Мемуары Ведьмы 3

Максим
Глава 1

– Закрой глаза!

Бабушка зажгла самодельную свечу, а от неё веточку сушеной Дуболистной Магнолии. Душный запах наполнил комнату и мои лёгкие.

– Представь его очень явно, попробуй вспомнить все детали и воссоздать их в один образ. Образ Максима!

Я делала, как она говорила. Сначала в воображении нарисовалась фигура – широкие прямые плечи, статный торс и спортивные длинные ноги, одетые в дорогие джинсы. Руки он держал в карманах модной дубленки. Светлый свитер с горлом подчеркивал длинную шею, волосы блестели чистотой и, рассыпаясь русыми прядями, падали на его прямой лоб. Выразительные голубые глаза, способные смутить любую девушку, хитро смотрели в упор.

– Видишь? – бабушка отвлекла от рассматривания собственных фантазий.

– Вижу! – довольно ответила я.

– А теперь посмотри на себя и проследи, как далеко простерлись твои золотые нити…

– Какие еще нити?

– Которыми ты решила повязать бедолагу! – уверенно заявила она.

Несколько секунд и я узрела тонкие струны, запущенные из моего солнечного сплетения прямо к шее парня. Они кружевными петлями обвились вокруг, сдавливая горло Максима.

– О, боже! – я закрыла лицо руками.

– Увидела, наконец?!

– Да, я схватила его прямо за горло!

– Вот почему бедняга раскашлялся!

Я не верила увиденным фантомам.

– Так, это правда? Я не понимаю! Я его реально сейчас увидела?

– Да, конечно, чему ты так удивляешься?

– Даже не знаю, – я постаралась смахнуть видение, что застыло перед глазами. – Мне казалось закрыть веки и вот так увидеть на расстоянии человека просто невозможно!

– Возможно. Особенно, когда ты к нему успела так крепко привязаться, – улыбнулась бабушка.

– «Привязаться», – повторила я. – Так вот откуда это к нам пришло.

– Хм, возможно и так. Слова иногда больше, чем просто слова.

Я отвязалась от Максима, и по наставлению бабушки постаралась как можно меньше о нем думать. Получалось это, надо признаться, с большим трудом.

Стоял чудесный воскресный день, и воображение неустанно рисовало сцены нашего долгожданного свидания. Мне виделось, как Максим вдруг появился на нашей дороге. А, может, в следующий раз мы случайно пересеклись в городе, когда я решила навестить маму. Наши пути, по моему мнению, должны были неизменно сойтись.

– Бабуль, а что если я съезжу в город? – я крепко зацепилась за красивые мечты. – Такая чудесная погода стоит, чего сидеть взаперти?

– А не надо сидеть взаперти. Одевайся, пойдем в лес!

– В лес? – сморщилась я.

– Пойдем, пойдем… покажу тебе кое-что, – подмигнула ведунья.

Мы вышли из дома, взяв с собой всего одну колдовскую свечу и зажигалку. Мрачная, даже зловещая, со сморщенными красными ягодами она казалась самым настоящим атрибутом чёрной магии.

На улице пахло весенним цветом, смолой от почек и немного соседским навозом. Мы бодрым шагом направились к лесу по проселочной дороге, что разделяла нашу деревню с полем.

Яркое солнце пригревало плечи, возрождало в отдохнувшей земле молодые побеги и веселило суетливых птиц. Мы свернули в лес, где густой воздух казался переполнен ароматами первых цветов и молодых трав. Иссиня зеленые сосны заволновались от ветра, обнажив миниатюрные светлые шишки на своих гигантских лапах. Все просыпалось, набиралось сил, света и тепла. Так и моя душа после долгой тоскливой зимы хотела расцвести, обновиться и наполниться любовью.

– Прекрати думать о нём! – уже без шуток, пригрозила бабуля.

– Да, я не думаю! С чего ты взяла?

Та лишь глубоко вздохнула.

– Ты бы видела себя со стороны… В аурическом свечении…

– Что, прямо так сильно видно? – упрямство сменилась смущением.

