Никто

Время пролетело мгновенно, и вот мы уже стояли у узкого, но очень низкого прохода между двумя огромными скалами. Оказалось, он начинался именно там, где мы планировали выйти из леса. Мы не дошли совсем немного. Нужно было просто пройти чуть дальше, что нам некогда было сделать, потому что мы увлеклись скандалом. Я и Никто смотрели на узкую тропу, извилисто уходящую за поворот. Что там дальше видно не было, но даже того, что открывалось глазам, было достаточно, чтобы понять – тут не меньше дня пути.

– Это займет немного больше времени, чем я ожидала, – сказала задумчиво я. – Весь день, я полагаю.

Никто посмотрел на меня. Он не улыбался, лицо его было спокойным.

– Чуть больше, на самом деле. Сутки, если идти без отдыха. Но и торопиться нам некуда, верно?

– Мне нужно быть в лагере через несколько часов.

– Зачем? – спросил меня Никто.

Я посмотрела на него. Выглядел он совершенно серьезно, и я, честно говоря, растерялась, а потому, заговорила голосом тихим, неуверенным.

– Мне нужно вернуться к своим.

– Зачем? – повторил Никто. Он смотрел серьезно, прямо в глаза. Затем он медленно уселся на землю напротив меня, отчего мы поравнялись в росте, и мне не нужно было задирать голову наверх. – Что тебе делать там?

– Там мои друзья. То есть один друг. Ну, не совсем друг, но…

– Ты не обязана возвращаться, – голос Никто рокотал и негромко рычал. – Ты можешь идти своей дорогой, или… можешь идти со мной.

Я была не просто удивлена, я была сбита с толку. Ни разу за все время, что мы были в этом странном месте, мне не пришла в голову мысль бросить Влада и Яшку на произвол судьбы. Не знаю почему, но мне казалось, что они тоже о подобном не помышляли, даже во времена, когда все из рук вон плохо, как например, сейчас. Я сразу отбросила эту мысль, как невозможную.

– Нет. Я не могу.

– Почему?

Что я должна сказать? Из всех многочисленных причин, нетрудно было выбрать главную, но сказать чудовищу о том, что по уши влюблена во Влада, я не могла. Между мной и Никто сложились весьма, странные отношения, и было трудно дать им определение, и уж тем более название, но, чтобы нас ни влекло друг к другу, определенно предполагало нечто похожее на… Влюбленность? Ну, не совсем. Зависимость? Но способен ли Никто на такие чувства? Кроме того, даже если и способен, боюсь, его жажда в итоге оставит меня, в прямом смысле слова, выпотрошенной. Я нервно ухмыльнулась от собственных мыслей. Скорее это было похоже на союз ради общей взаимовыгодны, со смесью странной, извращенной тяги другу к другу – у него, гастрономической, а меня… А что у меня? Что меня так тянет к тому, кто запросто может отсечь мне голову неосторожным движением руки. Какие у него причины не убивать меня, и что со мной будет, когда эти причины закончатся?

Никто смотрел на мою мыслительную агонию, и все читал, как с листа. Так или иначе, он не вмешивался в мои мысли. Сейчас в моей голове и без него тесно. Мысли роились, как пчелы, не давая мне сосредоточится, а потому я просто повторила:

– Не могу.

Никто посмотрел на меня, а затем послушно кивнул, словно именно этого ответа он от меня и ждал. Внезапно я испугалась. Не того, что он в порыве разочарования оттяпает у меня ногу, а того, что он уйдет так же, как в прошлый раз. Но он никуда не уходил. Сидел и смотрел на меня. Затем он поднял левую руку и положил на мою шею.

– Ты придешь ко мне, МояЛера. Ты еще сама не поняла своего могущества, а потому боишься. Но как только ты все поймешь, ты придешь ко мне, – не было в его голосе театральности или напыщенности, была лишь уверенность в своих словах и, какое-то усталое, спокойствие. – Найдешь дорогу обратно? – спросил он.

Я кивнула.

– До встречи, МояЛера.

Никто поднялся и пошел по горному перевалу, быстро удаляясь от меня, прячась за выступом скалы. Я смотрела на него, и отвратительная мысль копошилась в моей голове – а правильно ли я выбрала?

