Во мраке, переходившем в серебро

По возвращении все помощники и сиделки, русскоговорящие и нет, передают мне мамино желание приделать ручки для нее в коридоре и на входе в дом. Она уже не раз просила меня об этом, и теперь пытается донести с помощью других людей. Она продолжает всем рассказывать о Лондоне и как она прекрасно живет в Англии и одновременно требует улучшение условий в моем доме. Мама категорически против отдельного жилья, на которое я надеюсь. Она хочет распоряжаться мной и моим домом и прекрасно знает, что я ее не выставлю. И я действительно не могу ее выставить. От бессилия перед родительницей в горле стоит комок.

На работе переговариваюсь с новоявленной маркетинговой компанией. Предлагают какую-то интернетную воронку для пациентов. С пациентами ситуация изменилась. Много из них исчезло из-за боязни ковида, но часть населения, у кого были вторые дома на природе, теперь постоянно живет в Вермонте. Можно попробовать привлечь новых пациентов через интернет. Звучит слишком заманчиво и похоже на авантюру, но я решаюсь попробовать на три месяца. День на работе полон разных неожиданностей. Вечером мы с Васей едем на футбольную тренировку, которая достаточно далеко. Несмотря на то что я сбежала с работы пораньше, Васи в нужное время дома не было, и пришлось прочесывать лес и речку, чтобы его найти. Еле вписались. От этих поисков и нервотрепки быстро закончились результаты моего отдыха.

На следующий день у нас были назначены встречи с доктором Тамини у Лоры и Васи. Лора пьет таблетки, которые не помогают ей с тревожностью, а Вася не пьет – и та же история. У обоих всё хорошо днем и не о чем пожаловаться врачу, а вот к ночи начинается драма, которую вижу только я.

Вася явился в назначенный час, а Лора присутствовала виртуально. Хоть с этим повезло, и доктор меня не отчитывала.

Мамино состояние улучшается. Ходит она уже более уверенно и соображает тоже лучше. Попросила лечащего врача пересмотреть позицию надзора, и после долгих переговоров врача с врачами из областной больницы требование надзора сняли. Как камень с плеч.

На следующий день у меня была встреча с Аней. Она меня посвятила в техники сброса злости. Оказывается, для выхода в позитив надо обозначить и принять весь свой негатив. Я, кажется, очень злюсь на все эти неприятности. Злость моя подавлена, и я об этом даже не знаю. Аня дает задание по выпусканию энергии злости. И забивать мячи в ворота позитива – нужно себя хвалить, фиксировать письменно, создать ритуал. Списки «Я молодец» пишу каждый день. Начинаю вычеркивать сделанные дела в списках дел. Мои списки могут трудоустроить кабинет министров. Даже когда выполняю пятьдесят процентов из намеченного на день, остаюсь недовольна собой. Провожу анализ исполнимости своих намерений. Они указывают мне, что не мой бывший муж и мама имеет ко мне завышенные требования, а я сама. Мои планы написаны для какой-то суперженщины с нереальными способностями и возможностями. Ей никогда не приходит в голову, что она чего-то не может. Приятно себе напомнить, что я обычный человек и не вундервумен. Кот мурчал мне о том же, но я тогда не поняла.

На этой неделе у нас с мамой был визит к невропатологу. Он констатирует улучшение, считает, что операция возымела необходимый эффект. Тонус мышц и походка будут продолжать улучшаться и скорость передвижения тоже.

На сегодня у мамы был билет в Лондон. Самолеты всё еще не летают, и билет пропал, так как переносился слишком много раз.

Мы едем в горы с детьми на выходные и оставляем маму одну. Большое облегчение не выдумывать, как организовать надзор. Оставляем дома одну как здоровую.

