском для губ. Но вечеринка на Хэллоуин – совсем другое дело, и я с радостью согласилась, когда университетская подруга вызвалась поработать над моим лицом.
– Кто-то коллекционирует магниты и колокольчики, а я – косметику, – хихикает подружка.
Сама она уже при полном параде: в образе трупа прекрасной ведьмы с «зашитым» ртом. Лицо покрыто каким-то белым веществом, похожим на шпаклёвку, в роли ниток – чёрные нарисованные полоски, пересекающие алые губы. Её глаза, которые теперь стали ярко-зелёными благодаря цветным линзам, в обрамлении чёрно-сине-фиолетовых теней выглядят просто сногсшибательно! По-ведьмински. Всё настолько натурально, что я опешила, когда она открыла мне дверь своей квартиры.
– Ты где-то училась этому? Я думала над тобой поработал профи, а ты сама! Тебе бы гримёром работать, а не юристом, – подмечаю, восторженно любуясь игрой цвета её волос, на которые она нанесла какое-то средство, делающее их огненно-рыжими.
– Спасибо, Лили, – её зардевшиеся щёки выдают смущение, – не училась. Просто с детства тяга к самовыражению.
Скептически оценив мою одежду, состоящую из шорт цвета хаки и белой футболки, она задаёт ожидаемый вопрос:
– А ты у нас кто? Хотя стой, не отвечай. Дай угадаю! – постукивая указательным пальцем по подбородку, задумывается на несколько секунд. – Нет, ноль идей.
Меня так смешит, когда она говорит своим зашитым ртом, что готова слушать её вечно, а то я за последние дни забыла, что значит смеяться.
– Неужели ты меня не знаешь, Глори? Даже обидно! – лезу в большой пакет, который притащила с собой, и достаю костюм, позаимствованный у стриптизёрши Салли из «E11even». Да, меня выручила Джилл. Наконец-то в наших с ней отношениях снова тишь да гладь.
Возвращение «блудной дочери» состоялось позавчера, когда я после прогулки с отцом притащилась к ней в клуб и практически заставила поговорить со мной, закрыв нас обеих в подсобке. У неё был настолько несчастный вид, что я почувствовала себя самой худшей подругой в мире. Я не знала, как объяснять ей своё поведение и скрытность, поэтому сделала единственное, на что была способна: просто крепко обняла её, прошептав тихое «Прости». В тот момент меня настигло понимание, насколько эгоистично я пользовалась нашей дружбой, не проявляя и толики той заботы, в которой я купалась благодаря Джилл. Надеюсь, я смогу это исправить.
– Матерь божья! Ты будешь Госпожой из БДСМ-клуба? – восклицает Глория при виде моего сложенного наряда из чёрного латекса.
Расхохотавшись, падаю спиной на мягкий матрас. На самом деле не всё так страшно. Я буду женщиной-кошкой, только в более лайтовой версии: в комбинезоне с короткой расклешённой юбкой и легендарной маске с ушками. Несмотря на осень, в Майами даже по вечерам не меньше двадцати пяти градусов. Легинсы на мне просто расплавятся.
Спустя полтора часа с лёгкой руки Глории я превращаюсь в убийственно-эффектную версию себя. Смотрю на своё отражение в зеркале и жалею, что меня сейчас не видит Кроу. Он обязательно съязвил бы по поводу моего вульгарного вида. Я в ответ выдала бы какую-нибудь колкость. Он наградил бы меня мрачным взглядом, обещающим скорую расправу, а я бы назвала его занудой. Но ничего из этого больше не будет. Никаких словесных баталий, порицаний и нотаций. Классно же?
– Он будет здорово смотреться на тебе. – Глория встаёт позади меня, прерывая мой внутренний самообманывающий монолог, и застёгивает ту самую подвеску с сапфиром. От прохлады цепочки кожа шеи покрывается стайкой мурашек. Благородная синева, оттеняющая мои голубые глаза, и мерцание камня сразу перетягивает всё внимание на себя. – Забери его себе, ладно? – даже несмотря на жуткий раскрашенный рот я различаю искреннюю улыбку на её лице. Уверена, она хочет утешить меня после моего рассказа о неудавшихся отношениях с Максом.
