Секрет старинного дневника

3
Ключ

– Это что, хорёк внутри стены? – раздался голос у меня за спиной.

Ну и ну! Слизняк приполз за мной! И не успела я спросить его, как он тут оказался, он принялся бить ногами по стене.

– Перестань! – я дёрнула его за рукав кожаной куртки.

Но Слизняк снова ударил ботинком по стене, и маленькая дырка превратилась в большую.

Эники-беники! Вряд ли владельцу это понравится. И если миссис Патель выставит меня вон, у меня больше не будет офиса.

Наконец облако пыли осело, и мы увидели Фредди с ключом в зубах.

– Фредди! – Хрустик рухнул на колени и схватил хорька. – Ты цел! – И они принялись тыкаться друг в друга носами, как щенки.

– А это что? – я взяла у Фредди ключ.

– Это ключ, – сказал Слизняк.

– Спасибо, Капитан Очевидность. – Я рассмотрела ключ. Он был тяжёлый и ржавый.

– Капитан Очевидность, я Перси, – братец улыбнулся мальчишке. Я лишь закатила глаза.

– Это Слизняк. Новая пташка в нашем городе.

– Слизняк? – Хрустик хихикнул. – Это же брюхоногий моллюск!

Но при виде того, как Слизняк сощурился и поднял кулак, охота смеяться у брата пропала.

– А он и правда старинный. – Я повертела ключ в руках. – Смотрите, какая гравировка. – Я поднесла ключ к окну. Ушко ключа было выполнено в форме переплетения букв Л и Д. Я заглянула в дыру. – Что там ещё в этой стене?

Я не успела и охнуть, как Слизняк отломил ещё кусок штукатурки.

– Хватит тут всё громить! – Я наклонилась, чтобы рассмотреть обломки. Под дырой образовалась куча мусора. А из дыры несло вековой плесенью и тухлятиной. Не лучший запах для пекарни.

Тс-с-с! Я прижала палец к губам. Мы тут так шумели – удивительно, что миссис Патель до сих пор не пришла посмотреть, что происходит. Я услышала голоса, доносящиеся из магазина. Наверное, пришли покупатели. И лучше нам убрать весь мусор, пока миссис Патель не увидела его сама.

Я наклонилась и заглянула в дыру. Пончики-пампушки! Прямо передо мной лежала открытая деревянная шкатулка. Я не раздумывая сунула руку и вырвала её из челюстей хищной дыры.

В шкатулке имелось углубление в форме ключа. Я уложила в него найденный ключ: он подошёл идеально. Ого! Вот это сокровище! Я спрятала шкатулку в карман жилетки и наклонилась так низко, что едва не воткнулась носом в пол. Гадость! Позади кучи обломков, примерно на глубине шести дюймов^[4], за пыльной паутиной виднелась ещё одна кирпичная стена.

– Осторожно! – воскликнул Хрустик. – Помнишь, там же бешеная крыса!

Я оглянулась на брата и сунула руку в дыру.

– Ай! – я с визгом выдернула руку.

– Она опять тебя укусила? – Хрустик подхватил Фредди, и тот сразу обвился вокруг его шеи. – Я сейчас, сбегаю за аптечкой!

– Купился! – я рассмеялась. – Это была шутка. – Я помахала рукой.

– Умора! – когда Слизняк смеялся, он как будто брызгал водой из носа.

А я глубоко вдохнула и снова засунула руку в дыру. Мы уже нашли шкатулку и ключ. Кто знает, что там ещё может быть? Я продвинула руку сильнее и нащупала что-то твёрдое. Я прикоснулась к этому предмету лишь самыми кончиками пальцев. Он подался – чуть-чуть. Я потянулась дальше. Он сдвинулся ещё чуть-чуть. Мне уже почти удалось захватить его угол – и тут он выскользнул из пальцев.

– Ну, чего там? – не выдержал Слизняк.

Я опустилась на четвереньки так, чтобы загородить от него дыру. А потом сунула туда голову. Плохая идея. Лицо тут же облепила паутина. Я сжала губы, прищурилась и всмотрелась в промежуток между стенками. Я медленно продвинула руку между каменными челюстями. Я чувствовала прикосновение паутины, пыли и, как мне казалось, сухих дохлых насекомых. Помойка! Я сморщилась. От вони впору было задохнуться.

