Моя мятежница

Я посасываю, покусываю и изучаю языком ее клитор, пока она не начинает издавать судорожные всхлипы удовольствия. Еще шестьдесят секунд, и Иден кончает, вздрагивая под моими губами. Я крепко удерживаю ее бедра на месте, целуя чувствительную плоть, пока стоны не стихают.

По всему телу проносится горячая дрожь удовлетворения.

Я прокладываю дорожку поцелуев вверх по ее телу, и Иден притягивает меня ближе. На этот раз, когда она прикасается ко мне, у нее хватает смелости просунуть руку под резинку моих боксеров. От касания ее нежной руки, исследующей меня, у меня кружится голова.

– Можно? – спрашивает она.

– Да, – отвечаю я с судорожным выдохом.

Иден вновь подносит свои губы к моим, ее язык дразнит их, заставляя приоткрыться.

Я стягиваю боксеры и джинсы, а затем прерываю поцелуй ровно настолько, чтобы стянуть через голову футболку.

Рука Иден продолжает свое медленное исследование, кончики ее пальцев скользят по моему члену, ладонь опускается ниже, обхватывая мои яйца. Это кажется невероятным, но она выглядит немного неуверенной в себе.

– Можешь кончить вот так? – шепчет она, слегка поглаживая меня.

– Сожми… крепче, – удается сказать мне. – Да, вот так. – Я обхватываю ее ладонь своей, показывая, как прикасаться ко мне. – Теперь веди руку вверх.

Она слушается, и у меня вырывается вздох.

– Так?

Я вновь нахожу ее губы и остервенело целую, стараясь не застонать от нарастающего удовольствия. Кажется, мои потуги тщетны.

Твою мать, как же хорошо.

– Боже, я хочу тебя.

Я всегда тебя хотел.

– Тогда возьми, – шепчет она в ответ.

Лучшие слова в мире. Но она же не серьезно?

Ее рука замирает.

– У тебя есть презерватив?

Слова повисают между нами в воздухе.

– Я… – Длинная неловкая пауза. Дыши, чувак. – Зачем?

Спокойно, Холт.

– Для безопасности? – говорит она, чуть улыбаясь.

– Я не стану трахать тебя, Иден.

Все мое тело пульсирует, недовольное этой фразой. Но так будет правильно. Это единственный вариант, если я не хочу возненавидеть себя с утра.

– Почему нет?

Почему нет? Потому что в итоге она пожалеет об этом, а мне подобного просто не вынести. Сегодняшний вечер – уже нечто гораздо большее, нежели все, чего я когда-либо ожидал в отношении этой девушки.

Не испорть все, Росси.

– Потому что это не то, чего ты на самом деле хочешь.

– Не говори мне, чего я хочу. – Ее брови хмурятся в недоумении, но я разглаживаю их большим пальцем.

– Ты хочешь отомстить ему.

Она взвешивает мои слова, тщательно обдумывая их, и снова прищуривается.

– Это могло бы быть правдой раньше…

– Но не теперь? – Я касаюсь пряди шелковистых светлых волос, ниспадающих ей на плечо. Они даже мягче, чем я себе представлял.

– Не теперь.

Я вновь опускаю руку ей между ног и потираю клитор. Она влажная, но я не уверен, стоит ли нам заходить дальше.

Иден стонет, и ее бедра двигаются под моей рукой.

Достаю из-под кровати коробку презервативов, которую припрятал там еще в начале семестра, но ни разу не использовал. Когда я вынимаю один, Иден разрывает упаковку, а затем протягивает его мне с ожиданием во взгляде. Я надеваю презерватив, и она взбирается на меня.

Матерь божья. Мы что, действительно сделаем это?

Я не могу удержаться от медленного движения бедрами. Она прижимается ко мне очень близко, жар ее киски сводит меня с ума даже через презерватив.

– Погоди. Стой, – говорит она, задыхаясь.

– Ты делала это раньше? – спрашиваю я, руки у меня дрожат.

Эти прекрасные голубые глаза внимательно смотрят на меня, а после Иден качает головой.

– Это имеет значение?

– Для меня да.

– Нет, не делала, – тихо говорит она.

– Твою мать, Иден. Тогда мы не должны.