– Кудрявая, ты что? Он наверняка стоит кучу денег. Да и день рождения у меня не скоро, – я растерянно тереблю кулон, наблюдая за его сиянием, как заворожённая. От него исходит какая-то необъяснимая магия добра. Конечно, такое желание порадовать со стороны другого человека не может не трогать.
– Тебе не нравится?
– Очень нравится. – Отхожу к кровати, чтобы натянуть тонкие чулки для завершения образа. – Просто я никогда не была фанатом всяких побрякушек. Любила модные шмотки – это да, но украшения… На тренировках они бы мне мешали, поэтому я не заморачивалась по этому поводу.
– А как же подарки? Тебе что, никогда не дарили украшения? – недоумевает Глория. – А парни, отец?
– Если не считать МММ, у меня был всего один парень, – усмехаюсь, вспоминая Джейсона, – который дарил мне деньги в конверте. На большее у него не хватало фантазии.
– Ничего себе. И ты брала? – Глория присаживается рядом, откидывая свою красную накидку с капюшоном, чтобы не помять.
– Брала. Пациентам онкоцентра они были нужнее. – Зашнуровываю свои чёрные полусапожки на толстой подошве. – А папа всегда спрашивал, что я хочу, оправдываясь вечной занятостью и отсутствием времени на поиск подарков. Но я не обижаюсь на него, честное слово, – заверяю подругу, подкрепляя свои слова уверенной улыбкой. Сочувствие по такой ерунде мне точно ни к чему. Было бы из-за чего!
– Не примешь значит? – эта псевдоведьма настороженно смотрит своими изумрудными глазищами в самую душу.
– Приму, – расплываюсь в широкой улыбке. – Я, конечно, скромная, но не настолько. Спасибо! – чмокаю её в макушку, кривясь от горького вкуса на губах. Кажется, я слизала часть краски с её волос. – Держись сегодня поближе ко мне. Будешь отпугивать от меня всякую нечисть.
***
– Дамы, угощайтесь, – возле бара нас могильным голосом приветствует своеобразная разновидность Циклопа с пятью нарисованными глазами: двумя настоящими и по одному на лбу и щеках. Оригинально. Он протягивает нам тарелку с печеньями в виде отрезанных морщинистых пальцев и следом ставит на стойку два коктейля красного цвета. Имитация крови, судя по нарисованным потёкам вдоль края бокала.
– Какая гадость.
– Как круто!
Мы с Глорией произносим это одновременно, что вызывает смех у бармена. Отвожу от него взгляд, чтобы не окосеть. Уж больно одинаковыми выглядят все его глаза. Пока подруга поглощает печенья, рассматриваю интерьер клуба, а заодно и его гостей.
Декораторы потрудились на славу: зал украшен в лучших традициях Хэллоуина. Диско-шары каким-то образом поместили внутрь тыквенных фонарей, которыми усеян весь потолок. Танцовщицы-вампирши, одетые в заляпанные «кровью» костюмы медсестёр, эротично извиваются в фальшивых котлах, из которых валит имитация цветного пара, создающая эффект колдовского зелья. На стенах мой кошмар наяву: кучи пауков с мохнатыми лапками в окружении зубастых летучих мышей со светящимися красными глазами, а мигающая подсветка создаёт иллюзию их движения. Жуть.
Охранников узнаю сразу по неподвижным силуэтам: все они – ночные стражи в чёрных балахонах с капюшонами, накинутыми на лица так низко, что их вовсе не разглядеть. А на танцполе настоящий шабаш. Халки, скелеты, страшные монстры со шрамами и наложенными лоскутами кожи с порезами. Одних только рогатых Малефисент штук десять. Вот насколько я люблю весёлые тусовки, настолько же терпеть не могу этот языческий праздник. Выбралась сюда, только чтобы развеяться, а не торчать дома в одиночестве. У Мелиссы семейные будни, Джилл работает, а учебники читать нет моральных сил. Хорошо, хотя бы музыка здесь отличная. Возможно, даже потанцую.