И снова мои пальцы коснулись твёрдого угла. Я повернула голову вбок, чтобы можно было втиснуть в дыру плечо и дотянуться глубже. Кое-как мне удалось ухватить угол твёрдого предмета и подтащить его к себе. Теперь я уже могла зацепить его ногтем – и потянула. Наконец я смогла взяться за него рукой, просунув её вдоль стенки. Ещё минута – и вот он, приз! Покрытая пылью деревянная резная коробка.

– Что это? – Хрустик заглянул мне через плечо.

Я оглянулась на две пары блестящих пуговичных глазёнок: моего брата и хорька. И осторожно раскрыла коробку.

– Это книга! – В моих руках была толстая книга в кожаном переплёте, стянутом кожаным ремешком. Я вытащила книгу, развязала ремешок и открыла её.

– Старинная книга, – Слизняк грубо выхватил её у меня из рук.

– Нет! Она же развалится! – я умоляла его вернуть мне книгу.

Фредди прыгнул к нему на нечёсаную макушку и цапнул за нос. Слизняк выронил книгу. Как будто хорёк всё понял!

Пока Слизняк ругался и чесал укус, я подхватила книгу с пола и прижала к себе.

– Этот ключ и книга могут быть разгадками какой-нибудь старой загадки.

– Или это карта с кладом и ключ к сокровищам, – добавил Хрустик.

– Малявки, а воображают! – фыркнул Слизняк.

– Это кто тут малявка? – напыжился Хрустик. – Мне уже восемь!

– Да ладно, крутой парень, – хмыкнул Слизняк. – Остынь давай, – и он обратился ко мне. – Ты читать-то её будешь?

– Обязательно. – Но я твёрдо решила, что читать буду в тишине и одиночестве у себя в спальне. А до этого надо было избавиться от Слизняка. Не хватало ещё делиться тайнами старинной книги с первым попавшимся парнем! Я крепче прижала книгу.

– Дай мне её прочитать, – заявил Слизняк. – Я тут самый старший.

– Ошибочка! – Хрустик погладил хорька по голове. – Фредди уже два года, что в пересчёте на человеческий возраст даёт тридцать два года.

– Он что, читать умеет? – Слизняк двинулся в мою сторону.

Я отшатнулась и споткнулась о ящик. Падая, я выпустила книгу, и она упала на пол. Я крикнула брату:

– Возьми книгу!

Хрустик бросился за ней, но Слизняк легко опередил его. Он схватил книгу и открыл её.

– Осторожно! – закричала я. – Не порви!

– Цыц, крошка! – Слизняк злорадно ухмыльнулся. И прочёл с открытой страницы: – Это дневник Линкойи Джексона, – а потом поднял на меня изумлённый взгляд. – Первая запись сделана двадцать восьмого июня тысяча восемьсот двадцать седьмого года!

– Почти сто девяносто лет назад. – Я встала на ноги.

Он взял книгу под мышку и стал нажимать на кнопки на своём мобильнике, повторяя:

– Линкойя Джексон. Ну вообще! Нет, ты прикинь! – он фыркнул. – Линкойя Джексон, родился в тысяча восемьсот одиннадцатом году. Сирота, по происхождению коренной американец из индейского народа крик. Рос в приемной семье. Американский президент Эндрю Джексон отправил Линкойю в свой особняк Эрмитаж под Нэшвиллом, чтобы воспитать как сына.

– Президент Эндрю Джексон! – Ничего себе! Я присвистнула.

– Он был сиротой, – повторил Хрустик.

– Совсем как ты, – сказала я Слизняку.

– Пожалуй, она чего-то стоит, – Слизняк завязал кожаный ремешок и сунул книгу под рубашку. – Я её продам.

– Нет! Она моя! – Я кинулась к нему.

– Это Фредди её нашёл! – возразил Хрустик. – Она должна быть у Фредди.

– У кого книга, тот и прав, – заявил Слизняк, обогнул кучу газет и подошёл к двери.