– Угу…

– И что меняется в ауре? Как узнать, что человек влюблен?

– Аура головы начинает ярко светиться. Часто лучи простираются в сторону объекта влюбленности, – она прищурилась и вгляделась в мои волосы. – Твои сейчас, к примеру, так и тянутся в сторону города.

– А какой цвет имеет любовь? – полная романтизма я продолжала расспросы.

– Это не красный и не розовый, как принято считать. Любовь светится ярким белым светом, который в свою очередь по ореолу дает приятный сиреневый. Именно это свечение создает незабываемый блек влюбленных глаз.

Во мне закралась мысль проверить Максима на влюбленность.

– Научи меня видеть ауру!

– Так, ты умеешь! – воспротивилась ведунья.

– Нет, бабушка, я не умею, – смутилась я.

Часто бывало, что бабушка приписывала мне умения и качества, которыми я не обладала.

– Всё ты умеешь, – поморщилась она, громко причмокнув. – Просто забыла. Что означает в переводе с греческого слово «аура»? Ну, же, вспоминай!

Я всерьез напряглась, ведь если она задавала этот вопрос, то, стало быть, когда-то говорила мне на него ответ.

– Эээ, – я старалась, но на ум ничего не приходило.

Внезапно в голове мелькнуло странное словосочетание – «дуновение ветерка».

«Нет, это вряд ли может быть ответом на её вопрос…», – я вмиг отмела спонтанную мысль.

– Ну, говори же, – требовала бабушка.

«Была, не была», – подумала я и озвучила прилетевшую из ниоткуда версию.

– Дуновение ветерка… – поджав губы, я приготовилась к её насмешкам.

– Правильно, молодец! – внезапно сообщила она.

– Но, как? – я округлила глаза.

– Как, как? Силой мысли! – рассмеялась она. – В эзотерике под аурой подразумевается тонкая невидимая субстанция, истекающая из всего живого.  Само понятие пришло к нам из восточной философии, где ауру, истечение тонкой субстанции или тонкой материи, именуют еще эманацией. Так вот, эманация является вполне себе материальным образованием. Она представляет собой облако испарений, или лучше сказать – сублимаций, порождающего тела и окутывающее его. Через эту материю можно посылать мысли, и они обязательно дойдут до адресата. Особенно когда до объекта рукой подать, – бабушка широко улыбнулась и похлопала меня по плечу.

– Так это ты послала мне «дуновение ветерка»?

Мы рассмеялись, и бабушка шутливо дунула в мой висок.

– А теперь, когда ты поверила в материальность наших субстанций, посмотрим на живой цветок. Ауpические цвета, которые ты увидишь, будут эманиpовать от его лепестков. Оранжевый оттенок исходит от зеленых листьев и стебля. Также можно увидеть и более отчетливую эфиpную ауpу и даже особое меpцающее свечение – жизненную силу pастений.

Бабушка шагнула по грязным колдобинам земли на зеленый мох и присела среди елей.

– Иди сюда! – махнула она.

Я послушалась и, перепрыгнув грязь, тот час подбежала к ней. Средь мха белел красивый ровный подснежник, стыдливо склонив голову.

– Прищурься и смотри на него до тех пор, пока не начнешь видеть оранжевый ореол, – велела бабушка.

Прищурившись, я поняла, что изображение слегка поплыло, создавая вторичное очертание цветка. Сосредоточившись на границе, где картинка сместилась, я вдруг увидела яркий оранжевый контур.

– Я вижу, я вижу! – взволнованно зашептала я.

– Хорошо, – кивнула бабушка. – Теперь попробуем на животных.

– Ты думаешь, я смогу? – мне всё ещё не хватало уверенности в своих силах и веры в то, что я вижу.

– Разумеется! Вон, смотри, – бабушка указала на голые кусты, покрытые пухлыми почками. – Видишь птицу?

– Угу, – прищурилась я.

– У тебя не так много времени. Смотри на неё, пока она не улетела.

– Какая у неё должна быть аура?

– А это теперь ты мне расскажешь!

Изображение расплылось, я не моргала. Вскоре птицу окружило небесно-голубое сияние.

