Спастись от мужа

Глава 4. Мари

Генрих со стоном подался вперёд, и его член лег на мой язык, заполнив рот целиком. В «Дубовом раю» мы репетировали на дилдо среднего размера, а этот инструмент средним назвать было нельзя.

Но рука мужа гладила меня по волосам, успокаивая, другая поддерживала шею и направляла на нужный путь мягко и без насилия. Во всяком случае, сложилось впечатление, что меня хотят обучить, а не принудить.

Я неожиданно вспомнила азы минета, которые преподавали нам, курсанткам, в «Дубовом раю». Оттянула пальцами кожу на стволе, сжала головку в кольце губ. Языком в это время делала разные движения, словно облизывала эскимо.

Взять член полностью в рот я не могла, поэтому стимулировала головку и зону чуть ниже, пальцами поглаживала ствол, ласкала мошонку. Генрих закрыл глаза – лучший сигнал того, что я все делаю правильно.

Язык и губы делали свою работу, а душа успокаивалась. Если такова моя плата за благополучную и счастливую жизнь, что ж, надо принять ее с благодарностью. Доставить наслаждение любимому человеку – лучшее из блаженств.

Несколько минут Генрих постанывал от удовольствия, а потом резко выдернул член из моего рта. Это было так неожиданно, что я растерялась.

– Я сделала что-то не так?

– О, нет, майне либе! Ты была вполне профессиональна. Признайся, проказница, – он зажал двумя пальцами мой подбородок и поднял голову. – Сколько раз ты делала минеты на базе?

– Нисколько! Как ты можешь, дорогой! Мы изучали только теорию.

У меня от обиды задрожали губы. Я так старалась, а муж смеется. Теперь он казался мне человеком, искушенным в сексуальных играх и ласках. Кажется, он еще подергает за ниточки мои нервные клетки.

– Прелестно, – муж помог мне встать на ноги и звонко хлопнул по ягодице, – иди сюда. Хочешь выпить?

Я кивнула. Алкоголь мне сейчас точно нужен! Генрих, все ещё покачивая эрегированным членом (черт! какой он огромный! интересно, сколько сантиметров?), подошёл к столу и налил в бокал шампанского, потом что-то кинул в него.

– А это зачем?

– Не переживай. Легкое успокоительное. Поможет тебе расслабиться. Ты слишком напряжена, детка! Выпей.

Золотистые пузырьки поднимались со дна, и я почувствовала, что смертельно хочу пить, даже облизала губы от нетерпения. Я пригубила напиток, а потом залпом проглотила его. Шампанское ударило в голову, пронеслось с током крови по всему телу.

– Иди ко мне, – мурлыкнула я, решив все же взять инициативу в свои руки.

Теперь мне хотелось шалить и развлекаться. Какая потеря девственности, когда в спальне столько всего интересного!

– О, моя девочка созрела. Вот только…

– Что только? – я, игриво, как кошечка, покачивая попой, опустилась на колени и потянулась губами к его члену. – Иди ко мне, мой… дружок…

– Мы попробуем изменить правила игры, – усмехнулся Генрих. – Ты не против?

Муж подхватил меня за локти и рывком поднял на ноги. Потом смахнул все приборы со стола. Звук разбивающейся посуды оглушил, заставил задрожать всем телом. Я растерянно уставилась на безобразие, только что устроенное любимым.

Но он, казалось, ничего не замечал.

– Ложись сюда на спину, запрокинь голову! – прозвучал приказ.

– Но…

– Мари, не спорь со мной! – он неожиданно схватил в горсть мои волосы и натянул. – Никогда не спорь со мной!

Это был ещё один звоночек, который я проигнорировала. Подумаешь, смена настроения! Может, так и задумано!

Генрих очень быстро переходил от спокойного состояния к вспышкам раздражения, мгновенно менялся. Он то был ласков и нежен, то груб и причинял мне боль. Конечно, ничего криминального пока не случилось. Эмоциональные качели будоражили, я с другой стороны узнавала человека, в которого влюбилась без памяти, и новый Генрих меня… удивлял.

– Пусти, мне больно! – попросила я.

– Дорогая, это всего лишь элемент игры, – смягчил он тон. – Тебе понравится, вот увидишь!