Глава 6. Мост

Когда я пришла к нашему лагерю Влад и Яшка уже не спали. Влад, увидев меня, раздраженно спросил:

– Ты где была? Мы все утро тебя ищем.

Я и понятия не имела, сколько времени прошло с того момента, как я ушла, потому как совершенно этим не озадачивалась, и теперь чувствовала себя как лиса, пойманная в курятнике с дохлой курицей в зубах.

– Ходила прогуляться, – соврала я.

Влад окинул меня недовольным взглядом, но промолчал. А я решила не молчать.

– Там в скале тропа.

– Какая тропа? – хмуро смотрел на меня Влад.

– Горный перевал. Узкий и очень низкий. Чуть повыше уровня общей местности.

Влад молча смотрел на меня, и по его лицу было видно, у него появляется больше вопросов, чем ответов.

– И как же ты его нашла? – спросил он, испытующе глядя на меня. Странно, но меня его пронзающий взгляд не испугал и не сбил с толку, как это обычно бывает, и ложь, что раньше давалась мне с трудом, потекла естественно и непринужденно:

– Просто гуляла и нашла.

– Так вот просто?

– Проще не бывает.

– И что же тебе не спалось?

Я поймала себя на том, что мне не нравится тон его разговора, да и вообще этот расспрос порядком мне надоел.

– Чувствовала себя виноватой. Вам не идет подозрительность, Владислав Игоревич. Разрешите собираться в дорогу? – спросила я, глядя на то, как шквал всевозможных мыслей и подозрений бушует в его голове. Он смотрел на меня, ничего не говоря, и изучал, новое отношение к нему и всему происходящему, никак не понимая, что же ему со всем этим делать. Мы смотрели друг на друга, пытаясь выиграть в «гляделки», но никто из нас не преуспел. Оба мы почти одновременно отвели глаза. Он согласно кивнул и, повернувшись, крикнул Яшке, что мы собираемся в дорогу. Яшка прибежало на зов и уставилось на нас обоих вопрошающими глазами.

– Пойдем через горы. Лера говорит, есть перевал.

Яшка посмотрело на меня и согласно кивнуло. И тут я вижу, что оно снова сегодня само не свое. Опять в Яшке появилось что-то новое, причем настолько новое, что не похоже ни на один из вариантов, что были до этого.

До перевала мы добрались быстро и в основном потому, что Яшка сегодня было выше всяких похвал – быстрое, ловкое – неиссякаемый источник энергии и полезности. Оно бежало впереди нас, периодически возвращаясь и корректируя верный путь. Я смотрела на бегающего туда-сюда четырехногого и никак не могла понять, в чем же дело на этот раз. В том, что Оно было на редкость оперативным и собранным, была своя польза, но любое столь резкое изменение в его поведении только пугало. Сразу вспоминалось болото и холодная липкая грязь, подбирающаяся к моему горлу.

– Яшка сегодня опять не в себе, – сказала я Владу, когда мы стояли у подножья огромных гор, глядя на то, как Яшка с проворством кошки переступает с камня на камень и исчезает за поворотом перевала.

Влад посмотрел на меня впервые с того момента, как мы тронулись в путь.

– Я ничего не вижу, – сказал он хмуро, но, подумав, добавил. – Так же, как в прошлый раз?

Я помотала головой.

– Нет. Сегодня все иначе, поэтому я и предупреждаю.

– Что не так?

– Не знаю. Сегодня оно… – и тут до меня дошло. Быстрое, собранное и необычайно полезное. Оно все утро странно смотрело на меня, но каждый раз, когда я смотрела на него, отводило глаза, словно научилось стесняться, чего за Яшкой никогда не водилось. Сегодня весь его потенциал был сосредоточен на том, чтобы найти дорогу, добраться как можно скорее и с наименьшими затратами времени и усилий. Вроде оно даже стало повыше, но это я запросто могла и придумать, но вот то, что оно пару раз приносило мне целую горсть ягод, и они были вполне съедобными, насторожило меня, потому, что приносил он их исключительно мне. Влада оно все утро старательно избегало и обращалось лишь в случае крайней необходимости, словно…

– Влад, похоже сегодня он… это… ну… парень, в общем, – сказала я сама не знаю от чего смущаясь, и по-моему даже слегка краснея. А смутило меня то, что он откровенно ухаживал за мной. Влад закатил глаза.

