Глава 31. История Йалы
Утром за завтраком к Дамиэлю снова стали подходить девушки с просьбой дать автограф. Некоторые сидели за столиками, перешёптывались, хихикали, строили глазки и махали ему рукой, когда ловили его взгляд.
– Боже… – Дамиэль закатил глаза. – Я так больше не могу… Кусок не лезет в горло… чувствую себя цирковым тюленем в зоопарке. Пошли скорее отсюда!
И они поспешили удалиться. По дороге Йала сказала:
– На твоём месте большинство было бы радо такому вниманию и популярности. Смотри, какой ты красавчик, из тебя бы получилась звезда эстрады.
– Я – это я, – ответил Дамиэль. – А их слишком много, и мне это внимание некомфортно, я перестаю быть собой, меня будто разбирают на маленькие кусочки. Правда! Я не знаю, как люди это терпят. Будь я ангелом, я бы мог дать каждому из них благо и ответы на их вопросы, но в теле человека меня просто убивает эта беспомощность, мне не хватает той, божественной сущности… Я как бы помню возможности, но не могу, не могу рассыпаться для них благодатью, не могу принести покой и добро в их души.
Он обхватил голову руками.
– Эй, посмотри на меня, – сказала Йала, и они остановились. – Ты и так дал им благо, они получили удовольствие от твоего пения. А тебе сейчас не надо быть ангелом. Не надо думать обо всех, сейчас твоя голова на это не рассчитана. Не забывай, зачем ты здесь. Зачем мы здесь. Что сейчас самое важное?
– Ты права, ты права, – зашептал Дамиэль. – Надо найти ядро как можно скорее. Ребята на нас рассчитывают, весь мир на нас рассчитывает. И мы их не подведём.
Первым делом Дамиэль решил добраться до пирамиды Хеопса и сфинкса. Это были первые, самые яркие и запоминающиеся фигуры из видения, и к тому же самые известные. Он прикинул по карте, что, так как путь в видении круто забирал вправо, долго шёл сквозь пески и затем приводил к озёрам и зелёным насаждениям, направление решено было бы держать в сторону оазисов Кара и Сива, ближе к границе с Ливией. Погуглив картинки этих мест, они пришли к выводу, что искать надо именно там, и, прихватив с собой еды, отправились в дорогу.
Путь предстоял неблизкий. Проехав мимо сфинкса и пирамид, путешественники проводили их благоговейным взглядом.
– Ах, хорошие были времена! – вздохнул Дамиэль. – Жаль, что некогда подойти и посмотреть на них вблизи, вдохнуть снова жизнь в древние механизмы. Интересно, насколько там сейчас всё сохранилось…
Йала удивилась, услышав эти слова.
– Ты бывал раньше в пирамидах? – спросила она.
– Да… Ох, давно… славно мы тогда потрудились. Знаешь, я не удивлён, что ядро именно где-то здесь, рядом. Тут заложена целая схема определённых божественных механизмов. Всё очень грамотно продумано. Сеть, как бы сказать… ретрансляторов. Это на случай апокалипсиса делали, другого апокалипсиса. Один раз потом пригодилось.
Йала задумчиво кивала:
– Надо же, как здорово, что ты всё это помнишь! Ты говоришь невероятные вещи!
– Обычные вещи. Просто люди не знают. Если бы знали, то это были бы обычные вещи…
– Ну, для меня это уму непостижимо! Я не знала ни о чём таком!
– Да? Теперь знаешь. Ничего же от этого не изменится. Всё как было, так и будет. Пирамиды стоят. Мы едем. Ядро не работает. – Но для себя он решил больше не рассказывать вещи, которые могли бы Йалу шокировать.
Дорога в песках будто уходила в никуда. Они ехали и ехали прямо, и за окнами мелькал песок, везде одинаковый, будто ты едешь в колесе по кругу, и песок всё тот же, просто пересыпается с места на место. Йала несколько раз сменяла Дамиэля за рулём, чтобы тот тоже перекусил и отдохнул. И только к вечеру, уставшие, они добрались до оазиса Кара.
