ГЛАВА 19 НЕЛОВКИЙ МОМЕНТ
После нашей сумасшедшей ночи я избегала Макса несколько дней. Я не стала оставаться с ним на все выходные, сославшись на помощь Глории. В принципе, он не сильно настаивал, а мне… Мне нужно время, чтобы прийти в себя и решить, как быть дальше. Несмотря на безумное влечение между нами, я понимаю, что мне этого недостаточно. Я не готова стать очередной подстилкой, прыгающей в его постель по первому зову, ведь он ясно дал понять, что серьёзные отношения – не для него. Особенно сейчас, когда мы вынуждены скрываться и прятаться. Не хочу занимать в списке его приоритетов даже второе место.
Свою вечно ломающуюся машину я выставила на продажу, поэтому общественный транспорт – теперь моё основное средство передвижения. Не спеша иду со станции «Метрорейл17», в который раз осознавая, как сильно я привязалась к этому городу. Здесь мне нравится всё, начиная от тёплого климата и современной инфраструктуры и заканчивая беззаботной атмосферой курортного мегаполиса, которая так тянет сюда туристов со всего света. Правда, сегодня погодка выдалась под стать моему настроению. Небо затянуто сизыми плотными тучами, и с самого утра идёт нудный дождь, который и не думает прекращаться. Уличный воздух наполнился свежим землистым запахом сырости, таким непривычным для душного Майами. Одно радует: любой, даже самый сильный дождь когда-нибудь заканчивается.
Меня с головой закрутило в водоворот учебных будней, и я совру, если скажу, что устала от этого, или что мне не по душе все эти ужасающие, непроговариваемые с первого раза термины. Совсем наоборот. Мне даже понравилось это своеобразное противостояние «Кто кого?», в котором, конечно, должна победить я, а не бездушная книга.
Кроме привычных занятий в моём расписании сегодня отдельный урок с Кэтрин Шанталь, а затем тренировка по волейболу. При мысли о том, что я сегодня увижу Макса, живот начинает крутить от волнения. Долго бегать от него всё равно не выйдет, а если я ещё и его тренировку пропущу, это будет слишком явным свидетельством моих увиливаний. Ему совсем необязательно знать, что я изо всех сил пытаюсь возродить свою былую гордость.
У входа меня поджидает наша разношёрстная компания во главе с Рейвом. К счастью, между нами ничего не изменилось. Он нормально воспринял наличие у меня молодого человека, при том, что я сама до сих пор не знаю, есть ли он у меня. Вот такой вот парадокс.
– Привет, Лили! А мы тут обсуждаем вечеринку на Хэллоуин. Ты в теме? – оживлённо спрашивает Виктория, с интересом разглядывая мой зонт цвета фуксии.
Да, знаю. Он нелепый и слишком в стиле «Барби», но мне важно поддерживать образ глупышки, которую легко заманить в свои сети. На мне и кофта сегодня розовая. Банально, но как есть.
– Супер! Что от меня требуется? – пытаюсь изобразить восторг, но, честно признаться, все эти жуткие тыквы меня раздражали с самого детства.
– Да просто приходи на вечеринку в «Стори». Разумеется, в каком-нибудь вызывающем наряде, – Рейв, как обычно, сама простота. Делаю вид, что закалываю его зонтом, как шпагой, отчего он хохочет.
«Стори» – это ночной клуб на Саус Бич, известный своими тематическими вечеринками. Представляю, какой там будет ажиотаж в этот день. Только терпеть не могу эту возню с маскарадом. В обычном платье туда не пропустят, а быть очередной ведьмой или вампиршей – совсем не моё.
Прошу друзей не ждать меня, а сама спешу наведаться в уборную, чтобы ответить на гневное SMS Макса.
М: «Какого чёрта?»
И ниже скриншот чата сатанистов, в котором Ли Девил18 является его активным участником. Ну да, грешна. Зарегистрировалась там пару недель назад. Не то, чтобы я скрывалась. Даже наоборот: на аватаре моё фото, иначе как ещё привлечь внимание Демона?
Л: «Стив помог узнать?»
М: «Сам справился!»