– Голубая! – крикнула я, спугнув с куста синицу. – Она голубая!

– Да, – бабушка снова похлопала меня по спине. – Увидеть ауру Максима будет уже не так тяжело…

– Как ты…?

Живя вдали, я уже и забыла, как тяжело было что-то от неё скрыть. Что уж было говорить про такое яркое чувство как любовь. Влюбленные люди защищены мощной энергией любви и одновременно совершенно открыты для чтения мыслей. Их внутреннее состояние подобно шкафу, забитому одеждой – они настолько полны, что просто не способны закрыться.

– Если уж ты столь успешно начала, можешь теперь просмотреть и свою собственную ауру, – вдруг предложила бабушка. – Это можно сделать на ярком солнце, оно как раз позади нас!

– Так, что я должна делать? – дыхнув в ладони, я их потерла.

– Ты можешь просмотреть себя как с внешней стороны, так и с внутренней. Для внешнего просмотра хватит и вытянутой против неба руки. Для просмотра внутреннего, необходимо развернуться к солнцу и определить цвет, который появится первым при плотно закрытых веках.

Я тут же вытянула руку и посмотрела на неё в свете солнца. Вскоре, прищурившись, я смогла различить раздвоенное очертание правой руки. Пространство между двумя контурами заполнила эфиpная ауpа – субстанция подобная бледному дыму, облегающему кожу. Затем я увидела меpцающее свечение, что pасшиpялось в воздухе. Моргнув, я потеряла фокус, но вскоре настроилась снова. Цветное свечение переросло от эфиpной дымки в ярко-жёлтый ореол.

– Я что, жёлтая? – моему удивлению не было предела.

– Конечно, жёлтая еще, – засмеялась бабушка. – Аура обычно имеет цветовые смешения, но руки у тебя совершенно точно цвета зрелой пшеницы. Яркость ауpы сильно зависит от того, что человек в данный момент ощущает. Если ты чувствуешь себя счастливой и полной жизни, то твоя ауpа становится ярче и её легче наблюдать. Ауру влюбленного человека можно увидеть спонтанно даже без особых практик и способностей.

– Так, я смогу теперь без труда определить, влюблён в меня Макс или нет?

– Ты сможешь определить, влюблён он или нет. А в кого – это уже другой вопрос.

– Что? – от этих слов меня пронзило током.

– Что, что? Я устала тебе повторять – успокой свои энергии и отпусти бедного парня. Никакой мужик не желает быть схвачен и притянут насильно.

Я насупилась и молча побрела за бабушкой.

Вскоре мы свернули с лесной дороги и значительно продвинулись вглубь леса.

– Ну, всё, пришли, – бабушка остановилась на одной из лесных опушек и развела руками.

Вокруг небольшого зеленеющего холма непонятным образом выстроились довольно массивные камни. Кто-то упорядочил их у подножья естественного образования в абсолютно ровный круг.

– Что это? – я присела на корточки и потянулась к ближайшему из камней.

– Не трогай! – прикрикнула бабушка, и я отдернула руку. – Не мешай вчерашнюю энергию с сегодняшней, пока я не начну ритуал.

– Вчерашнюю? – я подняла на бабушку растерянный взгляд. – Это не старинное?

– Старинное? Нет, не думаю… Вчера кто-то колдовал в лесу, Маринка с дочкой слышали.

Я встала в рост и обошла находку. В диаметре холм составлял не больше пяти метров, а у его подножья оказалось ровно тринадцать камней, разнесенных друг от друга на равном расстоянии.

– Бабушка, это что?

– Это Викка! – тут же ответила она, забираясь на холм с единственной свечкой в руке.

– Викка?

– Да, древняя магия Викка, – бабушка принялась щёлкать зажигалкой.

– Это чёрная магия?

– Хм, – бабушка не торопилась с ответом.

– Белая?

– Я тебе всегда говорила… – начала она.

– Да, я помню! Магия не может быть белой или чёрной, но таковыми могут быть мысли людей. Так каковы мысли людей магии Викка? – довольно напористо перебила я.