Это оказалась маленькая деревушка с приветливыми и милыми местными жителями. Они были рады светловолосому туристу, который говорил на их языке, будто прожил с ними в деревне всю жизнь, были добры к нему и его спутнице, накормили их, предложили ночлег и с радостью отвечали на все вопросы. После описания Дамиэля все наперебой стали указывать на место под названием храм оракула Амона в Сиве, и решено было на следующий день отправиться туда.
Йала и Дамиэль специально проснулись пораньше, чтобы успеть в Сиву, пока ещё не так жарко. Но даже утром широкополые шляпы не спасали от палящего солнца. Дамиэль узнал оазис, узнал водоём и стены.
– Да, похоже, это тут, очень похоже! Вот такие же были… наверное, где-то здесь.
Он ощупывал каждый камень. Йала ходила за ним и тоже старалась разглядывать каждый кирпичик в надежде найти зацепку.
– Как-то тут всё подразрушилось, – говорил Дамиэль. – Не совсем как в видении. Жаль. Будто старую запись дали посмотреть. Странно как-то!
И они ходили, ходили, облазили весь храм, вернее, все развалины, что от него остались, но ни намёка на дверь, вход или что-то неземное так и не нашли. К часу стало совсем невозможно жарко, и было решено поехать в Сиву пообедать. Они зашли в первый попавшийся ресторан с кондиционером и заказали обед.
– Почему же его там нет, что мы упускаем? – со вздохом рассуждал Дамиэль, развалившись на диванчике среди маленьких пёстрых подушек и накрыв лицо шляпой.
Йала не знала, что сказать. Она не прикасалась к сфере вопросов и ответов и плохо представляла себе, где искать путь к ядру, не знала, чем помочь.
– Расскажи ещё раз, что ты видел? – попросила она.
– Ещё раз… – со вздохом продолжил Дамиэль. – Я лечу от пирамиды Хеопса к сфинксу, круто поворачиваю направо, набираю скорость, частично вижу дорогу, по которой мы ехали, потом долго лечу прямо, очень быстро, и тут начинается оазис. Я замедляюсь, касаюсь воды, вокруг зелёные растения, затем стена из больших жёлтых кирпичей, поднимаюсь вверх, облетаю стены, храм, и с другой стороны вижу внизу проход, залетаю туда, и всё. Ну нет там сейчас такого! – Он снял шляпу и снова сел прямо.
Принесли еду. Они проголодались, и всё казалось очень вкусным. Йала не хотела наедаться, чтобы потом не уснуть после обеда, но не смогла удержаться: все блюда были приготовлены просто волшебно. Бабагануш таял во рту, киббех и печёный батат подняли им настроение и прибавили сил. Жареные креветки, как заметил Дамиэль, были совсем не такие, как на пицце в «Гранд Парадайзе».
– Там, конечно, тоже были вкусные, но эти… да-а…
– Да, эти чудесные просто! – согласилась Йала.
Подкрепившись и затарившись водой, они вернулись к развалинам храма. После сытного обеда Йала почувствовала, что засыпает на ходу. Было ужасно жарко. Она бодрилась из последних сил, ей было стыдно перед Дамиэлем, что она такая слабая. Тот снова полез к развалинам, решив осмотреть всё ещё раз сверху. Йала крикнула ему, что подождёт внизу, она села между двумя огромными камнями в тень и уснула.
Проснувшись, девушка посмотрела на часы. «Ну вот, проспала полчаса и не заметила…» – расстроилась она. Достав из сумки бутылку, Йала сделала глоток и увидела, что ноги все в рыжей пыли и песке. Она вылила себе на шлёпанцы воду, та даже немного зашипела на нагретых камнях.
И вдруг там, куда попала вода, Йала увидела буквы. Она поводила руками по плите, на которой сидела, чтобы ещё больше расчистить песок, выплеснула туда остатки из бутылки и поняла, что это что-то важное. Она не знала этого языка, но видела похожий шрифт раньше там, в Раю. В совете архангелов.
– Дамиэль! – позвала она. – Дамиэль, ты где?
Его нигде не было. Йала заволновалась.
– Дамиэль! – ещё раз позвала она.
– Я здесь! – раздался голос издалека. – Я сходил в машину, ещё воды взять.
– Иди скорее сюда, я кое-что нашла!
Он подбежал к ней и нагнулся над символами:
– Перевёрнуто вверх ногами… Написано: «Тому, кто ищет».
