Игра трех королей

– Допре виче, хурэ¹², – с жутким акцентом поприветствовал он. – Кто желаеме?

«Сам ты шлюха», – вздохнув, беззлобно подумал Рик. Учить Омера грамотности речи было всё равно что пытаться остановить голыми руками товарняк. Оставалось смириться и попытаться поймать смысл в том, что тот городил.

– Добрый вечер. Я не за едой, а по поводу нашего разговора о Сафие.

Услышав имя, Омер активно закивал, уже шустро доставая из-под прилавка одноразовые перчатки и лаваш. Слова про еду он явно услышал не в том смысле, в каком они были сказаны, и Рику только и осталось, что подойти ближе: умелая работа турку для болтовни не помеха. Ладно, перекусить и правда давно пора, хоть и нет аппетита.

– Я был у той гадалки, про которую ты мне сказал, – как можно чётче и медленней говорил Рик, чтобы улучшить этот слабый уровень понимания между ним и свидетелем. – Фрау Фредерика, так?

– Да-да, – взволнованно подтвердил Омер, практически не глядя закидывая на лаваш соус и овощи. – Фрау, который гадать по руками, да. Сафие хотеть к ней ходить и пропасть.

– Ты же говорил, что она успела у неё побывать? – устало облокотился Рик на стойку, потирая переносицу. Какое издевательство. Он в совершенстве знал английский, что было обязательным требованием для полицая, а дополнительным языком пушту овладел на разговорном уровне в Афганистане, но Омер изъяснялся исключительно по-турецки. Это, судя по всему, и сыграло плохую шутку, послав Рика к действительно ни в чём не повинной гадалке.

– О, нет-нет, – Омер взял в обе руки по ножу с широким лезвием и громко ими застучал по доске, шинкуя в труху мясо. – Хотеть. Говорить. Быть… без мужчина. Жаловаться, Сафие очень жаловаться, Сафие плакать. И пропасть. Плохо без Сафие, да, – кое-как, на инфинитивных глаголах объяснившись, Омер печально свёл густые брови и принялся сворачивать свой шедевр кулинарии.

Пахло вкусно, разжигая аппетит. Да, как не уставала верещать Вики, когда-нибудь он точно траванётся, покупая еду в таких вот клоповниках, но что поделать, если вкусней, чем Омер, не готовил никто даже в приличных заведениях. То сухая, то мясо жёсткое, то пересолёно, но этот косноязычный турок знал, как делать шаурму идеальной и сочной.

– Может, Сафие говорила что-то ещё, кроме того, как ей плохо без мужчины? – без особой надежды спросил Рик, сглатывая слюну. От аромата гриля желудок всё же проснулся. – Что устала или хочет где-то ещё побывать, кроме салона Фредерики?

– Скучать. Они скучать вечером, много скучать, – Омер задумчиво прищурился, доверчиво вглядываясь в лицо комиссара. Его удостоверение он видел ещё на прошлой неделе, и, в отличие от Лоры, на него оно произвело правильное впечатление, максимально расположив к честности. Никому не хочется потерять визу. – Сафие так скучать, что гулять мост. Когда луна, – он возвёл взгляд к закопчённому засаленному потолку забегаловки, будто луна должна нарисоваться именно там.

Всё это Рик уже итак знал: что одинокая повариха мечтала встретить мужчину и не боялась гулять ночами, даже не понимая, в каком гадюшнике жила. Кажется, именно это и стало её фатальной ошибкой. Вспомнив добрую улыбку слегка полноватой женщины, Рик тяжело вздохнул. Не должно так быть, это ненормально, и, если бы случай был единичный, он бы и сам списал это исчезновение на скользкий мост и падение в Эльбу.

Если бы не существовало Ахмеда Милада и Садыки Набирджан. Но из-за них случайность переставала быть случайной.

– Спасибо, Омер, – поблагодарил его Рик, принимая бумажный пакет с завёрнутой в него горячей шаурмой. – Сколько с меня?

– О, не надо. Подарок, – замахал руками турок, а затем тихо добавил: – Сафие вернуть. Нравится…

– Сделаю всё, что смогу. Обещаю, – абсолютно серьёзно пообещал Рик. Как-то безмерно несправедливо, что пропавшая женщина вполне могла бы найти своего суженого в лице хозяина забегаловки, а вместо этого исчезла без следа.