У меня из глаз брызнули слёзы. Да, я знаю, что детективы, шпионы и журналисты не плачут, но ничего не могла с собой поделать. Я должна была вернуть книгу и узнать её тайну. Ведь историю, описанную в ней, не купишь ни за какие деньги!

В дверях появилась миссис Патель.

– Что тут творится? Кассандра, детка, что с тобой?

– Слизняк забрал мою книгу! – и я указала на вора.

Она прищурилась и сказала:

– Будь добр, верни Кассандре книгу.

– Но это моя…

Она встала в дверях и упёрла руки в бока. Белые полоски от муки на лице походили на боевую раскраску.

– Верните книгу, молодой человек, а потом отправляйтесь домой к родителям.

– Он сирота, – пискнул Хрустик.

Миссис Патель покосилась на моего брата и снова обратилась к Слизняку:

– Ты ведь сын Харрисонов, верно? Сын Джонни Харрисона? Твои родители только что переехали…

В кармане у Слизняка громко загремел рок. Он предупреждающе поднял руку и вытащил телефон.

– Да, мама, – он начал кивать, как будто его могли видеть. Он даже стал переминаться с ноги на ногу. – Я уже иду. – И, безмятежно улыбаясь, он опустил телефон в карман. – Мне пора.

Миссис Патель подняла руку и пошевелила пальцами.

– Будьте любезны, мистер Харрисон, книгу Кассандры.

Улыбку как ветром сдуло. Слизняк вынул книгу из-под рубашки и отдал миссис Патель.

Она отступила в сторону, позволяя ему уйти.

Однако мальчик остановился и приветливо мне улыбнулся.

– Я вернусь завтра днём и буду счастлив помочь тебе разгадать тайны этой книги.

– Кейси у нас детектив, – сказал Хрустик. – Она и без тебя справится. Верно, Фредди? – И он чмокнул хорька в маленький чёрный носик. Иногда мой брат такой трогательный – даже больно.

– Я просто умираю от скуки в этой деревне, – Слизняк погрустнел, не сводя с меня умоляющего взгляда. Светлая чёлка опять упала на глаза, и он стал похож на милого симпатяшку, о котором всегда мечтала моя соперница, чирлидерша Келли Финкельман. – Ну пожалуйста! Я так жду приключений!

– Так и быть, – ляпнула я в момент слабости. – До завтра.

– А что случилось со стеной? – миссис Патель вытерла руки о передник и кивнула на дыру. – У меня были покупатели, потом большой заказ. А вы тем временем разносили здание на куски?

– Фредди застрял в дыре, и Слизняк стал её пинать, – Хрустик погладил любимца. – Верно, Фредди?

– Мы отработаем в пекарне за ремонт. – Я как бы невзначай постаралась загрести ногой обломки штукатурки обратно в дырку.

– Это уже неважно. – И миссис Патель так вздохнула, что показалась ниже ростом, хотя и так была невысокой. – Дыры в стене… хорёк в кладовке… Пекарня долго не продержится. Куда уж хуже?

– Что? – я застыла на месте. – Почему?

– Пекарня не приносит доход, на который я рассчитывала. Я не смогу оплатить аренду. – Она попыталась собрать волосы в распустившийся пучок. – Если до конца месяца я не оплачу аренду, то пекарня закроется.

– Нет! – Я даже топнула от злости. – Так нечестно!

– Как говорится, в любви и бизнесе по-честному не бывает, – миссис Патель грустно улыбнулась. – Но вы, ребята, не расстраивайтесь. Всё будет хорошо. Вот только, может быть, вы больше не будете ломать стены, а хорька оставите дома?

Зазвенел колокольчик – значит кто-то вошёл в переднюю дверь.

– Мне пора. У нас покупатель. – Миссис Патель обошла мусор и направилась к покупателю.

Только она захлопнула за собой дверь, как появился Батлер с пилой.

– Вы спасли Фредди?

В ответ Фредди пискнул и подпрыгнул.

– Надеюсь, твоя мама не будет так щедро раздавать бесплатное угощение. – Я принялась собирать мусор в мешок. – Ей придётся на всём экономить…

– Аполлон говорит, что неважно, что у тебя есть… – вмешался Хрустик.

