Секс и тщеславие

II
Отель «Бертолуччи»
Капри, Италия

Девушка-администратор пыталась проводить Люси и Шарлотту за столик в центре обеденного зала, но Шарлотта воспротивилась.

– Мы сядем здесь, если вы не возражаете, – процедила она, плюхнув желтую холщовую сумку на стол у окна таким движением, как будто первой водрузила флаг на Южном полюсе.

Девушка отпрянула, пожав плечами, а Шарлотта продолжала кипятиться:

– Мы специально зарезервировали номера с видом на океан, а теперь, видите ли, не можем в них заселиться, потому что другие гости продлили свое пребывание? Что за брехня!

– А ты не допускаешь мысли, что у них нет свободных номеров из-за свадьбы? – поинтересовалась Люси.

– Это не наша проблема! Этих «подзадержавшихся» господ нужно переселить в комнаты, которые нам предложили. Почему мы должны страдать в номерах с видом на проклятого котяру, вылизывающего яйца в переулке? И почему котов на этом острове не кастрируют?

Люси заметила, что несколько постояльцев в зале покосились в их сторону, и подумала, что надо постараться успокоить кузину.

– Ну, переулок-то очень миленький…

– Не бывает миленьких переулков, Люси! В переулках тусуются бродяги, а нормальные люди выходят в переулки в трех случаях: проблеваться, приобрести наркоту или получить ножевое ранение.

– Шарлотта, я не думаю, что тут такое бывает. Да и менеджер пообещал переселить нас сразу же, как освободится другой номер.

– Вот увидишь, он нас переселит в последний наш день на острове! – Шарлотта взяла фокаччу из корзинки, стоявшей на столе, откусила и тут же осторожно выплюнула кусок в салфетку. – Фу! Отсырела. Явно стоит тут все утро!

Люси вздохнула. Не успели приехать, а кузина уже скандалит из-за всего подряд. Наверняка ее настроение испортилось отчасти из-за разговора с менеджером, подумала Люси. Когда Шарлотта властно объявила ему, что занимает пост «выпускающего редактора в „Амюз буш“, одном из ведущих американских журналов о кулинарии, стиле и моде», он одарил ее непонимающим взглядом, и это никак не помогло разрешить проблему с заселением.

– Мэм! Синьора! Эй! Можно нам свежую фокаччу?! Теплую и хрустящую, слышите? Теплую и хрустящую! А еще olio d’oliva и balsamico^[13], – приказным тоном произнесла Шарлотта. Затем она обратилась к Люси: – Поверить не могу, что ты не переживаешь. Это ведь в первую очередь твои каникулы, а не мои!

– Я расстроена, но ведь ничего не попишешь?

Люси всегда осознавала, что с рождения находится в привилегированном положении, и мать с ранних лет внушала ей: «Будь благодарна и не жалуйся». Она прекрасно понимала, что номер в этом пятизвездочном отеле, даже с не самым идеальным видом, в разы лучше, чем то, что могут себе позволить большинство людей на планете, поэтому ей не хотелось капризничать.

Однако Шарлотта смотрела на ситуацию иначе.

– Это смертный грех – выложить такие деньжищи за номер, который даже отдаленно не похож на фотографии с их сайта. И я еще молчу о внутренней отделке!

– В смысле?

– Интерьер просто тошнотворный. Как будто платье от Версаче взорвали, и клочки разлетелись по всей комнате.

Люси засмеялась:

– А мне нравится изголовье в виде гигантского золотого осьминога.

– Ты впервые на Капри, в одном из самых красивых мест в мире! – не унималась Шарлотта. – Я-то переживу как-нибудь, но совершенно несправедливо лишить тебя комнаты с приличным видом.

Внезапно позади них раздался чей-то голос:

– Мисс! Простите, мисс.

Люси и Шарлотта повернулись и увидели азиатку лет пятидесяти с небольшим, которая смотрела на них с улыбкой. На ней было платье с запа́хом цвета фуксии и огромная шляпа в черно-белую полоску.

– Да? – отозвалась Шарлотта.

– У нас с сыном номера с видом на море и скалы Фаральони. Мы поменяемся с вами комнатами! – Дама указала на парня лет двадцати, сидящего напротив нее.

Шарлотта лишилась дара речи, поскольку предложение незнакомки застигло ее врасплох.