И следом:
М: «Не заставляй меня жалеть о том, что уговорил твоего отца оставить тебя в УМ!»
А я-то думаю, почему отец перестал гнуть свою линию.
Л: «И как же ты его убедил?»
М: «Дал слово, что со мной ты в безопасности».
Не отвечаю. Просто смотрю на его сообщение и улыбаюсь, как умственно отсталая.
М: «Ещё одна подобная выходка и ты вылетаешь из университета».
М был в сети секунду назад.
Я буквально вижу, как он в бешенстве отключает экран телефона. Дурачок мой. Проверяю этот идиотский чат, и мои догадки подтверждаются: «Сообщество заблокировано по требованию правоохранительных органов».
Спешу на лекцию, резво перескакивая через ступеньки. Благо, что сегодня из-за непогоды я в удобных слипонах и джинсах. В коридорах почти никого не осталось. Бросаю взгляд на настенные часы. Две минуты до лекции. Плохо, Лили, очень плохо. Перехожу на быстрый бег, но не достигаю цели, потому что за поворотом впечатываюсь лицом в чью-то массивную грудь. Всё происходит так неожиданно, что я не успеваю рефлекторно подставить руки. В смятении отстраняюсь, приглаживая волосы, и застываю, когда поднимаю голову:
– Ой, извините, мистер Хантер.
– Лилиан, похвально, что ты так торопишься на мою лекцию, но рекомендую заводить будильник пораньше, – невозмутимо поправляет свой пиджак, чтобы скрыть след от моей помады на рубашке.
Вот же засада!
– Да, разумеется. Ещё раз прошу извинить, – только хочу направиться в аудиторию, как он меня останавливает, хватая за запястье. Этот контакт был секундным, но всё равно несказанно удивил меня.
– Стой. Как раз хотел попросить тебя сходить в библиотеку.
Достаёт из нагрудного кармана сложенный клочок бумаги, по-видимому, со списком учебников, грубо вкладывает его в мою протянутую ладонь, разворачивается и уходит к студентам. Ещё какое-то время смотрю ему вслед, наблюдая за ровной уверенной походкой. Ни малейшего признака нервозности и никаких навязчивых движений, свойственных психопатам. Статный мужчина, знающий себе цену. Бессонными ночами я снова и снова изучала досье на Хантера, каким-то внутренним чутьём понимая, что дело тут нечистое. Уж больно идеальный образ получился: выходец из интеллигентной семьи, два высших образования, опыт работы в Департаменте внутренних дел США. К своим сорока пяти годам за его плечами успешная защита диссертации. Репутация Крейга Хантера до тошноты безупречна, за исключением маленького «но»: он отец-одиночка. О матери ничего неизвестно. Ребёнок из пробирки, не иначе. Как такое возможно, что даже всемогущему хакеру Стивену не удалось нарыть информацию о происхождении девочки? И ещё. Профессор каждую субботу посещает церковь. Разве сатанисты ходят в церковь? Те, с которыми мне довелось пообщаться – нет.
Библиотека встречает меня тишиной и покоем. Ни разу здесь не была, а стоило. Здесь царит неповторимый запах древесины и типографской краски. Этот аромат мне напоминает детство. Всякий раз, когда я гостила у бабушки по материнской линии, она водила меня в городскую библиотеку, где я часами могла читать любимые сказки. Особенно нравились, конечно, те, в которых принц спасал принцессу от злого дракона, и они жили долго и счастливо.
– Мисс, вам помочь? – из-за стойки на меня поглядывает хмурая женщина в огромных очках и с аккуратным пучком на голове.
Подозреваю, что где-то существует кодекс библиотекарей, в котором прописывается их внешний вид.
– Да. Мне нужны вот эти учебники, – разворачиваю листок и едва его не роняю.
Лицо и, похоже, даже уши и шея мгновенно вспыхивают, потому что никакого списка здесь нет. Это наша с Викторией переписка, где я называла Хантера латентным маньяком. Боже, какой стыд. Как это попало ему в руки? Почему он решил проучить меня только сейчас? Пытаюсь судорожно вспомнить тот день и понимаю, что не видела точно, как Вики прятала её. Обычно на лекциях Терминатора в нас открываются сверхспособности, и мы становимся чревовещателями, а ещё научились переглядываться боковым зрением, не поворачивая головы. Тот раз не был исключением.
