– Он жив! ― воскликнула она.
– Пока, ― сказал кто-то.
– Он шпионил за тобой и за нами, ― сказал вдруг кто-то за спиной Марьяны. Она оглянулась. Это был Савва, мрачно наблюдавший за её действиями.
– Эти вампиры считают, что оказали нам услугу, выследив и похитив его.
– О, Боже, ― только и выдохнула Марьяна, ― Он только пытается найти одного пропавшего человека! Ему до вас и дела нет!
– Нет, ― встрял рыжий со скрипучим голосом, ― Он видел нас и был в доме вашего Босса. Мы его взяли и он наш! ― говорил он с отчётливым иностранным акцентом.
– Умоляю! Он не знает ничего, отпустите! Зачаруйте его, ведь вы же, вроде бы можете зачаровывать! Заставить забыть!
– Так это ты и есть?! ― полуспросил ― полупроконстатировал рыжий, кивнув в сторону Марьяны, ― Кто ты? Почему ты с ними?
– Она ― женщина Бориса, ― проскрипел безрадостным голосом Савва, ― Если вы его выпьете, у неё будут неприятности. К ней придёт ещё больше полиции, потому что вы поймали его после того, как он был в её доме.
– Матс, ты слышал, это и, правда, баба Бориса, ― рыжий обратился к возвышавшемуся поодаль светловолосому силачу с блеклыми пронзительными глазами. ― И у неё будут неприятности. А кого это волнует?
– Наверное, это взволнует тебя, если сюда в лес явится куча спецназовцев, ― это Драгана подала голос. ― Вы крутые ― их всех положите и высосете, но какая уже тогда, к чёрту, тайна существования?! Высшие Власти будут в восторге!
– [....] мне на Высшие Власти, ― продолжал бурчать рыжий.
Матс хрипел что-то рядом стоящему вампиру с капюшоном на голове. Трое других вампиров подскочили к рыжему и что-то стали обсуждать, приглушённо шипя. Григориус приблизился к Драгане. Савва занимал промежуточную позицию между ними и распростёртым телом, над которым Марьяна продолжала стоять на коленках, чувствуя, как нестерпимо уже впиваются в них камешки и сучки.
Совещание вампиров опять как-то неожиданно кончилось, они как бы рассыпались по прогалине, кое-кто сразу скрылся из вида. Остались только Матс и Рыжий.
– Ладно, ― Рыжий взглянул на Марьяну и на Савву. ― Забирайте это добро. Подчистите всё как надо. Второй раз мы сожрём его без прелюдий. И с бабой своей разберитесь, ― он мрачно посмотрел на Марьяну и втянул носом воздух.
В этот момент он был похож на зверя, взявшего след жертвы. Издав непонятный звук в сторону Матса, он развернулся, и в одно мгновение они исчезли с прогалины.
Марьяна почти упала на Копосова, слабо соображая, что происходит. Её мозг отказывался воспринимать происходящее: вот сейчас здесь была куча вампиров, которые были злы на неё и которые могли разорвать её в одну секунду! Как она позволила себя втянуть во всё это безумие! Страх и раскаяние на какое-то время почти лишили её возможности соображать. Но вампиры не собирались ждать, когда она обретет присутствие духа. Савва подошел к не подающему признаков жизни Копосову и взвалил его на себя. Марьяна только сейчас сообразила, что несчастного капитана ещё надо как-то вызволить из леса, и никто кроме вампиров лучше с этим не справится. Это соображение было настолько позитивным, что она неожиданно резво вскочила на ноги и последовала за Драганой и Григориусом, прокладывающим дорогу в обратный путь.
Из-за её медлительности Савве ещё пришлось поторчать у машины в ожидании подхода всех остальных. Копосов уже к тому времени лежал на заднем сидении. Туда втиснулись Марьяна и Драгана. Он был жив, и это обстоятельство больше всего радовало Марьяну. Она старалась не вспоминать о сцене в лесу, но лица её недавних участников невольно всплывали перед мысленным взором.