– Разве ты не хочешь?

Мрачный смешок срывается с моих губ.

– Конечно, хочу. Только посмотри на себя.

Мозолистые кончики моих пальцев скользят по ее молочно-мягкому бедру. Она прекрасна. Совершенство.

Слишком идеальна для кого-то вроде меня. Поврежденного. Сломанного.

Я снова меняюсь с ней местами, оказываясь сверху. Со своими золотыми волосами, разметавшимися по подушке и восхитительными голубыми глазами Иден похожа на богиню.

Она раздвигает колени, и я касаюсь ее икры, приподнимаясь над ней с членом в руке. Провожу кончиком по ее влажной сердцевине, и она издает полный удовольствия звук, поражающий меня прямо в грудь.

– Мы не должны, – слабо повторяю я.

Но, мать его, я хочу.

– Просто сделай это.

Я медленно выдыхаю и склоняюсь над ней, проталкиваясь примерно на дюйм, вводя лишь головку, и оказываюсь внутри, в самом приятном жарком местечке, в котором я когда-либо бывал. Наслаждение захлестывает меня с головой, и я делаю медленный, прерывистый вдох.

Бедра прогибаются, и я вновь толкаюсь вперед, но в ту же секунду Иден морщится от боли. Я опускаю взгляд и вижу, что ее глаза плотно закрыты, а пальцы сжимают мое предплечье. Немедленно останавливаюсь, а затем отступаю.

Она смотрит на меня в растерянности.

– Я сказала, давай.

Но я уже снимаю презерватив и бросаю его в корзину на другой стороне комнаты.

– Не сегодня. Не хочу причинять тебе боль.

Она бросает на меня мягкий, почти благодарный взгляд, и я знаю, что принял правильное решение.

– Спешить некуда, – говорю я, но едва слышу собственные слова из-за гула крови в ушах.

– Можем заняться чем-нибудь еще, – тихо произносит она.

С моих губ срывается смешок.

– Мне нравится что-нибудь еще.

Положив обе руки мне на грудь, Иден слегка подталкивает меня. Я ложусь на спину, и тогда она опускается все ниже и ниже, пока ее глаза не оказываются на уровне моего паха. Она быстро оценивает мой член, а потом встречается со мной взглядом.

Ухмыльнувшись, я сплетаю пальцы за головой, и Иден смеется.

– Я делала это раньше всего раз, – говорит она, поднимая член с моего живота и нежно целуя его. – Ничего?

Внутри меня бушует война эмоций. Во-первых, да, это более чем «ничего». А во-вторых, во мне вспыхивает желание выследить чувака, с которым она это сделала, и разорвать его на части.

Вместо этого я отвечаю, касаясь ее щеки большим пальцем:

– Это приятно. Не могла бы ты взять его покрепче. Двигай рукой….

– Так?

Твою мать.

Она улыбается, облизывает ствол, пока ее рука продолжает движения.

Вскоре я чувствую знакомое покалывание у основания позвоночника. Ее губки, обхватывающие член, такие горячие и потрясающе красивые. Я на грани.

– Иден, боже. Я сейчас…

Я извергаюсь ей в рот. Оргазм пронзает меня с чудовищной силой. Кажется, это длится вечно, пока у меня не перехватывает дыхание и не начинает кружиться голова.

Когда я смотрю на нее, примостившуюся между моих ног, она мило улыбается.

– Хорошо? – спрашивает Иден.

– Чертовски, – бормочу я. – Иди сюда.

Я затаскиваю ее на кровать, и она растягивается у меня на груди. Я хочу снова перекатить ее, но Иден, кажется, довольна тем, что лежит сверху. Когда я бросаю взгляд на ее лицо, ее глаза закрыты. Она выглядит сонной и расслабленной, и я улыбаюсь.

Мне требуется некоторое время, чтобы унять напряжение, ведь я все еще не могу поверить, что она в моей постели.

Иден Винн – в моей постели. Никогда в жизни не думал, что такое возможно. В конце концов, я засыпаю, пока Иден покоится у меня на груди. Я обнимаю ее за талию и крепко прижимаю к себе.