– Мисс, долго ждать? – нетерпеливая мадам испепеляет меня своими глазищами, кажущимися огромными из-за толстых линз.
– Я сама выберу, пожалуй, – убираю эту злосчастную записку в сумку и направляюсь к стеллажам с юридической литературой.
***
– Ох***ть! Теперь я точно завалю экзамен! – Виктория в отчаянии несколько раз бьётся лбом об стол.
Мои брови взлетают вверх, так как я впервые слышу, как она сквернословит. Вот что значит поближе узнать человека. С виду казалась такой холёной и культурной, а на деле пускала пыль в глаза. Судя по повисшему молчанию за столом, остальные тоже в ауте от моего рассказа. Что до меня, то я уже спокойна, как пациент психбольницы, напичканный транквилизаторами.
Ступая мимо книжных полок, я размышляла о своём поведении, и не придумала ничего лучше, чем извиниться понятным верующему человеку способом. Я притащила Хантеру стопку учебников, положив на самый верх Библию с закладкой. Кажется, я впервые видела его изумление при виде моего выбора. Со своего места наблюдала, как он промокнул лоб носовым платком, а потом всё же открыл страницу, где я выделила послание апостола Павла: «Как Христос простил вас, так прощайте и вы». Никогда не забуду, как профессор поднял на меня свой острый взгляд и едва заметно улыбнулся. Улыбнулся! Мне! Он дал понять, что извинения приняты, так что можно с лёгкостью перевернуть очередную страницу моей персональной книги казусов.
– И что теперь делать? – не унимается Виктория. – Меня родители убьют!
– Вики, он не знает, что второй человек в переписке – ты. Да он и не спрашивал, – успокаиваю её, уминая запечённый картофель. Жара спала и во мне проснулся отменный аппетит.
– Лили уже всё разрулила, Вики, не дрейфь! – вставляет Глория, которая в тот день удачно прогуляла лекцию, а сейчас забавляется над всей этой ситуацией.
– Да… Так сыграть на чувствах человека, Лили! Ты коварная! – подшучивает надо мной Рейв, имея в виду Библию.
Хочется верить, что Хантер верно расценил мой поступок и не принял его за издёвку.
***
– Итак! Сегодня отрабатываем взлёты19, – оповещает деловым тоном наш тренер Кроу, который, к слову, остался при своей фамилии.
Цитирую: «Когда твой друг – хакер мирового уровня, он без труда сделает так, чтобы ни у кого не возникло вопросов».
Он вошёл во вкус: на нем чёрная волейбольная форма с белыми вставками на плечах, запястники, наколенники и даже свисток. В очередной раз поражаюсь тому, как он умеет вживаться в нужную ему роль. Хотя верховодить он любит, этого не отнять. Заливаюсь румянцем при воспоминаниях о его командном тоне совсем в другой обстановке.
Наша женская сборная выстроилась в две шеренги в ожидании дальнейших инструкций. Я трусливо прячусь за спиной дылды Аманды, чтобы лишний раз не сталкиваться с Максом взглядами. И в очередной раз задаюсь вопросом: «Какая из меня волейболистка с моим ростом?». Это просто смешно. Девчонки расстарались на славу. В воздухе витает адский коктейль ароматов, которыми они так щедро себя поливали в раздевалке. Поскорее бы уже рассредоточиться по залу, чтобы вдохнуть полной грудью.
– По четверо подходим к батутам! – указывает в сторону сетки, перед которой уже расставлено пять тренировочных батутов. – Сначала просто разогреваетесь. Десять прыжков, потом смена. Всего шесть подходов. Начали! – не говорит, а рубит. Кто-то не в духе сегодня?
– Мистер Кроу, подождите. У меня вопросик, – елейный голос Мэнди из моего ряда заставляет меня машинально сжать губы от раздражения, а остальных девушек остановиться в ожидании хлеба и зрелищ.