Они доехали до того места на шоссе, где была брошена машина Копосова. Его извлекли из машины и перенесли на переднее сидение его автомобиля. Марьяна оставалась в салоне, откуда услышала пару звуков, напомнивших звук удара по металлу: Савва и Григориус имитировали аварию. Как они собирались стирать ему память ― она не поинтересовалась. Похоже, она становится нелюбопытной.
– Вечер прошёл успешно! ― подвёл итог Григориус, вернувшись в машину. ― Вот ты и познакомилась с балтийским кланом! А они с тобой! ― добавил он.
Глава 11. Взаперти
POV Марьяна
В тот день дела заставили меня отправиться в Ла Перлу с самого утра. Где-то к одиннадцати часам я в общих чертах освободилась и отправилась на рынок, где уже вовсю торговали южными дынями и арбузами, в навал лежащими в кузовах грузовых машин. Народу по рынку бродило не очень много, покупатели были вялыми, торговцы выжидательно оценивали всякого, кто приближался к их товару. Я выбрала несколько баклажан, сдержанно отказавшись от навязчивого предложения купить впридачу огромную дыню, расплатилась и вышла с рынка к автобусной остановке. Поскольку шумом рынок в это утро не отличался, выходя из ворот рынка, я услышала приглушенное торопливое шептание где-то за спиной:
– Это она, она! Точно ― она!
Оглянувшись как бы невзначай, я увидела двух цыганистого вида подростков, которые стояли у самого входа и при моём движении быстро оттусовались вглубь рынка. Мне это сразу не понравилось. «Она-она» могло означать, конечно, что угодно, например, что я им страшно понравилась. Но в моем встревоженном мозгу сразу зароились самые страшные подозрения. Пропавший мужик был цыган, что если дознаватель говорил обо мне его родственникам! Хуже всего, если они будут шпионить за мной. Уследить за подростками в городе гораздо труднее, чем за взрослыми людьми. Возможно, конечно, что у меня развилась банальная мания преследования.
Я не нашла ничего лучше, как сесть на автобус и уехать, поменяв несколько раз маршрут. Автобус, на который я села, не доезжая до центра города, поворачивал к одной из окраин, поэтому через пару остановок от рынка я вышла, где смогла пересесть на другой маршрут, и через пару минут уже подъехала к центральной площади, где по причине полудня не было ни души.
Солнце заливало пространство между центральным универмагом, двухэтажным зданием музея города и выходящими фасадами на площадь жилыми домами. С неба несся неизбывный визг ласточек, от которого рано или поздно (в моём случае ― всегда рано) начинало щемить в груди. Раздумывая о превратностях судьбы, из-за которых приходится перекраивать на ходу планы, я пересекла площадь и спустилась по одной из улиц к реке, пересекающей город. Недалеко от этой улицы, застроенной двухэтажными домами, располагалась автобусная остановка, с которой я собиралась уехать на автостанцию. Но перед этим мне захотелось побывать у воды, чтобы немного стряхнуть с себя зной августовского утра. Река тихо несла свои мутноватые воды; стоя на глинистом берегу, я рассматривала умиротворённый пейзаж плавно спускающихся к речной глади холмов, заросших клёнами и акациями, из-за которых виднелись многочисленные частные домики в один и два этажа. Ласточки рьяно рассекали небо, надрывно визжа. Отдав дань речной красоте, я уже было развернулась, чтобы двинуться в обратный путь, но тут свет померк в моих глазах, и что-то тяжелое вышибло землю из-под моих ног.
***
Очнулась я в незнакомом помещении. Я лежала поперёк тахты лицом вниз. Кроме тахты в этом небольшом помещении находились комод и пара стульев. Все эти предметы мебели, за исключением тахты, были завалены изрядным количеством вещей: здесь валялись ворохи одежды, баулы, наверное, тоже с одеждой, немыслимого вида тряпки, пластиковые стаканчики в пакетах (неиспользованные), пара вешалок и несколько грудастых бюстов безголовых манекенов, на которые обычно у станций метро или рынков уличные торговки натягивают блузки и бадлоны. В комнате царил полусумрак, имевшееся здесь окно было плотно занавешено огромной плюшевой на вид шторой. Ещё здесь была лампочка, свисавшая с потолка, и несколько пар разношенных женских тапок. Полежав некоторое время неподвижно и посоображав, что всё это может значить применительно для меня, я обнаружила, чего не было в данной комнате ― здесь не было моей сумочки со всем её содержимым, а значит и телефона, по которому я могла бы позвонить в полицию. Баклажан тоже не было.