– Лера, тебе не кажется что это уже перебор? То оно у тебя девушка, то парень. Я вот вообще ничего не вижу. Может у тебя слишком богатое воображение?

– Я что ошиблась в прошлый раз?

– Это могло быть и совпадением.

– Совпадение? Ты серьезно?

– А почему бы и нет?

Тут я не на шутку рассердилась.

– Слушай, странная получается вещь. Яшке ты доверился сразу и безоговорочно, как только совпала пара жалких предсказаний о месте, в котором оно живет уже, неизвестно сколько столетий. А меня ты подозреваешь в сумасшествии каждый раз, стоит мне открыть рот, или сказать что-то, что тебе не хотелось бы слышать. За что ты так ко мне? Что ж я тебе такого сделала…

Но тут Влад весьма красноречиво нахмурил брови и уставился на меня глазами, открыто говорящими обо всех моих промахах, серьезных и не очень, ведь даже то, где мы сейчас стоим, исключительно моя «заслуга». И я замолчала на полуслове. Глаза снова предательски затуманили подступающие слезы.

– Лера, только не реви, – как можно спокойнее сказал Влад. – Нам сейчас это совершенно ни к чему, – он опасливо покосился на черное небо. – Скалы сами по себе опасны, а мокрый камень почти такой же скользкий, как лед.

Но мне уже сложно было остановить себя. Слеза скатилась по щеке, хотя я честно старалась не думать об обидном. Я смахнула второю слезу рукой, но третья уже была на подходе.

– Лера, ну все хватит, – сказал Влад.

И тут первая капля упала с неба прямо мне на лоб. Вторая увесисто ударила Влада по носу. Он поднял голову наверх, вытер воду рукой, и тут, недолго думая, он взял меня за руку, подтянул к себе и обнял. От неожиданности у меня перехватило дыхание, но через мгновение, когда знакомый запах его кожи и тепло, такое родное, окутали меня, я обняла его и все забылось. В одно мгновение закончилась подступающая истерика, и мне стало хорошо.

– Тише, тише… Ты нас утопишь, истеричка, – шептал Влад, прижимая меня к себе и гладя по волосам. Я не слушала, что он там говорил, поскольку мне было все равно. Говори, что хочешь, гадости, грубости, а хочешь, таблицу умножения вслух, только не отпускай меня. Я слушала, как бьется его сердце – медленно, сильно и не было на свете ничего столь же знакомого, желанного, такого же близкого мне, чем ритм его жизни. Аромат, исходящий от него, сводил меня с ума. До встречи с ним я не знала, что люди могут так пленительно пахнуть.

– Ты как там? – спросил он тихо. – Успокоилась?

Я лишь сильнее зарылась лицом в его рубашку и, что было сил, мотала головой. Он тихонько усмехнулся.

– Не будем же мы тут стоять весь день?

Будем! Будем!!! Если надо, я готова так всю жизнь простоять! Конечно, вслух я этого не сказала, итак наговорила более чем достаточно еще в прошлый раз, поэтому просто подняла голову и посмотрела в синие глаза. Он смотрел на меня просто и беззастенчиво, разглядывал мое лицо, и одному Богу известно, что там творилось в его голове.

Тут заскрежетали и посыпались мелкие камни. Мы с Владом обернулись одновременно – Яшка стоял у самого подножья скалы и смотрел на нас. Не знаю, заметил ли Влад, как сузились его глаза, как молнией промелькнула ненависть и ничем неприкрытая злоба, и она, совершенно точно, была мужская – скупая, но яростная, ничем не выдаваемая, кроме глаз и учащенного дыхания. По спине прошел холодок. Влад отпустил меня и махнул рукой, шагая навстречу ему. Боже мой, да он и правда ничего не замечает! Яшка же резко сменил выражение лица, как только увидел приближающегося к нему Влада, и от этого мне стало совсем нехорошо. Оно может быть опасным, а если учесть, что единственный из нас человек, который может дать ему отпор, ничего не подозревает, ситуация становиться патовой. Я побежала следом. Догоняя Влада я, как можно тише, спросила:

– Может нам не стоит никуда идти? Я серьезно. Никакой необходимости нет.