Скажем так, Мэнди – местная искательница папиков и, по слухам, любовница крупного бизнесмена, по прихоти которого она и оказалась в Университете Майами. Удивляюсь, как её мозг размером с грецкий орех позволил ей дотянуть до второго курса. Скривившись, слежу за её дешёвыми потугами. Для пущего эффекта она лениво накручивает на палец локон своих наращённых волос, потешно выпятив нижнюю губу. Ловлю на себе озадаченный взгляд Виктории и подношу два пальца к виску, делая вид, что застреливаюсь.
– Слушаю.
– Дело в том, что я не надела лифчик под футболку. А прыгать с моим размером, – бросает выразительный взгляд на свои шары, туго обтянутые футболкой, – сами понимаете – сложно.
– Так держи руками!
Надо отдать должное, Макс не посмел опустить взгляд на её грудь, а неприкрытое недовольство в его голосе – сейчас услада для моих ушей, ведь оно направлено не на меня, а на эту курицу. Беззвучно смеюсь, замечая, что остальные занимаются тем же.
– После разминки сидишь в запасе, раз руки будут заняты, – добавляет он в спину разочарованной Мэнди, понуро плетущейся к центру площадки.
Смешиваюсь с толпой, по-прежнему избегая зрительного контакта с Максом, хотя затылком чувствую его прожигающий взгляд. Совершаю механические действия, пытаясь сконцентрироваться на дыхании и мышечных сокращениях, лишь бы не думать о том, как я по нему соскучилась. Силовые упражнения для меня лёгкая задача, но прыжки… Даже с батутом моя голова только-только возвышается над сеткой. Научить меня взлётам – так же невозможно, как заставить кенгуру бегать, перебирая ногами. Бес меня попутал записаться в эту секцию! Быть посмешищем не входило в мои планы.
– Теперь пятеро ставят блок с другой стороны. На батутах остаются, – прерывается, окидывая нас мрачным взглядом, – вы трое, ты и ты! – буквально расстреливает нас своим указательным пальцем, и от меня не ускользает тот факт, что в меня он ткнул последней. – Остальные ждут своей очереди на скамье.
После разминки этот диктатор, кажется, озверел ещё больше. Кокетливость девчонок куда-то испарилась. Блокеры20 идут к своим местам, как овцы на заклание, честное слово. Что на него нашло? Сегодня ретроградный Меркурий или лунное затмение? Кэтрин тоже была какая-то нервная и придиралась к каждому предложению моего эссе.
Мне перепадает батут с левого края, как раз напротив зоны подачи. Роль правого игрока задней линии достаётся не кому-нибудь, а нашему грозному тренеру. Капитан Виктория чуть правее меня уже ставит блок, давая сигнал остальным блокерам последовать её примеру. Бросаю взгляд на девчонок в своей команде «прыгунов», и немного бодрюсь, обнаружив уверенность на их лицах. «Всё будет нормально, Лили» – читаю про себя успокаивающую мантру, а у самой какой-то необъяснимый мандраж. Макс делает мощную кручёную подачу в центр. Мы дружно подпрыгиваем на батуте, потому что отбитый мяч может отскочить от блока в любом направлении. Долговязая Аманда и девочки на блоке успешно справляются с задачей, но этот изверг даже не даёт времени на передышку, моментально пуляя в нас следующий мяч, взятый из большой корзины рядом с ним.
Спустя двадцать подач я вся в поту и в бешенстве. Не столько от усталости, сколько от напряжения. Брови Макса, сведённые к переносице, и губы, сжатые в тонкую полоску, не сулят ничего хорошего. Его так разозлила моя регистрация в сатанинском чате? Или, всё же, мои односложные ответы на его SMS в течение нескольких последних дней? Может у него что-то случилось? Я настолько увлекаюсь перебиранием возможных вариантов в своей голове, что слишком поздно вижу летящий в меня мяч. Не успеваю подпрыгнуть и, разумеется, он спокойно перелетает через мою голову.
– Фамилия! – раздаётся суровый бас, который в тишине спортзала звучит, как раскат грома.
