«Осталось только придумать, что я скажу на работе, – размышлял, лёжа в постели, парень. – Совру, что мать заболела на пару с отцом. А кроме меня за ними некому ухаживать, в больницу отвезти например… Да. Хорошая идея. Всплакну для вида. Никто ничего не узнает. Мои старики слишком далеко живут от города, проверить будет сложно».
Планируя, Гонхо незаметно провалился в тревожный сон, где мелькали бесчисленные деревья, сплетённые корни, земля, плоды… Много плодов. Персики. Они то увядали, то наливались вновь спелостью. Яркий свет! Фигура. Она неприятно и ломано приближается. Секунда! И всё пространство закрыло лицо медсестры с застывшей растянутой улыбкой…
Гонхо проснулся от гулкого стука своего сердца. Не мешкая, он собрался и вылетел из квартиры. Ему хотелось, как можно быстрее уладить все дела и оказаться в клинике, чтобы наконец начать путь к своей новой, другой жизни, которая теперь беспощадно отчётливо замаячила на горизонте.
– Господин Пак! Мы вас так ждали! – радостно приветствовала медсестра Лина, как только довольный собой Гонхо переступил порог клиники. Ему ловко удалось выпросить у начальника три дня выходных, устроив целый спектакль со слезами, соплями, салфетками и дрожащими руками.
– Я полагаю, мне нужно подписать какие-то документы? – уточнил парень, когда служащая как в прошлый раз потянула его за руку к дверям лифта.
– О нет, нет. Вы ведь уже всё сделали вчера. Сейчас думайте только о своей красоте!
– Но я не припомню, чтобы что-то подписывал…
– Мы используем новые технологии во всем. И в бюрократическом отношении тоже. Вы дали своё разрешение на вмешательство, когда сдавали кровь. Мы называем это «биологическое согласие».
– Но… А как же обговорить риски? Несчастные случаи?
– Что вы, господин Пак! – звонко рассмеялась Лина, нажимая кнопку вызова. – Такого у нас не бывает!
– Э-э… Никогда?
– Никогда, никогда! – улыбаясь, заверила медсестра и настойчиво впихнула Гонхо в открывшийся лифт. – На нулевом этаже вас встретят операционные медсёстры.
Тяжёлые двери поползли друг к другу, а Лина продолжала улыбаться, глядя на пациента. И когда между створками остался совсем узкий промежуток, голова медсестры неестественно дёрнулась в сторону, а улыбка стала нечеловечески широкой.
Гонхо отпрянул к противоположной стене, больно ударившись локтем.
«Нервничаю перед операцией… – потерев ушиб, успокоил он себя. – Вот и видится всякое».
На табло засветился ноль. Двери открылись. Группа девушек в белоснежных глухих комбинезонах и масках поклонились прибывшему.
– Господин Пак, следуйте за нами, – проговорила ближайшая медсестра отстранённым, глухим голосом.
«Должно быть, это из-за маски», – невольно подумалось Гонхо.
Долго идти не пришлось.
– Сюда, пожалуйста, – девушка, которая шла впереди остальных, указала на массивную железную дверь.
Парень оказался в вытянутом помещении со множеством белых пластиковых канистр, банок, пачек одноразовых пелёнок и салфеток. В конце кафелькованной комнаты располагалось несколько душевых кабин.
– Ложитесь, – одна из медсестёр придвинула мягкую каталку.
– А мне не надо раздеться?
– Мы всё сделаем сами. Вам нужно лишь расслабиться и следовать указаниям.
– Х-хорошо, – кивнул Гонхо, взгромождаясь на указанное место.
Не успел он устроиться поудобнее, как руки в медицинских перчатках поднесли дыхательную маску к его лицу.
– Наркоз? Сейчас? – Гонхо удивлённо остановил движение медсестры.
– Не волнуйтесь. У нас такие правила. Это всё упрощает. Мы быстрее сделаем своё дело, а вас не будут смущать необходимые манипуляции по подготовке тела к операции.
– Тогда хорошо… – Гонхо убрал руку, и маска легла на его лицо.