Договорились встретиться с моим бывшим мужем на полдороге, чтобы забрать Лорочку. Я браво рулю по пустым и солнечным дорогам с видами на горы. После двух с половиной часов езды по северной части штата, в которую мы нечасто попадаем, доезжаем до пункта встречи. Этот городок был первым местом, куда я приехала жить в Америку, и он для меня имеет особое значение. Мы добрались на несколько минут раньше и погуляли по травке, пообщались на тему того, что было больше семнадцати лет назад, когда я приехала в Америку. Прибыла семья моего бывшего мужа и исчезла, как комета. Лора оказалась на травке рядом, как посылка на пороге. Когда я подняла глаза, увидела, что она стоит возле машины.

При одном взгляде на Лору я понимаю, что что-то не так. Она выглядит, как привидение, с широкими зрачками и очень бледная.

– Лорочка, что с тобой?

Отрешенный взгляд.

– Всё ок.

– Я вижу, что нет.

– Я не хочу разговаривать, мама.

Мы снова садимся в машину – до вечера нам нужно добраться до места и успеть на ужин. Лора не хочет разговаривать и отдает переднее сиденье Васе, что очень необычно.

Удивительно, но, посадив обоих детей в машину, я немного успокоилась спокойно. Я давно работаю мамой, и наша троица чувствуется как полноценная семейная единица. Мне кажется, что со мной они максимально защищены. В случае с папой всё не так хорошо, и вид дочери – тому свидетельство. Сегодня мне приятно быть мамой с преимуществом, если не все, то могущества смысл предложения?. Меня раздирают догадки по поводу минорного настроя Лоры, но надеюсь, что она постепенно разговорится. Детям всегда было тяжело при переходе от одного родителя к другому. Время и взросление мало изменяют этот паттерн.

Мы немножко заблудились под конец дороги, но таки успели к ужину. Импровизированный альпийский домик приветствовал нас запахом свежей выпечки и видом гор в заходящем солнце. В эти выходные Горный клуб Аппалачей предлагал семьям походы с гидом в горы, вечернюю прогулку и перекличку с совами (с природоведом). За столами нас обслуживали молодые спортивные ребята. Накормили до отвала в «семейном стиле», что значит – большие миски еды посередине стола и все берут столько, сколько захотят. Мы прогулялись по территории – сумеречный лес и тропы, которые ведут к кемпингу. Некоторые семьи поставили палатки, и возбужденные дети носились от палаток к пруду и назад. Заросший камышом маленький пруд обещал прохладу в жару, а вечером становился оркестром жабьих напевов. Нам выделили комнатку, в которой была двуспальная кровать и двухэтажная кровать для детей. Вася любит второй этаж, Лора согласилась на первый, и мне даже не пришлось ни с кем бороться за двуспальную кровать. Лора продолжает дичиться, от нее ничего невозможно добиться, и мы оставили ее в покое.

Детям в этом возрасте очень важны друзья. Я надеялась, что в семейной программе мы найдем друзей подходящего возраста. Лоре никто не подошел: девочки были младше, а с мальчиками она не хочет общаться. А вот у Васи была кандидатура на друга, но поначалу они присматривались друг к другу.

С утра нас опять солидно накормили оладушками, дали с собой бутерброд на обед, и мы познакомились с Ари и его мамой Налал. Ари – двенадцать лет, и он приехал со своей мамой, раввином из штата Род Айленд. Мальчик отскакивает от стен, как Вася. Рыбак рыбака увидел издалека. Их надо было выпускать на тропу, пока не разлетелся альпийский домик. Ари ходит в специальную школу, но ему трудно иметь друзей. Он счастлив, что здесь есть Вася! Его социальный голод попал на пир. Два мальчика, как Меркурии с крылышками на ногах, улетают вперед. Мы, женщины, трусим за ними сзади, надеясь не потерять в лесу. Есть три тропы подъема на гору Кардиган, и мы выбираем ту, которая средней сложности, по-буддистски. Сложность начинается после первой трети пути, а сначала дорога идет по тенистому утреннему лесу, полному свежести и пения птиц. Эта первозданная красота восхищает и вдохновляет.