– А где все наши? – оборачиваюсь к Глории, которая уже потягивает следующий коктейль через трубочку с искусственным глазом вместо зонтика. Мои брови уползли бы вверх от изумления, если бы не маска на голове, обтягивающая лоб. – Ты решила накидаться в честь сдачи зачёта?
– Не нуди! Я хочу расслабиться, в конце концов. Ты сегодня за старшую, – ведьма довольно улыбается.
Её глаза искрятся весельем. В принципе, ради её неподдельной улыбки стоило сюда прийти. Пусть порадуется человек. А вот и опозданцы! Викторию узнаю сразу, потому что за последние недели она прожужжала все уши о своём образе Дейнерис, Королевы драконов из Игр престолов. На ней белый парик с двумя косами и бежевое платье с разлетающимися рукавами. Тонкая талия подчёркнута кожаным корсетом со шнуровкой. Откровенно говоря, выглядит она потрясающе. Выпендрёжник Рейв сегодня капитан Джек Воробей. Вот вообще не удивлена. Мысленно он наверняка уже поставил галочку напротив пункта «Склеить какую-нибудь цыпочку». Он даже грудь выпятил от чувства собственной важности. Интересно, в кого бы вырядился Макс, будь он здесь? «В робокопа или палача» – подсказывает внутренний голос. Боже, я тронулась умом, раз слышу в своей голове этот диалог. Как вытравить его из своих мыслей?
Королева и капитан, прошедшие фейс-контроль, подплывают к нам.
– Привет, крошки! – беспардонный Рейв втискивается между мной и Глорией и закидывает в рот печеньевый палец.
– Нас так легко узнать? – делаю глоток безалкогольного мохито. Кто-то же должен сегодня оставаться в здравом уме.
– Хотел бы соврать, что вас ни с кем тут не спутаешь, но не буду, – ухмыляется блондин. – Глория написала, где вас искать.
Последняя отрывается от своей вожделенной трубочки и очаровательно ему улыбается. Мечу свой взгляд между этими двумя, пытаясь понять, пропустила ли я что-то. Она с ним сейчас заигрывает? Мне не показалось? Виктория тянет меня за руку на танцпол, и мы оставляем Глорию и Рейва, которые уже начали непринуждённо болтать друг с другом.
Королева Дейнерис почти сразу оставляет меня одну, увидев своих знакомых, а я стараюсь полностью отдаться танцу, чтобы отключить свой мозг, переполненный разными противоречивыми мыслями. Маска на лице даёт мне мнимое укрытие. Закрываю глаза, вслушиваясь в проникновенные слова певицы, сопровождаемые мощными басами и потрясающим миксом разнообразных звуков, создаваемых профессиональным диджеем. Поднимаю руки вверх и начинаю плавно двигаться, отдаваясь клубной атмосфере.
Вокруг меня такая толпа, что я не сразу понимаю, как сзади ко мне кто-то начинает откровенно прижиматься. Сначала я думала, что это недвусмысленное трение мне привиделось. Ну мало ли… Вдруг человек в пространстве не может сориентироваться. Но, когда мне на живот ложится его рука, ещё сильнее прижимающая к чему-то твёрдому, сомнений не остаётся. Застываю и медленно поворачиваю голову, чтобы посмотреть в лицо этому смертнику. Им оказывается «Бэтмен22» с пьяными глазами, проглядывающими через отверстия в маске.
– Киска хочет пошалить? – заплетающийся голос и сальная улыбка – отличное комбо для флирта.
Смахнув с себя его потную ладонь, разворачиваюсь всем корпусом и, сдвинув пальцем ткань его маски, недовольно кричу ему в ухо:
– По-моему, мышь – не самая подходящая пара для кошки!
Этот идиот, похоже, воспринимает мои слова как остроумную шутку, потому что, рассмеявшись, с силой притягивает меня к себе за талию и проходится языком по моей шее, оставляя мокрый след. Видит Бог, я предупреждала! Без долгих раздумий бью его коленом в пах, и он сразу же разжимает свои лапы, сгибаясь пополам:
– С-с-у-ука! – читаю по губам, потому что через грохот музыки сложно что-либо расслышать.
– Мяу! – злостно бросаю этому придурку и спешно ретируюсь в сторону туалетов, чуть не врезаясь в «ночного стража», который, наверное, хотел мне помочь.