Выходя из шаурмичной, Рик съёжился от ударившего в лицо порыва ледяного октябрьского ветра. Тонкая куртка не спасала, и он трусцой побежал к машине. Новый визит к Омеру ничего особо не дал, кроме разве что дармового ужина и одного крохотного, но важного факта: Сафие, третья пропавшая, скорее всего и впрямь никогда не ходила к Фредерике, не успела. А значит Лора не лжёт. Или лжёт не во всём, что тоже весомая разница. Её ум и проницательность для него были абсолютно очевидны, и при воспоминании о том, как грубо схватил тонкое запястье, чуть не обожгло стыдом, если бы он ещё умел стыдиться. Никогда не надо торопиться с выводами.

Тот портрет наглой мошенницы, какой он нарисовал себе до встречи с Лорой, не стыковался с тем, кого он увидел. И уж точно не ожидал, что даже удостоверение комиссара не сделает из неё пушистого кролика, как из того же Омера, как из любого, кто не желал привлекать к своему бизнесу полицаев. Потрясающее хладнокровие, чувство собственного достоинства и не потерянное ни на секунду лицо – то, что в глазах Рика действительно достойно уважения и протянутой на прощание руки. Теперь, вновь усевшись в салон «Фольксвагена», он задумался основательно и понял, почему урчала интуиция. Это неправильная выдержка. Специально выращенная, как и у него. Защитный механизм. Только Лора как раз не апатична. Скорее готова расцарапать когтями любую рожу. Сжатая пружина, от которой можно ждать чего угодно.

Одного комиссар Шаттен никак не хотел признавать даже в мыслях: что корично-карим гипнотизирующим глазам оракула верилось без привычного усилия над собой.

– Кто ты, чёрт возьми, такая, Лора Вебер? – задумчиво спросил он у железного руля, не спеша заводить мотор. Как ни крути, а больше ниточек нет. И тянуть придётся именно за эту.

Глава 3. Благодарение

Шумные сборища в списке самых неприятных для Лоры вещей занимали не последнее место и уж точно входили в почётную десятку после футбола, общественных туалетов и жирных свиных колбасок. Последними сегодня пахло отовсюду, и спасения от копчёного дыма, пивных паров и стойкого сахарного аромата лакрицы не было никакого. Благодарение за урожай¹³. Повод развернуть на ратушной площади настоящее гуляние, с щедрой руки бургомистра сдобренное живой музыкой от студентов в национальных чёрных шапочках с перьями и издевательских зелёных бриджах на подтяжках.

Шанс поддержать клиентскую базу упускать было глупо. Сегодня на площади хватало и простых наивных фермеров, которые привезли выставить свои достижения из необъятных тыкв с ароматными спелыми яблоками; и пожирающих килограммы зажаристых сосисок с картофельными салатами горожан, радующихся выходному дню; и детей, для которых за смешные центы продавались в лавках любимые сладости: пышные домашние берлинеры¹⁴ с ягодными джемами, яркие мармеладные мишки, леденцы всех возможных форм, десятки видов пирогов и штруделей. Если держаться ближе к ряду со всем этим великолепием, можно хотя бы избежать алкогольного душка, но Лора поставила свой крохотный шатёр как раз таки поближе к выстроенным в высокую башню деревянным бочкам, где тёрся весь её контингент. Проще всего облапошить именно пьянь, и Лоре этого можно было не объяснять. Так что она смело разместила под навесом два низеньких шатких складных столика, на одном из которых разложила побрякушки, а за второй уселась сама с самым что ни на есть таинственным видом, повязав скрученный платок на манер ободка. Хорошо, что Кэтрин помогла дотащить всё это барахло до такси. Сейчас она моталась среди толпы вместе с другими девушками, которые не прочь подзаработать, разнося кружки, и которые совсем не прочь напялить традиционный дирндль¹⁵: неприлично короткие пышные зелёные юбчонки с передниками, белые чулки с бантами и блузки с пошлыми рюшами, а талию затянуть в ужасающе тесные чёрные корсеты. Кэт, как и её коллеги из числа жриц любви, была профессионалом по разносу пива: прижимая кружки к бесстыдно вываливающейся из корсажа груди, она могла унести до восьми штук разом.

