Безумно богатая китайская девушка

7
Белмонт-роуд

Сингапур, 1 марта 2013 года

Человек с автоматом постучал по тонированному стеклу «бентли-арнаж» Кэрол Тай.

– Опустите стекло, пожалуйста, – сухо сказал он.

Когда стекло опустилось, мужчина заглянул внутрь, внимательно осматривая Кэрол и Элинор Янг, сидевших на задних сиденьях.

– Ваши приглашения, пожалуйста, – буркнул он, протягивая в окно руку в кевларовой перчатке.

Кэрол передала гравированные металлические карточки.

– Пожалуйста, откройте заранее сумки и приготовьтесь к осмотру, когда дойдете до входа, – проинструктировал охранник, сделав знак шоферу Кэрол, чтобы тот продолжил путь.

Они проехали через контрольно-пропускной пункт и оказались в очереди за другими модными седанами, пытавшимися пробиться к дому с красной лакированной входной дверью на Белмонт-роуд.

– Ай-я, если бы я знала, что будет столько проблем, я бы не поехала, – посетовала Кэрол.

– Да, вряд ли это стоит головной боли. Раньше такого не было, – проворчала Элинор, рассматривая пробку и вспоминая, как раньше проходили «ювелирные чаепития» у миссис Сингх.

Гаятри Сингх, младшая дочь махараджи, владела одной из легендарных сингапурских ювелирных коллекций, которая, как утверждали, соперничала с коллекциями миссис Ли Юнчэн и Шан Суи. Каждый год Гаятри возвращалась из ежегодной поездки в Индию с целой сумкой семейных реликвий, увезенных от стареющей матери, и с начала 1960-х годов начала приглашать своих дорогих подруг – представительниц элитных семей Сингапура – на чай, чтобы «отпраздновать» ее последние безделушки.

– Раньше, когда миссис Сингх сама руководила процессом, все было непринужденно. Просто компания прекрасных дам в красивых сари сидела в гостиной. Все по очереди наглаживали драгоценности миссис Сингх, сплетничая и поглощая индийские сладости, – вспоминала Элинор.

Кэрол внимательно изучила длинную очередь желающих попасть внутрь.

– Теперь непринужденностью и не пахнет. Аламак, кто все эти женщины? Они одеты, будто на коктейльную вечеринку!

– Это все новые люди. Какие-то дамочки из сингапурского общества, о которых никто никогда не слышал, в основном чиндосы^[36], – фыркнула Элинор.

С тех пор как миссис Сингх потеряла интерес к подсчету каратов и начала проводить больше времени в Индии, изучая ведические писания, ее невестка Сарита – в детстве снимавшаяся в фильмах Болливуда – занялась этим делом, и чаепития-девичники эволюционировали в благотворительную выставку с целью сбора средств на очередной проект Сариты. Событие освещали во всех глянцевых журналах, и каждый, кто мог заплатить непомерную плату за вход, имел возможность пройти через элегантное модернистское бунгало Сингхов и посмотреть на ювелирные изделия, которые в настоящее время собираются под специальную тематическую выставку.

В этом году здесь выставлялись работы норвежки Тоне Вигеланд – известного мастера по серебру. Лорена Лим, Надин Шоу и Дейзи Фу вглядывались в стеклянные витрины в «галерее», переоборудованной из комнаты для настольного тенниса. Надин не могла сдержать разочарования:

– Аламак, кому интересно любоваться на все это скандинавское дерьмо? Я думала, нам покажут драгоценности миссис Сингх.

– Тихо, вон та рыжеволосая^[37] баба – куратор выставки. По-видимому, какая-то важная птица из Музея дизайна Остина Купера в Нью-Йорке, – предупредила Лорена.

– Ай-я, мне все равно, пусть она хоть сам Андерсон Купер!^[38] Кто хочет заплатить пятьсот долларов за билет, чтобы увидеть украшения из ржавых гвоздей? Я пришла посмотреть на рубины размером с рамбутаны!

– В словах Надин есть смысл. Это были бы выброшенные деньги, если бы мы не получили билеты бесплатно от моего банкира из OCBC, – сказала Дейзи.