Он водил рукой по надписи, но дальше не было видно – на плите стоял огромный валун.
– Это древняя письменность архангелов. Её редко используют, только в особых случаях. Наверное, это то, что мы ищем.
Он встал и попробовал сдвинуть валун. Тот не поддался. Дамиэль залез наверх, скинул все лежавшие сверху булыжники и сделал ещё одну попытку. Упёршись ногами в соседний, он поднажал. Было видно, что он использует все свои силы на полную. Древние кирпичи начали крошиться под его ногами, но камень не сдвинулся с места. Лишь небольшая щель образовалась между ним и плитой.
– Фух… Никак! – расстроенно сказал он. – Слишком тяжёлый. Даже для меня. Вместе с Кейджигеном мы бы справились, я думаю, но когда ещё они прилетят, столько времени потратим. А может, это окажется и не тем, что нужно…
Он попробовал сдвинуть камень ещё раз, заскрежетав зубами от напряжения. Снова посыпались крошки, отломились куски с боковых граней, в которые упирался Дамиэль, но валун не двигался.
– Что будем делать? – Дамиэль присел к Йале и повесил голову.
– Будем думать. Как ещё можно его сдвинуть?
– Трактором?
– Сюда никто не разрешит пригнать трактор… и так люди косятся…
Им повезло, что посетителей руин в этот день почти не было. Не было и смотрителей. Пару раз проходил кто-то, и всё.
Йала принялась ползать на коленях вокруг и разгребать песок и пыль.
– Плита идёт примерно до половины валуна, – заключила она. – С другой стороны – земля, камни. Давай попробуем подкопать, может, у тебя получится потом столкнуть валун, если мы выкопаем под ним уклон.
– Я сбегаю в машину, – сказал Дамиэль. – Там в походном наборе должно быть что-то, чем копать.
Через несколько минут он вернулся с небольшой лопаткой. Йала, увидев её, обрадовалась и подняла кулачки с большими пальцами вверх.
И действительно получалось. Почва была сухая, жёсткая, состояла почти полностью из крупных округлых камней. Довольно быстро они окопали заднюю часть валуна и выкопали пространство под ней.
Вдруг сзади послышался голос:
– Господа, господа, что вы делаете? У вас есть разрешение на раскопки? У нас запрещено самовольно производить какие-либо действия, это памятник архитектуры!
Йала и Дамиэль обернулись и встали с колен. Было трудно придумать что-то в своё оправдание.
– Простите нас, добрый человек, – заговорил Дамиэль, вытирая предплечьем грязь с лица. – Это очень важно! Ещё пять минут, и мы уйдём!
– Никуда вы не уйдёте! – продолжил смотритель. – Я сейчас позову охрану! Это неслыханное варварство! – и убежал.
– Скорее! – заторопилась Йала. – У нас есть несколько минут, чтобы закончить дело, давай пробуй! – и, вынув из-под валуна лопатку, отошла на несколько шагов в сторону.
Дамиэль уже забрался с передней стороны камня и устраивался поудобнее, чтобы встать максимально эффективно для толчка.
Размахивая руками, к ним приближался человек в белой рубашке с погонами. Йала увидела его краем глаза.
– Охранник идёт, давай толкай! – крикнула она.
Дамиэль поднапрягся и с криком и невероятным усилием столкнул валун в яму: тот пошатнулся и благодаря наклону завалился на заднюю сторону, открывая заветную плиту. Охранник уже подошёл к ним. Его руки так и остались в воздухе, он вытаращил глаза и открыл рот, когда увидел, как Дамиэль скинул огромный камень, и застыл как вкопанный от изумления.
Двое кинулись к плите. Смахнув песок, Дамиэль быстро пробежал глазами по тексту, стукнул в сердцах кулаком по земле, затем схватил Йалу за руку, и они побежали к машине.
Охранник же так и не сдвинулся с места. Потихоньку опуская руки, он только и смог, что выдавить из себя вопросительное: «А-а..?», видя убегающую парочку. Но к тому времени они уже скрылись из виду.
Дамиэль завёл мотор.
– Мы уезжаем отсюда? – удивлённо спросила Йала.