Галдёж стоял ужасный. Дудение в трубы от студентов только делало ещё хуже, нисколько не заглушая детских восторженных писков, нетрезвых разговоров и постоянных щелчков от камер туристов. Лора зажгла в своей палатке палочки наг чампа, чтобы хоть немного отвлечься от всего этого кошмара. Прошлой ночью она практически совсем не спала, а сегодня специально не положила с собой в рюкзак малыша Сива, и это вызывало лишнюю тревожность. Зато за несколько часов гуляний удалось состричь с наивных горожан столько деньжат, сколько обычно не удавалось заработать и за месяц. Ради этого можно было потерпеть. Даже товар распродала почти весь, и до следующей посылки от тёти Шаисты придётся самой лепить амулеты из того, что попадётся под руку. Причём в ближайшем магазине, где не обязательно проводить покупки через кассу, а большие карманы всегда помогут унести лишнее.

Лора лениво тасовала колоду, провожая цепким взглядом проходящих мимо палатки людей. Практически все были или с пластиковыми тарелками вкусностей, или с огромными кружками золотистого пенного. Неспешно и вальяжно проплыли мимо двое патрульных в тёмно-синей выглаженной форме и с дубинками на поясе. На шатёр Лоры они и не взглянули, зато она нервно дёрнулась, едва не выронив карты из похолодевших рук. В том же самом списке ненавистных вещей первое и почётное место занимали именно полицейские атрибуты, погоны и фуражки. Она не боялась представителей закона. Но всегда ждала от них, что в любой момент из защитников, роль которых они обязаны выполнять, офицеры станут теми, кто они есть. Покажут настоящее лицо, ещё более отвратительное, чем у других мужчин, потому что искажено абсолютной безнаказанностью.

В серой бетонной комнате так холодно, ужасно холодно. Не греет тонкая чёрная блуза горничной, порванная по шву на плече. Дрожь не унять, соль противно стягивает щёки с размазанной косметикой. На бумажку с криво составленным на эмоциях заявлением капают с носа крупные мокрые капли: она уже не та девочка из школьного туалета, теперь она взрослая, и больше такого не потерпит. Теперь все обидчики будут получать то, что они заслуживают, потому что она гражданка свободной страны и имеет право на защиту. Имеет право больше не молчать.

На столе лежит фуражка полицая, и кажется, что звезда с кокарды своим блеском внушает ей доверие. Болят руки, усыпанные назревающими синяками, ноют колени и жжёт ссадина на скуле. Дрожащими пальцами с обломанными до крови ногтями пододвигает листок на противоположный край стола и прикусывает губу, чтобы постыдно не зарыдать в голос от унижения. У неё никогда не было ни отца, ни мужчины, который мог бы защитить, но теперь, избавившись от чужой опеки, она может довериться человеку в погонах.

– Фрау Вебер. Думаешь, я не вижу, что ты просто очередная охреневшая черномазая потаскушка, решившая подзаработать своими заявлениями? – бумага сминается с хрустом, гулким набатом, бьющим по барабанным перепонкам. Из кобуры полицая вытаскивается табельный пистолет и демонстративно направляется в грудь трясущейся девчушки, всхлипывающей всё громче и отчаянней. – Под стол, обезьянка. Покажи-ка, к чему там тебя пытались принудить. И запомни, блядь, своё место в пищевой цепочке, маленькая шлюха.

Отвести глаза от спин полицаев предельно сложно, реакция Лоры была непроизвольная: напрягшиеся ноги, готовые и бежать, и бить; пульсация в самом позвоночнике. В горле сохло, а солнечные блики рябили, пытаясь укачать и вызвать тошноту от воспоминаний. Похоже, как ни беги, а это не закончится, и всегда в её жизни снова появится самодовольный ублюдок, думающий, что удостоверение даёт право на всё. Например, хватать её и угрожать сломать руку. Сморщившись, будто ей плюнули в лицо, она мотнула головой, пытаясь собраться и доработать день до конца. Переключила внимание на двух девчонок-школьниц, которые стояли неподалёку и с любопытством поглядывали на мрачную тёмно-фиолетовую вывеску за спиной фрау Фредерики. Потенциальные клиентки. Прочистив горло и засучив рукава толстой вязаной кофты, для убедительности побрякав браслетами, Лора им повелительно кивнула, как бы разрешая приблизиться. И когда нерешительные девчонки уже сделали было первый шаг, путь им преградила высокая женская фигура, от которой несло, как от парфюмерного завода.