В этот момент Элинор вошла в галерею, щурясь от яркого света, и немедленно надела солнцезащитные очки.

– Элинор! – удивилась Лорена. – Вот уж не знала, что ты ходишь на такие мероприятия!

– Я не планировала, но Кэрол получила билеты от ее банкира из UOB и убедила меня поехать. Ей нужно взбодриться.

– Где она?

– В туалете, конечно. Ты же знаешь, у нее слабый мочевой пузырь.

– Что ж, здесь нет ничего, что могло бы ее подбодрить, если только она не захочет увидеть украшения, от которых можно заработать столбняк, – сообщила Дейзи.

– Я говорила Кэрол, что это пустая трата времени! Сарита Сингх желает одного: произвести впечатление на своих помпезных друзей-иностранцев. Три года назад она пригласила меня, Фелисити и Астрид, тогда выставка была посвящена викторианским траурным украшениям. Ничего, кроме черного агата и брошей, сделанных из волос покойников. Брр! Только Астрид могла оценить это.

– Позволь сказать, что́ я оценила прямо сейчас – твою новую сумку «Биркин»! Вот уж не думала, что ты такую в руки возьмешь. Разве ты не говорила, что подобные сумки носят только чокнутые китаянки с материка? – спросила Надин.

– Забавно, что ты так говоришь, – это подарок от Бао Шаоянь.

– Вот свезло! – воскликнула Дейзи на южноминьском диалекте. – Я ж тебе говорила, у этих Бао денег куры не клюют.

– Ты была права, у них куча денег. Боже мой, посмотрела я, как они провели тут последние несколько месяцев! Надин, если ты считаешь Франческу транжирой, ты должна увидеть, как сорит деньгами этот Карлтон. Я никогда в жизни не видела мальчика, который был бы настолько одержим машинами! Его мать поклялась, что никогда не позволит ему сесть за руль спортивной машины, но каждый раз, когда я приезжаю туда, в высотном гараже появляется какое-то новое экзотическое авто. Очевидно, он покупает машины и отправляет их обратно в Китай. Якобы получает большую прибыль, перепродавая их своим друзьям.

– Похоже, парнишка пошел на поправку! – сказала Лорена.

– Да, костыли ему больше не нужны. Кстати, если ты рассматривала его в качестве парня для своей Тиффани, то увы и ах. У него уже есть подружка. Модель или что-то такое. Живет в Шанхае, но прилетает к нему каждую неделю.

– Карлтон такой красивый и обаятельный, там наверняка выстроилась целая очередь из девчонок, желающих его захомутать, – сказала Надин.

– Он, может, и очаровашка, но теперь я понимаю, почему Шаоянь теряет сон из-за своего сына. Она призналась мне, что последние несколько месяцев были самым спокойным временем за долгие годы. Она боится, что, как только Карлтон снова встанет на ноги и вернется в Китай, им будет невозможно управлять.

Понизив голос, Лорена спросила:

– Кстати, о Китае: ты встретилась с мистером Вонгом?

– Конечно. Ай-я, мистер Вонг так располнел, я думаю, что частный сыск – очень прибыльное дело.

– Все нормально. Читала досье?

– А то! Ты не поверишь, что я нарыла о Бао, – произнесла Элинор с легкой улыбкой.

– Что же? – Лорена подалась вперед.

В этот момент Кэрол вошла в галерею и направилась прямиком к Лорен и Элинор:

– Аламак, была такая длинная очередь в туалет! Ну, как выставка?

Дейзи взяла ее под локоток и сказала:

– Я думаю, ты куда больше интересного увидела в джамбуне^[39], чем на этой выставке. Может, еда будет лучше. Надеюсь, у них есть пряные самосы.

Когда подруги спустились по коридору к столовой, из какой-то комнаты выплыла женщина с белоснежными волосами, одетая в простое сари цвета слоновой кости, и увидела их.

– Элинор Янг, ты так загадочно выглядишь в этих солнцезащитных очках! – произнесла индианка жизнерадостным голосом.

Элинор сняла очки.

– Ах, миссис Сингх! Я не знала, что вы в городе!

– Да-да. Я просто прячусь от толпы. Скажи мне, как Суи? Я скучала по ее вечеринке Чап Го Мех^[40].