* * *

Наутро единственными напоминаниями о том, что Иден была тут становятся ее стойкий запах на моей подушке, почти пустая бутылка виски и вырванная страница из блокнота, которую она оставила на моем столе.

Сердце начинает биться чаще, когда я представляю, что она могла бы написать. Значила ли прошлая ночь для нее так же много, как и для меня?

Но когда я начинаю читать, изо рта вырывается резкий вздох.

«Это была ошибка. Прости. Я должна уйти».

Ее слова нацарапаны наспех. Но в мое сердце, к сожалению, они врезаются гораздо глубже.

Глава 3
Иден

Шесть лет спустя

Холт той ночью оказался прав. Алекс не был достоин подарка, который я для него приберегала, но я все равно его ему отдала. Несколько месяцев спустя, но это отдельная история.

Мы с Алексом встречались почти пять лет, и я поддерживала его во всем. Его изнурительный график тренировок, победы, поражения, постоянные перемещения из клуба в клуб. Я даже переехала ради него в долбаную Канаду, что закончилось катастрофой спустя сезон, когда Алекс подрался с вратарем собственной команды и был уволен.

Алекс стал причиной, по которой я заинтересовалась хоккеем. Мой дед владел командой в Бостоне, сколько я себя помнила, но меня никогда не интересовал хоккей, пока я не начала встречаться с Алексом. После этого я начала ходить на каждую игру, с гордостью надевая его джерси, подбадривала его с трибун и плакала, когда его команда выходила в финал. Моему деду нравился мой новообретенный интерес к спорту, развитию которого он сам посвятил большую часть своей жизни. Наконец-то у нас появилось нечто общее.

Но потом дедушка умер, что удивительно, от пневмонии. Шесть недель он провел в больнице, последние три был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких, а затем тихо скончался во сне.

И теперь я – первая женщина-владелец хоккейной команды, самая молодая, по меньшей мере, за дюжину лет.

Критики смеются у меня за спиной. Спортивные комментаторы делают мрачные прогнозы о том, сколько я продержусь. В меня никто не верит. Я даже не уверена, что сама верю в себя.

Забавный факт… После того как меня назначили владелицей команды, перед ареной собрались протестующие. Люди даже сделали транспаранты с моим именем, требуя продать команду, поскольку, по их мнению, я уничтожу франшизу.

Да, я могу эффектно провалиться, но собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы этого не случилось. Несколько лет я буквально жила хоккеем и дышала им, а последние три года – следила за каждым шагом моего деда. Как только он увидел, насколько серьезно я отношусь к франшизе, он взял меня под свое крыло. Думаю, мы оба предполагали, что под его руководством я проведу лет десять, а то и больше, готовясь стать во главе клуба.

Но мне досталось всего два года.

Ведь, пусть дедушка Пит и был здоров по всем остальным показателям, он все же курил лет сорок. Это нанесло непоправимый ущерб его легким, и он оказался недостаточно силен, чтобы победить пневмонию, когда она свалила его прошлой зимой.

Даже когда его положили в больницу, семья не слишком обеспокоилась.

– Он силен, как бык, – с улыбкой произнес тогда мой папа. – Выкарабкается.

Я верила в это. Мы все верили. Даже когда дедушку вдруг отправили в отделение интенсивной терапии и подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. После того как ему начали давать седативные препараты, я больше не могла с ним разговаривать, не могла задавать ему все животрепещущие вопросы, ответы на которые мне все еще были нужны.

Три недели спустя его не стало.

Это по-прежнему кажется немного нереальным. А теперь я – владелец участвующей в соревнованиях хоккейной команды.

Я чувствую себя потерянной. Одинокой. И напуганной.

Это новые для меня ощущения. Я всегда была так уверена в себе. Готова взяться за все, что угодно. И, конечно, я никому не могу признаться в том, насколько напугана.

«Никогда не позволяй никому видеть твой страх», – говаривал дедушка. Я должна сделать так, чтобы он гордился мной… вот только есть еще одна проблема, которую мне нужно решить. И это тот самый слон в комнате, о котором никто не смеет говорить.

В межсезонье произошел обмен. Теперь Алекс Браун в моей команде.