Он помог мне освободиться от остатков одежды. Я больше не смущалась. Из груди волной поднимался смех. Действие препарата, добавленного в шампанское, напоминало витамины, которыми нас пичкали в «Дубовом раю». Было весело, азартно и совершенно не страшно.

Я легла спиной на жесткую поверхность. Генрих поправил меня так, чтобы голова свисала вниз.

– А теперь возьми его снова в рот.

Я закатила глаза и посмотрела назад: чудовище упруго покачивалось прямо у меня над головой, но теперь не пугало так, как в первый момент, а казалось ласковым и совершенно ручным.

– Бархатный дружок, – я протянула руку и погладила его.

– Мур, – ответил он голосом мужа.

Головка члена коснулась моих губ, рот раскрылся, принимая в себя огромный орган. Он скользнул по языку и проник глубоко в рот. Я почувствовала напряжение.

– Расслабься. Дыши носом! – приказал Генрих. Я послушалась. – Вот так! Раз-два, раз-два.

Он ритмично стал двигаться, с каждым рывком проникая все глубже. Я старательно считала, уже почти не принимая участия в этом процессе. Тело жило своей жизнью. Между ног разливался жар неудовлетворенного желания. Руки болтались в воздухе и тянулись туда, к пульсирующей точке клитора.

Вдруг я почувствовала, как что-то коснулось меня там.

Я была парализована, ничего не видела, кроме бедер мужа. Все эмоции смешались и превратились в гремучий коктейль. Хотелось кричать, умолять о пощаде, оставить меня в покое или дать, наконец, удовлетворение, но занятый членом рот не издавал ни звука.

А между ног продолжалась работа. Наконец-то уголком сознания я сообразила, что это были пальцы Генриха, которые проникли внутрь меня, вызвав легкую боль, и заработали исступленно.

Давление нарастало, движения Генриха становились все быстрее.

Чувства смешались. Я не знала, на какой точке сосредоточиться. Воздух с хрипом вырывался из носа.

И вдруг…

Взрыв. Двойной! Мощный!

Одновременно с моим оргазмом в рот брызнула горячая струя. Чувства окончательно сошли с ума, между ног забушевал пожар. Волны наслаждения раз за разом бежали по всему телу. Бёдра вздрагивали и поднимались над столом. Голова болталась в воздухе, и, если бы ее не придерживал муж, я бы вывихнула себе шею.

– Тихо, тихо! – прошептал Генрих, когда его член наконец покинул мой рот. Он нежно поцеловал губы. – Ты молодец. Я даже не ожидал такого от девственницы.

– А я уже стала твоей настоящей женой? – спросила, задыхаясь, я, намекая на то, что муж лишил меня девственности таким оригинальным путем.

Попыталась приподняться на локтях, но руки дрожали и не слушались. Во рту разливался странный привкус.

– Ты о чем? – Генрих помог мне сесть.

– О девственности.

– А, об этом! – засмеялся он. – Нет, ночь длинная, а ты у меня страстная штучка. Все ещё впереди.

Глава 5. Мари

Впереди? О Боже! Что-то я слишком часто обращаюсь к богу. Моя бабушка говорила, что нельзя поминать имя господа всуе, но оно само вылетало изо рта в эмоциональные моменты.

Я ласково погладила руку мужа.

– Может, оставим это дело на завтра? Я устала.

– Не могу, майне либе, не могу. Утром я должен доказать родным, что женился на девственнице. Пошли в душ.

– Погоди! Постой! – я была настолько поражена, что на минуту забыла, что живу в двадцать первом веке. – Откуда такие традиции?

– Родители потребовали. Они не понимают мою любовь к тебе, моя русская крошка.

Душ мы принимали вместе, и вскоре я забыла о сомнениях и страхах. Генрих умел надавить на нужные точки и эрогенные зоны, сказать правильные слова. Из ванной мы вышли разгоряченные ласками и отправились в постель. Шелковые простыни холодили пылающую кожу, эмоции зашкаливали.

Генрих, как был, голым, направился к выходу из спальни.

– Ты куда, дорогой?

– Прикажу принести шампанское.

Я встрепенулась и натянула край простыни. Спальня напоминала сексодром, на котором развлекалась оргия. Повсюду валялись осколки разбитого хрусталя, смешанные с фруктами и канапе. Непросохшие лужицы воды и шампанского бриллиантовыми каплями играли в лучах свечей. Единственным местом, нетронутым погромом, была кровать.