В комнату проникали приглушённыё звуки: где-то лилась вода, по радио играла эстрадная музыка, доносился чей-то разговор. Судя по звукам, можно было надеяться, что это человеческое жилище. Значит, я не в логове какого-нибудь очередного клана вампиров. Это было большим облегчением. Но кому я могла понадобиться помимо них?
В этот момент к двери зашуршали чьи-то шаги. Я замерла всё в той же позе, из которой так и не успела переместиться, и закрыла глаза.
Щёлкнул замок и дверь открылась. Кто-то заглянул и сказал, видимо, кому-то:
– Яв адари́к! Пашлы́ сы… Мэйя́м!4 ― пауза.
– Gинэс ту ада́ манушня́? 5
–Нет! ― ответил мужской голос.
– Ушты́!6 – сказано было им уже в мою сторону. ― Вставай!
Я застонала и приподняла голову: － Где я и что вам от меня надо?!
В комнату зашла женщина лет пятидесяти и молодой парень. Сомнений у меня уже не оставалось ― это были цыгане.
– Вставай, ― повторил парень.
– Сейчас узнаешь, что от тебя надо! ― с нажимом добавил он.
Я, кряхтя, приняла сидячее положение и для верности ещё раз оглянулась ― сумочки нигде не было.
– Вещи мои верните для начала, ―изрекла я. Терять вроде бы уже было нечего, ― Вы меня и похитили, и ограбили что ли?
– Получишь свои вещи, когда скажешь, что нам надо! ― с вызовом бросила баба.
– Ну, если отдадите, тогда останется только похищение. И если вы меня немедленно не выпустите отсюда, то я полицию позову!
Парень презрительно дёрнулся, а бабу это только подстегнуло ― она принялась кричать в мою сторону:
– Мэ кхарэ́л!7 Мы ― люди честные, нам бояться нечего! А ты не уйдёшь отсюда по добру, пока не скажешь, что вы с хахалем своим с моим Яковом сделали!
Она продолжала кричать и браниться, и я перевела взгляд на парня, не ожидая, впрочем, никакого конструктива и с его стороны.
– И ты тоже думаешь, что я что-то с кем-то сделала? ― устало спросила я, ― Меня дознаватель задолбал этими вопросами, а мне нечем поделиться. Не знаю я ничего, куда делся этот ваш Яков…
Мои слова были встречены ещё большими воплями со стороны бабы. Парень недовольно поморщился и злобно уставился на меня:
– Врёшь ты всё, дурочку из себя строишь. Знаем мы, что это ты с ним в тот вечер в одной машине ехала. Он пропал. А дело так и не завели! Теперь и дознаватель пропал. Знаем, к тебе он ездил, а теперь пропал!
– Первый раз слышу, что он пропал! ― возмутилась я, ― Почему я должна отвечать за то, что случилось с полицейским!
– Ты что-то знаешь, пока не скажешь ― будешь здесь сидеть! ― резюмировал парень.
– Ну как такое возможно?! В чём вы меня подозреваете? Может, я и ехала с кем-то в одной машине, только при мне ничего не происходило, так что я даже и не помню почти этого вашего Якова, ― покривила я душой.
Какая разница ― я действительно доподлинно не знала (и уже не хотела знать), что с ним произошло. А рассказывать о том, кто был к этому причастен, не имело никакого смысла. Всякий с этим согласился бы. Так что, формально говоря, совесть моя была чиста.
– Объясни это своей матери! ― обратилась я к парню, делая небольшое допущение, что он может мыслить логически.
– Это моя тётка, не мать, ― вступил в диалог парень, ― Мы Якова хотим найти!
–На́ яв дылэно́!8 ― возопила она к нему. ― Брат мой придёт ― ты всё ему скажешь! Не поздоровится тебе, если молчать будешь. А скажешь ― отпустим тебя, ― а это уже мне было выкрикнуто.