– Пусси́! – смело отвечаю, вздёрнув подбородок.
Кроу издевательски приподнимает одну бровь. Да, мою новую фамилию он слышит впервые. Я не стала жаловаться на его драгоценную Кейт.
– Во Франции совсем беда с волейболом? Каким ветром тебя сюда занесло?
Он потешается надо мной? Поздравляю, Макс, ты только что запустил часовой механизм моей внутренней бомбы, готовой рвануть в любой момент.
– Я пропустила всего один мяч. В чём проблема? – складываю руки на поясе, чтобы принять воинственный вид.
– Проблема в том, что университетской сборной нужны сильные, сконцентрированные игроки, – отвечает презрительным тоном, зажимая мяч подмышкой.
До меня вдруг доходит, что он сейчас не играет, не притворяется строгим преподавателем, а целенаправленно опускает меня. Что вдруг изменилось? Где тот мужчина, который всего несколько дней назад шептал мне самые прекрасные слова на свете и с которым я чувствовала себя богиней?
– Типа неё? – показываю большим пальцем в сторону противно хихикающей Мэнди.
– Типа тех, которые ответственно относятся к своим задачам и не заставляют ждать других.
Несколько секунд смотрю на него во все глаза, пытаясь разглядеть хотя бы мизерный намёк на то, что это всё своеобразная импровизация, но вижу только незнакомца с непроницаемым выражением лица.
– Отлично! Не смею задерживать вас, мистер Кроу, – последние два слова практически выдавливаю из себя.
Соскакиваю с батута и широким шагом направляюсь в сторону раздевалки под аккомпанемент повисшей тишины. Жаль, что дверь прямо за спиной этого мерзавца. Сейчас даже дышать одним воздухом с ним невыносимо. Моя уязвлённая гордость не позволяет смотреть в его бесстыжие глаза. Я выше этого. Прохожу мимо, сосредоточившись на невидимой точке перед собой, и что есть силы захлопываю за собой дверь.
ГЛАВА 20 СКАЗКА О РЫБАКЕ И РЫБКЕ
Две недели. Ровно столько я не появлялась в университете, прикинувшись больной. Хотя не сильно я и притворялась, если быть честной. У моей болезни даже название есть: любовная хандра. Меня лихорадило, как при настоящей простуде, а настроение менялось с такой же скоростью, с какой этот озлобленный тренер подавал нам мячи.
Сначала я искала Максу оправдания вроде: «Он обошёлся так со мной специально для отвода глаз». Ведь не мог он врать, что ревнует, когда делал снимок наших сцепленных рук, или когда целовал меня в той скале, или когда занимался со мной любовью с одержимостью во взгляде? Не мог же? Потом вспоминала его несдержанные обещания по поводу заботы о моей безопасности и начинала остервенело лупить по подушке, представляя надменное лицо Макса, который вдобавок ко всему ещё посмел поглумиться надо мной перед теми, кто этому был безмерно рад.
Под горячую руку даже Джилл попала: мы с ней сильно поругались, чего не было со времён школы, когда я спрятала её дневник в отместку за то, что она дала списать кумиру всех одноклассниц Полу, опередив меня. Я не могла рассказать ей о своей связи с Максом, поэтому упорно врала о недомогании. В итоге она обвинила меня в том, что я променяла нашу дружбу на новых сомнительных друзей и пожелала мне с ними удачи, забрав Бинго. С тех пор она не появлялась дома и не отвечала на звонки. Я чуть было не решилась на признание, но вовремя себя одёрнула. Уверена, моя подруга даже под страхом смерти не расскажет никому о моих секретах, но здесь слишком многое поставлено на карту.
В один из дней мне попалось на глаза то самое платье, которое было на мне в день нашего первого поцелуя с НИМ. Впервые за очень долгое время я почувствовала влагу на своих щеках. Слёзы, которые я себе позволяю только по особым случаям. Это прерогатива слабаков, но никак не Лилиан Скарлетт Батлер. Я поспешила взять себя в руки и дала себе слово не убиваться по человеку, который плевать на меня хотел. За все дни моего отсутствия ни одного смс или звонка. Это так он мою безопасность обеспечивает? Унизительно и очень обидно, но нужно признать: он насытил свой животный инстинкт и решил таким изощрённым способом избавиться от меня. Сделал так, чтобы я сама перехотела отношений с ним. А он молодец! Просто браво! Ему даже не пришлось тратить время на нелепые объяснения. Макс вышел из этой грязной игры победителем, даже не испачкав рук.