– Значит, Фредерика? – манерно протянула незнакомка в кричаще алом узком брючном костюме, облепившем точеную талию. Лора на миг опешила, моргая от такого резкого вмешательства в её лёгкий гипноз для школьниц, и скептично посмотрела на наглую фрау.

– Оракул в третьем поколении, ясновидящая Фредерика к вашим услугам, – машинально проговорила она как можно более низким голосом и демонстративно прокрутила в пальцах одну карту. Клиентка выглядела абсолютно дико: платиновая блондинка с длинными мелкими кудрями, она умудрилась нацепить здоровенную красную шляпу с широкими полями, а плечи украсить белоснежной, невероятно богато переливающейся мехом песцовой накидкой. И это в начале октября, в солнечную тёплую погоду, когда горожане ходили в расстёгнутых пальто и лёгких курточках, ну а Лора обошлась коричневым свитером, поверх которого, чтобы не портить впечатление зрителю, болтались цепочки с подвесками и всё та же заветная железная хамса¹⁶.

– Погадайте мне, – капризно заявила фрау в красном, без приглашения усаживаясь напротив Лоры на складной стульчик.

– Карты, хиромантия, кости? – стараясь оставаться приветливой, упорно вглядывалась Лора в её ухоженное светлое личико, будто кукольное, с розовой помадой на губах. На коже явственно виделась добрая тонна тонального крема, а наманикюренные пальцы, сложенные на стол, переливались в лучах осеннего солнца золотыми кольцами с крупными камнями. Как минимум, пара бриллиантов и рубин. Это явно желанная добыча. Большая рыбка, которую можно раскрутить на хорошие деньги.

– Хиро… а? – глупо захлопав нарощенными ресницами, блондинка несколько раз открыла и закрыла рот, а потом вздохнула: – Давайте лучше карты.

– Прекрасный выбор. Карты не лгут, они видят ваше прошлое, настоящее и, если им позволить, будущее, – начала своё представление Лора, ловко перекидывая карты из руки в руку, гипнотизируя клиентку каждым тренированным жестом. Смотря при этом исключительно в её большие наивно-голубые глаза и прекрасно зная, как её собственная тёмная радужка может подчинить волю. – Арканум – это тайна, которую необходимо познать, а мои арканы раскроют все тайны. Что вы хотите узнать, фрау? Вы можете задать конкретный вопрос, можете узнать судьбу своего сердца или ждёт ли вас удача в запланированном деле.

– Я бы… Давайте на любовь, – заворожённо выдохнула блондинка, покусывая пухлые, явно накаченные гелем губы.

Лора чинно кивнула и прикрыла веки, будто обращалась к высшим силам. Она уже чувствовала, что манерная богачка никуда не денется. А наболтать можно чего угодно… Не самого радужного, чтобы и пару амулетов под конец тоже сунуть. Вытянув из колоды первую карту, она распахнула глаза и положила на стол выпавший младший аркан – перевёрнутую королеву кубков. Это настолько мало о чём говорило, что, наигранно задумчиво сведя брови, Лора сразу добавила к ней вторую карту, и на этот раз повезло. Фортуна. Несведущему человеку уже с этих двух картинок можно наговорить многое, но, сделав значительный реверанс в пользу того, кого именно видела перед собой, Лора начала вещать замогильным тоном:

– Женщина высшего общества, королева, манипулятор. Умеющая добиваться своего, всегда доходящая до цели. Вы знаете, как прокрутить правильно колесо Фортуны, чтобы ваша любовь была в ваших руках, а сердце избранника подчинялось без остатка. Он исполнит любое желание, любой каприз…

«Будь то отвратительная шляпка, до омерзения сладкие духи или золото», – мелькнуло в голове, но Лора не позволила себе улыбнуться тому, как клиентка слушала её с раскрытым от удивления ртом.