Мальчики убегают далеко вперед, Налал не отстает от них, а мы с Лорой тянемся в хвосте. В какой-то момент замечаю, что вокруг нас нет людей – ни спереди, ни сзади. Мы как-то незаметно сошли с тропы и перестали видеть метки. Люди были слышны еще пару минут назад, и мне кажется, что мы вот-вот выйдем опять к меткам и тропе, но это не происходит. Мы продолжаем идти с ориентиром на верхушку горы, куда ведет тропа, по памяти прокладывая маршрут, виденный на карте. Скалы становятся всё вертикальнее, карабкаться по ним – всё сложнее. В какой-то момент мы выходим на уступ скалы, как на платформу, и видим под собой густой лес и непроходимый кустарник, а выше нас – вертикальные стены скал. Лора пошла в открытой одежде, и у нее поцарапаны плечи и ноги. У нас мало воды, и она начинает быстро уставать и паниковать. Мы покричали с нашего островка и услышали голоса в ответ недалеко от себя. Откликнулись молодые люди – парень с девушкой. Они взобрались на валун и увидели нас. Сверху показали нам, как вернуться назад к тропе. Возврат на тропу занял десять самых счастливых минут жизни. Я еще раз убедилась в том, как обманчивы горы и как легко можно заблудиться даже при свете дня и при всех благоприятных обстоятельствах. Еще через полчаса мы догнали Васю, который даже не заметил, что нас не было минут сорок, так как он был увлечен своим новым другом. Я рада, что никто не впал в панику. Лорочка выглядит потрясенной, но она еще вчера начала. О себе я подумать забыла. Я на автомате волнуюсь о детях, и вспоминать о своих ощущениях мне некогда. Я не поняла, что мы потерялись или вернее не приняла этого. Мое типичное отрицание того, что не нравится. С поражениями – это не ко мне. Мне бы лавры да фанфары.

Но думать дальше на эту тему не получается, приключения продолжаются. Мы не успели еще войти в ритм ходьбы, как «легкий» участок тропы заканчивается, и она теперь идет по скалам вверх. Лес остается под нашими ногами. Нам предстоит держаться за камни всеми конечностями и телом – как человек-паук. Лора выглядит, как грозовая туча, из которой вот-вот хлынет. На ее внутреннее потрясение накладывается внешнее от потери ориентиров, и у нее больше нет сил выдерживать напряжение. Она начинает рыдать.

– Лорочка, детка, я тебя люблю! Мы нашли дорогу, всё будет хорошо.

Я иду рядом с ней по узкой тропе и успокаиваю еt. Она злится на меня, ей мои уговоры не помогают, и места для двоих рядом нет.

Тут на пути возникает очередное препятствие – щель в скалах. Я залезла туда первой и, всем телом извиваясь, как змея, продвигаюсь сантиметрами, а участок – метров двадцать. У Лоры хуже, ее мышцы просто обмякли и не хотят двигаться. Мы практически застряли в щели. В ней нужно отталкиваться от противоположных стен, держать напряжение ногами и руками. Лора не может двинуться ни туда, ни назад. Люди, которые идут за нами, берут ее на себя, так как они молоды, энергичны и им тоже надо пройти. Лора по миллиметру начинает продвигаться в нужном направлении. Вася, который снова обогнал нас и перелетел над этой щелью, как существо с крыльями, тоже пытается тянуть ее за руки и помогает ей очень душевно, как он иногда может. Лора злится на меня. Ей обидно, что я прошла, а она застряла. Она спортсменка, а я – мама и старая женщина в ее понимании. Как бы там ни было, на злости и помощи она выползла на другую сторону.

Сделали привал и отдохнули перед самым последним подъемом к пологой и каменной верхушке горы до метеорологической башни. Солнце уже печет нешуточно. Лора перегрелась и перенапряглась. Я даже предложила развернуться и не подниматься на вершину горы, но это не вариант. Мы командой выходим на верхушку, откуда открывается чарующий вид – награда скалолазов. Прямо перед нами перекатываются под высоким небом синие вереницы Белых гор, оттененные зеленью лесов. Солнце слепит, и из серебристого камня, на котором мы стоим, исходит блеск. На вершине много людей и даже несколько собак с высунутыми языками. Мы тоже бы высунули. Воды у нас не осталось, дети выпили свою воду, и я делилась своей с Лорой, пока она была. Вершина довольно плоская, и там можно расположиться – стоять, сидеть лежать и танцевать группам людей. Но для перегревшихся самая козырная позиция – под метеорологической башенкой. Это избушка на металлических сваях-ножках, и под ней тень. Именно там мы и решили примоститься, хоть и в тесноте.