Таким образом, за эти четырнадцать дней я прошла все стадии принятия, успешно миновав этап депрессии. Теперь он для меня снова лишь босс. Круг замкнулся. И он ошибается, если рассчитывает на то, что я стану его избегать. Буду как можно чаще мозолить его лживые глаза, чтобы он видел, как мне хорошо живётся и без него! Более того, мне нужно с ним поговорить по поводу моих подозрений по делу Демона. Осталось дождаться подходящего момента.
Из плюсов моего домоседства: у меня была уйма времени на подготовку к пробному выступлению. Разбудите меня посреди ночи – и я наизусть выдам свою речь. А ещё я решила немного обновиться, чтобы создать себе более дерзкий и взрослый образ. Накануне своего возвращения в универ я наведалась в салон красоты и укоротила волосы до плеч, испытывая какое-то садистское удовольствие от того, что сделала это на зло Максу. Знаю, как они нравились ему, как он любил прикасаться к ним и вдыхать их аромат. Я наивно полагала, что особенная для него, ведь видела тот его взгляд. Глубокий, пробирающийся в самую душу и, как мне казалось, искренний. В ту же секунду передо мной возникают другие глаза: ледяные, ненавидящие и острые, вонзающие в моё доверчивое сердце тысячи шипов.
Прикладываю ладонь к своей ноющей груди, потому что чувствую фантомную колющую боль. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, выравнивающих сердечный ритм. Пройдясь оценивающим взглядом по своему отражению в зеркале, обуваю новые ярко-синие туфли, идеально сочетающиеся с зауженными чёрными брюками, и с боевым настроем покидаю квартиру.
***
Удивительно, но, стоя за кафедрой под прицелом стольких глаз, я не испытывала тревоги и не покрывалась испариной от нервного возбуждения. Видимо, за последние дни я истратила все ресурсы своих переживаний на единственного человека. Для толпы Брауни загнал в конференц-зал преподавателей и старшекурсников, которым только дай повод увильнуть от занятий – это время всё равно пойдёт в зачёт. Наша компания тоже пришла меня поддержать, заняв весь первый ряд. Какие они всё-таки милые! Ещё до начала конференции Глория меня крепко обняла и пожелала удачи, вложив в руку талисман удачи: подвеску невероятной красоты с сапфиром в витой оправе из серебра или платины. Не могу точно сказать, так как не особо разбираюсь в ювелирных украшениях. Я даже серьги никогда не носила из-за нежелания прокалывать уши.
На одном выдохе заканчиваю последнее предложение своего выступления и разжимаю кулак, любуясь переливами всех оттенков синего. Глория сказала, что этот цвет принесёт мне удачу, даруя спокойствие, мудрость и веру. Мы и туфли вместе с ней выбирали. Её увлечение литотерапией21 и эзотерикой меня начинает немного напрягать, но удача мне бы сейчас точно не помешала. Сдержанные аплодисменты растворяют тишину зала, напоминая о том, где я нахожусь.
Со своего места встаёт довольная миссис Шанталь и, подбадривающе подмигнув, направляется ко мне, чтобы взять слово и задать вопросы. Она предупреждала, что на настоящем конкурсе мне придётся вступать в дискуссии, вести полемику и прочую научную лабуду, чтобы отстоять честь университета, поэтому мне придётся потрудиться ещё и над этим.
Я отхожу чуть в сторону, чтобы уступить Кэтрин место у микрофона. В такие моменты я никогда не знаю, чем занять свои руки, но сегодня со мной трогательный оберег Глории, поэтому я как никогда чувствую себя уверенной. Приятно осознавать, что обо мне беспокоятся.