Я забыла о скромности и закричала:

– О, дорогой! Пожалуйста! Я больше не могу! Пожалуйста!

– А ты горячая малышка! – муж прыгнул ко мне. – Не зря я тебя выбрал.

Для чего выбрал, я не задумывалась: некогда было. Тело уже не слушалось меня. Оно выгибалось, тянулось за руками мужа, из горла вырывались стоны разочарования, когда он ловко отодвигался.

А я совсем потеряла стыд. Вывернулась из-под мужа, толкнула его и опрокинула на спину.

– Ты хочешь сама? – удивленно хохотнул он.

Но мне уже было все равно. Не волновали ни размеры члена, ни боль, которая непременно должна была быть. Я исступленно гладила руками возбужденный орган, облизывала его, брала в рот и, наконец, попыталась на него сесть.

«Вот сейчас, ещё чуть-чуть, и я узнаю, что такое стать женщиной», – билась в висках лихорадочная мысль.

Я чувствовала, как натягиваются стенки влагалища, испытывала даже ноющую боль, но, увы, ничего не происходило. Генрих тяжело дышал, позволяя мне играть с его членом, но не помогал.

– Ну, хватит, майне либе! – воскликнул он, резко опрокинул меня на спину и раздвинул ноги.

Я и опомниться не успела, как огромный член уже с силой упирался во влагалище, вызывая нестерпимую боль.

– Ой, нет! – вскрикнула я. – Не так быстро!

– Да, куколка, да!

Генрих раздвинул лепестки губ и надавил. Я взвизгнула, но муж отстранился и ударил снова. И тут почувствовала, как головка провалилась внутрь. Боль стала влажной и глухой. Казалось, что меня разрывает изнутри железная палка.

Я тяжело задышала, отчаянно оттолкнулась пятками, поползла по кровати, не давая гиганту проткнуть в меня ещё глубже. И Генрих понял меня. Он выскользнул, метнулся куда-то к прикроватной тумбочке.

Я всхлипнула от облегчения и соединила ноги. Одного взгляда на простыни было достаточно, чтобы понять, что вижу разбрызганные вокруг редкие капли крови, а значит, больше не девственница. Наконец-то я женщина!

«Черт! Но как же это больно! Больше ни за что! Ни за какие коврижки не позволю к себе прикоснуться!» – кричала во мне маленькая девочка.

Но эти вопли перебивал голос взрослой женщины, умудренной сексуальным опытом: «О, так нельзя! Не будь дурой! Миллионы женщин теряют девственность, и еще ни одна не умерла во время этого процесса!»

– Спасибо дорогой, – наконец пролепетала я нужные слова. – Ты был нежным. Спасибо.

– Я? – муж странно посмотрел на меня. – Я ещё ничего не сделал.

– Как? Разве это не все? – рыдания вырвались из горла. В груди все сжалось.

Я широко раскрытыми глазами наблюдала, как Генрих достал какой-то пакетик и белым порошком посыпал головку члена.

– Раздвинь ноги, Мари!

– Зачем? – я плотнее сжала бёдра и даже закрыла ладонями промежность.

– Не бойся! Будет здорово!

– Я не хочу! Давай завтра!

– Неужели ты оставишь мужа неудовлетворенным?

– Но ты уже… несколько раз кончил.

– А главного и не сделал.

Генрих раздвинул мои колени, наклонился и посыпал порошком больное место, куда тут же уперлась и головка члена. Я в ужасе напряглась, но поняла, что чувствую только отголоски боли. Наоборот, по коже стало распространяться тепло и… желание. Через мгновение я извивалась под мужем, как безумная, и просила:

– Ещё! Ещё!

Генрих больше не миндальничал. Он заходил на всю длину члена, крепко сжимая мои бедра и бил, бил, как боксёр на ринге, без промедления и устали.

– Вот так, крошка! Вот так! – рычал он. – Молодец! Поддай ещё бёдрами! Поддай! Ты такая сладенькая, майне либе. Такая узенькая!

И я рычала, царапала спину мужа ногтями, кусала его плечо. Оргазм был похож на взрыв сверхновой звезды. Он накатился мощной волной и скрутил меня в кольцо. Я выгнулась дугой и, уже ничего не соображая, закричала в приступе страсти:

– А-а-а! А-а-а!