Кто эта любопытная женщина, водрузившая на голову летающую тарелку, густо накрасившая веки тенями и говорившая с нарочито английским акцентом? И зачем ей отказываться от собственных номеров?

– Хм… это очень любезно с вашей стороны, но мы справимся, спасибо.

– Не нужно «справляться». Если вас так расстроили ваши комнаты, займите наши.

Шарлотта натянуто улыбнулась:

– Мы не расстроились.

– Ой ли? Вы жалуетесь без перерыва последние десять минут.

Ее слова задели Шарлотту.

– Что ж, извините, если мы вас побеспокоили…

– На самом деле вы меня не побеспокоили. Но если для вас и вашей подруги так важен вид на море, я хочу, чтобы вы заняли наши комнаты. Правда, это апартаменты – суперлюксы – и в каждом из номеров своя очаровательная гостиная, ванная комната с огромным джакузи и сообщающиеся балконы. Вид изумительный, уверяю вас.

– Ну тогда это будет несправедливо, – заговорила Люси.

Она заметила, что парень пристально смотрит на нее, и немного смутилась. В отличие от своей разряженной в пух и прах матери, он был одет просто – джинсовые шорты цвета хаки, черная майка, сандалии на пробковой подошве. Но простота одежды не скрывала того факта, что он был поразительно, почти невыносимо красив. Их взгляды на мгновение встретились, и Люси почувствовала странный разряд, словно удар током. Она быстро перевела взгляд на мать молодого человека – та, казалось, была намерена довести до победного конца свою кампанию.

– Меня мало волнует справедливость. Мы уже были на Капри, да и вообще приехали из Гонконга, где окна квартиры выходят на гавань. Вдобавок у нас дом в Сиднее, на заливе Уотсона, и оттуда видно, как киты делают сальто назад, и еще один дом на Гавайях – тоже на берегу, на пляже Ланикай. Мы можем любоваться океаном, пока не затошнит, так что для нас это ничего не значит.

Шарлотта еле слышно ахнула. Дама переключила свое внимание на Люси, и та почувствовала, как ее окинули оценивающим взглядом с ног до головы.

– Вы приехали на свадьбу Изабель Цю?

– Да, – кивнула Люси.

– И мы тоже. А откуда вы знаете Изабель?

– Мы дружили в детстве.

– Ох, вы из Тайбэя? – Дама явно удивилась.

– Нет, я из Нью-Йорка. Мы познакомились, когда Изабель жила в Нью-Йорке.

– А-а-а, из Нью-Йорка. Понятно. Я люблю Нью-Йорк! Мы с матерью Изабель двоюродные сестры. Я Розмари Цзао (школа монастыря Мэрикнолл / Сиднейский университет / Центральный колледж искусства и дизайна имени Святого Мартина), а это мой сын Джордж (Епархиальная школа для мальчиков / Джилонгская классическая гимназия / Калифорнийский университет в Беркли). Это по-дружески, забирайте наши номера!

– Могу я поинтересоваться, сколько стоит ваш люкс? – спросила Шарлотта, не желая иметь дело с непомерным счетом в конце пребывания.

Розмари снисходительно махнула рукой:

– Ой, о деньгах не беспокойтесь! Я все оплачу!

– Нет-нет, это слишком великодушно с вашей стороны, – возразила Шарлотта.

В то время как две дамы продолжали этот спектакль с препирательствами, Люси заметила, что Джордж начал с дзенским спокойствием складывать и крутить бумажную салфетку на своем столе. За несколько секунд он превратил салфетку в розу с длинным стеблем, затем поднял оригами и наклонил в сторону Люси, словно предлагая ей, а потом положил цветок на поля шляпы матери, пока та, отвернувшись, спорила с Шарлоттой. «Чудик какой-то», – подумала Люси. Смущенная его жестом, она сделала вид, будто ничего не заметила.

Тем временем голос Розмари повысился на несколько децибелов:

– Нет-нет, вы ведь впервые на Капри, вам следует жить в комнатах с видом. Вы должны любоваться восходом, закатом и смотреть на чаек! Эти птицы такие славные, подлетают прямо к балкону и пытаются умыкнуть мой тост! Давайте же! Уверена, вам понравится. Вы должны занять наши комнаты!