К счастью, очереди в туалет нет. Немудрено, ведь вечеринка только началась. А мне уже хочется домой. Когда я шла сюда за сменой обстановки, я не подразумевала под этим смывание чужих слюней со своей шеи. Забавно, раньше я не гнушалась знакомиться в клубах и даже целоваться со случайным понравившимся парнем, пригласившим на танец. Теперь же меня передёргивает от отвращения. Моя кожа ещё помнит прикосновения и поцелуи другого мужчины, буквально заклеймившего меня ими. Мне противно и брезгливо от того, что кто-то другой сейчас прикасался ко мне. Чувствую себя какой-то осквернённой, хотя ничего страшного даже случилось. Меня не покидает ощущение, что я предаю саму себя.
Боже, помоги мне забыть его! Каждый раз, когда я вспоминаю Макса, тоска обрушивается на меня с удвоенной силой. Она не даёт мне свободно дышать, сдавливая грудную клетку и тот орган, что бьётся внутри неё. Я скучаю по нему. Ещё не было и минуты, чтобы я не думала о нём, пытаясь разгадать ребус «Почему он так со мной?». Как бы я не храбрилась и не пыталась делать вид, что не произошло ничего из ряда вон выходящего, это не так. Совсем не так. Сначала он собственноручно взрастил крылья за моей спиной, а потом сам же и отобрал их, дав упасть на землю с большой высоты. Ходить пешком после того, как тебя научили летать, уже не приносит такого счастья.
Закрываю воду и делаю глубокий вдох, опираясь на раковину. Когда я стала такой слабачкой? Может просидеть тут до конца вечеринки? Чувствую себя чужой на этом празднике жизни.
Вдруг со стороны крайней кабинки слышу приглушенные стоны. Или всхлипы. Не могу точно определить природу этих звуков. Прислушиваюсь, пытаясь понять, от боли эти стоны или от удовольствия. Жалобный скулёж сразу активирует во мне тревожный режим, и я спешу в ту сторону.
– Эй, всё в порядке? – осторожно стучу в дверцу кабинки, которая оказывается незапертой.
Медленно открываю её и обнаруживаю девушку, сидящую на полу боком ко мне. Два белокурых хвоста с разноцветными прядями немного растрепались из-за того, что она склонила голову к коленям, сцепив пальцы в замок на затылке. Она безостановочно раскачивается туда-сюда, постоянно всхлипывая и причитая что-то нечленораздельное. Могу разобрать только: «Почему я?», «Ублюдки», «Товар». Она наркоманка? Приседаю на корточки и, положив ладонь на её руку, предпринимаю ещё одну попытку:
– Тебя кто-то обидел? Вызвать полицию?
Девушка отрывает голову от колен, поднимая на меня свой поплывший взгляд. Я стараюсь не показывать своего удивления, потому что несмотря на тушь, размазанную под её ярко накрашенными глазами, я узнаю её. Это та самая «кокосовая вкусняшка» из Саус-бич.
– Пол-лицию? – из-за рыданий её речь прерывается. – Мне не пом-может пол-лиция. – Её несчастный вид и плечи, подрагивающие от сдерживаемой истерики, вызывают во мне жалость.
Тяну её за руку и предлагаю умыться прохладной водой. Она явно пьяна или под чем-то, потому что без конца бредит.
– Как тебя зовут? – спрашиваю, вытирая бумажным полотенцем потёки под её глазами. Пытаюсь отвлечь, чтобы она успокоилась.
– Шерил, – отвечает еле слышно, насторожившись от моих действий.
– Красивое имя. Ты здесь одна?
Девушка грустно улыбается и опускает голову, опёршись на столешницу возле раковин.
– Одна, – получается даже довольно чётко. – И не только здесь, – добавляет уже с агрессией. – Я после такого никому не нужна, пон-нимаешь? – из её глаз снова ручьи слёз. – Я шарахаюсь от всех мужчин, как прокаж-жённая! Ответь мне, когда это кончится?