– С ней все хорошо.

– Вот и чу́дно. Я собиралась нанести ей визит, с тех пор как вернулась из Куч-Бихара, но в этот раз очень сильно страдаю от смены часовых поясов. А как Ники? Он приехал на Новый год?

– Нет, не приедет в этом году. – Элинор выдавила улыбку.

Миссис Сингх внимательно посмотрела на нее:

– Ну, я уверена, что он вернется в следующем.

– Разумеется, – сказала Элинор и представила дам хозяйке.

Миссис Сингх любезно кивнула каждой гостье и спросила:

– Скажите, вам нравится выставка моей невестки?

– Это очень интересно, – аккуратно сформулировала Дейзи.

– Если честно, я бы предпочла, чтобы вы показывали свои украшения, – отважилась признаться Элинор.

– Тогда пошли. – Миссис Сингх блеснула озорной улыбкой.

Она повела женщин вверх по лестнице и дальше по другому коридору, где на стенах висели портреты эпохи Великих Моголов – индийские монаршие особы в старинных позолоченных рамах. Вскоре дамы скользнули через богато украшенный дверной проем, инкрустированный бирюзой и перламутром и охраняемый парой индийских полицейских.

– Только не говорите Сарите, но я решила устроить свою маленькую вечеринку. – Она распахнула двери.

Внутри была отдельная гостиная миссис Сингх – просторное помещение, выходящее на роскошную веранду, где росли лаймы. Дворецкий раздавал дымящиеся чашки с чаем, в то время как музыкант в углу исполнял ненавязчивую мелодию на ситаре. Несколько дам в радужных сари растянулись на темно-фиолетовых диванах, откусывая кусочки от сладких ладу^[41], другие сидели скрестив ноги на кашмирском шелковом ковре, любуясь рядами драгоценных камней, разложенных на больших зеленых бархатных подносах прямо на полу. Это напоминало пижамную вечеринку в хранилище Гарри Уинстона^[42].

Дейзи и Надин разинули рот, и даже Лорена, чья семья владела международной сетью ювелирных салонов, не могла не поразиться разнообразию и великолепию изделий. Перед ними лежали сокровища, стоившие сотни миллионов.

Миссис Сингх в облаке шуршащего шифона ворвалась в комнату.

– Входите, дамы. Не церемоньтесь и, пожалуйста, не стесняйтесь примерить что-нибудь.

– Вы серьезно? – взвизгнула Надин, ее пульс зашкаливал.

– Да-да. В том, что касается драгоценных камней, я разделяю идеи Элизабет Тейлор: драгоценные камни следует носить и пользоваться ими, а не смотреть, как они лежат на витрине.

Прежде чем миссис Сингх успела договорить, Надин инстинктивно схватила одно из самых больших выставленных украшений – ожерелье, состоящее из двенадцати нитей огромного жемчуга и бриллиантов.

– Боже мой, и это все одно ожерелье!

– Да, это странное украшение. Хотите верьте, хотите нет, но в ювелирном доме «Гаррард» сделали это для моего дедушки на юбилей королевы Виктории, и, поскольку дед весил более трехсот фунтов, нити красиво покрывали весь его живот. Но как можно надевать такие украшения на публике в наши дни? – рассказывала миссис Сингх, изо всех сил пытаясь застегнуть огромную барочную застежку на шее Надин.

– Вот и я о том! – взволнованно произнесла Надин.

В уголке ее рта образовался пузырек слюны, пока она изучала свое отражение в зеркале в полный рост. На ней от шеи до пояса сияли бриллианты и жемчуга.

– Спина заболит, если носить ожерелье более пятнадцати минут, – предупредила миссис Сингх.

– О, это того стоит! Это того стоит! – И Надин, задыхаясь, примерила браслет-манжету из рубинов-кабошонов.

– Вот теперь мне нравится, – промурлыкала Дейзи, выбирая изысканную брошь в форме павлиньего пера, инкрустированную ляпис-лазурью, изумрудами и сапфирами, которые идеально соответствовали естественным оттенкам оперения павлина.

