Моялера

Мы поднялись по лестнице и, странным образом, очутились в коридоре, в той же стилистке, что и оба холла до этого. Стало ясно, что весь замок выполнен в едином порыве, но теперь стало понятно еще и то , почему окна разные и находятся на разных уровнях – пол коридора, широкий и теперь уже не блестящий, а матовый, словно шершавый, плавал вверх – вниз, как застывшая морская волна, и получалось, что двери, располагавшиеся по бокам, были то ниже, то выше, то ближе, то дальше. Удивительно, до чего мне понравилось это. Это ведь так интересно, когда комнаты, словно дыры в сыре, разные и совершенно не похожие одна на другую.

– Ирма, а чья это идея?

– С заклинанием влюбленности?

– Да нет, же. С комнатами. Они же все на разный лад.

– А… Это Граф, конечно.

– Конечно… – пробубнила я. – Почему – конечно? Думаешь, тебе не могло прийти такое в голову?

– Мне – нет. А тебе?

Я собралась было что-то ответить , но ничего не нашлось, поэтому я просто хмыкнула под себе под нос. Мы шли вперед, и я все больше увлекалась архитектурой замка. В коридорах не было лестниц, а все подъемы и спуски плавно перетекали в следующие этажи, раздваиваясь на развилках и пропадая за поворотами. Это было похоже на каменный улей, где все самой собой перетекает в нужное русло, образовывая причудливый узор, где я, надо признаться, уже порядком заблудилась.

Наконец, мы пришли в комнату, которая предназначалась мне. Дверь открылась, и моему взору предстала небольшая, но уютная комната, с большим окном от пола до потолка. Больше не было портьер и драпировок, не было нелепых нагромождений мебели и излишеств. Все было просто, лаконично и красиво. Кровать была огромной, как ипподром, и у меня возник вопрос, как в такой маленькой комнате еще осталось место для шкафа из черного дерева, небольшого столика напротив окна и зеркала. Странно, но тесно не было. Места было предостаточно, чтобы без стеснения передвигаться здесь. В одной из стен была небольшая дверь из того дерева, что, шкаф и стол. Там была ванная. В комнате – грубо отесанные стены из серого камня, подсвеченные тем же холодным голубым светом, контрастировали не с белым мрамором, а с тканью темно-синих штор, спрятавшихся по бокам от огромного окна и постельным бельем из какого-то матового, но очень нежного материала того же цвета. Что это за материя, я не знала, но на ощупь она была, как теплое облако.

– Иди в ванную и приводи себя в порядок. Я зайду за тобой, и мы пойдем ужинать.

Сказав это, Ирма оставила меня одну, видимо торопясь смыть с себя следы неудачного приземления. В полной тишине я, наконец, смогла закрыть глаза и попытаться осознать произошедшее. Я снова здесь. Я снова в сказочном мире. Здесь все иначе, здесь другой воздух, здесь другое давление, здесь другие материи и по-другому течет время. Здесь волшебство чувствуется кожей, здесь каждое мгновение словно посеребрено сладостью, и предвкушение чего-то совершенно необыкновенного каждую минуту, каждую секунду, здесь – совершенно обычное дело. Я позволила этой вселенной обнять меня и успокоить каждый кусочек моего тела, смывая тоску, снимая напряжение. Легкие сделали глубокий вдох, и стало так легко, словно до этого я вовсе не дышала. Стало так хорошо, так знакомо, так нежно и приятно. Я дома. Господи, я дома. И пусть я не могу толком радоваться этой, такой нужной мне, перемене, и пусть счастье мое было куцее, оборванное и онемевшее, все же это была не совсем та пустота, которая жила во мне все эти два года. Черная дыра в груди никуда не делась, но замедлила свой ход, сбавила обороты, давая мне надежду на то, что, может, я еще научусь снова чувствовать, как нормальный человек. В окне чернели горы, и звезды светили так ярко, словно нарисованные. Спасибо тебе Ирма. Снова, как всегда, ты оказалась права. Снова тебе лучше знать, что мне нужно. Опять ты умудрилась все сделать как надо, не дожидаясь, пока мы все сообразим, что нужно делать.