Она вышла из комнаты, позвав за собой племянника. Тот вышел, опустив голову и не взглянув больше в мою сторону.
Через минуты две дверь снова открылась, тётка зашла и поставила на стул стакан с водой и кусок хлеба на тарелке.
– Вот и сиди здесь! ― бросила мне она, злобно зыркнув чёрными мрачными глазами.
Дверь опять закрылась, и я осталась наедине со своими нерадостными мыслями и такими же перспективами. Найти общий язык с похитителями, охваченными жаждой расследования и мести, мне вряд ли удастся. Поэтому остаток дня я посвятила разработке бредовых планов побега из заточения. К вечеру, перебрав в уме несколько вариантов побега и отметя их как несостоятельные по разным причинам, я начала надеяться, что Борис своим нечеловеческим чутьём обнаружит и спасёт меня. Страшно тогда будет представить, чем это обернётся для семьи похитителей. Думать об этом было тревожно и неприятно. Но просидев ещё несколько часов взаперти, я уже по-иному стала рассматривать проблему неизбежных жертв операции по моему освобождению. Обещанный визит ещё одного родственника всё затягивался, и я забарабанила в дверь изо всех сил.
– Чего тебе? ― спросили из-за двери.
– В туалет меня выпустят?! ― завопила я как можно громче.
– Отведи её, ― последовало распоряжение. ― Пусть умоется.
Какая доброта! Дверь открылась, на пороге возникла всё та же парочка. Парень молча проконвоировал меня через коридор до туалета. Ванная комната была рядом, и я не теряла надежды попасть и туда. Мне и это позволили. Проведя там наверняка больше времени, чем они рассчитывали, я в более пристойном виде вышла из ванной и, повинуясь чувству безысходности, схватилась за руку своего конвоира.
– Послушай, ― зашептала я, ― Зачем вам эти неприятности со мной ещё?! Ведь это уголовное дело ― похищение человека! А я, правда, ничего не знаю!
– Э-э! ― попытался он презрительно сбросить мою руку, не идя на контакт.
– Ну, послушай же, ― продолжала я за него хвататься. ― Здесь и правда вокруг чертовщина какая-то происходит, но только нам лучше держаться от этого подальше!
– Мы уже не можем держаться подальше! ― возразил он мне. И был прав в каком-то смысле.
– Если ты поможешь мне выбраться и сумку мою отдашь с телефоном, я клянусь, что забуду это всё ― я понимаю всё ваше отчаяние! Поверь, я не буду держать зла, только дай уйти, твоя тётка одержима, а другие.., ― я не оставляла попыток достучаться до его сознания.
– Да уж, лучше тебе с ними не встречаться! ― согласился парень. ― Тебе повезёт, если он сегодня ночью не вернётся домой.
– Тогда давай решим эту проблему, и никто не узнает, что ты мне помог. Я свалю, например, через окно…
– Хорошо, ― после минутного колебания ответил парень. ― Жди.
Я не могла сразу поверить своему счастью! Неужели получилось?
– Сумку не забудь. И телефон! ― напомнила я, пока он заводил меня обратно в комнату.
Ожидая его появление, я вынуждена была признать, что помощь со стороны Бориса ощутимо запаздывала. В очередной раз серьёзную проблему приходилось решать самой.
В начале второго ночи окно скрипнуло и открылось. Я пробралась к подоконнику и перегнулась через него ― парень стоял под окном. Не дожидаясь повторного приглашения, я залезла на подоконник и спрыгнула вниз ― окна были не очень высоко.
– Где сумка? ― прежде всего поинтересовалась я.
– Вот, держи, ― он сунул в руки мою сумочку.
Я поспешно открыла её, проверяя наличие документов, телефона и денег. Всё это, даже ключ ― лежали нетронутыми. По этой причине я решила не поднимать вопрос о судьбе баклажан.
– Пошли скорей, ― парень уже тянул меня в сторону забора.
Минут через двадцать мы вышли за пределы села. Мой спаситель не стал затягивать процесс прощания, он махнул рукой в сторону шоссе:
– Тебе туда! А я пойду, должен дома быть, если тебя хватятся.
