– Будь с ним поосторожнее и не позволяй распускать руки, Роуз. – Алан мягко задвигает подругу за спину и сверлит скрипача красноречивым взглядом. – А там у костра кашеварит Норберт.
Последний из музыкантов молчаливо кивает и отворачивается к котлу.
– Не думай, что он суровый. Зато отлично поет и играет на барабане, – трубадур вдруг снижает голос. – А еще он – беглый монах.
– Ох, а почему? – Удивляется принцесса.
– Была одна история… из-за которой его стали за спиной называть ослом. Ладно, пойдем к костру, пора перекусить.
9.
За разговорами, байками и песнями время пролетело, как один миг. С музыкантами было легко, они были яркими, приветливыми и открытыми. В каждом принцессе что-то нравилось, пока шумный Вилберт не начинал докучать вопросами. Рослин уверенно придерживалась легенды о том, что она – младшая фрейлина. В компании незнакомцев ей быстро стало уютно и спокойно, возвращаться домой не хотелось. Весь вечер ей не давала покоя мысль, пока она не задала музыкантам свой вопрос:
– Как вам удается быть такими свободными и открытыми? Меня всю жизнь учили, что жизнь вне дворца – это тяготы, нищета, болезни и труд. Но ведь вы счастливы, так?
– Видишь ли, леди… – задумывается Роберт. – Дело не в замках, стенах или деньгах. Можно научиться быть свободным и счастливым без крыши над головой, и в замке, и в деревне. Или страдать везде. Свобода живет внутри, как часть нас самих. А вот от себя никуда не скроешься, если несчастлив.
– Свобода – внутри? Как это?
– Свобода и счастье – это выбор, наша воля. Ты сам должен не бояться решать, что тебе близко. Каких людей выбрать, дом, город, семью, занятие, любовь. Свободен тот, кто чувствует сам, что ему подходит и чем ему заниматься, кто не позволяет гнуть его против воли, – отвечает Иллин.
– А еще умение следовать за своей мечтой, – добавляет Алан.
– Неужели вы правда считаете, что границ и запретов нет? Возможно, музыканты и свободны, как ветер, но аристократы скованы множеством правил и обязательств, а крестьяне привязаны к земле…
– Мы тоже были привязаны, а потом решили, что это нам не подходит. И ушли. Будучи кем угодно, не позволяй решать за тебя, навязывать тебе жизнь, которую будешь ненавидеть. Наши границы очень часто находятся лишь здесь, – Иллин стучит себя пальцем по виску. – Или даже здесь, – переводит ладонь на сердце. Кто вечно чувствует себя узником чужих ожиданий и желаний – тот действительно в клетке. Даже если сбежишь – от себя самого никуда не уйдешь.
– И как научиться этой внутренней свободе – В замешательстве спрашивает принцесса.
Музыканты ненадолго замолкают и задумываются.
– Слушай мелодию, которая звучит в тебе. Она приведет, куда надо, – внезапно отвечает обычно тихий Норберт.
– Ох уж эти загадочные поэты, – вздыхает Рослин.
– Возможно, она для каждого своя, и тебе придется искать ответ на свой вопрос самой.
10.
Когда начало вечереть и наступил закат, Рослин как обычно засобиралась домой. Алан вызвался проводить подругу до центральной городской дороги, ведущей к воротам.
– Знаешь, сегодня сидеть с музыкантами было так спокойно и душевно. Они как семья. Спасибо!
– Тогда почему ты грустишь? – Замечает проницательный трубадур.
– Мне не хватает такого в нашей семье. Без мамы… нет семьи, отец отстраненный и всю жизнь любит только старшую дочь, а с сестрой мне сложно, она довольно злобная…
– Не думаю, что они тебя не любят, особенно отец. Просто семья строится еще и на уважении людей друг к другу, понимании, умении слушать и договариваться, помогать друг другу. А у вас, видимо, каждый сам за себя.
– Вроде того. Но мне все время хочется им доказать, что я тоже не пустое место, и что я не виновата в том, что мамы больше нет.
– Роуз, ты спрашивала про внутренние запреты и отсутствие свободы. Пока ты что-то доказываешь другим – ты не живешь своей жизнью и не ценишь то, что имеешь.
– И что делать?
– Выдохнуть и понять, что важно именно тебе, – они идут между домов по узкой безлюдной улочке, трубадур внезапно останавливается и мягко обнимает подругу. – Люди разные, у каждого – своя история и своя боль. В этом нет твоей вины, не тебе их менять. Ты можешь выбирать только свою жизнь.
Рослин теряется от такого внезапного порыва, а потом утыкается другу в плечо, пряча наворачивающиеся слезы. От одежды музыканта пахнет дымом костра. Через несколько секунд она аккуратно отдвигается от него.
– Спасибо. Стало легче.
– Всегда к вашим услугам, леди. Проводить до ворот?
– Нет, не надо, там много стражников… Добегу, осталось чуть-чуть. До завтра! – Смущенная принцесса быстро сворачивает за угол дома на главную широкую улицу. Щеки у нее горят, но под плащом и в надвигающихся сумерках этого все равно никто не увидит.
11.
Следующий день с самого утра пошел кувырком.
Он начался с усиленных сборов, приготовлений, и церемоний. За завтраком король объявил, что сегодня он лично будет делать официальное заявление для жителей города.
– К одиннадцати на площади будет готово для заявления. Вы обе должны выглядеть безупречно. Урсула, день будет жарким, подумай о том, чтобы одеться подходяще, чтобы от духоты не стало плохо. Рослин… просто молча стой и не опозорь меня. Правила поведения и вы обе знаете.
