Две дороги
Две дороги – твоя и моя –
Не найти перекрестка.
Исключительной важности
Полон раздел расписаний.
Я вдыхаю тебя –
Жить тобой замечательно просто,
Без надрывов и ссор,
Без упреков и, даже, свиданий.
И нисколько не зря
Я считаю тебя совершенством,
Раздарив всем другим
Лишь улыбки и общие взгляды.
Я согласна с тобой:
С каждым словом твоим, с каждым жестом.
Мне ни капли не больно,
Тебе я критически рада.
Ты опять промолчишь,
Исправляя мои постановки,
Потому что сюжет
За который берусь
Уже вовсе не в моде.
Потому что безумьем
Пестреют мои заголовки;
Потому что тебя я придумала только сегодня.
Дышу с тобою в унисон…
Дышу с тобою в унисон,
В ловушку пойманы минуты.
Очаровательный сезон,
Создал тебя – и все запутал.
Наряжен пестрой мишурой
Ликует город в новой позе,
А я, все также, не с тобой
Ловлю снежинки на морозе.
Который год делю на два
Все поцелуи и объятья…
И снова месяц Рождества,
И снова гости, лица, платья…
Я неминуемо проснусь,
Вдыхая запах пряной вишни.
Прости, я знаю наизусть,
Что все старания излишни.
Я возвратилась в откровенья…
Я возвратилась в откровенья,
Я превратилась в шум вокзалов.
Мне так хотелось стать смелее.
Сказать все то, что не сказала.
Я стала снегом под ногами,
Бесшумно падающим снегом.
Недолетевшей телеграммой,
Твоим немыслимым разбегом.
Ненужной лаской, нежной кошкой,
Изломом линий до предела
И даже ангелом немножко…
Теперь взгляни, что ты наделал.
Рождество
Твой дом ванилью пахнет и свечами,
Фигурки прошлого расставлены по полкам.
И ты, вздыхая, поведешь плечами,
Укутываясь шалью недомолвок.
Как сон, с утра растрепанный немного,
Струится свет из мягких абажуров.
И на двоих всего одна дорога,
Одни созвучья девственных ноктюрнов.
Ленивый отблеск на бумаге плачет,
Бокалов искры собраны в букеты.
Но это ничего уже не значит-
Забыты все вопросы и ответы.
И корки апельсиновые вянут,
Внимая Рождеству и светлым Святкам;
И очень скоро к нам в окно заглянут
Последние ненужные загадки.
Все, что было со мной до тебя…
Все, что было со мной до тебя –
Это меньше, чем вздох,
Молчаливое утро целует тебя осторожно.
Все, что было со мной до тебя
Только неба глоток,
Только малая часть,
Что стремиться к тебе непреложно.
Листопадом на плечи
Ложится несмелый Сентябрь,
Все, что было со мной до тебя
Не похоже на жизнь;
Все, что было со мной до тебя
Скрыто в каплях дождя,
Зашифровано тонкими нитями лжи.
Все, что было со мной до тебя
Как ненужный ответ,
Как бессонная ночь
Или кем-то закрытая дверь,
Как забытый и спрятанный
В землю секрет,
Все, что было со мной до тебя
Мне не нужно теперь.
Светлая печаль
Ты сделан из металла и стекла:
Сплошные линии закручены в спираль.
Немыслимая чувства глубина,
Непрошенная, светлая печаль.
Кусочки моря в ласковых словах
И время через пальцы как песок,
На бесконечно-белых берегах
Ты, словно, чистой музыки глоток.
Чужая боль, укутанная в смех,
Безмолвье ночи, скованной дождем.
Одно воспоминание на всех,
Одно: «Давай немного подождем».
Прощаний фресками украшен календарь
На рукописных нотах Ноября.
Непрошеная, светлая печаль,
Все, чем так быстро стал ты для меня.
Я знаю, что ты Ни При Чем…
Я знаю, что ты Ни При Чем,
Во всем виновата сама.
Зависла карманным ключом
В моем переулке зима.
И медленно падает снег
На липкие крыши домов,
И в черном пальто человек
Оставил цепочку следов.
Неясная тень на стене,
Медовые запахи роз;
Ты тоже дарил, но не мне
Тела серебристых стрекоз.
И капает ночь на листок,
В котором застряла зима…
Я знаю, что ты Ни При Чем,
Я так захотела сама.
Уже четвертую неделю…
Уже четвертую неделю – я без тебя.
И во дворе моем качели ждут Сентября.