Миссис Сингх улыбнулась:

– Это от моей дорогой мамы. Картье создал это украшение для нее в начале двадцатых годов. Я помню, она носила его в волосах!

Две служанки вошли с чашами свежеприготовленного гулаб джамуна^[43], и дамы начали наслаждаться греховно-сладким угощением в уголке гостиной. Кэрол прикончила свой десерт в два счета и довольно задумчиво уставилась в пустую серебряную миску.

– Я думала, это меня развеселит, но, наверное, стоило бы отправиться в церковь.

– Что такое, Кэрол? – участливо поинтересовалась Лорена.

– Угадай. Это все мой сынуля. После смерти дато я Бернарда почти не вижу и не слышу. Словно меня не существует. Я видела внучку всего два раза. Впервые – в клинике «Глениглс», а потом – на похоронах дато. Теперь Бернард даже не отвечает на мои звонки. Горничные уверяют, что он все еще в Макао, но его жена каждый день куда-то шастает. Дочке и трех нет, а она уже забила на ребенка! Каждую неделю я открываю газету и вижу новости: она то веселится на какой-нибудь вечеринке, то обновки покупает. Вы слышали о картине, которую она купила почти за двести миллионов?

Дейзи сочувственно посмотрела на подругу:

– Ай-я, Кэрол, я научилась за эти годы не слушать истории о расходах моих детей. Мне плевать! В определенный момент нужно отпустить вожжи: пусть делают что хотят. В конце концов, они могут себе позволить некоторые траты.

– В том-то и дело, что не могут. Откуда у них такие деньги?

– Разве Бернард не получил бизнес после смерти дато? – спросила Надин.

История Кэрол внезапно заинтересовала ее сильнее, чем сотуар^[44] с алмазами коньячного цвета, который она поднесла к свету.

– Конечно нет. Думаете, мой муж был настолько глуп, чтобы отдать все Бернарду, пока я еще жива? Он же понимал, что мальчик продаст мой дом при первой возможности, а меня выставит на улицу! Когда Бернард сбежал с Китти в Лас-Вегас, чтобы пожениться, дато пришел в ярость. Он запретил кому-либо в офисе давать Бернарду доступ к деньгам и полностью заблокировал его трастовый фонд. У него остался только годовой доход.

– И как же они покупают подобные картины? – поинтересовалась Лорена.

– Наверное, благодаря овердрафту. Банкиры понимают, сколько Бернард получит денег в один прекрасный день, и с радостью одалживают ему, – предположила Элинор.

Она возилась с индийским кинжалом, усыпанным драгоценностями.

– Ай-я, так стыдно! Я не могу представить, чтобы моему сыну приходилось занимать деньги в банке! – простонала Кэрол.

– Ну, если, по твоим словам, у него сейчас нет денег, могу заверить, что именно это он и должен делать. Так поступал один из двоюродных братьев Филипа. Он жил на широкую ногу, как султан Брунея, и только когда отец умер, выяснилось, что он заложил дом и все имущество, чтобы поддержать свой образ жизни и двух своих любовниц – одну в Гонконге и одну в Тайбэе! – добила ее Элинор.

– У Бернарда ничего нет. Он получает всего десять миллионов в год, чтобы хватило на жизнь, – подтвердила Кэрол.

– Ну, тогда он одалживает огромные суммы, поскольку эта Китти швыряет деньгами, как безумная, – сказала Дейзи. – Что там у тебя такое, Элинор?

– Какой-то необычный индийский кинжал, – ответила та.

Это были фактически два кинжала, которые входили в противоположные стороны ножен, инкрустированных разноцветными драгоценными камнями, и она открыла защелку на одном конце, рассеянно выдвигая и задвигая лезвие. Поискав глазами хозяйку, Элинор попросила:

– Миссис Сингх, расскажите мне об этом прекрасном оружии.

Гаятри, которая сидела в углу соседнего дивана и разговаривала с другой гостьей, быстро оглянулась:

– О, это не оружие. Это очень древняя индуистская реликвия. Будь осторожна, не открывай его, Элинор, это дурной знак! На самом деле не стоит прикасаться к нему. Внутри заточен в плен злой дух, его удерживают на месте два лезвия, и великое несчастье постигнет твоего первенца, если ты выпустишь духа на волю. Мы ведь не хотим, чтобы что-нибудь случилось с дорогим Ники? Поэтому, пожалуйста, оставь эту штуковину в покое.