Я прошла в ванную и ахнула. Здесь все было из черного мрамора, с яркими серебряными прожилками, расходящимися в причудливых узорах, как вены по отполированному камню. Это выглядело шикарно. Камень местами блестел, словно внутри было какая-то слюда, и это придавало поистине царский вид, подчеркивая тот факт, что кроме ванной, туалета и раковины с огромным зеркалом больше не было ничего. Темно-синий халат висел рядом с того же цвета полотенцем, буквально упрашивая раздеться и залезть в большую круглую ванную. Я не стала сопротивляться. Скинула грязную одежду и, ступив на пол голыми ногами, почувствовала тепло, идущее от него. Весь пол был теплым, словно грелся изнутри. Мурашки пробежали по коже, и я улыбнулась приятным ощущениям, разлившимся по всему телу.

Помывшись, я вышла из ванной в настроении заметно лучшем, чем было до, и даже захотела есть. В шкафу для меня было приготовлено два комплекта одежды, и тут уж не трудно было догадаться, что авторы у них были разные. Длинное платье в пол из темно-бордового материала с вырезом «душа нараспашку» буквально кричало о том, что Ирма не оставляла попыток сделать-таки из меня рафинированную женщину, чего бы ей это ни стоило. Приталенные брюки из мягкого, темного материала и тонкий голубой свитер из шерсти с вырезом лодочкой, простой и безукоризненный, был сдержанно-нежен и строг, всячески скрывая свою заботу под лаконичными линиями и отсутствием украшений. Прикосновение Влада читалось так же отчетливо, как подчерк Ирмы. Комплект сел идеально и, что уж говорить, Влад умет одеваться строго, но изысканно.

– Я так и знала, что ты выберешь костюм мальчика-подростка. – сказала Ирма, стоя в дверях, наблюдая за тем, как я довольно рассматриваю себя в зеркале.

– Знаешь, я впервые за два года нравлюсь себе в зеркале, – сказал я, глядя на нее.

Она придирчиво окинула меня взглядом еще раз, словно понадеялась, что упустила что-то важное, но не найдя ничего, что порадовало бы ее глаз, пожала плечами и улыбнулась:

– Пусть будет так, как тебе хорошо, родная.

Мы шли коридорами, и я, скорее интуитивно, понимала, что мы двигаемся к центру и вверх.

– Мы в столовую?

– Да. В малую. Она прямо под большой гостевой комнатой.

– А почему не на кухню?

– Мне хочется похвастаться.

– Я думала, ты хочешь накормить меня.

– Одно другому не мешает, знаешь ли.

Малая столовая была малой лишь на словах, а потому я боялась даже представить, что собой являет большая столовая. Комната размером со школьный спортзал, была в том же стиле, что и все остальное здание. Здесь грубый камень стен оттенял большущий стол из белого мрамора, столешница которого, тяжелая, массивная, резная, покоилась на резных ногах из прозрачной породы, толстых и прочных. Здесь – большие окна и тяжелые шторы от пола до потолка, которые сейчас были открыты, а потому вид на горы и звезды открывался просто потрясающий.

Когда мы пришли, стол уже был накрыт на двоих. Как только мы сели за стол, смеясь и безостановочно болтая, открылась дверь. В проеме показался Косой. Совершенно неожиданно для себя, я подскочила и, подбежав к нему, обняла его, крепко сжимая его неказистое, но такое родное тело, в своих руках. Почему именно он казался сейчас таким нужным мне, я сама не понимала, но тихий, теплый смех, прокатившийся по моему плечу, заставил меня улыбнуться в ответ. Я оторвалась от него и посмотрела в лицо, которое улыбалось мне застенчивой, но такой приятной улыбкой.

– Здравствуй, – сказал он.

– Я так рада видеть тебя… – сказал я и почему-то заплакала.

***

Пока мы ели, Косой, не торопясь, потягивал чай, кружка за кружкой. На пару с Ирмой он рассказывал мне, как строился новый замок. Это был долгий, трудоемкий процесс, в течение которого было столько ссор, примирений, разногласий, творческих кризисов и внезапных озарений, что, казалось, мы строим невозможное.