Уже четвертую неделю идут дожди
И каждой каплей повторяют:
Забудь, не жди…
На подоконник вспрыгнет кошка, глядит в окно,
Я жду. Еще совсем немножко – и Рождество.
Уже четвертую неделю – нет Сентября,
Уже четвертые качели я без тебя.
Travel
Мы оба устали, вдыхаем обманы,
А скоро опять сбирать чемоданы.
Выслушивать сплетни и чьи-то советы,
Хотеть, чтобы не было этого лета.
Сиреневым цветом закрашивать стены
И вешать на окна обид гобелены.
Прощать обещанья, молчанье, автобус,
Когда в одну точку сливается глобус.
Потом возвращенье и серые крыши,
Сказать тебе: «здравствуй!» – и чтоб ты услышал.
Апрель
Так тихо, ослепительно-бездонно
Опять разоткровенничалось время,
Разлив свои приметы по вагонам
Трамвайным и опять не с теми
я говорю о главном и боюсь
Забыть скупые, глупые ответы+
Как хорошо, что можно не любить
Сегодняшнее утро и вот эту
холодную апрельскую капель,
Ворвавшуюся в городские будни.
Сияющим началом всех недель
Останется твой взгляд в прохожих людях.
Скелетик обгоревшей спички
Ты спрячешь все свои слова
В одно нелепое "до встречи"
И снова наступает вечер
Ты не поверишь, но едва
Тебя коснувшись замирает
В груди бесчувственный комок.
Ты можешь видеть между строк
Все, что я тщательно скрываю.
Невнятный шепот
Скобок звон и безразличие привычки
И на полу паркету в тон
Скелетик обгоревшей спички…
Мы все отложим на потом…
Нет
"Нет" – это что-то всегда неверное
скользкими пальцами по запястьям.
я бы осталась здесь и наверное
даже смогла обрести в них счастье.
но самолеты летят по ниточке
и провожать их – уже привычное,
верить, строчить на почтамт открыточки
и обещать, обещать за вычетом.
мне и с тобой не бывает весело,
лишь послевкусие сосет под ложечкой.
взять бы сейчас и в углу повеситься,
чтоб ты всплакнул обо мне немножечко.
***
Вот между нами достиженье -
Сближенье, искры, разговоры.
Мы рядом до изнеможенья
И врозь – пока стоят заторы.
Смотри, мы выпиты и смяты,
Наполнены кошмарным бредом.
А нам бы просто выпить граппы,
Укрыться ночью старым пледом.
Закрыв глаза лежать в молчанье,
И слушать капель вдохновенье.
Касаться губ твоих плечами,
Есть земляничное варенье…
Пять вареных яиц…
Пять вареных яиц с майонезом -
Это реальный твой завтрак сегодня.
Я в себе вывожу антитезу
Нового дня и обиды своей Субботней.
На подоконнике кислое яблоко
Смотрит в окно, мечтает о летней стуже.
Я заставляю себя молчать,
Слушать пение зябликов,
Не любить тех, кто мне очень нужен.
И тебя.
Ты не чувствуешь…
Ты не чувствуешь, а я знаю…
От тебя часто пахнет кофе и сигаретами.
По утрам мылом и кожей, и немного мятой.
Мы разделены километрами-метрами,
ВетрАми, и анфиладой ступенек примятых.
А еще я знаю как прикасаться к коже
Просто губами, когда на них нет помады…
И чтобы было по-новому, непохоже,
Пряно и зябко. Как раз так, как тебе надо.
Fall
Моя осень похожа на светофор -
привычная смена нелепых красок
и немного фальшивых нот.
а у тебя возле дома бетонный забор,
цветы в висячих кашпо
и вечный цейтнот.
Звонкий смех разбавленный спиртом
и дымом табачным,
лай собачий из соседнего двора -
и так до утра.
а в моем светофоре заклинило желтый
и выхода нет.
Знаешь
Знаешь, а ведь совершенно нелепо
Смотреть туда же, куда и ты,
Любить ириски, а не цветы,
Гладить кошек по волосам,
Верить своим Четверговым снам,
Улыбаться смело прохожим детям,
Верить, что мы не "те" и не "эти",
Солнечных зайчиков пускать заколкой,
Казаться себе очень умной и челкой
Совсем закрывать глаза.
Видеть, как у пруда стрекоза резвится
И в воду почти ныряет,
Обманывать тех, кто тебе доверяет…
И целовать по утрам твои губы…
Ежедневность
Мне сегодня легче, чем было, скажем, позавчера.