Вдох, ещё один, ещё. Пространство вокруг расплывается. И последнее, что запомнил парень: белые потолочные плитки становятся древесной корой…
Холод. Темнота. Ощущение падения и сырой земли.
– Доброе утро! Новое утро вашей новой жизни, наполненной безукоризненной красотой!
Гонхо с трудом открыл глаза и попытался сфокусировать внимание на размытом улыбающемся лице Лины.
– Я принесла специальный бульон. Вам необходимо поскорее восстановить силы! А то вы проспали целых двое суток после операции.
«Значит, на работу только послезавтра… – мелькнула мысль. – Хорошо… Надеюсь, состояние сбитого бульдозером человека у меня к этому времени пройдёт».
Настойчивая ложка заставила Гонхо открыть рот. Вкусовые рецепторы столкнулись с чем-то кисловатым, больше похожим на растворённый в воде крахмал, а не на бульон.
– Что… что за жижа такая?.. – хрипло спросил парень и удивился своему голосу. Ещё слабый, но уже совсем другой. Глубокий, тягучий, маскулинный.
– Это целебно! И это главная информация. Ну, ну, давайте, открывайте ротик!
Бинты, покрывавшие и тело, и голову, мешали каждому движению, но Гонхо послушно доел всё до капли.
– Вот и умница! – медсестра отставила миску, проверила датчики и направилась к выходу. – Завтра утром снимут бинты, и вы сможете отправиться домой. На ночь врач велел уколоть препарат седативного действия, чтобы вас не беспокоили дурные сны – последствия наркоза.
Оставшись один, Гонхо ни о чём не мог думать. Он хотел произнести что-нибудь ещё, послушать обновлённый голос, но побоялся и просто стал ждать назначенного укола, чтобы поскорее уснуть и приблизить миг высвобождения из марлевых оков.
Наконец наступил долгожданный момент. Снимать бинты пришёл сам доктор. Ему ассистировала Лина.
– Вы определённо будете одной из тех работ, которые вызывают во мне особую гордость! – воскликнул довольный хирург и кивнул медсестре.
– Зеркальная комната! – захлопала та в ладоши и запрыгала на месте.
Девушка накинула на Гонхо халат с завязками и потянула за собой.
В палате была ещё одна дверь, которую парень не замечал, пока лежал на кровати в бинтах. За ней оказалась комната похожая из-за множества настенных зеркал на зал для балета.
– Вот та-ак, – проговорила Лина, выводя Гонхо точно в центр. – Ну?
Подняв глаза, Пак Гонхо замер.
– Кто это?.. – едва различимым шёпотом спросил он после длительной паузы.
Куда ни глянь, из каждого зеркала на него смотрел красивый корейский молодой мужчина. Подтянутый атлет с модельным скуластым лицом, выразительными глазами и модной стрижкой.
– Улыбнитесь, – мягко велел доктор, переглянувшись с медсестрой.
Гонхо послушно растянул губы, обнажая белоснежные ровные зубы.
– О боги!..
Хирург вновь переглянулся с ассистенткой.
– Мне кажется, я и ростом выше! – восторгался мужчина, когда, пережив первую волну шока, начал вовсю крутиться перед зеркалами, рассматривая нового себя, ничуть не смущаясь того, что халат уже давно соскользнул с его плеч. – Шрамов абсолютно нигде нет… А он… – внимание Гонхо остановилось в области паха, – стал больше…
– Мы работаем со всем сразу! – заулыбался доктор. – Наша цель – ваша лучшая версия из всех возможных! Шрамы? Что вы! Как можно? Это не наш профиль. – И он жестом указал медсестре на упавший халат. – Лина поможет вам подготовиться к выписке.
– Я даже не знаю, как вас благодарить!
– Ваша новая жизнь – это главная радость для нас.
– Хотите, я буду рассказывать про…
– А вот это ни к чему, – резко оборвал пациента хирург. – Видите ли, господин Пак, мы не нуждаемся в рекламе. Совершенно. Да и вам я бы советовал сменить работу, не появляясь на ней. Люди не прощают другим перемен к лучшему. Вам не удастся слаженно объяснить связь между причиной отсутствия на службе и такой разительной переменой.