– Господи Иисусе… Неужели машина?! – чуть не подскочила та на стуле, активно обмахивая ладонями лицо. – О-ох, мой милый, пупсичек, я не верю! Говорите, говорите, фрау Фредерика…

– Видите колесо? – Лора важно ткнула пальцем на карту и к чертям перевернула все её реально возможные значения. – Да, это грандиозный подарок, который вас ждёт в скором будущем. Но мы не закончили расклад, и последнюю карту вы выберете сами, – она развернула колоду веером и протянула клиентке.

Та слегка брезгливо, двумя пальцами с длиннющими розовыми ногтями вытащила карту и уставилась на неё, разглядывая замысловатый рисунок из восседающего на троне императора со скипетром. Лора тяжело вздохнула, добавляя в голос сочувствия и трагичности:

– Он господин, он хозяин. Непросто хранить ему верность, но измены он не потерпит. У вас на пути большое искушение, и вам понадобится много сил, чтобы ему противостоять. Но если справитесь… Награда будет точно, – Лора снова кивнула на Фортуну.

– А как… как мне справиться… с искушением? – вдруг порозовели щёки клиентки, и она нервно поправила песцовую накидку, сама набрасывая подсказки: – Понимаете… недавно в моем окружении, точнее, постоянном окружении моего мужа, появился новый человек… Он потрясающий, но я же не могу…

– Искушения дарует нам дьявол, и я могу научить вас, как им противостоять. Моя прабабка обладала исключительным даром, она могла собрать травяной настой абсолютно от любого недуга, и её знания передались мне. Искушения тоже недуг, от которого можно излечиться, – продолжая нести чушь, Лора поднялась и взяла со второго столика маленькую стеклянную банку: безобидную смесь из ромашки, валерианы и обыкновенного магазинного чая самого дешёвого сорта: – Очень рекомендовала бы этот настой. Все дурные мысли уйдут, и останется лишь верность мужу, который будет счастлив отблагодарить за неё всей своей щедростью. Запариваете по три чайных ложки на заварник и пьёте перед сном.

«Бахнуть перед сном валерьянки – и трахаться на стороне уже не захочется», – справедливо рассудила Лора, втюхивая товар в дрожащие от эмоций руки клиентки.

– Ой, как здорово… Сегодня такой святой день, мне, наверное, вас послали свыше… А это от чего? – та указала на круглую подвеску из меди с камнем бирюзы посредине.

– Это на семейное благополучие, – тут же нашла новое применение амулету Лора, хотя для прошлого мнительного клиента он же был от сглаза. – Чтобы и ваш муж не хотел даже смотреть на других женщин. Его носят на груди как подвеску или брошь.

– А давайте и его тоже, – хапнув свои покупки, блондинка захлопала глазами. – Вы мне так помогли, слов нет. Сколько с меня?

– Триста, – беспардонно накрутила свои обычные расценки в десять раз Лора, назвав едва ли не треть месячного дохода. Но с такой надушенной «Шанелью» овечки грех брать меньше, а пара заслуженных выходных никогда не помешает. – Сто за гадание, сто за травы и сто амулет.

– Сию секунду, – клиентка странно мотнула плечом и смущённо замялась: – Ох, не может быть. Кажется, я забыла сумочку с кошельком в ресторане… Как же так? – её губы задрожали, будто она хотела расплакаться, и Лора, вдохновившись, выпалила:

– Ничего страшного. Можете расплатиться чем-то другим.

– Кольцо подойдет? У меня таких ещё два, – блондинка легко стянула с пальца золотое кольцо с рубином и положила на столик. – Согласны?

– Безусловно, – сцапала Лора украшение и мигом сунула его в карман штанов с самой доброжелательной улыбкой. Такой куш она и не надеялась сорвать. – Хорошего вам праздника, фрау.

– О, спасибо! И вам, – просияла клиентка и унеслась в толпу, прижимая к себе баночку с травами и подвеску и стуча каблуками по брусчатке.

