Глава двенадцатая
Дождь барабанит по крыше ровной и однообразной дробью. В темноте мелькают десять силуэтов, закутанных в черные плащи, на головы накинуты капюшоны так, что невозможно рассмотреть лица.
Один из них, потянул за факел, висящий на стене академии, открыл потайную дверь. Пока девять других спускались по каменным ступеням, им освещал дорогу светящийся синий шар, летящий впереди, десятый с опаской оглядывался по сторонам, искал ненужных свидетелей их тайного собрания, но задний двор был пуст, сильный дождь разогнал студентов, даже влюбленные парочки не слонялись по территории.
Оглядевшись, десятый закрыл дверь. Звук глухих шагов эхом разносился по коридору, отскакивал от каменных стен.
Как и раньше, один из них сделал огненный шар, десятый вошёл в огромный зал, встал в круг собратьев, в центре которого на постаменте лежала книга в кожаном переплете, такая же старая, как и сам замок.
Огненный шар полетел в стену, огонь побежал, очерчивая круг, внутри которого были фигуры в черных плащах.
Всё было привычно, как и много раз до этого, но десятый знал, он здесь в последний раз.
Раньше его волновало только то, как бы дойти до первого уровня, он был на третьем. Остальные не хотели раскрывать до конца свои секреты, узнать их было его целью.
Теперь всё это было не нужно, его цель изменилась. Больше он не хотел власти, невероятных магических способностей. У него одно желание: быть с ней, с белокурой девушкой, которая перевернула весь его мир, мировоззрение. Совместить не получится, нужно выбрать одно из двух: или её или состоять в ордене. И он, не колеблясь, выбрал её.
Наверное, ещё тогда, когда только увидел её, понял, что не существует другого мира, она стала для него целой вселенной.
– Братья и сёстры, в наших рядах появился неверный, – возвестил громогласный голос. Все девять взглядов устремились на десятого.
– Наш орден был в первую очередь создан для защиты мира от сирен, была проделана невероятная работа, мы освободились от них, осталась лишь одна, самая слабая. Орден проявил милосердие, пожалел её. И что же получается? Ты предал нас, переметнулся к ней?
– Она не опасна, Мидэя просто хочет жить, учиться и всё. Она не собирается возвращать себе трон, ордену ничто не грозит.
– Она набирает силу! У неё появилась стихия, теперь она имеет ипостась, не такую, как её родственники, но всё же. Не зная заклинаний, она, как и остальные сирены, творит магию силой мысли. Ты видел, как она заморозила Тасмин Лаво? До неё никому не удавался данный вид магии, она только начала учиться, и уже такие успехи! Орден, как никогда, должен защищать мир.
– От кого? От девушки? Вы в своём уме? Целой толпой пойдёте на одного человека?
– Нет. Но следить за ней мы должны. Защищать Эдвин – наша главная цель, и чтобы уберечь людей, иногда приходится прибегать к жестоким мерам.
– Я не позволю вам причинить Мидэе вред. Я встану на её защиту, даже если понадобится защищать ценой своей жизни.
– Ты околдован ею, как и другие драконы, которые даже после выполнения своей миссии, не смогли жить без сирен. Это зависимость, болезнь.
– Это любовь. Вам, участникам ордена, это чувство незнакомо.
– Вы видите? – главный оглядел всех участников, они дружно закивали головами. – Очень жаль, ведь ты даже десятой доли наших знаний не получил. Что ж, братья и сёстры, голосуем, кто за исключение Алонзо Сеймура из ордена Виплиеров?
Восемь человек дружно подняли руку, лишь один из них сомневался, но потом всё же присоединился к другим.
– Властью, данной мне нашими братьями и сёстрами, Алонзо Сеймур исключается из ордена Виплиеров. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что болтать о том, что ты здесь видел, не стоит? И если это случится, мы будем вынуждены принять жестокие меры. И они могут коснуться не только тебя, но и человека, которому ты всё расскажешь. Он унесёт эту тайну в могилу.
– Я понимаю.
– Тогда отдай медальон члена ордена и плащ.
Алонзо снял его и передал человеку, перед которым до последнего момента преклонялся, считал чуть ли не богом.
Поднимаясь по лестнице, слышал хор из девяти голосов, повторяющих:
– Клянемся служить верой и правдой ордену, защищать народ Эдвина любой ценой. Не разглашать тайну ордена.
Он усмехнулся, сейчас они казались ему чокнутыми фанатиками.
***
Началась изнурительная подготовка, до вступительных экзаменов, оставалось совсем чуть-чуть.