Он мечтал играть за Бостон, и вот он тут. Я не могу не задаваться вопросом, не потому ли он вообще встречался со мной – из-за моих связей.

Не были ли наши отношения одной большой уловкой?

Что ж, ему не повезло, хоть он и получил работу своей мечты – место в одной из самых популярных хоккейных команд страны. Теперь он работает на меня.

«Титаны Бостона» приобрели его в межсезонье в качестве новичка еще до того, как меня назвали преемником деда. Алекс Браун теперь наш центровой нападающий, а я – абсолютный новичок во владении франшизой.

Наш разрыв полгода назад эффектно осветили во всех спортивных СМИ, сделали центральной темой в заголовках множества газет. Это раздражало. Но подано было довольно точно. Поскольку, хоть я и любила когда-то Алекса Брауна, теперь я терпеть не могу этого ублюдка. Все закончилось внезапно, между нами осталась лишь вражда. В СМИ и «желтых» блогах циркулировали слухи об измене.

Я не знаю, чему верить, но уверена, что никогда больше не стану девушкой Алекса Брауна. Вдобавок ко всему сезон начинается со следующей недели, и я понятия не имею, как переживу это дерьмовое шоу, которое вот-вот станет моей жизнью.

Хорошенькие времена.

– Доброе утро, мисс Винн.

Лестер Бенсон пристально смотрит на меня поверх кружки кофе. Он руководит головным офисом и бесценен для меня как в личном, так и в профессиональном плане.

Слишком поглощенная отчетом о расходах, я даже не заметила, как он вошел.

Лестер останавливается у моего стола, смеряя меня тяжелым взглядом. Он был правой рукой дедушки, работал вместе с ним почти два десятилетия. Я полностью доверяю этому мужчине, и очень благодарна ему за то, что он взял меня под крыло.

Он мне почти как отец, и это приятно, учитывая, что мой собственный папа вообще не может понять, почему я интересуюсь этим спортом.

После похорон дедушки, папа хотел продать команду тому, кто больше заплатит. Мне пришлось бороться за нее. И Лестер мне помог.

Когда я поднимаю глаза и встречаюсь с мужчиной взглядом, он выглядит уставшим, как будто не выспавшимся.

– Нам нужно обговорить вопросы твоей безопасности.

– Только не начинай. – Я закатываю глаза. – Мне не нужна нянька, Лестер.

О, это еще одна проблема. Разумеется, мне угрожают. Насколько я знаю, ничего внушительного, просто пара разгневанных фанатов, которые, скорее всего, просто хотят устроить скандал. Некоторым не нравится мысль о женщине во главе команды, особенно о молодой женщине с большими сиськами и отсутствием морщин.

Но я разбираюсь в хоккее, люблю эту команду и не позволю нам потерпеть неудачу. Я заставлю дедушку гордиться мной. И, конечно, не позволю одному придурковатому бывшему или паре капризных фанатов остановить меня.

Лестер ставит свою кружку на стол и одаривает меня тем отеческим взглядом, от которого у меня всегда тает сердце.

– До открытия сезона еще несколько дней, а твой график уже забит до отказа… Ты в разъездах, останавливаешься в гостиничных номерах, живешь тут одна. Очень умно, Иден. Ты ведь знаешь, чего бы хотел Пит.

Я сглатываю. Дедушка Пит был непреклонен в вопросах моей безопасности. Тут Лестер прав. Если бы дед был еще жив, об этом даже не могло бы быть и речи, и все же именно это и продолжается последние две недели. Я не хочу сдаваться, но устала спорить.

У команды уже есть охрана. Лестер настаивает лишь на том, чтобы нанять охранника для присмотра за мной.

– Ладно. Если нужно. Но лучше бы ему не путаться у меня под ногами и не мешать мне работать.

– Конечно, мисс Винн. – Густые седые брови Лестера приподнимаются. Он был дружен с моим дедушкой, и я знаю, что ему не хватает старика почти так же сильно, как мне. – Все уже оговорено. Ваш новый глава службы безопасности будет тут через пятнадцать минут, так что вы двое сможете познакомиться и установить некоторые границы.

Я делаю долгий выдох.

– Хорошо.