– Да, – ответил тот. – Там нет входа.
– Как нет?
– Ты молодец, что нашла эту надпись. Это то, что мы искали. Почти. Видимо, совсем недавно, лет пятьдесят назад, волей Гавриила вход был перенесён в другое место из-за неблагонадёжности этого. Только почему-то потом не сообщили куда нужно. Ну как так можно?! Во всеобщем знании, видимо, пробел по этому вопросу, раз сфера вопросов и ответов дала неправильный маршрут… ох, Гавриил, – Дамиэль покачал головой. – Ох, хитрец, ведь неспроста это, неспроста… и даже не предупредил… у меня слов не хватает!
– А может, он хотел предупредить, но не успел?
Дамиэль замолчал. Он вспомнил сон, когда ему приснился Гавриил, и вспомнил видение, которое неожиданно показала сфера вопросов и ответов в лабиринте. А ведь действительно, Гавриил хотел его предупредить. Только он не понял.
– Ладно, неважно… там написано, что проход был перенесён в точку отсчёта, а ищущий поймёт, где это находится.
Йала сделала круглые глаза.
– А ищущий точно поймёт?
– Да, и даже более того, – уверенно сказал Дамиэль. – Ищущий уже понял. Когда строили пирамиды, точкой отсчёта называлось место пересечения линий, идущих от пирамид, но там не просто пересечения, они построены по определённой схеме и под определённым углом, чтобы было легче разворачивать всю систему при необходимости. Я не буду тебя утомлять подробностями, лучше мы сейчас купим бумажную карту, и я по линейке построю координаты.
– Ура! – обрадовалась Йала, – А Кейджиген не нашёл бы вход, да?
– Не нашёл бы, – с улыбкой ответил Дамиэль. – Хорошо, что у нас есть я!
Йала улыбнулась в ответ, радуясь новым подвижкам в поисках.
Когда нужные координаты на карте были определены, оказалось, что это место ближе к Каиру, чем к их нынешнему местоположению.
– Эх, знать бы сразу! – с досадой сказал Дамиэль. – Так далеко ездили! Да… сегодня уже не успеем добраться… Как же рано начинает темнеть!
Навигатор давал почти семь часов езды до точки назначения, поэтому решили заночевать в Сиве, а выехать рано утром.
Они остановились у первого попавшегося приличного (по совету Гугла) отеля, и им предложили большой двуспальный номер в уютном светлом бунгало с синими окошками. Домики напомнили Йале Грецию, это были приятные воспоминания. Территория тоже казалась очень красивой.
Они шли к номеру по дорожке из сложенных камней. Со всех сторон её окружали пальмы, беседки, увешанные гирляндами душистых цветов. Роскошные бугенвиллеи обвивали перголы, образуя над их головами розовые арки, словно волшебные врата из мира грёз.
Йала от души радовалась, что можно наконец-то отдохнуть от бесконечной утомительной езды. Они зашли в номер, и Дамиэль плюхнулся на диван с цветными подушками:
– Есть хочу – умираю! Пойдём посмотрим, чем тут кормят?
Йала умылась и, вытирая лицо, ответила:
– Ты, наверное, много сил потратил, когда валун сталкивал. Это вообще невероятно, как ты его только скинул, он весит, наверное, тонны три…
– Ну уж, скажешь тоже… – Дамиэль заулыбался. – Там полторы было, не больше.
– Пошли, пошли, мой герой, кушать! – Йала взяла его за руку и потащила на выход.
Несмотря на заминку в поисках входа к ядру, наши путешественники были рады, что вроде бы нашли финальную точку. Что всё получилось. Что благодаря командной работе сегодня всё сложилось удачно. Остался последний рывок. У обоих было ощущение, что они на финишной прямой, и от этого настроение улучшилось.
Стемнело, жара спала. Было приятно сидеть на улице в свете фонарей, огней, среди переплетающихся ароматов местных пряностей, цветов, изысканных блюд. Напротив что-то жарилось в огромной открытой печи, официанты незаметно подносили еду, напитки, люди вокруг отдыхали, слушали колоритную музыку, никто никуда не спешил.