Лора уже до такой степени устала, что не замечает металлической сваи и при неудачном развороте больно и сильно ударяется головой о металлическую балку. Потом пытается встать и опять ударяется о нее. Это предел. Рыдания разрывают ее без стеснения и оглядки на незнакомых людей. Она лежит на теплом камне, и слезы двумя реками льются у нее из глаз. Вася делится с ней своей едой и достал бы и звездочку с неба, чтобы ей помочь. Но звездочка ей сейчас не нужна. Вода актуальнее. Налал отдала нам бутылку воды, и все пытаются утешить мою дочь. Мы стараемся изо всех наших сил поддержать нашу девочку.

С лавиной слез вышла тайна, которую она так старательно пыталась задержать внутри. Пока они ехали в машине на встречу с нами, Лора была свидетелем того, как папа больно и сильно ударил свою жену, сидящую на переднем сиденье. Она согнулась от боли и перестала разговаривать. Лора сидела на заднем сиденье со своей четырехлетней сестрой. Она очень волновалась о мачехе и ребенке. Семья направлялась на кэмпинг, и она представляла себе мрачный разворот событий. Лора чувствовала, что удары предназначались ей, так как она начала разговор, который взбесил отца. Мачеха защищала Лору и получила удары. Дочь была шокирована и напугана. Папа пригрозил ей расправой и приказал молчать о произошедшем. Я тоже под впечатлением от этого рассказа. Я не удивляюсь, что мой бывший муж ведет себя так, я с ним жила много лет. Но голова не работает, и что делать дальше – я не знаю.

Прошло минут сорок пять, пока Лора наконец не перестала плакать. Начала дышать спокойнее. Она не может стоять без поддержки, и у нее кружится голова. Но на спуск на вертолете рассчитывать не приходится.

Лора умоляет нас всех молчать. Мы всё равно без связи в горах. Я решаю, что пока задача – поддержать Лорочку и успокоить. Вся наша дружная группа из пяти человек поддерживала Лору при спуске вниз, и мы добрались назад довольно легко и без приключений. Та легкая тропа, которую мы не выбрали утром, приводит нас назад в альпийский домик. Какое облегчение – быть в надежных стенах после эмоциональной и физической нагрузки сегодняшнего дня! Я искупалась в пруде и позеленела, но не от зависти. Вася с Ари тоже много прыгали с понтона и ныряли и стали зелёными человечками от мелкой зеленой тины.

Лора не вставала оставшийся день и лежала на большой кровати, уткнувшись в телефон. Связи нет, и дозвониться до мачехи она не смогла. Вечером было еще программа в ночном лесу – перекличка с совами. Мы с Васей с удовольствием поиграли в эту игру. Сoвы, как ни удивительно, нам отвечали, погода продержалась сухая, дождик пошел позже ночью, и лес выглядел таинственным и совсем не грозным. «У-Уу-Ууу, У-Уу-Ууу» больше похоже на горлицу (укр), совы вроде как два слога, типа как У-у, но я не уверена, – пунктиром проносится зов по лесу. Сова отвечает таким же ритмом в ответ. Этим уканием общаются мужские особи на темы территории и женщин, на ней имеющихся. Как в природе всё по делу!

Мысли об Лоре и Питере не оставляют меня. Проснулась внутренняя тигрица, которая пасть порвет за своих тигрят. Но это тоже отмазка, я всегда готова нестись с шашкой наголо на Питера. И знаю, насколько затягивает процесс свершения справедливости, я в этом провела много лет и не могу сказать, что справедливости достигла. Справедливость – это Божий промысел, а мной движет давняя обида и жажда мести. История с тем ядом, который готовишь для врага и которым травишься сам. Меня сносят эмоциональные качели, и выбраться из этого я уже не могу. Чтобы выйти из эмоционального тумана, надо еще раз пройтись по приоритетам. Мои дети и я – моя ответственность, все остальные люди – не моя. Надо написать себе где-то на стене. Вот уж точно, не могу дождаться своей терапии, чтобы Аня мне помогла с этим разобраться. Трезво мыслить еще не могу, а так хочу решить всё и сразу! И в этом надо себя придержать.