Люси увидела, что теперь все открыто пялятся на них.

– Мы просто не можем воспользоваться вашей добротой, – твердо заявила Шарлотта.

Розмари сердито посмотрела на обеих сестер, а потом повернулась к сыну:

– Почему они не забирают наши комнаты? Джордж… – Она сказала ему несколько слов по-кантонски^[14].

До этого момента Джордж сидел молча, как сфинкс, но теперь он уставился в упор на Шарлотту и Люси и заговорил мягким голосом с протяжными интонациями, отдаленно напоминающими манеру австралийского серфера.

– Не о чем и говорить. Конечно, вы должны занять наши номера. Мы настаиваем.

– Что ж, позвольте и мне настоять на том, что мы на такое не пойдем! – И Шарлотта усмехнулась.

Джордж повернулся к матери, будто и не слышал слов Шарлотты.

– Давай просто поговорим с менеджером, и он разберется.

– Да, точно! Этторе организует уборку номера, велит горничным собрать наши чемоданы и перенести их! – с волнением воскликнула Розмари.

Тут Шарлотта не выдержала. Она встала из-за стола и сказала:

– Вы очень любезны, но мы действительно не можем вас так обременять. Хорошего дня. Люси, пойдем.

III
У бассейна в отеле «Бертолуччи»
Капри, Италия

Шарлотта и Люси вышли из обеденного зала к бассейну и уселись за столик под крытым балконом. Люси посмотрела на сестру и захихикала. Она ничего не могла с собой поделать – всегда хихикала, когда чувствовала себя неловко.

Шарлотта с раздражением покачала головой:

– Господи, что за безумная дамочка! И чего она к нам прицепилась? Пыталась произвести впечатление парадом домов на берегу океана? Неужели она решила, что мы нуждаемся в подачках и готовы кланяться в благодарность за ночь в ее люксе?

– Мне кажется, она просто включила «китайскую тетушку».

– Ну, она не твоя тетя и уж точно не моя.

– Я не про это. Она просто немного выпендривается, но в то же время пытается быть щедрой. У мамы целая куча таких же родственниц. Ты бы видела, как эти дамы дерутся, получив счет за обед. Это целое представление!

– В смысле? Не хотят оплачивать свою долю?

– Напротив, Шарлотта! Они бьются за возможность оплатить счет целиком! Они визжат друг на друга, вырывают счет из рук или пытаются подкупить официанта, чтобы тот не давал платить другим. Очевидно, это считается хорошим тоном – разыграть подобное шоу, – попыталась объяснить Люси.

– Я не понимаю такого поведения. Лично мне кажется, что эта женщина перегнула палку. А как тебе ее сынуля?

– Не знаю, что сказать… Он почти все время молчал, – сдержанно проговорила Люси.

По правде говоря, она прониклась отвращением к красавчикам после того, как парень, с которым она встречалась в восьмом классе, Райан Фрик, выглядевший как молодой Джаред Лето, изменил ей с Мэгги Гувер, девахой из частной школы Спенс. Эта Мэгги прославилась тем, что могла запихать в рот кулак целиком.

– А мне он показался заносчивым сопляком! Да кто он такой, чтобы навязывать нам их комнаты? Боже мой, это не отель, а сущий кошмар! Сначала всучили нам не те номера, а потом пришлось иметь дело с такими людьми. Стоило послушать Джайлза, редактора раздела путешествий, и раскошелиться на «Пунта Трагара». Там бы никогда такого не случилось. Правильно говорят, скупой платит дважды. Может, я им звякну и узнаю, есть ли у них свободные номера с видом на океан? Меня не волнует, во сколько это нам обойдется. Я позвоню Дайане в семейный офис и продам облигации, если понадобится.

Люси открыла было рот, чтобы ответить, но заметила вдалеке знакомое лицо.

– Взгляни на мужика, который спускается по лестнице. Это не Оден Биб, случаем?

Шарлотта посмотрела на высокого мужчину лет сорока с идеально ухоженной бородкой и светлыми волосами до плеч. Он шел через арку лобби на террасу.

– Конечно! Оден! Оден!

Оден Биб (начальная школа «Сити энд кантри» / средняя школа Святой Анны / Амхерстский колледж)^[15] развернулся и подошел к ним.