– Сказочная дура, – тихо бормотнула себе под нос Лора с бескрайним удовольствием. Теперь точно можно валить отсюда, пока идиотка не опомнилась. Даже по весу кольца и величине безо всяких сомнений настоящего камня было ясно, что в ломбарде за него дадут не меньше двух тысяч, и то ещё можно будет поторговаться.

Не откладывая в долгий ящик, Лора шустро начала складывать столик и стулья. Настроение стремительно улучшалось, даже желудок проснулся впервые за последние беспокойные дни и потребовал по дороге домой захватить добротный кусок штруделя. Из раздражающих запахи пива и печёных сахарных яблок становились приятными, разжигающими аппетит. Кэтрин явно пробудет тут до ночи, так что справляться с шатром придётся самой: убрать и сложить стойки, свернуть тонкую тентовую ткань. Лора уже смахивала в рюкзак остатки амулетов и баночек, когда услышала тяжёлые, грузные шаги за спиной, заставившие обернуться.

– Я закрываюсь, – жизнерадостно провозгласила она, но тут же потухла и напряглась, увидев посетителя. – Герр…

– Эта? – даже не глядя на неё, прогремел тяжёлым басом высокий, плотный мужчина в строгом чёрном костюме и пальто, подтягивая за локоть фрау с песцовой накидкой. В свободной руке у него была толстая сигара, распространяющая густой дым. – Одди, я спрашиваю, эта дрянь развела тебя?

– Да-а-а, – едва не хныча, проскулила та, безуспешно пытаясь вывернуться из его хватки.

– Пустите её, герр, – неприязненно поморщилась Лора при виде этой сцены и воинственно упёрла кулаки в бока: – Она оплатила мои услуги и товар. Всё было честно.

– И сколько эта дура должна, чтобы ей немедленно вернули кольцо моей матери?! – угрожающе прошипел мужчина, щурясь от пробежавшего по его широкому лицу солнца. Рукав пальто задрался так, что было видно золотой «Ролекс» на запястье, лаковые ботинки буквально кричали о том, что они начищены стараниями усердной прислуги. Скулы мужчины украшала очень ровная и ухоженная седая бородка, гармонирующая с почти армейской короткой стрижкой: в тёмных волосах седины виделось меньше.

«Безусловно богатый и образцовый», – пришли Лоре на ум два слова, тут же дополняясь третьим: – «И опасный».

– Триста евро, герр, и я прямо сейчас верну кольцо, – смиренно кивнула она, отчаянно не желая разжигать конфликт, зачатки которого уже играли желваками на скулах мужчины и блестели злостью в его тёмных глазах.

Видимо, спокойный тон и покладистость возымели должный эффект: сунув сигару в рот, он запыхтел дымом, отчего-то пристально разглядывая Лору. Наконец-то выпустив локоть униженно всхлипывающей Одди, мужчина повелительно кивнул ей:

– Иди, принеси мне пива. И, когда я говорю «принеси пива», это значит, что не надо болтаться по всей площади и разбазаривать семейные реликвии, – он закатил глаза, выражая своё пренебрежение, но супруга, похоже, обрадовалась возможности уйти. Радостно кивнув, она стёрла со щёк дорожки слёз вместе с консилером и побежала к башне из бочек.

Лора вздохнула и вытащила из штанов кольцо, покорно возвращая владельцу и стараясь при этом не задеть его толстых пальцев. Куш отхватить не вышло, но связываться с кем-то из высшего общества – себе дороже. Внешность мужчины, его седая бородка почему-то казались смутно знакомыми, но, где его видела раньше, Лора вспомнить не могла. Только интуиция тревогой стучала по затылку. Снова заныли колени.

– Держи, – мужчина вытащил из кармана пальто кожаный бумажник, достал три сотенных зелёных банкноты и брезгливо кинул на стол. Кольцо мигнуло красным рубином и исчезло в недрах его пиджака. – И сворачивала бы ты отсюда по-хорошему, пока я не позвал полицаев для проверки. Сдаётся, ты сегодня облапошила не одну такую же идиотку, как эта. Господи, какая вонища тут стоит, – вдруг тихо добавил он, потирая висок.