– Оказывается, есть, – сказал Влад бодро вышагивая навстречу четырехногому. – Мы утром разговаривали с Яшкой, и оно рассказало мне, что если мы хотим найти выход, нужно идти туда, где пусто.

– Что за белиберда?

– Я тоже сначала не понял. Но оно объяснило мне, что все то, что ты построила, мешает появиться чему-то новому. Если место занято, ничто другое там не появится. То есть, чтобы мы нашли отсюда выход, нужно идти туда, где твои ручонки еще не успели потрудиться.

– Я все еще не понимаю.

Влад остановился и повернулся ко мне:

– Когда тебя озарит понимание того, где тут выход, нужно, чтобы кроме песка ничего не было. Так понятно?

– Так можно вернуться назад. Там целые километры нетронутой пустыни.

– Сегодня утром, пока тебя не было, я залез на березу и посмотрел сверху. Горы, которые ты так щедро нагородила, замыкают лес кольцом, поэтому, – Влад весьма красноречиво изогнул бровь. – Куда бы мы ни пошли, мы все равно упираемся в горы. Так или иначе, нам придется перебираться через них. Какая разница, где мы пойдем, так не лучше ли идти вперед?

– Влад, Яшка сильно разозлился.

– Из-за чего?

– Не знаю, но когда увидел, как ты обнимаешь меня, он был вне себя от ярости.

Влад ухмыльнулся.

– Думаешь, оно ревнует?

– Не знаю я, что он делает, но сегодня он опасен. Давай отложим поход до завтра. Спешить нам точно некуда.

– А если есть куда?

– В смысле?

– Если в лесу появились светлячки, там запросто может появиться кто-то покрупнее. Тебе не кажется, что лес может стать обитаемым через сотни миллионов лет, а может и сегодня ночью. Мы ведь ничего не знаем об этом месте.

Мне хотелось сказать, что мы-то не знаем, зато Никто знает, но побоялась. Мне показалось, что сейчас не самое удачное время для того, чтобы рассказывать о новых знакомствах и неожиданных друзьях на стороне. Я лишь молча кусала губы и отводила глаза. Влад, глядя на мои муки, добавил масла в огонь, сказав то, отчего я бы очень громко засмеялась, если бы не была напугана предчувствием катастрофы.

– Не бойся, я с тобой.

Ну точно, мой господин, теперь-то все будет отлично. Вы так бесстрашны и сильны, что никому и в голову не придет вступать с Вами в схватку. Никому, кроме Никто, конечно, которому достаточно одного неаккуратного движения правой рукой, чтобы Яшке не к кому было ревновать. Но Влад моего внутреннего монолога не слышал. Он повернулся и бодро зашагал к нашему провожатому:

– Ну как там? Пройти можно?

Яшка добродушно кивнул, всем своим видом излучая самоотдачу и готовность, до последнего вздоха, защищать нас своим тщедушным телом. Мне стало совсем нехорошо, но вида я не подала, просто пошла на трясущихся ножках следом за моим отважным Графом, которого вело вперед четырехногое существо с периодическим расщеплением личности. Совершенно безопасное мероприятие, не сложнее, чем за хлебом сходить. Мы пошли вперед, наступая на камни, обходя огромные валуны, размером с легковую машину, пробираясь все дальше в расщелину между исполинскими горами, уходящими далеко в небо. Когда мы проходили мимо огромного выступа на высоте нескольких километров, сверху посыпались мелкие камни, словно кто-то потревожил их шагая по каменному обрыву. Я поняла голову и чуть не вскрикнула – на самом краю обрыва лежал Никто, лениво, словно обожравшийся кот, свесив правую руку и ногу с края. Он подмигнул мне, и его рот растянулся в самой своей очаровательной улыбке. Сердце мое остановилось, и я перестала дышать. Я бросила беглый взгляд на, идущих впереди, Влада и Яшку. Те шли, ничего не замечая и не видя. Даже Яшка, который до смерти его боится, и тот ничего не почувствовал. Я снова подняла голову – обрыв был пуст. Я смотрела во все глаза, но Никто там не было, словно он мне привиделся. Может и привиделся, да только кто разберет, где в этом месте правда, а где плод моего воображения. Тут все перепутано, и одно подменяется другим совершенно незаметно. Я укорила шаг, и вскоре обрыв скрылся из виду.