Я лежала головой на коленях Алонзо, читала учебник по магистории, другой рукой выполняла заклинание по домоводству.
Яблоко по задумке должно было помыться и прилететь ко мне. Потянув руку, ждала, когда оно долетит, получилось. Почти. Этот наглый, краснобокий фрукт, со всего размаху ударил меня в лоб, кожа стала липкая. Села, вытерла рукой, на пальцах было что-то красное.
– Что это? – дракон прикусил губу, пытаясь скрыть улыбку, но у него это плохо получалось. После вопроса: что ты лыбишься? Прыснул от смеха.
– Это происходит с наивными девушками, которые пытаются сделать два дела сразу. Яблоко у тебя в варенье искупалась, – он поднес указательный палец ко лбу, вытер, потом облизал.
– Ммм, вкусно, – промычал мой рептилоид. Я бы даже полюбовалась им, он сейчас был похож на хитрого котяру.
– Не нужно браться за два дела сразу, Миди, тогда всё получилось.
– Ой! Кто это мне говорит? Ты, когда мы картошку тушили, пока чистил, палец порезал, когда посуду мыл, две тарелки разбил.
– Так это я руками делал, а тут магия.
– Ну-ну. Давай, продемонстрируй, – нахмурилась, сложила руки на груди. Он выполнил знакомое мне заклинание. Через какое-то время в комнату залетело яблоко и упало мне в руки.
– Молодец, – похвалила его, с хрустом откусила кусочек, он игриво улыбнулся. – Хочешь? – протянула ему.
– Хочу, – притянул меня за шею, впился губами. Ой, мамочки! Что он творит! У меня от удовольствия пальцы на ногах подогнулись.
Входная дверь громко хлопнула, и послышался голос Лии.
– Чёртовы крысиные хвостики! – отодвинула своего настойчивого дракошу, в комнату вошла Лия, с зелёным лицом и растрёпанными волосами, как будто побывала в эпицентре урагана. Мы с Алонзо переглянулись и дружно засмеялись. Похоже, не одна я такая неудачная колдунья.
– Подруга называется! – обиженно сказала Лия.
– Прости. – сказала я, вытирая слёзы. – Ты бы себя видела!
– Представь себе, видела! Я и ещё половина академии с такой же, как у тебя реакцией.
– Что случилось то?
– Зелье, будь оно трижды проклято, готовила, и вот, результат, как говорится, на лице. А самое страшное, краска не смывается. И я уверена, всё правильно сделала, четко соблюдала рецептуру. В конце бросила толченые крысиные хвостики, котелок взорвался, и я как кикимора болотная теперь выгляжу. – Она села рядом, взяла мое неудачно помытое яблоко, откусила, выглядела при этом задумчиво.
– Ничего не поделаешь, у меня последний шанс… Я не могу его упустить…
– Ты про что?
– А, ничего! – махнула она рукой. – Размышления вслух. Знаю я одно заклинание, чтобы силу увеличить.
После того, как Лия ушла, мы вернулись к подготовке. Когда в глазах зарябило, я взмолилась:
– Не могу больше! Пойдём хоть прогуляемся в город?
– Давай.
В центре держались за ручки, гуляли по городу, а Алонзо купил мне мороженое, иногда мы целовались, и совсем потеряли счет времени, когда на улице стали загораться огни, посмотрела на башню с часами.
– Блин! В академию через пятнадцать минут не зайти, что теперь будем делать? Может, на тебе полетим?
– Не успеем, пока подходящую для взлёта площадку найдём, нас точно не пустят.
– Предлагаешь заночевать на лавочке?
– У моей семьи неподалеку квартира, наследство от родителей. Предлагаю там провести ночь.
– А в этой квартире не будет твоих "чудесных" родственников?
– Нет. Она пустует. Эльза, как и я, живет в академии, в общежитии, а дядя на острове редко бывает.
– Тогда поехали.
В магазине закупили продуктов, нужно было что-то приготовить. Шли по узким улочкам, тесно прижимаясь друг к другу, остановились у трехэтажного здания, для каждой квартиры была отдельная парадная.
– Проходи. – Алонзо открыл дверь, пропустил меня вперед.
Я впервые с ним в одном доме, не в общежитии. Здесь только он и я.
Зашла внутрь, оглядывалась по сторонам, красивый интерьер и всё так по-домашнему, тепло и уютно.
– Не стесняйся, Миди, – он провел меня в зал, мое внимание привлёк камин, точнее каменная полочка, на которой стояли фотографии.