– Мы даже успели сыграть две свадьбы, – сказала Ирма, улыбаясь и запихивая в рот пятый или пятнадцатый кекс.

Оказалось, где-то через три два месяца после того, как я бессовестно сбежала, а Влад решил навсегда остаться здесь, вернулся Косой. Он так обрадовался возвращению Графа, что первые несколько секунд просто молча смотрел на Влада, не в силах сказать ни слова, но потом этот молчаливый, угрюмый, нескладный человек обнял его, как брата. Он еще долго не мог поверить своим глазам. А потом он рассказал, где был, что видел и чего им, собственно, ждать. Он был уверен, что помощь придет, но отчетливо дал понять, что далеко не все смогут прийти на помощь. У кого-то сейчас откровенная война, кто-то пострадал от наводнения или засухи, кому-то пришлось восстанавливать целый поселок после оползня. Волшебный мир лихорадит, и никто не может объяснить толком, что происходит. В общем, они ждали помощь, но не сильно-то на нее рассчитывали. И как оказалось, напрасно. Спустя неделю, к убежищу пришли первые десять человек. Днем позже – еще двенадцать, а уже через две недели в их распоряжении было уже пятьдесят человек, и с каждым днем их число росло. Все, абсолютно все, кому когда-то помог Влад, возвращались не для того, чтобы отплатить той же монетой, а для того, чтобы помочь другу в тяжелые для него времена. Старейшины деревень, для которых Влад стал не просто другом, но и покровителем, отправляли десятки здоровых, крепких мужчин в помощь, а потом и сами приезжали следом, дабы лично приложить руку к столь значимому событию. Никто не остался в стороне, никто не забыл и не сделал вид, что забыл. Все, кто были в ночь бала в старом замке, вернулись, чтобы строить новый.

– Это было незабываемо, – восторженно пищала Ирма. – Было столько народу, что казалось, земля не выдержит столько ног на своей спине.

Всем миром они начали строительство того, что Влад набросал в качестве эскиза. Многое пришлось додумывать и переделывать, но, в общем и целом, замок стал именно таким, каким задумал его Влад. Все закрутилось и понеслось с головокружительной скоростью. Народ был так одержим идеей построить идеальный замок, что это стало своего рода соревнованием. Каждый старался изо всех сил, каждый прилагал столько усилий, сколько было в его распоряжении. Люди, как муравьи, от рассвета до заката бурили ходы, ставили укрепления, измеряли, считали, снова измеряли, переделывали и заново бурили. Всем нашлось занятие, никто не остался без дела, и каждый смог показать, на что он способен. Здесь были плотники , каменщики, столяры, швеи, художники, скульпторы, врачи, архитекторы и просто люди, у которых руки растут, откуда надобно.

– Знаешь, это была целая эпоха, – сказал Косой, глядя на то, как в Ирму, словно в бездонную пропасть, одна за другой уходят конфеты. – Тут были люди из таких далеких деревень, что в обычных условиях им бы никогда не пришлось встретиться, но тогда…

Люди знакомились, и общее дело так сплотило многих, что, расставаясь, взрослые мужчины и женщины рыдали, как дети. Кто-то так и вовсе не смог расстаться и уехал за любимыми в чужие края. Здесь свадеб, и правда, было только две, но после того, как люди разъехались, оказалось, что свадебные фейерверки заискрились по всей магической стране. Люди, единожды встретившись, возвращались за любимыми на другой конец вселенной, чтобы больше никогда не расставаться. Это восхитительно и сделало возможным совершенно невероятное – встретить родную душу за сотни тысяч километров от дома. Еще очень долго отзвуки от этой стройки искрились на разных концах нашего мира.

Я слушала это с раскрытым ртом и, клянусь, перед моими глазами мелькали картины, живые и реалистичные, словно и я смотрю удивительный фильм. Я так ярко представила себе гомон и смех нескольких тысяч голосов. Представила, как по вечерам они, уставшие, но счастливые, собирались вместе, чтобы вкусно поесть и не менее вкусно поговорить. Я слышала их речи, тихие и громкие, громогласные и скромные, слышала смех, накатывающий волнами и разбегающийся по окрестностям, как круги по воде, и мне стало так тепло рядом с ними, словно я сидела плечом к плечу с каждым из них, и все они были рады мне, как родной.