Дамы в ужасе уставились на нее, а Элинор потеряла дар речи, чего с ней почти никогда не случалось.

8
Бриллиантовый зал, отель «Риц-Карлтон»

Гонконг, 7 марта 2013 года

Светская хроника журнала «Пиннакл»

Леонардо Лай

Прошлым вечером множество звезд зажглось на Пятнадцатом ежегодном балу фонда Мин. Это событие – доказательство любви к Конни Мин, первой жене второго богатейшего человека Гонконга Мин Кацина, и билеты стоимостью двадцать пять тысяч гонконгских долларов за место разлетелись молниеносно, когда стало известно, что бал посетит герцогиня Оксбриджская, двоюродная сестра ее величества королевы Елизаветы II, а Четыре Небесных Короля^[45] воссоединятся, дабы почтить легендарную певицу Трейси Хуан, получившую в этом году награду «Пиннакл».

Для этого празднества была выбрана тема «Николай и Александра» (романтическая, но несчастливая русская царская чета), и не могло быть более идеальной обстановки, чем Бриллиантовый бальный зал в «Риц-Карлтоне» на третьем этаже самого высокого здания в Гонконге. Взору гостей предстал зал, превратившийся в «зимний Петербург»: с потолка свисало множество хрустальных сосулек из кристаллов Сваровски, кругом стояли березки, покрытые «снегом», а в центре каждого стола красовалось ювелирное яйцо Фаберже. Оскар Лян, «анфан террибль» кантонской кухни фьюжн, превзошел самого себя, приготовив необычную сочную свинину по-екатеринбургски – был подан поросенок с трюфелями, пробитый «пулями» из сусального золота, предварительно выдержанный в холодном погребе, а затем зажаренный на огне над кофейной гущей.

В этой сказочной обстановке именитые жители Гонконга вытащили из своих сокровищниц самые крупные драгоценные камни. Хозяйка вечера Конни Мин надела канареечные бриллианты на баснословную сумму и необычное, расшитое бисером черно-белое платье без бретелек от Оскара де ла Рента. Ада Пун выбрала знаменитые рубины «Пун», великолепно сочетающиеся с ее розовым шифоновым платьем от Эли Сааба, а самая яркая звезда Китая Пань Тинтин заставила толпу ахнуть от восторга, появившись в тончайшем платье с завышенной талией, которое когда-то надевала Одри Хепбёрн в фильме «Война и мир». Братья Кай затеяли драку (снова), кроме того, пришлось стремительно разрешить конфликт, когда миссис Лун оказалась по ошибке за столом, где сидели дети из второй семьи покойного мужа (судебный процесс по разделу поместья возобновится позднее в этом месяце). Но все неприятности забылись, когда Трейси Хуан въехала в зал на оленьих санях, запряженных восемью юношами-моделями в казачьей форме на голое тело. Трейси, в корсете из белого меха и кожи от Александра Маккуина, очаровала публику, исполнив три песни на бис в сопровождении Четырех Небесных Королей, которые на этот раз действительно пели без фонограммы.

Также награды «Бизнесмен года» удостоился Майкл Тео, до абсурда фотогеничный титан высоких технологий. О его стремительном взлете сегодня много говорят. После того как цена на акции его крошечной компании по разработке программного обеспечения взлетела два года назад выше горы Фудзи, Майкл открыл собственную инвестиционную компанию и заработал тьму-тьмущую денег, запустив ряд успешных цифровых стартапов в Азии, таких как «Гун Сими» – приложение для обмена сообщениями на синглише^[46]. Самый главный вопрос, который мучает лично меня: где Майкл прятал свою прекрасную жену-сингапурку все это время? Астор Тео, с ее большими невинными глазами, выглядела совершенно восхитительно в тонком черном кружевном платье (винтажный наряд от сестер Фонтана), хотя, на мой взгляд, ее бриллиантово-аквамариновым серьгам не хватало блеска. (Учитывая, сколько заработал за последнее время ее супруг, пора бы ему обновить ее драгоценности!)

