И целовать твои губы…
По твоим дорогам ко мне не доходит зима…
По твоим дорогам ко мне не доходит зима,
кровью единорога прописано на снегу твое имя;
я делила все поровну, почти привыкла сама,
да и ты, наверняка, был в меру счастлив с другими.
Ко мне в гости приходит часто старый и добрый друг,
он садится в углу на стул
и молча пьет чай с 2-мя листочками мяты,
я же вечно в заботах, мне всегда недосуг
посидеть с ним рядом, взять его за руку,
выслушать все постулаты
его советов.
День за окном ведет себя очень странно
все топчется на одном месте, боясь уступить место ночи;
убеждаю себя, что мне завтра вставать очень рано,
и надо ложиться спать, возможно видеть цветные сны…
а ты – приходи, если хочешь…
Акценты
И если немного иначе расставить акценты
кажется, что лето еще в самом разгаре.
Волны заглатывают соленые парапеты,
соседи дерутся в пьяном угаре.
А у меня на губах один вопрос: "Где ты?"
Будешь ли приписан к этому теплому морю,
или опять изменишь пространству Крыма?
У меня в глазах Бродский и ранний Коэн,
у тебя – синева небес, моя Хиросима.
Снова жду – это уже начинает входить в привычку:
жить без тебя часами, чтобы потом с тобой рядом – минуты,
Прикуриваю сигарету от спички,
что-то рассказываю и улыбаюсь кому-то…
А в сердце – один лишь ты.
Если ты в силах…
Если ты в силах – не смей врачевать то, что сидит у меня внутри. Я не спускаюсь к завтраку, дожидаюсь, что завтра в пять снова зажгут фонари. Думаю, может другие люди чувствуют все совершенно иначе? Счастье им подают на огромном волшебном блюде, и они не видят, как дети чужие плачут. Я бы тоже хотела хотя бы на час перекрыть свой безудержный кровоток, чтобы между словами забылась связь, и бумаги лист был чист и глубок, чтобы было просто – мои слова не ломали другим их привычный быт… Только это все возможно едва… жду пяти, когда снова зажгут фонари, чтоб пойти погулять вдоль гранитных плит.
Море
Море беззвучно дышит, дарит мне теплое послевкусие волн и слепого песка, ты меня вряд ли услышишь, и не почувствуешь наверняка то, что пытаюсь тебе донести через потоки воды и синего неба; все корабли мы отпустили на волю, и их завалило снегом. Время пришло, несоизмеримо нашим желаниям, своей мягкой поступью, так сокрушаются города, континенты и карты… жемчужной россыпью все осыпается, "здесь и сейчас" раздвоилось и искромсалось, двери закрылись, в наших ладонях совсем ничего не осталось. Только усталость.
Не забыть
По разрозненным улицам и сухим мостам собираю осколки памяти… тут и там. Нынешнее лето совершенный клон прошлого, с неба сыпется звездное крошево, птицы начинают петь в 4 утра, запах зеленых листьев доносится со двора. По вечерам можно гадать на судьбу и пить лимонад, верить, что я смогу, обернувшись назад, прошлое воскресить… Вспомнить. И больше уже не забыть.
Inside
Хлебными шариками скатано время,
побег – единственная возможность остаться на месте.
Вот уже мчится ко мне рыцарь в блестящем шлеме,
а ты – пиши длинные письма своей дорогой невесте.
В мой мир нет обычного хода, резных ворот,
здесь нет кисельных и, даже, молочных рек;
сюда приходится затекать раскаленным железом в рот
и ждать, пока тебя занесет прошлогодний колючий снег.
Но если ты все это вынесешь – станешь счастливей всех.
***
Горькое. Там в предрассветной тиши, я почти поверила снова
в существование Деда Мороза.
Знаешь, ты лучше мне не пиши, я не плачу совсем
просто течет из носа.
Так каждой зимой.
Я обо всем с тобой могла говорить,
даже молчать подолгу.
Пальцы сколов сосновой иголкой
видела твой покой.
Только без толку все это вновь ворошить,
долетишь до небес – не забудь позвонить.
И пришли мне в подарок карандаши,
Только будь милосердным: мне не пиши.
Ни о чем не пиши.