– Можно? – спросила его, Алонзо кивнул, нервно сглотнув. Взяла в руки фото, где была счастливая пара.
– Твои родители? – посмотрела на Алонзо.
– Да. – видно было, что он до сих пор тяжело переживает утрату.
– У тебя её глаза, а внешность папы. – Его отец с обожанием смотрел на жену, а она на него. Потом взяла другую, где был маленький хохочущий мальчик, которого с двух сторон целовали родители. Стёрла с щеки слезу, я его понимала, как никто, знаю, что значит остаться без родителей в таком раннем возрасте.
Поставила фото на место, так хотелось его утешить, сказать, что он не одинок, что хорошо его понимаю, но слова ничего не значат.
Подошла к нему, он стер следы от слез поцелуем, медленно расстегнула его рубашку.
– Миди? – он вопросительно посмотрел на меня.
– Тсс. Не нужно. Я так решила, – одним движением сняла с себя платье и просто прильнула к его горячей груди. Хотелось выпить его боль поцелуем, излечить душевные раны.
Его поцелуи настойчивые, будоражащие, они завоевывают, возносят до небес и опускают в самое пекло, где горят два сердца, бьющиеся в унисон.
Мы вместе на кухне готовим салат. У Алонзо получается лучше, он ни разу не порезался.
На мне его белая рубашка, надета на голое тело. Представляю, как мы смотримся вместе, как семейная пара.
Рестораны, клубы – это ерунда, вот когда он вместе с тобой готовит ужин, иногда целует то в шею, то в губы, сверкая при этом белозубой улыбкой, вот это романтика. Из него получится отличный муж…
Ох, куда же меня понесло! Провели вместе не так много времени, и это не повод, чтобы думать о свадьбе, хотя мои мысли всё чаще уносятся в эту запретную зону, во всём он виноват.
– Никогда бы не подумал, что сам буду готовить, – удивлялся он, нарезая огурцы.
– И как ты жил в общежитии?
– Еду заказывал.
– Нам, простым смертным, не понять вас, богатеньких мажоров. Я люблю готовить, часто помогала Ребекке на кухне.
После ужина сидели в зале, шло какое-то реалити-шоу, «Холостой дракон», где кучка женщин боролись за внимание героя. Каждый день он дарил оставшимся по кольцу.
– Разорится, бедняжка, – посочувствовал Алонзо.
– Тихо ты! – одернула его. – Вон ведьма ругается с феей, он кого-то поцеловал, а кого, не пойму, прослушала.
– Дай тебе расскажу, кого поцеловал дракон, а лучше покажу, – он перетащил меня к себе на колени, посадил лицом к себе, замкнул на моей талии руки, и не вырвешься.
– Пусти! – пыталась освободиться. – Маньяк! – я наклонилась, пыталась увильнуть от поцелуев в шею. Похоже это его любимое место на моём теле. Висела вниз головой, а мой дракон не унимался, продолжал кусать нежную кожу.
– Моя девочка, – ласково приговаривал он, зарычал и прикусил голое плечо.
– Щекотно! – хохотала я, но совсем не хотела, чтобы он останавливался.
– Развлекаешься, племянник? – моё тело сразу похолодело, вися вниз головой, видела только идеально начищенные ботинки и брюки со стрелками, но точно знала, кому принадлежит голос. Элифасу.
Резко выпрямилась, от долгого висения вниз головой, в глазах заплясали разноцветные звездочки.
Чёрт! Я же в одной рубашке! Трясущимися руками, пыталась застегнуть пуговки до самого горла, поймала заинтересованный взгляд Элифаса в своём вырезе.
– Привет, дядя. А ты какими судьбами?
– Я что не могу переночевать в вашем доме?
– Миди, иди ко мне в комнату. Найдёшь? – с трудом, добиралась я до неё на руках Алонзо, он меня целовал, и мне глубоко наплевать было, куда мы идём, вниз я быстро от него убегала, не разбирая дороги. Кажется, это на второй этаж.
– Найду. – проходила мимо Элифаса, наши глаза встретились, он смотрел на меня похотливым взглядом, я на него с ненавистью.
Он специально стоял в проходе и не торопился отступать.
– Можно пройти? – сквозь зубы прошипела я. Не хочу видеть его, разговаривать, но, похоже, этого не избежать.
Он отодвинулся, сделал жест рукой, пропуская меня. Шла и чувствовала его взгляд на своих ногах, он словно раздевал меня. Босая, в рубашке, доходившей до середины бедра и нетрудно догадаться о том, чем мы тут занимались.