Она вцепляется в мои плечи и начинает трясти меня, как куклу, добиваясь ответа, которого у меня нет. В её глазах такое безумие, что меня это пугает. Припадочная какая-то. Отдираю от себя её пальцы и в тот момент, когда она снова кидается ко мне, влепляю пощёчину. Шерил каменеет и, вполне возможно, даже трезвеет, потому что её взгляд мгновенно проясняется. Приложив к пострадавшей щеке свою ладонь, она уныло опускает голову, по-видимому, собираясь с мыслями. Ну, или она просто не в состоянии её удерживать в вертикальном положении.
– Извини, – прошу у неё прощения больше из вежливости, чем из-за чувства вины.
Да что же за вечер такой! Одному между ног зарядила, второй – по лицу. Третьим никто быть не желает? Кстати, про третьего. Достаю из поясной сумки смартфон и набираю единственному человеку, который является нашим общим знакомым. Он отвечает после первого гудка, будто ждал:
– Лили? – его встревоженный голос, как бальзам для моей души. Не одной же мне ходить в подавленном настроении.
– Не думала, что скажу это, но мне нужна твоя помощь.
– Где ты? – На фоне раздаётся звук захлопывающейся двери машины.
– В «Стори». Мы будем ждать у выхода.
– Мы?
Сбрасываю вызов. Не собираюсь вести с ним тёплые беседы, как ни в чём не бывало. Сотрудники, так сотрудники.
Минут через пятнадцать мы с Шерил под ручку выходим на свежий воздух. Её было довольно непросто увести из клуба, потому что она с воплями рвалась в котёл к танцовщице, наверняка думая, что это врач, который вылечит её от непонятной хвори. Как я могла ревновать Макса к этому неадеквату? Я, конечно, сочувствую её непростой истории, но вести себя так – это слишком. Спасибо Рейву, который помог мне.
Кроу уже поджидает снаружи, прислонившись к колонне. Руки в карманах светлых джинсов, белая рубашка с коротким рукавом, волосы слегка взъерошены, словно он то и дело запускал в них свою пятерню от очередных раздумий. Дьявольски красивый. Замечаю тень улыбки на его лице, когда он видит меня. Узнавание Шерил к нему приходит не сразу, потому что она виснет на мне, уткнувшись лбом в моё плечо. Поднимаю её голову за хвост и вместо приветствия сердито бросаю:
– Забери свою «ямми23 из Майами». Ей нужна помощь, – передаю груз, как эстафетную палочку.
Макс подхватывает девушку под руку, иначе её лицо познакомилось бы с асфальтом.
– И как это понимать? – недоумевает, заметно помрачнев.
– Я нашла её в туалете в полуживом виде, немного почистила ей пёрышки и позвонила тебе, – пожимаю плечами, потому что не знаю, что ещё говорить. Да и место неподходящее. Нас могут увидеть. Я и так еле отговорила Рейва провожать нас до «такси», брякнув что-то по поводу её боязни парней.
– Садись в машину, Лили. Я отвезу тебя домой, – не требует, а просит. Ну надо же.
– М-м-а-а-акс! – вклинивается Шерил и с кривой улыбкой начинает поглаживать щёку Макса, который от этого жеста нервно дёргается в сторону. – Ты такой хоро-оший! – её протяжный тембр начинает меня подбешивать. – Ты мой спаси-и-итель! – Она напоминает мне сейчас надувного аэромена, вроде тех, что ставят на обочинах дорог для заманивания посетителей в мотели или торговые центры. Обычно они хаотично размахивают своими конечностями, то пригибаясь к земле, то снова вставая. Точь-в-точь Шерил.
– Нет, спасибо. Я ещё побуду здесь, – отвечаю на вопрос Макса, прерывая мычание пьяной секс-бомбы, которая уже трётся об него своей внушительной грудью. От него она не шарахается, как я посмотрю.
Кроу не сводит с меня своего хмурого оценивающего взгляда и словно не обращает внимания на незначительную помеху, болтающуюся возле него. Ах, да. Я ведь до сих пор в костюме женщины-кошки. Даже забыла об этом.
Только разворачиваюсь, чтобы вернуться в клуб, как слышу в спину строгое:
– Лили, будь осторожна.
На мгновение замираю из-за секундного желания ответить что-нибудь, но резко передумываю и продолжаю свой путь, не оглядываясь.