Ежедневный маршрут
Утро вливается в мир твой через зрачок,
тоненькой струйкой вселенных, сбежавших с орбиты.
Кофе не входит в горло, застревает словно смычок
скрипки. И обуваясь, ты чувствуешь, что подошвы сбиты.
А нужно еще прорываться через чужие калитки
и мегалиты. Вплоть до проспекта,
Сжимая в руке сигареты…
Вправо – и наискосок.
Через чужие молитвы – прямо в висок.
Знаешь, мне без тебя…
Знаешь, мне без тебя, здесь, даже дышать приходится по-другому,
Лестница примыкает ступеньками к дому,
И обрывается в море.
Ворохи-всполохи звезд, запах магнолий,
Казалось бы – рай – бери и живи без горя,
Но хочется поделиться этим с тобой.
Здесь корабли часто бросают якорь, и кошки наглее матросов,
В каждом укромном углу пьется вино, и дымят папиросы,
Но море такое синее, что прощаешь всем все и сразу…
По вечерам дом наполняется звуками джаза,
Подушки разбросаны пО полу, окна впускают ночные запахи карнавала…
Лето совсем как ты – его всегда слишком мало.
Катастрофически мало.
***
Отключение телефона, увы,
не означает побег из реальности.
Тень уныло бредет вдоль перрона,
мне, как всегда,
не хватает нахальности
первой сказать,
возвестить о своем присутствии,
сеть интернета, online,
в липкой запутанности
зеленого огонька.
Жизнь вяло тянется вдоль курсива,
стрелками, мегабайтами.
На века.
У меня ничего не выходит…
У меня ничего не выходит –
стихи не пишутся, ночью не спится,
кошка ходит по дому, мягко ступая лапами,
но я все равно ее слышу.
А ты там, без меня,
делаешь множество важных дел:
управляешь своими клонами,
пьешь коньяк, куришь,
а самое главное – дышишь;
Сводишь мосты с вагонами,
ловишь волны чужих сообщений,
веришь каким-то другим галактикам,
посылаешь кому-то открытки по праздникам,
уступаешь дорогу, пишешь отчеты…
а я до сих пор не могу понять: «Кто ты?»,
и как меня в тебя угораздило.
1
Ты пахнешь приключениями и карамелью.
Осенний воздух наполняет легкие до отказа,
Листья меняются между собой оттенками жизни,
Утром кофе, работа, а хочется просто всего и сразу.
Хочется снова тепла летнего моря, а, может, твоих рук…
.
Но это почти одинаково недостижимо.
Машины и птицы – все улетают на Юг,
А я – на Север. Вся жизнь проносится мимо
Тебя и меня.
2
Счастливый – не верит в случайности.
Это тонкая грань между «было» и «есть»,
перец в раны, обмен пустяковыми строчками.
Мысленно я с тобой, мы оба не любим крайности
в отношениях. Но тем не менее
сил не хватает поставить точку.
Шепчет вполголоса осень, каждому раздает
обещания и охапки листьев в подарок.
Если в городе есть вокзал или аэропорт –
быть расставанию.
Пиши мой e-mail без помарок,
иначе всему конец.
Сентябрь ведет под венец чьи-то мечты и надежды,
день протекает неспешно,
вдали от тебя.
Черешневое
Не лучше ли, просто не помнить о лете?
Гурьба искрометных черешневых ягод
Ссыпается мимо,
А в поезде дети, которые просто не знают, что плакать
Бывает полезно и вовсе не больно,
Что жизнь их проносится мимо вагонов,
Что им не вернуться тропою окольной,
Что их все равно поведут вдоль перронов.
Что лето забудется в пьяном угаре,
В раскрытых глазах оголенного моря
Утонет все детство…
И это едва ли является тем, что мы в силах оспорить.
Под моими пальцами…
Под моими пальцами – хрупкость твоей ключицы,
Сладкие запахи осени и мостов.
Время для нас с тобою дробится,
Реки и океаны выходят из берегов.
Я не могу дождаться звонка, письма,
совершенно любого оповещения о твоем приходе,
Беззвучно легка
походка твоя,
Одежда не по погоде.
Город опять против нас,
Все отношения – слишком большое излишество;
В пробках весь смысл увяз,
Мы же друг другу могли послышаться,
Только послышаться.