– Приветствую, – тепло поздоровался он, хотя было ясно, что узнать-то он их узнал, но только в лицо.

Будучи знаменитым тренером по йоге, лайф-коучем, оратором-вдохновителем и автором книг по самосовершенствованию (его бестселлер «Преппи-гуру»^[16] держался в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс» в течение последних двух лет), он привык встречаться с тысячами людей, которые считали себя его близкими знакомыми.

– Оден, я Шарлотта Барклай, а это Люси Черчилль! – захлебывалась от восторга Шарлотта. – Мы были на вашем мастер-классе в «Каньон Ранч»^[17] прошлой весной! В отеле «Ленокс»!

– Ах да, двоюродные сестренки! – просиял Оден, расплываясь в улыбке. – Что привело вас на Капри?

– Мы приехали на свадьбу, – сообщила Люси.

– Дайте угадаю… На свадьбу Дольфи де Векки?

– Да! – хором ответили Люси и Шарлотта.

– Дольфи много лет посещает мои мастер-классы, а Изабель присоединилась недавно. Я приглашен совершить свадебный обряд.

– Какая приятная неожиданность! – ворковала Шарлотта, явно восхищенная его яркой славой.

Не меньший восторг вызывало и то, что семья Одена официально причислена к американскому высшему обществу, а сам он внешне напоминает шведского актера Александра Скарсгарда.

– Господин Биб, а правда ли, что вы открываете студию в Ист-Хэмптоне? – спросила Люси.

– Пожалуйста, зови меня Оден. Да, следующим летом. Это будет небольшой зал на Ньютаун-лейн рядом с бутиком Джеймса Пирса. Начнем с малого и предложим аюрведический бар с соками, цигун, щенкойогу, медитацию с тренировкой дыхания и, возможно, лечение звуком. Посмотрим, какой будет отклик среди жителей района.

– Простите мне мою серость, а что такое щенкойога? – спросила Шарлотта.

– Это занятие йогой в помещении, заполненном щенками. Они будут резвиться вокруг коврика и облизывать ваше лицо, пока вы стоите в позе «Собака мордой вниз»!

– Какая прелесть! Моя семья проводит лето в Ист-Хэмптоне, буду каждый день приходить на занятия, – сказала Люси.

– Потрясающе! А пока что я веду занятия по йоге каждое утро здесь у бассейна, правда без щенков.

В этот момент две дамы лет шестидесяти, одетые в элегантные льняные брючные костюмы, остановились у их столика по пути в сад.

Одна из них криво улыбнулась Шарлотте:

– Бедняжки! Мы видели, что произошло в обеденном зале. Мне жаль, что вы попали в такую ситуацию. Какое дурное воспитание!

– Она всю неделю так себя ведет, – поддакнула вторая дама. – Услышала нашу беседу о том, как нам нравятся орхидеи в цветочном магазине рядом с церковью. Вернувшись в номер, мы обнаружили, что он заставлен орхидеями. Десятки горшков – подарок от Розмари Цзао! Теперь такое чувство, будто мы готовимся к похоронам!

– Я очень надеюсь, что у вас с подругой все решится с комнатами, – сочувственно сказала первая леди Шарлотте.

– Спасибо. Люси на самом деле моя двоюродная сестра. Моя мать и ее отец – брат и сестра, – пояснила Шарлотта.

– О, как мило! – хором воскликнули дамы.

Они кивнули Одену, прежде чем двинуться дальше, а тот уже изнывал от любопытства.

– Позвольте поинтересоваться, что же такое случилось в обеденном зале? Что так покоробило невозмутимых сестер Ортис из Манилы? – Люси и Шарлотта замялись на долю секунды, и Оден тут же уловил это. – Извините, я слишком любопытен.

– Нет, все нормально, – заверила Шарлотта, а потом на одном дыхании поведала, какой разговор только что состоялся у них с Розмари Цзао. – Она не отставала и устроила такой спектакль, что нам стало неловко и мы сбежали сюда в поисках убежища…

– Вообще-то, мне кажется, она хотела сделать нам приятное, просто таким специфическим способом, – перебила сестру Люси.

– «Специфическим» – это мягко сказано. Она с таким жаром убеждала нас согласиться на обмен! Я не могу понять, в чем ее интерес, – посетовала Шарлотта.