– Сложно сказать… Это очень древняя магия и сочетает в себе как общение с Матерью Природой, так и вполне реальные жертвоприношения. Магия Викка довольно эгоистичное колдовское направление, и ведьмы, владеющие её знаниями и навыками, неразборчивы в методах для достижения своих целей. Понимаешь?

– Не совсем…

– Викканки стараются жить и действовать в гармонии с природой, однако они видят не только светящиеся деревья, энергию трав, силу Солнца и Луны. Они так же видят, как змеи забираются в птичьи гнезда и поедают яйца. Если ведьмы Викка видят, как паук кропотливо плетет свою паутину, они не думают о переливающихся на ней каплях росы – они точно знают, для каких целей паук сплел свою сеть. Викканцы не стараются сделать мир лучше, они стараются слиться с ним и стать его частью, каким бы жестоким он порою не казался. Подобная философия дает им безграничные возможности в использовании этой силы. А силы в венчике сорванной травы и принесённой в жертву гадюке, поверь мне, очень разные.

От её слов спину обдало холодом.

– Одни из мощнейших ведьминских кланов Британии – последователи древнейшей из версий Викка, – бабушка, наконец, зажгла свечу, которая тут же принялась трещать.

– Так это подобие Стоунхенджа? – заслышав про Британию, я вмиг провела аналогию.

– Ритуальный круг это не обязательно Стоунхендж или Аркаим, но это нечто обязательное для многолюдного колдовского обряда, – бабушка поднесла указательный палец к губам, призывая к молчанию.

Свеча потрещала и затихла. Огонёк еле колыхался, спасаясь от легких дуновений ветра, но не гас. Бабушка уселась рядом со свечой и закрыла глаза. Я стояла и смотрела на неё, не имея понятия, чем смогу пригодиться.

– Подойди к любому из камней и дотронься до него, – вдруг произнесла ведунья, не открывая глаз.

Я подошла к тому, что был прямо передо мной и села на корточки.

– Не забудь закрыть глаза, – добавила она, словно подглядывала за мной.

Ладонь коснулась белого камня, и я закрыла глаза. Ничего необычного не происходило, пока внезапно в сознании не возникло выразительное лицо.

– Ты кого-нибудь видишь? – тут же поинтересовалась ведунья.

Мне стало не по себе от её вопроса, ведь я снова видела перед собой Максима.

«Если скажу ей, она наверняка отругает меня!» – прикинула я и ответила на вопрос отрицанием.

– Хм, – недоверчиво хмыкнула она. – Иди к другому камню.

Я шагнула вправо и снова присела у камня. Уже без бабушкиных подсказок я закрыла глаза и дотронулась до ритуального камня.

Перед глазами снова проявилось строгое лицо Максима. Он щурился и гневно сжимал губы.

– Видишь кого-нибудь? – тут же подала голос бабуля.

– Нет! – вдруг лицо парня растворилось, а ему на смену явилась невероятной красоты девушка. – Постой, я вижу…

– Кого?

– Девушку. Рыжую девушку. Она хохочет.

Бабушка снова хмыкнула и приказала осмотреть следующий камень.

Я встала, но, сделав шаг, рухнула на колени. В ту же секунду голову сжало тисками, в глазах потемнело, а к горлу из желудка подползал поздний завтрак.

– Этого ещё не хватало! – забормотала ведунья.

Сбежав с холма, она приблизилась и обхватила руками мою голову. Второпях ведунья принялась зачитывать заклинание. Пока она читала, я не могла поднять свинцовые веки, перед которыми всё ещё хохотала незнакомая девушка.

На третье прочтение боль прошла. Тошнота испарилась, а глаза без труда открылись. На этот раз я взглянула на ритуальный круг как на реальную опасность, нежели на заморскую забаву.

– Ты как? В порядке? – беспокоилась бабушка.

– Да, да, прошло. Но, что это было?

– Одна из ведьм тебя почувствовала, – спокойно пояснила ведунья. – Они не совершали жертвоприношений, так что можно предположить, что опытная ведьма среди них была лишь одна. А здесь, – она указала на соседний камень, – здесь никого не увидела?