Поднявшись на один пролёт, села на ступеньки, знаю, подслушивать нехорошо, но уйти я не смогла.
– Как ты смеешь смотреть так на мою невесту? – никогда не слышала, чтобы Алонзо был в таком гневе.
– Я же мужчина, почему бы и не посмотреть на длинные, стройные ножки, при том, что всё остальное тоже на достойном уровне. – услышала удар, вздрогнула, похоже Алонзо из-за меня подрался со старым ловеласом.
– Пошёл вон из моего дома! – обманчиво-спокойным тоном прошептал он, но я слышала, сколько гнева было в его голосе.
– Всё из-за неё? Какой-то вертихвостки? Да она прыгнула к тебе в койку, как только выпала такая возможность. И так быстро, ты не думал, сколько других побывало с ней? Алонзо знал, что ни одного.
– Проваливай, и не суй нос в мои дела.
– Зря ты так говоришь, малыш. Я же могу оставить тебя без средств к существованию.
– Я не нуждаюсь в твоих деньгах, проживу на наследство от моих родителей.
– Много ли там? Смотри, приползешь ко мне на коленях, а я ещё подумаю, прощать тебя или нет. Поверить не могу! Ты пошел против меня из-за сирены, а должен ненавидеть, её мать убила твоих родителей.
– Это не доказано! Вот что меня смущает во всей этой истории, в последний день их жизни, именно ты видел родителей. Ты же исполнял обязанности визиря, но молчал, что Келлы даже во дворце не было.
– Откуда ты знаешь?
– Из газет. Ты так и не ответил, почему ты молчал, если ты тут не при чём?
– Я не обязан отчитываться перед тобой! Я переночую у мадам Лаво. А утром мы поговорим, когда ты остынешь, – послышались шаги, возле лестницы он остановился, словно чувствовал, что я здесь, а потом ушёл.
Прокручивала в голове их разговор. Так стоп! Что он сказал? Невеста? Сердце радостно забилось в груди, приложила руки к горящим щекам. Услышала шаги, Алонзо поднимался наверх, перескакивая через две ступеньки.
В голове паника. А-а-а! А я тут сижу, подслушиваю, как же некрасиво вышло то, но бежать уже было поздно, подняла глаза вверх и столкнулась с яростным взглядом Алонзо.
– Ты все слышала? – он не спрашивал, утверждал. По его голосу непонятно, как он к этому относится.
– Я только… Прости… – думала, он будет ругаться, но его глаза были прикованы к моим голым ногам, взгляд устремился к вырезу рубашки.
– Извини. Не знаю, как это получилось, – не успела договорить, он впился в мои губы поцелуем, подхватил на руки, обняла его за шею руками, обхватила торс ногами, продолжая отвечать на поцелуй.
Мы шли наверх, опять не запомнила дороги…
Ночью не могу уснуть, ворочаюсь с бока на бок. Алонзо, в отличие от меня, спит как убитый, на животе, положив свою руку на меня.
Непривычно засыпать в чужой кровати, чужой комнате. Как только я пытаюсь заснуть, перед глазами оскал Элифаса, его липкий взгляд.
Нужно признать, я боюсь его, хоть пытаюсь быть невозмутимой.
Перевернувшись на бок, изучаю лицо Алонзо, то, как подрагивают пушистые черные ресницы, чуть приоткрытые губы, его голую, мускулистую спину.
Во рту пересохло от того, как хочется коснуться его губами. Откинув одеяло, встала, нашла брошенную на пол рубашку, надела.
В кромешной темноте кралась на цепочках, половицы подо мной поскрипывали, надеюсь, я не запутаюсь в многочисленных комнатах и найду дорогу назад.
Кухню освещала свет луны, и я без труда нашла воду, провела по стакану рукой, смотрела, как иней рисовал на нём причудливые узоры, сделала глоток, ледяная жидкость освежала, утоляла жажду.
Услышала за спиной тяжёлые шаги, они не принадлежали Алонзо. Резко развернулась, стакан выпал из рук и разбился. Передо мной стоял Элифас, от страха волосы на затылке зашевелились, его глаза сверкнули, как будто по горизонтали прошёл огонь, зрачок изменился, стал, как у дракона. Это его ночное зрение, чтобы лучше рассмотреть меня?
Он же ушёл! Я сама видела, но как он опять оказался здесь? Его цепкий взгляд прошелся по шее, остановился на расстегнутой пуговице, опять я перед ним в одной рубашке.
– Что вы тут делаете?