– А что, если нет никакого интереса? – предположил Оден. – Мне кажется, что вы, как это свойственно жителям Нью-Йорка, во всем ищете мотив… Я и сам этим грешу. Я имел честь познакомиться с миссис Цзао и думаю, что это предложение, вероятно, было сделано от чистого сердца. Она знает меня всего несколько дней, но уже пригласила меня провести семинар в Гонконге и даже сказала, что выделит место и позовет туда всех своих друзей. А вчера она заказала ананасовый и кокосовый шербет для всех, кто прохлаждался у бассейна. Мне показалось, это прекрасный жест.

Шарлотта глубоко вздохнула:

– Наверное, я ошиблась. Думаете, я была слишком подозрительной и поспешила с выводами?

– Шарлотта, Оден не говорил такого… – начала Люси.

– Ну что вы, конечно нет, – уверял Оден.

– Да, боюсь, моя слабость в том, что я скована рамками приличий. Я чересчур зациклена на благопристойности. Все так говорят.

Люси хотела закатить глаза, но удержалась. Она слишком хорошо знала эту игру сестры: Шарлотта была мастерицей по посыпанию головы пеплом. Теперь она смотрела Люси прямо в глаза:

– Дорогая, я делаю все это исключительно из лучших побуждений. Я здесь благодаря твоей щедрости, и меня интересует только сохранение твоего доброго имени.

– Моего доброго имени? – хохотнула Люси. – Ты говоришь так, будто мы живем в Эдвардианскую эпоху!

– Люси, ты Черчилль, никогда не забывай этого! Твоя фамилия и положение очень важны. Где бы ты ни была, ты – лицо семьи!

Шарлотта обожала эти отсылки к «семье». Она чрезмерно гордилась своими легендарными предками, всеми этими преданиями о первых колонистах, приплывших на «Мэйфлауэре» и породнившихся с одной из самых аристократических семей Великобритании, так что крыша родового замка никогда не протекала благодаря богатству прапрапрадеда с Уолл-стрит. Люси попыталась отмахнуться, но потом поняла, что Шарлотта намерена разглагольствовать и дальше.

– Твоя мать специально отправила меня с тобой, чтобы я тебя опекала, но, возможно, я переусердствовала в попытках защитить тебя. Хочешь, я сделаю одолжение этим незнакомцам? Хочешь, я проверю, вдруг эти Цзао все еще жаждут выехать из своих суперномеров?

Люси обреченно вздохнула:

– Нет, я не хочу.

Оден, видя эту тупиковую ситуацию, решил вмешаться:

– Девушки, могу ли я внести предложение? Так как я знаю Цзао чуть лучше, я рад выступить в роли вашего посредника. Я разведаю, действительно ли они готовы поменяться номерами, и, если предложение в силе, позабочусь о том, чтобы все прошло гладко.

– Ну, я хотела бы удостовериться, что здесь нет никакого подтекста, – сказала Шарлотта.

Оден помолчал секунду, уловив, куда она клонит.

– Да, конечно. И если Цзао передумали, обещаю: не возникнет никакой неловкости!

Шарлотта осторожно взглянула на Люси, прежде чем обратиться к нему:

– Оден, вы нас просто спасете!

IV
Сады Августа
Капри, Италия

Сады Августа некогда были частью имения немецкого сталепромышленника из династии Круппов, снабжавшего армию боеприпасами. Фридрих Альфред Крупп распорядился построить несколько обширных террас прямо на вершине скалы, откуда открывались невероятные виды на остров и море. Здесь среди тщательно подстриженных лужаек, между итальянскими кипарисами, тянущимися к небу, вились дорожки, окаймленные пышными рабатками с розовой геранью и георгинами.

У ворот в парк Шарлотта жарко зашептала на ухо Люси:

– Это чья-то чужая вечеринка?

– Вряд ли, – помотала головой Люси, сверяясь с приглашением, которое сохранила в телефоне.

Они подошли к группкам других гостей, выстроившихся в очередь, чтобы пройти в парк. Шарлотта оглядела собравшихся: и мужчины, и женщины были разряжены так, будто их пригласили на коктейль в Букингемский дворец.

– Ты же сказала, что сегодня будет вечеринка в стиле кэжуал!