А следом появилась вторая волна, и третья. Меня трясло, мокрое от пота тело билось в агонии наслаждения. Я собирала в горсть простыни и расправляла пальцы. И снова собирала и расправляла. Мир перестал существовать, а превратился в кисель, в котором я сейчас плавала и стонала от счастья.

Пришла я в себя не сразу. Вдруг почувствовала жуткий холод, а потом меня стал бить озноб. Тело тряслось, и Генрих крепко обнял меня, чтобы остановить эту дрожь.

– Ах, как ты хороша! Как хороша! – шептал мне муж. – Я тебя никому не отдам!

Эти слова успокоили и убаюкали меня, а утром я проснулась фрау Миллер, законной супругой уважаемого человека, дворянина и профессора.

О, если бы я только знала, что ждёт меня впереди! Увы, мы не в состоянии предвидеть задумку судьбы.

Глава 6. Мари

Дни понеслись за днями. Скоро я привыкла к жаркой сексуальности Генриха, его ненасытной плоти и огромному члену. Казалось, никто больше не сможет удовлетворить мои потребности, как муж.

Он уходил на работу, а я хлопотала по дому. Всеми делами, конечно, занимались слуги, мне оставалась только роль бабочки, порхающей по комнатам. Я провожала Генриха, завтракала и шла к бассейну. Благо лето на дворе стояло теплое и солнечное.

Медленно снимала верх купальника и загорала топлесс. Однажды из подсобных помещений показался садовник с сачком наперевес. Он увидел меня и от страха уронил сачок в воду. Пришлось добывать его своими силами, так как скромный герр Ульрих растворился в воздухе, словно его и не было.

Вскоре моя кожа покрылась ровным золотистым загаром, а мне надоело слоняться в ожидании мужа. Хотелось заняться делом. За эти месяцы я пробовала рисовать картины по цифрам. Получалось неплохо, но быстро надоело.

Составлять букеты цветов меня учил герр Ульрих, но он делал это лучше меня, пришлось бросить это занятие.

Я пыталась переводить немецкую поэзию. Увы, не хватило таланта Лермонтова, чтобы сделать стихотворения воздушными и звучными.

От нечего делать я заскучала.

– Представляешь, – жаловалась я Алине, подруге по «Зазеркалью». – Мне совсем нечего делать. Скоро умру от скуки и… тоски по дому.

– Держись. Главное, ты вырвалась из того ада и строишь счастливый брак.

– Тебе хорошо говорить. Вы с Карлосом на одной волне. А я…

Сказала так и смутилась от неловкости. Путь, который прошла Алина, чтобы сбежать из сетей организации, не сравним с моим. Мы не сразу связались после перерыва. Когда Алина вернулась в Россию, позвонила моим родителям, а те уже сообщили немецкие координаты. Встретиться не удалось, но с тех пор мы постоянно болтали по Скайпу, благо Генрих спокойно относился к моему единственному развлечению.

Когда подруга рассказала мне, какие испытания выпали на долю девушек из «Зазеркалья», я долго плакала. Чувство вины за свое счастье, не замутненное проблемам, сжигало изнутри.

Однако в душе я радовалась, что полицейское преследование главарей организации и судебное разбирательство обошли меня стороной. Еще неизвестно, как отреагировал бы Генрих и его знатная семейка на мои регулярные визиты в полицию.

Сейчас, спустя полгода после тех событий, жизнь Алины наладилась. Она помогает Карлосу в горном отеле и растит троих детей.

– И ты будь на одной волне. Интересуйся увлечениями мужа, – голос подруги вернул меня в реальность.

– Да я даже не знаю, что ему нравится, – в сердцах выпалила я. – Он вечерами всегда дома, работает в кабинете. Мне можно только приносить в определенное время кофе. Даже тогда он закрывает ноутбук и ждет, пока я выйду.

– Тогда роди ему сына. Каждому мужчине нужен наследник.

А вот с этим делом было все непонятно и сложно. Я уже несколько раз говорила мужу, что хочу ребенка, но он старательно переводил разговор на другую тему.

Постепенно странные наклонности Генриха раскрывались все больше. Мало того, что уже через неделю после свадьбы муж начал принимать своих таинственных гостей, он еще любил создавать для меня неприятные ситуации.