Самбука по Воскресениям
Тебе не кажется, что верлибр –
это нормальное состояние нашего поколения?
Никто из моих друзей не ходит на выборы…
Для чего? У нас есть самбука по Воскресеньям,
И сигаретный дым, заполняющий небо как Джексон Поллок.
Алкоголь в вены – это не распущенность,
не замещение книжных полок -
Это лишь одна из попыток заткнуть то орущее,
Гнетущее, что пялится на мир изнутри
Каждого из нас.
По ночам фонари
Напоминают забывшихся светлячков.
Редкий из нас готов
Рассказать другому сотню историй,
Вылить свои мега литры горя,
А потом шататься на тоненьких каблучках
мимо гостиниц, кинотеатров,
гоняя свой страх. Поездом по метро.
Мимо летящих осенних листьев
И частностей жизни,
Из монотонно-излишних остатков к утру
Превращаясь в Ничто.
У тебя соленые губы
Если ты меня спросишь: зачем я к тебе пришла?
Мне всегда представляются два ответа,
Но я останавливаюсь на пол пути: у меня дела,
У тебя индексы, а смешивать – плохая примета.
Тем более, что целой жизни не хватит
Объяснить тебе, как у меня сводит скулы и пропадает дыхание,
При одном только взгляде на твой готический профиль.
Подруги сетуют, что я пью слишком много крепкого кофе,
Курю, и читаю исключительно грустные книги.
А мне нипочем все слова…
Единственные вериги, доступные моему пониманию,
Запатентованы у Святого Петра.
А у тебя соленые губы, стальное сердце и расписание самолетов.
И сколько бы я ни старалась – мне не хватает квоты.
Мое имя не вписано, забыто, отложено до лучшего дня…
Я осязаю тебя внутривенно, подкожно…
И ты тоже чувствуешь…
Но не меня.
Расстилать горизонт у тебя на рубашке…
Расстилать горизонт у тебя на рубашке,
сушить наши вещи на длинной веревке,
ловить рыбу за хвост, вступать в борьбу с чайками
за место на леерах…
Посмотри, мы могли бы с тобой вести эту жизнь…
Бросить барские наши замашки:
бурбон, дорогую посуду, спаржу, снобов-друзей,
хрусталь на тонких дубовых столах…
Стоит только нажать на педаль –
И держись!
Мы могли бы с тобою вдвоем прожить эту жизнь…
Орфография отношений
Меня раздражает любое упоминание о его успехе.
Знаю, что это не верно,
Но эти огрехи в моей душе
Уже ничем не исправить.
Ведь это он учил меня пить и править
Журнальные тексты…
С ним всегда было исключительно интересно.
В кресло встроен мой позвоночник, дымит сигарета,
Потенциал беспределен…
Смешение тени и света
Было в его глазах, в жемчужинах не улыбок.
Не уберег и меня Господь от смешных ошибок
И от тупых вопросов.
Такие, как он всегда пользуются спросом,
А такие, как я – застряли на распродаже.
Поэтому меня и раздражают упоминания даже
О нем и его легендарных мыслях.
Бар закрывается, место прописки
Моих идей заклеймено…
Но я продолжаю любить его все равно.
Собирать тебя по кусочкам…
Собирать тебя по кусочкам
Пазлами разных чужих людей,
Ставить в карте Фейсбука точки,
Отметки счастья, любви моей.
Давать обещания, зная заранее:
Невыполнимы – нарушу,
Целовать тебя над виском на прощание,
Прорываться в твою неприступную душу.
В этом бреду, что твориться вокруг
Выискивать фейерверки,
Цветные вспышки.
Лгать тебе и себе, что мне все едино -
Ты просто друг.
И почти не вздрагивать, когда ты
Называешь меня, улыбаясь, своей малышкой.
В непосредственной близости от мечты
Именно здесь – в непосредственной близости от мечты
Сводит болезненно крылья,
Мне не хватает опять высоты,
Смысл всего прорастает пылью,
а пыль быльем.
Вечером мы вдвоем,
Утром тоже немного вместе,
Выбрать так просто…
Встречаемся в нашем обычном месте,
Курим, пьем немного шампанского,
Целуемся прямо на тротуаре:
«Милый, да ты сегодня в ударе…»
Музыка льется в уши безостановочно,