Мне стало неловко. Бабушка пыталась во всем разобраться, прося моей помощи, но даже здесь я умудрялась её обмануть.

– Бабуль, я видела Максима! – как на духу призналась я.

– Максима? – та нахмурилась и подошла к соседнему камню. – Тут точно не видела ведьму? – переспросила она. – Ведь если она меня узреет, то будет лихо.

– Нет, нет, тут видела только Макса!

Ведунья нагнулась, закрыла глаза и дотронулась до камня. Несколько секунд спустя она выпрямилась и пошла против часовой стрелки, трогая каждый из камней. Когда бабушка дошла до последнего нетронутого ею булыжника, она выпрямилась и взглянула мне прямо в глаза.

– А тут ты Максима не видела? Сразу рыжую узрела?

– Видела! И тут сперва его видела, просто решила не говорить.

Глаза бабушки округлились, а голова вжалась в плечи.

– И часто ты мне не говоришь о своих видениях на ритуальных процессиях?

– Прости, я просто думала, ты опять скажешь, что я на нем помешалась…

– Никогда не путай колдовство с чувствами! Иначе потеряешь и одно, и другое, – погрозила пальцем она.

Я молчала, снова чувствуя себя глупым ребенком. Однако в детстве мне было легче сослаться на возраст и неопытность, сейчас же оправданий подобным выходкам не находилось.

– Бабуль, прости…

Ведунья тут же обняла меня за плечи.

– Ничего, бывает.

Тяжелый камень упал с груди, и, вмиг взбодрившись, я снова поинтересовалась о таинственном монументе.

– И почему я его видела?

– Кого? Макса? – теперь словно издевалась она.

– Угу.

– Да потому что твой Макс таскал эти булыжники!

Глава 2

– Он колдовал? – я в ужасе всплеснула руками.

– Говорю же, носил эти булыжники, – терпеливо повторила бабушка. – Видимо, этим дамочкам помогал, что здесь колдовали.

– Дамочкам? – возмущенно вырвалось ещё громче, чем в первый раз.

Бабушка лишь недовольно подняла на меня глаза и глубоко вздохнула.

– Надо оставить здесь плетеного человека, а потом разузнать у него, что тут по ночам происходит, – продолжала она, разыскивая годный вереск под ногами.

– Почему ты решила, что это происходит по ночам? – ревность беспощадно поджигала все мосты, что я спешно выстроила к Максу.

– Ну, во-первых, любые ритуалы и особенно викканские лучше проводить ночью. А во‐вторых Маринка видела здесь людей на закате! – она остановилась и снова бросила пытливый взгляд. – Так и будешь стоять? Не поможешь своей старушке?

– Ну, какая ты старушка… – я сорвалась с места и тут же принялась собирать веточки.

– Хворост я соберу сама, ты найди мне тонкую березовую лозу, чтобы все это туго переплести. Только снимай аккуратно, не забудь извиниться и поблагодарить, – напутствовала она.

С залитой солнцем поляны я зашла в тенистый лес. От прилетевших вестей, я совсем растерялась и долго не могла найти березу.

«Как же так получилось, что мой Максим связался с ведьмами?»

Перед глазами снова появилась рыжая бестия невиданной красоты.

«Ну, конечно, она околдовала его… Хотя зачем вообще нужно колдовать с такой-то внешностью?!»

Глаза вновь налились дождём души. Нескольких горьких слёз хватило, чтобы вдалеке прогремели грозовые тучи.

«Нет, только не это… Лучше уж ненавидеть его, чем жалеть себя», – подумала я и аккуратно сковырнула кору на возникшей перед носом берёзе.

Когда я вернулась на поляну, бабушка уже выложила из сучков человечка. Заслышав мои шаги, она, не глядя, вытянула руку и жестом попросила березовые лоскуты.

– Поблагодарила её? – ей хватило секундного контакта с лозой, чтобы понять – я не сделала того, о чём она просила.

– Нет, – призналась я.

– Иди, проси вдвойне, – строго велела ведунья.