– Да, Ваше Величество. – Смиренно отвечают обе принцессы.
В городе заведен давний обычай: важные новости сообщают не глашатаи или чиновники, а объявляет лично король. Для этих целей к замку пристроено дополнительное узкое крыло-галерея, ведущая прямо к центральной городской площади. Над площадью сделали удобный безопасный балкон, над которым поработали разные мастера для того, чтобы усилить громкость произносимых речей. В дни официальных заявлений он украшается флагами, охраняется солдатами. Горожане стекаются к площади, чтобы лицезреть и слышать самого короля и его семью. Затем новость разносят по городу устно, вешают объявления на улицах.
В целом, это привычное событие, принцессам уже несколько раз молча присутствовали на балконе во время заявлений. Но сегодня Рослин пугает, что ее могут увидеть приятели-трубадуры, не знающие о ее истинном происхождении.
К заявленному часу королевскую семью сопровождают по крытой галерее к балкону. Король стоит у края балкона, дочери на небольшом расстоянии за его спиной. Пока король начинает вести речь, Рослин окидывает взглядом площадь. На ней собрались толпы людей, разобрать лица невозможно. Ей кажется, что со стороны, где стоит сцена несколько раз мелькали яркие цветные пятна – наряды музыкантов. Довольно близко, но принцесса не уверена в увиденном. С другой стороны, может быть и пора раскрыть другу правду?
– Волею нашего Величества я объявляю о радостной новости. В ближайшие дни в королевство приедут женихи для принцесс и свадьбы состоятся в ближайшее время. Достойнейший из них когда-нибудь станет королем, и вместе с женой будет править этими землями. В честь этого на неделю объявляются свадебные гуляния в городе, за счет короны.
Толпа взрывается радостными криками, в предвкушении предстоящих празднеств, хмельных рек и отдыха. У Рослин перехватывает дыхание и кружится голова. Она пошатывается, хватается за стену, переводит взгляд со спины короля на лицо старшей сестры. Она довольно улыбается, но на лице нет ни тени удивления. Урсула все знала заранее!
Когда королевская семья покидает наконец душный балкон, младшая из принцесс пытается хоть что-то ответить.
– Отец… Ваше Величество! Свадьба – это же так рано…
– Ты уже и с королем пытаешься спорить? Я просил меня не позорить. – Выходит из себя монарх, пока любопытные слуги с интересом слушают, натянув на лица равнодушные маски. – Бери пример со старшей Урсулы – покорная, спокойная, идеальная кандидатка в жены. В то время, как ты до сих пор не можешь выучить танцы и делаешь ошибки в придворном этикете. Не разочаровывай меня окончательно – постарайся хотя бы не сорвать свою помолвку и понравиться приезжим принцам. С этого дня лично ты будешь проходить усиленную подготовку по этикету и эстетике, уроки будут идти до вечера.
– Конечно… простите…
Король со свитой раздраженно уходит вперед, принцессы сбавляют шаг и отстают.
– Ты знала о помолвке и свадьбах! – Шепотом обвиняет Рослин старшую сестру.
– Конечно, знала, это ведь была моя помолвка! А потом я предложила отцу договориться и за тебя. Можешь не благодарить, принцесса-неуклюжка! – с ехидной улыбкой шипит Урсула.
– Зачем? За что? – Рослин нервно теребит рукав и прикусывает губу до крови.
– А за то, что ты не просто так по городу гуляешь. Тебя уже пару раз видели придворные с каким-то парнем.
– Что?
– Сама знаешь, что. Или кто. Это только глупые простолюдины не узнают тебя под капюшоном, а наши слуги видят многое. Раз ты в том возрасте, чтобы гулять с парнями, значит и замуж выходить – самое время! – Заявляет Урсула.
– Да какое ты право имеешь решать за меня? – Рослин пытается задеть сестру плечом, та уворачивается и некрасиво взвизгивает.
– Я – твоя будущая королева, я имею право решать, что хочу. А ты можешь молчать или благодарить меня за доброту. Между прочим, я не рассказала отцу про твои прогулки. Но я это исправлю, если будешь непочтительно себя вести со мной.
Рослин остолбенела от такой наглости. Но рассказать отцу противная Урсула может, что угодно, а это грозит неприятностями. Младшая принцесса молча проглатывает свою обиду и уходит в свою комнату другим путем.
– Уроки до вечера… Ты должна понравится принцам, чтобы не разочаровывать никого. Очень мне они сдались! – Тихо ревет принцесса за закрытой дверью.
Через час ее позвали на уроки, куда Рослин явилась с красными опухшими глазами. Там пришлось провести большую часть дня, до самого заката. После занятий она сбегает из дворца по неприметным коридорам и проходам для прислуги. До поляны у городской стены добирается, когда на небе разгорается ярко-красное закатное зарево, в котором уже проглядывает первая вечерняя звезда.
Лагерь музыкантов живет своей жизнью: корит костер, пахнет едой, раздаются голоса и смешки. Принцесса настороженно выходит к ближайшим двум фигурам из-за редких деревьев и кустарников. Вилберн и Роберт замечают ее, разговоры и смех тут же стихают. Мужчины смотрят на нее настороженно.
– Добрый вечер! А я хотела найти Алана…
– От там. Дрова колет, – машет в сторону рукой Вилберн, глаза при этом его продолжают блестеть подозрительностью.
– Постарайся его не выбешивать, – прямолинейно добавляет Роберт, глядя Рослин прямо в глаза.
Она кивает и отходит в сторону, откуда слышен треск и удары топора.
– Привет! Я хотела поговорить, по поводу своей семьи.
Алан ее игнорирует, продолжая молча колоть дрова.