Он быстро развернулся и ушёл, а я не стала говорить ему «спасибо». К этому времени я оценила всю сложность своего положения. Я смогла выбраться от похитителей, но заявлять на них в полицию я уже не могла ― это было условием освобождения. Дальше надо было определяться с маршрутом бегства. На шоссе смысла идти не было: машин мало, садиться ночью непонятно к кому было страшно. Как, собственно, страшно было и идти пешком. И главное ― куда? Мы находились в Атанасово ― селе в двадцати километрах от Бон Темпс. Это по автомобильной дороге. Идти вдоль нее ночью было глупо. Другой вариант ― по просёлочным дорогам двинуть в сторону леса, который одним своим краем лежал на пути между Атанасово и Бон Темпс. Идти там ночью, не знаю, сколько километров и помирать со страха ― тоже так себе вариант. Мне стало жутко ― у человека моего возраста не должно возникать таких дилемм: идти ночью вдоль шоссе или через лес, полный кабанов и вампиров.
Я подумала, что можно попробовать вызвать такси ночью из Ла Перлы, и полезла за телефоном. И тут же опять испытала очередное разочарование ― батарея телефона была полностью разряжена. Очень предусмотрительно с их стороны. Методом исключения я двинулась в сторону леса, ухватившись за спасительную мысль, что, может быть, в лесу меня обнаружат Григориус и Драгана с их нечеловеческим чутьём. Ведь у них есть какая-то стоянка в лесу, или форпост, или что-то там в этом роде… Борис упоминал об этом, и я сама однажды видела, как Григориус отправлялся на ночёвку в лес. Эта идея взбодрила меня настолько сильно, что я почти бегом дёрнула к лесу. К тому же на открытой местности ночью я чувствовала себя особенно незащищённой. Да и других позитивных идей попросту больше не нашлось.
***
Вступив под чёрный свод леса, я перевела дух. Меня встретила тишина. Конечно, если стоять и прислушиваться, то можно услышать множество разных тревожащих звуков: шелест, потрескивание, шорохи, всхлипы, издаваемые неведомыми существами. Стараясь не концентрироваться ни на одном из них, пугающих своей неизвестностью, я двинулась по кромке леса, слабо представляя, как мне его пересечь в темноте, и обреченно думая о перспективе описать приличную дугу по пути в Бон Темпс. Наверное, я передвигалась достаточно шумно ― из кустов вспорхнуло несколько потревоженных мною птиц. Спустя какое-то время я пообвыклась брести в потёмках и довольно бодро следовала по периметру леса; можно сказать, я была довольна собой и мысленно уже представляла, как выхожу к знакомым местам. Я относительно успокоилась и даже успела подумать о капитане-дознавателе: куда же он делся, если его отпустили вампиры не без моего содействия. И что надо бы разузнать, не валяется ли он в больнице. И тут мои планы поломались весьма драматическим образом.
Когда я в приличном темпе поравнялась с зарослями по левую от меня руку, из глубины леса послышался встревоженный крик птицы, и тут, словно волна звуков прокатилась по лесу. Я застыла. Среди птичьего гомона и треска сучьев я услышала кошмарное сопение и похрюкивание: проламываясь сквозь плотные заросли орешника на опушку леса неслось какое-то крупное животное. «Кабан!» ― в панике подумала я. И через секунду бросилась бежать в обратном направлении, но не краем леса, а вглубь, полагая, что на открытой местности от кабанов мне будет не уйти. Не понятно, на что я рассчитывала в гуще леса, если на дерево мне всё равно не забраться!
Какое-то время я бежала наобум, перепрыгивая поваленные стволы и раздирая одежду и конечности о сухие сучья и ветки, меня гнали вперед неумолкающие похрюкивания и порыкивания, которые доносились уже вроде бы с разных сторон. Постепенно ночной переполох снизил свою громкость, и я остановилась, переводя дух.
В радиусе нескольких метров вокруг меня было тихо. Остатки ночной паники были слышны справа. Это теперь был мой единственный пространственный ориентир ― я не представляла, куда успела прибежать и как мне найти отсюда дорогу. Осознание этого факта чуть опять не ввергло меня в панику. Лес был не сильно большой в масштабах тайги, но и в нём прекрасно можно было заблудиться и не найти дорогу обратно. Случаев таких было мало, но они, к сожалению, были.