А что делала я в этот момент? Я считала овец, лежа в постели. Господи, как же много я упустила…

И вот замок готов. Он прекрасен и величественен. Он неуязвим, словно крепость, и в него вложено столько души, что она исходит от стен, как тепло, и делает это место таким… особенным.

Еще долго Ирма и Косой наперебой рассказывали о каких-то тонкостях и необычных решениях, которые пришли в головы людям во время работы. Я слушала и никак не могла наслушаться, а Ирма и Косой никак не могли наговориться, и за все это время я ни разу не вспомнила о том, что хозяин замка так и не пришел поздороваться со мной.

Глава 3. Призрак недосягаемого

Ночью я проснулась от ощущения чужого взгляда на моей коже. Оно было слабым, еле ощутимым, но все же чей-то взгляд скользил по мне, неторопливо и задумчиво. Я открыла глаза и увидела, что на краю моей кровати кто-то сидит. Я разглядывала фигуру, которая темнела на фоне окна. Во мраке ночи контуры смазывались, становясь расплывчатыми, но все же образ был таким знакомым, что легко угадывался, несмотря на то, что я толком не успела проснуться:

– Мог бы и до утра подождать, – тихо пробормотала я.

– Почему я должен ждать? Мне захотелось увидеть тебя сейчас.

– Из уважения к чужой личной жизни или из правил приличия.

– Ты же знаешь, что здесь и правила приличия, и твоя жизнь трактуются мною так, как мне хочется, – он лениво вздохнул. – А потому здесь я решаю, что прилично, а что – нет. И где кончается твоя личная жизнь, а где начинается моя, тоже решать мне.

Внутри неприятно зашевелилось предчувствие .

– Довольно грубо, – пролепетала я.

Было видно, как он отвел глаза, осматривая свои руки, а затем снова повернул голову ко мне:

– Ты всегда называешь правду грубостью. А между тем, я всего лишь называю вещи своими именами.

Я приподнялась на локтях, пытаясь рассмотреть темный силуэт, силясь найти там то, что объяснит мне, почему с каждой секундой мне все сильнее становится не по себе.

– Влад, что происходит?

Он молчал, словно подбирал слова, хотя, судя по тону разговора, он не особо озадачивался мягкостью звучания того, что вырывается из его рта. Он забрался с ногами на кровать и, встав на четвереньки, медленно подполз ко мне, усаживаясь напротив. Я почувствовала, как сердце зашлось, услышала собственный прерывистый выдох в оглушающей тишине:

– Что тебе нужно? – сказала я коротко и резко.

– Как обычно, – голос его был тихим и спокойным, и в нем, в отличие от моего, звучала лишь расслабленность с легким холодным послевкусием. – Мне нужна ты. Как и раньше. Как и всегда, впрочем.

Никогда раньше Влад не говорил мне это ТАК. Если уж дело доходило до нежностей, то, как правило, они всегда звучали сквозь поток брани, искренней и горячей. Но никогда так холодно, флегматично и обосновано, потому что и сам Влад никогда не был холодным, флегматичным и логически обоснованным СО МНОЙ. Его ледяное самообладание со мной не работало, а тут, оно было не просто искренним, оно было до дрожи реалистичным.

– Я тебя не понимаю.

– Да и не нужно. Нужно просто держать обещания, которые даешь, только и всего. Мелочь, казалось бы, но какая важная…

Он поднял руку, и на фоне окна, в котором невероятно густой россыпью светились звезды, я увидела, как он перебирает пальцами в воздухе, словно проверяя их подвижность. Такой знакомый, такой узнаваемый жест. Я резко вдохнула и попятилась назад, отталкиваясь ногами. В ответ Влад резко подался вперед, сокращая расстояние до минимума, и тихо прорычал:

– Ты обещала, что останешься со мной. Ты сказала, что останешься со мной навсегда… – пророкотал низкий голос, и на последних буквах явственно прозвучало утробное клокотание.