– А важно, что ты отдаёшь. Знаю. – Я вытерла пыльные руки о штаны. – Но Аполлон – котёнок пумы, а не бизнесмен.

Фредди соскочил с плеч Хрустика и направился к дыре.

– Ну уж нет! – я перехватила его. – Фу! Ну ты и воняешь! – Я поспешно сунула извивавшийся комок шерсти обратно брату. – Не спускай с него глаз!

– А вдруг там ещё остались сокровища? – Хрустик уселся на деревянный ящик.

– Сокровища? – удивился Батлер.

– Что мы теперь будем делать? – Я поднялась с пола и тоже села на ящик. – Надо спасать пекарню.

– Как? – Хрустик почесал под подбородком своего вонючего хорька.

– Не знаю. – Задумавшись о будущем пекарни Пателей, я машинально развязала ремешок и принялась листать страницы. Одна была сплошь покрыта цифрами, на другой был приклеен кармашек с вложенным внутрь бумажным треугольничком, а на следующей я увидела какие-то линии и символы. Я присмотрелась и воскликнула: – Хрустик, ты был прав! Это действительно карта с кладом!

4
Первая загадка

На следующий день я поднялась ни свет ни заря, чтобы поскорее управиться с делами. Наливая пойло поросёнку Посейдону, кидая бананы шимпанзе Чубакке, насыпая зерно петуху Кайло Рену, высыпая в миску енота Райдера растительные отходы и угощая муравьеда Афину комком прессованных муравьёв, я думала об одном: если мы найдём клад, то спасём пекарню.

Я всё ещё делала всё на автомате, когда выгребала навоз из загона пони Морфея. К тому времени, как я добралась до стойла верблюда Плевалки, у меня сложился план. На радостях я погладила Плевалку по бархатному мягкому носу.

– Умница! – В ответ верблюд благодарно обмусолил меня слюнявыми губами, а потом чихнул. Гадство! Я кое-как обтёрла руку о полу рабочего халата, прежде чем перекинуть через стенку стойла охапку свежей соломы.

Лучшим другом Плевалки был котёнок пумы Аполлон, вот только верблюд страдал аллергией на кошек. Мама любит повторять, что аллергия всегда бывает на то, что мы больше всего любим, а с любовью приходит опасность. Может, она права. Я обожаю тайны и приключения. И хотя я от них чихать не начинаю, они действительно бывают опасны.

В памяти всплыло лицо Пинкертона Киллджоя^[5] с густыми усами. Ха! За то, что я украсила эту физиономию хорошей порцией универсального клея Элмера, меня приговорили к месяцу домашнего ареста. К счастью, мама так занята в своей ветеринарной клинике и контактном зоопарке, что скоро сама об этом забыла. И пока я старательно выполняю свои обязанности, она вряд ли об этом вспомнит.

Стоило мне завернуть за угол амбара, толкая тачку, нагруженную навозом, как в лицо ударил ветер, пропитанный густым запахом отходов жизнедеятельности нашего пони. Я опрокинула тачку над выгребной ямой и вырулила обратно, за «подарками» от остальных животных. К тому времени как я закончила с уборкой, от меня самой несло как от кучи навоза. К тому же солнце успело подняться и пригревало вовсю, от чего звериный дух только усилился. Но если честно, меня даже успокаивали привычные запахи, исходящие от поросёнка и шимпанзе.

После недавнего происшествия с Аполлоном я взяла в привычку по окончании работы дважды проверять все замки на стойлах, загонах и клетках. На втором обходе зоопарка ко мне присоединится Хрустик – и с утренними делами будет покончено. А тогда я спокойно смогу посвятить себя загадкам дневника и ржавого ключа. И я начала обходить клетки, проверяя, все ли их обитатели сыты, здоровы и довольны, а под крышей амбара стоял привычный гул от перестука копыт, гудения, мурлыканья и визга.

Аполлон, проверка. Он играл пером от хвоста Дарта Вейдера, выпавшим из клетки. Райдер, проверка. Енот полоскал лапы в миске с водой, а потом умывал мордочку. Афина, проверка. Она пробовала на вкус комок муравьёв, ловко слизывая их липким языком.