Прижимая пальцы к вискам, дабы пресечь надвигающуюся головную боль, я моргаю, глядя на экран своего ноута. Мне было трудно сосредоточиться с тех самых пор, как умер дедушка. Словно вся моя мотивация вдруг исчезла. Я не могу сконцентрироваться на одной задаче дольше, чем на десять долбаных минут, и это сводит меня с ума.

Почему-то я сомневаюсь, что, если какой-то телохранитель начнет следить за каждым моим движением, мне станет легче. Я ценю свое личное пространство и независимость, и сейчас не в настроении вести себя прилежно. Кучу всего нужно сделать. Слишком многое зависит от этого.

На моем стационарном телефоне жужжит интерком, и из динамика доносится приятный голос моего помощника.

– Мисс Винн, к вам пришел мистер Росси.

Росси.

Глаза у меня распахиваются, я бросаю взгляд на Лестера.

– О, хорошо. Он пришел раньше. – Мужчина кивает, не замечая моей внезапной паники. – Он лучший в своем деле, как раз такой, какого хотел бы для тебя Пит.

– Спасибо, Аспен. – Сглотнув, я поправляю юбку-карандаш до колена, поднимаясь из-за стола. На нетвердых ногах и высоких каблуках иду к двери.

Лестер идет следом, и мы оба замираем, когда мои пальцы обхватывают дверную ручку.

– Лестер, как зовут моего нового телохранителя?

– Не телохранителя. Считай его новым сотрудником охраны. Ты теперь – часть команды.

Я закатываю глаза.

– Ладно. Так как зовут моего нового главу охраны?

– Холт, мэм. Холт Росси.

Глава 4
Холт

Иден сделала свой выбор еще тогда, много лет назад. Она оставила мою постель, быстро нацарапала записку в качестве единственного «прощай» и в конечном итоге выбрала Алекса.

Даже тогда я не мог заставить себя пожалеть о той ночи, которую мы провели вместе. Я знал, что мне почти ничего не светит с такой девушкой, как она. Быть не могло, чтобы парень вроде меня, притворяющийся тем, кем он не является, в конце концов останется с ней. Реальный мир работает иначе. Я был всего лишь обычным работягой, сыгравшим эпизодическую роль в ее слишком роскошной для моего происхождения жизни.

Но одной благословенной ночью она была моей. Она оказала мне первую помощь после драки, а после положила голову мне на грудь, и аромат ее цветочного шампуня заполнил мою голову, напрочь лишив здравого смысла.

Для справки – наш союз немыслим. Она практически из королевской семьи, ее отец – бывший губернатор Массачусетса. Она наследница, с особняком в большом городе и коттеджем для отдыха в Чаппаквидике. Да, на их долю выпало немало скандалов, но так это работает в богатых семьях. Иногда их ловят на чем-то, иногда все просто замалчивается. Такая вот жизнь.

Ну а моя семья? Ее даже семьей можно назвать лишь с большой натяжкой. У нас общие гены и ничего больше.

У меня есть старший брат, отбывающий срок за вооруженное ограбление, отец, сбежавший, когда я был маленьким, и мама, которая столько раз лечилась от наркозависимости, что я уже сбился со счета. У нас не было больших семейных вечеров или индейки на столе в День благодарения, когда я рос, и никаких подарков под елкой на Рождество. К тому времени, как я стал подростком, все, чего я хотел от жизни – получить шанс выбраться оттуда.

В старших классах я подавал заявки на все стипендии, какие только мог найти. Когда пришло письмо из Саттонского университета с предложением полной стипендии, я едва не выбросил его в мусорку. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вероятно, старший брат развлекался, послав мне его в насмешку.

Вот только это была не шутка. Письмо оказалось настоящим, напечатанным на фирменном бланке Саттона. Я столько раз проводил большим пальцем по этой рифленой эмблеме, что она практически стерлась.

Адрес электронной почты женщины из приемной комиссии тоже был настоящим. Она ответила через два дня, уточнив все подробности о финансовой стороне моей стипендии.

Переезд в Саттон вытащил меня из дома, прямо как я всегда и хотел. Но девушки, с которыми я там познакомился, девушки вроде Иден… ну, скажем так, я знал, что они никогда не захотят кого-то вроде меня, только не после того, как узнают правду. А той ночью я рассказал Иден достаточно правды.