– Клянусь. Именно так и написано в приглашении: «Приветственный коктейль в Садах Августа. Дресс-код: неофициальный», – настаивала Люси.

– Ой, ну тогда все здесь неграмотные. На какой планете вот это считается неофициальным дресс-кодом?! – проворчала Шарлотта, глядя на даму в жемчужно-сером коктейльном платье и серьгах-подвесках с рубинами и бриллиантами, переливающимися в лучах закатного солнца.

Шарлотта выбрала для сегодняшнего мероприятия любимое темно-синее льняное платье без рукава «Макс Мара», которое, как она думала, выгодно дополнила, набросив на плечи коричневую шерстяную шаль-пашмину, расшитую синими цветами. Но на фоне расфуфыренных дам этот комплект смотрелся так, будто она собралась на фермерский рынок. Люси выглядела наряднее в светло-голубом, словно льдинка, платье от Стеллы Маккартни длиной до щиколотки; кроме того, у нее были преимущества – невероятно фотогеничная внешность и молодость.

– Люси, нас еще никто не видел. Может, метнемся обратно в отель и переоденемся?

– Шарлотта, боюсь, уже поздно. Посмотри наверх!

Шарлотта задрала голову и увидела дрон, зависший прямо над ними.

– Господи! За нами наблюдают?

– Нет. Это работает съемочная группа Иззи. Она предупреждала, что дроны задокументируют каждый момент уик-энда. Теперь, когда нас засняли на видео, будет глупо, если мы явимся через десять минут в другой одежде, – сказала Люси.

Оказавшись на территории садов, они увидели, что все вокруг украшено в стиле марокканской фантазии. Сотни красочных мавританских ламп свисали с каждого дерева, драгоценные берберские ковры были разложены на траве, а на них тут и там искусно расставлены шезлонги и пуфы, обитые переливающимся шелком. Посреди парка возвышалась двенадцатифутовая пирамида из фужеров, изготовленных из венецианского стекла; очевидно, предполагалось, что их наполнят шампанским. Съемочная группа, вся в черном, порхала вокруг гостей: одни держали в руках новейшие видеокамеры, а другие управляли целой флотилией дронов, летающих в небе. Внезапно откуда-то из-за ветвей донесся крик: «Люси! Люси!»

Люси подняла глаза и увидела Изабель и Дольфи, призывно машущих с террасы.

– Все, поздняк метаться, – шепнула она кузине, бросаясь по ступеням к своим друзьям.

– Ты все-таки приехала! – взволнованно защебетала Изабель (Американская школа Тайбэя / Французский лицей / Браун), крепко обнимая Люси. – Я так рада, что ты здесь! Разве Капри не прекрасен? Очень красивые сады, да?

– Ну, даже вполовину не такие красивые, как ты, – ответила Люси, любуясь плиссированным платьем «Тиби» лавандового оттенка, которое Изабель дополнила золотыми браслетами и массивным поясом-цепочкой из золота и бриллиантов.

– Ой! Спасибо. Дольфи, я ведь предупреждала тебя, что Люси – самая милая девушка из всех моих знакомых? Я называла ее маленьким ангелочком. Она никогда ни о ком слова худого не сказала. В отличие от меня! – Изабель хихикнула.

Дольфи (Международная школа в Риме / школа Ле Розе / Браун) повернулся к Люси и произнес с акцентом, в котором, казалось, слились воедино произношение выпускника британского пансиона и тембр итальянского Казановы:

– Буквально на днях я говорил Изабель, что мы слишком давно не виделись. Эта учеба – такой отстой. Тебе стоит просто бросить колледж и рвануть с нами на Фиджи.

– Отличная идея! – воскликнула Люси.

– Не уверена, что твоя мама согласится, – перебила ее Шарлотта.

Дольфи наклонился к ее руке и галантно поцеловал.

– А вы, должно быть, телохранительница?

– Ну, я предпочитаю думать о себе как о голосе разума, – протянула Шарлотта, полностью обезоруженная Дольфи.

Она изучала крепкого молодого итальянского аристократа с волосами до плеч и идеальной щетиной в стиле Нейта Арчибальда^[18], стоявшего рядом со сногсшибательной невестой. Изабель, с ее точеной фигурой, угольно-черными волосами, собранными в высокий хвост, и невероятно длинными густыми ресницами, выглядела как участница «Танцев со звездами» – шоу, которое Шарлотта тайком посматривала. Да что лукавить, оба так выглядели – и жених, и невеста!