– Не может быть…

– Может, МояЛера… – сказала тень и стала расти, закрывая собой все, что было в поле моего зрения, огромной спиной. А в следующее мгновение длинная рука вынырнула из тьмы, вцепилась в мое горло, сжимая его, впиваясь острыми когтями в кожу, которая затрещала рвущейся тканью под его пальцами. Я сдавленно вскрикнула и попыталась вырваться, но чудовище притянуло меня к себе так легко, словно я ничего не вешу. Его хриплое, горячее дыхание, прокатилось по моему плечу, прежде чем острая боль сотен тонких зубов вонзилась в мое тело, заставив меня захлебнуться собственной болью и застрявшим в горле криком.

Я открыла глаза, хватая ртом воздух, сжимая в руках одеяло, отчаянно колотя ногами по кровати. Я не кричала. Да и закричи я, никто не услышит. Сумасшедшими глазами и я искала какие-нибудь ориентиры – образы, звуки, формы, цвета, запахи. Что угодно, что доказывало бы, что все, что сейчас случилось – всего лишь сон. Невинная забава моего бессознательного. Нигде поблизости не было видно ни Влада, ни Никто, ни кого бы то ни было вообще. Я была совершенно одна – лучшего ориентира и придумать сложно. Полная тишина, которая всегда немного напрягала, сейчас казалась манной небесной. Особенно, если ты только что вообразил себя в лапах огромного чудовища.

Я села. Всего лишь сон. Но нет, не всего лишь. Теперь я знаю. Я точно знаю, что он жив. Просто чувствую это так же ясно, как одеяло в своих руках, только совсем другим сенсором, совершенно другими локаторами моей души, которые навострились чувствовать то, о чем не принято говорить вслух. Он жив.

***

Утро выдалось солнечным и безоблачным. Я проснулась, когда солнце было почти в зените, а значит, в замке все уже давным-давно проснулись и успели переделать полторы сотни разных дел. И только я валяюсь в кровати, словно боярыня на выданье. Я села, скинула с себя одеяло и опустила ноги на теплый каменный пол. Удивительно приятное ощущение. Я прошла в ванную. Там, посмотрев на себя в зеркало, я в первую очередь бросила взгляд на шею в поисках синяков или царапин. Но нет, все было нормально. Приведя себя в порядок, я оделась, обулась и вышла в коридор, где огромный незнакомый дом раскинулся передо мной бесчисленным калейдоскопом всевозможных вариантов заблудиться. Я беспомощно развела руками и оглянулась вокруг. Ну и куда мне идти? В общем-то, пожалуй, все равно, в каком крыле и на каком этаже кричать «Помогите», так что я двинулась направо.

Коридор причудливо петлял, и так же, как и раньше, я шла наугад, только теперь развилки уходили не только направо и налево, но также вверх и вниз. Черт знает, кто строил эти казематы! Как можно обойтись здесь без карты? Как здесь вообще можно ориентироваться даже с картой на руках? И проводником. И навигатором. Что за мания гигантизма у этого человека, и зачем ему несколько сотен комнат для тридцати, максимум – пятидесяти людей? Я уже начала ощутимо чувствовать голод, когда до меня долетел запах готовящейся еды. Лучшего ориентира и придумать сложно. Ноги сами пошли быстрее, а нос повел остальное тело на запах чего-то вкусного. И вот еще один поворот, за которым открылась святая святых самого влиятельного человека в этом мире. Кухня.

– Ирма… – прошипела я, переступая порог огромной комнаты, в которой было много света, цвета и свободного пространства.