– Не думаю, что я должен объяснять тебе причины своего визита. – голос сквозит холодом, пробирает до мурашек. Он медленно надвигался на меня, как хищник, чтобы не спугнуть жертву, мне бы сейчас бежать к Алонзо, а я не могу, страх сковал всё тело.
Под его ботинком, хрустнул разбитый стакан, вот также легко он раздавит меня при желании. Отступала, пока не упёрлась в подоконник. Я в ловушке, сама себя туда загнала. Сжала деревянный подоконник побелевшими пальцами.
– Не подходите ко мне! – предупреждающе прошептала ему, гордо подняв голову.
– А то что? – он скосил голову набок. – Что ты сделаешь против меня, Мидея Бишоп?
– Закричу. Придёт Алонзо и врежет ещё раз.
– Кричи, – безразлично – холодным голосом сказал Элифас. Не могла, ком страха встал в горле, не давая выдавить из себя звук.
И дело не только в его властной энергетике, драконьих глазах, в его холодности и осознании того, что он убийца.
– Что вам нужно? – он опустил глаза, медленно провел рукой возле моей, которая продолжала сжимать подоконник. Он слишком близко, в каких-то сантиметрах от меня, я чувствую его запах, дыхание.
– Ты так выросла, малышка Миди.
– Вы не могли сказать более очевидные вещи? А вы постарели с нашей последней встречи. – Он не замечал моих колкостей, продолжал говорить о своём.
– Стала такой красивой и обворожительной.
– Отойдите от меня, я не собираюсь слушать ваши комплименты, мне неприятно видеть вас. – он резко изменился, схватил меня за челюсть, сжал так, что я думала, оторвёт мне часть лица, и прошептал прямо в губы.
– А малыша Алонзо тебе приятно было видеть? Тебе понравилось развлекаться с моим племянником? А, Миди? А мне ты отказала, хотя я куда опытнее, чем он, мог завалить тебя дорогими подарками, ты ни в чём бы не нуждалась, я купил бы тебе корочку об окончании ЭМА.
– Ни за какие сокровища мира я не пойду на такую низость. И дело даже не в том, что вы мерзкий старикашка, – его глаза опасно блеснули, но меня уже было не остановить. – А в том, что я встречаюсь с вашим племянником и люблю его. Вы убили мою маму и рассчитываете на взаимность? Вы в своём уме? – его рука приближала моё лицо, которое до сих пор было в тисках его рук, ещё чуть-чуть и он меня поцелует.
Схватившись руками за него, ощутила холод в кончиках пальцев, выпустила магию. Руки Элифаса покрылись инеем, даже в свете Луны видела, как они посинели. Зашипев, как змея, он отскочил в сторону. Я, пользуясь моментом, побежала.
– Маленькая дрянь! – кричал он, догоняя быстрым шагом, я врезалась в грудь Алонзо.
– Миди, что ты…– он быстро оценил ситуацию, и всё понял.
– Ты лез к ней?
Алонзо подбежал к Элифасу, схватил его за грудки и выставил за дверь, не сказав ни слова.
– Миди, с тобой всё в порядке? – прижалась к его груди, тело, которое до этого дрожало, как осиновый лист, успокоилось. Я знала, я под защитой.
– Я убью этого гада! – Алонзо развернулся, хотел идти за ним.
– Нет, пожалуйста, – обняла его за талию. – Он слишком силён, владеет черной магией. Я не хочу, чтобы ты пострадал, – посмотрела в его глаза, в них нежность, которая окутала всё моё тело.
Он поднял меня на руки и понес наверх.
– Ты ногу поранила, – посмотрела на ступню, из которой капала красная кровь. Видимо, порезалась и даже не заметила, в тот момент не было никакого дела до какой-то раны.
– Стакан разбила, когда убегала, видимо, наступила на него.
Мы зашли в комнату, он положил меня на кровать, обработал раны. Он был весь напряжен, как грозовое небо, того гляди грянет гром.
– Всё нормально? Ты злишься? – он сел рядом со мной на кровать.
– Поверить не могу, он ведь мой дядя, человек, которому я доверял больше, чем себе. Он вырастил меня. И да, я злюсь и на себя тоже, что не смог уберечь тебя от всего этого дерьма. Что было бы, если бы я не проснулся? – он дышал чаще, в глаза страх, вперемешку с растерянностью.
Подошла к нему, обняла за шею, он уткнулся в моё плечо носом, чувствовала, как он успокаивается.
– Не вини себя, ты не можешь отвечать за поступки своих родных.
Он пошёл против дяди ради меня! Это я ему так дорога?