Оглядываясь назад, я даже не знаю, зачем сделал это. Обычно я храню свою историю в тайне. Чем меньше народу знает ее, тем лучше. Но едва эти большие голубые глаза посмотрели на меня, все это дерьмо начало выливаться из меня неостановимым потоком. Я не мог лгать ей. Мне захотелось воспользоваться возможностью удержать этот прелестный голубой взгляд на себе еще немного, ведь это было чертовски приятно.

Но, прямо как я и предсказывал, к утру чары разрушились. Иден ушла. Чтобы никогда больше не вернуться в мою постель.

Хотя, должен сказать, я не ожидал, что именно она приручит Брауна. Этот парень был придурком и кобелем, но казалось, по крайней мере на какое-то время, он отбросил свои привычки плейбоя и был предан лишь ей.

Наблюдать их вместе было ударом под дых. Видеть их мельком в кампусе – это одно, но на новостных сайтах – совершенно другое.

С годами Иден становилась только красивее, и моя ненависть к Алексу Брауну только усиливалась. Они были золотой парой СМИ, их постоянно фотографировали вместе на хоккейных матчах и благотворительных мероприятиях. Папарацци, прячась среди пальм, засняли даже моменты отдыха, которые они урвали на тропическом курорте в Карибском море.

Это, мать вашу, раздражало. В особенности потому, что самое близкое к тропическому отдыху, что у меня когда-либо было, – это неверный поворот в поездке между двумя штатами, который вывел меня к Лонг-Айленду.

И вот я тут, на арене «Элитных аэролиний», совсем скоро вновь встречусь лицом к лицу с Иден Винн.

В последнее время я не слежу за ней в новостях так, как раньше. Но я знаю, что они с Брауном расстались. Что ее дедушка умер и что она теперь – владелец «Бостонских титанов».

Ее высокая позиция означает, что она привлекла к себе внимание неприятелей и моей задачей станет защищать ее.

Время покажет, смогу ли я сделать это, не потеряв вновь частичку себя.

* * *

Шесть лет – большой промежуток времени. Мне стоило подготовиться получше. Но, наверное, та, что ушла, никогда до конца не забывается. Может, во мне всегда будет существовать крупица, задающаяся вопросом: «А что, если?»

И когда я вхожу в офис Иден, моя первая мысль не кажется такой уж профессиональной.

Черт возьми. Я хочу вгрызться в нее, словно в печенье.

Мой жадный взгляд впитывает ее всю: от длинных темно-русых волос, слегка завивающихся на концах, до потрясающей фигуры, обтянутой простой юбкой-карандашом и шелковым топом. Ее глаза такие же голубые, какими я их запомнил, но кажутся глубже, как-то мудрее, что ли.

Полагаю, это имеет смысл. Она через многое прошла с тех пор, как я видел ее в последний раз, потеряла деда и пережила весьма публичный разрыв. Подобные вещи способны сильно повлиять на человека.

– Мисс Винн. – Я склоняю подбородок в ее сторону, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Ее полные губы приподнимаются в улыбке.

– Серьезно, Холт? Кажется, мы знакомы достаточно, чтобы обходиться без этого официоза, разве нет?

Я возвращаю ей непринужденную улыбку, притворяясь, будто вовсе не хочу сейчас потерять самообладание.

– Не знаю. Прошла всего минута.

– Минута… или пять лет?

– Шесть, – поправляю я ее. Дерьмо. Звучит так, будто я веду счет, и, полагаю, это действительно так.

От моего признания улыбка Иден становится еще шире.

– Точно. Но, как бы там ни было, зови меня Иден.

– Конечно, – говорю я и тут же озвучиваю свою следующую мысль: – Рад снова тебя видеть.

Она указывает на пустой стул за столом для совещаний, расположившимся перед панорамными окнами. Ни рукопожатия, ни дружеских объятий. Что ж, я благодарен за это. Ведь пока что я держу себя в руках, но черт его знает, как на меня подействует ее прикосновение.

Мужчина постарше, сидящий за столом, наблюдает за нашим обменом репликами с удивлением.