Небрежность по отношению к собственной жене вызвала у Лоры отвращение, но она постаралась этого не выдать, сгребая деньги в рюкзак. Быстро загасила остатки от курящихся палочек наг чампа: кажется, поверье, что они вызывают у энергетических вампиров головные боли, абсолютно справедливо. Если угрозе от комиссара Шаттена хотелось противостоять, то в случае с этим господином просыпался совсем иной рефлекс: забиться в свою нору и не дать пролетающему над головой самолёту рухнуть на неё, попутно сломав шею.

– Уже собираю вещи, герр, – сухо кивнула Лора, поджав губы. Выжидательно уставилась на мужчину, а он отчего-то не спешил уходить, расслабленно попыхивая сигарой. От дыма уже щипало глаза. – Вы хотели что-то ещё? Мы же, кажется, в расчёте?

– Не только красивая, но и с зубками. Люблю таких, – криво усмехнулся он, вновь задумчиво оглядывая её фигуру. – Дай-ка руку, милая фройляйн.

– Зачем? – нахмурилась Лора, моментально подобравшись всем телом. Она знала этот нездоровый блеск глаз. Слишком хорошо и слишком рано ей пришлось с ним познакомиться. Всё её нутро противилось и горело желанием дать лощёному похотливому козлу пинка по промежности.

– Дай. Руку, – озвучил он твёрдый, властный приказ, подходя опасно ближе. Стойкий запах табачного дыма и терпкого одеколона сжал грудь тисками.

– Вот ещё, – фыркнула Лора, непроизвольно отшатнувшись назад. – Герр, что бы вы ни задумали, вам лучше уйти. Иначе полицию позову уже я.

Мужчина сипло, сдавленно хохотнул, обнажая хищный оскал во все тридцать два. Сжав сигару зубами, он выудил из кармана небольшой тёмный прямоугольник и всунул в ледяную ладонь Лоры. Она тут же смяла визитку в кулак, не обращая внимания, как картон порезал кожу. Отвращение к этому типу перерастало все возможные пределы с каждой секундой.

– Позвони мне, фройляйн, – всё ещё посмеиваясь, мужчина вышел из-под навеса шатра. – Секретарша назначит тебе удобное время. Оракул… Ха, это будет весело. Посмотрим, предскажешь ли ты, сколько раз за ночь я кончу, – он азартно подмигнул на последних словах, вводя Лору в состояние лёгкого ступора.

Шок от потрясающей наглости был такой, что она даже не думала, что делала. Испепеляя ублюдка ненавидящим взглядом, сунула его грёбаную визитку в рот и принялась жевать, до крови царапая десну. Мужчина замер, наблюдая за ней всё шире раскрывающимися глазами и забыв про сигару в руке. Лора чувствовала от картона привкус табака, но сейчас это не имело значения: ярость закипала стремительней горящих в атмосфере астероидов, от бешенства она готова была не визитки жрать, а кусать глотку наглого урода, вырвать зубами этот дёргающийся кадык. Превратив картон в кусок размоченной слюной бумаги, она набрала воздуха в лёгкие и плюнула опешившему мужчине в лицо, метко попав прямо в бородку.

– Ах ты… сука! – прошипел он, стряхивая с себя куски жёваной бумаги. – Дрянь! Да ты знаешь, с кем связалась, потаскушка?!

– С мерзавцем, который ни во что не ставит собственную жену и уверен, что весь мир готов у него отсосать, – вздёрнув подбородок, сверкнула взбешённым взглядом Лора. – Подойдёте ко мне ещё хоть на сантиметр, и я закричу. А ещё лучше – сломаю пару рёбер.

Он тяжело пыхтел, очищая седую бородку и посыпая сдавленными ругательствами. На миг Лоре показалось, что сейчас он кинется на неё, и она напряглась, встав в защитную стойку и сжав кулаки. Но нет, вместо этого мужчина окинул её уничтожающим взглядом и сделал шаг назад: по тому, как тряслись от злости его плечи, было ясно, что это стоило большого труда.

– Что ж, Фредерика. Считай, я тебя запомнил. Буду ждать дня, когда ты сама приползёшь, встанешь раком и попросишь. Поверь, он наступит, – приосанившись, он развернулся и ушёл. Высокая фигура быстро растворилась в толпе празднующих горожан.