– А ты знаешь, что у Афины латинское название Vermilingua? Это значит червеязычный.

– Червеязычный, – Хрустику это явно не понравилось.

Чубакка, проверка. Он устроился в углу клетки. Погоди-ка! Что это он прячет на груди? Пончики-помпончики! Шимпанзе нежно обнимал серого пушистого котёнка. Откуда он взялся? Я открыла дверцу, вошла в клетку и уставилась на мурчащий клубок шерсти.

– Что ты делаешь с котёнком?

Шимпанзе ответил очень упрямым взглядом. И стоило мне протянуть руку к котёнку, как Чубакка отвернулся мордой в угол. Он не собирался подпускать меня к котёнку. Я успела заметить на котёнке розовый ошейник, но Чуи не позволил его разглядеть. Охо! Придётся рассказать маме.

Мама работала в клинике, примыкавшей к нашему дому. Раньше это был гараж. Маме не нравилось, когда мы мешали ей работать, не считая исключительных случаев. Я не была уверена, считается ли котёнок в нашем зоопарке исключительным случаем, однако это явно говорило о прорехе в системе безопасности. Я имела в виду: как котёнку удалось пробраться в амбар? Двери мы всегда запираем… разве что Хрустик опять забыл их закрыть.

Я сидела и ждала в приёмной, пока мимо меня в смотровой кабинет вели кошек и собак. Никто из них явно не был рад визиту к ветеринару. Чтобы хоть как-то отвлечься, я раздавала пластиковые косточки особенно нервным собакам.

Мама прошла через толпу пациентов и спросила:

– Что случилось?

Я рассказала про котёнка в клетке у шимпанзе.

– Ты ведь не забыла вчера запереть двери на ночь?

Поверить не могу, что мама считает меня настолько безответственной. Я лишь поджала губы и покачала головой.

– Вечно у вас что-то случается, – сказала она. – Ладно, в обед я сама посмотрю, что там такое.

Мне не было нужды сверяться со шпионскими часами – бурчание в желудке само предупреждало о том, что обед уже скоро. Я решила дождаться маму здесь. Устроившись в уголке, я стала потихоньку откусывать от запасного батончика с гранолой и открыла свой дневник. Я посмотрела на рисунок с тонкими квадратиками и треугольниками, стараясь понять, может ли это быть картой. Но как я ни вертела рисунок, я так ничего и не увидела. Может быть, это шифр? Я так углубилась в загадку, что не услышала, как мама подошла вплотную, пока она не сказала:

– Покажи мне котёнка, – и направилась к двери.

Мы с мамой пошли в амбар. Естественно, котёнок был там. Он спал в обнимку с Чубаккой. Мама сделала пару снимков на свой мобильник.

– Я размещу это в местном чате и на нашей доске объявлений, – с короткой стрижкой и в халате с пони она была похожа скорее на подростка, чем на врача. – Мне надо работать. – Она взъерошила мне волосы. – Принеси котёнку какой-нибудь еды из клиники. И приготовь вам с братом сэндвичи с арахисовым маслом. У нас ещё остался шоколадный торт из цукини.

Овощной десерт. Нет уж, большое спасибо. Мамины безглютеновые овощные десерты давно перестали меня радовать, особенно после того, как я распробовала восхитительные угощения миссис Патель на сахаре.

– Присматривай за братом. И не выходите со двора. – Я проводила маму до клиники. – Вечером я закончу работать, и мы подумаем, что делать с котёнком.

С тех пор как ушёл папа, маме приходится отвечать буквально за всё. Ничего удивительного, что у неё не спадают лиловые мешки под глазами. Может быть, если я найду клад, ей не придётся столько работать.

Вернувшись в клинику, мама зашла в офис, чтобы напечатать объявление о пропавшем животном.

В клинике пахло хлоркой и мокрой псиной. Чей-то щенок, натягивая поводок, стал обнюхивать мой ботинок, а его короткий хвостик задел мою ногу.

– Привет, малыш! – Но не успела я его погладить, как он напустил лужу на полу.