Огромное чудовище смотрело, как три крошечные фигурки шли сквозь каменный проход, не подозревая, что за ними смотрят. Не все, конечно. Лера увидела его, мельком, но потом сама же усомнилась в том, что видела. Не захотела верить собственным глазам, до смерти перепугалась, но не за себя. Откуда такая привязанность к хрупкому человеку? Столько нежности и покорности, и все ему одному. Обидно, конечно, но похоже, МояЛера, ему столько тебя не нужно. А мне нужно…

Чудовище улыбнулось, кинуло последний взгляд на людей внизу и, повернувшись спиной к обрыву, полезло вверх по отвесной скале, лишенной каких-либо уступов. Делало оно это так ловко и грациозно, словно горы были здесь всегда. Острые когти впивались в камень, врезаясь в крепкую породу. Огромное, тяжелое тело быстро перемещалось вдоль горного обрыва к самой вершине, где его скрыл мрак.

***

Когда мы с Владом поняли, что что-то идет не так, было уже поздно поворачивать назад. Шли мы в быстром темпе почти шесть часов кряду и успели покрыть огромное расстояние. Еще пару километров назад мне показалось, что дорога медленно, но неуклонно понимается. Градус подъёма ничтожный, но все же привел к тому, что через какое-то время я поняла – мы не проходим сквозь горы, мы взбираемся на одну из них. Я сказала об этом Владу, и он грустно кивнул. Он тоже это понял, но слишком поздно. Прошли мы уже так много, что поворачивать не было смысла. Кроме того, неизвестно, где будет следующий перевал, и уж точно нет никаких гарантий, что он не окажется подъемом, как и этот. Поэтому идем вперед.

– Посмотрим что там впереди. Будем решать проблему по мере поступления. Дай Бог, все закончится таким же плавным спуском.

Как бы ни так. Спуска там не было. Там вообще ничего не было. Мы вышли к огромному обрыву. Плоская широкая горная дорога резко срывалась вниз, словно отрубленная огромным тесаком. Мы оказались на каменном плато заканчивающимся пропастью, глубину которой угадать было просто невозможно – все внизу было затоплено густым белым туманом. Он начинался где-то в километре от обрыва и висел плотным густым молоком без разрывов и проплешин, не давая заглянуть сквозь него хоть одним глазочком. Он даже не двигался, словно был не из воды а из камня, и вообще не туман, а антиматерия, застывшая здесь со времен творения вселенной, и в неизменном виде покоился здесь до того момента, пока мы не пришли. Да и с нашим приходом вряд ли что-то изменилось.

– Я не помню, чтобы создавала туман на этой стороне, – сказала я Владу.

Он смотрел на расстилающееся перед нами молоко, вглядываясь в плотную стену.

– Теперь тебе и не надо его создавать.

– Тут ничего без меня не появляется, – возмутилась я тем праведным гневом с которым отстаивают мнение, что земля вертеться вокруг солнца.

– Лера, ты дубина.

– Сам такой.

– Ты создаешь замкнутую эко-систему, и теперь она начинает работать сама, без твоего участия. Это как с машиной – ты садишься за руль и просто поворачиваешь ключ. Ты же не бежишь открывать капот, чтобы провернуть маховик, не открываешь форсунки, не открываешь и закрываешь впускные и выпускные клапаны. Ты просто повернула ключ зажигания.

– Я сейчас ни слова не поняла.

– Ты просто запускаешь процесс, и если мотор исправен – все остальное произойдет без твоего участия. Так и здесь – ты создала лес, горы и пролила тонны воды. Все что осталось – ждать, что из этого произойдет. Ты запустила процесс и побочные эффекты от него лишь свидетельство того, что это место работает по тем же принципам, что и наш мир. Ну, по крайней мере, по схожим. Ты создаешь эко-систему – этот мир приспосабливается, рождая что-то свое в ответ на твои действия.