На следующий день Лоре было легче, и мы уговорили ее сходить в небольшой поход на водопад. Было жарко и душно перед грозой, но водопад того стоил. Мы хорошо пообщались с Налал и узнали их печальную историю потери близкого человека от рака. Она дала нам советы по поводу нашей ситуации, так как она всё-таки профессиональной духовник для людей. Решили дожить до понедельника и посоветоваться с Лориным терапевтом. Возвращение домой прошло без приключений, с приключениями норму мы и так перевыполнили.

Мама дома была в порядке, хоть и предоставлена сама себе. Я созвонилась с физиотерапевтом Дианой, физиотерапию возобновим на следующей неделе уже с более обозримыми перспективами на улучшение.

В понедельник дозвонилась до терапевта Лоры и получила неоднозначный ответ, что всё в моих рукам. Надо посмотреть. Можете поступать, как хотите. Терапевт отвечает только за своего пациента и не даёт советов о внешних действиях. До сих пор не привыкла, что помогающие специалисты не принимают ничью сторону и отвечают обтекаемо, даже в кризисной ситуации. Здесь ничего нового, но мой вопрос так и остался открытым. Следующим человеком по списку была доктор Тамини, так как она врач и часть команды, которая помогает моим детям. Она советует позвонить в службу защиты детей и семей. Мы с этой службой имели дело, так как школа уже напускала их на меня. Я боюсь с ними связываться, и мне стыдно доносить, но это четкие инструкции от самого компетентного советника. Я звоню в службу, мне перезванивает женщина и долго расспрашивает о случившемся. Лора несовершеннолетняя, а ее сестра – тем более, свидетельства детей не считаются достоверными. Если один родитель издевается, а второй не издевается, то служба, по законам штата Нью-Хэмпшир, тоже не вмешивается. Это в сумме то, что мне донесла агент Кэрри. Она попросила поговорить с Лорой, и мы назначили время. Лора с ней провела больше часа на телефоне. В общей сложности я потратила почти полный рабочий день на переговоры с ДДС на протяжении недели. Расследование заняло шесть недель и пришло к выводу, что ничего делать не будут. Потом разгневанный Питер сделал ответный донос на меня, и служба продолжила свою работу в противоположном направлении.

Ну а пока я еле дождалась своей сессии с психологом Аней в середине следующей недели. Как я раньше жила без психолога? Подругам все эти драмы не расскажешь, а если расскажешь – рискуешь узнать, что они по этому поводу думают. Не всегда прилетает поддержка. Моя жизнь представляется мне путешествием по просторам океана небольшой лодки, которая едва держится на плаву. Я пытаюсь не утонуть, одновременно построить плот и придумать, как выплыть. Естественно, у меня не получается, так как, привет маме и бывшему мужу, я привыкла хотеть невозможного. От развала суденышка вокруг плавают предметы. Вполне возможно, что в плавающем вокруг меня мусоре есть полезные вещи, которые могут помочь, но я в сумятице их не вижу. Аня, как диспетчер, видит и приближающуюся катастрофу, и погоду, и окружающие предметы, и исходя из этой информации может давать конструктивные советы. Но самое главное, она видит меня со стороны. Она за меня, желает моего успеха и помогает мне. Мне этого недостает. Я – один в поле воин и, притом, что у меня было много неприятностей в прошлом, союзников у не прибавилось. И ресурсы – если бы этот тонущий человек смог смастерить плот на ходу! Без ресурсов не выжить. Моим ресурсом является свободное время и уверенность в себе. Аня помогает перетрусить и мое расписание, и мое мышление в сторону освобождения времени на себя.