– Ох, вот опять! Извините! – Хозяйка щенка прижала руки ко рту. Она старалась не расхохотаться. Перед глазами мелькали её пальцы с синим маникюром.

Уборщица быстро вытерла лужу бумажным полотенцем. Мама всё это время была тут же, но вряд ли что-то заметила. Такие происшествия для неё – обычное дело.

Я подошла вместе с мамой к доске объявлений.

– Это что, всегда пропадает так много животных? – На пробковой доске уже не хватало места для новых листовок с предложениями о вознаграждении. Пожалуй, мне бы стоило помочь этим людям вернуть своих лохматых любимцев. Всё-таки я детектив, занимающийся поиском домашних животных.

– В последнее время их стало намного больше. Может, и эту малышку кто-то потерял. – Мама пришпилила булавкой объявление с портретом котёнка, найденного в клетке у Чубакки. – Потом, если будет время, посмотрю, есть ли у неё чип.

– На ней надет розовый ошейник, значит, есть хозяева. Бродячие кошки не рождаются с ошейниками. Ну разве что в редких случаях.

– Мило, – мама улыбнулась. – Ступай, пообедайте с братом. Я освобожусь через пару часов. – Скрипя тапочками по полу, мама пошла по коридору. – В шкафу есть капустные чипсы.

Да ни за что на свете. Даже Хрустик воротит нос от капустных чипсов.

Моё внимание привлекло одно объявление. Пушистый котёнок на листовке был очень похож на новую подружку Чубакки. Я записала в блокнот номер телефона. Стоит ли мне позвонить сейчас или дождаться, пока мама придёт с работы? Я решила, что лучше подождать. Мама не любит, когда я что-то беру на себя. Она твердит, что стоит подумать, прежде чем действовать. Но в то же время папа твердит, что я слишком долго обдумываю каждый шаг, вместо того чтобы просто что-то сделать. Родители иногда могут здорово запутать. Я оторвала листовку, сложила её и спрятала в карман.

После обеда я пошла в спальню, чтобы почитать дневник. Хрустик потащился следом, встал у меня под дверью и визгливо пел Let It Go^[6], пока я не сдалась и не впустила его.

– Что там говорится? – тут же спросил он, плюхнувшись на мою кровать. Они с Фредди уставились на меня в две пары глаз.

Я сидела на полу, прислонившись спиной к кровати, и осторожно переворачивала страницы.

– Когда Линкойя Джексон это писал, ему было шестнадцать лет. Он был подмастерьем, то есть помощником, у шорника, первого хозяина здания пекарни. – Я перевернула ещё одну страницу. – Мне кажется, он спрятал золото.

– Золото! – Хрустик стал прыгать по моей кровати, как кенгуру. Фредди сердито запищал, взлетая на матрасе, словно картофелина на батуте.

– Вот послушай, – и я прочитала из дневника: – «Мама дала мне золото…» м-м-м… тут не могу разобрать. Но вот потом: «…на всякий случай, если со мной что-то случится, я нарисовал карту, чтобы это сокровище не было утрачено навсегда».

– Ура! – Хрустик в восторге принялся теребить Фредди. – А сколько стоит сокровище?

– Понятия не имею. Но если мы найдём золото, то спасём пекарню.

– А я думал, ты детектив, занимающийся поиском домашних животных, а не золота. – Хрустик встал на колени, сложив руки на груди и по-собачьи высунув язык. Фредди быстренько залез ему на голову.

Ну почему я каждый раз пускаю этих обормотов к себе в спальню?

– Детектив изучает улики. Головоломки, символы и числа в этом дневнике – тоже улики.

– И какие это улики?

– Как твои загадки. – Загадки Хрустик обожает. Вот и недавно он заставил меня разгадывать целую кучу загадок – в связи с последним расследованием.

– Я люблю загадки!

Как будто я не знаю. Я продолжала листать дневник, пока не наткнулась на страницу с целыми тремя загадками.

– Вот, специально для тебя. – Я протянула брату книгу. – Что скажешь?

– Они трудные. – Он сосредоточенно нахмурился. Я забрала у него дневник и прочитала первую: «Я стою у жизни в конце, с эпитафией на лице».