– Добрый день, уважаемые коллеги и студенты! Теперь вы понимаете, почему эссе Лилиан было отобрано на конкурс штата. Ещё никто не интерпретировал тему «Благородство во имя, а не вопреки» таким необычным способом, взяв за основу знаменитое произведение русского поэта Александра Пушкина, – миссис Шанталь прочищает горло и поворачивается ко мне, – Лилиан, в связи с этим у меня к тебе вопрос. На протяжении всего эссе ты приводишь аргументы, сравниваешь старика и пойманную золотую рыбку с мужчиной, влюблённым в неподходящую женщину, и даже даёшь этому феномену название «синдром недорыбака». Объясни, пожалуйста, поподробнее этот, не побоюсь этого слова, термин.
Со стороны приглашённых раздаются ожидаемые смешки. Я и сама посмеивалась, когда писала это эпичное сочинение. Видимо, состав жюри был достаточно демократичным, раз допустил использование таких слов.
– В детстве я проводила мало времени с отцом и радовалась даже пяти минутам, проведённым вместе. Однажды он решил отправиться с друзьями на рыбалку. Печально, но это был его единственный выходной за долгие месяцы, который он решил провести не с семьёй, поэтому я напросилась с ним несмотря на то, что терпеть не могла речную рыбу, а ловить – тем более. Но в тот момент для меня это не имело никакого значения. Я готова была даже с чешуёй её есть, лишь бы почаще слышать слово «дочь» из его уст, – улыбнувшись, перевожу дыхание, чтобы продолжить свои никому не нужные излияния, – когда я увидела, как папин друг отпускает на волю пойманную рыбу, я впервые испытала разочарование. То, что он назвал благородным поступком, было для меня издевательством, ведь у рыбы был порван рот. Вы знаете, что с такой травмой по статистике выживает примерно двадцать пять процентов рыб? – задаю риторический вопрос. – Так вот моё мнение такое: если не нужна рыба, то не нужно её ловить. Недорыбаки – это те люди, которые лишь хотят потешить своё эго и доказать себе или окружающим своё превосходство, дескать они могут себе позволить ходить на рыбалку ради развлечения, а не ради добычи пищи. Думаю, все поняли аналогию, – не могу сдержать ухмылку, проведя параллель со своей ситуацией. Меня выбросили в море, как ненужную рыбу. Спасибо, хоть рот цел.
– А вдруг рыбак хотел просто «пожарить» рыбу, но ему не понравился её внешний вид уже после того, как он её поймал? – кто-то кашляет в кулак, чтобы скрыть смех, а некоторые даже не пытаются сдерживаться. И почему я не удивлена такому вопросу от пошляка Рейва? Ясно же, что он подразумевает под словом «жарить». Мой красноречивый испепеляющий взгляд исподлобья вынуждает его виновато опустить голову, но я буду не я, если оставлю этот вопрос без ответа.
– Тогда рыбаку стоит быть разборчивее, ведь считается, что рыба обучается, и потом поймать её на ту же снасть становится практически невозможно. Более того, она способна отгонять остальных рыб от приманки. Так что со временем он рискует навсегда остаться без рыбы. У вас остались ко мне вопросы?
Обвожу взглядом притихших зрителей, и только собираюсь поблагодарить всех за внимание и покинуть этот пьедестал, как слышу до боли знакомый голос.
– По-моему, не всё так однозначно.
Он тоже здесь? Поворачиваю голову в сторону прозвучавшего возражения, и нахожу его источник. Макс с нейтральным выражением лица смотрит в мои глаза, сложив руки на груди. В его взгляде больше нет той злобы и презрения. Скорее, равнодушие. И даже не знаю, что лучше. Вновь подмечаю, как он всё же хорош собой несмотря на свою кобелиную натуру. От внезапно накатившего волнения не могу выдавить из себя ни звука. В горле словно рыбья кость застряла. Чтоб вас… Рыбы чёртовы! Вопросительно изгибаю бровь, призывая продолжать начатое. Хорошо, что он понимает мою мимику без слов.
– Существуют правила рыболовства, – он делает эффектную паузу, выделив слово «правила». Ещё бы! Где Макс Кроу – там правила и законы. – Рыбак может случайно поймать запрещённую рыбу, например, внесённую в Красную книгу, поэтому он вынужден отпустить её по закону.