Они немного поболтали, и тут Изабель внезапно закатила глаза:

– О боже, сюда прется друг моей матери Мордехай! Поверьте, я делаю вам одолжение: спасайтесь, пока можете! Посмотрите на вид с верхней террасы до захода солнца!

Кузины поднялись по лестнице на высокую террасу, и здесь Шарлотту прорвало:

– Почему ты не сказала мне, что Дольфи такой высокий и породистый? Я бы приоделась! Видела его нос? Такой нос пластические хирурги не смогли бы создать за все деньги мира! Этот идеальный патрицианский профиль достается только людям, рожденным в римских семьях, которые не менее пятнадцати поколений пили воду прямо из древних акведуков! Тебе нужно последовать примеру Изабель и привести домой такого молодого человека! Не сейчас, конечно, а лет через десять!

Люси весело рассмеялась. Непривычно было, что двоюродная сестра расточает кому-то комплименты. Они поднялись на самый верх и были очарованы панорамным видом на Салернский залив, простирающийся до горизонта насколько хватало глаз. Женщина лет сорока делала снимки, прислонившись к зеленым металлическим перилам. У нее были густые кудри, как на полотнах прерафаэлитов. Обернувшись, она улыбнулась сестрам:

– О, супер! Я рада, что не только мне забыли отправить напоминание нацепить сегодня диадему.

Люси в ответ тоже улыбнулась, подумав, что дама выглядит очень круто в черном комбинезоне, черных ботильонах и черной джинсовой куртке. Она задавалась вопросом, уж не Рик ли Оуэнс сшил ее наряд.

– Это «лейка»? – спросила она, указывая на серебристо-черный фотоаппарат.

– Еще дедушкин, тридцатых годов, – ответила женщина с резким британским акцентом, который Шарлотта и Люси сразу сочли шикарным.

– Я всегда хотела «лейку». Только-только начала снимать на старый дядин «никон» семидесятых.

– И где ж он?

– Дома остался. Так привыкла щелкать на телефон, что даже не подумала взять фотик с собой, – немного смущенно сказала Люси.

– Да, в этом-то и заключается проблема. Все считают, что раз есть смартфоны, то настоящие фотоаппараты больше не нужны. Капри был бы идеальным местом для твоего «никона». На этом острове просто невозможно сделать плохой снимок. Как и в Индии. С любой точки в любом направлении получается великолепно. – Женщина протянула Люси свою камеру. – Вот, попробуй.

Люси посмотрела через видоискатель на океан. Недалеко от них в спокойной бухте стояла огромная яхта. Люси даже разглядела несколько фигур на верхней палубе и название яхты: «О́дин».

Шарлотта, которой нечего было делать, протянула руку женщине:

– Я Шарлотта Барклай, а это моя двоюродная сестра Люси Черчилль.

– Я Оливия Лависток (детский сад Уилкокс / Французский лицей / Американская школа в Париже / Ля Феми)^[19]. Полагаю, вы из Нью-Йорка?

– Да. А что, это так бросается в глаза? – поинтересовалась Шарлотта.

– Я бы вас за версту опознала. По тому, как вы одеваетесь и как говорите.

Шарлотта смерила ее взглядом с ног до головы:

– Дайте угадаю, откуда вы… Из Лондона?

– Вы почти правы. Я выросла в Лондоне, но перебралась в Америку и сейчас живу в Лос-Анджелесе. Давайте перейдем на «ты»?

Шарлотта кивнула и попробовала снова:

– Думаю, вы… то есть ты работаешь в сфере развлечений.

– Признаю себя виновной! Я снимаю кино.

– Мы могли видеть ваши фильмы? – заинтересовалась Люси, опуская фотоаппарат.

– Скорее всего, нет. Я сняла короткометражку, за которую получила приз на Венецианском фестивале, и какое-то время работала в Париже с Клер Дени и Эженом Грином. Все, над чем я сейчас тружусь, пока что в разработке. Кстати, я видела вас обеих в отеле сегодня за обедом. Это напоминало сцену из фильма кинокомпании «Мерчант-Айвори»! Что в итоге? Мадам Цзао удалось убедить вас занять ее суперпуперлюксы?