Пришлось остановиться и задержать дыхание. Вдох-выдох ― чтобы принять верное решение надо быть хотя бы в относительно спокойном состоянии. Дыхательная гимнастика вроде бы слегка помогла, или я хотела так думать. Я выбрала направление, надеясь, что скорый рассвет внесёт поправки в мою ориентировку на местности, и неуверенно двинулась вперед.
И вдруг случилось самое страшное ― темнота впереди знакомым образом завибрировала и мгновением позже в воздухе сконденсировалась темная фигура. Незнакомая. Несомненно, это был вампир. Я в ужасе отшатнулась и, потеряв равновесие, полетела в какие-то кусты.
***
Я пришла в себя снова в незнакомом месте. На секунду мне показалось, что я опять лежу на тахте, только мне странным образом тесно. Через минуту я поняла, что успела где-то ободрать руки и ноги: они противно саднили. Как это произошло, и где эти люди? Стоп! Я начинаю понимать, что я не в комнате с плюшевыми шторами, а в каком-то странном ветхом помещении: через грубо сколоченные доски просвечивало предрассветное небо. Я лежу на какой-то подстилке и руки у меня связаны. Попробовала прокрутить в памяти последние события ― вроде бы я кого-то встретила в ночном лесу. Вампира?
Словно в ответ на мой безмолвный вопрос передо мной возникла фигура Драганы.
– О, Драгана! ― обрадовалась я, ― Наконец-то! Ты нашла меня в лесу? Я так рада…
Драгана почему-то не отреагировала. И даже не посмотрела в мою сторону.
– Эй! ― пришлось мне позвать её. ― Драгана, почему ты молчишь?
Она, наконец, повернула ко мне голову, в её взгляде мне почудилась насмешка.
– Где Борис, Драгана? Он не искал меня?
– Ты разве пропадала? ― холодно поинтересовалась она.
В моей груди всё опять сжалось в холодный комок: что, чёрт возьми, происходит?!
– Конечно, пропадала! Меня похитили и, между прочим, из-за Бориса! Я ждала его помощи!
–На твоём месте я бы не обольщалась, ― Драгана быстро взглянула на меня. ― Вампир никогда не поставит интересы смертного выше интересов вампиров. Мне жаль, если ты надеялась на его помощь.
Я попыталась переварить услышанное, собираясь с мыслями, потому что последняя надежда на спасение таяла на глазах. Я не смогла и не успела ничего больше сказать. Драгана выскользнула из хижины, оставив меня в одиночестве разбившихся надежд. Она, видимо, ушла: кроме щебета просыпающихся птиц ничего не было слышно.
Глава 12. Секс, ложь и видео
После убытия Драганы в неизвестном направлении мною на какое-то время овладела апатия. Поведение подружки Григориуса было настолько для меня неожиданным, что я затруднилась бы его объяснить.
– Драгана! ― воскликнула я, надеясь, что она бродит где-то поблизости. ― Что всё это значит?
Ответа не последовало, и мне самой нужно было искать объяснения тому, что заставило её оставить меня здесь со связанными руками. Может, их можно развязать? Я пошевелила кистями рук, которые уже затекли от неудобного положения. Самой мне было не избавиться от жёсткой верёвки, которой вампирша стянула мне руки за спиной, но можно ведь поискать подсобные режущие предметы. Наверняка, вампиры не бывают такими же внимательными к своим пленникам, какими могут быть люди. Не приводит ли их превосходство к недооценке возможности смертных…
Я принялась рыскать по помещению в поисках подходящих предметов, ибо надеялась, что соорудили его всё-таки люди. Может статься, что вампиры в принципе лишены импульса созидать что-либо… И есть ли тогда чисто вампирские артефакты, ― принялась я размышлять, отвлекая себя от своего незавидного положения. Разгребать скопившийся в хижине в небольшом количестве хлам было очень неудобно с руками, завязанными за спиной. Но мои умозаключения оказались верными ― среди непонятного происхождения деревянных обломков и проржавелых металлических деталей, валявшихся в углу, я обнаружила обломок косы, затупленный, но для моего случая вполне достаточный. Луч оптимизма озарил лачугу. Пять минут пиления веревкой о лезвие и ―вуаля! ― руки развязаны!