– Вы двое знакомы? – спрашивает он, когда я сажусь.

Иден опускается в кресло напротив меня.

– Давно. Еще с колледжа.

– Саттон? – спрашивает мужчина.

– Точно. – Я киваю. – Холт Росси. Приятно познакомиться.

Он улыбается мне.

– Лестер. Взаимно. Я боялся, у вас с Иден возникнут проблемы. Она не хотела дополнительной охраны, но… кажется, вы двое – старые друзья. Возможно, в итоге, все и получится.

Иден коротко смеется.

– Никогда не стоит недооценивать мою способность стать занозой в заднице, Лестер. Уверена, очень скоро Холт будет занят лишь моими капризами.

Хотелось бы.

Я откашливаюсь.

– Начнем? Вы можете проинформировать меня о текущих ролях и обязанностях сотрудников службы безопасности. Вы заметили какие-нибудь пробелы или недостатки?

Иден выпрямляет спину и ставит локти на стол. Теперь она целиком погружена в дело, и игривая сторона характера, проявившаяся в момент, когда я вошел, исчезла.

Но буду честен. В таком амплуа она не менее сексуальна.

«Будь профессионалом, – напоминаю я себе. – Нужно выполнить работу».

– У нас работает стандартный набор сотрудников, как во всех профессиональных хоккейных командах, – говорит Иден. – Есть директор по безопасности, который курирует департамент, куда входят семь штатных сотрудников, еще пара десятков человек отвечают за общественную безопасность. Они работают на парковках и периметре в дни игр. Ну и есть охрана мероприятий, которая следит за соблюдением правил доступа на лед, чтобы никто не приближался к раздевалкам игроков. Кроме того имеется технический персонал, они в ответе за системы безопасности и камеры. Все на высшем уровне. – Она замолкает, а после улыбается, когда встречается со мной взглядом. – Я многому научилась за последние пару месяцев.

Полагаю, она хочет сказать – со дня смерти ее деда. Ей пришлось сразу браться за работу.

– Похоже, ты справилась. Но теперь потребовалась дополнительная помощь? Человек, который бы обеспечил безопасность мисс Винн… Иден?

Черт, так странно произносить ее имя спустя все эти годы.

Лестер кивает.

– Небольшая дополнительная помощь, да. Она молода. Не замужем. И некоторым образом превратилась в довольно спорную фигуру в этом бизнесе.

– Какие-нибудь подтвержденные угрозы? – спрашиваю я, и мой желудок сжимается. – Электронные письма? Звонки?

– Нет, ничего такого. – Она качает головой. – Несколько озлобленных фанатов, комментарии в блогах, всякое такое. Диванные воины, – тихо говорит Иден.

Лестер откашливается, вновь переводя взгляд на меня.

– Это все просто предосторожность. Пит бы этого хотел.

Я смотрю на Иден.

– Мои соболезнования по поводу твоего дедушки. Конечно же он бы хотел, чтобы ты была в безопасности. – После того как Иден грустно улыбается мне, я продолжаю: – Я основал свое дело четыре года назад. До этого работал телохранителем, изучал индустрию. У нас небольшой штат, всего четыре сотрудника плюс я сам, но я целиком и полностью верю этим парням. Мы будем в твоем распоряжении днем и ночью.

От меня не ускользает, как пристальный взгляд Иден задерживается на моих губах, пока я говорю.

«Сосредоточься, Росси».

Лестер рассказал мне о бойкоте, когда Иден объявили владельцем команды, о паре небольших протестов, которые на самом деле звучат не так чтобы очень серьезно. Но все же он прав, принимая подобные меры. Осторожности и правда не бывает слишком много.

Я киваю, соглашаясь.

– Это напомнило мне случившееся много лет назад, когда во главу футбольной команды поставили старушку лет под девяносто. Там тоже не все пошло гладко.

– Фанаты иногда довольно ревностно относятся к команде, – говорит Лестер.

– Они женоненавистники. Думаю, ты это хотел сказать.

Губы Иден приподнимаются в ухмылке, прежде чем она снова обращает на меня свой небесно-голубой взгляд. – Ты готов заключить еще один контракт? Иногда я путешествую с командой.

Я киваю.