С трудом найдя нужную березу, я приложила к её стволу ладонь и тихо произнесла:

– Прости меня, что потревожила твой покой. Прости, если причинила боль.

Голова от всех этих мыслей потяжелела и склонилась к стволу.

– Как мне вытащить его из сердца, берёза! А? – скупая слеза вновь скатилась по щеке и коснулась белой коры.

Вдруг, случайным ветром пригнулась ветка, погладив меня по спине. Я тот час отстранилась, впервые взглянув на дерево как на нечто, равное человеку, а возможно даже и более совершенное.

– Спасибо! – вырвалось даже больше из сердца, чем из уст.

Я вернулась к бабушке – та уже доплетала ритуальную куклу. Плетёный человек выглядел грубее самого первого, что мне когда-то уже довелось увидеть, но на этот раз совсем не имел глаз.

– А он у нас будет незрячим? – я покрутила в воздухе пальцем, стараясь обрисовать глазные впадины.

– Зрячим? Нет, – бабушка подняла с земли шишку и оторвала от неё две чешуйки. – Мы его закопаем! Из-под земли он не сможет ничего увидеть, но сможет всё услышать…

В следующее мгновение она вставила чешуйки от шишки глубоко в прутья имитированной головы. Затем поднялась на холм и захоронила своего шпиона в неглубокой яме.

– Бабуля, что ты знаешь об этих ведьмах? – спросила я, лишь только мы шагнули прочь с опушки.

– Об этих? – она наигранно обернулась, в последний раз взирая на кольцо из белых булыжников.

– Ну, не именно об этих. А о ведьмах викканках… Они умеют делать привороты?

– Ах вот оно что? – заулыбалась бабушка.

– Ясное дело умеют, они же ведьмы, – спокойно заявила она.

– А что можно предпринять от их магии?

Бабушка вдруг остановилась.

– На твоего Максима никто не наводил колдовства и приворотов. Спускайся уже с небес на землю, – гневно глянула она и зашагала дальше.

Тема была явно исчерпана. С этими словами оборвалась последняя нить, что связывала меня с Максимом – парнем, который стал по-особому для меня дорог всего лишь за какие-то сутки.

– Слово «Викка» происходит от древнеанглийского «wicca», что означает «ведьма» или старого тевтонского слова «wican» – «сгибать», – помолчав, бабушка завела разговор сама. – Викка, вероятно, самая известная из всех современных языческих религий, но есть и многие другие. В широком смысле любой, кто верит в более чем одного бога, может быть классифицирован как язычник. Но помимо множества богов Викка учит, что каждый мужчина и женщина имеют право стать ведьмой через изучение древних знаний и практику. Именно поэтому многие люди привлекаются к Викке из-за интереса к колдовству. Некоторые виккане действительно практикуют колдовство, возможно, даже большинство из них. Но практика колдовства не является требованием религии Викка, согласно которой власть ведьмы исходит от самой себя, от природы, от союзных богов или духов. По своей сути путь ведичества тесно связан с викканским путем. Несмотря на разную географию появления наших направлений, многие магические знаки объясняются и работают одинаково. В Викке пятиконечная звезда представляет четыре элемента «Землю», «Воздух», «Огонь» и «Воду» увенчанные «Духом». Пентаграмма также является символом микромира и символом человека одновременно. Окруженная кругом, она называется пентаклем и означает полноту, баланс и совершенство. У нас и у них пентаграмма используется как символ веры и защитная печать. То, что невозможно сокрушить извне, нарушить или пробить.

Бабушка подняла у дороги длинную палку и начертила на земле ровный круг с двумя месяцами по бокам.

– Тройная луна, – продолжала она, –  является еще одним символом Викка. Это круг с восходящей луной и убывающим полумесяцем. Тройная луна символизирует тройную богиню – девицу, мать и крону. Лунный цикл в Викке вызывает воспоминания о циклах жизни, смерти и рождения. Этот символ часто используется ведьмами Викка в обрядах предсказаний и общения с мертвыми.

Бабушка отошла от рисунка и той же палкой начертила на земле колесо со спицами.