 

Сэра Фрэнсиса Пуна, награжденного премией «Лучший филантроп», ждал самый большой сюрприз вечера. Миссис Бернард Тай (бывшая звезда мыльных опер Китти Понг), преисполнившись чувств при просмотре трогательного слайд-шоу сэра Фрэнсиса о медицинских спасательных миссиях, бросилась на сцену и шокировала толпу, объявив о пожертвовании фонду в размере двадцати миллионов долларов! На миссис Тай было алое платье от Го Пэй, украшенное изумрудами, по виду стоимостью в миллиард долларов, со шлейфом длиной шесть футов из перьев павлина. Но, похоже, ей не нужны перья, чтобы взлететь до новых социальных высот.

Астрид устроилась в клубном кресле зала «СильверКрис лаундж» в международном аэропорту Гонконга, ожидая посадки на рейс до Лос-Анджелеса. Она достала свой айпад, чтобы в последний раз перед полетом проверить электронную почту, и тут на экране выскочило мгновенное сообщение.

Чарли У: Было приятно увидеть тебя вчера вечером!

Астрид Леонг-Тео: Взаимно!

Чарли: Что делаешь сегодня? Пообедаем?

Астрид: Я уже в аэропорту.

Чарли: Какая короткая поездка!

Астрид: Да, поэтому я и не позвонила заранее. Это была короткая остановка по пути в ЛА.

Чарли: Твой муж покупает очередную компанию в Силиконовой долине на этой неделе?

Астрид: Не, муж уже в Сингапуре. Лечу на свадьбу к Ники в Монтесито. (Тсс! Это секрет, никто из родных не знает, кроме двоюродного брата Алистера, он летит вместе со мной.)

Чарли: То есть Ники наконец женится на девушке, о которой все говорят вот уже пару лет?

Астрид: Ага, на Рейчел. Она классная.

Чарли: Передавай мои поздравления. А Майкл не едет на свадьбу?

Астрид: Было бы слишком подозрительно, если бы мы оба улетели в США вскоре после нашей последней поездки. Кстати, он был рад познакомиться с тобой вчера вечером. Похоже, он твой большой поклонник и не мог поверить, что это я вас знакомлю.

Чарли: Он что, не знал, что мы были помолвлены?

Астрид: Знал, конечно, просто думаю, у него только в голове щелкнуло. Ты у него ассоциируешься со всей вашей братией технарей, поэтому он не мог вообразить, что мы знаем друг друга. Благодаря тебе мой рейтинг взлетел до небес!

Чарли: Он милый парень. Еще раз поздравляю с победой. Он действительно делает правильные шаги в правильном направлении.

Астрид: Надо было вчера ему сказать! Почему ты был такой тихий?

Чарли: Да?

Астрид: Ты почти все время молчал – казалось, ждал момента, чтобы сбежать.

Чарли: Я пытался ускользнуть от Конни Мин. Она хочет заманить меня на бал следующего года! Кроме того, я не ожидал увидеть тебя там.

Астрид: Но я же должна была поддержать Майкла.

Чарли: Да, но я думал, что ты не ходишь на благотворительные вечера, особенно в Гонконге. Разве в вашей семье нет правила не посещать всякие громкие мероприятия?

Астрид: Правило перестало быть таким строгим, с тех пор как я превратилась в скучную домохозяйку. Когда я была моложе, родители из-за параноидальных соображений безопасности были против того, чтобы мои фото мелькали повсюду. А еще не хотели, чтобы мое имя ассоциировалось с «международным китайским мусором», как назвала его мама.

Чарли: Типа меня!

Астрид: Бугага!

Чарли: Особенно это касается вчерашнего вечера. Там была тьма людей, которых твоя мама не одобрила бы.

Астрид: Все было не так уж плохо.

Чарли: Правда? Я видел, что тебя усадили за стол Ады Пун.

Астрид: Признаюсь, ЭТО было ужасно!

Чарли: Ха-ха-ха!

Астрид: Ада и ее подружки-тайтай^[47] первый час меня «игнорили».

Чарли: Ты сказала им, что ты из Сингапура?