– Что нам теперь делать то?

– Откуда я знаю?

– Ну, вот с этого и надо было начать.

Мы замолчали.

Тут прибежал Яшка. Оказывается, пока мы рассуждали о превратностях путешествий в потусторонних мирах, он, не теряя времени даром, оглядел окрестности и нашел небольшой лаз слева от нас. Мы пошли вслед за ним. Перед нами открылась узкая тропа на одного человека – стройного, прекрасно владеющего собственным телом и с внушительным опытом скалолаза. Одним словом тропа шириной не больше полуметра, идущая вдоль отвесной стены с одного бока и пропастью с другого.

– Яшка, мы тут не пройдем, – сказал Влад озадаченно глядя на четырехногого.

Яшка со всей самоотверженностью бесстрашно шагнул на узкую тропу и скрылся за поворотом. Минут десять мы стояли в полной тишине, ожидая, что же будет дальше. А дальше Яшка снова вынырнул из-за поворота и счастливый приземлился рядом с Владом. Он, она или оно уже давно понял, что решения главным образом принимает Влад, а потому и общаться нужно с ним, а не со мной. Он махал руками и всем своим видом сулил нам Эльдорадо на том конце тропы. Влад молча смотрел на него, не произнося ни слова. Он думал, не сводя синих глаз с четырехногого существа. А меня не покидало чувство дежавю – точно так же оно, будучи женщиной, уговаривал меня ступить на кочку, которая ушла под воду, стоило мне коснуться ее. Влад, словно читая мои мысли, повернулся ко мне:

– Что думаешь?

– Тропа слишком узкая, – голос мой дрожал.

– Это я и без тебя вижу. Я о Яшке. – Влада ничуть не смутило, что существо, о котором мы говорим, стоит рядом с нами и все слышит. – Ты говорила, оно не в себе. Что скажешь? Мы можем ему доверять?

Яшка уставился на меня огромными разноцветными глазами, словно то, что услышал, совершенно его не обидело. Может и в самом деле не обидело. Я смотрела на него и никак не могла понять, что хочет услышать Влад? Все, что я знала, я сказала еще утром. Добавить мне нечего.

– Нам не надо туда идти, – сказала я. – Понимаю – бессмысленно, пройдя десяток километров, поворачивать обратно, но еще бессмысленней рисковать собственными жизнями ради переправы неизвестно куда. Что там, на той стороне? Есть ли там вообще что-нибудь?

Вот тут и произошло немыслимое.

Резко, словно так и задумывалось изначально, Яшка схватил Влад за рубашку и рванул на себя. Тяжелый и неподготовленный, Влад полетел прямиком через четырехногого, вылетая прямо в открытую пропасть. Повинуясь инстинкту, я схватилась за Влада еще до того, как его ноги оторвались от земли, чувствуя, как недюжинная сила и гравитация тащит нас в пропасть под нами. Я осознавала каждое мгновение, время растянулось для меня как в замедленной съемке – вот мы с Владом взмываем в воздух, вот пролетаем через Яшку, чьи глаза светятся ненавистью, и вот мы летим вниз. Тут что-то останавливает нас – Влад успевает ухватиться за края обрыва, и мы оба повисаем на его руках.

– Держись! – орет он, но тут мне команда не нужна – я вцепилась мертвой хваткой в его рубашку, а ногами обвила его ноги.

Внезапно Яшка, вопреки своему замыслу, срывается вниз и быстро, словно скалолаз, спускается ко мне. Именно ко мне. Очевидно, он не ожидал, что последую за Владом в кромешную пропасть. Он хватает меня за шкирку и с силищей, совершенно не предполагаемой в его тщедушном теле, тащит меня наверх. Он так ловко все это проделывает, что я не успеваю даже понять, что происходит, но упрямо тяну Влада за собой.

– Отпусти! – орет тот. – Отпусти! Поднимайся сама! Я вылезу! Отпускай!!!