За время сессии я едва успеваю рассказать о происшествиях. Аня насоветовала разных техник для снятия своего стресса и также предложила побеседовать с Лорой, которую еще не отпустило. Она потеряла веру во всех мужчин и не хочет общаться с отцом ни под каким предлогом. Ее мачеха так и не отвечает на Лорины звонки. После двухнедельного молчания она написала сообщение, что не хочет обсуждать случившееся и сейчас не может общаться с Лорой. Это тяжелый удар для девочки от человека, которого она очень любит. Лорин терапевт справляется с задачей так себе. Дочь рыдает, плохо спит и не хочет выходить на улицу. С Аней она поговорила, но и с ней не было особого сдвига, раны заживают потихоньку. Зато я придумала очень эффективный способ облегчения ее состояния. На мои молодые вишневые деревья в саду напали японские жуки. Эти блестящие зелено-металлические красавцы поедают листья растений до скелетного кружева из жилок. Павлиний блеск покрывает вишневые деревья плотной чешуей, оставляя от листьев лишь фантомы. Разбрасывать пестициды я не готова, а следующий эффективный способ борьбы с этими зверями – собирать их вручную и складывать в банку с мыльным раствором. Дала это задание Лоре.

– Лорочка, детка, есть задание для тебя в саду, но не посадить среди цветов сорок розовых кустов. Более кровожадное. Надо пособирать вредителей.

– В банку с мыльным раствором?

– Да, в нее. Жуки не будут громко кричать и звать на помощь. По крайней мере, нашим ушам их крики не слышны.

У Лоры хищно загораются глаза.

– И я буду их топить? Хорошо, сделаю.

За пару часов в саду она насобирала большую банку жуков, вымещая на них свой гнев и ярость, и стала спокойнее. Аня предложила еще арт-терапию. Надо было нарисовать принцессу и оборонительные сооружения вокруг. На рисунок Лора не раскачалась.

Вася стал менее звездной личностью в семье из-за драмы с Лорой. В очередной понедельник после работы мы с ним ездили на тренировку по футболу. На этот раз он меня ждал. Он любит футбол всё меньше, ему не нравится бегать потным по полю в жару, только лишь общение с футбольными друзьями еще поддерживает интерес к тренировкам. Надеюсь, к осени интерес останется и ковид пройдет, чтобы не было повода отменять тренировки.

Насущный вопрос о финансах не сходит с повестки дня и особенно мучает ночами. На работе есть информация про новый грант для предпринимателей в Вермонте. Опять сложные условия подачи, неизвестные условия отдачи и сроков выдачи. Я задействую свой офис и бухгалтера для заполнения необходимых данных. Нам очень нужна помощь, ибо мы висим на волоске. Давят долги от бездеятельности, и нет доходов их перекрыть.

Дома не проходит психологическое напряжение. После происшествия с Лорой я говорила с Ником. Он семейный терапевт и предложил встретиться с обоими детьми, обсудить с ними проблему. Все психологи сходятся на том, что дети должны оставаться детьми и оставить родителям взрослые проблемы. В этом и смысл разговора. Что бы ни делал папа или мачеха – они взрослые люди и разберутся сами. Дети не должны участвовать, помогать, так как за взрослых не в ответе. Легче сказать, чем сделать, но беседа была проведена. Неважно, сколько лет в разводе, дети продолжают винить себя в разрыве родителей. Мм невозможно доказать, что они ни при чем. Эта беседа тоже ничего не изменила для детей, но, может быть, они почувствовали заботу.

У Васи восстанавливается клуб бойскаутов. Там тоже есть кое-какие друзья, и интерес теплится. Предложили вечером после работы пойти в поход в лес при участии родителя. Мне, честно говоря, в лес с пацанами идти не хочется. Нет мне покоя, ни одного вечера свободного и мальчики усиливают друг друга, меня от них отбрасывает, как взрывной волной. Но для Васи я была готова сходить, а вот он обломался.