Действительно – время лечит, и тебе бы пора. Пора.
Но ты по-прежнему остаешься.
Сидишь здесь, пьешь чай с имбирем, смеешься…
А мне до смерти хочется к тебе прикоснуться.
Но я боюсь. Боюсь засыпать и боюсь проснуться
Гулким утром, заезженным звуками радио,
Со сломанным, жалким душем, м.ть его!
С этими глупыми круассанами,
С четырьмя асанами,
Которые я делаю на рассвете…
А хочется просто, чтобы у нас были дети
С липкими от карамелек ладошками.
Чтобы ты жарил на ужин картошку
И слушал мои дурацкие вирши…
И я бы тогда говорила тише,
Смеялась в меру, даже бросила бы курить,
И много всего другого
Ради чего остальные живут вместе.
Да просто, чтобы любить.
Привет
«Привет» – отвечает голос в телефонной трубке,
Гулко шуршат колеса по мостовой.
Я молчу, хотя понимаю – ты видишь мой номер,
Но не могу разлепить губы, крикнуть: постой!
И мысли проносятся локомотивом в моей голове,
Пытаюсь срочно придумать повод – еще пять минут…
Поговори со мной, смилуйся, хотя бы две…
«Ладно, иди, я слышу тебя зовут.
До встречи.»
Помада цвета фуксии
В бледно-рубиновых пальцах твоих я потеряла покой
и нашла все сны и несчастья.
Губы ты красишь прозрачным блеском
и иногда цветом фуксии.
Рядом с тобой я пугаюсь-стесняюсь смотреть на других
и не чувствую своей власти,
Все мои фразы дышат гротеском
и эректильной дисфункцией.
А ты смотришь молча глазами
в которых разлили чай,
Достаешь сигарету из мундштука
и берешь еще одну.
Мне бы просто сидеть и глядеть на тебя
-привечай.
А я чувствую, как неуклонно и явно
иду ко дну.
Чернильные листья
Я смотрю, как ты, сидя в кресле, читаешь Бродского
и покусываешь кончик карандаша.
В этот миг в тебе не существует ничего плотского -
одна сплошная душа.
И горстка чернильных листьев.
Я смотрю, и я вижу все твои мысли.
Всех муз, что толпой собрались у двери,
ветра и СолнцА, скамейку в сквере,
и немного пошлости —
с Бродским нельзя сравниться.
А приравняться пытается каждая твоя страница,
каждая буква и запятая,
их собралась уже целая стая.
И среди всех этих очерков есть место и мне…
Оно в твоих многоточиях,
в утреннем кофе и в полной луне.
Неизбежность
Трепещет крыльями израненный Апрель
И дворник тащит урну вдоль дороги.
Я открываю маленькую дверь
И захожу не вытирая ноги.
Вот пепельница полная с утра,
Как знак вчерашних бурных возлияний,
И на столе прожжённая дыра,
И кошка развалилась на диване.
Нельзя любить безумство этих стен,
Грязь по углам, немытую посуду…
Тогда ответь мне, Господи, зачем
Сюда я возвращаюсь отовсюду?
И если бы у тебя было что-то вместо меня
И если бы у тебя было что-то вместо меня-
Мне было бы много легче.
Забыть, отпустить, полюбить не тебя,
Весну искалечить.
А так все не просто.
Но просто и не бывает, не так ли?
С неба падают соленые капли.
Может это море за нас слезится…
Что же мне делать одной, без тебя
В столице,
Где даже голуби несут себя словно павлины?
Мне бы сейчас пройтись по Неглинной,
Выпить яду,
Превратиться в дельфина…
И к тебе – через рифы и тину,
Через все что было,
Через «я не забыла»…
Просто увидеть твои ресницы…
До следующего утра
Ты в меня проникаешь по венам города
Перепутьями, полустанками, звоном метро.
Разбиваясь осколками звезд и рассыпаясь на части.
Ты все ближе. У нас все поровну.
А без тебя все равно.
Кто-то же свыше обрек нас на эти «христовы страсти».
Когда от нежности мне больнее всего.
Улица прокладывает путь через сердце – в висок.
Ключи мелодично бьются о кость бедра.
И небо уже немного наискосок.
А я вся в тебе, до следующего утра.
***
Твои волосы, губы, звучание голоса,
Частично ли, полностью, вся ты.
Хочется спрятать тебя под плинтусом,
Под языком, как ириску в детстве, спрятать
И никому не показывать,
Мол, не хотите верить – не верьте.