– Это что значит? – Хрустик спрыгнул с кровати и подсел ко мне на полу.

– У жизни в конце, – повторила я. – Наверное, это смерть. – Я смотрела на загадку. Что-то там… на лице?

– На часах? – предложил Хрустик.

– У часов циферблат! – Я напрягла мозги. Хрустик принялся перечислять, загибая пальцы:

– Люди, монеты, аргументы, гвозди…

– У гвоздей головка, а не лицо. И при чём тут аргументы?

– Папа говорит, не принимай за чистую монету всё, что написано на лице.

– Ладно, – я устало покачала головой. Иногда я думаю, что у моего брата в голове точно не хватает каких-то винтиков.

Стук в дверь захватил меня врасплох. Не успела я ответить, мама уже вошла.

– Это что? – Она указала на книгу.

Эники-беники! Только бы она не отняла у меня дневник, ведь тогда придётся искать способ вернуть его обратно.

– Мы нашли его в стене пекарни, – тут же выдал всё Хрустик. – В ней карта с кладом.

– На вид старинная. – Мама протянула руку, и я отдала ей дневник. Я затаила дыхание: вернёт или нет?

– Тут есть карта с кладом. Кейси хочет найти клад и спасти пекарню, – Хрустик безмятежно улыбнулся. Братец, ты хоть когда-нибудь научишься держать рот на замке?! Ну и болтун!

– Очень интересно, – сказала мама и отдала мне дневник. – А теперь давайте поищем хозяев подружки Чубакки.

Уф-ф-ф! Я уже готова была вступить в борьбу за дневник. Мне повезло – из-за хлопот в клинике мама не особо придиралась к нам. Я достала из кармана объявление и показала маме:

– Это не она?

– Серая, пушистая, с розовым ошейником – точно, подружка Чубакки. – Мама улыбнулась. – Кажется, мы сорвали куш! – Она достала свой мобильник и набрала номер на объявлении. После недолгого разговора она кивнула.

Я затаила дыхание.

Мама сунула телефон в карман рабочего комбинезона:

– У нас победитель!

Хрустик поднял кулак, и я дала ему «пять». И тут у меня возникла идея.

– Я могу найти всех пропавших животных, а вознаграждения за них отдать миссис Патель, чтобы помочь сохранить пекарню.

– Миссис Патель нужна помощь? – Мама отвлеклась от своего телефона.

– Ей не хватает денег на аренду.

– Но пекарня едва открылась.

– Она слишком щедро раздаёт угощения. Но если я отыщу пропавших питомцев и соберу вознаграждения…

– Аполлон считает, что нельзя наживаться на несчастье других, – серьёзно заявил Хрустик.

Я сердито покосилась на него. Вот опять эти беседы с животными… и вдобавок они ему отвечают. Не скрывая ехидства, я ответила:

– Аполлон у нас просто кладезь мудрости.

– Аполлон говорит, что он совесть этой семьи.

Тут мы с мамой не выдержали и расхохотались, невольно обидев Хрустика.

– Аполлон прав, – наконец сказала мама, стараясь выглядеть серьёзно. – Он на редкость умён для котёнка пумы.

– А ты покажи маме загадку. – Хрустик ткнул пальцем под кровать, куда я предусмотрительно припрятала дневник. – Спорим, она разгадает?

Я обожгла брата сердитым взглядом. Я спокойно могла разгадать загадку сама, без риска, что она решит забрать у нас дневник.

– «С эпитафией на лице», – скрепя сердце я повторила окончание загадки. Я ещё не дошла в словаре до слова эпитафия.

– Это задание из вашей игры? – мама улыбнулась. – А если я помогу, вы не нарушите правила?

– Нет! – вскричали мы хором.

– Эпитафия на лице… – Мама почесала затылок. – Эпитафия – это надпись в память о ком-то, – и она оживилась: – Так ведь…

– Памятник! – выпалила я.

– Памятник? – растерялся Хрустик.

– Ну, понимаешь, это памятник на могиле. – Я захлопала в ладоши. – Точно! – Итак, мы на шаг приблизились к разгадке тайны. Вот только чей это памятник?