Глава 18

Так как мамины дела идут на поправку, она начинает скулить по поводу Лондона. Сейчас путешествия – крайность, дорого и непредсказуемо. В Лондоне старики несколько месяцев сидели без права выйти на улицу. И до сих пор всё очень сложно. Мама не очень представляет себе, что такое пандемия. Она живет в отрицании, смотрит советские фильмы и игнорирует действительность. Для нее всё, что я говорю, – абстракция, сказка про белого бычка. Но ведь и правда, билеты на самолет не продаются. Нужна какая-то очень уважительная причина, чтобы попытаться перепрыгнуть все эти барьеры. И я не вижу этой причины. У нее есть уход и медобслуживание, чего не будет в Лондоне. Пытаюсь эту тему замять.

Лора ходит теперь за мной хвостом. Я – ее безопасность. Мы ходим на прогулки вместе. Ее подруги в подполье, продолжают бояться ковида и на физический контакт не выходят. Так как все вокруг плохие, мне с пьедестала слететь – дело времени. Ей тяжела зависимость от меня так же, как и мне. Она перестала ездить к отцу, и мои личные каникулы отменяются. Тут захочешь и с папой помириться!

Васин футбол на этой неделе отменили из-за ковида. Много детей съезжается из разных мест, кто-то обязательно что-то да принесет, даже с учетом того, что тренировка на улице. И на следующую неделю отменили тоже. Я даже рада. Мне тяжело ездить туда-сюда по часу в один конец и выдумывать, как занять нетренирующихся членов семьи. Бабушка хочет видеть тренировки, Лора не хочет быть одна, все вместе в машине постоянно выясняют, кто главный. Не взять нельзя, а ездить с ними – нервотрепка.

Переключаюсь на сад. Я еще не рассказывала о своем хозяйстве. Я такой же неохотный, но ответственный садовод, как и капитан моего корабля. Сад свалился на меня вместе с домом. Тактика с ним та же, что и в семье. Я в защите, а не в нападении. Не пытаюсь что-то вырастить или сделать красиво. Только удержать свои позиции. И неизбежно теряю их в борьбе с сорняками. Сорняки – мощные символы власти природы над человеком, хоть и в уменьшенном масштабе. Думаю, что я хозяйка, и имею некоторое представление о том, как должны выглядеть сад и газоны, а сорняки мне показывают, как это будет. Хоть у меня был нулевой опыт садоводства, но зато были принципы. Как мои дети росли без телевизора, так и сорняки в саду растут без пестицидов. У меня большой газон перед домом и за домом, который сейчас стрижет дядечка. Но училась я на своих ошибках. В пылу развода у меня пропала от личинок трава. Поняла я это, когда трава стала умирать и скатываться, как коврик, обнажая землю. Изучила теоретически вопрос, как бороться с личинками, – никак, только пестицидом. Пришлось подвинуть свой принцип, чтобы не остаться с пыльной землей по обе стороны дома вместо травы. А потом для профилактики всё же были споры, которые заказывала живыми и распыляла за двадцать четыре часа.

Завела компостную пирамидку, в которую складываю очистки. Вначале по незнанию складывала туда и сорняк, но он рассеивается даже в перегное, и даже более эффективно, чем если бы были живые растения. За годы сосуществования у меня с этим сорняком завязались очень личные отношения. Его зовут Гаут, или Епископский сорняк, он проникает своими длинными корнями, которые уходят вертикально вглубь почти на тридцать сантиметров, между корнями культурных растений и постепенно их вытесняет. Даже маленький кусочек корня в земле может воспроизвести полноценное растение. Случайно встретила слишком уж знакомые листики в Ботаническом саду в Англии! Это растение-иммигрант, как и я, но сказать, что ведет себя нагло – это ничего не сказать. Оно прекрасно заполняет все ниши, вытесняя родные экосистеме виды.

От прежних хозяев дома я унаследовала и сад, и эту постоянную борьбу с сорняками. Один предсказуемый способ избавления от сорняка – заменить полностью и землю, и все растения в саду, хотя и в этом случае вселение его в новые клумбы – дело времени. Мои соседи, кстати, именно так с травой и поступили, не стали бороться с этой заразой.