В особняке Генриха работало несколько слуг. Кроме садовника и охранника в доме были горничные и повариха.

Кухарка фрау Хильда больше походила на тощую и злую эсэсовку, чем на добрую и толстую повариху, каких показывают в кино. Когда она колдовала в кухне, я даже не высовывалась из своей комнаты, боясь, что она своими глазами-льдинами превратит меня в соляной столб.

Генрих смеялся над моими страхами.

– Мари, какая ты у меня глупышка! У вас в России разве нет суровых женщин?

– Есть, наверное, – отвечала я. – Но я с ними не знакома.

– Привыкай. Теперь ты хозяйка дома. Учись отдавать приказы. Например, что ты хочешь, чтобы Хильда приготовила на ланч?

– Что-нибудь из русской кухни, – тихо отвечала я. – Я соскучилась.

– О, Мари! Бросай ты свои плебейские привычки! Это ваш борщ только в страшном сне присниться может. Не понимаю, как вы едите суп, где столько всего намешано?

– А ты попробуй, вкусно.

– Хорошо, прикажи фрау Тильде сварить борщ. Иди и прикажи.

Он подталкивал меня в спину, а сам радостно хихикал и потирал руки от удовольствия. Я на дрожащих ногах приблизилась к кухне и остановилась у порога. Хильда повернулась ко мне. Она держала в руках разделочный нож. Я шагнула назад, но Генрих толкнул меня, и я влетела в кухню.

– Фрау Миллер, вы что-то хотели? – спросили меня ледяным тоном, чеканя каждое слово.

– Вы можете приготовить сегодня борщ? – выпалила я.

– Борщ? Что это такое?

– Мясной суп из свеклы, картофеля и капусты, – тихо сказала я.

– Не могу! – ответила Хильда и с размаху опустила нож на куриную ногу, отсекая голень от бедра.

Я взвизгнула и бросилась бежать. Генрих понёсся за мной, держась за живот от хохота. В спальне он схватил меня за талию и бросил на кровать. Я сопротивлялась: просто не могла в таком состоянии заниматься сексом. Но мужу как раз мой испуг и нравился. Он вообще любил жесткий секс и получал настоящее наслаждение, сворачивая меня в немыслимую позу.

Таких ситуаций было много. Сначала они забавляли меня, потом стали раздражать, и, наконец, наступил такой момент, когда мне все наскучило до ломоты в зубах.

– Дорогой, – взмолилась я за ужином.

Мы сидели по разным сторонам огромного стола. Муж держал в руках планшет и просматривал свежие новости, а я ковырялась вилкой в отвратительной тушеной капусте.

– Да, слушаю.

– Разреши мне выйти за пределы особняка.

– Зачем?

Вопрос поставил меня в тупик.

– Мне скучно.

– Хочешь, я дам всем слугам выходной, и ты будешь целый день заниматься домашними делами? – Генрих хитро посмотрел на меня.

– Нет! – без раздумий ответила я.

Впустую потраченное время. Глаженные мною рубашки муж просит перегладить, приготовленная еда вся остается на столе. Иногда у меня складывается впечатление, что жена Генриху нужна только для статуса и для регулярного секса, не больше.

– Тогда что тебе нужно?

– Я хочу поехать в тот спа-салон, который посещала перед свадьбой.

На это муж согласился, и мои будни три раза в неделю стали скрашивать эти поездки. Меня всегда сопровождал водитель Ганс, молодой и веселый парень, который призывно смотрел на меня в зеркало заднего вида. Сначала я смущалась, пока не спросила.

– У меня на лице пятна?

– Нет, что вы! Фрау Миллер. Я такую красавицу, как вы, первый раз в жизни встретил. Вот и удивляюсь, зачем вы ездите в салон? Они вам еще и приплачивать должны за визиты, а не наоборот.

Я довольно зарделась и улыбнулась во весь рот. Приятно, черт возьми, получить комплимент от мужчины!

– Ну, в Германии все женщины хорошенькие.

– Неужели вам так кажется? Вы посмотрите на них, – он махнул в сторону тротуара, – лица вытянутые, подбородки лошадиные, фигуры мужеподобные. Фу!

– Погодите, как же известные модели? Клаудиа Шиффер, например. Она красавица.

– А вы их странички в соцсетях видели? Они преимущественно славянки.