– Может тогда рыбаку просто отказаться от рыбалки, раз он не знает, где и какая водится рыба?
– Или рыбе нужно самой быть осторожнее, чтобы не попасться на крючок?
Затихаю. Наш диалог уже начинает смахивать на препирательства, скрытый подтекст которых может стать слишком очевидным для всех присутствующих. Чего он добивается? И что за намёки с его стороны? Он считает, что я сама вешалась ему на шею? Козёл. Не собираюсь больше пререкаться с ним. Нужно срочно сменить тему, чтобы поскорее покончить с этим театром абсурда и убраться отсюда. Делаю спасительный глоток воды из стакана, и отвечаю:
– Пожалуй, соглашусь с тем, что рыбы – порой глупые создания, и им следует остерегаться рыбаков, чтобы выжить, но они более беззащитные существа, поэтому какой с них спрос? И, возвращаясь к теме благородства, хочу снова подчеркнуть кое-что, – специально игнорирую своего оппонента, обращаясь больше к пространству, чем к нему, – я убеждена, что благородным можно назвать только того человека, который руководствуется честностью, открытостью и преданностью. Если он преследует другие цели, он обманывает самого себя. На этом у меня всё.
Моя группа поддержки встаёт со своих мест и начинает бурно хлопать в ладоши. В тот момент, когда я начинаю спускаться со сцены, случайно перехватываю взгляд Крэйга Хантера, стоящего возле боковой стены. Он одобрительно мне кивает, изобразив некое подобие улыбки. Улыбаюсь ему в ответ, не до конца понимая, в чём подвох и с чего вдруг такая благосклонность с его стороны.
– Лилиан, я тобой горжусь! – Кэтрин, подошедшая сзади, похлопывает меня по плечу, прерывая наш безмолвный диалог с профессором.
– Спасибо, миссис Шанталь. Если бы не ваши доработки, ничего бы не получилось. Есть только один минус: теперь никакой рыбы в моём меню!
Она звонко смеётся над моим комментарием и уходит к кучке преподавателей. Я же спешу к выходу. Ребята в курсе, что у меня сегодня планы, поэтому, не дожидаясь их, быстрой походкой удаляюсь из конференц-зала.
***
– Когда мы в последний раз сидели вот так? – укладываю голову папе на плечо, наблюдая за пузатыми чайками, важно расхаживающими по пляжу, словно они здесь хозяева.
– Лет… пятнадцать назад, – отвечает со вздохом, обнимая меня.
Отец предложил как обычно заехать в какое-нибудь кафе, но мне почему-то захотелось вот такого простого общения, без фонового шума. То, что мы сейчас сидим на покрывале из папиной машины, а не на удобных стульях, совсем не важно. Как и я, он разулся и подвернул свои брюки, чтобы не испачкать их песком. В этом удалённом уголке пляжа мне уютно и спокойно, как никогда. К тому же, компанию нам составляет ведёрко мороженого. Для полного счастья не хватает только мамы.
– Я скучаю по ней, – океан передо мной становится размытым из-за влажной пелены, проступившей на моих глазах.
Папа молчит. Он всегда был скуп на эмоции. То, что он слышал меня, выдаёт лишь его утешающее поглаживание по спине. Как бы мне хотелось сейчас свернуться клубочком, положив голову маме на колени. Её запах, нежность и тепло никогда не сможет восполнить ни одна подруга, ни один мужчина и ни один отец. Она бы ласково перебирала мои волосы и убеждала в том, что я самая лучшая и самая красивая. Она бы ни за что не осудила мои закидоны, а посмеялась бы вместе со мной. Когда я страдала от своей безответной любви к Полу (к тому самому, по которому страдала добрая половина нашего класса), мама уверяла меня, что такой крепкий орешек, как я, по зубам только самому смелому, который не побоится меня раскусить. Интересно, что она сказала бы мне сейчас по поводу Макса?
– Почему у тебя нет женщины, пап? Ты ведь у меня такой завидный холостяк!