Астрид: Биография Майкла была в программе, и все знали, что я его жена. Понимаю, гонконгцы страшно переживают из-за того, что сингапурский аэропорт признан лучшим в мире.

Чарли: Ну, по моему мнению, покупки удобнее совершать в нашем аэропорту. Кому нужен бесплатный кинотеатр или сад орхидей, если от «Лоэйве» до «Лонгчамп» менее десяти шагов? В любом случае настоящая причина, по которой эти женщины оказали вам такой холодный прием, заключалась в том, что вы не ходили на службу ни в собор Святого Павла, ни в собор Святого Стефана и никакого отношения к епархии не имели. Они просто не знали, какое место отвести вам в собственной иерархии.

Астрид: Но есть такая вещь, как обычная вежливость. Мы же, ради всего святого, были на благотворительном вечере! Эти дамочки пытались превзойти друг друга, хвастаясь огромными штрафами, которые должны были заплатить за незаконно обустроенные подвалы. Такая скучища. Но затем герцогиня произнесла речь, подошла к нашему столу и защебетала: «Астрид! А я-то не поняла, ты это или нет. Что ты здесь делаешь? Я на следующей неделе обедаю с твоими родителями у Стокера и Аманды. Ты тоже будешь в Чатсуорте?» Этого оказалось достаточно. После этого тайтай пристали ко мне и уже не оставляли меня в покое.

Чарли: Еще бы!

Астрид: Гонконгские женщины поражают меня. По стилю Гонконг действительно отличается от Сингапура. От богатства просто захватывает дух. Я не думаю, что когда-либо видела СТОЛЬКО драгоценностей в одном месте сразу. Это напоминает о России времен революции, когда аристократы бежали из страны, зашив все имевшиеся у них драгоценности в подкладку.

Чарли: Да уж, нацепили все, что было. Как тебе все эти тиары?

Астрид: Не думаю, что женщинам вообще стоит носить тиару, если только эта тиара не принадлежала ее семье на протяжении нескольких поколений.

Чарли: Не уверен, читаешь ли ты нашу светскую хронику, но у нас тут есть один придурок по имени Леонардо Лай…

Астрид: Ахахах! Двоюродная сестра Сесилия только что прислала мне статейку.

Чарли: Леонардо, видимо, ПОНЯТИЯ не имеет, кто ты такая, даже имя исковеркал, но он явно обеспокоен, что у тебя недостаточно драгоценностей. Ха!

Астрид: Я так рада, что мое имя неправильно написано! Мама пришла бы в ярость, увидев его в колонке сплетен. Полагаю, Леонардо не впечатлили предметы из настоящей имперской коллекции. Эти серьги раньше принадлежали вдовствующей императрице Марии Федоровне.

Чарли: Конечно. Я сразу заметил эти серьги! Они были похожи на те, что я мог приобрести для тебя в Лондоне, в том маленьком магазинчике винтажных ювелирных украшений в Берлингтонском пассаже, где ты так любила гулять. На этом балу ты была самой элегантной, вне конкуренции.

Астрид: Ой, ты такой милый. Но куда мне до гонконгских модниц, которые надели специально заказанные платья в стиле Екатерины Великой.

Чарли: Ты всегда одеваешься по собственному выбору и поэтому так прелестно выглядишь. Это касается и Китти Понг, только со знаком минус.

Астрид: Забавно. Вообще-то, она смотрелась просто сказочно. На ней было платье в стиле Жозефины Бейкер.

Чарли: Да она была голая, если не считать перьев и изумрудов.

Астрид: Но наряд сделал свое дело. Хотя украсть минуту славы у Фрэнсиса Пуна было с ее стороны довольно бессовестно. Я боялась, что у бедного старого Фрэнсиса случится сердечный приступ, когда она бросилась на сцену и выхватила у него микрофон, пока он пытался произнести речь!

Чарли: Аде Пун стоило запрыгнуть на сцену и влепить Китти Понг пощечину, как и положено хорошей третьей жене.

Астрид: На ней были слишком тяжелые драгоценности, чтобы прыгать.

Чарли: Меня больше интересует, что случилось с Бернардом Таем. Почему Китти появляется везде, а его не видно? Он, вообще, жив?