Наслаждались вечером и Йала с Дамиэлем. Это был маленький эпизод курортного отдыха, который они смогли себе позволить, и в нём всё было прекрасно. Йала вдруг подумала, что это один из самых счастливых моментов в её жизни. Она помогла сегодня с поисками, придумала, как отодвинуть валун. И всё это время они были вместе. И вот он сидит напротив, такой уже родной, такой идеальный, ест за троих и нахваливает жареную дорадо.
Йала потупила взор. Она засмущалась, что снова смотрит в его голубые глаза и не может оторвать взгляд.
– Хочу вина! – сказала она вдруг. – Ты пил вино когда-нибудь?
– Нет, не пил. Зачем пить вино? Ты же пьяная станешь? А завтра будет голова болеть.
– От одного бокала ничего не будет. Мне надо отвлечься от мыслей.
– Каких мыслей? – Он подозвал официанта, чтобы Йала могла сделать заказ.
– Да есть некоторые… сложно так вот сразу рассказать… Просто грустно немного стало.
– Это из-за Рая?
– Ну, в какой-то степени можно и так сказать, да…
Ей принесли бокал, и она сделала маленький глоток.
– Я ведь раньше, когда была человеком, ещё в первой жизни, сначала много плохого сделала. Но потом… потом захотела всё исправить.
– Вот не поверю, чтобы ты могла что-то плохое натворить!
– О, ещё как…
– Но, значит, тебя простили, раз взяли на обучение?
– Да… я искупила свою вину… хоть это было и нелегко. Но до сих пор я помню… Помню всё.
– Расскажи! Дай попробовать, – и Дамиэль отхлебнул из её бокала. – Фу, гадость… я не понимаю…
Йала улыбнулась:
– Не нравится – не пей… Хорошо, я расскажу, я хочу, чтобы ты знал обо мне всё.
И начала свой рассказ:
– Я родилась в Южной Корее, но, когда была ещё ребёнком, мы переехали в Японию. Училась там, поступила в медицинский институт. И все мы жили ради блага страны. Я стала врачом и занялась новым, только появившимся тогда направлением – микрохирургией. Конечно, в то время она была далеко не на таком уровне, как сейчас, но мой отдел, мы были первыми. Научные открытия, перспективные методики, новые совершенные техники – мы стали элитой, и через какое-то время этой работе присвоили гриф секретности, лаборатория перешла в подчинение военных. Наш начальник был фанатичный человек, преданный своей стране и своему делу, и он не гнушался никакими методами, абсолютно никакими, нужны были только результаты. Нам внушали, что это нормально, что если не мы, то они нас… – Йала замолчала, её глаза наполнились слезами. – Мы убивали людей.
– Как это?
– Мы мучили их, а потом убивали. Нам привозили пленных для опытов. Целые бараки подопытного материала. Живые люди. Их резали живьём, выпускали кровь… Я не могу… можно, я не буду вспоминать подробности?
– Да, да, конечно… – растерянно отвечал Дамиэль.
Йала вздохнула:
– Я хочу, чтобы ты знал… Я была не такой хорошей девочкой. Наоборот. Мы делали много вещей, о которых страшно подумать. Мы делали свою жуткую работу самоотверженно и не покладая рук, получая всё новые почётные грамоты. И не обращая внимания на завистливые взгляды коллег из других отделов, ходили по коридорам с гордо поднятой головой.
Но однажды для меня всё изменилось. Примерно через полгода с начала работы с новым материалом, зимой, в бараки привезли детей. Я тогда была в отпуске. В тот день, когда я вернулась, умер первый ребёнок в лаборатории. Это была девочка лет пяти. Я увидела её тогда и словно проснулась. В голове что-то перевернулось. Перевернулось так, что расхотелось жить. У меня случилась истерика, я схватила труп этой девочки и принесла его в кабинет нашего начальника.
– Профессор Танака! – кричала я. – Мы монстры, мы монстры! Так нельзя!
А он дал мне пощёчину и сказал, что если я ещё раз выкину нечто подобное, то он отдаст меня под суд, обвинив в измене родине.
Потом начались долгие дни осознания. Нас было трое – тех, кто был несогласен. Но мы не могли уволиться, бросить всё и уйти, забыв как страшный сон. Оттуда не отпускали. Каждого ждала бы смерть. Тогда я и двое моих коллег, Каору Сато и Нанами Охаяси, придумали план.