Самой Ирмы нигде не было видно, но судя по стоящей на плите кастрюле, которая мелодично кипела на медленном огне и совершенно невообразимо пахла чем-то очень вкусным, сама ведьма была где-то поблизости. Я сделала еще пару шагов и огляделась. Кухня представляла собой нечто странное – смешение технологий мира реального и волшебства мира здешнего. Полированные гладкие поверхности, столешницы из мрамора и куча шкафов, таинственно прячущих за своими дверцами великое множество кухонных тайн. Всё выглядело, как современная, дорогая, напичканная всевозможными излишествами кухня. Я улыбнулась и покачала головой – Влад не побрезговал притащить в сказочный мир всевозможную современную технику на разные случаи жизни. Здесь были кухонные комбайны, миксеры, тостеры, блестящая варочная поверхность и духовка с тремя сотнями разных режимов, стальные ножи, соковыжималки и еще куча всего, что лично я видела впервые в жизни. Любая опытная хозяйка пришла бы в состояние блаженного онемения при виде такой роскоши. Но и тут почерк Ирмы легко угадывался. Среди всего великолепия лаконичности формы и стиля то и дело проглядывали старые полотенца и деревянные ложки , потемневшие от времени и опыта, странные приспособления, смысл которых мне был совершенно не ясен, но их погнутость и истертость говорили о том, что пользуются ими часто и с любовью, и наконец, кастрюля, стоявшая на плите – та самая, которую я видела еще на старой кухне Ирмы. Тут современность соседствовала со сказкой в гармонии и единстве.

– Ирма…! – чуть громче сказала я. – Ты здесь?

– Проснулась, моя рыбка, – прозвучало у меня за спиной, отчего я подпрыгнула и обернулась. Ирма улыбалась, глядя на меня, и загадочно сверкала черными глазами:

– Как спалось?

– Не так, чтобы очень. Почему не разбудила меня?

– Зачем?

– Затем, чтобы я не чувствовала себя нахлебницей. Могла бы дать мне партийное задание.

– Какое задание? – Ирма непонимающе изогнула бровь, и я поняла, что слово «партия» тут наверняка применимо только в смысле шахмат.

– Ну, важное что-нибудь.

– А… Ну так все важные дела мы и без тебя сделали.

– Я догадалось. Я о том и толкую. Вы с семи утра на ногах, а я…

– С пяти, зайчик мой.

– Тем более! Не хочу быть пиявкой. Хочу делать что-то полезное.

– Ну так ты уже сделала.

Я удивленно посмотрела на нее:

– И что же я сделала?

– Ты разозлила Графа, – сказала Ирма и захохотала от души.

– Отлично… – недовольно пробубнила я. – И что же я сделала не так на этот раз?

– Ну… – сказала она, посмеявшись. – На самом деле мы, не ты – мы разозлили. Мы вдвоем. Я привела тебя сюда, а ты посмела прийти. Пойдем, я накормлю тебя.

Она усадила меня за стол, а сама встала у плиты. Кухня, молчаливая и сонная, ожила, закипела под ее руками и вот уже передо мной организовались две пышные булочки и кофе.

– Не понимаю, – сказала я, откусывая внушительный кусок булки. – Он же сам приходил за мной? Сам просил, чтобы я вернулась. Чего он злится-то?

– Ты уязвила его эго. Зацепила, так сказать, самое нежное, – руки Ирмы летали по полкам и шкафам, выставляя на стол все новые и новые вкусности. – Когда он вернулся, так и не сумев уговорить тебя, единственное, что он сказал – мы обойдемся без тебя. Будем спасаться сами. Так он сказал. И вчера ночью, когда он вернулся домой, он сразу же понял, что ты здесь. Ох, и устроил же он мне! – сказала Ирма и, то ли завизжала, то ли засмеялась, я так и не поняла, но было ясно, что она в восторге.

– Чему ты радуешься? Ничего хорошего я тут не вижу.

– Потому, что ты еще глупая, маленькая девчонка.

– Мне уже двадцать четыре, между делом.

– Двадцать три пока еще. Кроме того, это всего лишь цифры, да и то не особо великие, я тебе скажу. Хочешь знать, что меня так обрадовало?

Я кивнула.

– За последние два года он впервые проснулся! Слышала бы ты, как он ругался! Хоть святых выноси. Думала, огреет меня ботинком, – и снова странный звук, похожий на повизгивание и похрюкивание одновременно.