Астрид: Она, вероятно, приковала его где-нибудь с кляпом во рту!

Чарли: Астрид Леонг, ты меня шокируешь!

Астрид: Извини, я слишком много читаю маркиза де Сада в последнее время. Смею спросить, а где была твоя жена? Познакомлюсь ли я когда-нибудь с легендарной Изабель У?

Чарли: Изабель слишком высокомерна, чтобы посещать подобные мероприятия. Она ходит только на две-три ежегодные вечеринки, которые устраивает старая гвардия.

Астрид: Ха-ха! Старая гвардия! Даже не хочу говорить, что пришло мне в голову.

Чарли: Сэр Фрэнсис Пун?

Астрид: Ты несносный! Ой! Брат машет. Пора садиться в самолет.

Чарли: Почему ты до сих пор летаешь коммерческими рейсами, ума не приложу?

Астрид: Мы Леонги, вот почему. Папа считает, что стыдно летать на частных самолетах, поскольку он «госслужащий». И утверждает, что в большом коммерческом авиалайнере гораздо безопаснее, чем в маленьком.

Чарли: Мне кажется, куда безопаснее в собственном самолете с надежной командой. Добираешься вдвое быстрее и меньше страдаешь от джетлага.

Астрид: А я вообще не страдаю от смены часовых поясов, помнишь? Да у нас и нет столько $$$, как у Чарли У.

Чарли: Смешно! Леонги могут купить меня на завтрак. В любом случае желаю тебе хорошего полета!

Астрид: Приятно было поболтать. В следующий раз, когда поедем в Гонконг, обещаю предупредить заранее.

Чарли: ОК.

Астрид: Мы с Майклом пригласим тебя на ужин. В Хатчисон-хаусе есть замечательное место с чаошаньской кухней, о котором постоянно рассказывает двоюродный братец.

Чарли: Нет, нет, нет. Мой город – с меня и ужин.

Астрид: Поспорим позже. Целую!

Чарли вышел из чата и повернул кресло к окну. Из кабинета на пятьдесят пятом этаже «Ураганных башен» открывался потрясающий вид на гавань, и он видел каждый самолет, вылетавший в восточном направлении из международного аэропорта Гонконга. Чарли смотрел на горизонт, ища глазами самолет Астрид. «Не стоило писать ей сегодня. Почему я продолжаю себя мучить? Каждый раз, когда я слышу ее голос, каждый раз, когда читаю письма от нее или просто обмениваюсь с ней сообщениями, это настоящая пытка. Я пытался положить этому конец. Пытался оставить ее в покое. Но вот прошло время, и я увидел ее в том зале… Она вплыла в черных кружевах, по контрасту с ними ослепительно сияла обнаженная кожа, и красота Астрид поразила меня».

Наконец Чарли высмотрел скользящий по небу двухэтажный «Эйрбас А-380» с узнаваемой темно-золотой маркировкой и вдруг, повинуясь непонятному импульсу, взял трубку и позвонил в свой частный ангар:

– Джонни, алло? Не могли бы вы подготовить самолет в течение часа? Мне нужно в Лос-Анджелес.

«Я удивлю Астрид, встретив в зале прилета с красными розами, как в наши университетские дни в Лондоне. На этот раз ее будут ждать пятьсот красных роз. Я отвезу ее в „Джелину“ на обед, а потом, может быть, мы сможем взять напрокат машину и поехать в какое-нибудь удивительное место на побережье на несколько дней. Как в старые добрые времена, когда мы на „воланте“ колесили по Франции, объездили всю долину Луары, исследуя древние замки, дегустируя вина. О чем, черт возьми, я думаю? Я женат на Изабель, а Астрид замужем за Майклом. Я наикруглейший идиот на всем белом свете. На одно мгновение, на короткое время, у меня был шанс вернуть Астрид, когда ее неуверенный муженек чувствовал себя нищебродом, который не может себе позволить такую женщину, как Астрид, но вместо этого я помог ему сколотить состояние. Боже, о чем я думал, когда делал это? И теперь они снова вместе, чертовски счастливы и влюблены друг в друга. А я остался со своей женой, которая ненавидит меня, – несчастный, как черт знает кто».