Я вылезла из хижины без особых предосторожностей. Чутьё вампира таково, что позволит обнаружить меня, проявляй я хоть какие чудеса осторожности. А если в радиусе многих километров нет вампира, который хочет вас найти, то можете смело двигать в нужном вам направлении. Я так и сделала, определив по солнцу примерно, куда идти. Полчаса ходу по лесу ― и я на опушке. К сожалению, местность не показалась мне сильно знакомой. Но я и не рассчитывала выйти на прямую дорогу до Бон Темпс. Однако, хотя бы приблизительно знать, в какую сторону двигаться ― вправо или влево? Искать направление вдоль леса опасно, здесь вампирам меня легче всего обнаружить. Хотя сегодня и солнечный день, что несколько ограничивает их возможности, но в безлюдных местах они могут пренебречь скрытностью. Положившись на удачу, я двинулась в правую сторону от леса. К небольшой рощице. Смутные сомнения, зародившиеся у меня ещё во время моего первого заточения, и слова Драганы о предпочтениях Бориса мешали мне думать непосредственно о нём и о его возможной роли в произошедшем. Наверное, я боялась думать об этом слишком усердно, чтобы самостоятельно не додуматься до правды. Эта трусливая стратегия уже не единожды играла со мной злую шутку, когда вместо того, чтобы правильно отреагировать на тревожные и разочаровывающие знаки, которые демонстрировали мужчины, в которых я в разное время была влюблена, я изо всех сил старалась отвлечь себя от них, проигнорировать или забыть. Но забыть, как правило, не получалось, и раз за разом в своё время я получала ужасные подтверждения своей тревожной интуиции. «Бросай и беги!» ― должно быть первым правилом в отношениях с партнёром, если как минимум два раза за короткое время вас кольнёт странно нехорошее предчувствие в его адрес.
Я вышла к рощице и за деревьями рассмотрела очертания дома. Кажется, я знаю, куда я вышла. Это тот самый «кордон», который я посетила с Борисом в вечер нашего первого «единения». Это довольно далеко от Бон Темпс, так что пешком мне туда не добраться ― перехватить меня по дороге ничего не стоит. С другой стороны, хозяин домика глядел на нас в тот вечер как-то уж совсем понимающе, неизвестно, как он воспримет моё появление сейчас… Но, может быть, я хотя бы смогу здесь придти в себя после моего затянувшегося побега. Я решительно двинулась к дому и постучала в дверь.
Довольно быстро дверь распахнулась, на пороге показался хозяин и непонимающе уставился на меня. Хотя, вполне возможно, я странно выглядела после ночного путешествия по лесу и падения в колючие заросли.
– Привет, ― прохрипела я, ― Можно войти?
– М-м,. .. да, конечно! ― он отступил вглубь, давая мне проход.
Я зашла и окинула взглядом знакомое помещение.
– Садись, ― он пододвинул мне табурет. ― Тебе надо умыться.
Он налил мне кружку воды и поставил передо мной:
– У меня нет зеркала…
– И не надо, ― я взяла кружку и вышла за порог, где смогла, наконец, смыть пыль и пот с лица.
– Спасибо, ― вернулась я в дом и снова обессилено села у стола.
Дэн поставил на плитку чайник, и пока тот закипал, поставил передо мной пузырёк с йодом и кусок бинта.
– Что случилось с тобой, ― поинтересовался он, внимательно изучая меня.
Я открыла йод и стала размазывать тёмную жидкость по своим многочисленным царапинам. Пара из них на руках и на ноге были довольно глубокими, кровь успела запечься, и я сверху смазывала их йодом, приглушённо шипя от боли.
– Неудачно прошлась по лесу, ― мне не хотелось с ним откровенничать.
– Бегаешь по лесу по ночам? ― Дэн усмехнулся и поставил передо мной чашку чая.