Мне стало не по себе, булочка, что до этого момента была такой восхитительной, потеряла всякий вкус. Внутри все похолодело, а Ирма продолжала болтать, сверкая глазами, будто все это совершенно в порядке вещей:

– Знаешь, как надоело его смиренное молчание? Ни с кем не разговаривает, кроме меня и Косого, и то строго по делу. И ведь не обижается, не злится, а просто не живет. Ест, работает, спит, правда, плохо, но все же, положенную норму. Смотрит на тебя, а в глазах ничего нет. Кушает, только если я напомню, спит, только когда его за шкирку в постель тащат. Работает так отчаянно, словно это может что-то изменить, будто стоит на секунду остановиться – и все рухнет к чертям собачьим. Хватается за все подряд, как одержимый. Пилит, стругает, красит, пишет что-то. А потом – к себе наверх. Знаешь, у него рядом с кабинетом лаборатория, и он ночами пропадает там. Что уж там сочиняет, не знаю, но если вовремя его не вытащить, может трое суток просидеть и не заметить. Но вчера… – рот Ирмы снова растянулся в шикарной улыбке. – Ох, мой зайчик, это было великолепно, так прекрасно! Жаль, что ты этого не видела…

– Мне вот вообще не жаль.

– Напрасно. Ожил! Заискрился! Я насмотреться не могла! Стою, улыбаюсь, а он пуще прежнего кричит. Чего, говорит, улыбаешься? Ну и объяснила. Он замолчал и вроде бы сказать что-то хотел, но гордость не позволила. Обиделся и ушел. Как маленький, честное слово. Да и ладно. Пообижается и перестанет, верно же?

– Ну кто знает… – задумчиво протянула я.

– Я знаю. Ладно, этого на словах не объяснишь, это увидеть нужно.

– Не хочу я ничего видеть. Аж аппетит пропал…

– Ну все равно придется. Вы же в одном доме живете. Куда вы друг от друга денетесь?

Мне мгновенно пришла в голову мысль, что уж в таком-то доме можно и потеряться. Бесконечно долго ходить разными коридорами, жить в разных комнатах и ни разу не встретиться за целый год, не говоря уже о нескольких днях или неделях.

– Чего задумала, моя хорошая? – спросила Ирма, пристально глядя на меня.

Я подняла на нее глаза ягненка и пожала плечами, но Ирму не обманешь. Она каким-то шестым чувством чует вранье, как ищейка, но самое главное, она улавливает смысл этого вранья, безошибочно угадывая ход твоих мыслей:

– Ты, моя сладкая, собралась поиграть в прятки?

– Возможно…

– Ну это глупо. Глупо и совершено бессмысленно, ведь Граф тебя звал сюда не только ради личных интересов. Нам тут, знаешь ли, не до шуток. Тут такое…

– Я знаю, знаю… Влад рассказал мне. А еще я знаю, что для того, чтобы разобраться во всем, что происходит, мне нужна Великая, а не Влад. Это же она сказала, что мне позарез нужно здесь быть?

Ирма пристально смотрела на меня, а потом вздохнула и заговорила с той теплотой в голосе, как говорят родители с трудным, горячо любимым ребенком в период его бурного противостояния всему миру:

– Лера, я не понимаю, что происходит между вами, но я вижу, что каждый Божий день вы теряете драгоценные минуты. Они утекают сквозь ваши пальцы, и их уже не вернуть, а вы, как два болвана, смотрите на них, и вам кажется, что вселенная всегда будет милостива к вам, что терпение ее безгранично, не понимая, что она и так подарила вам величайшее счастье. Вы похожи на двух туземцев, которые умерли от голода, держа в руках буханку хлеба, но так и не сумев договориться, кто будет первый кусать. Не отворачивайтесь от ее дара, а иначе она отдаст его кому-то другому.

– Ну так может, и стоит отдать его тому, кому он нужнее? – спросила я Ирму.

Она лишь покачала головой, грустно посмотрела на меня и молча принялась за готовку. Я почувствовала тот же укол совести, что и вчера. Понимаю, ей тяжело смотреть на нас, но ведь не сплету же я любовь из безразличия, только чтобы порадовать мою любимую ведьму? Не смогу, даже если захочу.

– Ирма, а когда я смогу посмотреть на кристаллы?