Я послушно разжимаю руки, и в следующее мгновение оказываюсь на самом краю плато, где мертвой хваткой цепляюсь за руку Влада, и, что есть силы, тащу его наверх. Он карабкается мне навстречу, помогая себе ногами, крепко цепляясь пальцами за каменные выступы. Но тут его глаза расширяются и становятся размером с блюдце:

– Лера, сзади!!! – кричит он мне.

Я поворачиваюсь в том момент, когда Яшка, с искривлённым от ненависти лицом заносит камень над головой, целясь… нет, не в меня, это видно по траектории замаха, он целился во Влада. Прямо ему в лоб. Камень, огромный, тяжелый, и как уже выяснилось, Яшка не такой щуплый, как мы думали. И тут я заорала так отчаянно, как могла, надрывая горло:

– НИКТО!!!

Время замерло. Застыло, словно стекло. Яшка заледенел в замахе. В его руках красовался огромный камень, а лицо пылало такой злобой, что страшно было смотреть. Я обернулась и увидела Влада, лицо которого исказил страх и гнев – он тоже замер, словно замурованный в остановившееся время. Абсолютно все стало неподвижным и мертвым – ни ветра, ни звука, ни шороха, и даже тонкие волоски на голове Влада замерли в одном положении, не в силах сдвинуться с места. Время остановилось. Среди гробовой тишины только я оставалась в сознании. Я и…

– Здравствуй, МояЛера, – пророкотал Никто. Он сидел на краю обрыва в двух шагах от нас, свесив огромные, длинные ноги вниз. Он посмотрел на застывшую картину, и на его лице расцвела зубастая улыбка от уха до уха. – У вас тут так весело, я даже немножечко завидую, – сказал он и рассмеялся. Смех его, низкий, гулкий, прокатился по горам, отражаясь от камня, разлетаясь эхом в разные стороны, многократно приумножаясь и искажаясь.

– Помоги, – тихо прошептала я, чувствуя, как слезы катятся по моим щекам горячими полосами.

Никто посмотрел мне в глаза, и улыбка сползла с его лица.

– И зачем я буду это делать? – голос его был холодным и равнодушным. Его красные глаза буравили меня насквозь, проникая в мою голову, читая все, что там сейчас было.

– Затем, что я тебя прошу.

Чудовище засмеялось еще громче и смех его, искренний и неподдельный прошелся холодом по моей спине.

– А с чего ты решила, что твоя просьба что-то значит для меня?

Никто смотрел на меня красным огнем своих глаз, и тут я почувствовала, что он пробирается куда-то столь глубоко, где не бывало даже мое подсознание. Там только пустота. Моя собственная, личная пустота и инстинкты. Природные коды, заложенные эволюцией, программы, которые составляли меня на уровне углеродных соединений. Они были для него не сложнее азбуки. Он читал меня на генном уровне, и это не составляло для него никаких проблем. Он читал мою ДНК, видя всю мою родословную до сотого колена, читал мое прошлое, мое будущее, мое настоящее… И тут я понимаю, что не все так просто и лаконично. Никто нуждается во мне, если это слово вообще уместно, но на вполне определенных условиях – до тех пор, пока я, так или иначе, приношу ему пользу, оно в восторге и готово бережно охранять меня, в том числе и от себя самого. Но как только происходит что-то, что ставит под угрозу лишь мое здоровье, а не жизнь, комфорт или, как, например, сейчас жизнь близких мне людей, оно совершенно равнодушно. То есть получалось так, что я нужна ему живой, но совсем не обязательно здоровой и уж тем более счастливой. Как корова в загоне, как морская свинка в клетке. И внезапно это вселило в меня дикий ужас, который обернулся гневом и отчаяньем.

– Мне, в общем-то, все равно, что значат для тебя мои слова, но я тебе обещаю – упадет вниз Влад, я полечу следом за ним. А тут уж сам решай, важно для тебя это или нет, – сказала я и почувствовала, что сказанное мною истинная правда – в это секунду в эту минуту, совершенно без сожаления сделаю то, что сказала, и гори оно все огнем.

Чудовище больше не смеялось. Оно смотрело мне в глаза и читало меня. Мне оставалось только ждать. Ждать, во что выльются мотивы его поведения. Осталось выяснить, насколько важно ему мое присутствие здесь.