– Правда! Я не знала, – засмеялась я.

– Ваши ямочки на щеках, фрау Миллер, любого мужчину сведут с ума.

Я испуганно посмотрела на водителя: он со мной флиртует? А как к этому отнесется Генрих? Нет, надо держаться подальше от немца-болтуна.

Осуществить задуманное я не успела: Ганс, который смотрел на меня в зеркало, не отрываясь, прозевал поворот к спа-салону.

– Стой! Смотри на дорогу! – успела крикнуть я.

Но было уже поздно. Водитель резко вывернул руль и… врезался в бок машины, выезжавшей со стоянки.

Глава 7. Артур

Аромат горячего кофе щекотал рецепторы носа. Всегда, когда Сабина, моя секретарша, заходила в кабинет с чашкой, это было сигналом об окончании рабочего дня.

Я брал кофе, вставал у окна и наслаждался покоем и тишиной. Каждый сам решает для себя, что чувствует в такие минуты: свободу или одиночество. Я чувствовал свободу и купался в ней, как в Эльбе, которая текла мимо моего офиса.

Из моего окна открывался прекрасный вид на набережную реки. Идеальный третий этаж! Ни высоко, ни низко, зато все можно разглядеть очень хорошо.

Мне нравилось наблюдать за жизнью города. Внизу шуршат шинами автомобили, торопятся куда-то прохожие, их бесшумно обгоняют велосипедисты. Город живет своей жизнью, а мне интересно, кто из этих людей решится лечь под нож пластического хирурга, чтобы исправить ошибки природы или удовлетворить собственные капризы.

Стук в дверь вырвал меня из нирваны. Кого черт принес? Сабина ничего не говорила о посетителе.

Повернулся: передо мной стояла, сложив руки в молитвенном жесте, юная девушка, которой я недавно удалил ужасный крестообразный рубец на предплечье, оставшийся после ожога, полученного в детстве.

– Спасибо, герр доктор! Огромное спасибо!

Как часто я слышал слова благодарности и видел слезы на глазах! Я и сам счастлив: понимаю, что мое ремесло – это последняя надежда для многих людей, пострадавших от травм или имевших врожденные дефекты органов.

Реконструктивная хирургия, которой я занимался вот уже пять лет, – серьезная наука. В моей клинике нет места капризным моделям и богатым бездельникам, которые по щелчку меняли части своего тела и всегда были недовольны результатом.

– Я рад, что вам понравилось, фрау Гертруда, – поставил чашку, закрыл ноутбук, расстегнул халат, короче: всем видом показал, что рабочий день закончился. – Надеюсь, мы с вами больше не встретимся.

Но мой толстый намек на тонкие обстоятельства остался непонятым.

– Правда? – щеки девушки залила краска.

Она привычным жестом натянула на кисть рукав блузки: привыкла прятать от людей свой недостаток. Я подошел ближе, осторожно убрал ее пальцы и закатал ткань по локоть. Ее кожа покрылась мурашками, взгляд заметался – все признаки смущения.

Хорошая девушка, но… мне не нужна. Ничего, кроме дружеской симпатии, к ней не чувствовал.

– Только так, фрау Гертруда, – успокаиваю ее. – Вы должны теперь ходить только так.

– Спасибо, – ее голос задрожал. – Доктор…

Девушка замолчала и переступила туфлями. Хочет что-то сказать, сразу видно.

Опять этот неловкий момент. Невольно вздохнул. После благодарности обычно следует приглашение на свидание, от которого я непременно откажусь: совершенно не стремлюсь заводить долговременные отношения, и не потому, что женоненавистник или люблю мужчин. Вовсе нет! В начале карьеры я принимал такие приглашения с удовольствием, но потом благодарные пациентки начинали претендовать на мое тело, дом, бизнес и деньги и изводить меня ревностью к новым клиенткам.

Все! Хватит! Совсем недавно закончил тягучие, как патока, токсичные отношения. Б-р-р-р! Больше я не поддамся на слезы в глазах, милые улыбки и ласковые слова. Лучше уж держать дистанцию, чем каждый раз проваливаться в бездну ненужных эмоций.

Врач и пациент, просто бизнес и ничего больше. Свобода! Только свобода, и точка!