– Восемь спиц колеса, – пояснила она, – еще один из сильных знаков Викканских ведьм. Это «Колесо Года», – бабушка дважды постучала по рисунку, подняв пыль, – и восемь викканских саббатов в календаре Викка. Существует ещё восьмиконечная звезда – это солнечный символ, относящийся к древнему Шумеру. Иногда этот символ имеет круг в центре, представляющий постоянство Солнца.

Бабушка выкинула палку и обтряхнула ладони.

– Есть ещё важный символ «спиральная богиня», – бабушка вдруг замолчала, словно боялась говорить о ней, пока мы не отдалимся на значительное расстояние от обрядового холма. – Так вот, обычно эта богиня изображается обнаженной с руками простёртыми над головой. Спираль в ее животе представляет бесконечную силу творения. Этот знак является не просто символом: спиральная богиня есть философия магии Викка.

– Бабуль? – заговорила я. – Расскажи мне про эту философию. Ты ведь чего-то недоговариваешь, я же вижу!

– Уверена? – вдруг отозвалась она.

Я лишь кивнула, предвкушая очередной пинок от викканских ведьм.

– Очень часто ведьмы, практикующие Викку, проводят обряды обнажёнными.

От этих слов меня бросило в жар, а бабушка, покосившись, продолжала.

– В женском теле кроется огромная энергия, способная породить другую жизнь. И если ведьма использует свой энергетический «вихрь» в обряде, то подобное колдовство становится в разы сильнее. В некоторых случая можно даже говорить о том, что магии подобной силы сложно найти аналог. Ещё одним из приёмчиков викканок являются акты сексуального характера во время ритуалов.

– О боже, – сорвалось с губ. – А это ещё для чего?

– Для многих целей, а у викканцев их обычно не мало. По сему, если не хватает энергии женского начала, то для колдовских обрядов подключают мужчин.

Одна только мысль, что Максим мог быть к этому причастен, вызывала во мне отвращение. Не знаю, к нему ли лично, но уж к магии Викка точно.

Мы шли не спеша – спешить было некуда. До завтра у меня оставалось без лишнего полдня и ночь.

«Мы придем, поужинаем, бабушка даст мне какое-нибудь задание по сортировке трав или смешиванию ингредиентов очередного зелья, а потом я пойду спать. А ровно в шесть прозвенит будильник, и после туманной трассы начнутся мои институтские будни…»

Нет, я должна была как-то изменить череду грядущих событий, прервать замкнутый круг.

– Бабушка, я хочу изучать тотемы. Хочу найти свое животное, – я прервала затянувшееся молчание.

– Отличное желание! Если хочешь по возвращении домой и приступим.

– Очень хочу! – меня распирало от любопытства. – А, как ты нашла свой тотем?

– Хм, – бабушка вдруг расплылась в улыбке, – это произошло давно и при весьма интересных обстоятельствах. Мои родители – твои прабабушка и прадедушка, они позволили мне изучать магию самостоятельно, но я вдруг поняла, что мне необходим проводник в мир магии и колдовства.

– А как же наши книги? – вмешалась я.

– Наши книги – это инструкции, но они не учителя. Кстати, я рада, что ты начала их называть «наши книги», – она тепло глянула и поправила прядь моих волос. – Так вот, я нашла заклинание, призывающее помощника, – вздохнула она, – проводника!

– И что произошло дальше? – я была так взволнована, понимая, что у бабушки ещё ворох нерассказанных историй.

– Что, что? Я начала рычать по ночам.

– Что?

– Да, да. Ты не ослышалась – именно рычать. Сначала я не помнила ни одного из своих снов и, когда родители задавали мне вопросы, я не имела на них ответов. С тех пор мать начала упрекать отца в потакании моим прихотям, ведь именно он, если ты помнишь, вручил мне бабушкины колдовские книги. Ночами родители ссорились на кухне, а по утрам пытались выяснить, почему я рычу во сне и откуда в квартире запах мокрой шерсти. Когда они выбились из сил, отец повёл меня к священнику. Тот приложил святой крест к моему лбу и обрызгал святой водой. Тогда я впервые услышала, как за спиной кто-то из служительниц церкви шепнул «бесноватая»… Нет, я вовсе себя таковой не считала, но и объяснить природу животных повадок тогда не могла.