Оказалось, слишком важно, чтобы тянуть время.

Огромное чудовище поднялось на ноги, седлало ровно шаг и склонилось над обрывом, где борясь за собственную шкуру, висел самый любимый мной человек. Оно схватило его за шкирку и вытянуло наверх, поставив замороженное тело на твердую землю. Влад тут же обмяк и упал на каменную плиту. Он повернулся к Яшке, вытащил из его рук камень, зашвырнув его куда-то в туман. Все происходило так быстро, что успевала лишь следить глазами за тем, что он делает. Тут он повернулся ко мне и резко, больно схватил меня за шею рукой, что была в тонкой белой перчатке. Он поднял мое тело над землёй, словно оно ничего не весило, и поднес к своему лицу так близко, что я чувствовала его тяжелое дыхание, обжигающее мою кожу горячим воздухом, словно открытое пламя. Огромная пятерня сомкнулась на моей шее, сдавливая ее, перекрывая поток воздуха и крови. Мир стал тускнеть.

– Знай свое место, – тихо пророкотал мне Никто, сверля меня красными глазами. – Моя зависимость имеет свои пределы, а твоя необходимость исчисляется только ее величиной. Все, что ты есть – лишь сумма всего, что мне от тебя нужно, но наступит время и я смогу обойтись без тебя.

– Значит, еще не наступило, – прохрипела я.

– Временно… – почти ласково прошептало чудовище, раскрывая рот в широкой улыбке, и свет вокруг меня померк.

***

Я пришла в себя от того, что холодный камень проморозил меня до костей. Я открыла глаза и поняла, что лежу на том самом плато, где неизвестно сколько времени, назад мы с Владом чуть не отправились на тот свет. Я посмотрела на пропасть рядом с нами и увидела, как липкий густой туман ползет наверх, протягивая нам свои отростки-щупальца. Я резко села отыскивая глазами Влада, но его нигде не было видно. Зато Яшка сидел скованный по рукам и ногам той самой прозрачной породой, в которой некогда был захоронен целиком – огромные прозрачные валуны скрывали его руки и связанные вместе все четыре ноги. Оно подняло на меня взгляд разноцветных глаз и впилось в меня испуганным взглядом. Я увидела, как он мелко дрожит. Ага, значит Никто и все, что произошло над обрывом, мне все-таки не приснилось. Я обернулась. Влада нигде не было. Я заволновалась:

– Влад, – еле слышно позвала я, и с удивлением поняла, что мне больно говорить. Ответа не последовало. – Влад, – попыталась крикнуть громче и услышала лишь надсадный хрип. Мое сердце зашлось. Больше всего на свете я боялась найти его где-нибудь ниже по дороге, растерзанным надвое, или не найти вовсе. – Влад! – захрипела я так громко как могла.

– Не кричи, – раздалось из глубины скал. Влад медленно поднимался по дороге, по которой мы пришли сюда. – Я нашел нам место для ночлега.

– Я чуть Богу душу не отдала!

– Я тоже, и вот ведь какая забавная штука, – он подошел ко мне, протянул руку и помог подняться, глядя на меня тем самым взглядом, который предполагает долгий и обстоятельный разговор в очень недалеком будущем. – Когда я уже думал , что вот-вот получу камнем в лоб и полечу в неизвестность, остывая по дороге вниз, я оказываюсь на твердой земле, цел и невредим, в полной безопасности, Яшка оказывается скованным по рукам и ногам, а ты валяешься без сознания на краю пропасти, – он выразительно посмотрел на меня и добавил. – Ничего не хочешь мне рассказать?

– А при чем тут я? – сказала я и скривилась от того, как хрипло звучит собственный голос. Глаза Влада вспыхнули негодованием, и он с сарказмом спросил.

– Больно говорить после того, как тебя душили?

– Откуда ты…

– Нужно быть идиотом, чтобы не заметить огромный синяк во всю твою шею и мелодичный тон твоего голоса, – резко сказал он. – А еще, как раз перед тем, как все волшебным образом наладилось в считанные доли секунды, я слышал, как ты позвала Никто.