Шарлотта помялась немного, а потом ответила:

– Ну, вообще-то, да. За что мы ей благодарны!

– Повезло! И как там вид?

– Нормальный, – сдержанно сообщила Шарлотта.

– Просто невероятный! – поспешно выпалила Люси.

– Ох, жаль, что я не посетовала, что мне не нравится мой номер в присутствии мадам Цзао. Очень своеобразная дама, да? Лично мне она нравится. Сейчас мало таких, особенно среди богачей. Все, у кого есть деньги, – как под копирку: одеваются одинаково, собирают одних и тех же десять художников, останавливаются в одних и тех же отелях по всему миру и даже едят в одних и тех же ресторанах. Все они хотят быть несчастными и неудовлетворенными в одном и том же месте.

– Вы правда так думаете? – Люси не решалась перейти на «ты».

– Почему бы не провести маленький эксперимент? В каком районе ты живешь?

– Верхний Ист-Сайд.

– Пфф, проще простого. В Верхнем Ист-Сайде богачи могут поесть только в таких заведениях, как «Свифти», «Орсэй», «Кафе Булуд», «Элио» и «Сетте меццо». Обедать всей толпой идут в «Сант-Амброус» или «Виа Квадронно», а если ты вегетарианка, то твой путь лежит в «Кэндл 79». Поездка в центр означает смещение на юг, а там только «Даблс». Я ведь права?

Люси ахнула:

– Откуда вы знаете?

– Я слукавила. Мой отец живет на Девяносто первой, между Лексингтон-авеню и Третьей. Его жена питается только в «Свифти».

– Скучища! Вот почему я живу в Грамерси-парке – лучшая еда в центре города. Да и вообще, это и есть настоящий центр^[20], – фыркнула Шарлотта.

– Не стану возражать, но хочу заметить, что в наши дни среди богатеев мало оригиналов. Жаль, что мы не застали те времена, когда внучка нефтяного магната Миллисент Роджерс выскочила замуж за австрийского графа и объявила, что медовый месяц проведет в Африке, чтобы открыть новую породу обезьян! Кстати, человек, разбивший эти сады, был настоящим оригиналом. Я про Круппа, в свое время он считался богатейшим человеком Германии. Вы знаете, на что он потратил свои бабки?

– На что же? – спросила Шарлотта.

– Он любил устраивать пышные оргии, обычно с участием тридцати-сорока молодых людей. Местных рыбаков. Вероятно, он сношался с ними прямо здесь, на этой террасе.

У Шарлотты отвисла челюсть, в то время как Люси попыталась подавить смешок.

Оливия продолжила пикантный рассказ:

– Вы знаете, что он был женат и имел двух дочерей, когда стал с регулярностью наведываться на Капри, а его жена в Германии внезапно начала получать анонимные письма и компрометирующие фотографии.

– И что потом? – спросила Шарлотта, осознав, что ей до странности любопытно узнать финал этой грязной истории.

– А что бывает в таких ситуациях? Об этом пронюхала пресса; разумеется, грянул скандал на всю Германию. Крупп покончил жизнь самоубийством, а его жена оказалась в психушке.

– Шокирует, – пробормотала Шарлотта, качая головой.

– На самом деле по здешним меркам довольно банальная история. Капри всегда был островом сибаритов, и люди приезжали сюда с древних времен, чтобы предаться всяким удовольствиям, которые их будоражат. Крупп был не первым. Хотите знать, что император Тиберий делал с девственницами в своем дворце?

Люси стало не по себе: уж больно странный оборот принимала беседа. Она заметила официантов, входивших на нижнюю террасу. Они несли серебряные тарелки с коктейлями и канапе.

– Пожалуй, я принесу нам выпить, – сказала она, направляясь к ступеням.

Прогуливаясь по нижнему саду, она внезапно наткнулась на Джорджа Цзао. Он застыл перед зарослями деревьев, пристально глядя куда-то.

– Ой, привет, – пробормотала Люси, пытаясь быть вежливой, хотя ей жутко хотелось узнать, на что это он уставился.

– Ленин, – вдруг произнес Джордж, разворачиваясь к ней.

– Что?

– Скульптурный портрет Ленина.