У Нанами были связи в Греции, и мы стали планировать туда побег. Всё казалось сложным, рискованным, но возможным. Каору нашёл по религиозной линии через десяток других людей церковь, где нам готовы были помочь. Мы сколько могли, чтобы это было незаметно, вывозили из бараков детей в ящиках из-под овощей и передавали их в руки духовников. По очереди. Знали, что рискуем. Каждый раз был как последний. Так прошло несколько месяцев, и однажды Каору не вышел на работу. Мы с Нанами сразу заподозрили что-то неладное. Нанами позвонила его жене, и та, рыдая, сказала, что за ним ночью пришли. Мы поняли тогда, что пора приводить в действие план побега. Ехали каждый сам по себе, чтобы не привлекать внимания. Но в Греции в назначенном месте оказалась я одна. Я помню, как выходила во двор отеля изо дня в день почти целый месяц, и всё стояла, ждала, что вдруг подъедет такси, и оттуда появится Нанами. Но она так и не приехала. Весна, вокруг всё цветет, солнце такое тёплое, ласковое, а я стою и плачу.
Я прожила в Греции два года и думала, что всё уже позади. Обзавелась знакомыми, друзьями, подругами. Началась новая, спокойная жизнь. Но однажды ночью ко мне ворвались люди и увезли. Я не знаю, как они нашли меня и зачем. Но, видимо, так было нужно. Бог наказывал меня за содеянное.
Меня вернули в лабораторию. Как сейчас помню: военные привели меня грязную, голодную, в ночной рубахе, как была, в кабинет к профессору Танаке. Сказали, что возвращают. А он плюнул мне в лицо и отказался принимать обратно. Испугался, наверное. Сказал: «Делайте с ней, что хотите».
Спецслужбы пытали меня два дня, на третий сломали руки и ноги и отрезали голову. И я стала призраком. Свет не пришёл ко мне. Про меня забыли. Я вернулась в лабораторию, видела, как через несколько лет застрелился профессор Танака, как многие бывшие сотрудники бежали, как крысы, спасая свои шкуры, прикидываясь аспирантами и ординаторами, как бараки сожгли, а из лаборатории сделали ткацкий цех. Как забыли и стёрли из истории происходившее там когда-то.
Прошло много лет, я стала просить Бога простить меня, и через какое-то время он послал мне вестника. Тот дал знания и велел готовиться служить небесам. И я готовилась… долго и усердно. Ну, а дальше тебе всё уже известно…
– Йала, я не знал… прости… – Дамиэль выглядел очень впечатлённым её рассказом, даже креветки остались нетронутыми.
– За что? За что простить? Это всё только моя вина… – Она залпом допила бокал.
У Дамиэля щемило сердце от беспомощности. Он не знал, что сказать. Рассказ Йалы неожиданно оказался страшным и грустным. Было её жаль. Жаль, что ей выпала такая судьба, жаль, что некому было помочь, что она до сих пор до конца не простила себя. Но он верил, что это теперь делает её сильнее. И этого не отнять. Это дар. И своими деяниями и раскаяньем она искупила свою вину, это точно, иначе бы Святой Дух не откликнулся на её молитвы.
– Знаешь, – Дамиэль взял её за руку. – Я считаю, что ты станешь замечательным ангелом. Гораздо лучше многих. Через эти испытания Бог наградил тебя несломимым духом. Это редкий дар. Это большая сила. Когда мы запустим ядро, я покажу, как им пользоваться…
Йала виновато улыбнулась:
– Ты правда так думаешь?
– Конечно! Ничто не бывает просто так! Эх, Йала… ты даже не представляешь, насколько ты чудесная, уникальная, светлая… Не надо видеть тьму внутри себя, в тебе её давно уже нет. И ты вовсе не слабая, наоборот, ты очень сильная. Просто ранимая. Это тоже дар. Ты сможешь чувствовать и воспринимать божественные силы глубже, считывать энергетические вибрации, которые я и не мечтал познать. Просто сейчас, в человеческом теле, всё сложнее… и непонятнее.
Йала приободрилась:
– Спасибо, спасибо тебе за добрые слова.
И подумала: «Ну почему ты такой хороший?!»