– Да. Мои сотрудники смогут обеспечить прикрытие, если у меня не получится быть в нужном месте или если потребуется обезопасить несколько точек. Мы обучены всему: от оказания неотложной помощи до обезвреживания угрозы, работы в неблагоприятных погодных условиях и заботе об особых потребностях клиентов.

– То есть будешь покупать ей тампоны и предупреждать о надвигающихся грозах? – хохотнув, спрашивает Лестер.

Иден поднимает брови, ожидая ответа.

– Эм, нет. Я более чем уверен, Иден и сама способна позаботиться о средствах личной гигиены и в состоянии разобраться в приложении прогноза погоды. Речь скорее о защите клиенток от нежелательного мужского внимания, сексуальных домогательств или даже нападения. И когда я говорю о погодных условиях, я имею в виду совсем иное. Клиенты, которые находятся далеко от дома, могут быть не привычны к высоте, влажности, даже смене часовых поясов. Это способно создать некоторые проблемы. Все факторы, перечисленные мною, могут привести к тому, что у человека нарушатся навыки критического мышления, а также пострадает физическая работоспособность, что впоследствии сделает их более уязвимой мишенью. Нас учили следить за подобным.

Лестер задумчиво кивает.

– Понятно.

Большинство понятия не имеет, чем занимаются телохранители. Это нечто намного большее, нежели выискивание злодеев и переговоры по рации.

Хотя рации – это вроде как круто.

– Звучит как план, сынок. Было бы неплохо знать, что наш бесстрашный лидер тут в безопасности. – Лестер встает и протягивает мне руку. – Мне пора. Жена заставила меня пойти на эту новую штуку… йогу для пар. Говорит, мне нужно больше раскрываться. Обрести свое внутреннее равновесие.

Он закатывает глаза.

Я отвечаю на рукопожатие.

– Наслаждайтесь, сэр.

Лестер уходит, оставляя нас с Иден наедине.

Я не свожу глаз с ее лица. Мне нельзя опускать взгляд, чтобы взглянуть на ее сиськи, как мне того хочется. Сидеть тут напротив нее спустя все эти годы кажется едва ли не сюрреалистичным.

Не в силах выдержать молчание, я достаю из кармана визитку.

– В любой момент, когда почувствуешь себя не в безопасности, звони, это мой личный номер.

Она берет визитку и кладет ее на стол перед собой, хмурится на мгновение, рассматривая ее.

– Лестер прав. Все, что ты сказал, звучит хорошо.

– Но?

Она поднимает взгляд и улыбается.

– Но я не знаю… Разве это не будет странно? Разве не стоит нам обговорить все?

– Все? – Я вскидываю бровь.

– Наше прошлое, – поясняет она, заправляя за ухо одну светлую прядь.

Сердце у меня начинает биться чаще.

– Это не особо-то и прошлое. Один раз…

Я не могу не вспомнить ту ночь в моей комнате. То, как она целовала меня, тихие стоны наслаждения, которые она издавала, когда мои губы сомкнулись на ее…

Иден поднимает руку, выдергивая меня из воспоминаний.

– Знаю. И я просто ушла. Ты, неверное, задавался вопросом, что случилось, почему я…

«Еще как задавался, черт подери». Последние шесть лет я только и делал, что задавался этим гребаным вопросом.

Но я лишь пожимаю плечами, стараясь вести себя с той же непринужденностью, с которой она, кажется, ко всему этому относится.

– Я все понимаю. Я был временной остановкой, принцесса. Что было, то было. Тебе необязательно пытаться как-то подбодрить меня по этому поводу.

Она вздрагивает, когда я говорю «принцесса».

Дерьмо. Я не хотел вести себя как мудак. Думаю, это просто вышло само собой. Чуть выпрямившись, она говорит:

– Но я….

Я откидываюсь назад, изображая непринужденную позу, и перебиваю ее.

– Это в прошлом. Давай двигаться дальше.

– Хорошо, – тихо отвечает Иден. – Я могу это сделать, если ты можешь.

– Я профессионал.

Ее губы вновь приподнимаются в улыбке, взгляд скользит по моим плечам и черному спортивному трикотажному поло с логотипом моей компании, вышитом на левой стороне груди.