– Да, когда захочешь, зайчик. Попроси Графа, – она повернулась и многозначительно посмотрела на меня. – И он тебя отведет.

– А что, кроме Влада никто не знает, где они?

– Да кристаллы – то повсюду, но ВАМ нужно поговорить.

– Ладно… – протянула я. – А где Косой?

Ирма обреченно выдохнула и помотала головой.

– Ты – балда! И я понятия не имею, где он.

Я поднялась, обошла стойку и, подойдя к ведьме, крепко ее обняла.

– Спасибо тебе, Ирма.

Он посмотрела на меня своими черными глазами и улыбнулась:

– Кстати, даже если я захочу увидеть Влада, я не смогу этого сделать. Я в этих лабиринтах до самой старости туалет искать буду, не говоря уже о ком-то, кто может передвигаться.

– О, тут все просто. Граф сделал заклинание, которое выводит тебя в то место или к тому человеку, которые тебе нужны. Подумай о том, что тебе нужно, и замок сам выведет тебя. Все просто, рыбка моя.

– Хм… Ну, тогда я пошла?

– Иди, конечно.

Когда я уже переступала порог кухни, она бросила мне вдогонку:

– И пусть совесть твоя приведет тебя в нужном направлении.

***

Я шагала по коридорам и думала о Косом, и когда поняла, что замок привел меня к выходной двери обрадовалась. Мне хотелось подышать свежим воздухом. Выйдя на улицу, я зажмурилась от яркого света и почувствовала, что погода не такая безоблачная, как казалось из окна. Подул прохладный ветер, который нес запах дождя, и, подняв голову, я увидела, как далеко на горизонте темнеет армада грозовых облаков. Но все же, до дождя еще есть время, и мне не хотелось терять его даром.

Ноги понесли меня к конюшне, и я поняла, что, скорее всего, застану Косого за не самым радужным занятием. Так и вышло. Когда я увидела его нескладную фигуру, он стоял в одном из загонов и усердно убирал большой лопатой навоз.

– Привет, – сказала я, стоя на безопасном от его занятия расстоянии.

Он повернулся ко мне и улыбнулся:

– Привет, Валерия.

Он был по уши в «работе», и, судя по всему, собирался освободиться еще не скоро.

– Как я понимаю, ты занят, – констатировала я очевидное.

Он осмотрел себя:

– Вероятно, да. Как спалось?

Почему всех так интересует этот вопрос? Почему не спросят, как дела, или как настроение?

– Хорошо. Я думала, ты отведешь меня посмотреть на кристаллы.

– Пока не могу. Попроси Влада, он вроде бы был не сильно занят.

Почему обязательно Влад? Здесь что, никто больше, кроме него, не знает, где их найти?

– Не хотелось бы его отвлекать от ничегонеделания. А я могу сходить сама?

Косой посмотрел на меня и в его глазах мелькнул крошечный хитрый прищур, но он сделал вид, будто я говорю нормальные, осмысленные вещи:

– Нет, Валерия, одной тебе нельзя. Ты ничего не знаешь о них, и неосторожность может стоить тебе жизни. Это не палец порезать, тут всё немного сложнее.

– Ладно, заинтриговал. Я подожду, пока ты освободишься.

– Как хочешь. Тогда часа через три я тебя найду, и мы сходим вместе, – он отвернулся и загреб большую лопату, добавив чуть громче. – Если дождь не начнется, – и с «головой» ушел в работу.

Я постояла еще немного, глядя на то, как энергично летает лопата вместе с ее содержимым, а затем вышла на улицу. Ветер становился сильнее. После конюшни дышалось легко и свободно, и я медленно пошла, куда глаза глядят, осознанно не думая ни о ком. Я просто гуляла. Огромная поляна раскинулась передо мной, окруженная стеной из гор и только где-то справа виднелся тонкий проход, крошечный туннель, через который можно было попасть в эту крепость. Здесь было уютно и очень красиво, спокойно как-то. Даже надвигающиеся тучи не портили ощущения защищенности и устойчивости мира вокруг. Даже странно, что на самом деле мир этот был в большой опасности, потому как сейчас опасность не чувствовалась совсем.