Мое постоянное занятие – это копание в саду в тщетных надеждах уменьшить пропорцию сорняков к культурным растениям. Вечера, да и любые часы, проведенные за дерганием сорняков, проходят незаметно, разгружают карму, нагружая руки. Хорошо даже, если идет дождик, влажная почва отпускает корни легче. Удобно для спуска негатива и фрустрации. Всегда есть нескончаемый поток кандидатур на выдергивание под рукой. Сад мало-помалу таки теряет босяцкий вид.

Космический разум подбросил мне одну интересную находку. Я сходила на натуроведческую прогулку в нетронутый вырубкой первичный лес в округе и заметила, что там вообще нет сорняков, лес чистый. Это показатель баланса экосистемы. После вторжения людей система должна перестроиться, и открываются ниши для сорняков. В девственном лесу экосистема находится в балансе, такое себе противосорняковое устройство. Интересно, если бы у меня в доме был баланс, сорняки тоже не росли бы? Думаю, проверить это не получится, мне до баланса – как до неба.

От недоверия к людям Лора переключается на животных. Работы с собаками сейчас почти нет, но она всё равно регулярно ходит к Донне обниматься со своей любимой Финей. На той же улице живет мой недруг – Васин друг Картер. Если б он не был милым ребенком, я бы его называла «растлитель», но приходится поддерживать худой мир и держать за друга. Вокруг его дома всегда сидят бесчисленные коты и кошки. Лора всем сердцем болеет за животных, и на фоне личной травмы у нее созревает план спасти этих животных. Она заходила в дом и переговорила с мамой Картера, Бет, о кошках. Выяснилось, что там, по крайней мере, три взрослых некастрированных кошки и три помета котят разного возраста, а еще одни вот-вот родятся. Лора предложила отвезти в ветеринарку и кастрировать имеющихся животных, чтобы дальше не плодились. Может, не сразу, а постепенно. Но мама Картера от помощи отказалась.

– Я обожаю моих кошечек и сама разберусь, без тебя, девочка, – сказала Бет и выпроводила Лору.

Дочь обзвонила приюты для животных, узнала, когда у них есть услуги, а они бывают периодически и стоят достаточно дорого. Она была готова отдать все свои накопленные деньги, чтобы обслужить этих кошек и помочь котятам, но пока никаких обещаний ей не дали. Обещали перезвонить в течение трех месяцев. Она также предложила волонтерить в этих приютах для животных, но ей отказали, так как ей нет восемнадцати лет. Препятствия ее стимулируют – этим она напоминает мне еще одного человека. Лора не отступается. Она поговорила с Донной, которую тоже волнует этот кошачий рассадник. Донна предложила поговорить с Бет и заплатить за услуги.

Лора рвется в бой. Попросила хоть на время забрать трехнедельных котят с кошкой, чтобы им было спокойнее. Бет согласилась на это, но с условием, что это временно. Лора с азартом организовывала кошачий домик, накупила еды и притащила их домой. Конечно, она спросила меня, можно ли. Я не смогла отказать, мне тоже очень жаль этих малышей. Котята еще слепые, сосут маму и спят, попискивают иногда. А вот мама – дворовая кошка и привыкла выходить на улицу, когда ей захочется. У нас дома ей непривычно. Нет открытых дверей, как у Картера. Кошка начинает нервничать, может перестать кормить своих котят и искать выход. Это стало понятно за несколько часов. Лора за это время отмыла маленьких блохастиков, и, может быть, им будет легче. Бет позвонила и потребовала свою кошку назад, как бы выражая кошкины мысли. Она любит своих животных и ей не хватает ее кошки. Лора вернула кошку с котятами, но продолжает ими бредить. В приютах иногда нужны временные хозяева – когда котята сильно малы для того, чтобы их раздавать. Она пытается убедить меня подписаться на это волонтерство. Тут я кремень. Я не могу добавить еще эту добровольную службу к своему безумному расписанию. И расчет здесь на то, что отдать потом такую милоту будет невозможно.