Лора с облегчением выдохнула. Эта дрянь случалась с ней совсем не впервой, но сейчас беспокойное чувство в груди не унималось. Не было радости отбитой атаки. Лишь странное понимание, что только что сунула в клетку со львом раскалённую кочергу и подпалила гриву. Не ранив, но оскорбив. Не поставив урода на место, но за пару минут нажив себе врага. Душное, невидимое давление сжимало мышцы, и Лора на автомате принялась собирать шатёр. Кажется, помимо пирога к ужину не помешала бы пинта-другая пива. И угораздило же её не взять револьвер именно сегодня! А всё Шаттен, чтоб ему провалиться. Нет, всё же в Гамбурге для неё становилось небезопасно. Лора вновь, в тысячный раз за последние два дня, подумывала о каникулах в Ганновере, попутно сдёргивая тент.

– Чёрт! – воскликнула она, убрав ткань с боковой стены шатра и чуть не подпрыгнув на месте: за её скромной палаткой обнаружился уже знакомый комиссар в куртке цвета хаки, с преспокойной миной трескающий орешки из бумажного кулька. – Какого…

– И вам хорошего праздника, фрау Вебер, – его улыбка была холодной, но явно довольной произведённым эффектом. Шаттен невозмутимо отправил в рот арахис, будто своего раскрытия ждал достаточно давно.

– Вы следите за мной?! – возмущённо ахнула Лора, нервно сворачивая ткань и запихивая в мешок. Занятость рук была хорошим поводом не смотреть на него, лихорадочно соображая, откуда этого чёрта опять принесло.

– С самого утра, – пожал плечами Шаттен: – Работа у вас, надо сказать, интереснейшая.

– Зато у вас, похоже, её нет совсем, если вы не придумали ничего лучше, чем караулить мою скромную задницу, – Лора с подозрением прищурилась: – Вот она, наша великолепная и бездействующая полиция. Вы же наверняка слышали, как тот тип…

– О, вы про Адлера Вайса?

Она замерла, в шоке открывая и закрывая рот, как рыба. Лишить её дара речи было непросто, но этому посмеивающемуся паршивцу удалось одной фамилией. Так вот почему мужчина показался отдаленно знакомым! Надо было слушать своё чутьё, которое сигналило о том, как непроста сегодняшняя клиентка и её супруг. Она же видела его мельком в новостных программах, ибо только что ей выпала честь плюнуть в рожу самому бургомистру Гамбурга.

«Твою мать», – от понимания проблемы, которую сама себе устроила, Лора на пару секунд вовсе выпала из пространства, и только тихий, но одобрительный смешок Шаттена заставил вновь сосредоточиться на его суровом загорелом лице:

– Кажется, я только что сделал для вас открытие дня. Кстати, Оделия Вайс то ли третья, то ли пятая его благоверная, а уж число любовниц, как вы можете догадаться, стремится в бесконечность, – Шаттен кинул в рот ещё один орешек и уточнил с уважительным кивком: – Но такого отменного отказа он не получал сроду, как я думаю. Браво. Смело. Глупо, но смело.

– Какое благородство, комиссар: слышать, как власть имеющий наглец домогается девушки, но не вмешаться, а дать ей самой нажить себе проблем, – хмыкнула Лора, окидывая Шаттена снисходительным взглядом: – Вы трус.

– Нет, я просто не такой безумец, как вы. Поверьте, вам ничего не могло грозить в таком людном месте. Ну и к тому же… теперь я знаю о вас чуть больше, – нисколько не поменявшись в лице, спокойно ответил комиссар. Свернув остатки кулька с орешками в комок, сунул его в карман и обхватил ближайшую стальную стойку навеса: – Вам с этим помочь?

Лора удивлённо вскинула брови. В оливковых глазах Шаттена сегодня не было той едкости, как в прошлую встречу, а предложение о помощи прозвучало, словно попытка извиниться. К тому же она совершенно не чувствовала, что обидела его, позволяя себе резкие слова. От него исходил только всё тот же запах бензина и чуть-чуть бергамота, а ещё лёгкий холодок эмоций, словно внешние реакции и мимика не имели ничего общего с тем, что реально его беспокоило. Но никаких угрожающих волн. Что это, попытка усыпить её бдительность? Втереться в доверие?