– Удачи вам, фрау Гертруда. Надеюсь, нам больше не придется видеться по такому неприятному поводу.

Я пошел к двери и широко распахнул ее. Девушка еще больше смутилась, но не торопилась покинуть мой кабинет. Она посмотрела взглядом обиженного котенка, ее губы задрожали.

Приехали!

– Герр доктор, я хочу угостить вас обедом, – выпалила она. – Всего лишь обедом. Он ни к чему не обязывает. Мне будет приятно, если вы согласитесь.

– Увы, фрау Гертруда, у меня еще не закончился прием пациентов.

– Я узнавала у вашей секретарши, – упрямая пациентка! – Она сказала, что у вас больше никого нет.

Черт! Язык оторву болтушке Сабине! Кто ее просит?

Моя секретарша – жена моего друга. В детстве мы были неразлучной троицей, в юности сложился любовный треугольник. Я вздыхал по Сабине, она глаз не сводила с Макса, а тот считал, что должен отойти в сторону, чтобы не быть третьим лишним. В результате им стал я. Вот с тех пор Сабина переживает за меня и постоянно пытается устроить мою судьбу.

Я выглянул за дверь.

– Фрау Сабина, зайдите ко мне.

Секретарша не вошла, а вплыла, как пава. Голова гордо поднята, глаза смотрят с вызовом. Ну, погоди, подруга! Я с тобой еще разберусь! Знает же, что при пациентке не стану выяснять отношения.

– Я вас слушаю, герр доктор.

– Я с тобой еще разберусь, – прошипел я секретарше и повернулся к Гертруде, нацепив широкую улыбку: – Где вы хотите пообедать? У меня есть свободный час.

Девушка вспыхнула, как роза. Ее пальцы, сжимавшие брендовую сумочку, расслабились, плечи поднялись.

– Машина уже у подъезда, – невозмутимо заявила Сабина.

Я открыл рот, чтобы сказать что-то резкое, и тут же его захлопнул. Ссориться с друзьями по такому пустяку нет смысла. Гертруда была прехорошенькой, солнце светило весело, летний день звал на улицу. Почему бы не пообедать?

– Спасибо.

Я пропустил женщин вперед себя и закрыл дверь кабинета. Мне просто не оставили другого выбора.

Мой Фольксваген урчал мотором. Охранник здания выскочил из машины, весело подмигнул, намекая на спутницу, и бросил мне ключи. Я помог сесть Гертруде и только выехал из стоянки, как увидел мчавшийся на меня встречный Мерседес.

Вывернул руль вправо, но проскочить не успел.

– Держись! – только и успел крикнуть пациентке, как почувствовал сокрушительный удар в бок.

Машина несколько раз мотнулась, ударилась о бордюр и остановилась. Подушка безопасности выскочила из руля и закрыла все пространство. Сбоку по уху щелкнули выскочившие шторки. На мгновение я был оглушен и дезориентирован.

Какого черта! Получить оплеуху и попасть в аварию возле собственного офиса! Вот это удар судьбы!

– Бляха-муха! Какого черта! – ругался я, борясь с проклятой подушкой, шторками и неожиданно заработавшими дворниками.

Мой Фольксваген развернуло поперек выездной дороги. Дверку заклинило. Со стороны пассажирского сиденья раздался стон. Я быстро смял ткань и взглянул: Гертруда пыталась освободиться от своей защиты.

– Помогите, – слабо пискнула она.

– Вы как? Не пострадали?

– Нет, только ничего не вижу.

Я смял ее белую ткань и осмотрел пациентку. Кажется, ранений нет. Выдохнул от облегчения и дернул замок ремня.

В окно постучали: рядом с машиной стоял испуганный водитель Мерседеса, а за его спиной маячила девушка с длинными волосами. Я опустил стекло.

– Господин, простите! Я виноват. Очень!

– Какого лешего! – не сдержал злого выпада я. – Кто тебя за руль посадил? На ровном месте устроить аварию еще надо суметь.

– Простите, простите!

– Вызывай полицию!

Со стороны офиса уже бежали охранники. Бледная, как полотно, девушка вышла вперед и хотела что-то сказать, но пошатнулась. Водитель подхватил ее под руку.

– Фрау Мари! О Боже! Герр профессор меня убьет, – девушка стала оседать на асфальт. – Помогите!

Я выскочил из Фольксвагена…