– Но они же проявлялись только во сне? – уточнила я.

– Хм, поначалу да, – терпеливо рассказывала бабушка. – Стояла зима, и священник предложил привезти меня на купание в проруби в крещенскую ночь. Мама приготовила длинную рубаху, а отец проинструктировал, что я должна буду почувствовать, входя в ледяную воду. Казалось, всё было готово, и в назначенное время мы выехали из дома. Наш путь лежал мимо леса к озеру. Там, на одном из его живописных берегов возвышалась деревянная церковь. Близ неё прихожане проделали прорубь и оборудовали место крещенского купания лестницей. В то время с церковными обрядами шла война, и в атеистической стране действующими оставались лишь некоторые деревенские церкви, что были скрыты от глаз. Несмотря на запреты, люди всё равно втайне совершали христианские обряды, отмечали праздники и не прекращали молиться.

Зима выдалась холодной, и в ту ночь отметка термометра опустилась до минус сорока. Я поставила ноги на квадратную печку под сидением, чтобы впитать как можно больше тепла перед ночным купанием, как вдруг между сосен показался темный силуэт. Он передвигался по белому снегу со скоростью автобуса. Я припала к замерзшему стеклу. Не сразу различив зверя, я, наконец, увидела её. За нами гналась тень огромной кошки.

Вскоре автобус выехал к церкви, и остановился близ озера. Мы вышли на лютый мороз. На льду было много людей – там горели огни, аккордами заливалась гармонь, остывали плюшки и самоварный чай. Подобная атмосфера бодрила, придавая сил и решимости. На удивление вокруг было много подростков и детей поменьше, и в какой-то момент я совсем освоилась. Прямо перед глазами люди прыгали в прорубь, окунались с головой и выбирались по лестнице на лёд. Помню, прижавшись к матери, я тихо вопросила, не утону ли. Она заверила, что такого никогда здесь не случалось, и с божьей помощью мы справимся.

Пришла моя очередь, и, сняв одежду, я осталась в одной рубашке. Снег колол ноги, а мороз сдавливал грудь. Холод заставлял трястись всем телом. Отец подвёл меня за плечи к батюшке, а тот подтолкнул меня к ледяному краю. Один толчок, и я была в воде. Чёрное озеро обожгло, словно это был кипяток. Перед глазами возник взгляд жёлтых хищных глаз. Он гипнотизировал и полностью лишал воли. По сей день я не помню, что случилось дальше. После холодной воды я внезапно оказалась на скамейке в церкви перед горящими свечами. Священник говорил, что моя душа избавилась от демона, и господь привел меня в этот святой дом. Но я точно знала, что в ту ночь в церкви я просто грелась.

Несколько дней мы не возвращались к происшествию, но, когда оказалось, что мой ночной рык прекратился, отец отважился всё рассказать.

– Ты скрылась под водой, – тяжело вздохнул он, – а потом выпрыгнула из неё прямо на лёд, встав на четыре лапы как кошка. Ты обтряслась и побежала в церковь так быстро, что никто до сих пор не помнит – сделала ты это как человек или как животное…

Люди ещё долго думали, что стали свидетелями изгнания самого дьявола, я же знала точно, что просто воссоединилась со своим тотемом, перестав его бояться и отторгать…

***

Её рассказ поразил меня.

– И сколько ещё таких таинственных историй у тебя в загашнике? – выпалила я.

– Не так уж много. Но их лучше рассказывать в правильное время, ведь они помогают лишь тогда, когда ты стоишь на пороге новых открытий.

– А про прапрабабушку? – я вмиг смутилась, и мой голос сошёл на хрип. – Ты так и не рассказала мне её историю. Она же была одной из самых сильных в роду…

– Эту историю уж точно следует рассказывать в другое время, – ведунья всмотрелась в конец поля, где уже виднелся наш дом. – Тем более, что тебе теперь не до прапрабабки будет…

– Почему?

– Да вон, Максим приехал. Ждет тебя у машины…