– Не собиралась, но вот пришлось, ― я в свою очередь изучала его. У него были красивые зелёные глаза, длинные темные ресницы, тонкие черты лица, изящные мускулистые руки, ― в общем, внешность мало вяжущаяся с обстановкой. Лесник? Отшельник? Отпускник, выполняющий обязанности лесного смотрителя? Выражение лица Дэна немного контрастировало с его романтическим в целом обликом ― он смотрел жёстко и настороженно, и уголки губ его чаще всего были скептически поджаты. Возможно, его просто раздосадовало моё появление.
Несколькими глотками я выпила горячий чай и почувствовала себя значительно лучше.
– Ты не поможешь мне добраться до Бон Темпс, ― спросила я, стараясь не думать, что он мне откажет.
– Почему ты не позвонишь Борису? ― спросил он сухо.
– Потому что мой телефон разряжен, да и номера Бориса у меня нет, ― призналась я. Я ни разу ему не звонила, он даже не предлагал мне такую возможность. Я сама сейчас удивилась этому обстоятельству.
– Вот как? Он сам приезжает за тобой, когда хочет?
– Да, когда хочет, ― устало ответила я. ― Ты поможешь мне?
Вместо ответа Дэн поднялся с места и отошел к стене комнаты, взял что-то со скамьи и вернулся к столу. Это оказалась небольшая цифровая видеокамера. Он поставил её передо мной и включил экран. Я уставилась на изображение:
– Кино смотреть будем?
– Кино, кино, ― кивнул согласно Дэн, усаживаясь рядом.
На экране возникли две обнаженные фигуры, которые медленно задвигались. Я непонимающе смотрела на экран, где постепенно хаотичные, как мне сначала показалось, движения этих двух людей ― мужчины и женщины, ― не выстроились во что-то узнаваемое, а именно ― я сообразила ― в постельную сцену!
– Зачем это? ― тупо спросила я, поворачиваясь к Дэну, который зашипел от моей недогадливости, и тут только до меня дошло, что на экране я видела себя и Бориса, здесь, на этой постели занимающихся сексом. Я снова обалдело уставилась на экран, нехотя узнавая себя в железной хватке вампира. Зрелище было впечатляющим. Я перевела взгляд на Дэна ― он с отвращением следил за сценой на экране. Экранный Борис в бешеном темпе таранил экранную Марьяну.
– Ты ― извращенец! Зачем, зачем ты это сделал?! ― в возмущении закричала я, вскакивая.
Он поймал меня и силой усадил обратно.
– Ты точно ― больной. Борис убьёт тебя, когда узнает! ― сообщила я ему, задыхаясь от возмущения.
Кажется, на вуайериста это впечатления не произвело.
– Ну, что делать будем? ― спросил он у меня, нажимая на “паузу”.
– В смысле, что делать? Расскажешь Борису, зачем это тебе было нужно! И мне почему-то кажется, что он не придёт в восторг от этого видео!
– Он и не узнает, ― Дэн излучал спокойствие.
– В смысле, не узнает, ― не понимала я его замысел. ― А мне зачем ты это показал?
– Для тебя и снимал. Хотел посмотреть, как тебе понравится саму себя в койке с вампиром увидеть!
– Серьёзно, что ли? ― опешила я.
– Конечно, нет. К тебе у меня предложение. Вижу, что ты не в восторге от фильма. Не расстраивайся: его никто не увидит, если ты кое-что сделаешь для меня.
– А если не сделаю, его увидят?…
– Естественно, многомиллионная аудитория интернета позабавится таким впечатляющим роликом!
– Но ведь тогда и вампиры узнают, что ты их рассекречиваешь, и Борис в том числе…
– Тебе в этом плане будет хуже ― это ты на записи, а не я.
– Так я расскажу… И попрошу Бориса разобраться с тобой! ― снова выкрикнула я.
– Не попросишь! Борис с компанией вовсе не единственные здесь вампиры, не забывай! Твоя безопасность ничем и никем не гарантирована!
– Не понимаю! ― призналась я. ― Зачем я-то тебе понадобилась?
– Всё просто, ― хладнокровно взглянул на меня Дэн. ― Я слежу за действиями Бориса. Он мне доверяет, но не настолько, чтобы я знал обо всех его действиях. Поэтому мне нужен ещё один информатор. И тут он приводит тебя прямо ко мне!